Текст книги "Последний луч, перед закатом.."

В старом шкафу остался пылиться бабушкин халат и несколько кофт. Помнится, бабушка носила их очень давно. Быстро переодевшись, я попыталась всю свою обиду выплеснуть в виде физического труда. Раскрыв окна настежь, я принялась за работу, и только когда зазвонил телефон, оторвалась от своего увлекательного занятия (самобичевания) и приняла входящий.

– Рита! Почему ты не берёшь телефон? – на том конце мама была вне себя от злости, а мне стало так тепло, потому что я вспомнила, что есть один единственный человек, кому я действительно нужна, – это моя мама.

– Мама, всё хорошо, я у бабушки, – спокойно отвечаю я и откладываю в сторону грязную половую тряпку.

– Ты что, с ума сошла? Да я тут места себе не нахожу! Сначала не брала трубку, потом вовсе "Абоненс недоступен"! Ты вообще о матери подумала?

Успокоить маму мне больших трудов не составило. А дальше всё шло как по накатанной. Мама рассказывала о том, как приходила наша, а точнее – мамина подруга. Этот душещипательный рассказ я пропускала мимо ушей и только «угукала», и то редко. Всё бы так и продолжалось, если бы мама не сказала одной фразы, а точнее, не произнесла имени. Это вышло на автомате, поэтому, сказав «Ольга Семёновна», мама не сразу поняла что произошло. Мама хотела было ретироваться. Но нет, было уже поздно.

Я знала, кто она, и сложить дважды два было не сложно. Это мама Стаса, человека, который мне мил и дорог до сих пор, несмотря на то, что он собственноручно от меня отрёкся.

– И что она говорила? – спокойно спрашиваю я.

– Да так, о всякой ерунде! – мама явно хотела отойти от этой темы.

– Скажи, – настаивала я.

И она сдалась, так как понимала, что я умру, если не узнаю всё. Я внимала каждому слову, даже пренебрежение из уст моей матери казалось усладой.

– Ты же её знаешь! Всё сынка своего восхваляла, говорила, какой он молодец, что поступил в СГУ на бюджет. Кажется, нпрактику в частной клиники ему выбили!

Маму можно понять, она, прежде всего, защищает мои интересы, а уже потом свои. Конечно, с Ольгой Семёновной у них были достаточно приемлемые отношения, но я-то роднее, чем обычное вежливое отношение. Вот за это я и была благодарна. Если не родная мама тебя поймёт и поддержит, то просто больше некому.

Ольга Семёновна, думаю, также придерживалась подобной тактики, меня не бранила и особых дифирамбов тоже не пела. Что есть я, что нет меня. Я же, в свою очередь, не рвалась быть ей дочерью и так же относилась к ней посредственно, моей целью был только её сын. Может быть, я была не права, и стоило войти в полное доверие, а только потом претендовать на место снохи, но тогда я этого не понимала. Глупая…

– Ясно, – спокойно сказала я, при этом чувствуя, как по коже пробежала дрожь.

Маме нельзя показывать, на какой я грани, зачем травмировать, она и так переживает. Клятвенно пообещав, что приеду к вечеру, я отключилась. После нашего разговора осталось несколько неразрешённых вопросов. Первый: почему Стас не говорил со мной на тему совей преддипломной практики? И второй, что касался непосредственно меня: как мне теперь жить? Последний волновал меня куда меньше, чем первый!

Я же была готова сделать для него всё! Всё, что он только хочет, всё, на что была способна! А оказалось, что не была даже удостоена и такой детали из его жизни. Когда я была рядом, у меня и вопроса такого не возникало. Мне казалось, что мы едины, а на деле…

Женская глупость порой не имеет оправдания!

Уговорить Марину приехать на автовокзал с моими вещами труда не составило, так как она жаждала информации. Переодевшись в свою одежду и сказав пару фраз, которые совершенно не касались моих вчерашних действий, я проскользнула в автобус. Натянув счастливую маску, помахала подруге и, включив музыку, ушла в себя.

