Текст книги "Мик Репин и Магическая Пятерка"

Они не стали обходить платформу и залезли сбоку, чтобы не тратить время. Двери захлопнулись за ними, как только они влетели в вагон. Ребята в изнеможении повалились на ближайшие сиденья и захохотали. От души, громко, радостно, до хрипоты. Нога Мика болела все сильнее, но он был счастлив. У них все получилось! Они – настоящая команда и теперь справятся с чем угодно.

Прикрикнув на Шарика, Николай Иванович загнал его обратно в конуру. Совсем обнаглели дети, ничего не боятся! Хорошо еще, собака была на цепи. Покусал бы их Шарик, потом проблем с родителями не оберешься. Что им тут понадобилось, этим соплякам?

Николай Иванович пошел обратно к дому и вдруг услышал звук шагов. Это были уверенные, широкие шаги человека, которому нечего скрывать и бояться. «Неужели еще у кого-то электричество вырубилось?» – с неудовольствием подумал сторож. Не дадут расслабиться человеку.

Шарик вдруг высунулся из конуры и глухо зарычал. Николай Иванович насторожился. Значит, чужой.

– Вы местный сторож? – раздался уверенный мужской голос, и на дорогу под фонарь вышел мужчина. Высокий, молодой, красивый. Незнакомый.

Николай Иванович нахмурился. Как этот тип попал на территорию? Конечно, когда он ходил к этой клуше. Безобразие. Ему, между прочим, платят за то, чтобы чужие тут не шатались, а не за ремонтные работы.

– Вы что тут делаете? – пробормотал Николай Иваныч враждебно.

– Вы сторож? – ответил мужчина вопросом на вопрос.

Николай Иванович кивнул.

– Мне сказали, что вы забрали сундук из сгоревшего дома.

– Кто сказал? – вскинулся Николай Иванович.

– Какая разница, – поморщился мужчина. Он полез в карман и, к удивлению сторожа, достал портмоне. – Я хочу купить его у вас. Вместе с содержимым.

Николай Иванович растерялся:

– Да он ничего не стоит. Просто старый сундук. Я в нем гвозди хочу хранить. А бумажки, что там были, я на стенку поклеил. Чего добру пропадать?

– Для гвоздей подберете себе что-нибудь другое. И обои тоже замените. – Мужчина вытащил две тысячные купюры. – Этого достаточно?

Сторож кивнул и протянул руку.

– Только с бумажками придется повозиться, – предупредил он, – я их на хороший клей посадил. Просто так не оторвешь.

– Я не буду ничего отрывать, – сказал мужчина. – Я хочу все это уничтожить. И бумажки, и сундук.

– Зачем? – удивился сторож.

– Вам не все равно? – усмехнулся мужчина. – Считайте, это моя прихоть.

Сторож поскреб в затылке. Очень странный тип. Но две тысячи рублей – хорошая цена за прихоть.

– Ладно, – сказал он. – Пойдемте. Сундук на чердаке, бумажки тоже.

Глава 8
Следы на ботинках

Когда Мик вернулся домой, отца не было. Невероятно, но факт. Всю дорогу от метро Мик придумывал подробности вечеринки, на которой он якобы сегодня был, готовился к расспросам и подозрениям, а его встретили пустая квартира, его собственная записка на холодильнике и вчерашние сосиски. Сначала Мик обрадовался, потом забеспокоился. Он быстро переоделся, сделал бутерброд с холодными сосисками и уселся к окну, высматривая отца.

Ему не пришлось долго ждать: через полчаса в свете уличного фонаря показался знакомый силуэт.

– На работе задержали, – пояснил отец, когда Мик встретил его в прихожей.

– Я волновался! – выпалил Мик.

– Значит, теперь ты знаешь, каково это. – Отец улыбнулся впервые после их ссоры. – Постараюсь больше не задерживаться. Как прошел твой день?

Мик заранее уничтожил свою записку. Пусть отец думает, что он вернулся вовремя, так даже лучше. Он сможет использовать предлог с днем рождения в следующий раз.

