Текст книги "Верхом на Ланселоте"

Кирилл спросил адрес дачи, поговорил полчаса с Еленой Николаевной и поехал в агентство. Здесь ему ловить было нечего. Соседи, по словам бабульки, новые, и парня этого никто не вспомнит. Друзей у него в детстве не было. Она вспомнила, как Миша все время играл один, а если к кому подходил, то дети сразу морщились и отбегали. Еще дразнить его начинали или бить. Потом он вообще на улицу перестал выходить и играл дома. Отец так и не женился больше: мать Миши любил и боялся травмировать сына. Так и жил остаток жизни бобылем. А ведь красивый был мужчина…

Следующим пунктом был институт. Это Кирилл отложил на завтра. А пока поехал в агентство, чтобы поделиться информацией, полученной от бывшей соседки Яшиных. В агентстве вовсю кипела работа. Леха раздобыл информацию и собирался ею с Яриком поделиться. Для этого они уединились в кабинете и только начали совещание, как приехал Кирилл.

– Что раздобыл? – с порога спросил его шеф.

– Немного. Он в том дворе, где прописан, и не жил почти.

– Почему?

– Квартиры сдавал и жил на дедовой даче. Потом одну у него обманом аферисты отняли.

– Как?

– Подсунули на подпись не договор аренды, а договор дарения.

– А в ЕГРП как это прошло?

– Он доверенность на риелтора сделал.

– На все виды сделок? Глупый человек. Ведь уже сколько показывают по телеку и рассказывают, что не выписывайте такие доверенности.

– И все равно люди на это попадаются, – продолжил мысль Леха.

– А вторую он куда дел? – спросил шеф.

– Вторую он сам продал и деньги куда-то вложил.

– Куда?

– Пока не знаю.

– Разузнай.

– Хорошо.

– Значит, что нам про парня известно? Михаил имел две квартиры и обе просрал. Но есть еще дача. Там он и жил. Друзей в детстве не имел. Кирилл, ты со школой и институтом завтра реши. Леха, на тебе соседи по даче.

– Погоди. Завтра его хоронят. Я на похоронах поприсутствовать хотел.

– Хорошо. Ты и Кирилл едете сначала на похороны, а потом на тебе соседи по даче.

– А кто хоронить будет? Родителей нет в живых, и дед с бабкой умерли. Кто труп забрал? – заинтересованно спросил Кирилл.

– Тетка двоюродная приехала хоронить. Она с ним связь поддерживала. Единственная живая родня. Вот ей в первую очередь и позвонили, чтобы труп забрали. Что ты выяснил? – спросил Ярик уже у Лехи.

– Парень не простой. Есть друг по имени Гриша. Миша стоял на учете.

– Псих?

– Можно и так сказать. Суицидник. Он пытался покончить с собой.

– Последняя попытка, можно сказать, удалась. Помог ему киллер: от греха самоубийства освободил.

– Хоть что-то киллер сделал правильно, – попытался пошутить Кирилл.

– Не шути так… – одернул его Ярик.

– Извини…

Ярослав еще долго обсуждал вопросы, которые они должны прояснить. Раздал всем задания и рванул к своей спящей красавице. Она все еще была в коме. Полиция не сочла необходимым выставить охрану. Ярик боялся за ее жизнь. Но Крапивин был неумолим, объясняя свое решение тем, что убили по заказу не ее, а парня. Там и надо рыть носом землю. А красавица эта на фиг никому не сдалась. Мол, просто так совпало, что парень пришел в гости к своей девушке.