Покоя не давал один вопрос: как он мог что-то от меня умолчать… ведь о своих «победах» Стас мог разговаривать часами. А тут такая удача… частная клиника. Странно, а хотя… Ольга Семёновна вполне могла выдавать желаемое за действительное!

Образ Стаса, сидящего в кожаном кресле своего кабинета, никак не выходил из головы. Я представляла его психоаналитиком, таким, как нам показывают в американских фильмах. Спокойный и уверенный, он слушает тебя, пока ты изливаешь душу, а потом вот так просто, как будто раскладывая книги по полочкам, он показывает, что в твоей жизни не всё так плохо, и проанализируй ты всё, вполне можешь в нужный момент вытащить именно ту "книгу", которая тебе нужна. В этом вся его натура, он вполне может быть отличным психологом, так как с лёгкостью читает чужие души… Жаль, что я в этом не сильна!

Я снова впала в грёзы, и только после того, как водитель попросил всех пассажиров выйти, стёрла счастливую улыбку и последовала вслед за остальными. Солнце уже близилось к закату, и на дома падал тусклый свет. Я подумала о том, что мне нравится закат, потому что практически каждый я встречала именно с ним. Да, знаю, что встречают рассвет, но мы встречали закат. Теперь это кажется символичным.

Путь к моему дому лежал через детскую площадку, где во всю резвились дети. А матери разных возвратов крутились над малышами, чтобы уберечь их от травматизма. Гримасы на лицах матерей не шли ни в какое сравнение со счастливыми мордочками детей! Они были счастливы, что им разрешили пошкодничать на славу, а родители с кислыми минами исполняли любые просьбы, и только изредка на детской площадке проносился крик: «Ты что делаешь? Даже не смей!»

Я невольно заулыбалась мысли о том, какой мамой буду я! Это, конечно, не вопрос первостепенной важности, но задумываться всё-таки стоит. Очень давно в детстве я представляла себя многодетной матерью: набирала много, много кукол, укладывала их спать и представляла, что это – мои дети. Скорее всего, их было так много только потому, что мне нравилась пара-тройка имён одновременно. Но факт оставался фактом: в нашем игральном кружке только у меня было много кукол с разными именами и мы постоянно ждали папу с работы. Сейчас я с умилением вспоминала свою серьёзную мордашку и не менее серьёзные уговоры закрыть глазки своей так называемой дочери.

Медленно вышагивая каждый шаг, я шла с неохотой, словно меня ведут на каторгу, приближаясь к своему подъезду. Мама звонила несколько раз по дороге и постоянно спрашивала, где я. Разозлившись, я выпалила что-то вроде: «Я за триста шагов до дома!», – и, обидевшись, мама оставила меня в покое. Как оказалось, покой мне только снился, потому что, оторвав взгляд от асфальта, я увидела его.

Он сидел на лавочке, которая прежде никогда не была пуста. Её уже давно облюбовало несколько очень любопытных бабулек из нашего подъезда. Но сейчас там не было никого, кроме Стаса. Он сидел спокойно, и только уголки таких дорогих мне губ подрагивали в усмешке. Стас что-то с любопытством разглядывал в телефоне и был весьма увлечён.

Сердце забилось в бешеном ритме, а на ум пришли строки: «И сердце бьется в упоенье, и для него воскресли вновь и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь». Великий Александр Сергеевич Пушкин сказал всё за меня.

Я старалась идти уверенно, так, чтобы ничто не выдавало моих натянутых нервов, которые, взбунтовавшись, терзали закаменевшее сердце. А оно словно стало оттаивать, и это приносило новую боль. И почему я вдруг решила сбежать от своего поступка к маме? Лучше бы осталась отсыпаться в общежитии.

Шаг, ещё шаг. Он всё ближе и ближе… Мгновение – Стас поднял на меня глаза и вся моя собранность едва ли не метнулась на другой конец галактики. Спустя пару секунд я услышала:

– Привет.

