Текст книги "Это всегда был ты…"

Пытаясь не обращать внимания на внезапно повисшее между ними молчание, Кейт занялась разжиганием лампы. Она не знала, на что надеется – что пол вдруг разверзнется и поглотит его? Маловероятно, чтобы Эйдан вдруг воспылал внезапным желанием уйти после того, как ждал ее в такую погоду. Веки его едва заметно опустились.

– Ох, ну ладно, – смирившись, проворчала она и, сняв с себя накидку, протянула руку за его пальто. И вместе с мокрой одеждой в награду получила широкую улыбку. Бросив взгляд на плиту, убедилась, что чайник еще исходит паром на теплой поверхности.

– Чай? Для кофе несколько поздновато.

– С удовольствием.

Она не спеша готовила чайный поднос, все это время ощущая на себе его взгляд. Что он видит? Что о ней думает?

Не говоря ни слова, она направилась по лестнице на второй этаж; Эйдан пошел следом с лампой.

– Давай я разожгу огонь. – Он уже стоял на коленях перед маленькой плитой, раздувая пламя. То, что он находится здесь, в ее комнате, совершенно неприлично, но, наверное, поздно запирать конюшню, когда лошадь уже убежала. И все равно его присутствие смущало ее.

– Я думала, ты уехал в Лондон. – Отвернувшись от чайного подноса, она даже не пыталась притвориться, что рада его приходу.

– Я вернулся, чтобы проверить, как идет ремонт моего корабля.

Вот как? У него есть корабль? Но нет, она не будет ничего у него спрашивать. Чопорно присев на краешек стула, Кейти стала разливать чай, а он устроился на стуле напротив. Слава Богу, между ними был широкий стол.

– У меня есть кое-что твое. Я подумал, что привезу это тебе, поскольку все равно мне надо было сюда приехать.

– Уверена, в этом нет необходимости.

Не ответив, он выложил на стол какой-то сверток. Он был маленьким: квадратик аккуратно сложенной голубой ткани, обвязанный серебристой лентой. Боясь того, что может там найти, она нерешительно протянула руку и взяла его, ощущая на себе тяжесть его взгляда, пока развязывала ленту и разворачивала ткань.

– Ох! – воскликнула Кейти при виде карманных часов червонного золота с изысканно выгравированными листочками.

Она с благоговением перевернула часы и провела пальцами по гладкой отполированной крышке, по которой дедушка часто потирал большим пальцем. Вдохнула запах старого металла. В памяти всплыло воспоминание: дедушка сидит в своей библиотеке, устремив взгляд в огонь камина, задумчиво поглаживая часы в поисках какого-то решения. Сотни других воспоминаний нахлынули на нее, все о нем и все хорошие. Он был постоянной величиной в ее жизни. Всегда добрый, сердечный и веселый, по крайней мере с ней. Даже будучи маленькой, она сознавала, что другие робеют перед ним, даже побаиваются, но Кейт его ничуточки не боялась и обожала деда, как и он ее.

Щелчок замочка, и крышка открылась, обнаруживая стрелки, замершие на шести и десяти. Часы показывали это время много лет, еще даже до того, как умер дедушка. Их вид вытащил еще одну картину из пустоты в ее сердце.

Лицо Эйдана, пылающее румянцем после тех восхитительных минут, что они провели в объятиях друг друга. Его глаза, радостно сияющие, когда он с благоговением держал часы на ладони. «Обещание, – сказала она, – залог моей любви, покуда мы не сможем быть вместе». Он тогда обнял ее и осыпал дождем поцелуев. «Я люблю тебя, – шептал он снова и снова. – Я люблю тебя».

Кейт приложила ладонь к горлу, преодолевая спазм, застрявший там.

– Я знаю, как много они для тебя значили. Мне хотелось… – Он пожал плечами. – В общем, – тихо добавил он, – часы теперь вернулись к своему законному владельцу.

С громким щелчком захлопнув крышку часов, Кейт с той же решимостью попыталась пресечь воспоминания об Эйдане.

– Спасибо. Я уже много лет не думала о них. – Из-за сиплости голоса слова вышли приглушенными.