Мик подробно рассказал обо всем, что произошло в школе, в том числе о пропавшем ноутбуке. Так было безопаснее. Если Тимошка позвонит отцу, по крайней мере, тот будет в курсе. Единственное, о чем умолчал Мик, это о побеге из кабинета. Тогда пришлось бы объяснять, зачем ему понадобилось срочно уйти из школы, а это не входило в его планы.

Отец слушал вполуха, угукал и жевал сосиски. Мик видел, что мыслями он где-то далеко. В работе, скорее всего. Мика это вполне устраивало. Пусть его лучше не слушают, чем орут на него.

Перед сном Мик пошел в ванную и споткнулся о свои кроссовки, валявшиеся в прихожей. Выглядели они ужасно – с комьями грязи и листьями, налипшими к подошвам, с разбитыми носами. Кроссовки следовало помыть, но Мику ужасно хотелось спать. Он решил ограничиться полумерами и полез в тумбочку за щеткой, чтобы хотя бы стряхнуть грязь. Щетки в тумбочке не оказалось. Она стояла в углу, у входной двери. Мик потянулся к ней и обратил внимание на то, что ботинки отца тоже все в земле. В темно-коричневой жирной земле, которую в Москве найдешь разве что лазая по газонам, да и то вряд ли.

Мик склонился над отцовскими ботинками. К правому каблуку прилипло несколько листиков. «Где он мог так испачкаться?» – поразился Мик. Тем более что он на машине. Мик оглянулся на свои кроссовки. Глядя на них, можно было подумать, что отец и сын бродили рядом, по одним и тем же подмосковным лесам.

– Ты идешь спать? – крикнул отец из комнаты. – Уже поздно.

– Иду, – ответил Мик. – Спокойной ночи, пап.

Он постучал кроссовки подошвами, стряхивая землю на коврик в прихожей, и прошмыгнул в свою комнату. «Не стоило так напрягаться из-за каких-то ботинок», – думал Мик, укладываясь спать. Но он все равно не мог отделаться от мысли, что отец что-то от него скрывает.

К утру воспоминание об отцовских ботинках выветрилось. Мик бежал в школу, лопаясь от любопытства. Вчера Евин телефон с фотографиями забрала Настя. Мик считал, что это справедливо. Настя единственная читала оригиналы и быстрее всех сможет разобраться с тем, что там написано. Ева согласилась сразу, только вытащила сим-карту.

– Вставлю в другой аппарат. Пару дней как-нибудь продержусь.

Но Артем, по всей видимости, был недоволен таким раскладом.

– Давай я возьму телефон, перекину фотки в компьютер и перешлю тебе по почте, – предложил он.

– У нас отключили Интернет, – пробормотала Настя, опустив голову. – Маме зарплату задержали. Но скоро мы заплатим, и все снова подключат. Тогда я вам перешлю фотки.

Артем нахмурился. Мысль о том, что он получит информацию не первым, была ему явно неприятна.

– Как ты перекачаешь фотки, если у тебя нет шнура? – нашелся он. – И зарядки тоже. Батарейка скоро сядет.

– У меня все с собой, – счастливо улыбнулась Ева. – Спасибо, что напомнил.

Она полезла в рюкзак. Артем надулся и отвернулся к окну. Больше ему нечего было возразить.

Мик усмехнулся. Разочарование Артема было понятно. Кто бы мог подумать, что девчонка вроде Евы таскает с собой не только косметику и плеер.

Настя обещала перекачать фотографии ночью, и Мик надеялся, что в школе она что-нибудь ему расскажет. Они разработают план действий. Сами, без помощи всезнайки Артема. И Ева увидит, что он, Мик, тоже на что-то годен.

Мик вбежал в школу со звонком. Первым уроком была литература. Еще неделю назад даже мысль об опоздании на урок Тимошки напугала бы его до полусмерти. А сейчас ему было все равно. Что она, в конце концов, сделает? Наорет? Пусть орет.

– РЕПИН! – гаркнула Тимошка на весь коридор, и Мик чуть не свалился от неожиданности.

– Здрасте, Мария Тимофеевна, – пробормотал он, поворачиваясь.