========== Глава 5 ==========

Это такое феерическое чувство полёта. И ты как будто не осознаёшь, что скоро всё закончится, и ты провалишься, а точнее больно ударишься о землю… Казалось бы невесомость, чувство парения в облаках. И все невзгоды вмиг отступают на задний план. Есть только здесь и сейчас, всё остальное не важно, даже больше, оно несущественно!

Такой родной голос и так рядом. Мне кажется, что я дышу с ним в унисон, и только несчастная пара шагов разделяет меня с моим центром вселенной. И вдруг стало всё неважно, я забыла про свою ошибку по имени Игнат, про боль в голове. Про то, что я это я.

Просто я и он и мир вокруг нас… замер. Словно не было этих бесконечных дней разлуки и моего отчуждение от остального мира.

– Привет.

Как же я пожалела, что посмотрела в его глаза, меня как будто затянуло в трясину. И самое страшное то, что я не хочу освобождаться. Серые – бездонные и такие родные глаза, такие мои. Боже, каких трудов мне стоило отвести взгляд. Ноги подкашивались от осознания того, что я чувствую его взгляд на себе. Такой притягательный взгляд и гормоны в моём теле беснуются и требуют свободы, но упрямый разум вещает о том, что мне нужно уйти и чем быстрее, тем лучше.

Кто бы знал, как долго я мечтала о том, чтобы Стас вот так вот посмотрел на меня или просто поздоровался. А сейчас, когда моё желание исполнилось, то я почувствовала, что мне страшно и сердце бьется в бешеном ритме. В кровь поступает адреналин и мне становится дурно, дурно от того, что он до сих пор пьянит мою кровь!

Вопреки своим желаниям я не остановилась и даже не замедлила шаг. Краям глаза я замечаю, что Стас сделал плавный шаг ко мне и моя душа замерла и не знаю какие силы мне предавали смелости, но шла я дальше. Дверь. Спасительная дверь в подъезд была совсем рядом, я практически ухватилась за ручку, как внезапно поняла, что была схвачена за локоть.

– Рита… – тихо позвали меня.

Нежно, почти бережно, Стас потянул меня на себя, так, чтобы я смотрела на него. Электрический заряд пробежал по всему телу, снова… Я, кажется, застыла, просто застыла и чувства вихрем пронеслись в моём теле, затрагивая самые потаённые уголки. Прикосновение заставляло трепетать не только моё тело, оно заставило меня вновь и вновь проклинать тот день, когда я впервые поняла, что люблю.

В этот момент я себя не понимала, мне хотелось выдернуть свою руку, хотелось крикнуть, а в то же время умолять его не отпускать меня, не прерывать контакт. Но вопреки всему я медленно повернула голову в его сторону и смерила таким взглядом, что меня мгновенно отпустили.

На лице Стаса отразилось непонимание, он был явно не готов к тому, что я позволю себе такой выпад. Раньше он никогда меня такой не видел и сейчас увидев, реакции моей не понял. Хотя, что тут понимать, я обиженная сторона и собственно мне карты в руки. Обидным было даже не то, что он не понимал моей реакции, а то, что он в этот момент еле заметно усмехнулся, а меня передёрнуло от такой наглости.

– Я так понимаю, что тебе от меня что-то нужно? – спокойно без каких-либо лишних эмоций спрашиваю я.

– Просто хотел поговорить.

Тембр его голоса заставлял расслабиться, и я почти была готова растаять маленькой лужицей у его ног. Так много хотелось сказать, а точнее сделать. Просто повиснуть на его шее, прикоснуться к лицу. Он так рядом, ещё шаг и я прикоснусь к его могучей груди. Ещё шаг и наши тела соприкоснуться, так хотелось тепла, его тепла. Но женская гордость взяла вверх над всем. Я вдруг захотела показать, что он мною не владеет, что я независимая личность!

– О чём? – грубо спрашиваю я.

Это был практически вызов и в серых глазах Стаса промелькнул азарт. Я знала этот взгляд, он всегда говорил о том, что сейчас будет волна страсти. Как только в моей голове промелькнуло слово «страсть» я вспомнила Игната… И сразу же поспешила прогнать эту навязчивую мысль, но мой мозг упрямо воспроизводил картинки из прошлого.