Смешная версия. А следом за ним киллер пришел? Не проще киллеру ждать у родного жилища заказанную дичь? Возле дачи бы его пас: там убить проще и свидетелей мало. Чутье Ярославу подсказывало обратное: убить пытались именно ее, а не парня. Крапивин не дурак и это наверняка понимает. Значит, ведет свою игру. А их принимает за дураков и водит за нос? Майор готовит ловушку? Кому? Киллеру или защитнику? Допустим, ему повезет, и он поймает киллера. И что? Какой в этом прок? Нового наймут, а заказчик уплывет. Поймает защитника и тоже ничего не выиграет: просто Лана останется без защиты. И ей тогда каюк. Придется ему помешать…

Итак, что мы знаем? У парня кроме дачи ничего нет. Он всего лишь побочный продукт охоты. Пошли добывать волчицу, а настреляли зайцев… Киллерам дано задание и разрешили не стесняться в средствах? Одним трупом больше, одним меньше… Для заказчика это неважно. Важен результат: она должна быть мертва. Пленных велено не брать. А что такого есть у нее, если попыток было пять? Теперь уже шесть. Шестая так же не удалась, как и предыдущие.

Прав следак: она или феноменально везучая, или ее антикиллер, назовем его так, служит ей щитом от недругов. Железобетонный щит. И специалист, каких поискать: киллера убил красиво и следов не оставил никаких. Кто этот неизвестный друг? Зачем так рискует? Это его задание или личный интерес к жертве? Всю дорогу Ярик прокручивал ситуации с убийствами и так и этак, просчитывая варианты. Но получалась какая-то мешанина: много ненужного сора, за которым не видно сути. Понять хотелось бы: зачем ее пытаются убить или за что? Какой поступок она могла совершить, что началась такая нешуточная охота? И остановятся ли заказчики или наймут нового убийцу, чтобы добить ее?

Он в больницу ехал для того, чтобы ее охранять дополнительно. Зацепила его она. Сильно зацепила. Он верил, что она выкарабкается. Надеялся. Когда Ярик пересек порог отделения, где лежала Лана, он увидел Леху. Тот сидел напротив палаты и о чем-то тихо совещался с майором. Неужели и Леха в теме? А ему специально не говорят или решили использовать втемную? Посмотрим…

– Всем привет! А ты чего тут? – спросил он у Лехи.

– Да вот мимо ехал.

– Куда ехал?

– Мимо, – не стал уточнять друг.

– Пойду, пожалуй. А насчет охраны я подумаю, – сказал майор Лехе.

Крапивин пошел по коридору, а Леха уставился на Ярика.

– А тебя сюда каким ветром занесло? – спросил Леха.

– Я то же самое хотел у тебя спросить, – ответил Ярик.

– Я пытался втолковать майору, что покушались на девушку.

– А то он сам не понимает…

– Понимает, если не дурак. А дураком он никогда не был.

– Значит, он нас считает дураками.

– Согласен. Что делать будем?

– Защищать… Что же еще? Раз в нее стреляли, и она только чудом осталась жива, значит, защитника у нее больше нет.

– Похоже на то. По очереди будем дежурить? Ты сиди, а я за кофе схожу.

Леха пошел за кофе. Купить его можно было в кофейном автомате в фойе или в буфете на первом этаже. Леха предпочел сходить в буфет: там и кофе вкусней, и перекусить что-то приличное можно взять. Ярик сел в кресло и принялся ждать друга. Кофе ему не хотелось, но он не стал тормозить Леху. Пусть идет. Через несколько минут Ярик почувствовал дискомфорт: он по дороге уже напился кофе, и теперь срочно захотелось отлить. Но по закону подлости уйти нельзя. Вот Леха подойдет, и он тогда рванет, чтобы справить нужду. Но Леха все не шел, а Ярик уже не мог терпеть: не ссаться же в штаны…

– Я быстро: одна нога здесь, другая тоже здесь, – так уговаривал Ярик себя, что за пару минут ничего страшного не произойдет, и умчался в туалет. Он на самом деле хотел быстро решить насущную проблему.

– Наконец-то этот придурок ушел, – подумал киллер и пошел в палату, где лежала его путевка в лучшую жизнь.