Рука его поднялась, и она настороженно наблюдала, как он медленно потянулся к ее лицу. Большой палец легонько коснулся щеки, подхватив слезинку, которой она даже не почувствовала. Глаза сами собой закрылись, и она беспомощно наслаждалась лаской этого легкого прикосновения. Как много лет прошло с тех пор, как кто-нибудь дотрагивался до нее, не требуя, не наказывая или наставляя? Она росла с нежными материнскими объятиями, любящими руками няни и гувернантки и твердыми, но ласковыми – служанки. А потом появился Эйдан…

Как странно, что человек может прожить почти десять лет без всего этого и даже не сознавать утрату.

Легчайшее прикосновение подушечки его пальца превратилось в легкое нажатие всей руки. Она позволила себе это мгновение удовольствия и подставила щеку его ладони, прижившись кожей к его теплу. Лишь мимолетный контакт, а потом она поспешно встала и, отойдя от него, устремила взгляд в маленькое окошко, за которым было темно. Половицы скрипнули, когда Эйдан поднялся. Она, волнуясь, ждала звука его приближающихся шагов, но он не шевелился, даже, казалось, не дышал.

Напряженное молчание повисло между ними, нервируя ее. Когда он наконец заговорил, то разрушил магию прошлого.

– Твой магазин… это похоже на начало вполне успешного дела.

– Да, – отозвалась она, задыхаясь. – Это так увлекательно. – Глаза сосредоточились на его отражении в стекле и заметили быструю улыбку.

– Даже так?

– Ну, мне так кажется. Ты, наверное, считаешь, что держать лавку – это ужасно скучно.

Эйдан сделал к ней несколько шагов. Она повернулась лицом к нему и его улыбке.

– Напротив, – сказал он. – Я нахожу бизнес волнующим занятием. Полагаю, для успеха в любом деле надо прежде всего быть увлеченным этим делом. Вкладывать в него душу.

– А чем ты занимаешься?

– Я начал с импортирования товаров. Теперь главным образом инвестирую. В корабли, текстиль, производство. Во все, что, по моим расчетам, принесет деньги.

– О, это звучит и в самом деле заманчиво!

– Так оно и есть. То есть когда у тебя, разумеется, все получается. Когда нет, то это просто ужасно.

– Значит, у тебя все в порядке, да?

Он засмеялся, и этот звук восхитительным трепетом отозвался у нее в груди.

– Надеюсь!

Улыбнувшись, Кейт попыталась не замечать того, как с ним уютно и просто. Между ними не было никакого напряжения с самой первой встречи.

– А как насчет тебя? – поинтересовался он. – Как ты к этому пришла?

Легкость испарилась как сон. Откашлявшись, она протиснулась мимо него, чтобы поставить свою чашку.

– Я уже рассказывала тебе. Очень скучала по Англии, и у моего мужа возникла идея, как увеличить доход.

– Да, но как случилось, что ты стала вести дела? Откуда ты могла знать, что тебе понравится?

– Я… я… – Она не представляла, что сказать. Говоря по правде, Кейт не знала ничего, кроме того, что ей надо покинуть Цейлон и на что-то жить.

Эйдан постарался помочь ей.

– Полагаю, ты помогала мужу управлять имением.

– Конечно. У него есть сын от первой жены, и он занимается плантацией, но там еще столько всяких других дел.

– А своих детей у тебя нет?

Кейт ждала этого вопроса, но все равно сердце в груди сдавило. Он спросил это так небрежно. Так безразлично.

– Мне хватало и пасынка. А как твои родные? Как поживает твоя мама?

Прошло несколько секунд, но когда он ответил, голос звучал уже непринужденно.

– Прекрасно, как всегда.

Несмотря на нервозность, Кейт не могла сдержать улыбки.

– По-прежнему принимает все слишком близко к сердцу?

– Ох, еще как. Просто беда с ней.

– А твой брат? Сделал он наконец тебя дядей?

– Пока нет, к большому маминому огорчению. Она очень ждет внуков. Но сестра недавно вышла замуж. Ты ведь помнишь Мариссу?

– Конечно! – воскликнула она, хотя уже много лет не думала о ней. – Она меня всегда поражала. Еще ребенком была такой красивой и очень сдержанной. Если б меня попросили угадать, я бы сказала, что она вышла за какого-нибудь прекрасного заморского принца.