Тимошка стояла у входной двери. Она была мрачнее тучи, и сердце Мика сжало неприятное предчувствие. Похоже, дело было не в опоздании.

– Репин, к директору, – процедила Тимошка и пошла вперед.

«Ноутбук», – вспомнил Мик. После вчерашних приключений кража в учительской вылетела у него из головы. Но ведь они должны были вызвать полицию, и те наверняка нашли истинного вора. При чем тут Мик?

В кабинете директора собралась целая компания. Мик увидел Катю – не зареванную, но все еще грустную, маму Ленки Роговой с красно-кирпичным лицом. Рядом с ней стояла Гингема, и ее присутствие напрягло Мика больше всего.

Сначала она его не заметила и продолжала говорить:

– Не знаю, я весь урок просидела в учительской, проверяла тетради. И никого…

Тимошка с силой захлопнула дверь, отрезая Мика от внешнего мира и надежды на помощь.

– Доброе утро, Дима, – пророкотала директриса. – Ты знаешь, зачем я тебя пригласила?

– Нет, – сказал Мик твердо.

Директриса вздохнула.

– В нашей школе произошел печальный инцидент… – начала она как на выступлении.

– Он в курсе, Тамара Васильевна, – перебила ее Тимошка. – Вы позволите, я продолжу?

– Конечно, Мария Тимофеевна, – величественно кивнула директриса.

– Я поговорила с преподавателем географии, Анной Андреевной Карпухиной, которая якобы послала Репина за контурными картами на своем уроке в среду.

Тимошка ходила по кабинету, и все без исключения провожали ее глазами.

– Она говорит, что ты отпросился в самом начале урока, сказав, что плохо себя чувствуешь. Что у тебя болит живот. Так все было?

Мик опустил голову. Врать бесполезно, она все знает. А на что он рассчитывал? Только выиграть один день. У него это получилось, но пришло время расплаты.

– Медсестра говорит, что в медпункт ты не приходил. Теперь вопрос: где ты был весь седьмой урок, если в конце урока тебя видели выходящим из учительской? – закончила Тимошка с яростью.

– Его видели? – взвизгнула Гингема и подскочила к Мику: – Что ты там делал?

Она вцепилась в плечо Мика, и ее длинные ногти больно впились в кожу. Мик дернулся, освобождаясь от хватки.

– Елена Геннадьевна, возьмите себя в руки, – сказала Тимошка сухо.

– Пусть скажет, что он делал в учительской! – Гингема скривилась и стала похожа на настоящую ведьму.

– Ноутбук крал, чего уж тут, – рявкнула краснолицая Рогова.

Мик осознал, что до сих пор не знает ни как ее зовут, ни какой предмет она преподает. Он и не хотел этого знать. Достаточно было, что она рассказывает своей дочурке обо всем, что происходит в школе, и та разносит сплетни.

– Куда ты дел ноутбук, Дима? – мягко спросила директриса. – Тебе нужны деньги?

В ее мягкости было что-то от змеи.

Мик вскинул голову. Что бы они ни говорили и ни думали, он ничего не крал!

– Я не брал ваш идиотский ноутбук! – воскликнул он с жаром. – Я даже не знал, что он есть!

– Тогда что ты делал в учительской? – прошипела Гингема, склоняясь к нему.

«Хочешь это узнать? – подумал Мик. – Ну получай».

– Я хотел воспользоваться школьным компьютером, чтобы узнать адрес своей одноклассницы Насти Волковой.

Этого они явно не ожидали. Даже хмурая Тимошка на миг растерялась.

– Елена Геннадьевна, – она повернулась к Гингеме. – Вы ничего не заметили?

– Я на несколько минут выходила из учительской, – призналась Гингема. – А когда вернулась, школьный компьютер был включен… там был открыт журнал. А Репин, наверное, прятался за шкафом…

Она нахмурилась, думая о чем-то своем. Мик был готов поспорить на что угодно, что знает, о чем именно.

– Журнал восьмого «А»? – уточнила директриса.

– Я не помню, – неохотно сказала Гингема и так посмотрела на Мика, что он был готов сквозь землю провалиться, лишь бы больше никогда ее не видеть.