Ему было интересно, кого так срочно по тройной цене приказано убрать. Нет ни фото, ни другой информации. Приказ прост и не оставляет разночтений: в больнице такой-то палата номер такая-то… Объект приказано немедленно уничтожить. Не подчиниться он не мог: приказ есть приказ, а приказы не обсуждаются. Раз уточнений нет, значит, заказчик уверен на сто процентов, что накладок не будет, и в палате лежит объект, подлежащий уничтожению. Заказ поступил полчаса назад: вряд ли что-то изменилось. Значит, выполним приказ. А обещанные деньги в виде премии – приятный бонус. Да еще столько…

Киллер вошел в палату и замер. Он ожидал, что убить надо будет какого-нибудь бедолагу. Мужика, который что-то видел или слышал. Но что убить надо будет ребенка, да еще девочку… Впервые он стоял, смотрел на объект и чувствовал, что убивать ему не хочется. Детей убивать он не подписывался. Подошел поближе и стал рассматривать объект: хватило пары минут, чтобы понять, что не ребенок это, а девушка. Красивая. И за что ее приговорили? Не дала какому-нибудь старому генералу? И старый пердун решил ее наказать? Совсем берега попутали от безнаказанности! Зажрались наглые сволочи! Блин, только этого ему не хватало…

Лана чувствовала, что на нее кто-то смотрит. Потом ее погладили по щеке. Она открыла глаза и увидела парня: он пристально смотрел на нее. В руке у него был пистолет с глушителем. Она поняла, что сейчас в нее выстрелят, и ее жизненный путь завершится. Она не стала кричать, а смиренно закрыла глаза и ждала: вот сейчас он выстрелит, ей станет немного больно и все закончится…

– Твою ж мать! – произнес парень, развернулся и быстро ушел, так и не приведя приговор в исполнение.

Ярик быстро возвращался назад. Он переживал. Но все было нормально: девушка спала, никто ей не причинил вреда: да и кто бы успел? Зато теперь можно сидеть и не париться, ожидая Леху. И место для кофе освободилось.

Из больницы вышел молодой человек. Он кипел от злости. Ладно, раньше эти генералы-коммерсанты решали свои денежные дела и убивали конкурентов и свидетелей. К этому он привык. Но теперь перешли на новый уровень и решили убирать тех, кто им отказал? А с чего решил, что она отказала? Может, она дала и что-то лишнего узнала? Что она может узнать? Что у генерала член маленький? И пообещала про это всем рассказать? Тоже мне, военная тайна. Не может быть секретов в месте для свиданий. А он точно знал, что генералы своих потаскух трахают в специальных местах. Там документы не хранят, поскольку не положено. А если и притащил туда документы какой-то идиот, то значит, его пора списывать. Киллер для себя решил, что отбрыкается от заказа всеми правдами и неправдами. Потянет немного. Пусть девчонка поживет маленько. Может, ветер переменится и подует в обратную сторону.

Занятый своими мыслями, он даже не заметил, как за ним шел крупный субъект. Проводил его практически до дома, зашел через некоторое время в подъезд, отметил, на каком этаже стоят лифты… И вышел из подъезда. Киллер сидел в это время за монитором в квартире на первом этаже и наблюдал за преследователем. Значит, вот вы как? Сразу чистильщика за ним приставили? Ну ладно, будет вам и белка, будет и свисток…

Он слежку не заметил, но почувствовал. Жизнь приучила его доверять своей интуиции, поэтому он сразу юркнул в квартиру и затаился. Решил посмотреть, что будет делать незнакомец. Но тот не стал подниматься. Значит, ему дали еще один шанс? Или его придут убирать другие? Видимо, речь идет о вещах нешуточных, если столько служивого народа привлекли. Надо менять дислокацию. Он быстро собрал необходимое и вышел из квартиры. У лифта стояла какая-то бабка. Он поздоровался с ней, та что-то злобно пробурчала ему в ответ, как будто в спину плюнула. Лифт приехал, и бабка зашла внутрь, стуча по полу своим костылем. Он проследил, куда поехал лифт. И на кой черт ему это надо? Только повернулся, чтобы идти, как свет померк…