– О нас.

И мир рухнул снова.

«О нас» и стало до дрожи больно. И в голове пронёсся вихрь! И мысли вмиг поменялись. Я словно переметнулась от холодного к горячему. О господи он хочет поговорить «о нас», значит, есть ещё «мы», значит всё возможно. Сотня эмоций, сотня слов и ни единого правильного. Того «правильного слова» не нашлось, я просто приподняла бровь и включила режим «остервенения». Не потому, что это были мои истинные чувства, просто потому, что это была защитная реакция. А защищалась я, прежде всего от себя!

– А разве есть «мы»? Насколько мне известно, «нас» больше нет. – в этот момент мне не хотелось сознавать что это факт, я просто представила себе «это» маленьким резюме.

Стас ласково улыбнулся, так нежно, что я пожалела о том, что была груба. Лукавые глаза засияли немыслимым светом, он манил меня, но я держалась. Буквально скрепя зубами удерживала себя на месте. Боже как это сложно быть скалой в бушующем океане!

– Вот об этом я и хотел поговорить. – вкрадчиво начал Стас, при этом не сводя с меня взгляда. – Твоя мама сказала, что ты сегодня приезжаешь из Саратова, я решил, что самое время нам поговорить.

Разговор явно не клеился, потому что самое «оригинальное» что я могла сказать так это:

– Если ты хотел что-то сказать мог бы сделать это по телефону, не стоило сюда приходить! У меня нет никакого желания тебя видеть!

На самом деле я сказала логичные вещи и, по сути, так оно и должно было быть. Где-то в душе затеплилась надежда, что он пришёл для того чтобы меня вернуть и мне снова захотелось жить. Просто жить, чтобы просто любить и уже не важно какая моя любовь, главное, что она есть. Главное что он смотрит своими немыслимыми по красоте глазами, главное, что взгляд направлен на меня.

– Рита, я понимаю, что ты зла на меня, но удели, пожалуйста, мне несколько минут.

Он очень хорошо меня знал и поэтому использовал определённые нотки в своём голосе. Словно змей искуситель, обволакивал мой разум и тянул на тёмную сторону и видит бог, я пыталась сопротивляться. Силы на сопротивление меня стремительно покидали и коснись он меня, я простила бы всё, просто простила бы и впилась в его губы, для того чтобы расплескать волну счастья на весь мир!

– Я слушаю. – тихо шепчу я и от воинственности не осталось и следа.

– Я не хотел, чтобы было всё так. – он так виновато покачал головой, а глаза опустил. – Я не хотел обременять тебя. – он стремительно поднял глаза. – Ведь мы отдаляемя друг от друга, особенно последе время. – он коснулся моей щеки. – Ты же у меня умная девочка и всё понимаешь. – и проведя по щеке прошептал. – Я вчера вдруг понял, что привык к тебе и кажется, что уже не смогу без тебя. Мы будем вместе, теперь будет все, так же как и прежде. Мы будем видеться каждый день, проводить вечера, ночи…

Я замерла…

Его прикосновения были такими же тёплыми как и раньше. Такими же моими и любимыми, такими нежными как несколько месяцев назад. И вдруг я поймала себя на мысли «Были такими же» и определяющим стало слово «были». Мир вновь совершил головокружительный прыжок в ад…. потому что вспышка гнева перечеркнула всё.

– Ты бросил меня… – прошептала я.

– Я не бросал тебя… Я просто освободил тебя от такого бремени, просто по глупости подумал, что так будет для тебя лучше, я думал прежде всего о тебе. – и чуть слышно прошептал. – Прости, что решил за нас… сам…

Кажется, звук его голоса разнёсся по всему району, хотя он еле слышно шептал. Этот шёпот был самым громким звуком в наставшей тишине. Я не слышала смеха малышей на площадке, не слышала крика их материй, я слышала только его. И казалось, что как только он замолчал, настала оглушающая тишина.

