Текст книги "Волшебная больница Святого Владимурра"

Волшебная больница Святого Владимурра
Автор: Виктория Миш

Все события – выдуманные.

Все совпадения – случайны.

В.Миш

Глава 1

«Волшебная больница Святого Владимурра названа в честь хирурга-волшебника Владимурра Российского, возглавлявшего отделение хирургии более ста пятидесяти лет»…

На этом моменте я сделала остановку и глубоко вдохнула, чтобы унять разгулявшееся сердцебиение.

– Так. Допустим… Волшебник, значит. А что? Логично! Больница-то волшебная. Рэй сразу предупредил. И основал ее, соответственно, хирург-волшебник. И нечему удивляться!

Я принялась читать дальше.

«Владимурр Иванович отличался гуманными и продвинутыми взглядами … В отличие от других врачей в Междумирье, он помогал всем существам, обратившимся за помощью, на безвозмездной основе. Что и легло в основу кредо больницы: «Помоги ближнему своему». Вероисповедание и форма жизни не важны»…

Перед глазами появились разноцветные звездочки, и текст буклета размылся. Опять переволновалась.

Я хлюпнула носом.

Так, Жюлька, спокойно. Возьми себя в руки.

Спокойно! Всё страшное – позади!

Нужно успокоиться.

Ничего удивительного, что здесь, в тепле, на меня накатило осознание. Столько всего мы пережили за это утро, что вся жизнь пронеслась перед глазами.

Мы были на волоске от смерти. Я и Темка, мой самый любимый в мире малыш.

Мой сыночек. Мог умереть или попасть в лапы к неизвестным!!!

Стоит успокоиться, чтобы меня не приняли за истеричную особу. И спокойно дочитать буклет.

На который только что капнула предательская капля.

…Всего полтора часа назад Рэй отбивал нас от преследователей. Полтора часа назад мы могли не выйти из медицинского центра. Не этого, другого. Куда я по глупости повела Темку на обследование. И это нападение выглядело жутко! Рэй, в прямом смысле, порвал на куски четырех мужиков в черном.

А ведь у них были автоматы.

Я снова сделала глубокий вдох. Трудно представить, чтобы было бы со мной и Темкой, если бы не отбились.

Нервы пошаливали, и мне требовался хороший глоток успокоительного. Или коньяка.

Вот только Теме намного хуже – на фоне нападения случился очередной приступ. И сейчас, пока я сижу в коридоре и пытаюсь выяснить, куда мы вообще попали, его обследуют сразу три профессора.

Слово «реанимация» произнесено не было, но я поняла, куда в срочном порядке оттащили на каталке моего сыночка.

Боже, пусть всё обойдется! Пусть нам выпишут таблетки и отпустят домой!

Волшебная больница для неведомых существ – это явно перебор.

Хотя Рэй, когда вез нас сюда, честно признался, что сейчас для меня и сынишки больница – самое безопасное место.

Хотелось ему верить. Он спас нас и верить ему я должна.

И всё-таки, здесь, в широком светлом холле, с безучастными белыми стенами и бордовыми диванами, мне было некомфортно. Особенно было неприятно ловить сочувственные взгляды медсестер, которые то и дело выглядывали из-за поста.

– «Площадь больницы занимает сто акров»…  – вернулась я к буклету.

Ах, да это последняя страница. А я не дочитала то, что написано на первой.

Ослабшими пальцами перевернула буклет.

«Дети и детеныши до семи лет могут сопровождаться одним родителем по желанию… Им предоставляется кровать и бесплатное питание».

– Мамочка! Джульетта Ивановна! – надо мной нависла тень медсестры с папкой в руках, – Для госпитализации необходимо согласие второго родителя. Сможете попросить подписать заявление? Или хотя бы пусть устно скажет, что согласен – я запишу на диктофон.

– Зачем?

Никогда не слышала, чтобы для лечения спрашивали согласие обоих родителей. Как будто кто-то может быть против.

Бред какой-то!

– Таковы правила, – медсестра пожала плечами. Молоденькая девушка лет двадцати пяти с рыжими кудряшками, –  Так как наша больница находится между мирами, то разумно предупредить отца, что сын какое-то время будет вне зоны доступа.

