Текст книги "Трудное счастье"

Тебя удивит то, как свято мы бережем семейные традиции. Тебе даже может показаться, что ты окунулась в прошлое, лет эдак на сто назад. У меня и то возникает подобное чувство, когда я возвращаюсь домой после долгого отсутствия.

– Как зовут твою сестру?

– Морвенна. Наши предки свято верили в необходимость соблюдения семейных традиций и поэтому старались дать своим детям корнуэльские имена. Так и появились все Петроки и Морвенны. Двойняшек-дочерей Морвенны зовут Ловелла и Хайсон, последнюю – в честь моей матери. Ловелла называет себя Ло, а сестру – Хай. Думаю, у нее и для тебя припасены всевозможные прозвища, ведь эта девчонка просто невыносима.

– Сколько лет девочкам?

– Двенадцать.

– Они учатся в школе?

– Сейчас нет. Иногда мы все же отправляем их в какую-нибудь частную школу. Но у Ловеллы дурная привычка все время сбегать оттуда и заставлять Хайсон делать то же самое. Этот ужасный ребенок утверждает, что они несчастны везде, кроме Пендоррик-холла. В настоящий момент мы пошли на компромисс, взяв гувернантку, очень квалифицированного педагога. Чарльз и Морвенна хотят, чтобы дети побыли дома хотя бы еще один год, – в надежде, что Ловелла станет более уравновешенной. Тебе следует быть с ней поосторожней.

– Что именно ты имеешь в виду?

– Если ты понравишься Ловелле, то все будет нормально. Но в любом случае она способна на любые выходки. Что касается Хайсон, то эта девочка – прямая противоположность своей сестре. Очень тихая и спокойная. Внешне дети похожи как две капли воды, но по характеру абсолютно разные. И слава Богу! Никто в доме не выдержал бы двух Ловелл сразу.

– А твои родители?

– Их уже нет в живых, и я мало что помню о них. Моя мать умерла, когда нам было по пять лет, и нас воспитывала тетка. Она и сейчас еще иногда приезжает в Пендоррик-холл, где у нее есть свои комнаты. Когда в нашем доме появился Чарльз, отец уже почти не бывал дома, он жил за границей. Чарльз на пятнадцать лет старше Морвенны.

– Ты сказал, что твоя мать умерла, когда вам было пять лет. Кого еще ты имел в виду?

– Разве я не говорил тебе, что мы с Морвенной – близнецы?

– Нет, ты сказал только о Ловелле и Хайсон.

Морвенна похожа на тебя?

– Мы с ней не полностью идентичны, как Ловелла и Хайсон, но люди находят в нас определенное сходство.

– Рок, – склонившись к нему, сказала я, – знаешь, мне не терпится увидеть твоих родных.

– Ну что ж, решено, – ответил он. – Нам действительно пора домой.

Мы выехали из Лондона после обеда, а когда сошли с поезда, стрелки часов уже показывали восемь. Рок решил устроить торжественную церемонию моего въезда в Корнуолл, начинающийся сразу за рекой Теймар. Он договорился о том, что на привокзальной площади специально для нас будет оставлена машина, так что он сам привезет меня домой. Старый Томе – шофер, садовник и еще Бог знает кто в доме Пендорриков – поставил ее там еще утром.

Сидя рядом с Роком в его довольно потрепанном «даймлере», я испытывала смешанное чувство ожидания и страха. Мне очень хотелось произвести хорошее впечатление. Только сейчас я до конца поняла, в какой ситуации оказалась: в чужой стране – ведь моей родиной был Капри – и без друзей. Наверное, я бы не чувствовала себя так одиноко, будь Эстер Макбейн сейчас в Англии. Но моя подруга в Родезии и с головой погружена в свою семейную жизнь. Так же, впрочем, как и я сама. Что же касается других школьных подруг, то ни одна из них не была мне так близка, как Эстер. Да и связи мои с ними прервались сразу после окончания школы. Мы даже не переписывались.

Что за глупые мысли? Может, у меня и нет друзей, но зато теперь у меня есть любимый муж.

Выехав с привокзальной стоянки, машина резко рванула вперед. Город остался позади, и мы сразу погрузились в тишину и покой летнего вечера. Обрамленная кустами шиповника узкая дорога вилась, словно серпантин. Воздух был пропитан медовым запахом цветущих растений.

