Текст книги "Секрет для соловья"

Айя опять покачала головой. Несколько мгновений она колебалась, а потом начала говорить не останавливаясь:

– У них бывают вечеринки… на которых происходят странные вещи. Я знаю, что говорю. Это хорошо растет в Индии. В деревне я часто видела это, когда была маленькой, как красиво маки качают своими головками, такие невинные на вид… Глядя на них, ничего не заподозришь. Они цветут там, где почва мягкая, хорошо удобренная и где много влаги. Я видела, как крестьяне сеют их в ноябре, а в январе уже собирают урожай. Тогда маковые головки достигают размера куриного яйца.

– О чем ты говоришь?

– Это называется опиумом, – пояснила айя. – В Индии его можно встретить на каждом шагу. Иногда его продают за деньги, иногда выращивают для себя. Опиумом набивают трубки и курят. От этого человек становится странным, очень странным…

– Ты хочешь сказать, что они употребляют наркотики? Расскажи поподробней.

– Айе не следует много говорить. Меня это не касается. Я только не хочу, чтобы моя дорогая малышка зналась с такими людьми.

– Так значит миссис Фрилинг…

– Пожалуйста, забудь, что я сказала.

– Ты имеешь в виду, что здесь случаются вечеринки… оргии… Я непременно должна сообщить отцу.

– О нет, нет! Пожалуйста, не делай этого. Это моя ошибка, я не должна была говорить с тобой об этом. Забудь обо всем, пожалуйста, забудь!

– Но как я могу? Ты сказала, что они курят опиум. Этому надо положить конец.

Айя снова покачала головой.

– Нет-нет. Так было всегда. В здешних деревнях очень легко вырастить мак. Прошу тебя – не говори об этом.

Просто не приходи к миссис Фрилинг. Не позволяй им соблазнить тебя тоже попробовать эту отраву.

– Соблазнить меня? Да они никогда не осмелятся! Но айя, ты уверена в том, о чем говоришь?

Она покачала головой.

– Нет, совсем не уверена…

– Но ты сказала мне…

Она закрыла глаза и опять покачала головой. Я поняла, что айя боится, и попыталась успокоить ее.

– Я видела их здесь. Они вели себя очень странно. Среди них есть один мужчина – это Доктор-дьявол. Ему нужен опиум. Он всегда его покупает и уносит с собой. Доктор-дьявол постоянно наблюдает за людьми и потом соблазняет их. Я думаю, что это настоящий сатана.

Так вот в чем дело, подумала я с облегчением – это все ее фантазии.

– Расскажи мне об этом Докторе-дьяволе, – попросила я няню.

– Он высокого роста, с волосами черными как ночь. Я видела его только однажды. На нем был черный плащ и черная шляпа.

– Вид действительно сатанинский! А ты не заметила, у него вместо ног копыта?

– Думаю, что да, – ответила она серьезно.

У меня вырвался вздох облегчения. С детства в моей памяти остались страшные сказки айи. Это были рассказы о богах Шиве, Вишну и Брахме, в которых она безоговорочно верила. Теперь я не воспринимала эти суеверия всерьез. Возможно, некоторую фривольность поведения миссис Фрилинг и ее гостей она приписала воздействию опиума, а тревога за меня заставила ее преувеличить увиденное. Я сомневалась, стоит ли мне рассказать отцу о том, что я узнала от айи, да и она так умоляла меня ничего никому не говорить. Вскоре я перестала об этом думать. Меня одолевали заботы другого рода – через две недели после того, как мой отец говорил со мной об отъезде, мы, наконец, получили приказ из Лондона.

Полковник Бронсен-Грей уже находился на пути в Индию и должен был занять место моего отца, а нам предстояло незамедлительно начать готовиться к отъезду.

Это судьба! Я чувствовала радостное возбуждение. На этот раз я уезжаю из страны без былого сожаления!

Обри Сент-Клер был в восторге от этих новостей, он услышал, что мы заказали билеты на корабль «Звезда Авроры», и решил вернуться на родину этим судном. Нетрудно понять мои чувства, когда я узнала об предстоящем совместном путешествии в Англию!