– Мне казалось, телефон здесь ловит, – пробормотала я, потянувшись к карману куртки.

Буквально пять минут назад звонила навязчивая реклама с предложением бесплатной юридической помощи.

– Ловит только в холле, – терпеливо объяснила медсестра. Я пригляделась к бэйджику на левой груди. Эллен Гардиа. Красивое имя, – А когда вас переведут в палату, вы попадете в другой корпус. И с электронными гаджетами и всякими телефонами там туго. Не ловит. Совсем.

– Почему? Заглушка стоит?

– Да, в некотором роде. Для уравновешивания лечебных магических потоков принято решение стабилизировать внешнее электромагнитное излучение. Поэтому никаких лишних частот.

– Ясно! – ошеломленно пробормотала я.

Нужно написать смску маме, чтобы не беспокоилась. Только как бы получше сформулировать – мы уехали с Темкой в горы на отдых или полетели на север на экскурсию? Что выглядит правдоподобнее осенью?

– Так что, мамочка? Отцу звонить будете? У меня всё готово, – и Эллен горделиво продемонстрировала зажатый в руке черный диктофон.

– Дело в том, что отец явно не против лечения, – ответила я, тщательно подбирая слова, – Нет смысла ставить его в известность. Могу подписать за него.

– Нет, вы всё-таки позвоните. Это нужно для протокола. Я заполняю за вас бумаги, и согласие отца – очень важная деталь.

– Понимаете, он не берет трубку, когда я звоню.

Сколько раз я лгала об отце Темки? Что только не говорила и как не объясняла его отсутствие! И что он – моряк, и уплыл в очередной рейс. Или важный ученый, разрабатывающий для государства новое атомное оружие. Некоторые подруги верили. Другие сочувственно наклоняли голову и переводили тему.

Правда была столь неприглядной, что даже сейчас, когда меня спрашивал абсолютно незнакомый человек, которого я потом, скорее всего, никогда не увижу, тянуло соврать.

Но ведь это было совершенно бессмысленно! Поэтому я, скрепя сердце, призналась:

– Он перестал брать трубку с того времени, как узнал, что я беременная.

– Ох! – расстроенно ахнула медсестричка и прижала папку к груди, – То есть вы с ним не общаетесь?

– Увы! Даже не слышала его голос. Три года уже почти как…

– Да, тогда и вправду нет смысла звонить! – тряхнула она хвостиком с кудряшками и благожелательно протянула папку: – Подпишите, где стоят галочки. И проверьте, всё ли правильно я заполнила.

– Спасибо! – благодарно улыбнулась я и положила папку на колени.

Буклет был отброшен на низкий журнальный столик и благополучно забыт. Читать про неведомых существ и магов, которые могут жить по сто пятьдесят лет, было тяжело. Я никак не могла поверить, что всё вокруг – настоящее.

«Всамделишное!».

Нет, не могу поверить. Постоянно кажется, что все вокруг водят меня за нос и насмехаются.

Впрочем, мне всегда так кажется. Спасибо мамочке. Джульетта Ивановна премного благодарна за преувеличенное внимание к ее персоне!

Ладно, проехали. Что там нужно подписать?

Вид обычных напечатанных на принтере документов возвращал хорошее настроение. Хоть что-то немагическое в этом странном месте!

Я проверила имя и фамилию Темки – Артемий Крутецкий. Традиционно, Иванович. Хотя его отца-негодяя звали по-другому. Мама настояла, чтобы я даже мельком не упоминала этого ирода.

– Отказался от вас. Так и вы откажитесь! – кричала она.

И пусть мне в тот момент было больно, не могла не признать ее правоту. Он и вправду не заслужил упоминания. Пусть канет в лету или сточную канаву – лишь бы Темка не страдал от отсутствия отца.

– Другого мужика найдешь! – не унывала мама и грозила кулаком кому-то невидимому: – Что мы, кривые или косые какие-нибудь?

Насчет внешности она была права – природа нас не обидела. И я, и мама были стройными брюнетками с ладными округлыми фигурами и миловидными чертами лица.

Ухажеров даже в мамином возрасте была тьма. Хоть мухобойкой отбивайся.

Вот только замуж ни я, ни она так вот и не вышли.

