Текст книги "Будущее международного права. Сборник статей"

Далее эти авторы пишут, что в современном международном праве нет оснований для построения соподчиненности между договорными и обычными нормами. Они равнозначны, взаимосвязаны, что не умаляет, однако, общей направляющей роли именно международного обычного права⁷³. С этим суждением согласиться не могу. Вне сомнения, договорные нормы являются более приоритетными, нежели обычные. Например, в преамбуле Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. сказано, что «вопросы, не регулируемые настоящей Конвенцией, продолжают регулироваться нормами и принципами общего международного права».

В ст. 38 Статута Международного суда вначале указаны международные конвенции, а затем уже международный обычай. Трудно представить себе общую направляющую роль международного обычного права. Практика не подтверждает данное утверждение авторов.

Как отмечал В. М Шуршалов, в советской литературе господствовало то убеждение, что «обычай занимает второе место среди источников международного права и имеет меньшее значение по сравнению с договорными нормами»⁷⁴.

Не могу не затронуть еще одну проблему – правосубъектность индивида в международном праве.

Еще в конце 20-х годов Постоянная палата международного правосудия в своем консультативном заключении по вопросу о юрисдикции Данцигских судов отметила, что государства могут путем договора предоставить отдельным лицам права на обращение в международные суды.

В 1947 г. крупнейший английский юрист-международник Л. Оппенгейм считал, что «хотя нормальными субъектами международного права являются государства, они могут рассматривать физических и иных лиц, как непосредственно наделенных международными правами и обязанностями, и в этих пределах их субъектами международного права»⁷⁵.

В приговоре Нюрнбергского Международного военного трибунала 1945 г. говорится: «Преступления против международного права совершаются людьми, а не абстрактными образованиями, и только путем наказания индивидов, совершающих такие преступления, предписания международного права могут быть принудительно осуществлены»⁷⁶.

Ч. Лебен (Франция) не просто утверждает, что индивиды являются субъектами международного права, но и полагает, что договоры их, заключенные с государствами, также являются предметом регулирования международного права.

По его мнению, субъектами международного права являются все акторы, потенциально способные к защите своих прав, предоставленных им международным правом⁷⁷.

Как справедливо отметил Г. В. Игнатенко, «предмет международно-правового регулирования приобретает новые, выходящие за традиционные границы очертания, что обусловлено внедрением в международные отношения участников, не обладающих государственно-властными свойствами, в их числе индивидов (физических лиц), действующих в качестве субъектов международного права от собственного имени или в согласии с государством»⁷⁸.

В учебной литературе вопрос о правосубъектности индивида впервые был подробно мною изложен в учебнике МГЮА «Международное право» (М., 1996. С. 482–487). В настоящее время этой проблеме уделено соответствующее внимание во многих учебниках (Казанского университета, Университета Дружбы народов и др.).

Однако не все российские ученные считают индивида субъектом международного права, даже в ограниченном объеме. Но наиболее активным противником правосубъектности индивида является С. В. Черниченко. В своей фундаментальной по содержанию работе он пишет: «Если физические и юридические лица не имеют прямого выхода на международную арену, они не адресаты международного права (не его субъекты). Но если они не его адресаты (субъекты), то они не могут быть и участниками отношений, урегулированных международным правом (субъектами международных правоотношений)»⁷⁹.

Не могу хотя бы кратко не коснуться точек зрения авторов о динамике развития международного права прав человека.

По мнению П. Спиро (Франция), если раньше международное право регулировало вопросы гражданства исключительно с точки зрения разрешения коллизии национально-правовых режимов, то в настоящее время нормы о запрете гендерной дискриминации, лишении гражданства усиливают давление на государства, все более ограничивают свободу государств самостоятельно решать вопросы, связанные с гражданством. П. Спиро, однако, отмечает, что как такового общепризнанного права на гражданство на данный момент не существует. Тем не менее автор приводит доказательства формирования нового международного права гражданства, которые с его точки зрения свидетельствуют о необходимости анализа института гражданства в контексте прав человека. Он подтверждает мнение тех ученых, которые трактуют гражданство как право, принадлежащее человеку.