Стас сделал шаг ко мне и взял моё лицо в руки. От нежности его рук хотелось расплакаться от счастья. Но я, почему, то не смотрела в глаза, просто не смотрела. Мой взгляд остановился на противоположном от меня дереве. В прямом смысле слова я потупила взгляд на незамысловатом узоре на коре пресловутого объекта!

В голове всё крутилось и крутилось наше расставание, то каким он был спокойным, то, как даже не посмотрел на меня в тот момент когда я проходила мимо несколько дней назад. Стас просто жил и радовался жизни, а я страдала, плакала и убивалась. Теперь я всецело понимаю смысл слов «Раздвоение личности» сейчас именно раздвоение было присуще моей личности! Медленно, очень медленно я вернулась на планету земля и словно для себя прошептала, словно хотела напомнить:

– Ты меня бросил…

И Стас сделал то, что, наверное, сделает каждый мужчина на земле. Он нежно накрыл мои губы своими. Но я как будто не чувствовала их. Потому что разум вернулся на несколько месяцев назад, я вспомнила ещё раз свою боль, слёзы, то как сердце остановилось и издало последний удар, то как мне до тошноты было плохо. И я очнулась только тогда, когда Стас с тревогой заглянул в мои глаза… а потом… он сделал это снова…

Он коснулся моих губ очень бережно и это был практически невесомый поцелуй, да и поцелуем это назвать было нельзя, так как я не ответила, просто стояла и не верила, что это всё происходит со мной.

– Малыш мне плохо без тебя, я так люблю тебя, прости меня.

Я посмотрела в его глаза, в глаза человека который по своей прихоти принёс мне столько страданий. А ещё мне вспомнилось утро в объятиях Игната. И то, как я корила себя за измену. За измену человеку, которому не нужна. Кто бы знал, что он свалится на мою голову буквально через несколько часов. В глубине души я на это надеялась, но почему, то запрещала себе мечтать о встрече, теперь понимаю, что не зря.

– Зачем ты пришёл?

Вопрос завис в воздухе. Так как логичностью он не отличался и Стас был явно выбить из колеи, потому что следующее, что он сделал это стиснул меня в объятиях.

– Рита…

Я ощутила его запах, он уже почему-то не дурманил, но все, же был родным. Мама всегда говорила мне, что не нужно ставить себе жесткие рамки, так как это губит творческую жилку, а без творческой жилки жизнь пуста.

Стас провёл рукой по моим волосам, явно наслаждаясь, коснулся лица и в этот момент я подняла голову и сказала, то до чего додумалась буквально несколько секунд назад.

– Ты действительно думаешь, что можешь вот так просто ставить меня на полку, а потом когда приспичит брать снова?

Нежность улетучилась вмиг, его так и накрыла пелена ярости. Я видела, как расширяется зрачок, слышала, как меняется дыхание. И от осознания того, что он начинает злиться я почувствовала прилив сил для борьбы за то, что у меня ещё осталось – гордость. Хотя… судя по тому, что произошло сегодня ночью, у меня нет даже её.

Стас молниеносно убрал руки, воспользовавшись этой возможностью я отступила на шаг. И даже учитывая то, что я никогда не могла выносить его злости, сейчас мне стало легко не только душевно, но и физически. Скорее всего, всему виной был физический контакт. Так как вне его объятиях я всегда думала лучше.

Серые глаза блеснули яростью, но он сразу, же взял себя в руки. Всего доля секунды, и мне стало всё понятно. Я действительно была для него игрушкой, просто той девочкой, которая нужна всего на одну ночь, а может быть в его трактовке я многофункциональная особь для удовлетворения мужских прихотей. Эдакая модель универсал с замечательной функцией исполнения желаний. К тому же управляемая как марионетка. Противно…

Он же привык манить меня пальцем и я, несясь на крыльях любви, забывала о гордости, о том, что женщины должны быть недоступны, иногда строптивой, возможно непокорной. Мне всегда было непонятно для чего все эти игры в «не трогай меня», «не подходи ко мне». Я же так никогда не делала и видимо зря. Своей покорностью, я больше напоминала собачку, а не девушку мечты!