– Где-то ошибка? – неправильно истолковала мой нахмуренный вид медсестра, и я мысленно приказала себе не отвлекаться.

Проверила свои данные – Джульетта Ивановна Крутецкая тридцати трех лет от роду. Всё верно, даже СНИЛС правильно указали.

Представила, как в офисе страховой медицинской компании будут рассматривать счет от Волшебной больницы, и не сдержала улыбку.

– Вы свои данные им отправляете? – спросила медсестру.

– Нет. Я просто вбила все документы, что вы мне дали. А лечение у нас бесплатное для всех существ.

«Существ!» – внутренне ужаснулась я, но продолжила улыбаться. Пусть и немного натужно.

– Спасибо. Всё верно.

– Тогда посидите здесь еще немного. Как палату освободят и подготовят, я провожу вас! – она ловко собрала все документы и развернулась к медицинскому посту, – Если хотите попить – в конце коридора кулер.

– Благодарю! – искренне ответила я и поднялась.

Глава 2

Больница как больница. Ничего особенного в ней нет. С виду. Вот только медсестры ходили почему-то в халатах разных оттенков рыжего – от апельсинового до абрикосового. А врачи внушали страх. Беспричинный. Хотела бы я списать всё это на излишнее волнение и мнительность, но не могла. Я чувствовала исходящую от них опасность и вжимала голову в плечи.

Причем, получалось это непроизвольно. Стоило только заметить фигуру в белом халате.

Воды я наливала себе целых два раза. Бросила пустой стаканчик в стоявшее рядом с кулером ведро и вдруг спинным мозгом почувствовала неладное.

Страх, еще более липкий и удушающий, чем раньше, прополз по позвоночнику.

Да что же это такое?!

Подняв голову, с удивлением заметила высокого крепкого мужчину в ярко-желтом костюме врача. Перехватив мой взгляд, он кивнул, здороваясь, и невозмутимо прошествовал к медицинскому посту.

Я с облегчением выдохнула. Пронесло.

Медленно двинулась к холлу, раздумывая над своими ощущениями.

И всё-таки нервы расшатались знатно. После утренних событий, это неудивительно. И всё же! Видеть в каждом враче опасность – это, кажется, паранойя. Или даже шизофренией попахивает с манией преследования.

А я совсем не похожа на шизофреничку! Так что стоит подумать о чем-нибудь приятном и расслабиться.

Вот только у судьбы оказались на меня иные планы.

– Мамочка Крутецкая! – звонко выкрикнула незнакомая медсестра в очках и с черным каре, и махнула рукой, – Подойдите.

К медицинскому посту я шла на несгибаемых ногах, как на плаху. Всё-таки этот страшный мужчина в желтом пришел по мою душу. И пообщаться с ним придется.

А так не хочется!

Холл казался таким большим и огромным, но пересекла я его быстро. Мужчина в желтом что-то деловито писал на листке, облокотившись о стойку. И, по-видимому,  давал указания рыженькой медсестре – Эллен, потому что та раскраснелась, и постоянно кивала.

О чем они говорили, мне было неслышно. И врач замолчал, когда я приблизилась.

Он искоса взглянул на меня, написал еще что-то в листке и протянул его Эллен.

– Ясно? Если не получится, зови Григория. Поставить всё в такой последовательности – важно!

– Да, Иннокентий Иванович, – кивнула медсестра и пулей вылетела из-за стойки.

– Теперь вы! – обернулся он ко мне и сдвинул брови. Выглядело это так, будто он угрожает мне. Сама не заметила, как испуганно сделала шаг назад. Мужчина был выше головы на две. Мощный разворот плеч, сбитая крепкая фигура – вроде бы всё правильно, всё обычно. Но он подавлял одним своим присутствием, и я боялась лишний раз пикнуть.

– Нам нужно уединиться. Обсудить кое-что… – сказал он с намеком.

Обсудить! Не значит ли это?…

В панике я подалась вперед, забыв про свой страх перед мужчиной.

– С Темкой всё в порядке? Он очнулся?… Что с ним?…

– Всё в порядке. Лежит под наблюдением. Спит. Успокойтесь. Файра, дай ключи от перевязочной. Там поговорим.