П. Спиро считает, что формирование международного права гражданства может иметь далеко идущие последствия, в частности, снижения значимости гражданства как такового и разрушения солидарности, которая на данный момент является основой легитимности государств. Он оспаривает точку зрения, согласно которой дальнейшее развитие международного права прав человека повлечет за собой укрепление роли государства.

П. Спиро не отрицает того факта, что вопросы гражданства по-прежнему в большинстве случаев остаются в компетенции отдельных государств. Однако автор отмечает некоторые сдвиги в развитии международного права в этой сфере, которые не вписываются в типичную Вестфальскую систему. Все чаще в ходе обсуждения гражданства возникают вопросы о возможном отказе в присвоении гражданства, выдвигаются аргументы о справедливости предоставления гражданства лицам, постоянно проживающим на территории определенного государства. Эта практика, по мнению П. Спиро, подтверждает тенденцию к ограничению некогда абсолютной свободы государства в решении вопросов о предоставлении гражданства и стремлению учета интересов отдельных индивидов.

Эти новшества, пишет он, в значительной степени отступают от традиционного развития международного права, регулирующего исключительно случаи, в которых государство не имеет права предоставлять гражданство. Теперь же нормы международного права начинают диктовать, в каких случаях власти обязаны предоставить гражданство и какими правами в связи с этим обладают лица, постоянно проживающие на его территории. В заключение автор отмечает, что с развитием международного права гражданства исчезает «последний бастион» абсолютной свободы государства в вопросах предоставления гражданства⁸⁰.

В целом с этим прогнозом о будущем международного права прав человека можно согласиться.

Я. Онума считает, что международное право прав человека связано с западно-ориентированной историей развития этой отрасли права. Он высказывается за необходимость избавления международного права от излишнего акцента на свободу и индивидуализм, основанных на европейском происхождении самой этой отрасли и развитии ее по западному сценарию, и учета религиозных и культурных особенностей различных народов мира.

Я. Онума высказывается за интегрированное понимание прав человека, закрепленное в Венской Декларации по правам человека 1993 г.⁸¹

В последнее время актуальной стала средневековая проблема борьбы с торговлей людьми (human trafficking)⁸². Она получила название «современное рабство» (modern day slavery) и вызвала стремительный рост международных, региональных, национальных актов, направленных на борьбу с этим преступлением, а также заставила государства направлять свои огромные финансовые и иные ресурсы на ее искоренение. По мнению Дж. Чуянга (США), это, в свою очередь, породило споры в среде ученых, призывающих к консолидации международного права прав человека, налогового права, деликтного права, трудового права, права здравоохранения, а также военной мощи в целях борьбы с усиливающейся международной преступностью и участившимися другими нарушениями прав человека⁸³.

В соответствии с Протоколом ООН о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, дополняющим Конвенцию ООН против трансграничной организованной преступности, принятой в 2000 году, следующие деяния подпадают под определение торговли людьми: акты вербовки, перевозки, укрывательства или получение людей путем угрозы силой или ее применения или другие формы принуждения, а также в целях эксплуатации.

Еще до принятия этого протокола США приняли закон о борьбе с торговлей людьми, который дает право Президенту США налагать экономические санкции на государства, не соблюдающие стандарты в борьбе с торговлей людьми.

Администрация Б. Обамы в 2009 и 2010 г. выступила с предложением расширить правовое понятие торговли людьми и разработать эффективную стратегию борьбы с ней. В этих предложениях, указывает Дж. Чуянга, администрация президента обращает внимание на два момента. Во-первых, объединение понятий принудительного труда и торговли людьми, отсутствие привязки понятия торговли людьми к перемещению людей в пространстве. Во-вторых, любая торговля людьми – это рабство. Такой подход предполагает расширение ранее имевшихся узких определений понятия «торговля» (например, торговля – элемент перемещения), включив в него также и случаи пребывания людей в невольном состоянии. Соответственно, правовая категория рабства – запрет, который носит характер jus cogens, – в прошлом резервируемая за наиболее крайними формами эксплуатации (осуществление правомочий владения, пользования и распоряжения над индивидом), в настоящее время расширяется, охватывая торгуемых людей⁸⁴. По мнению Дж. Чуянга, такой «эксплуататорский» уклон имеет своей задачей создание принудительном порядке системы борьбы с торговлей людьми, пытаясь охватить все новые формы эксплуатации. Однако внимательный анализ подхода США позволяет сделать вывод, что это также еще и способ сохранения гегемонистского подхода США в борьбе с торговлей людьми и непринятия иных (конкурирующих) подходов, предусматривающих реформу миграционной политики и трудового законодательства, которые противоречат интересам США.