– Напротив, за нетитулованного джентльмена.

– Поверить не могу.

Эйдан подмигнул:

– Представь, мы тоже. Но она любит его. Даже я теперь это вижу.

– А ты, Эйдан? Не женился?

– Нет.

Встревоженная тем восторгом, что затрепетал в ее душе, она заставила себя непринужденно улыбнуться.

– Но ты ведь наверняка пользуешься популярностью среди женщин?

– Слухи об этом, разумеется, преувеличены.

Кейт ждала, что он продолжит, но Эйдан больше ничего не сказал. Горло ее напряглось. Ей ужасно хотелось спросить, почему он так и не женился, но она не могла заставить себя произнести ни слова. Это не ее дело.

– Что касается твоей семьи…

Кейт резко вздохнула и отступила назад.

– Что ты имеешь в виду? Ты же обещал не рассказывать им…

– Я держу слово. Но насколько мне известно, у твоей матери все хорошо. Изредка вижу твоего брата в Лондоне. Ты совсем не хочешь их видеть?

Кейт не закрыла глаза, хотя веки на мгновение опустились. Ее раны старые и уже давно зажили. Что толку ворошить прошлое?

– Нет, – прошептала она. – Мы с братом никогда не были близки. – Даже если б у нее и было желание возобновить отношения, она не может. Тогда с ее маскарадом будет покончено, разумеется. Но более того, если Джерард распространил свою клевету на нее, родные наверняка слышали.

Эйдан придвинулся ближе и положил ладонь ей на локоть:

– С тобой все в порядке?

– Да. Спасибо, что привез дедушкины часы.

– Я хотел вернуть их тебе. И еще раз тебя увидеть, – сказал он. Его тихие слова эхом разнеслись в маленькой комнате, но нежные нотки в голосе, должно быть, ей только послышались.

– Я искренне тебе благодарна. – Она отвернулась от него, давая понять, что тема беседы исчерпана, что ему теперь лучше уйти. Намек был более чем очевиден. Он не мог ошибиться. Она съежилась, когда он не ответил. – Это было очень любезно с твоей стороны.

– Звучит слишком банально.

Кейт кивнула и прислушалась к осуждающему молчанию, воцарившемуся вновь. Краем глаза она видела его пристальный, напряженный взгляд.

Бесконечно долгая минута прошла, прежде чем Эйдан вздохнул и пошевелился.

– Я надеялся, мы могли бы быть друзьями.

В отчаянии уставившись в стену, она плотно сжала губы.

– Когда-то ты была моим лучшим другом, Кейт.

Легкие ее напряглись, чтобы втянуть воздух через одеревеневшее горло, мышцы дрожали от подавляемых эмоций. Она твердила себе, что хочет только уединения, хочет быть одна, но его слова опровергли эту ложь. Если б он попросил стать его любовницей, она бы без колебаний прогнала Эйдана. Но быть друзьями, как когда-то… Эта мысль пробудила в ее душе невыносимую тоску.

Горячие слезы обожгли глаза. Она поднесла дрожащую руку ко рту как раз, когда его руки обняли ее. От его шерстяного сюртука пахло снегом и соленой водой.

– Прошло слишком много времени, – прошептала она сквозь слезы.

– Чепуха. Не существует ни одной причины, по которой мы не можем поддерживать отношения.

– Я не видела тебя десять лет! – в отчаянии повторила она.

– Что было, то прошло, Кейт. И ты, и я, мы теперь другие люди. – Эйдан погладил ее по волосам, успокаивая растрепанные нервы. – Я не хочу снова потерять тебя. У меня не было ни одного настоящего друга с того дня, как ты уехала из Англии.

Он не мог знать, что значило для нее услышать, что никто никогда не заменил ее в его жизни, так же как никто не занял его место у нее в сердце. Эйдан нуждается в ней, и, видит Бог, он тоже ей не безразличен. Но можно ли верить ему? Когда-то она не сомневалась в этом, но ее отец, время и расстояние разрушили все.

И все же старые сомнения не могли поколебать Кейт, когда его руки обнимали ее.

– Я замужем, не забывай! – выдохнула она в последней попытке оттолкнуть его.

– Знаю.