Учителя заговорили все сразу, обсуждая версии и на время забыв о Мике. Одна Гингема не спускала с него глаз.

– Репина нужно обыскать, – заявила она. – Надо позвонить в полицию, сообщить его родителям…

– Не торопитесь, Елена Геннадьевна, – поморщилась директриса. – Нам только полиции не хватало. Неужели мы не можем разобраться с учениками собственными силами?

– Видимо, не можем! – воскликнула Гингема. – Посмотрите на него, его ничто не проймет!

– Вину Репина никто не доказал, – напомнила Тимошка. – Возможно, пропавший ноутбук – чья-то дурацкая шутка.

– Пусть полиция разбирается! – Гингема вскочила со своего места. – Это их работа!

– Елена Геннадьевна! – Директриса хлопнула рукой по столу, и Гингема села обратно. – Полиция – крайняя мера. Вы представляете, какой это позор для школы?

Мик с облегчением перевел дух. Как он мог забыть? Наша школа, репутация школы, престиж школы – это значило для директрисы гораздо больше, чем все ноутбуки на свете. Позвать полицейских – значит признать, что в лучшей школе района дела обстоят совсем не благополучно. Директриса никогда на это не пойдет.

– Тогда давайте поговорим об отчислении Репина, – предложила Гингема. – Такие ученики нам не нужны. Я давно к нему присматриваюсь…

Мик похолодел. Они не могут его выгнать. Если его отчислят, отец увезет его в Подольск к дедушке и бабушке, и тогда прощай, Наблюдатели. Прощай, Ева…

– Я не брал ваш ноутбук! – воскликнул он со злостью, обращаясь к Гингеме.

– Успокойся, – отчеканила Тимошка. – Елена Геннадьевна, вопрос об отчислении так не решается. Мы еще не разобрались с этим делом. Вы же не хотите, чтобы пострадал невиновный?

Судя по лицу Гингемы, она очень хотела, чтобы Мик пострадал. И ей плевать, виноват он или нет.

– Родителям Димы не понравится, если мы отчислим их сына без достаточных оснований, – сухо сказала директриса. – Нам не нужен скандал.

«Правильно, – подумал Мик с радостью. – Только попробуйте меня выгнать. Я вам такой скандал устрою, на всю жизнь запомните».

– Что вы предлагаете? – ощетинилась Гингема. – Отпустить вора?

– Разбираться дальше, – отрезала Тимошка. – Нужно опросить всех учеников. Не может быть, чтобы никто ничего не слышал.

– А что с Репиным? – настаивала Гингема. – Даже если он не брал ноутбук, все равно залез в школьный компьютер и просмотрел закрытые файлы. Вы что, забыли?

«Похоже, забыли», – понял Мик, глядя на растерянные лица учителей. Если бы не Гингема, могли бы и не вспомнить.

– Дима, зачем тебе понадобился адрес? – спросила директриса.

– Я хотел проведать Настю. Она давно болела.

– Не смеши меня, – фыркнула Гингема. – Ты что, не мог спросить у кого-нибудь из одноклассников?

– Не мог. С Настей никто не дружит. Я спрашивал, никто не знает, где она живет.

Мик покосился на Тимошку. Она знает, что он говорит правду. И он бы не влип в эту историю, если бы она сама посмотрела для него адрес Насти в журнале. Но Тимошка смотрела куда-то поверх головы Мика и даже не подумала подтвердить его слова.

– Ах, теперь он у нас почти ангел, – разозлилась Гингема. – Захотел проведать бедную больную одноклассницу!

– Хватит! – рявкнула директриса. – У нас нет оснований не доверять Диме. Мы дадим ему испытательный срок. Если выяснится, что он причастен к пропаже ноутбука или совершит еще какой-нибудь противоправный поступок, мы будем вынуждены с ним расстаться. Все согласны?

Катя, Гингема и Рогова кивнули. Одна Тимошка молча смотрела на Мика.

– Вас что-то не устраивает, Мария Тимофеевна? – спросила директриса.

– Устраивает, Тамара Васильевна. Только хочу добавить, что лично буду контролировать каждый шаг Репина.