Сашка всегда мечтал быть военным. С самого детства, чтобы быть как отец. Большим, честным и веселым. Отца не стало. Он часто ездил в загадочные командировки и однажды просто не вернулся домой. Потом приехали какие-то родственники, горько плакали на публику, все время гладили Сашку по голове и называли сиротинушкой. Сашке сказали, что его отец геройски погиб при выполнении особо важного задания. Потом эти же родственники устроили его матери ад на земле, когда начали судиться из-за наследства, что оставил отец. Обобрать решили сиротинушку «добрые» родственнички. Наследство было небольшим: двушка в Москве, старенькая иномарка и деньги на счету в банке. Двушка не была приватизирована, поэтому на нее родня не имела никаких прав. Машина требовала ремонта, поэтому они ею пренебрегли. А вот за деньги они решили судиться. Но ничего им «злой» судья не присудил, только на адвокатов зря потратились, да от судьи выслушали нотации. Никаких прав на имущество погибшего они не имели, поскольку были живы родственники первой очереди: они и унаследовали все имущество погибшего. Но не смирились сутяги и прямо в зале суда прокляли вдову и родного племянника. И уехали не солоно хлебавши в свою Тмутаракань, чтобы там оплакивать свое несостоявшееся благополучие. Вот такая «добрая и порядочная» оказалась у Сашки родня…

Сашка жил с мамой. Рос обычным мальчишкой и учился, как все. По мере взросления стал понимать, в чем смысл жизни, и мечту свою не променял на блага цивилизации. Не нужны ему были ни деньги, ни тачки, ни иные блага мира. Сашка занимался пятиборьем, поэтому в армии его определили по способностям. Стал он специалистом по уборке: ликвидатором мусора, который мешается под ногами родного государства. Его кое-чему научили, поднатаскали и начали использовать в интересах страны. С виду он был обычным парнем, который шляется и не работает. На самом деле он работал на государство.

Его такое положение дел устраивало: платили прилично, работа была непыльной и соответствовала его жизненным установкам. Пришел, увидел и убил. Иногда работа даже доставляла удовольствие, и другой судьбы он для себя не желал… До сегодняшнего дня. Сегодня у Сашки впервые произошла переоценка жизненных установок. Убивать объект он не стал и впредь не собирался. А это неподчинение приказу. В их конторе нет трибунала, у них есть зачистка. И его по всем правилам должны зачистить. Сашка это понимал и принимал. Все правильно и справедливо: это расплата за прежние убийства, которые совершал он сам, пусть даже в интересах государства…

В голове у Сашки пронеслась калейдоскопом вся его жизнь. Он только сейчас понял, что так много не сделал: не сказал маме, как сильно ее любит, не посадил дерево, а вроде по всем канонам приличного человека должен был бы посадить. Не любил никогда и об этом пожалел особенно остро. Не родил сына или хотя бы дочки с голубыми глазами… Вспомнил почему-то глаза объекта и слезу, которая скатилась после того, как она поняла, что ее пришли убивать, и закрыла глаза. И такая тоска на Сашку накатила, что впору застрелиться… Но вот послышались шаги, и его слегка толкнули в бок ногой. Он хотел, чтобы ему вынули кляп и объяснили, что с ним собираются делать.

– Не мычи! – скомандовали ему.

Сашка понял, что его провели старым дедовским способом: сделали вид, что ушли, а сами вернулись и притаились. Он лежал в каком-то подвале. Было темно и сухо. К нему подошел парень, которого он видел в подъезде. По крайней мере, одежда та же. Лицо закрыто. Значит, мочить не будут. Если сразу не убили, значит, он им еще зачем-то нужен.

– Почему заказ не выполнил? – задал парень ему вопрос и вытащил кляп, рассчитывая получить ответ.

– А вам не все равно?

Парень без лишних слов заткнул ему рот кляпом и нажал на какую-то точку в области сердца. Никогда Сашка не испытывал такую всепоглощающую боль. Он от боли заорал так, что казалось, его сейчас услышали за пределами вселенной, несмотря на кляп во рту. Сашка понял, что долго такую боль выносить не сможет. Ни один человек не смог бы. Умеет этот субъект пытать людей. Хорошо его научили в конторе иезуитскому ремеслу – виртуозной игре на человеческом теле…

– Слушай меня внимательно. Я задаю вопросы, а ты отвечаешь. Не смей мне врать, иначе я сделаю еще больней. Ты меня понял? Кивни, если понял.

Сашка мелко закивал. Парень опять вытащил кляп.