Это ужасно и неправильно. Нужно было бы отослать его прочь, но она сомневалась, что у нее хватит сил сделать это еще раз. Кейт вдохнула его запах, такой знакомый, и ощутила полнейший ужас, как перед прыжком с неизвестной высоты. Но ведь она заслуживает этой малости, не так ли?

Сделав глубокий вдох, она решилась-таки.

– Завтра я собиралась погулять по берегу реки. По воскресеньям магазин закрыт.

Эйдан замер, не шевелясь, потом тело его ожило и медленно расслабилось.

– Готов составить компанию.

Смущенно шмыгнув носом, Кейт кивнула, не в состоянии говорить из-за спазма, сжавшего горло. Они будут друзьями, сказала она себе твердо, когда сердце заплясало в груди. И ничего больше.

Глава 11

Более сумрачного дня ему еще никогда не доводилось видеть. Серый свет, серый песок, серые камни, серая вода. И Эйдан был уверен, что его замерзшие пальцы ног сделались того же пугающего сероватого оттенка. Глядя, как Кейт легко и бодро шагает с ним рядом, он в недоумении гадал: идет ли она по тому же замерзшему берегу, что и он. Яркий румянец играл на ее щеках, а глаза, казалось, рассыпали золотистые искры.

– Жуткая холодина, – простонал он.

– Да, ты уже жаловался. – Она устремила безмятежный взгляд на водную рябь с легкой улыбкой на лице.

– Похоже, надо напоминать об этом.

Ее улыбка сделалась шире, когда она повернулась к нему.

– Тебе стоит пойти домой и согреться. Мы можем погулять в другой раз… когда будет теплее.

– Дело не в том, что мне холодно, – возразил Эйдан как можно рассудительнее. – Я же о тебе беспокоюсь.

– Я чувствую себя прекрасно. У тебя же, напротив, зуб на зуб не попадает.

Это, казалось, так веселило ее, что Эйдан не мог не рассмеяться.

– Почему это тебя так радует?

– Ты бы меня понял, если б столько лет жарился под тропическим солнцем!

– Наверное, ты права, – согласился Эйдан, довольный если не погодой, то по крайней мере ее восторженным энтузиазмом. – И если ты в состоянии восхищаться такой погодой, боюсь, моя гордость не позволит мне сдаться и уйти.

– Какой любезный провожатый! – Улыбка ее была дерзкой, расслабленной.

Эйдан буркнул что-то подходящее случаю, но душа его втайне пела и ликовала. Сегодня Кейти совсем другая. Улыбается легко и непринужденно и берет его за руку свободно, безо всякой настороженности.

Его предложение платонической дружбы, судя по всем у, успокоило ее, рассеяло напряжение, нависшее над ней, словно черное грозовое небо. С его стороны оно не было пустым. Она на самом деле была его последним настоящим другом, и он скучал по той легкости, по тому покою, которые ощущал с ней рядом.

– Сколько ты пробудешь в Лондоне на этот раз? – Голос Кейти прорезался сквозь его мысли.

– Ну, я собирался только проверить, как идет починка корабля, но качество работы отличное. Думаю оставить судно здесь для капитального ремонта. Для меня будет выгодно иметь хорошую верфь за пределами Лондона. – Выгоды сформировывались и прояснялись у него в голове даже сейчас, пока он говорил. Более дешевые портовые сборы, более быстрый оборот. Да и сама работа определенно не так дорого стоит, а мастера кажутся вполне надежными.

И Кейт здесь.

– Хотя тут холодно, – добавил он, искоса взглянув на нее. – Река уже замерзает.

– Это был тонкий намек, да? – рассмеялась она. – Прекрасно. Я сдаюсь. Давай возвращаться, чтобы согреть твои нежные ножки.

Эйдан улыбнулся ей с нескрываемым удовольствием и повел ее назад, в сторону города.

– Мои нежные ручки тоже уже отваливаются.