На родине мы предполагали остановиться в гостинице, чтобы присмотреть себе временное пристанище. За это время отец получит в Военном министерстве указания относительно своих новых обязанностей. Когда с этим станет ясно, мы найдем постоянное место жительства в Лондоне.

Моя милая айя расставалась со мной со слезами на глазах. Ее природный фатализм помог ей преодолеть свою печаль. Так суждено, говорила она. Даже вначале моего возвращения в Индию мы знали, что долго я здесь не задержусь.

– Хорошо, что ты уезжаешь, – со вздохом сказала мне айя, – хотя тем, кто любит тебя, будет тяжело при расставании. Вскоре тут начнутся волнения, и меня радует мысль, что ты будешь находиться в безопасности. Муссоны не принесли дождей, и урожай будет невелик. Если начнется голод, люди станут искать виновного. Они обвиняют всегда тех, кто богаче, кому завидуют, у кого есть то, чего нет у них… Да, я рада. Так лучше для тебя. Постарайся быть не такой порывистой, какой ты всегда была, моя маленькая Су-Су. Думай, прежде чем что-нибудь сделать. Не принимай позолоту за чистое золото.

– Обещаю тебе, дорогая айя, держать в узде свои чувства. Я попытаюсь стать мудрой. И всегда буду думать о тебе…

При этих словах она обняла меня и торжественно поцеловала.

Наш корабль отчалил от берега. Стоя на палубе, я еще долго видела айю – одинокую фигурку в бледно-голубом сари, трепетавшем на морском ветру.

Это было волшебное путешествие, счастье переполняло меня. Как отличалось наше плавание от того, что я совершила когда-то одинокой маленькой девочкой под неусыпным оком миссис Фернли! Тогда я изо всех сил старалась удержаться от бурного выражения протеста против того, что меня отрывали от моего дорогого отца и любимой Индии. Теперь же все было по-другому. Отец на глазах помолодел. Только сейчас я осознала, под каким напряжением он жил все эти годы. Он никогда не говорил со мной о своих волнениях, но они присутствовали постоянно – смутное предчувствие какой-то беды. Мне навсегда запомнились залитые лунным светом ночи, когда я стояла на палубе, опершись на поручень, и смотрела вверх, на бархатное темное небо, усыпанное золотыми звездами, и прислушивалась к тихому рокоту моря внизу. Обри был моим постоянным спутником; По утрам мы вместе прогуливались по палубе, днем играли в разные игры, за столом вели долгие беседы с нашими сотрапезниками, по вечерам танцевали, и единственным моим желанием было, чтобы эти дни длились вечно! Я старалась не загадывать вперед и не думать о том, как мы прибудем в Тилбери, попрощаемся, и я с отцом поеду в Лондон, а Обри – в свое фамильное поместье в Бакингемшире.

В жизни на корабле была какая-то иллюзорность. Каждый чувствовал себя так, будто находился в отдельном маленьком мирке, вдалеке от настоящего большого мира. Эти нескончаемые солнечные дни были восхитительными. Мы лежали на палубе и наблюдали за прыжками дельфинов, летучими рыбами, проносившимися над морской гладью, а время от времени где-то, вдали виднелась горбатая спина кита.

Однажды пара альбатросов целых три дня сопровождали наш корабль. Мы все любовались этими прекрасными созданиями, размах крыльев которых достигал почти двенадцати футов. Они кружили над нами, и иногда казалось, что альбатросы собираются сесть на палубу. Птицы жадно хватали оставшуюся от наших трапез пищу, которую люди бросали в воду.

Волшебные дни! Спокойное море, синее небо и покачивающийся на волнах корабль, приближавший нас к дому.

Но даже здесь иногда случались перемены. Однажды мы попали в шторм. Стулья катились по палубе, и невозможно было удержаться на ногах.

«Это символично, подумала я – ничто не вечно, даже самый устойчивый мир можно легко поколебать».

Наконец мы достигли Кейптауна, который запомнился мне по прошлому путешествию. Сейчас все было по-другому. Я с отцом и Обри прокатилась в украшенном цветами экипаже, в который были запряжены две лошади в соломенных шляпах. Все казалось гораздо более волнующим, чем в прошлый раз – возможно, из-за приятной компании.