– Далеко еще до Пендоррик-холла? – поинтересовалась я.

– Приблизительно восемь миль. Впереди нас – море, позади – болота. Придет время, и мы непременно осмотрим с тобой окрестности. Походим пешком и поездим на машине. Кстати, ты умеешь водить машину?

– Боюсь, что нет.

– Я тебя научу. Это место должно стать твоим домом, Фейвэл. Некоторым так и не удается прижиться в наших краях, но я почему-то уверен, что у тебя все будет в порядке.

– Я тоже верю в это.

Дома, мимо которых мы проезжали, были небольшими, чуть больше стандартных коттеджей. Красивыми их назвать было нельзя. Сделанные из серого корнуэльского камня, они, на мой взгляд, выглядели довольно мрачно.

Мы начали медленно взбираться по крутому подъему, и мне показалось, что запахло морем. Проехав через небольшой лесок, мы снова двинулись вниз. Передо мной открылась морская панорама.

– Увидел море – можешь считать, что ты дома, – сказал Рок, останавливая машину. Он положил руку на спинку моего сиденья и указал в сторону моря:

– Видишь дом вон там, на краю скалы? Это – «Каприз». Пендоррик-холл находится за горой и отсюда его не видно. Вон там, немного правее.

То, что мой муж называл «Капризом», выглядело почти средневековым замком.

– Не понимаю, почему его владелец не сделал ров и не построил перекидной мост, – ворчливо заметил Рок. – Хотя, конечно, ров здесь прорыть практически невозможно. Но если бы старый Полхорган захотел, то наверняка добился бы своего.

Он завел машину, и мы снова двинулись вперед. Море скрылось за прибрежными скалами. Еще полмили, и я наконец увидела Пендоррик-холл. Он был удивительно похож на тот, первый дом.

– Отсюда кажется, что два дома стоят совсем рядом, – сказал Рок. – Но по идущей вдоль берега моря дороге между ними расстояние приблизительно с милю. Надеюсь, теперь ты понимаешь, насколько справедлив гнев Пендорриков, ведь эта чудовищная подделка построена так, что ее просто нельзя не заметить.

Мы выехали на более широкую дорогу и, немного проехав по ней, опять свернули в сторону и продолжили спуск. Буйная зелень вокруг была вся в цвету. От елей, растущих вдоль дороги, пахло смолой.

Еще несколько минут, и мы очутились на скалах Открывшийся отсюда вид на побережье был необычайно красив. Спокойное море тихо шлепало волнами о берег, на котором среди густой травы и пышного папоротника кое-где проглядывали разноцветные побеги валерианы. Бухта выглядела просто великолепно. Был отлив, и в вечернем сумеречном свете было видно, как зловеще торчат из воды верхушки подводных скал.

Впереди нас, на расстоянии приблизительно мили, виднелся дом Пендорриков. От его величественного вида у меня даже захватило дух. Эта выстроенная из серого камня громадина с красивыми, украшенными амбразурами башнями, гордо вздымалась над морем. Благородный и надменно неприступный, замок, казалось, бросает вызов и морю, и непогоде, и вообще всему на свете.

– Вот и твой дом, дорогая, – сказал Рок, и в его голосе прозвучали нотки гордости.

– Да это просто чудо!

– Нравится? Я рад, что ты только сейчас увидела его. В противном случае я бы решил, что ты вышла замуж за дом, а не за меня.

– Я бы никогда не вышла замуж по расчету.

– Знаю, ты слишком честна для этого. Вообще ты самая замечательная на свете женщина. Именно поэтому я и влюбился в тебя и решил во что бы то ни стало добиться твоей руки.

Мы находились уже в непосредственной близости от Пендоррик-холла, который явно доминировал над всем окружающим ландшафтом. В некоторых ею окнах горел свет.

– Это северная часть дома, – пояснил Рок. – Мы же с тобой будем жить в южной. К дому можно подъехать и с юга. Но сегодня мы подъедем к дому с севера, так как нас ждут Морвенна и Чарльз. Посмотри! – продолжил он.