Последнее, что увидел Мик, выходя из кабинета директора, была довольная ухмылка Гингемы.

Весь потный от пережитого волнения, он вывалился в коридор. Легко отделался, если учесть, что Гингема была готова разорвать его на части прямо в кабинете. Теперь она его со свету сживет. Но какая разница, если он остался в школе и Наблюдатели по-прежнему вместе.

– Дима, подожди, пожалуйста! – окликнул его кто-то.

Мик повернулся. Из кабинета директора к нему шла Катя. Ее мышиное личико раскраснелось, глаза блестели.

– Я только хотела сказать, что верю тебе, – проговорила она с чувством. – Ты молодец. Настя хорошая девочка. Ее зря обижают.

Мик смутился.

– Но все-таки не нужно было лезть в школьный компьютер. Надо было попросить…

– Я попросил, – перебил Мик. – Тимошку.

– Кого? – не поняла Катя.

– Марию Тимофеевну, – поправился он. – Нашу классную. Я подумал, у нее есть доступ к компьютеру, и у нее можно все узнать. Но она отказалась помочь. Если бы она посмотрела для меня адрес Насти, я бы ни за что не полез в учительскую.

Катя рассмеялась:

– Мария Тимофеевна ничем тебе не помогла бы, Дима. Она не умеет пользоваться компьютером. Все данные в журнал за нее вношу я. Так что в следующий раз обращайся ко мне, если захочешь кого-нибудь проведать.

На урок Мик шел в приподнятом настроении. Гроза миновала. Катя на его стороне, и из школы его не выгнали. Назначили, правда, какой-то дурацкий испытательный срок. Но он будет идеально себя вести и ни за что не даст им повод. У него при всем желании не получится иначе. Ведь за ним будет присматривать сама Тимошка!

Только входя в класс, Мик задумался, почему она никому не рассказала, что он вчера сбежал из ее кабинета.

Половину урока Мик шепотом рассказывал Насте о том, что произошло у директора. На истории всегда было шумно. Инга Германовна обожала устраивать свободные дискуссии. Мику нравилась история, а еще больше то, что под прикрытием шума можно было при желании спокойно пообщаться. Главное, не забывать слушать вполуха и следить за ходом дискуссии, чтобы худо-бедно ответить, если вдруг спросят.

Настя перепугалась, когда узнала об угрозе отчисления.

– Тебя не могут выгнать. Что мы тогда будем делать?

– Никто меня не выгонит. Я буду вести себя как ангел, – пообещал Мик.

«Если Гингема мне позволит», – добавил он про себя.

Только в конце истории Мик вспомнил о телефоне Евы.

– Ты скачала фотки? – спросил он у Насти, когда прозвенел звонок. – Что там?

– Что? – Настя быстро покидала свои вещи в сумку. – Извини, Мик. Мне надо кое с кем встретиться.

Она так стремительно выскочила из кабинета, что Мик не успел и слова сказать. Это было странно. С другой стороны, слишком многое в Насте было странным, чтобы заострять на этом внимание.

Мик вышел в коридор. Следующим уроком был английский, и, честное слово, Мик с гораздо большим удовольствием сунул бы голову в пасть дракону, чем пошел на урок к Гингеме. Но вариантов у него не было. Если ты на испытательном сроке, прогулы не для тебя.

Когда Мик вошел в кабинет английского, Настя уже сидела на своем месте.

– Куда ты сбежала? – спросил Мик, но она сделала вид, что не услышала его.

Тут вошла Гингема, и Мик решил, что расспросы подождут. Сейчас Гингему было опасно злить.

К счастью, Гингема явно решила, что общения с Миком на сегодня с нее хватит, и упорно его игнорировала. Незадолго до конца урока к ним постучался физрук и вызвал Гингему в коридор. «Им есть что обсудить», – подумал Мик насмешливо.

Гингема заглянула в класс и скомандовала:

– Откройте следующий урок и читайте текст.

Мик послушно открыл учебник и вдруг заметил, как Настя что-то рассматривает под партой. Он наклонился и увидел, что это телефон Евы.

– Что ты делаешь? – прошептал Мик.