Особенно запомнился вечер нашего отплытия из Кейптауна… Обогнув мыс, наш корабль направился на север, к Канарским островам. Тропическая жара осталась позади. Погода была тихой и почти безветренной.

Отец отправился отдохнуть, как обычно после обеда, и я с Обри осталась наедине. Мы устроились в нашем излюбленном месте на палубе и, сидя плечом к плечу, слушали мягкое шуршание волн об обшивку нашего судна.

– Теперь уже недолго, – проговорил Обри. – Скоро мы будем дома.

Я кивнула, почувствовав легкую грусть.

– Это было замечательное путешествие!

– По одной особой причине… – начал он и умолк. Я ждала продолжения. Обернувшись ко мне, Обри поцеловал мою руку.

– Эта причина – вы, – наконец произнес он. Я засмеялась.

– Нет, только из-за вас все было таким замечательным. Мой отец в восторге от того, что вы здесь. Теперь он может со спокойной душой отправиться спать и оставить меня в надежных руках.

– Значит, он хорошо ко мне относится?

– Вы ведь знаете, что да.

– Сусанна, я долго думал… Когда мы приедем в Англию, что тогда?..

– Как что? Все решено. Отец и я отправимся в гостиницу и начнем незамедлительно искать себе пристанище. А у вас ведь тоже свои планы.

– Но ведь не собираемся же мы, приплыв в Англию, сказать друг другу: «До свидания, было очень приятно познакомиться с вами» и разойтись?

– Я не знаю, что произойдет, когда мы приплывем в Англию.

– А разве это зависит не от нас?

– Существует одна теория, согласно которой все, что случается с нами, зависит от нас самих. Другая же теория основана на вере в судьбу – что суждено, то и произойдет.

– Я думаю, что мы хозяева своей судьбы. Вы выйдете за меня замуж?

– Вы это серьезно?

– Совершенно серьезно.

– Обри… – пробормотала я, сразу сделавшись беспомощной.

– Не собираетесь ли вы сказать «Это так неожиданно!»

– Нет.

– Каков ваш ответ?

– Я думаю… что да.

– Вы только так думаете?

– Понимаете, мне до сих пор никогда не делали предложений, я не знаю, как себя вести, и чувствую себя растерянной.

Он расхохотался и, повернувшись ко мне, обнял и нежно поцеловал.

– Я уже давно собирался сделать вам предложение, – произнес он, отпуская меня. – А вы хотели этого?

– Думаю, что да.

– Только думаете, а точно не знаете? По всем другим вопросам у вас всегда есть определенное мнение.

– Я ощущаю себя очень неуверенно, когда речь идет о любви….

– Именно это мне в вас и нравится. Вы такая юная, чистая…

– Конечно, мне не хватает той светскости, которой обладают некоторые офицерские жены, например, миссис Фрилинг.

Обри помолчал некоторое время, его что-то тревожило, он забеспокоился и уже собирался сказать мне нечто. Но, очевидно, передумал, а возможно, мне это только почудилось.

– В этих людях нет настоящей светскости, – наконец выговорил он. – Просто они старше вас и все время претендуют на особую роль в обществе. Ради Бога, не уподобляйтесь им, Сусанна, будьте самой собой. Это все, что я хочу.

Обри сжал мою руку, и мы вместе стали смотреть на море.

– Что за чудная ночь! – произнес он с глубоким чувством. – Спокойное море, нежный ветерок… И Сусанна согласна стать моей женой!

Эта новость немного огорчила моего отца.

– Ты еще очень молода, – сказал он.

– Мне уже восемнадцать. В этом возрасте можно выходить замуж.

– Конечно. Но ты только что окончила школу. По существу, еще никого в своей жизни не видела.

– А я и не хочу. Я знаю, что люблю только Обри.

– Ну что ж… Тогда все хорошо. Я думаю, что когда-нибудь он унаследует поместье в Бакингемшире. Обри твердо стоит на ногах.