Проследив за его взглядом, я увидела небольшую фигурку девочки в бриджах, ярко-красной блузке, с развевающимися на ветру черными волосами. Она бежала нам навстречу. Рок остановил машину, и она буквально прилипла к лобовому стеклу. Ее лицо, загорелое и обветренное, с продолговатыми темными, почти черными глазами, очень напоминало Рока.

– Привет! Я хотела первой увидеть новобрачную! – закричала девочка.

– И как всегда ты добилась своего, – заметил мой муж. – Фейвэл, познакомься, это та самая Ловелла, с которой нужно держать ухо востро.

– Не слушай его, – сказала она. – Думаю, со временем я даже стану твоей подругой.

– Спасибо, – ответила я. – Надеюсь, так и будет. Ее черные глаза изучающе двинулись по мне.

– Что я говорила?! У новобрачной действительно светлые волосы. Я была просто уверена в этом.

– Ты задерживаешь нас, – прервал девочку Рок. – Поезжай с нами или пропусти нас.

– Я поеду с вами, – объявила Ловелла. – Быстрее, дядя Рок.

Он послушно нажал на акселератор, и машина двинулась по направлению к дому.

– Все с нетерпением ждут тебя, – объявила мне Ловелла. – Мы очень волнуемся. Каждый старается угадать, как ты выглядишь. В деревне тоже умирают от любопытства. Всякий раз, когда кто-нибудь из нас спускается туда, там непременно спрашивают: «Когда же наконец приедет новобрачная?».

– Надеюсь, они останутся мной довольны. Ловелла хитро взглянула на своего дядю, и я вновь отметила сходство между ними.

– Ему давно пора было жениться, – сказала она. – Мы уже начали волноваться.

– Вот видишь, я не напрасно предупредил тебя, – вставил Рок. – Этот ребенок – настоящее чудовище.

– Я уже далеко не ребенок. Мне исполнилось двенадцать.

– К сожалению, с годами ты становишься все более несносной. При одной мысли о том, что с нами будет, когда тебе исполнится двадцать, меня охватывает дрожь.

Мы въехали в ворота и остановились перед массивной каменной аркой, которую охраняли два огромных высеченных из камня льва. Несмотря на то, что время изрядно потрепало их, они выглядели достаточно грозно.

Неожиданно я увидела стоявшую у входа женщину. Она была поразительно похожа на Рока, и я мгновенно догадалась, что передо мной его сестра. Позади нее стоял мужчина, вероятно, ее муж. Морвенна двинулась навстречу машине.

– Рок, наконец-то ты приехал. А вот и Фейвэл. Добро пожаловать в Пендоррик-холл, дорогая.

Я радостно улыбнулась ей в ответ.

Густые черные волосы Морвенны слегка вились и были уложены так замысловато, что в темноте казалось, будто на ней старинный чепец. Платье ярко-изумрудного цвета очень шло к ее темным волосам и глазам. В ушах у нее были красивые золотые серьги – Я так рада, что наконец познакомилась с тобой, Морвенна. Надеюсь, ты не очень шокирована моим внезапным появлением здесь?

– Меня никогда не шокируют поступки брата. Мы уже давно привыкли к его сюрпризам.

– Вот видишь, я их всех воспитал здесь как надо, – шутливо объяснил Рок. – А это Чарльз.

Его рукопожатие было настолько крепким, что я даже слегка поморщилась от боли. Хорошо, если в темноте Чарльз не заметил этого. Я внимательно взглянула в его полное, бронзовое от загара лицо.

– Мы с нетерпением ждали вашего с Роком приезда с тех самых пор, когда узнали о тебе, – сообщил он мне.

Я видела, что все это время Ловелла весело приплясывала вокруг нас. Ее длинные волосы развевались, и она что-то напевала себе под нос, отчего была похожа на юную ведьму.

– Ловелла, прекрати, пожалуйста, – слегка рассмеявшись, попросила Морвенна. – Где Хайсон?

Ловелла подняла руку, жестом показывая, что она не имеет понятия, где сейчас ее сестра.

– Пойди и найди ее. Ведь ей тоже хочется познакомиться с тетей Фейвэл.

– Мы не будем называть Фейвэл тетей, – тут же возразила девочка. – Она слишком молода. Мы будем звать ее просто Фейвэл. Ты ведь не возражаешь, правда?