Кейт удивила его, тихонько прыснув. Она и в самом деле совсем другая. Возможно, и он тоже. Он не мог припомнить, когда в последний раз гулял просто ради удовольствия. Хотя нет, мог. Конечно, мог. Это было с Кейт, они гуляли по каменистому речному берегу, похожему на этот, и он держал ее руку в своей. А потом они набрели на тот старый лодочный сарай…

При этом воспоминании странное покалывающее тепло растеклось от груди вниз, к пальцам. Это чувство было сродни тому чудесному, болезненному предвкушению, которое она пробуждала в нем десять лет назад. Острое желание дотронуться до нее, подслащенное уверенностью, что она будет рада его прикосновению. Это ощущение потрясло его. Он никогда не испытывал ничего подобного с другими женщинами. Только Кейт заставляла кончики его пальцев приятно покалывать, а дыхание застревать в груди от нестерпимого желания.

И по-видимому, ничего не изменилось, хотя он пытался обуздать свои чувства. Это может быть только ностальгия или намерение воскресить то, что они потеряли. Но вернуть былое невозможно.

И все же так трудно не сдаться! Как удержаться и не притронуться к ее нежной щеке, когда она обращает на него свою улыбку, как не обнять ее за талию? А еще тяжелее думать, что через несколько минут, а может, через час или два, ему придется вежливо попрощаться и удалиться к себе в гостиницу до завтрашнего дня. Желание быть рядом с Кейт пульсировало в крови, и ему хотелось уступить этой потребности, утолить ее.

– Я тебе уже надоел, или ты позволишь напроситься сегодня на обед?

– О, ну конечно, – быстро ответила она, и ее улыбка тут же сникла. – Хотя… знаешь…

– Не волнуйся. – Эйдан мотнул головой в сторону города. – Я попросил хозяина таверны приготовить корзинку. Не хотелось злоупотреблять твоим гостеприимством.

– О! – игриво воскликнула она. – Как вы предусмотрительны, милорд.

– А ты сомневаешься?

Она подозрительно сощурилась, но он сохранял невинный вид.

– А если я скажу тебе, что поставила обед в печку перед тем, как мы ушли?

– Представления не имею, на что ты намекаешь.

– Вот как? Что ж, прекрасно. Ты победил. Я притворюсь, будто не знаю, что ты считаешь меня полной неумехой на кухне.

– Идет.

Кейт рассмеялась, и разрази его гром, если этот звук не показался ему божественной музыкой. Он старался не думать, какой глупой, должно быть, выглядит его довольная ухмылка со стороны.

Она не прогоняет его. Через час они снова увидятся. Даже меньше, чем через час. И он планирует принести не только обед. Сегодня утром Эйдан купил шахматы в одном магазинчике рядом с доками. Сейчас ведь зима в конце концов, и слишком холодно подолгу гулять. А это единственная игра, требующая немало времени. Времени, проведенного дома, вместе, перед теплом пылающего камина.

Серое небо внезапно показалось ярко-голубым.

В проулке было темно, когда Кейт открыла дверь на его стук. Легкий трепет опасности вспорхнул в душе, когда она отступила в сторону, впуская Эйдана. Если кто увидит, как он входит…

Но тот улыбнулся улыбкой счастливого ребенка и поднял корзину.

– Это что, запах жареной курицы, да?

– Возможно. – Он не дал ей забрать корзинку и кивнул в сторону лестницы. Кейт охотно пошла вперед, глотая слюнки от восхитительных ароматов. Она не сомневалась, что не ела таких вкусностей вот уже несколько недель.

Эйдан тут же занялся выкладыванием снеди. Он принес все, насколько она могла судить: еду, тарелки, столовые приборы, салфетки, даже вино и бокалы. Щедрые дары быстро переполнили ее маленький столик. Когда она вытянула шею, чтобы взглянуть на этот пир горой, его широкие плечи развернулись к ней, и он вручил ей бокал вина.

– Мы что-то празднуем?

Эйдан удивленно вскинул брови, потом тепло улыбнулся ей.

– Нет, но, полагаю, стоило бы. – Он легонько стукнул своим бокалом о ее. – За тебя. За возобновление нашей дружбы. За продолжение успеха в нашем бизнесе – твоем и моем. Да и просто за то, что мы оба живы.

– Верно, – тихо отозвалась она, не в силах оторвать глаз от его взгляда. Он продолжал улыбаться, но глаза сделались серьезными – напряженными и внимательными. Эйдан поднес бокал ко рту, она сделала то же самое, в точности повторяя его движения.

– Нравится?

– Превосходно!