– Не старайся разыгрывать из себя практичного папеньку – у тебя это не получится. Ты знаешь, что если я хочу выйти замуж и счастлива, значит, будешь счастлив и ты.

– Вот именно, – согласился он со мной. – Ты очень точно выразила самую суть дела. Итак, моя дочь помолвлена. Просто удивительно, как много людей заключают помолвку во время морских путешествий. Должно быть, здесь какой-то особенный воздух.

– Экзотика… море… летучие рыбы… дельфины…

– А также штормы, качка и морская болезнь.

– Не будь таким прозаичным, отец – тебе это не идет. Лучше скажи, что ты доволен и горд за свою дочь, которая умудрилась найти себе мужа, не истратив ни пенни на лондонские сезоны, когда ты намеревался ввести ее в общество.

– Мое дорогое дитя, все, чего я хочу, – это чтобы ты была счастлива. Это твой выбор: если этот мужчина сделает тебя счастливой, я буду вполне доволен.

Отец поцеловал меня.

– Все-таки ты помоги мне выбрать дом в Лондоне, – попросил он. – Хотя я понимаю, что у тебя будет уйма собственных дел.

– Ну конечно. Отец, дорогой, я ведь собиралась заботиться о тебе!

– А теперь тебе придется заботиться о собственном муже. Я поражен в самое сердце.

Я обвила руками его шею и вдруг почувствовала какую-то тревогу. Насколько серьезно он болел? И почему Главный штаб решил отозвать его из Индии?

Ах, как я была счастлива! Впереди маячило блестящее будущее, такое восхитительное, что пришлось напомнить себе, что в жизни редко бывает все безоблачно. Всегда следует помнить о ложке дегтя в бочке меда. Такое полное, совершенное счастье, которое я испытала в тот вечер, когда Обри попросил моей руки, повториться больше не сможет.

Предстояло многое обговорить и ко многому подготовиться. Обри собирался сопровождать нас в Лондон и проводить до гостиницы, а затем отправиться в свое поместье. Было также решено, что вскорости я с отцом нанесу визит в Минстер Сент-Клер в Бакингемшире.

Теперь прибытие в Тилбери было связано для меня с другими чувствами. Раньше этот момент пугал меня, так как означал разлуку с Обри навсегда. Что касается самого Обри, то он находился в некоей эйфории, и мне было чрезвычайно лестно сознавать, что я была ее причиной.

Итак, мы расстались, пообещав посетить семейство Обри через две недели. Он был уверен, что его невестка Амелия примет нас радушно. Относительно брата ничего определенного сказать было нельзя – состояние его здоровья внушало серьезные опасения.

Я сомневалась, уместно ли приезжать в гости именно теперь, когда его брат так сильно болен, но Обри заверил меня, что дом очень большой и полон слуг, которые обо всем позаботятся, а его брат и его жена наверняка будут рады со мной познакомиться.

Мы сняли удобные комнаты в старинной гостинице близ Пиккадилли. Ее рекомендовал дядя Джеймс, который сам там останавливался во время кратких визитов в Лондон. Уже на следующий день я отправилась на поиски дома, а отец намеревался представиться в Военном министерстве.

Мне посчастливилось вскоре найти небольшой домик на улице Олбимарл, который сдавался в наем вместе с мебелью, и теперь я собиралась при первой возможности уговорить отца пойти со мной и осмотреть его.

Отец вернулся домой в радостном возбуждении. Ему предложили ответственную работу в Военном министерстве. По его мнению, она потребует изрядного приложения сил. Осмотрев найденный мною дом, мы решили, что снимем его и переедем в начале следующей недели. В моем распоряжении оставалось несколько дней, которые я провела в хлопотах, нанимая прислугу и делая приготовления к переезду. Дом мы собирались снять на три месяца.

– За этот срок мы, вероятно, найдем себе что-нибудь более подходящее, а если нет – наверняка сможем остаться в доме и подольше, – сказала я отцу, когда мы начали обсуждать все детали.

Слегка опечалившись, он ответил:

– Скорее всего, этому дому суждено стать обиталищем холостяка – ведь тебе теперь предстоит зажить общим домом не со мной.