– Почему не выполнил заказ?

– Не успел.

– Почему не успел?

– Там охраны много. Отложил на завтра.

Парень молча заткнул ему рот кляпом и опять нажал. Боль разлилась по всему телу. Сашке казалось, что вот сейчас глаза у него выскочат из орбит, и он останется слепошарым.

– Почему не выполнил заказ?

– Отложил.

– Почему?

– Много охраны. Не успел бы…

– Вот зачем ты мне врешь? И охраны там практически нет. Только один безоружный мужик. И тот бывший мент. И успевал ты. Ты же в палате не одну минуту стоял. Почему не выполнил заказ?

– Я не буду его выполнять. Делайте, что хотите…

Сашка замолчал. Понял, что этот заказ сопровождали с самого начала. Так никогда не делалось. Раньше никогда. Его проверяли? Зачем? Что это значит? Он не прошел проверку перед ответственным заданием? А если бы он выстрелил? Нет. Объект был настоящий. И заказ настоящий. Тогда зачем этот допрос? Ничего не понятно. Раньше все ему было ясно и понятно: вот заказ, вот объект, он в роли исполнителя. Заказчика исполнители обычно не знали: все передавалось наработанными шифрами и паролями. В лицо знали только объект, поскольку надо было быть уверенными, что убрали того, кого надо. Впервые Сашка получил объект, на которого не прислали досье: хоть какое-то маломальское досье, хотя бы фотографию. С этого и начались все странности. А теперь Сашка влип, и его зачистят…

Парень, который Сашку пытал, задумался. Поразмышлял и опять обратил свой взор на пленника.

– Почему?

– Что почему?

– Почему заказ не выполнил?

– Опять двадцать пять. Потому! Не хочу я ее убивать! Так понятно?

– Почему?

– А-а-а! Что она сделала? Не дала какому-то старому пердуну? Я не буду ее убивать! Делай свое дело и покончим с этим! – заорал, разозлившись, Сашка.

– Ты понимаешь, что тебя приговорили?

– Да.

– Ты понимаешь, что тебя уберут если не одни, так другие?

– Да.

– Значит, слушай меня внимательно. Я вон там оставлю нож, чтобы ты мог развязаться. Беги из города. Маму забирай и беги отсюда как можно дальше. Начнутся разборки, и тебе прилетит с обеих сторон, как главному виновнику возникшего хаоса. Когда можно будет приехать, тебе сообщат.

– А что с ней будет?

– Тебе не все равно?

– Нет.

– Попытаемся ей помочь.

– Я могу подстраховать.

– Маму свою спасай. Завтра тебя зачищать придут. Так что беги и не оглядывайся. Не мешай нам работать.

– Зря ты так: я мог бы реально помочь.

– Не путайся под ногами. Ты нам всю игру поломаешь. И второй раз я тебя не пожалею. Выполняй приказ: бери маму и вали из города. Нож тут.

Парень положил нож в десяти метрах от Сашки, хмыкнул и растворился в темноте. Сашка не верил своему счастью. А что было бы, если он выполнил бы приказ? Его бы точно зачистили, и к гадалке не ходи. Получается, спасая девчонку, он спас себя? Чудны дела твои, Господи! Доползти до ножа для Сашки не составило особого труда. Он смог быстро перерезать веревку. Потом выбрался из подвала и стал тормозить машину. Надо срочно эвакуировать маму и решить, куда ее отправить. Сменить телефон и симку себе и маме. Выгрести заначку и отправить ее на отдых. А сам он поедет спасать девчонку. Чувствовал Сашка, что так надо. А отец ему всегда говорил, что надо быть мужиком и если надо, то делай и ничего не бойся. На небе Господь милостивый и твои аргументы будет учитывать. У Сашки сейчас самый весомый аргумент: он спасает жизнь другому человеку. Но сначала он обезопасит маму…

Мама ничего не знала и была очень наивной и доброй. Она до последнего не подозревала, что сын ее занимается таким серьезным делом: стоит на защите государства. Во всех странах мира есть такие чистильщики. В демократических в том числе. Даже наоборот: в самых демократических странах мира таких чистильщиков больше всего. И мочат они народ направо и налево во имя своего кровавого идола – демократии. По мнению Сашки, долбанной демократией богачи прикрывают свои темные делишки. И в других странах, и в нашей. А народ верит и считает, что имеет какие-то права. Но все их права – всего лишь сладкая иллюзия. И так везде, во всех странах мира.