– Я рад, – пробормотал он, и его зеленые глаза вдруг загорелись огнем, когда скользнули по ее лицу.

Заморгав, она шагнула мимо него и села за стол, старательно не обращая внимания на свой участившийся пульс. Опасный момент миновал, и они принялись за еду, прикончив бутылку вина задолго до того, как приступили к десерту. Усталые и сытые, оба погрузились в безмолвное созерцание своих винных бокалов.

– О чем ты думаешь?

Кейт заморгала и тряхнула головой, прогоняя из нее хмель.

– Ни о чем. А что?

– Просто интересно. Ты, наверное, сильно изменилась, стала другой. Мы же были так молоды. Теперь у тебя должны быть и шрамы, и воспоминания.

Она почувствовала внезапное стеснение в груди. Что это, проницательность или простая внимательность? Рука невольно потянулась к щеке, к маленькому шраму на скуле. Игривый свет в его глазах погас, когда он проследил за ее движением. Эйдан тоже поднял руку и на миг замер, прежде чем убрал ее пальцы в сторону и дотронулся до кожи в легчайшем прикосновении.

– Что это?

Она вздрогнула от его касания и низкого тембра бархатного голоса.

– Ничего.

Его пальцы скользнули под подбородок и приподняли лицо к свету. А большой палец погладил щеку.

– У тебя действительно есть шрам.

Она попыталась изобразить застенчивую улыбку.

– Мужчинам не полагается упоминать о таких вещах.

Кейт почувствовала нажим пальцев, сжавших подбородок, и лицо Эйдана застыло от гнева.

– Как ты получила его?

– Ерунда. Падение с лошади. Было грязно и скользко. Мне еще повезло, – бодро добавила она. – Отделалась всего лишь синяками и ушибами. – Не дрогнув, она посмотрела ему в глаза и увидела, как взгляд Эйдана смягчился.

– Я слышал, в Индии европейцев поджидает немало опасностей.

– Еще как!

Он отнял руку от ее лица.

– Что ж, тогда я рад, что ты вернулась в Англию целой и невредимой.

– Я тоже. – Она рассеянно протянула руку к стакану, но обнаружила, что он пуст.

– Открыть еще одну бутылку?

– Нет, довольно.

Кивнув, Эйдан встал и потянулся, притягивая ее взгляд к своему длинному стройному телу. Она подавила вздох и отвела глаза от слишком соблазнительного вида.

– Я принес тебе кое-что.

Он открыл корзинку и вытащил плоский квадратный сверток.

– Что это? Еще что-нибудь, что я оставила в Англии?

– Открой.

Удивленная Кейт с некоторой опаской развязала веревочку и, развернув бумагу, обнаружила под оберткой простую деревянную коробку. Когда же она открыла маленькую защелку и подняла крышку из ореха, то нашла под ней еще кусок дерева. Теперь уже не на шутку заинтригованная, она подняла и вытащила его, а под ним увидела шахматные фигуры, уютно устроившиеся в обтянутых мягкой тканью углублениях.

– Шахматы! Вот здорово!

– Штука, которую ты держишь, разворачивается в шахматную доску.

Она раскрыла ее, подивившись маленьким скрытым петлям, которые скрепляли воедино четыре дощечки. В остальном это был обычный набор шахмат, простой и без особых изысков.

– Ты как-то рассказывала мне, что часто играла с дедушкой.

– Было дело. И спасибо тебе большое, конечно, но ты не должен был ничего мне покупать. – Несмотря на эти слова, руки ее любовно поглаживали белого ферзя.

– Это был чистейший эгоизм с моей стороны. Я надеялся, ты не откажешься поиграть со мной. У нас раньше никогда не было случая.

Кейт оглядела свою неказистую комнатушку. Не следует ему тут находиться. Зря она пригласила его. Будь она хоть вдова, хоть замужняя женщина, это неприлично. Но меньше всего хотелось ей сейчас думать об этикете и приличиях. Мятежная душа, которая столько раз доводила ее до беды, брала свое.

Эйдан в конце концов просто хочет, чтобы они были друзьями. Шансов на что-то большее нет никаких, учитывая ее ложь о муже, стоящую между ними. И ту неразбериху, которую она оставила после себя.

– И вот он появился, твой шанс шахматного короля.