– Устройство свадьбы – дело небыстрое. Какое-то время я останусь с тобой. Да и в будущем намерена часто тебя навещать – ведь Бакингемшир не так уж далеко.

Поиски дома привели меня в радостное возбуждение. Дома издавна притягивали меня. Мне казалось, что у них есть своя жизнь – одни счастливые, другие загадочные, третьи внушают смутную тревогу. Отец только посмеивался над моими фантазиями, я же ощущала атмосферу каждого дома очень живо.

Мне было приятно, что отцу понравилось в Военном министерстве. Мои страхи, что после стольких лет действительной службы бумажная работа покажется ему скучной, развеялись. Даже наоборот – он был так поглощен новыми обязанностями, что я сразу поняла – приезд на родину пошел ему на пользу. Иногда он, правда, выглядел усталым, но ведь отец уже не молод, и это вполне естественно. Иногда меня начинал мучить вопрос, какую же все-таки болезнь он перенес, но спрашивать впрямую не решалась, так как это было ему явно неприятно. Несколько раз после подобных разговоров он выглядел расстроенным, и я прекратила свои расспросы. В данный момент он чувствовал себя хорошо, да и моя собственная жизнь обещала впереди такие радужные перспективы. Мне ничего не стоило уверить себя в том, что впереди нас ждет только безоблачное счастье.

Мы переехали в меблированный дом – с нашей точки зрения, идеальный. Я наняла двух служанок, Джейн и Полли, очень хороших и услужливых девушек. Они были сестрами и очень обрадовались, что нашли работу в одном месте.

Отец настоял, чтобы мы купили карету, в которой он ездил бы на работу и с работы. Мы нашли подходящую, и наняли кучера. Его звали Джо Тагг. Это был пятидесятилетний вдовец, очень довольный тем, что поступил к нам в услужение. Как Джо частенько рассказывал, двадцать лет он управлял почтовой каретой, курсировавшей из Лондона в Бат, но в один прекрасный день, по его словам, «Пар отнял у меня работу», это означало, что строительство железных дорог сделало ненужными почтовые кареты. Над стойлами в сарае, находившемся позади дома, имелись две уютные комнатки. В них и устроился Джо. В целом у нас получился милый тесный домашний кружок.

Я предложила отцу сохранить всех наших слуг и в новом доме, и он охотно согласился.

Пришло письмо на мое имя, подписанное невесткой Обри – Амелией Сент-Клер. Она писала, что будет счастлива принять меня у себя, и поздравляла с помолвкой. Ее муж действительно очень болен, но и он очень хочет познакомиться со мной. Из-за болезни хозяина дома гостей не принимали, но для меня будет сделано исключение – ведь я скоро стану членом их семьи.

Одним словом, это было теплое и дружеское письмо.

Обри писал, что страстно желает видеть меня. Он встретит нас на станции.

За два дня до нашего предполагаемого визита отец вернулся домой после работы очень расстроенным.

– Боюсь, что я не смогу поехать, – объявил он. – Сейчас невозможно оставить работу. Случилось нечто чрезвычайно важное. Это связано с Индией, и мое близкое знакомство с этой страной делает необходимым мое присутствие. Придется работать и по выходным.

Я почувствовала страшное разочарование. Но придя в себя, твердо сказала:

– Я могу поехать и без тебя, отец. Джейн и Полли присмотрят за тобой.

Он нахмурился.

– Ну, перестань, – начала я уговаривать его. – Я не ребенок, а много путешествовавшая женщина. А если тебя волнует соблюдение приличий, то там будет миссис Амелия Сент-Клер.

Он все еще колебался.

– Я поеду, отец, – наконец произнесла я решительно. – А ты, разумеется, должен остаться. Ты ведь не можешь оставить свой пост, тем более, что в должности ты состоишь недавно. Мне надо ехать. В конце концов, я помолвлена и собираюсь выйти замуж. А через несколько дней ты сможешь присоединиться к нам.

– Ну что ж… – нерешительно произнес отец. Было видно, что он все еще колеблется.

– Мы сделаем так: я отправлю тебя с поездом, а Обри заберет на конечной станции.

– Боже мой, отец! Это звучит так, как будто я – какая-нибудь посылка!