– Ты для меня не игрушка!

Обида за своё самолюбие достигла предела, я просто взорвалась. Не знаю, было ли это реакцией на его слова или я просто устала от постоянного нервного напряжения, но меня в прямом смысле слова понесло. Первое что я сделала это скинула с себя руки, которые вновь легли на мои плечи, от чего глаза Стаса округлились и, смотря прямо в его глаза зло прошипела:

– Только игрушки откладываю в долгий ящик, просто задвигают, а потом достают, когда это нужно.

Вся эта аллегория с «игрушкой» была просто для того, чтобы мне не пришлось называть себя одноразовой. Он прекрасно меня понял, понял, что и как я хотела до него донести.

Но Стас не привык отступать, причём он наверняка знал, что вспышки моей ярости проходят буквально через несколько минут и бывают настолько редки, что за последние года их можно пересчитать по пальцам на одной руке. Мало того он точно знал, что я всё ещё неравнодушна к нему. Так как я позволила себя поцеловать и тем самым дала ему понять о своих чувствах. Стало вдруг противно от того, что он так хорошо меня знает, стало стыдно за то, что я настолько безвольна!

– Я люблю тебя. – он смотрел так, словно хотел загипнотизировать и я возможно повелась бы, если не одно обстоятельство, я была чертовски зла.

В такие моменты остановить женщину невозможно. Никогда не думала, что такой момент настанет и у меня, но он настал.

– Да грош цена твоей любви! – кажется, я заговорила как в дешёвых бульварных романах. Собственно сейчас мне показалось, что вся моя жизнь один сплошной дешёвый роман. – Найди себе другую дурочку, которая будет заглядывать тебе в рот. Я больше не играю в эти игры.

Но Стас был неумолим…

– Мне никто не нужен. – он снова подошел вплотную. – Ты же знаешь.

На мне всегда действовала утвердительные словосочетания, словно он говорил моими словами, я всегда велась на это. Может быть это такая предрасположенность, но вот только не сегодня, только не сейчас.

– Я знаю, только то, что делать тебе здесь больше нечего.

Я упрямо стояла на своём и Стас медленно, но верно начинал выходить из себя, просто терять наигранное спокойствие. И я чувствовала, как он злится и как внутри него клокочет демон. Он умело гасил вспышки ярости это было его отличительной чертой среди многих и многих парней которых я знала лично. Но вот только Стас не учёл одну вещь, я знаю его достаточно хорошо и ласковой улыбкой не затмить искрящихся глаз. Я знаю его, он знает меня и всё бы хорошо, но нет между нами пропасть в сотню ярдов.

– Ты меня прогоняешь? – левая бровь поднялась от удивления, а на лице появилась жёсткость.

И вот не стало того милого и нежного Стаса, он превратился в то, чем являлся.

– Зачем спрашивать то, на что знаешь ответ?

С вызовом бросаю я и разворачиваюсь к подъездной двери. Дверь пискнула, оповещая меня о том, что я могу беспрепятственно войти и тут Стас окатил меня холодной водой, правда в фигуральном смысле слова, но вот только холодок пробежал наяву.

– Не боишься, что пожалеешь? – зло и жёстко сказал мужчина моих девичьих грёз.

Кажется, я на секунду остановилась и медленно развернувшись, посмотрела на него в упор. Не знаю, чьи гены сыграли в этот момент, но я жёстко сказала:

– Я уже переболела.

Стас молчал и только жёсткий взгляд, словно резал всё на своём пути. Дверь закрылась, и я осталась в темноте.

А дальше всё было как в тумане. Я не помню, как бежала через лестничные пролёты на свой этаж, как с дикими рыданиями уткнулась в подушку, а мама нежно поглаживала меня по спине.