– Вот, Иннокентий Иванович, – вторая медсестра с готовностью положила ключ на стойку.

Мужчина увлек меня в самый конец холла к двери, на которой висела табличка «Перевязочная».

Страх испарился. Теперь я с нетерпением ждала, когда мы останемся наедине. Я должна всё выяснить. Всё узнать.

Не просто так он увел меня от лишних ушей.

Что случилось с сыном? Почему его так долго наблюдают? Ему плохо? И даже таблетки не помогают?

Есть ли вообще надежда вылечиться?

Ох, много вопросов скопилось в моей голове и требовало ответа.

– Садитесь! – мужчина кивнул на железный стул у письменного стола в углу комнаты. Здесь было пустынно и холодно. Несколько железных шкафов с медицинским инвентарем, длинная серая кушетка посредине. Ширма. Какие-то тумбочки с лекарствами и бинтами.

Тусклый белесый свет добавлял заключительный штрих к безрадостной атмосфере. Да уж, не слишком приятное помещение.

Мужчина сам сел по другую сторону стола и сложил пальцы замком.

– Меня зовут Иннокентий Иванович Зойдес, я – заведующий хирургического отделения. Именно там лежит сейчас ваш сын. И так, как его ситуация отнюдь не рядовая, хотел бы прояснить несколько вопросов. Вы знали, что внутри вашего сына стоит зажим?

– Что?

– Зажим. Вот здесь… – он дотронулся до места под нижним левым ребром, – Не видели никогда?… Такая кругленькая серенькая железка, как кольцо. Зажим мешает правильно циркулировать энергии по организму, и вызывает застой желчи и мочи. Отсюда все проблемы. Понимаете?

Пару секунд я пыталась осознать услышанное. Железка. Стоит. Внутри моего сына!

Ужас!

– Но… Откуда он там взялся? Кто его поставил?!

Мысль о том, что внутри сына стоит какая-то железка, мешающая циркуляции энергии, чуть ли не лишила чувств. Меня охватила злость и ликование одновременно. Так вот в чем проблема! В чертовом зажиме!

Да я чуть не расплакалась от нахлынувших чувств.

Значит, у нас нет нарушения психики или отставания в развитии, – как говорили земные доктора! Дело совсем в другом!

– Если вы не ставили сами, значит, постарались в роддоме, – ответил врач и нахмурился, – А это совсем плохо. Ему два года и месяц?

– Да.

– Значит, всё это время зажим подавлял его.

– Но… что это вообще за зажим? Зачем он нужен?

– Используется при хирургических операциях. Чаще всего, когда пациент ранен. Чтобы восстановить изначальную циркуляцию и не позволить энергии как бы выливаться из раны. Но ставится он временно. На пару часов. А вы два года с ним ходили… – задумался он и сверкнул карими глазами, – Не могу исключить злой умысел.

– Не понимаю… – пробормотала в растерянности я, – Зачем кому-то в роддоме ставить зажим в моего сына?! Разве это не опасно? Они могли покалечить его!

– Смотря как ставить, – невесело вздохнул заведующий, – Со своей стороны мы укажем этот факт в документах. Вы сможете подать запрос в контролирующие органы, чтобы провели расследование в роддоме, но не думаю, что это даст какой-то результат.

– Почему?

– Смущает способ, которым поставили зажим. Похоже на лапароскопию, но не она. И, знаете, это весьма странно. Мы пробили вас с сыном по системе медицинских междумировых сообществ, и ответ – отрицательный. Никто из наших вас не консультировал, никто не проводил лечение. И тогда появляется вопрос: кто нелегально оперировал вашего сына?… Понимаете, проведение подобной операций невозможно в рамках обычной больницы. Думаю, что вашим сыном занимался кто-то оттуда, – мужчина махнул подбородком в сторону.

Но откуда – оттуда, я не поняла.

– То есть, здесь замешана ваша магия? – я криво улыбнулась и неловко взмахнула руками, изображая пассы,  – Вжик, вжик и готово. А?