Настя вздрогнула и чуть не уронила телефон.

– В чем дело?

Настя растерянно заморгала:

– Мик, я не виновата. Просто так вышло.

– Что?

– Я не смогла ничего перекинуть, – призналась Настя. – Карапузы вечером разобрали мышку на части, и комп не включился.

– Ты не умеешь работать без мышки? – удивился Мик.

– Не все такие продвинутые, как ты, – огрызнулась Настя и снова уткнулась в телефон.

– Дай мне, – прошептал Мик. – Я тоже хочу почитать.

– Отстань. Ты не разберешься.

– Я могу после уроков зайти к тебе и перекинуть фотки без мышки, – предложил Мик.

– Угу, – рассеянно кивнула Настя.

Мик вернулся к тексту. Но работа не шла. Секреты Наблюдателей были совсем рядом, в нарядном гламурном телефончике. Пусть не все, но хоть что-то.

– Дай я тоже посмотрю, – прошептал Мик, придвигаясь к Насте.

Она нехотя протянула ему телефон. Мик щелкнул кнопкой, увеличивая изображение. Четыре крыла, затмевающих свет, прочитал он.

– Что это значит? – спросил Мик.

– I’d like to know that, too,[20]20
  Я бы тоже хотела это знать (англ.).


[Закрыть] – грянул над их головами гром.

То есть голос Гингемы.

Ее тонкие белые пальцы с ярко-красными ногтями вцепились в телефон.

– What is this, Repin? Give it to me. Now.[21]21
  Что это такое, Репин? Отдай мне это. Сейчас (англ.).


[Закрыть]

Гингема дернула телефон. Мик изо всех сил сжал пальцы и не выпустил его.

– Отдай немедленно! – заверещала Гингема по-русски. – На моих уроках никаких телефонов. Или ты думаешь, ты особенный?

– Я его уберу, – сказал Мик.

– Дай сюда!

– Нет.

Гингема схватила Мика за руку и стала разжимать его пальцы. Он вскочил с места, отталкивая Гингему. Она пошатнулась и чуть не упала, но тут кто-то обхватил Мика за плечи и рванул назад. Гингема воспользовалась моментом и завладела телефоном.

– Спасибо, Саша, – произнесла она, и Мик увидел, что его держит Сашка Кондратьев. – Ты, Репин, совсем с ума сошел!

– Елена Геннадьевна, простите его, пожалуйста, – затараторила Настя, вскакивая. – Это не наш телефон, мы должны его вернуть. Верните его, мы больше не будем…

– Не ваш? – Глаза Гингемы загорелись. – Чей же он?

– Одной девочки, – неуверенно сказала Настя.

– Дорогой телефон, – задумчиво проговорила Гингема, разглядывая аппарат. – Что это за девочка, которая вам его дала? Скорее всего, Репин его тоже украл.

– Я не вор! – закричал Мик и кинулся к Гингеме.

– Успокойся! – завопила Настя, хватая Мика за руку.

Гингема быстро отошла к доске и сунула телефон в свою сумку.

– Я думала, после сегодняшнего разговора ты будешь вести себя умнее, Репин, – проговорила она злорадно. – Завтра я хочу видеть у себя ваших родителей. Твоих и Волковой.

До конца уроков Мик и Настя ссорились. Каждый обвинял другого в том, что произошло. Если бы Настя не притащила телефон в школу… Если бы Мик сдержался и не взбесил Гингему… Если бы Настя не позволила карапузам сломать мышку… Если бы Мик не полез читать дневники прямо на уроке…

– Хватит ругаться, – сказал Мик, когда они вышли из школы после занятий. – Надо позвонить ребятам. Они ждут новостей.

– Представляю, что они скажут, – вздохнула Настя. – Я бы на их месте нас убила. Может, соврем, что телефон упал и разбился?

Но Мик был против:

– Мы не должны обманывать друг друга. Иначе у нас ничего не получится.