Американские ученые предлагают два подхода в международно-правовой борьбе с торговлей людьми. Первого подхода придерживается Дж. О’Коннел Давидсон, которая считает причиной торговли людьми девиантное поведение индивидов (и корпораций) и, соответственно, приоритезирует подотчетность (ответственность) индивидуальных правонарушителей (виновников) в освобождении и защите жертв. В этом подходе превалирует принцип уголовного правосудия.

Второй подход, основоположником которого является Дж. Грай Поуп, предполагает, что торговля людьми является результатом несовершенной системы занятости населения и миграционного законодательства. Сторонники этого подхода предполагают усилить защиту трудовых прав, нормы которых призваны уменьшить торговлю людьми. Дж. Чуянг выступает в защиту второго подхода⁸⁵.

VII. О реформе Организации Объединенных Наций

В своей речи на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН 28 сентября 2015 г. В. В. Путин справедливо отметил, что ООН – структура, которой нет равных по легитимности, представительности и универсальности. «Да, в адрес ООН раздается в последнее время немало критики. Якобы демонстрирует недостаточную эффективность, а принятие принципиальных решений упирается в непреодолимые противоречия, прежде всего между членами Совета Безопасности… Суть организации, собственно, и заключается в поиске и выработке компромиссов, а ее сила – в учете разных мнений и точек зрения… Считаем попытки расшатать авторитет и легитимность ООН крайне опасными»⁸⁶.

По мнению В. Д. Зорькина, обвинения ООН в неэффективности ее механизмов в значительной мере справедливы. «Дух Основных Принципов международного права, сформулированных в Уставе ООН, Декларации о принципах международного права 1970 г. и Хельсинкском Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года до сих пор не обеспечен буквой точных и последовательных нормативно-правовых установлений», – полагает В. Д. Зорькин⁸⁷.

Далее он перечисляет 6 основных принципов (непонятно, куда делись остальные четыре такие же основных принципа), нарушение которых «буквально взрывает международную правовую сторону». В. Д. Зорькин уверен в том, что «отсутствие ясно заявленных норм реализации этих Принципов в их единстве позволяет остальным государствам и международным органам принимать решения и действовать на основании собственных интерпретаций указанных Принципов».

В своих статьях В. Д. Зорькин предлагает следующие направления (обобщаю) реформирования ООН. Во-первых, устранить коллизии между основными (по его терминологии, основополагающими) принципами ООН. Во-вторых, определить допустимые меры вмешательства во внутренние дела суверенных государств. В-третьих, определить прерогативы и состав Совета Безопасности ООН. В-четвертых, решить процедурные проблемы принятия решений Советом Безопасности. В-пятых, разработать правила принятия решений Генеральной Ассамблеей ООН. В-шестых, глубоко и детально проработать 10 основных принципов международного права и определить их место в системе международно-правовых актов.

Сформулированные В. Д. Зорькиным предложения нуждаются в соответствующих комментариях. По его мнению, имеет место коллизия между основными принципами международного права, закрепленными в ст. 2 Устава ООН. Откровенно говоря, я о такой коллизии не осведомлен. Эти нормы-принципы императивно регламентируют деятельность субъектов международного права. После принятия Устава ООН содержание этих принципов уточнялось и развивалось Генеральной Ассамблеей ООН путем одобрения резолюций, и эту практику при необходимости следовало бы продолжить.