Я корила себя, называла идиоткой, жалела, что вот так просто оттолкнула его. Тешила себя мыслью о том, что я не дала ему даже возможности оправдаться, упрямо говоря себе, что его нелепые оправдания можно было бы принять за раскаяние. А ведь я его уже простила, и мне до глубины души стыдно признаться в том, что я уже приняла его поведение и, причём очень давно. Так странно осознавать своё безысходное положение. Это так нелепо и в то же время предсказуемо. Чтобы я не сказала, чтобы не думала, но всё равно точно знала, что люблю его.

Я же так хотела, чтобы он пришёл, для чего я устроила весь этот бред, почему я его не простила, для чего вспылила, кому и что доказала? Я спрашивала себя об этом очень долго, хотя ответ мне был уже ясен. Гордость нужно проявить сейчас иначе потом её не вернёшь. Я же всё это понимаю, да только принять не могу, когда он рядом я забываю о том, что пять минут, назад строила хитроумные ходы. Продумывала ситуации, в которых могла оказаться с ним в непосредственной близости, что в этот момент скажу, как поведу себя. Я же знала ответ на любой вопрос, но только тогда, когда его не было рядом…

Нельзя показывать ему, что бросив меня однажды он сможет сделать это в следующий раз. Я и так слишком много ему позволила.

Мама долго сидела и просто молча, слушала, как я плакала. А потом меня вдруг прорвало и я впервые за, много лет я начала рассказывать.

Слова как вода сочилась несоизмеримым потоком. Я говорила и говорила, захлёбывалась слезами и была бесконечно благодарна, что мама молчала и только изредка вытирала мне слёзы. Кажется, я рассказала всё, что должна была сказать раньше. Но вот только одного не могла сказать. Я всё время думала про это когда рассказывала всю свою жизнь, точнее и не жизнь это была, а одна сплошная тяжба. Я говорила бессвязно, перепрыгивая с темы на тему, но говорила и говорила, словно заведённая.

Не смогла сказать про Игната. Просто не смогла ей признаться в том, что упала настолько низко. Да и едва ли это можно принять, я бы никогда не приняла такое!

Мама иногда кивала, грустно улыбалась, а иногда в глазах пробегала ненависть. Да, я сторона обиженная и вся ситуация какой бы она не была, казалась и предоставлялась мною как душещипательная и несправедливая по отношению ко мне история. Эдакий вопиющий факт человеческой активности направленный на разрушение моей личности! Местами я приукрашивала, не для того чтобы показаться в глазах матери униженной и оскорблённой, а для того, чтобы самой в это поверить. Исключительно в целях перевоспитания или даже для того, чтобы моё сознание и мироощущение после «обиды» возродилось. Одним словом я должна в первую очередь доказать себе, что он ничтожество и не стоит терзать свою душу из-за такого как он…. из-за моей любви к нему…

Но это так сложно и больно. Я полоскала его в грязи, иногда мой голос срывался на крик, а слёзы душили и стягивали горло так, что становилось дурно.

– Милая… – мама нежно коснулась моей щеки. – Мужчины приходят и уходят. Если ты так будешь расстраиваться из-за каждого, то тебе всей жизни не хватит.

Я поняла смысл её слов, и знала, что так и есть, но…

– Он не каждый. – тихо замечаю я.

Мама устало покачала головой, опустила глаза и вздохнула так, словно это вздох дался так тяжело и горько, что мне стало не по себе.

– До сих пор не понимаю, чем таким он запудрил тебе мозги и самое главное, почему именно он?

Я не знала ответ на этот вопрос, просто может быть по тому, что я к нему привыкла, привыкла к тому, что люблю его. Много времени прошло с того момента, когда я поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась. Кажется, что мне просто удобно думать, что это была любовь с первого взгляда. А как тут было не влюбиться!? Широкоплечий, сильный, сексуальный, такие притягательные глаза, такие манящие! А какие у него сильные руки…

Это произошло ещё в школе он был в выпускном классе… звезда школы, джентльмен до мозга костей, красный аттестат… И я только-только начинаю превращаться в девушку… Я влюбилась в него ещё в школе, но вот быть с ним смогла только по её окончанию. Именно в тот момент когда, казалось бы, всё было потеряно, ведь он уже не первый год учился в другом городе. Боже… я же тогда счастью не могла своему поверить.