– Нет, так мы не работаем, – на лице мужчины появилось непроницаемое выражение. Кажется, я его обидела, – Вжик-вжик, как вы изволили высказаться, можно пыль по комнате гонять. А хирургические операции мы проводим, как и у вас на Земле, при помощи инструментов. Это у Владимурра Ивановича руки были золотыми. Редкий талантище! Но к несчастью для вас, неделю назад он покинул свой пост и отправился на пенсию. А остальные хирурги, если и являются волшебниками, то обладают  другими способностями – например, острый глазомер, умение видеть последствия своих действий, чуйку на лекарства и прочее. Волшебство – понятие относительное. И то, что наша больница называется Волшебной – больше дать уважения Владимурру Ивановичу, его способностям и знаниям.

Я мысленно вернулась к буклету и ахнула.

– То есть он жив? Основатель вашей больницы?

– Конечно, жив. Что ему сделается? – пожал плечами заведующий, – Вернемся к вашему сыну. Мы удалим зажим, но обычным хирургическим путем. Восстановление займет дней пять по ускоренной программе. Побочных эффектов быть не должно. Согласие подпишите перед операцией через пару часов.

– Ладно.

– И последний вопрос: к какой касте принадлежит ваш сын? В материалах этого не указано, но я должен знать, какие обезболивающие готовить. Сами понимаете, на каждый вид у нас разные препараты.

– К касте? Что вы имеете в виду?

– То есть вы ничего не знаете про другие виды? – слегка удивился заведующий, а потом внезапно улыбнулся, – Тогда понятно, отчего он испугался.

– Кто испугался? Тема? Чем вы его?…

– Успокойтесь, Джульетта Ивановна! – на мою ладонь легла огромная рука мужчины и придавила к столу. Сначала я думала воспротивиться, а потом вдруг почувствовала охватившее меня тепло и легкую апатию, и послушно сникла, – Ничего непоправимого не произошло. Когда ваш сын был в обмороке, одна из сестер приняла вторую сущность. Молоденькая совсем, плохо себя контролирует. Ей так проще, и вреда от этого, в целом нет. Мы не ругаемся…

– Какую сущность? – сопротивляться дреме и спокойствию было нелегко, – Объясните нормально.

– Артемий заметил, как у одной из медсестер появились ушки и хвост. Он как раз пришел в себя, и не ожидал подобного.

– Уши и хвост? У человека?

– Почему человека? Оборотня. Все медсестры у нас лисы, – невозмутимо ответил заведующий и погладил мои пальцы, – Не волнуйтесь, у всех есть необходимое образование и квалификация. Мы за этим следим строго.

– Почему лисы? Лисички-медсестрички? – мозг всё еще бурлил и возмущался происходящему.

Но в противовес ему тело было наполнено тишиной и спокойствием. И я сидела на стуле ровно, как неживое изваяние.

– Дар эмпатии у них развит сильнее. А это очень важно в уходе за больным, – пояснил заведующий и убрал, наконец, свою руку, – В мирах, что существуют вокруг нас, встречается много различных видов существ. Есть люди, драконы, феи, эльфы, гномы и оборотни. Последних больше в окружающих Землю мирах. Встречаются они и на Земле, но не афишируют свое происхождение. Что касается персонала нашей больницы, то большинство – именно оборотни. И я надеюсь, это не станет для вас ужасающей деталью. Ведь ваш сын – тоже оборотень.

– Что?!

– Да, настоящий оборотень. Вот только с зажимом я не могу определить, к какой касте он относится – к волкам, лисам, змеям или медведям.

– Мой сын – оборотень?

– Я вижу, что вы – человек, – миролюбиво протянул заведующий, – Значит, оборотень – его отец. Он вам не сообщал этого до мм… интимного сближения?

– Нет! – намного резче, чем хотелось, ответила я.

Спокойствие, навеянное прикосновением Иннокентия Ивановича, спало. Я сидела ошеломленная и растерянная, и еще более взволнованная, чем раньше. Мой сын – не человек!

И что с этим делать? Как жить?!

Ему, наверное, требуется особенное воспитание.

Особенное меню и обучение… Школа оборотней или магические курсы? Боже! Как все сложно!

У меня возникла еще одна мысль. Если в больнице много оборотней среди персонала, то, может быть, именно поэтому я и боюсь врачей в халатах, что чувствую эту их вторую натуру?

– А к какой касте относитесь вы? – почти ровно спросила я наблюдающего за мной врача.