В. Д. Зорькин предлагает определить допустимые меры вмешательства во внутренние дела других государств. Однако данный принцип означает запрещение прямого или косвенного вмешательства по любым причинам во внутренние или внешние дела любого государства. Правда, в XIX веке ряд доктринальных юристов-международников, например М. Н. Капустин, признавал вмешательство не только допустимым, но и необходимым. По его мнению, вмешательство является правомерным в следующих случаях: ради самосохранения государства; на основании договора о гарантии; по приглашению государства в случае междоусобий; для охраны приобретенных прав, религиозных, торговых и других⁸⁸.

Подавляющее большинство этих предложений давно закреплено в международном праве, в том числе в Уставе ООН.

По мнению В. Д. Зорькина, необходимо определить прерогативы и состав Совета Безопасности. Прерогативы (т. е. исключительные или преимущественные) права Совета Безопасности четко определены в главе V Устава ООН. Он несет главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности. Только этот главный орган вправе уполномочивать на применение сил и санкций к агрессорам.

Эти функции Совет Безопасности выполняет в целом успешно. Конечно, многое зависит от воли государств – членов ООН.

Что касается расширения количества постоянных членов Совета Безопасности, то РФ неоднократно поддерживала это предложение. Например, недавно В. В. Путин заявил, что Индия своей миролюбивой политикой заслужила место постоянного члена Совета Безопасности.

Процедурные вопросы принятия решений Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи определены Уставом ООН и правилами процедуры этих главных органов⁸⁹, и каких-либо крупных пробелов при применении их не возникало. Другое дело, ряд влиятельных государств по политическим или иным причинам вопреки Уставу ООН срывает принятие важных решений этими органами ООН, что существенно принижает эффективность этой авторитетной всемирной организации. На заключительном заседании конференции в Сан-Франциско 1945 г. президент США Г. Трумэн заявил: «Если мы не сумеем применить Устав, мы окажемся предателями по отношению ко всем, кто отдал свою жизнь за то, чтобы дать нам возможность свободно и в условиях безопасности собраться здесь для обсуждения и принятия этого Устава… Если мы, – продолжил он, – попытаемся использовать его в эгоистических целях – в интересах какой-либо одной нации или небольшой группы наций, – мы также будем виновны в таком предательстве»⁹⁰.

На первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН 10 января 1946 г. ее председатель, колумбийский дипломат Зугета Анхель отметил, что ООН должна строить свою деятельность на следующих принципах: добрая воля, презрение к интригам и хитростям, дух сотрудничества.

На мой взгляд, если все государства будут следовать духу и букве Устава ООН, то отпадут предложения о его пересмотре.

В заключение процитирую слова В. В. Путина, произнесенные на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, которые звучат как напутствие всем государствам: Россия верит в громадный потенциал ООН, который должен помочь избежать новой глобальной конфронтации и перейти к стратегии и кооперации. Вместе с другими странами будем последовательно работать ради укрепления центральной координирующей роли ООН⁹¹.

Кстати, на этой же сессии Генеральной Ассамблеи ООН президент США Б. Обама позитивно оценил роль ООН. «Руководители стран, которые подарили нам это учреждение, надеялись, что оно поможет решать конфликты, требовать соблюдения правил поведения и осваивать навыки сотрудничества… Действительно, спустя десятилетия ООН сумела изменить жизнь людей к лучшему – помогая искоренять болезни, учить детей, договариваться о мире», – отметил Президент США⁹².