– Я не знаю, мама…

После этих слов я положила вою голову на мамины колени, а мама стала гладить меня по голове.

– Пойми дочь, он просто помыкает тобой и мне тяжело это осознавать. – мама говорила медленно и вкрадчиво и каждое слово доходило до моего осознания. – Когда-нибудь ты вспомнишь это время и будешь жалеть, что провела его с ним. Ты просто его тратишь попросту.

Я тяжело вздохнула, а мама продолжила.

– Я прекрасно понимаю, что тебя злит, что он мне не нравится. И ты устала слушать, что я тебя отговариваю, пытаюсь настроить против него. Но когда-нибудь ты это поймёшь. Сейчас это просто трата времени и сил непонятно зачем и не понятно на кого.

Меня вдруг оскорбило, что мама сравнила его с ничтожеством и поэтому я вспыхнула и сказала:

– Мама, прошу тебя не говори так про него!

Возвращаюсь в сидячее положение и хмуро смотрю на человека, который дал мне жизнь.

– Вот видишь ты опять злишься. – с укором произнесла мама.

Я устала плакать, глаза щипало, яркий свет лампочки раздражал. И всё-таки слёзы опять потекли из глаз.

– Я всё равно его люблю.

Этими словами я как будто бы подвела итог всей своей истерики.

– Это пройдёт. – многообещающе сказала мама. – Всё когда-то проходит. И это пройдёт.

Так хорошо прозвучало и я больше чем уверена, что мама в это искренне верила. Но вот только мне перспектива переезда мамы не казалась такой радужной. Ведь мы снова окажемся в одном городе. Масштабы уже не те, но факт оставался фактом!

– Что мне теперь делать?

– Попробуй изменить ситуацию, если не можешь изменить отношение к ней… – мама замолчала, а потом быстро добавила. – Ой… я не это имела в виду…Рит.

Поздно! Я уже загорелась.

Следующее, что я сделала это буквально в припрыжку побежала к ноутбуку. Спиной, чувствуя на себе недоверчивый взгляд матери. Спустя несколько минут я уже вбивала в поисковую строку браузера «список факультетов СГУ». И как только великая сила интернета ответила на все интересующие меня вопросы, мама уже тихо входила в зал. Где собственно и находился источник интернета, т. е компьютер.

– Что ты делаешь? – всё так же подозрительно спросила мама.

Буквально пара кликов мышью и с экрана ушла страничка официального сайта СГУ и появилась радостная мордашка оленёнка Бэмби. Раньше фото моего рабочего стола была наша со Стасом фотография но, как известно ничто не вечно под луной. Бэмби – это именно тот мультик, который много лет назад выявил мою сентиментальность. Сейчас же персонаж маленького оленёнка казался мне милым, мужественным и способным идти дальше не смотря на все преграды, а ещё хотелось видеть чью-то ненавязчивую радость. И вот в связи свыше сказанным весёлая мордашка Бэмби обосновалась на моём рабочем столе.

– Просто решила, что готова к изменениям.

Я пытаюсь быть спокойной, но чувство счастья не даёт мне покоя, просто раздирая меня из нутрии!

– Ты меня пугаешь, дочь.

– Мама. – я развернулась к маме лицом. – Всё будет хорошо, я просто решила немного изменить свою жизнь. Но одно могу сказать точно, теперь дорога у меня будет занимать больше времени.

– Естественно. Ты же будешь жить в центре города, а СГТУ на границе с заводский районом.

– Нет мама, – моя мордашка расплылась в довольной улыбке. – я поступаю в другой институт.

Миллиард разных эмоций пронеслись на лице человека подарившего мне жизнь. И как только гулкая ненависть обосновалась в её глазах я добавила:

– Только умоляю, не начинай. Я уже взрослая и сама могу решать где учиться. Даже если не смогу на бюджет, то буду подрабатывать и сама оплачу себе коммерцию. Всё будет хорошо.