– К медведям.

– Ясно, – сердце снова затопил липкий страх.

Так вот он какой, медведь!

– Вы меня боитесь? – правильно понял мужчина, – Тогда давайте прервем разговор. Вы побледнели и вот-вот грохнитесь в обморок. Идите обратно в холл, я пришлю к вам лечащего врача. С ним и обсудите дальнейшие действия.

– Спасибо! – на негнущихся ногах я поднялась со стула, – До свидания!

– Угу! – пробурчал мужчина, как самый настоящий лесной медведь.

Мамочки!

Куда же я попала?!…

Глава 3

На медицинский пост я глянула исподлобья и с большим подозрением. Лисички, значит? Эллен будто прочитала мои мысли и вопросительно подняла голову.

Я криво улыбнулась ей и плюхнулась обратно на бордовую банкетку.

Эмпаты? Ну-ну…

В голове творился хаос. Я пыталась осознать, что мир вокруг – не тот, к какому я привыкла. И что в нем могут жить существа, о которых раньше я читала только в книжках. Или видела в кино.

Мир оказался шире и разнообразнее. Не ограничивался одной Землей, имел другие виды и касты.

Касты! К одной из которых принадлежит мой сын.

– Вот гад ползучий! – искренне выругалась я, припомнив Андрея.

Мою самую большую любовь. Любовь, которая не выдержала проверку и провалилась через полгода. Всего полгода, а каковы последствия!

Но я ни о чем не жалею. Итак, ждала своей большой и всепоглощающей любви слишком долго.  Аж до тридцати лет. Не хотела размениваться по мелочам и связываться «не с тем мужчиной».

Мама попрекала меня этим, говоря, что своего мужчину можно ждать вечно, а детородный возраст ускользает. Подружки сочувствовали и пытались свести меня с любым здоровым и работающим парнем. Я ходила на бесконечные свидания, терпела глупые разговоры и дурацкие романтические фильмы, на которые никогда не пошла бы сама.

И всё ради того, чтобы выйти замуж вовремя.

Однако, судьбу не обманешь. И когда в очередное свидание я с досады отлучилась в дамскую комнату – собеседник попался ну очень скучный и дотошный, на выходе из зала меня и перехватил Андрей.

– Такая очаровательная девушка не должна скучать, – первая фраза прозвучала банально, но он сопроводил ее такой самоуверенной улыбкой, что я сама не знаю, почему остановилась у его столика. Самого крайнего.

Красивый статный мужчина с блестящей копной коричневых волос и с умными проницательными глазами. В светло-желтом пуловере и джинсах. Перед ним стояла полная чашка с кофе, еще с пенкой. Посреди которой было нарисовано сердечко из корицы.

– Можно я вас украду?

Каюсь, такие предложения мне еще не поступали. Я изумленно приподняла бровь.

– Зачем?

– Вы мне понравились, – доверительно сообщил незнакомец, – И я не могу вас отпустить, даже не попытавшись познакомиться.

Не знаю, что меня в его поведении покоробило: то ли слишком явный интерес к моей персоне, который я расценила как неподобающий, то ли еще что-то.

– Не самый лучший способ! – отбрила его я и ушла в дамскую комнату.

Там я накрасила губы блеском, расчесала волосы и не на шутку призадумалась: а зачем я, собственно, отказалась?

Мужчина очень симпатичный. Опрятный. Не бомж, раз сидит в довольно дорогой кофейне. Сам инициирует наше знакомство, что для мужчин в современном мире – вообще, редкость. Все свидания последних двух лет устраивали мне девчонки.

Иногда мне казалось, что мужчины стали действовать по принципу: «я – весь такой хороший сам из себя, кому бы подарить сей подарочек»?

А тут, человек сам приглашает на свидание. Причем, в весьма любопытной форме – сбежать с другого, нудного свидания.

И между делом признается, что я ему нравлюсь.

– Джулька, что ты делаешь? – уставилась я на свое изображение в зеркале, – Зачем отказала?

Настроение упало ниже плинтуса. Вот так, одним махом, я испортила себе жизнь. Может быть там, за чашкой кофе сидела моя судьба!

А я спугнула её.

Его!