– Конечно, не возражаю.

– Вот видите? – направляясь в дом, на ходу заметила Ловелла.

Морвенна взяла меня под руку с одной стороны, а Рок – с другой. Он громко позвал:

– Томе! Томе! Принеси наш багаж.

Я услышала, как чей-то голос ответил: «Да, сэр. Уже иду». Но прежде, чем появится тот, кого Рок назвал Томсом, Морвенна и ее брат провели меня в дом.

Я очутилась в огромном холле, по обеим сторонам которого красивые, украшенные резьбой лестницы вели на галерею. На отделанных деревом стенах было развешано старинное оружие, у оснований лестниц стояли рыцарские доспехи.

– Это крыло дома – наше, – объяснила мне Морвенна. – Дом очень удобен. Он разделен на четыре отделенных друг от друга части и рассчитан на то, что в нем могут жить сразу несколько семей Пендорриков.

В былые времена здесь было достаточно народа. Слуги тогда занимали специальные коттеджи, всего несколько из них жили в самом доме. Эти домики для прислуги очень живописные, но до последнего времени они не были модернизированы. Лишь недавно Рок и Чарльз наконец занялись ими, и теперь они вполне современны. Сейчас в доме вообще почти нет слуг: лишь Томе с женой и дочерью Хэтти и миссис Пенхаллиган с дочерью Марией. Да, за последнее время в нашей жизни многое переменилось. Ну да ладно, что это я? Думаю, ты голодна, Фейвэл?

Я объяснила, что мы поужинали в поезде.

– Что ж, в таком случае позднее мы просто немного перекусим. Тебе, конечно, не терпится осмотреть дом. Но может, ты захочешь сначала пройти на свою половину?

Я ответила утвердительно. Неожиданно мой взгляд привлек висящий в галерее портрет. Это была светловолосая молодая женщина в плотно облегающем фигуру платье. Глубокое декольте выгодно подчеркивало красоту ее обнаженных плеч. Волосы женщины были тщательно уложены в красивую, затейливую прическу, один завиток кокетливо ниспадал на маленькое ушко. Портрет явно был старинным и висел так, что доминировал над всей галереей и холлом.

– Какая очаровательная картина, – заметила я.

– Это портрет жены одного из Пендорриков, – пояснила Морвенна.

– Женщина такая красивая, и она явно очень счастлива…

– Да, это моя пра-пра… уже даже не могу сосчитать, сколько раз прабабушка, – сказала Морвенна. – В то время, погода писался портрет, она действительно была счастлива. Прабабушка умерла молодой.

Я снова посмотрела на портрет. В молодом, глядящем на меня лице было нечто настолько притягательное, что от него просто невозможно было оторвать взгляд.

– Рок, я решила, – продолжила Морвенна, – что, женившись, ты вероятно захочешь переехать в большие апартаменты.

– Спасибо, – ответил муж. – Именно это я и намеревался сделать.

Морвенна обернулась ко мне.

– Все четыре крыла дома связаны между собой, поэтому необходимости пользоваться отдельным входом нет, если, конечно, тебе вдруг не захочется это сделать. Сейчас мы поднимемся на галерею, и я проведу тебя на вашу с Роком половину.

– Должно быть, здесь огромное количество комнат?

– Всего их восемьдесят, по двадцать в каждой из частей дома. В нем многое переделано, но переделано так, чтобы сохранился не только облик, но и дух древнего замка.

Мы поднялись на галерею.

– Да, вот еще что, – сказала Морвенна. – Когда ты освоишь южное крыло, то можешь считать, что знаешь весь дом, ведь все его четыре части абсолютно идентичны.

Морвенна шла впереди. Мы с Роком, все еще держась за руки, следовали за ней. Дойдя до конца галереи, мы прошли через небольшую боковую дверь, ведущую в широкий коридор, в нишах которого стояли мраморные скульптуры.

– Конечно, сумерки – не лучшее время для знакомства с домом, – заметила Морвенна.

– Ничего не поделаешь. Фейвэл придется подождать до утра, вот когда она сможет по-настоящему им полюбоваться, – с улыбкой сказал Рок.