А Сашка этим лживым властителям служил верой и правдой. Дело свое Сашка выполнял честно и чисто… до сегодняшнего дня. А нынче был какой-то непонятный сбой. Увидел ее слезу и понял, что убить не сможет. Физически не сможет и все тут! Кончился чистильщик… Перегорел… А значит, прав тот парень. Его будут зачищать. Оставлять Сашку в живых нет резона: он слишком много знает и перестал исправно работать. Сломался робот-чистильщик… Несите нового. А старый раскурочат на запчасти или отправят на свалку. Судьба робота зависит от количества памяти и качества информации в его мозгах. Зачистка – обычное дело в их системе. Ему просто надо принять меры, чтобы на свалку не выкинули его маму вместе с ним. Поэтому надо спрятать ее так, чтобы и самому трудно было найти.

Сашке повезло. Мама не ушла в гости, а была дома: сидела на диване и смотрела в интернете рецепты восточной кухни. Она в молодости жила на Алтае, поэтому Сашка решил ее спрятать там. Он отошлет ее к подруге юности, с которой мама недавно виделась. Там такая природа, и ее там столько, что даже сотовой связи во всей округе нет. В прошлом году подруга приезжала в Москву и останавливалась у них. Уезжала довольная, настаивая на ответном гостевом визите. А раз приглашали, то грех не воспользоваться. Вот и пришло время погостить у подруги детства. В этой глуши никто маму не отыщет. Да и некогда им будет искать материнскую модель взбунтовавшегося робота. Судя по словам его мучителя, скоро закрутится такая карусель, что всем чертям в аду станет тошно и жарко.

Сашка предложил маме отдохнуть у подруги, объясняя срочность отъезда тем, что ему некуда привести свою девушку: она у него стеснительная и маму боится. Глупая версия, но сработала. Мама хотела внуков и старательно пилила Сашку за отсутствие личной жизни. А тут на горизонте девушка появилась, да еще стеснительная. Мама на радостях спорить с сыном не стала. Молча собрала вещи, взяла сумочку с документами и заявила, что готова ехать хоть сейчас. Сашка все продумал. До их дачи маму он довезет сам. А оттуда ее отправит с соседом по даче. Тот дальнобойщик и едет как раз в Алтайский край. Прямо мимо того села, где мамина подруга детства живет. Сашка с соседом созвонился с нового телефона и договорился. Рано утром сосед уходит в рейс. Сашка отправит маму и спокойно вернется в Москву, чтобы спасти девчонку. Ирония судьбы: он обязан объект ликвидировать, а станет его спасать от ликвидации. Значит, хоть часть своего греха искупит.

На даче было пусто и холодно. Как будто из дома ушла душа. Сашка понимал, что душой этого старого величавого дома был его знаменитый дед, известный писатель. Дед писал свои романы под псевдонимом, и никто не догадывался, кто пишет эти убойные шпионские детективы и приключенческие истории. Школьники и взрослые зачитывались ими. Сашка сам с удовольствием ими зачитывался. От них захватывало дух, и он четко представлял, что вот он едет по жаркой пустыне на верблюде, настигая бандитский караван. Это он убегает по крышам домов, отстреливаясь от шпионов, и в глубине морских глубин именно он накрывает предателей Родины. Воображение подсовывало ему свое видение сюжетов дедовых книг.