Настя нехотя согласилась и дважды пересказала по телефону одну и ту же историю. Ева, как ни странно, отнеслась спокойно. У нее была собственная беда. Из-за вчерашнего позднего возвращения отец посадил ее под домашний арест до конца недели, и она десять минут перечисляла Насте, сколько всего интересного она пропустит за это время. Когда Ева наконец отключилась, Настя недовольно пробормотала:

– До сих пор не могу поверить, что она тоже Наблюдатель.

Зато Артем долго и нудно выспрашивал у Насти, что и как произошло сегодня, а потом еще дольше ругался. Лицо Насти постепенно заливалось краской, и, когда разговор закончился, она вся пылала как свекла.

– Он сказал, что мы идиоты! – возмущенно воскликнула она.

– Он прав, – вздохнул Мик. – Но лучше бы он сказал, как нам вернуть телефон.

– Гингема отдаст его нашим родителям, – неуверенно сказала Настя. – Попроси отца, пусть заберет.

Мик вспомнил, как отец отреагировал на его дружбу с Настей, и покачал головой:

– Может, лучше твоя мама?

– Не лучше, – мрачно сказала Настя. – Она мне потом весь мозг вынесет с этим телефоном. Где я его взяла и почему сразу не отдала. Еще спрячет телефон и захочет сама отдать Еве. Твой папа ведь так не сделает?

– Не сделает, – нехотя согласился Мик. «Главное, ничего лишнего ему не рассказывать», – добавил он про себя.

Вечером Мик рассказал отцу, что его завтра вызывают в школу.

Отец ничуть не удивился:

– Я в твоем возрасте тоже любил похулиганить. Это нормально.

– Я не хулиганил, – обиделся Мик. – Это Гингема взяла наш телефон! Обязательно забери его обратно, хорошо?

– Хорошо. – Отец рассмеялся. – Вы зовете англичанку Гингемой? Она настолько страшная?

– Даже хуже, – буркнул Мик. – Сам увидишь.

Но, когда они с отцом на следующий день вошли в кабинет Гингемы, Мик пожалел, что не сказал правду. Потому что отец, в коридоре шутивший насчет розового цвета стен на первом этаже, в кабинете вдруг вытаращил глаза и сделался молчалив и застенчив.

Гингема, как обычно, стояла у доски, сложив руки на груди. На ней было темно-зеленое платье, распущенные волосы отливали жемчугом в свете ламп. Мик ненавидел ее всеми фибрами души, и все равно от ее красоты у него захватило дух. Что уж говорить о неподготовленном отце…

– Д-добрый д-день, – еле выговорил отец. – Я Олег Репин. Папа Димы.

«Олег Андреевич», – мысленно поправил Мик. Но Гингема, видимо, была совсем не против Олега.

– Елена, – улыбнулась она, пропустив «Геннадьевну». – Садитесь, пожалуйста.

Отец сел за первую парту. Мик устроился сзади, на третьей.

Настя с мамой влетели в кабинет через секунду.

– Извините, пожалуйста, Елена Геннадьевна, младших некуда было пристроить, – затараторила Настина мама.

Она была совсем не похожа на Настю: высокая, худая, с неестественно черными волосами, выглядела намного старше отца Мика.

– Присаживайтесь, – сухо сказала Гингема.

Для Настиной мамы улыбки у нее не нашлось.

Настя села к Мику, ее мама на первую парту другого ряда. Гингема подождала, пока они устроятся, и тогда начала говорить. Мик ожидал поток язвительной ругани в свой адрес, но она начала с общей обстановки на уроке и хромающей дисциплины. Судя по блестящим глазам и легкой улыбке, можно было подумать, что ее ничуть не смущает ни первое, ни второе.

Настина мама угукала и время от времени оборачивалась на Настю. Отец смотрел только на Гингему. Мик не видел его лица, но по тому, как неподвижно он сидел, было ясно, что он внимает каждому слову. Хоть бы она говорила что-то дельное! Гингема даже не упоминала о Мике с Настей, а несла чушь об атмосфере в классе и важности изучения английского языка в современном мире.

– Я понимаю, Диме, может быть, скучно на моих уроках, – вдруг вздохнула она. – Это нормально, с его-то знаниями. Но я бы не сказала, что пользы от уроков для него совсем нет. Мы проходим очень важные темы, а в Диминых знаниях есть пробелы.