Итак, в один душный и жаркий день я отправилась в Минстер Сент-Клер.

Как выразился мой отец, он «отправил» меня в вагоне первого класса. Попрощавшись с ним на перроне, я попыталась отбросить свои страхи и тревожные мысли о его здоровье. Мне опять не давала покоя таинственная болезнь, которую он перенес, и я твердо решила, что рано или поздно заставлю его рассказать мне все.

Чем ближе подвозил меня поезд к месту назначения, тем более возбужденной и радостной я становилась.

Обри ждал меня на платформе. Он быстро подошел ко мне и, улыбнувшись, взял за руки.

– Добро пожаловать, Сусанна! Как приятно опять видеть тебя.

Его рука обвила мою талию, Обри обернулся к носильщику, который с интересом наблюдал за происходящим.

– Ну-ка, Бейтс, отнесите багаж в карету.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Бейтс.

Мы с Обри вышли со станционного двора, и направились к карете. У меня вырвался возглас изумления – так великолепно она выглядела. Это был экипаж темно-красного цвета, запряженный двумя стройными серыми лошадками. Я не очень-то хорошо разбираюсь в лошадях, но здесь я сразу поняла, что передо мной породистые животные редкостной красоты.

Обри заметил мое восхищение экипажем.

– Это грандиозно! – наконец выговорила я.

– Я взял его у брата, – объяснил он. – Он больше не может ездить на нем.

– Как он себя чувствует?

– Стивен очень серьезно болен.

– Возможно, мне не следовало приезжать.

– Чепуха. Сюда, Бейтс. Вот так. Иди ко мне, Сусанна. Ты сядешь рядом с возницей.

Он подсадил меня в карету, сел рядом и взял в руки вожжи.

– Расскажи мне о твоем брате, – попросила я жениха.

– Бедный Стивен! Последние несколько недель положение его ухудшилось. Доктора считают, что он не проживет и трех месяцев, а может статься, умрет в одночасье.

– Как это ужасно!

– Теперь ты понимаешь, почему мне нужно было приехать домой. Амелия очень ждет встречи с тобой.

– Она написала мне очень милое письмо.

– Это на нее похоже. Как ей тяжело, бедной девочке!

– Мне жаль, что отец не смог приехать. Ты не обиделся?

– Нет, конечно. Вообще-то именно тебя мне и хотелось видеть. Надеюсь, тебе понравится дом. Постарайся его полюбить – ведь он скоро станет твоим.

– Я так волнуюсь.

– Как-то так получается, что человек привязывается к этим старинным домам. Для нас, выросших в нем, он кажется членом семьи.

– И, тем не менее, ты много путешествовал и не был дома в течение очень долгого времени. Когда-нибудь ты расскажешь мне все об этом доме, правда?

– Скоро поместье, очевидно, станет моим. Вещи имеют обыкновение меняться, когда они меняют хозяина. Конечно, это всегда был мой дом, но принадлежал он все-таки брату. Первое время я боялся, что буду чувствовать себя здесь как гость.

– Это я понимаю.

– Я думаю, поместье заинтересует тебя. В нем мало что осталось от прежнего Министера. Дом построил мой предок еще в шестнадцатом веке. Тогда много строили на месте старых монастырей и аббатств. Это подлинное тюдоровское здание, точнее, здание поздней елизаветинской эпохи, и лишь остатки старых разрушенных стен и одна или две башни напоминают о том, каким было это поместье прежде.

– Я и не подозревала, что у него такая богатая история. Мне казалось, что это просто старинное поместье.

– Впрочем, ты все увидишь собственными глазами.

При приближении к повороту лошади поскакали галопом. Меня отбросило в сторону, и я упала на Обри. Он рассмеялся.

– Резвые лошадки эти серые, – заметил он. – Когда-нибудь я покажу тебе, на что они еще способны.

Меня охватило радостное возбуждение. Было так приятно сидеть рядом с женихом и думать о старинном доме, который скоро станет моим. Обри поразил меня виртуозным управлением лошадьми, чувствовалось, что это доставляет ему истинное наслаждение.