– Ну что ж, попробуем, – очнулась Кейт.

Эйдан улыбнулся, когда она начала убирать со стола.

– Я не очень хорошо играю, – предупредил он, доставая шахматы.

– Посмотрим, посмотрим. – Согретая его улыбкой, она с приятным удивлением почувствовала, как сердце ее наполняется теплотой. Пусть они только друзья, но разве это так уж мало?

Выставив шахматные фигуры на доску, Эйдан открыл еще одну бутылку вина и наполнил бокалы. На ее немой вопрос он лишь пожал плечами и сел на свое место.

– Поражение обычно вызывает жажду. А я, боюсь, испытаю его.

Игра была закончена в течение получаса.

– Я предупреждал тебя, – вздохнул Эйдан, глядя на своего загнанного в угол короля.

– Ведь шахматная стратегия и бизнес в чем-то близки, ты согласен? А у тебя тут – полный разлад. Как же так?

Он небрежно пожал плечами:

– Полагаю, если б у меня был какой-нибудь стимул…

– Например, деньги?

– Ну да, что-то вроде того.

– Боюсь, мне нечего тебе предложить, чтобы подсластить пилюлю. – Кейт пожалела о своих бездумных словах, как только они слетели с ее губ, но опьяненная вином кровь побежала быстрее от внезапного жара в его глазах.

– Ты все-таки подумай.

Губы у нее пересохли. Она облизнула их, неосторожно притягивая его взгляд к своему рту, и покачала головой.

– А если я скажу, что есть?

Вино явно плохо влияет на ее здравомыслие. Ей захотелось, чтобы между ними не было стола, чтобы он мог просто наклониться к ней, опустить голову и коснуться губами ее губ. От этой мысли Кейт непроизвольно вздохнула, забытые страсти всколыхнулись с новой силой. У нее возникло желание вспомнить, каково было ощущение его губ на коже, создать новые воспоминания, чтобы заменить ими утраченные.

В его внешности так много было приятных мелочей, которые она успела позабыть. Крошечный белый шрам, уходящий в волосы на правом виске, – результат падения в детстве. Вихор на макушке, нарушающий аккуратную, элегантную стрижку и вызывающий у нее желание пропустить его сквозь пальцы.

Сердце ее сжалось при мысли, что когда-то Эйдан принадлежал ей и что когда-то она могла свободно протянуть руку и дотронуться до него. Теперь у нее нет на него никаких прав, нет причин касаться его, нет предлога взъерошить его короткие темные волосы.

Но вероятно, он намеревался предоставить ей это право. Эйдан поднялся, но вместо того, чтобы отойти, опустился перед ней на колени. Ладонь дотронулась до ее виска.

– Ты так и не проколола уши, – сказал он, проводя по чувствительной мочке.

– Что, извини?

– Ты же собиралась сделать это.

– Как ты можешь такое помнить?

– Но ведь это касается тебя. – Его руки продвинулись чуть дальше, скользнув в волосы. Прикосновение было медленным, убаюкивающим, и глаза Кейт сами собой закрылись.

– Твоя коса распускается, – пробормотал он, мягко потянув за заколку. Обе его ладони погрузились в волосы, встретившись на шее, чтобы разобрать запутавшиеся пряди.

Это было неправильно. Вопреки всем нормам здравомыслия. Но горячий покалывающий трепет побежал по коже головы и шее, растекаясь до самых кончиков пальцев. Удовольствие ручейком заструилось по позвоночнику, лужицей разливаясь где-то внизу живота. Казалось, еще немного, и она растает прямо под его пальцами, когда он наконец распустил ей волосы и медленно пропустил сквозь пальцы, мягко расчесывая их.

Голова ее откинулась назад, рот чуть приоткрылся на вздохе. Кейт хотела, боялась, знала, что он поцелует ее. Мягкое прикосновение теплого дыхания коснулось губ, а потом его рот прижался к ее рту. Пряное тепло вина повелевало ее чувствами до тех пор, пока уже не осталось ничего, кроме этого. Ею овладели приятный покой и трепетное возбуждение. Страх, желание и отчаяние.