Когда спустя пятнадцать минут я вошла в зал, судьба, как оказалось, расплатился и ждал меня, положив кожаную куртку на стол.

– Идем? – сверкнул глазами он, и протянул руку.

Как в фильме, как в романтической книжке – просто взял меня за руку и повел вон из кафе.

И в тот момент в сердце что-то приятно защемило.

Было невозможно отказаться. Даже сейчас, спустя почти три года, я не смогла бы переиграть наше знакомство. Оно должно было состояться. Именно так.

Иначе…

– Вы что, плачете? – вторая медсестра, с ровным каре по подбородок и в очках, стояла напротив меня и с жалостью протягивала коробку с салфетками, – Возьмите. Да не волнуйтесь вы так. Всё будет хорошо. У нас работают самые лучшие профессионалы своего дела… Вот… Да, и под правым глазом вытрите. Тушь подтекла… Да, вот здесь. Джульетта Ивановна, я хотела провести вас к анестезиологу. У нее есть пара вопросов. Если вы успокоились, пойдемте.

– А лечащий врач? – спохватилась я, когда медсестра с бэйджиком Файра Коданс уже тянула меня к какому-то кабинету.

– Он подойдет позже. Они все ушли на срочную операцию. Нет, не к вашему сыну. По скорой привезли.

– А, ну тогда ладно, – почти успокоилась я и вошла в кабинет.

Здесь было также холодно и одиноко. Стояли шкафы, тумбочки, кушетки. Светлые безликие стены, бледный свет из продолговатых плафонов. И никого.

– Мама Крутецкого, – крикнула в пустоту Файра и ободряюще потрепала по плечу, – Не волнуйтесь. Подождите Алёну Игоревну, она скоро спустится. А я пойду.

– Хорошо, – кивнула, отметив про себя, что «Игоревна» – первое отличное от «Ивановича» отчество.

Даже как-то обрадовалась этому факту.

Тем временем медсестра выскользнула за дверь, и даже не остановилась, когда я бросила вдогонку:

– А что значит, спустится?

Пару минут ничего не происходило. Я даже замерзла стоять в этой холодной комнате. Ни единого стула здесь не было, а садиться на кушетку я не осмелилась. Всё-таки она – чистая, а я в уличных брюках.

Боже мой, у нас же совсем нет вещей! А в больницу вроде надо брать сменную одежду, сменную обувь, средства гигиены…

– Уже иду! – мелодичный женский голос прозвучал откуда-то сверху.

Я вскинула голову, но ничего кроме самых обычных плафонов, не увидела.

И вдруг прямо передо мной проявилась высокая девушка со светлыми волосами, собранными в хвост. На секунду мне показалось, что у нее за спиной что-то блеснуло.

– Добрый день, мамочка. Я – Алена Игоревна, анестезиолог. Мы так и не выяснили, какое лекарство лучше давать вашему сыну, и у меня есть контрпредложение. Но нужно ваше одобрение и письменное согласие. Сейчас я вам всё подробно объясню…

– А вы… Добрый день! – я с трудом подбирала слова, – Так внезапно появились. Перенеслись откуда-то?

– Я была под потолком. Писала отчет, – спокойно объяснила девушка, а потом мило улыбнулась: – Понимаете, я – фея, и мне удобнее работать в малой форме. Мы умеем уменьшаться. Это весьма удобно.

– О! – к этому я точно была не голова, – Ясно! То есть, не совсем ясно… А что за предложение?

– Понимаете, так как мы имеем блокировку энергетического тела, то очень трудно выяснить, к какой касте оборотней относится ваш сын. Тем более, что сам он не говорит, – участливо наклонила голову девушка. На вид ей было лет двадцать, – Анестезия для разных существ кардинально отличается. Если, например, ваш сын относится к касте змей, следует колоть в хвостик дренаур-315. При невозможности оборота – в левую ногу. Если он – лисенок, то лучше всего в этом возрасте лекарство подействует в области над хвостом. Там есть такой маленький квадратик, где укол почти не чувствуется…

– А если он медведь или волк? – нервно сглотнула я, – То в другие места колоть надо?