VIII. Заключение

Международное право, возникшее в феодальную эпоху, является одной из древнейших правовых систем. За этот период оно приросло новыми субъектами и отраслями. Верховенство международного права является признанным фактом и не оспаривается ни одним государством. Международное право оберегает общество от всякого рода серьезных и менее серьезных неприятностей. Оно является регулятором деятельности субъектов в международных отношениях и одновременно защищает их; перед международным правом стоят большие задачи, главная из которых – избавить человечество от бедствий войны и утвердить веру в основные права человека. Вот почему международное право должно совершенствоваться, адаптироваться к реалиям. Генеральная Ассамблея ООН обязана поощрять прогрессивное развитие международного права и его кодификацию (ст. 13 Устава ООН). Как известно, всю первичную (точнее, черновую) работу в этом плане ведет Комиссия международного права ООН. Она внесла заметный вклад в развитие международного права⁹³. В повестку дня этого органа включены проблемы, которыми Комиссия должна заниматься в ближайшие годы, в том числе обязательство выдавать или осуществлять судебное преследование (aut dederе aut judicare); защита людей в случае бедствий; иммунитет должностных лиц государства от иностранной уголовной юрисдикции; последующие соглашения и последующая практика в отношении толкования договоров; временное применение договоров; формирование и доказательство существования международного обычного права: клаузула о наиболее благоприятствуемой нации⁹⁴. Эти проблемы будут разрабатываться, может быть, не одно десятилетие.

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в своем выступлении в Стэнфордском университете 17 января 2013 г. обратил внимание на следующее: масштаб глобальных перемен, которые мы наблюдаем сегодня, гораздо значительнее, чем охват перемен, свидетелем которых он когда-либо был. Поэтому он называет нынешний период эпохой Великих перемен. Это свое выступление Пан Ги Мун заключил словами: «Я убежден, что эпоха Великих перемен – это еще и время великих возможностей»⁹⁵.

В силу своей значимости международное право, как справедливо отмечается в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 48/29 от 9 декабря 1993 г., должно занять надлежащее место в системе преподавания правовых дисциплин во всех высших учебных заведениях. В своем обращении к деканам юридических факультетов во всем мире заместитель Генерального секретаря ООН по правовым вопросам Г. Корелл еще в 2000 г. справедливо указал на то, что международное право является таким же необходимым элементом, как и моральные ценности, лежащие в основе законодательных актов, принимаемых их демократически избранными парламентами. «Независимо от того, где вы проживаете, и без различия расы, пола, языка и религии, если использовать формулировку Устава Организации Объединенных Наций, – заключает Г. Корелл, – все вы несете общую ответственность за то, чтобы международное право заняло заметное место в процессе подготовки будущих поколений юристов в вашей стране. Мы должны быть признательны за существование между нами различия. Однако для того чтобы защитить себя и грядущие поколения, мы должны иметь что-то общее, что мы могли бы передать по наследству грядущим поколениям. Этим общим является международное право». В обращении особо подчеркивается необходимость обеспечения доступа студентов к договорам и источникам информации по международному публичному праву⁹⁶.

Генеральная Ассамблея ООН с 1965 г. ежегодно принимает резолюцию под названием «Программа помощи ООН в области преподавания, изучения, распространения и более широкого признания международного права». В эти резолюции постоянно включается фраза о том, что «международное право должно занять надлежащее место в системе преподавания правовых дисциплин во всех университетах».

В Московском государственном юридическом университете имени О. Е. Кутафина (МГЮА) преподаванию международного права уделяется достаточно большое внимание. Оно преподается во всех 8 институтах, функционирующих в рамках университета. Более того, уже более 10 лет существует Международно-правовой институт, в котором наряду с общим курсом международного права ведутся спецкурсы и спецсеминары по 8 отраслям международного права (международные организации и конференции, право международной ответственности, международное морское право, международное гуманитарное право и др.).

Осенью 2013 г. кафедра международного права МГЮА выпустила в свет учебник для бакалавров «Международное право» (отв. редактор К. А. Бекяшев). Он подготовлен в соответствии с ФГОС ВПО по направлению подготовки 030900 «Юриспруденция» (квалификация (степень) – бакалавр) и рабочей программой, одобренной Академией в 2012 г.

При подготовке специально предназначенного для бакалавров учебника авторский коллектив критически заимствовал все положительное и оригинальное из более 30 учебников, подготовленных кафедрами многих вузов России. В данном учебнике использованы научные труды зарубежных авторов (Я. Броунли, Д. Боуэтт, П. Бирни, А. Кассезе, Л. Оппенгейм, М. Шо и др.), практика Международного суда ООН и других международных судебных органов (судов, арбитражей, трибуналов, третейских судов и др.). В настоящее время кафедра работает над концепцией новых учебников для бакалавров и магистрантов.