Мы подъехали к каменной ограде. Массивные железные ворота были гостеприимно распахнуты. Карета покатилась по подъездной дорожке. Теперь лошади шли легкой трусцой.

А вот, наконец, и дом. У меня перехватила дыхание. Даже в самых смелых своих мыслях я не представляла такого грандиозного зрелища. Центральную часть замка с въездными воротами и опускающейся решеткой окаймляли две башни с навесными бойницами.

Обри смотрел на меня и явно наслаждался тем впечатлением, которое произвел на меня дом.

– Но это просто невероятно! – наконец смогла, запинаясь, выговорить я. – Не понимаю, как ты мог так надолго покидать это место.

– Я уже говорил тебе, что не знал, что этот дом когда-нибудь будет моим.

Мы въехали во внутренний двор. Тут же появились два конюха. Обри бросил одному из них вожжи, соскочил на землю и помог спуститься мне.

– Это мисс Плейделл, Джим, – сказал он.

Я улыбнулась. Мужчина приложил руку к козырьку.

– Немедленно отнесите вещи в дом, – распорядился Обри.

Вместе мы прошли из внутреннего двора в помещение, стены которого были увиты ползучими растениями, а решетчатые окна напоминали глаза, изучавшие вошедшего из-под насупленных бровей. Посередине стоял стол, вокруг него располагались стулья с яркой обивкой цвета пламени, а несколько кадок, в которых цвели красивые кустарники, придавали живость всему помещению. Выглядело оно очень привлекательным, но я не могла отделаться от чувства, будто стены надвигались на меня.

Дальше мы прошли через переход с заплесневевшими сводами в следующий внутренний двор большего размера и очутились перед дверью. Она была очень массивной, обитой железом и имела глазок, так что находящиеся внутри, перед тем как впустить, могли рассмотреть того, кто хотел войти.

Обри толкнул дверь, и она подалась с громким скрипом. Мы очутились в просторном зале. Мой взгляд скользил по балочному потолку, побеленным известкой стенам, на которых были развешаны оружие и трофеи. Интереснее всего были геральдические щиты на окнах, и я заметила, что на каждом отчетливо выделялась лилия.

Обри наблюдал за мной с ребяческим восторгом, что очень ему шло.

– Это так… восхитительно, – запинаясь, произнесла я.

– Я вижу, что на тебя все это произвело впечатление, – откликнулся он. – Большинство людей, впервые очутившись тут испытывают те же чувства. В то же время мне показалось, что ты немного встревожена. Не тревожься! Мы сейчас находимся в старинной части замка. Здесь все оставлено в таком виде, как было когда-то. Живем же мы в более удобных помещениях. Я думаю, ты согласна с тем, что хотя и следует сохранять старину, не мешает ввести и кое-какие современные удобства.

– А вот и Амелия! Амелия, познакомься с Сусанной. Сусанна, это Амелия, миссис Сент-Клер.

По лестнице в зал спускалась женщина – скорее элегантная, чем красивая, примерно тридцати с небольшим лет. Ее белокурые волосы были высоко взбиты надо лбом – должно быть, для того, чтобы она могла казаться выше, но возможно, она показалась мне невысокой потому, что я судила по себе, а мой рост был выше среднего. Синие глаза внимательно изучали меня. В целом она производила приятное впечатление.

Взяв мою руку, Амелия крепко пожала ее.

– Добро пожаловать в Минстер! – приветливо произнесла она. – Я так рада, что вы приехали. Жаль, что ваш отец не смог нас навестить. Не желаете ли сразу подняться в свою комнату? Вам следует отдохнуть с дороги.

– Я проделала не такой уж долгий путь и ничуть не устала. Меня привел в восторг ваш дом. Я и не подозревала, что он такой… феодальный.

– Да, он производит сильное впечатление. Мой муж привык отдавать все свои силы заботам о доме и поместье.

В ее голосе чувствовалась искренняя печаль, и я невольно прониклась к ней состраданием.

– Сюда, пожалуйста, – обратилась ко мне хозяйка. – Я распоряжусь, чтобы вам принесли горячей воды. Уверена, что вы хотите умыться.