Сашке казалось, что у него и сюжеты ярче, и персонажи интересней. Однажды дед посоветовал ему свои фантазии изложить на листе бумаги. Сашка долго сидел и пыхтел над чистым листом, а потом честно признался, что нет у него никаких фантазий. Они испарились в одно мгновение из головы. Лист так и остался пустым. И тогда Сашка понял, что фантазировать и сочинять – это разные вещи. И не такая уж легкая задача – изложить свои фантазии на бумагу так заковыристо и красиво, чтобы это стало интересно кому-то другому прочитать. Понял главное: чтобы другие люди зачитывались написанным, надо не только иметь талант, но и приложить к нему трудолюбие немереное. Дед, когда писал, мог часами сидеть за компьютером, забывая про все на свете: и про еду, и про сон. На такое усердие Сашка не был способен, поэтому выбросил свои фантазии из головы и решил, что не сможет никогда быть таким как дед.

Да и музы у него подходящей на горизонте не наблюдалось. А без музы какой же он писатель? У деда была своя муза. Это была бабуля, служившая в органах госбезопасности. Истории деда были от нее: она рассказывала ему свою жизнь, а он ее увековечивал в своих произведениях. О ее службе Сашка узнал после смерти бабули, когда увидел «иконостас» из орденов и медалей, половина из которых были от иностранных государств. Их несли непонятные люди, которых Сашка никогда не видел раньше. После ее смерти дед перестал писать: просто дописал уже начатое и перестал. А потом умер. Отец сказал, что дед не смог писать без своей музы. И жить не смог без своего любимого дела. Поэтому и умер, а не от старости, как утверждала соседка по даче. Не стало смысла жить, а жить бессмысленно дед не мог: прозябать, ничего не делая – не его судьба. И жить в одиночестве без своей музы – не его история.

Отец Сашки тоже умел мечтать. Мечтал служить своей стране. Потому и пошел служить Отечеству, что хотел быть как бабуля. Таланта сочинять и излагать свои фантазии на бумаге, как у деда, у него не было. А вот авантюрная жилка, как у его предков по женской линии, была. Хотелось кипеть и гореть пламенем, совершая подвиги, спасая людей и страну. Но не срослось. Рано погиб. Вслед за отцом работать на благо государства пошел и Сашка, повторяя незавидную судьбу. Ему, как и отцу, отмерило родное государство небольшой гарантийный срок.

Отец был для Сашки образцом честности и мужественности. И Сашка честно хотел служить своей стране до самой старости, пока не отправят его на заслуженную пенсию. Если, конечно, доживет он до этой самой старости. Но проснулась в Сашке однажды авантюрная жилка, и в один миг он для себя решил пойти против государственной «клининговой» системы, хорошо отлаженной годами, но давшей сбой на неприметном исполнителе. Сашка понимал, что его приговорили, но хотелось ему умереть не просто бесславным и безымянным ликвидатором. Мечтал спасти свою подопечную, из-за которой он и попал, как кур в ощип. Хоть напоследок устроит фейерверк…

Вечером мама позвала Сашку к столу, и состоялся у них разговор по душам, где многое стало Сашке ясно и только добавило решимости поступить в отношение девчонки не так, как приказано, а так, как душа велит. На столе лежали альбомы с фотографиями. Старые альбомы, к которым у Сашки раньше не было интереса. Нечего ему там было смотреть. На старых фотографиях были запечатлены неизвестные ему люди: какие-то древние тетки с мужиками, да бабки и дедки стоят. Кто с костылями, а кто и на своих двоих. Мама открыла первый альбом. Он был очень старым, с дореволюционными ерами, ятями и фитами. И фотографии в нем были от старости желтые, а не черно-белые.

– Я хотела рассказать про твоих прадедов.

– Зачем?

– Чтобы ты понял, откуда у тебя такая судьба. Может, поймешь, как тебе поступить нужно. И выбор сделаешь правильный.

– Тогда рассказывай, – сказал Сашка и собрался слушать.

– Твои прабабка Мария Петровна и прадед Иван Степанович были сибиряками. И их родители были сибиряками. Все их предки тоже родились и жили в Сибири. Спокойно жили: революция их никак не коснулась, и репрессии прокатились огненной колесницей, а их не затронуло, поскольку жили они в таком медвежьем углу, что даже на каторгу туда не ссылали. И вот однажды в их деревню забрели пришлые. Оказалось, что это геологи и красноармейцы. От них и узнали наши предки, что была революция, что царя свергли и даже расстреляли. Что на всей территории страны установилась власть рабочих и крестьян. Рассказал красный командир про справедливость, про то, что земля отдана крестьянам, что оплата должна быть по труду. Основную мысль все поняли и согласились помогать становлению советской власти в отдельно взятом поселке. Потом грянула Великая Отечественная война. Твои предки всю жизнь были охотниками. Хорошими и удачливыми охотниками.