Я взглянула в одно из окон, выходящих в квадратный внутренний двор. Там росли самые красивые гортензии из тех, которые мне когда-либо доводилось видеть. Я не удержалась от невольного возгласа восхищения, и все на минуту остановились, чтобы я могла как следует разглядеть их.

– Цветам здесь раздолье. Много влаги и почти не бывает холодов. А стены дома надежно защищают сад от любой непогоды, – объяснила Морвенна.

Внутренний двор действительно был восхитителен. Небольшой, расположенный посередине пруд украшала красивая скульптура. Позже я выяснила, что это фигура Гермеса. Тут же, возле пруда, росли две чудесные пальмы, так что сад выглядел, словно оазис в пустыне. Между выложенными камнем дорожками росли пышные кусты, сейчас они были все в цвету. Вдоль дорожек стояло несколько красивых белых скамеек, затейливо украшенных позолоченной лепниной. Любуясь этой красотой, я неожиданно заметила множество напоминающих глаза окон, выходящих на сад. Мной овладело чувство досады от того, что в этом райском уголке, вероятно, никогда нельзя остаться наедине с самой собой.

Рок объяснил, что в сад ведут четыре выхода – из всех частей дома. Мы двинулись дальше по коридору и, пройдя через еще одну дверь, поднялись по лестнице. Рок сказал, что теперь мы уже в своем, южном крыле. Морвенна по-прежнему шла впереди нас. Наконец она настежь распахнула какую-то дверь, и мы очутились в просторной комнате с большими окнами. Тяжелые бархатные занавеси были раздвинуты, открывая вид на бескрайнее, простирающееся до горизонта море. В свете сумерек прибрежные скалы выглядели довольно мрачно. Комната была наполнена запахом моря, доносимым сюда легким, словно нашептывающим что-то ветерком.

Морвенна щелкнула выключателем, и комнату залил яркий свет красивой старинной люстры. Оторвавшись наконец от морского пейзажа, я увидела широкую кровать под балдахином, высокий комод и небольшие шкафы. Вся эта мебель была явно старинной и принадлежала к тому времени, когда люди по-настоящему ценили истинную красоту.

– Здесь просто замечательно.

– Мы, Пендоррики, гордимся тем, что нам удалось объединить комфорт двадцатого века с красотой и изяществом прошлых столетий, – сказала Морвенна. – А старый чулан мы переделали в ванную комнату.

С этими словами она открыла дверь в ванную. При виде этого творения современной цивилизации мне сразу захотелось побыстрее воспользоваться им, что, очевидно, немедленно отразилось на моем лице. Рок рассмеялся:

– Ладно, можешь принять ванну. А я пойду посмотрю, как у Томса обстоят дела с нашим багажом. Потом мы чем-нибудь перекусим и отправимся на прогулку при луне.

Я с радостью приняла его предложение. Сестра и брат вышли из комнаты, а я, оставшись одна, снова подошла к окнам, чтобы еще раз полюбоваться этой потрясающей красотой, и какое-то время стояла неподвижно, наблюдая за вспышками далеких маяков.

Затем я отправилась в ванную, где все уже было приготовлено, чтобы помыться с дороги. Думаю, об этом предусмотрительно позаботилась Морвенна. Очевидно, ей очень хотелось, чтобы я как можно скорее почувствовала себя здесь как дома. Я до глубины души была тронута оказанным мне приемом, теплым и полным благожелательности. Если бы я могла хоть на мгновение забыть о смерти отца, то наверное в эти минуты на свете не было бы человека счастливее меня.

Но ничего не поделаешь… Теперь мне предстояло начать новую жизнь, и я должна поглубже запрятать свое горе. Мне просто необходимо научиться быть веселой, ведь Рок не из тех мужчин, кому нравится, когда их жены грустят. С этими мыслями я наполнила ванну водой и, забравшись в нее, на какое-то время расслабилась…

Когда я вышла из ванной. Рока еще не было, но мои чемоданы уже стояли в комнате. Я открыла один из них и, достав оттуда шелковое платье, надела его. Сев за туалетный столик с красивым тройным зеркалом, я принялась расчесывать волосы. Неожиданно в дверь постучали.

– Войдите, – крикнула я.