Я начала подниматься вслед за ней по ступеням. Пройдя всю лестницу и обернувшись, я заметила, что Обри смотрит на нас со странным выражением лица, которое удивило меня.

Мы вошли в галерею, увешанную портретами, она оканчивалась возвышением, на котором стояло фортепьяно.

– Мы называем ее длинной галереей. Прямо над ней располагается солярий. В обоих помещениях много солнца – особенно в солярии.

Пройдя по галерее, мы спустились по винтовой лестнице и оказались в коридоре.

– Тут расположены спальни. Вас я поместила в зеленую комнату. Из нее открывается прекрасный вид, как, впрочем, из большинства комнат.

Зеленая комната оказалась просторной, с высоким сводчатым потолком и окнами, выходившими на подъездную аллею. Здесь стояла кровать из орехового дерева под балдахином, покрытая зеленым стеганым одеялом. В комнате имелся также ореховый письменный стол и несколько стульев, в гобеленовой обивке которых преобладал зеленый цвет.

– Какая прекрасная комната! – с восхищением произнесла я.

– Тут есть альков. А вот и кувшин с горячей водой. Ваш багаж уже принесли. Я пришлю горничную, чтобы она помогла вам распаковать вещи.

– В этом нет никакой необходимости, – возразила я. – У меня не очень много вещей.

– Надеюсь, вам здесь будет удобно. На мгновение она заколебалась.

– Мой муж очень хочет познакомиться с вами.

– Я тоже этого хочу.

– Он тяжело болен.

– Да, я знаю.

Ее губы дрогнули.

– Ну что ж, – проговорила она, справившись с собой, – я вас оставлю. Когда будете готовы, позвоните. За вами приду я или кто-нибудь из горничных.

– Благодарю вас, вы очень добры, – ответила я.

Амелия вышла из комнаты. А меня охватило сильное волнение. Я воображала себя живущей в этом доме… его хозяйкой. Затем я подумала об Амелии, которая была и остается здесь хозяйкой, и начала гадать, считает ли она меня захватчицей.

Мне понравилась Амелия. Она встретила меня с радушием, которое я сочла искренним. Кроме того, мне показалось, что моя будущая невестка очень привязана к своему мужу.

Я быстро умылась, распаковала свой багаж, переоделась к обеду в легкое платье и позвонила.

На мой звонок явилась горничная – молоденькая и, как я поняла по выражению ее лица, очень любопытная. Девушка так и пожирала меня глазами. Я спросила, как ее зовут, и она ответила, что Эмили.

– Я готова присоединиться к хозяевам, – объявила я ей.

– Да, мисс, – откликнулась она. – Хотите, я распакую вещи?

Когда я объяснила, что уже сделала это сама, горничная не смогла скрыть своего разочарования. Я догадалась, что ей не терпелось дать остальным слугам полный отчет о моем гардеробе.

– А теперь, Эмили, покажите мне, пожалуйста, куда идти, – попросила я ее.

– Да, мисс. Чай накрыт в зимнем салоне. Прошу вас следовать за мной.

Мы спустились по винтовой лестнице и затем еще по одной. Постучавшись, Эмили открыла дверь и пропустила меня внутрь. Амелия сидела за столом, на котором стоял чайный поднос. При моем появлении Обри встал.

Комната мне понравилась. В ней, как и в большинстве помещений в доме, были высокие потолки. На стенах висели гобелены, а сиденья стульев украшала ручная вышивка. Меня приятно удивила атмосфера уюта.

– Как ты быстро! – обратился ко мне Обри. – Надеюсь, твоя комната тебе понравилась.

– Как же она могла мне не понравиться? Она просто чудесная. Мне кажется, я никогда не привыкну к тому, что нахожусь в таком замечательном доме.

– И, тем не менее, тебе придется привыкнуть, – с улыбкой откликнулся Обри.

– Какой чай вы пьете – крепкий, слабый, с молоком, с сахаром? – обратилась ко мне Амелия.

Я ответила. Налив чай, она передала мне чашку и сказала:

– После чая вы должны познакомиться со Стивеном. Он услышал о вашем приезде, и очень хочет вас видеть.