У охотников была бронь, и идти на фронт их не только не заставляли, но и не пускали добровольцами. Только в конце сорок первого года стали призывать охотников, когда немец уже под Москвой стоял. Вот в первый призыв и попали родители твоих прабабки и прадеда. Домой никто из них не вернулся: кто еще воевал, а кто и погиб. Приехал в деревню комиссар набирать охотников на фронт. Снайперов на фронте не хватало катастрофически. Начальник охотничьего хозяйства за голову схватился: с кем он план по пушнине будет государству сдавать? Охотников забирают, а план-то никто не отменял. Из старых и опытных остались только Мария да Иван. Мария только школу закончила, а Ивану восемнадцать стукнуло. Вроде молодые по возрасту, а уже опытные охотники. Лес знают, как свои пять пальцев. Но и тех на фронт забирают. Остальные – молодежь малообученная. А у Марии с Иваном любовь. Они собирались пожениться, но тут началась война. Вот председатель их и расписал: по закону все сделал, все как положено. Понимал, что убить их могут на фронте в любой момент. А так их хоть парой распределят. Не принято было семейные пары на фронте разделять: старались сохранить семью, если была возможность. Так молодожены на фронт воевать и поехали: новой семейной ячейкой общества.

Надо сказать, что внешность у Марии была примечательная. Она была маленького роста, худенькой, но в нужных местах все, как полагается, ей боги отмерили. Расщедрились. К ней из соседних деревень присылали сватов, и не раз. Видная девка была и красивая: голубоглазая, светловолосая и белолицая. Коса толстая до пояса. И работящая, и неперечливая, и веселая. И охотница, что многим мужикам фору даст. Зверя знает и в лесу не беспредельничает. Спрос на нее, как на невесту был большой. Бабка ее знаменитой на всю округу травницей была. Да только как влюбилась Мария в Ивана, так и сохла по нему. А Иван тоже был парень хоть куда. Роста в нем аж два метра и косая сажень в плечах. Красив умопомрачительно. По немецким меркам – настоящий ариец: светловолосый, нос прямой, глаза голубые и ямочка на подбородке, которая сводила всех девок в округе с ума. На гармони играет и песни так сладко поет, как кот Баюн, заслушаешься. И охотник великолепный. Сначала он Марию не замечал. А потом в лесу с ней столкнулся. Она с добычей шла домой. И пропал Иван. Влюбился по уши. Не видит никого, не слышит никого: сфокусировался на своей ненаглядной Марии. В общем, хорошая получилась семейная пара. Красивая настолько, что глаз не оторвать.

На фронт ехали долго. В теплушках, в которых перевозили новобранцев, были печки, но люди простывали и нещадно болели. И только в вагоне, где ехали Иван да Марья, ни одного больного. Командир поезда это дело приметил и обязал Марью заниматься здоровьем заболевших. Довезли до фронта всех здоровыми, о чем и сделал в своем отчете пометку командир поезда.

При распределении Иван да Марья попали к одному командиру в одно подразделение. Значит, правду говорили, что семейных не станут разлучать. Они и работали командой из двух человек: один наблюдатель, а второй – снайпер. Как положено, они постоянно чередовались обязанностями, чтобы не терять навыки. Настолько они слаженно работали, что проще было накрывать их минометами, чем выслеживать. Лес им как родной дом, лежку устраивают со знанием дела, попробуй их вычисли. И немецких снайперов они щелкали только так. Но вот в сорок втором их накрыли минометным огнем. Обоих. Иван закрыл Марию собой, и его тяжело ранило. Мария дотащила его до своих позиций. Все потом удивлялись: саму ранило, на самой живого места нет, а она такого громилу на себе столько тащила. Ей муж был настолько дорог, что дотащила…