Повернувшись к двери, я увидела молодую женщину и девочку. Решив, что это снова Ловелла, я ласково улыбнулась ей. Но девочка продолжала не по-детски серьезно рассматривать меня, а женщина сказала:

– Миссис Пендоррик, здравствуйте. Меня зовут Рэйчел Бектив. Я – гувернантка Ловеллы и Хайсон. Ваш муж попросил меня проводить вас вниз, когда вы будете готовы.

– Здравствуйте, – ответила я, удивленная неожиданной переменой в Ловелле.

На вид Рэйчел Бектив было лет тридцать. Глядя на нее, я сразу вспомнила слова Рока о том, что она очень квалифицированный педагог. Волосы Рэйчел были светло-русыми, ресницы и брови – почти белесыми и от этого практически незаметными. Не знаю, почему, но гувернантка как-то сразу не понравилась мне. В свою очередь Рэйчел тоже изучающе и настороженно рассматривала меня.

– Познакомьтесь, это – Хайсон, – сказала она. – Кажется, вы уже виделись с ее сестрой.

– Вот оно что! – Я снова улыбнулась девочке. – А я уж было решила, что ты – Ловелла.

– Я знаю, – довольно хмуро ответила та.

– Ваше с сестрой сходство просто поразительно.

– Мы похожи только внешне.

– Вы готовы спуститься вниз? – поинтересовалась мисс Бектив.

– Да.

Впервые с момента приезда я вдруг почувствовала себя неловко и была чрезвычайно рада тому, что, показывая дорогу, Рэйчел все время шла впереди.

Мы прошли по коридору и очутились в галерее. Но не в той, по которой нас вела Морвенна. Здесь висела совсем другая картина. Это был портрет женщины в черном костюме для верховой езды. Из-под черной шляпы виднелись светлые, почти белые волосы. Женщина была очень красива. Ее выразительные голубые глаза с грустью смотрели на меня. Картина была написана так, что избежать взгляда женщины, казалось, было невозможно. В какой-то момент мне даже показалось, что она словно бы хочет что-то сказать мне.

– Что за чудо! – воскликнула я.

– Это Барбарина, – сказала Хайсон. На мгновение лицо девочки оживилось.

– Какое необычное имя. Кто она, эта Барбарина?

– Моя бабушка, – торжественно объявила Хайсон.

– Она умерла при довольно трагических обстоятельствах, – вставила Рэйчел Бектив.

– Как ужасно!

Я вспомнила, что изображенная на том, другом портрете женщина, также очень красивая, тоже, как мне сказали, умерла совсем молодой.

Довольно истеричным тоном Хайсон добавила:

– Она была женой одного из Пендорриков, новобрачной, как мы их тут называем.

– Что ж, это вполне естественно, – заметила я, – ведь она вышла замуж за твоего деда.

Да, подумала я, эта Хайсон – довольно странный ребенок. Еще минуту назад она выглядела совсем апатичной, а сейчас ее лицо преобразилось до неузнаваемости.

– Она умерла двадцать пять лет назад, когда маме и дяде Року было по пять лет.

– Мне искренне жаль.

– Вам тоже следует заказать свой портрет, мисс Пендоррик, – сказала Рэйчел Бектив.

– Я об этом не думала.

– Уверена, что мистер Рок захочет этого.

– Он ничего не говорил мне на сей счет.

– Думаю, еще скажет… Ну, нам пора идти, нас ждут.

Пройдя до конца галереи, мы стали спускаться по лестнице. Все это время Хайсон украдкой рассматривала меня. Эта девочка показалась мне не в меру нервной. В ее гувернантке тоже было что-то неприятное.

Проснувшись посреди этой ночи, я никак не могла понять, где я нахожусь. Затем, увидев огромные окна и услышав тихий, ласковый плеск волн, сообразила, что я в Пендоррик-холле. Я почувствовала запах водорослей, на меня повеяло морской прохладой. Рок мирно посапывал рядом, и приглушенные звуки его дыхания звучали в такт плеску волн. В ярком свете луны я отчетливо видела контуры его красивого, словно изваянного скульптором лица. Таким я видела его впервые, и мне снова пришла в голову неприятная мысль, что я совсем не знаю своего мужа.