Она ослепительно улыбнулась отцу:

– У него блестящее произношение и богатый словарный запас, но теоретические знания неидеальны. А ведь ему сдавать экзамены. Если вы, конечно, не собираетесь вернуться в Лос-Анджелес…

Вопрос повис в воздухе.

– Не собираемся, – сказал отец и зачем-то рассмеялся. Как показалось Мику, совершенно по-дурацки.

Еще минут пять Гингема пела дифирамбы способностям Мика и лишь изредка упоминала Настю.

– Теперь, ребята, погуляйте немного, – вдруг сказала она. – Я должна кое-что обсудить с вашими родителями.

Они проторчали у школы целый час, обсуждая, какая бешеная муха укусила Гингему. Настя считала, что она выиграла в лотерею, а Мик был уверен, что замышляет очередную пакость. Когда его отец и Настина мама наконец вышли из школы, Настя и Мик затаили дыхание, ожидая приговора.

– Пошли домой, – буркнула Настина мама, подходя к ним. – Надо забирать карапузов. До свидания.

– Мам, что там… – начала Настя, но мать потянула ее за руку, и Настя послушно зашагала следом.

Мик повернулся к отцу, готовясь к самому худшему.

– Ну ты даешь, сын, – вздохнул тот. – Если бы у меня была такая учительница, я бы в нее влюбился.

Мика передернуло от отвращения.

– Ты не знаешь, какая она на уроке! – с жаром воскликнул он. – Зверь!

– Ты ничего не понимаешь в женщинах, – рассмеялся отец. – Елена Геннадьевна очень добрая. Несмотря на твое ужасное поведение, она готова дать тебе еще один шанс.

– Меня не выгонят? – поразился Мик. – Гингема меня прощает?

Отец потрепал волосы Мика:

– Не называй ее так при мне, ладно? Конечно, прощает, – сказал он и зашагал к воротам.

Мик был готов прыгать на одной ножке от радости. Но прощение Гингемы было только половиной дела.

– Пап, а телефон? – позвал Мик. – Она вернула тебе телефон?

Отец хлопнул себя по лбу:

– Совсем из головы вылетело. Сейчас схожу.

Мик провел в одиночестве очень неприятные двадцать минут. Почему отца нет так долго? До кабинета Гингемы – три минуты, попросить у нее телефон – одна, на обратный путь – еще три. Хорошо, пять минут накинуть на всякие вежливые слова, как принято у взрослых. Но двадцать?

Скрип открывающейся двери прервал страдания Мика. Из школы вышел отец. Он помахал Мику рукой, в которой был зажат телефон.

– Спасибо, пап! – просиял Мик.

– Пожалуйста, – улыбнулся отец. – Но в следующий раз веди себя умнее, ладно?

Мик закивал.

– Не хочешь рассказать, откуда у тебя этот телефон?

Мик был так благодарен отцу, что чуть не забыл о бдительности. Он был готов назвать имя Евы, а заодно выболтать всю историю Наблюдателей. Хорошо, вовремя вспомнил, что отец запретил ему общаться с ребятами.

– От одной девочки, – уклончиво сказал он.

– Тебе так хочется иметь свой телефон? – спросил отец с упреком.

– Ты не понял, пап, – затараторил Мик. – Девочка дала Насте телефон на время, а он сломался, и она принесла мне его посмотреть…

Мик замолчал, чувствуя, что нагромождение лжи все испортило. Он никогда не умел врать складно, мама в два счета его разоблачала. Но отец, казалось, не особенно его слушал. Он только рассеянно кивнул:

– Хорошо, Дима. Постарайся, чтобы это не повторилось. Твоя учительница по английскому заслуживает совсем другого отношения.

Мик достал телефон из кармана только в своей комнате, где заперся сразу после ужина. Он включил ноутбук и настроил программу для перекачивания фотографий. В телефонной папке с изображениями лежало несколько снимков Евы и фото какого-то парня в модной шляпе – Мику он не понравился с первого взгляда.

И все.

Фотографии, которые они сделали на чердаке сторожа, из телефона пропали.