– Верно. Медведям мы колем в загривок препарат артус-614. Волкам – в правую лапу или ногу нейронс – 3. И мы в затруднении, как поступить в вашем случае, ведь эти препараты взаимоисключающие.

– То есть, если вы сделаете укол не тому виду и не тем препаратом, то обезболивающее не подействует?

– Почти. Эффект получится слабый, ребенок будет чувствовать манипуляции хирурга. И вот чтобы этого не допустить, я предлагаю сделать кардинально отличную вещь – вместо внесения лекарства предлагаю отделить душу от тела.

– Что?! Вы шутите?!

Слишком фантастически прозвучало это предложение.

– Нет. Я сама буду при этом с ребенком, риски минимальны.

– Но они есть!

– Риск есть всегда, – философски заметила Алена Игоревна, – Но мы полностью исключим болевой синдром. Ребенок ложится на кушетку, я отделяю его душу от тела и переношу в другое измерение. Там мы ждем положенное время, я его развлекаю и занимаю, всё время он – под моим наблюдением, а потом мы вместе возвращаемся в больницу. Итог – ребенок прооперирован, ничего не почувствовал, лекарство не применено. Мне кажется, это самый оптимальный вариант.

– А вы точно сможете вернуться?

– Конечно. Я же фея. Мне сходить в другое измерение то же самое, что вам заглянуть в ванную.

– И провести Темку вы тоже сможете?

– Разумеется, иначе я бы не предложила. Возьму его за руку и переведу. Вам не о чем беспокоиться. Я даже реальность ему подобрала. Он любит машинки? Нашла замечательную реальность, где полно разноцветных детских машинок. И на каждой из них мы сможем покататься!

– Да… –  я растерянно огляделась, – Но как вы попадаете в другое измерение? Не вредно ли это для детского организма?

– Нет, конечно. При правильном переходе. Я вам по большому секрету скажу, что люди и все другие существа часто сами спонтанно переходят в другие измерения. Правда, механизм переноса они не запоминают, но переносятся же! Даже вы сами, я уверена, побывали уже в десятках других измерений. Во сне. Наша душа более подвижно себя чувствует и ее тянет на приключения.

– И всё-таки, с обезболивающим было бы спокойнее. А вдруг ему будет больно, пока вы играете с машинками?

– Невозможно. Боль живет в голове. Голова связана с душой. Если душа отсутствует, тело не чувствует боли.

Меня пробила дрожь. Ему могут сделать больно! Какой же ужас… Моему мальчику грозит самая настоящая операция. И хотя я понимала, что в этом есть жизненная необходимость, очень сложно было решиться.

– Боже… Мой бедный мальчик. Его будут резать…

– Не переживайте, – девушка ласково улыбнулась, – На самом деле ничего сложного в операции нет. Наши хирурги и не такое оперировали. Да, неприятно. Да, неожиданно. Но вы подумайте – что было бы, если бы вы не попали к нам и дальше ходили с этой железякой?

– Онкология. Организм стал бы сбоить и разрушаться изнутри. Так мне сказал Рэй.

– Именно. Не знаю, кто такой Рэй, но он прав. Мамочка, послушайте. Сейчас вам сложно решиться. Страшно и вы не доверяете магии и здешним врачам. Я вас прекрасно понимаю! Сама бы сомневалась и мучилась от невозможности всё исправить. Но… поверьте моему опыту, всё, что ни делается – всё к лучшему. А в нашу больницу вас привело само Проведение. Судьба, если угодно. Вам назначили самого лучшего лечащего врача. Иннокентий Иванович будет лично присутствовать и курировать. Я – не последняя фея – анестезиолог, предлагаю вам отличный вариант, как избежать боли. Соглашайтесь! И мы вместе спасем вашего мальчика!

– Пожалуй, другого выхода нет… – сдалась я и всхлипнула, – Давайте отделять тело от души. Что еще остается?…

– Рада, что вы выбрали самый разумный вариант, – девушка прямо из воздуха достала листок бумаги с ручкой и протянула мне, – Подпишите согласие. Операция назначена на три часа дня.

– Хорошо.

Я подписала и вернулась в холл. Слезы сдержать в этот раз не удалось. Эллен подхватила меня под руку и поволокла к каким-то лифтам, что-то рассказывая о порядках в больнице и другом корпусе.