Видимо, мне снился остров и отец, так как мне почему-то вдруг вспомнились некоторые странности в поведении Рока, когда он узнал о несчастье. Как будто в тот момент он решил, что все случившееся к лучшему… Нет, не может быть! Эта чудовищная мысль наверняка – лишь плод моего воображения. Но в чем причина подобных подозрений? Что это – последствие дурного сна или нечто иное?

Я часто думала об отце, все время представляя, что, должно быть, он испытал в то страшное мгновение, когда судорога свела его ноги и он понял, что не сможет добраться до берега. А в это самое время мы с Роком хохотали, сидя на кухне!

Стараясь не будить мужа, я тихо лежала, уставясь в потолок, снова и снова перебирая в памяти события того злополучного дня. Через какое-то время мне все же удалось уснуть, но и на этот раз сны были тяжелыми. Откуда-то издалека доносились чуть слышные звуки. Музыка? А может, это так дышит спящий рядом со мной Рок? Затем мне почудился слегка хрипловатый смех Ловеллы. Или Хайсон? Она кричала:

«Новобрачные Пендорриков все умерли молодыми. Теперь ты тоже стала новобрачной одного из Пендорриков!»

Проснувшись утром, я вспомнила свой сон. То, что ночью представлялось полным какого-то зловещего смысла, утром не показалось мне столь уж значительным, и свои ночные кошмары я объяснила усталостью и обилием впечатлений минувшего дня. И постаралась выбросить все это из головы.

Стоя рано утром у окна, я наблюдала за тем, как блики солнечного света весело прыгают по воде. Казалось, какой-то гигант рассыпал на морской глади пригоршню бриллиантов и они переливаются на солнце всеми цветами радуги.

Поднявшись с кровати. Рок подошел ко мне и положил руки на мои плечи.

– Вижу, что Пендоррик-холл завораживает тебя не меньше, чем его хозяин.

Я улыбнулась ему в ответ и ласково обняла за шею. Обняв меня за талию, муж закружился со мной в беззвучном вальсе, а затем сказал:

– Я рад, что ты здесь, в Пендоррике. Сегодня утром мы объедем окрестности, и я познакомлю тебя с местными жителями. Приготовься к тому, что они покажутся тебе не в меру любопытными. А днем нам с Чарльзом придется заняться делами. Я слишком долго не был дома, дольше, чем первоначально предполагал, и теперь мне нужно как следует потрудиться. В это время ты можешь побродить где тебе захочется. Возможно, Ловелла изъявит желание сопровождать тебя.

Я заметила:

– Вторая девочка совсем другая по характеру, ведь верно?

– Хайсон? Да. И слава Богу! Мы бы не выдержали, если бы в доме было две Ловеллы сразу. Здесь бы просто все стояло вверх дном.

– И в то же время они настолько похожи внешне, что я даже не смогла отличить одну от другой.

– Пройдет немного времени, и ты научишься подмечать небольшую разницу между ними. Их голоса звучат немного по-разному. Конечно, сами мы их различаем, но как именно, точно сказать затрудняюсь. Вообще странно, что даже такие абсолютно идентичные близнецы, как Ловелла и Хайсон, могут так отличаться характерами и темпераментом. В них все разное, будто противоположные черты кто-то старательно разложил в разные стороны: одни – для Ловеллы, другие – для Хайсон. Рэйчел, впрочем, хорошо справляется с ними.

– Рэйчел? А, эта гувернантка.

– Мы не называем ее гувернанткой. В этом есть нечто викторианское, а в самой Рэйчел нет ничего от той эпохи. На самом деле она просто друг семьи. Ведь Рэйчел училась в одной школе с Морвенной. Ну, ты готова?

Мы вышли из комнаты, и я послушно пошла туда, куда повел меня Рок.

Мы поднялись вверх еще на один этаж. Как выяснилось, здесь тоже были переходы, объединявшие все четыре крыла. Проходя мимо выходящих на внутренний двор окон, я снова не удержалась и посмотрела туда. При солнечном свете сад выглядел еще красивее, чем вчера. Я тут же представила себя сидящей под одной из пальм. Как замечательно! Но затем мой взгляд снова упал на многочисленные окна дома.

– Как жаль, – прошептала я.