Она услышала тихий стон желания и поняла, что этот звук издала она. Кейт раскрылась для него. Его язык тут же воспользовался приглашением, скользнув в рот. Она ощутила такое потрясение, словно ее никогда не целовали, словно все, что происходило с ними когда-то, было фантазией ее пораженного любовью сознания. Однако она не была нерешительной. Ее язык смело встретился с его языком, и она выгнула шею, отдаваясь его объятию.

На этот раз услышанный ею стон принадлежал Эйдану, когда он вложил в поцелуй всю силу страсти, запутавшись руками у нее в волосах. Сердце ее готово было выскочить из груди от радости. Она чувствовала себя легкой как воздух и такой же бесплотной, словно превратилась в легкое клубящееся облачко при его прикосновении.

Кончики ее пальцев приятно покалывало, и она решительно положила их к нему на грудь, чтобы найти для них какую-то твердую опору. А он олицетворял ее. От этого прикосновения к нему душа ее вновь вернулась в тело. Она больше не была невесомым перышком. Она сделалась горячей, медлительной, тяжелой от желания, пульсирующего в жилах. Сильнейшая плотская жажда цветком распустилась в ней, когда Эйдан провел твердой ладонью вниз по ее телу, следуя по линии корсета до талии и дальше, к изгибу таза.

Сдавленный всхлип поднялся к горлу, заглушенный его ртом. Его рука сжала ее бедро, а потом он внезапно оторвался от нее, оставив ее наедине со своим желанием. Она вцепилась в шерстяную ткань его сюртука, думая, что может просто удержать его и не дать этим мгновениям закончиться, но он отнял губы от ее губ и прошептал:

– Кейти, дорогая!

Она не открыла глаз, не желая возвращаться в реальный мир.

– С тобой все в порядке? – Его рука снова погладила ее по волосам, успокаивая вибрирующие нервы.

– Не совсем, – ответила она с прерывистым смешком.

– Нет? – Его голос был чудесным, услаждающим слух звуком, когда он привлек ее чуть ближе и прижался долгим нежным поцелуем ко лбу. – Что ж, я тебя понимаю.

Что он собирается теперь делать? Тело ее напряглось – не то от страха, не то от предвкушения.

Он, должно быть, почувствовал ее напряжение, ее терзания. Открыв глаза, она увидела, что он качает головой.

– Пожалуйста, не сожалей об этом, Кейт.

– Эйдан, я не могу…

– Нет. Нам незачем говорить об этом сейчас. Просто обещай, что не пожалеешь.

Она посмотрела в его красивые глаза, заглянув в их зеленые глубины. В них били страсть и нежность, а еще ледяной блеск глубоко запрятанной боли. Боли, которую причинила она.

Прекрасно. Она все равно не хотела говорить об этом, еще глубже погружаться в пучину лжи.

– Да, – отозвалась она. – Обещаю.

Кивнув, он встал и прошелся несколько шагов туда-сюда перед столом, устремив взгляд на мерцающий огонек плиты. Она сидела, не шелохнувшись, наслаждаясь этим затишьем перед предстоящей бурей. Рано или поздно им все же придется поговорить. Выяснить отношения.

Тревога тяжестью легла на плечи Кейт, натянув мышцы как высыхающую веревку. Им придется пойти на это. Другого пути нет. Они могут быть только друзьями. Эйдан должен это знать. Она скажет это вслух, но только не сейчас. Не тогда, когда она ощущает его вкус на своих губах.

Он кашлянул и повернулся к ней, сцепив руки за спиной.

– Мистер Пенроуз настаивает, чтобы я в скором времени вернулся в Лондон.

– О? – Она постаралась не выдать своего облегчения.

– И это вся ваша реакция, миледи? Ни слез? Ни зубного скрежета? Я, признаться, ожидал чего-то иного.

Кейт силилась придумать, как бы высказаться потактичнее.

Он улыбнулся, чтобы успокоить ее, но улыбка не задержалась на лице. В следующую минуту рот его уже был плотно сжат.

– Кейт… твой муж правда должен прибыть в Англию? – Несмотря на вопрос, в его глазах не было любопытства. Ни тени сомнения не промелькнуло в них. Он в курсе дела. Знает, что брак ненастоящий, даже если не подозревает о причинах. – Он ведь не приедет, не так ли?

– А это имеет значение? – Еще одно утверждение, высказанное как вопрос.

– Разумеется.