– Что жаль?

– Жаль, что в саду нельзя по-настоящему уединиться.

– Тебя смущают окна? Напрасно, ведь это окна коридоров, а там никто не задерживается надолго.

– Что ж, возможно, это несколько меняет дело. Я поняла, что мы уже находимся в северном крыле, лишь когда Рок постучал в какую-то дверь, прежде чем войти.

Близнецы сидели за большим столом. Перед ними были разложены тетрадки. Напротив стояла Рэйчел Бектив. При виде меня она улыбнулась довольно ленивой улыбкой. В этот момент она напоминала кошку, которую вдруг растормошили после сна.

– Привет, Фейвэл, – вскочила с места Ловелла. – А, и ты здесь, дядя Рок?

Один прыжок, и девочка уже обвила Рока за шею.

Он принялся весело кружить ее по комнате.

Рэйчел Бектив немного оживилась, но лицо Хайсон оставалось по-прежнему неподвижным.

– Помогите! – взмолился Рок. – Фейвэл, иди сюда! Рэйчел! Спасите!

– Ловелла всегда находит предлог для того, чтобы не заниматься, – едва слышно сказала Рэйчел. Ловелла отпустила своего дядю.

– Да, ну и что из этого? – сердито заявила она. – Просто мне хотелось показать, как я рада видеть дядю и его жену.

– Ловелла, я хочу попросить тебя об одном одолжении, – сказал Рок. – Ты не могла бы немного развлечь Фейвэл сегодня днем, пока я работаю? Не возражаешь?

– Конечно, нет, – Девочка улыбнулась мне. – Я так много должна ей рассказать.

В ответ я улыбнулась не только Ловелле, но и Хайсон. Та поспешно отвернулась.

– Ну, если уж мы пришли сюда, то, думаю, тебе следует осмотреть классную. Эта комната – настоящая реликвия. Многие поколения Пендорриков сидели вот за этим столом. Мой дед даже вырезал на нем свои инициалы, за что и был строго наказан.

– Как именно его наказали? – Ловелла хотела знать все до конца.

– Возможно, побили розгами, а возможно, его заставили немного попоститься на хлебе и воде и выучить целые страницы из «Потерянного рая».

– На его месте я бы предпочла розги, – заметила девочка.

– Не правда, тебе бы это не понравилось, – вступила, к моему удивлению, в разговор Хайсон.

– И вовсе нет, я бы действительно предпочла розги. Я бы просто вырвала их из рук моего экзекутора и принялась хлестать ими его самого. – При этих словах глаза Ловеллы весело заблестели.

– Слышишь, Рэйчел? Думаю, это своеобразное предупреждение в твой адрес, – сказал Рок.

Подойдя к шкафу, он показал мне учебники, которые, должно быть, стояли здесь не один год, и тетради, исписанные разными, но всегда по-детски неровными почерками. Здесь также лежало несколько грифелей и пеналы.

– Как-нибудь после уроков мы с тобой обязательно еще раз заглянем сюда и все рассмотрим как следует. А сейчас нам лучше уйти. Рэйчел, должно быть, устала от нас.

Он улыбнулся ей так, словно их связывало нечто интимное. При виде этой улыбки я почувствовала неожиданную вспышку ревности. И не удивительно: нельзя было не обратить внимания на то, с какой очевидной симпатией эти двое общались друг с другом. Причем, если мой муж довольно тепло улыбался Рэйчел, то она в ответ одаривала его более чем просто теплой улыбкой. Я невольно задумалась, насколько же глубока могла быть их дружба…

С радостью я покинула классную, оставляя позади бурлящую энергией Ловеллу, молчаливую Хайсон и слишком дружелюбно настроенную к моему мужу Рэйчел. У меня было о чем спросить Рока относительно этой женщины, но не желая сразу демонстрировать свою ревность, я все же решила на какое-то время отложить разговор.

Сидя в машине возле Рока, я забыла об этом небольшом эпизоде в классной и снова почувствовала себя счастливой. Рок был прав, когда говорил, что жизнь на новом месте поможет мне забыть прошлое. Обилие новых впечатлений действительно способствовало тому, что недавняя трагедия начала казаться чем-то далеким, совсем из другой жизни.