Текст книги "Мама, ты не виновата"

Глава 10

– Все живые поднимайтесь и выходите в коридор! – кричали боевики.

Из коридора заложников повели в столовую – Наташа шла вместе со всеми никем не замечаемая. Дети бросились жадно пить воду из каких-то бочек, а кто-то нашел печенье.

– Выставляйте детей на окна, быстро! – неожиданно приказал один из террористов.

Но матери встали на подоконники сами. Начались выстрелы, заложники снова упали на пол, едва не задавив друг друга.

И снова взрыв! Наташе на голову что-то упало, но она не выскочила из сна, как в прошлый раз. Дети и взрослые, кто мог, поползли к выходу. Одна мама, лежавшая на полу, сказала своей дочери: «Иди!», и она поползла, но через мгновенье нога девочки провалилась в щель.

– Ее мама погибнет, – неожиданно сказал рядом знакомый грустный голос.

– Таира!

– И эта девочка никогда себе не простит, что послушалась маму… А я не могу себе простить то, что закопала мамин кулончик, – увидев удивленный взгляд Наташи, Таира продолжила:

– На семилетие мама подарила мне кулон в виде маленького барашка – она считала меня упрямой. И я носила этого забавного барашка, не снимая. А этим летом… тем летом перед школой мы играли – искали сокровища. Я закопала мамин кулон под нашей яблоней. Думала, откопаю. Пойду в школу и откопаю – вот радости-то будет! – Таира замолчала.

Тем временем снаружи военные кричали девочке, у которой застряла нога: «Давай, золотце, давай, солнышко!» От безнадежности девчушка начала плакать. И вдруг дернула ногой в очередной раз, а она освободилась! Девочку подхватили, положили на носилки и понесли через дворы в сторону пазика.

– Слава Богу! – прошептала Наташа и обернулась. – Таиры нигде не было.

Глава 11

– Наташа, надо покушать, – сказал Андрей, открывая стеклянную банку с бульоном.

– Ты уволился, да? – удивилась Наташа. – Я, как ни проснусь – ты всегда рядом.

– Нет, не уволился, но отпуск за свой счет взял. Кстати, тебе звонили с работы. И еще привет передавали от какой-то Риммы Тимофеевны.

– Инессы Тихоновны?

– Точно! Эта та самая старушка, что забрасывает тебя заказами и держит свою квартирку в стерильной чистоте?

Наташа улыбнулась:

– Надо же, ты даже помнишь, что я тебе рассказывала, – и тут же снова нахмурилась.

Она больна. У нее рак. Нет, этого не может быть. Родственники у нее ничем таким не болели! И в Чернобыле она никогда не была.

– Андрей, а врачи уверены в диагнозе? Они что-то там увидели на экране и все – под нож, да?

– Наташ, анализы показывают, что там, и правда, не все в порядке.

– Я хочу в другую больницу – мне эта не нравится!

– Я так понял, что надо все быстро делать. Поэтому давай останемся здесь и не станем терять время, – Андрей погладил Наташу по руке. Раньше он прикасался к ней гораздо чаще!

Наташа подумала: может рассказать Андрею о Беслане? Поделиться этой болью, которая выедает все внутри. И тут же себя одернула – с ее диагнозом эти сны выглядят как очередной симптом.

Наташу охватила злость – конечно, хорошо тут сидеть и рассуждать, будучи абсолютно здоровым человеком. Ни в мозге твоем не будут ковыряться, ни химией травить. Только Наташа открыла рот, чтобы обвинить мужа, как у нее начался эпилептический приступ.

Над школой появились боевые вертолеты Ми-8. Наташа увидела, как дети в маечках и трусиках, а кто-то вообще раздетый бегут в сторону взрослых. Родители (Наташа не сомневалась, что это были именно родители), кричали и обнимали истощенных детишек.

– Они остались живы, – сказала Таира, и Наташа почти не удивилась.

В голосе девочки не было горечи – только констатация факта.

– Пожалуйста, помогите мне! Мама уверена, что если бы пошла в тот день со мной в школу, я осталась бы жива. Поэтому она почти каждый день ходит на кладбище. Мама считает себя плохой матерью, но это не правда. Пожалуйста, скажите ей, что она самая лучшая! У меня осталась младшая сестра Асиат – ей очень нужна мама!

– Таира, девочка моя, но как я скажу? У меня рак… я лежу в больнице. Я вообще не понимаю – выживу ли я.

– Пожалуйста, помогите моей мамочке! Помогите Асиат!

Бог ты мой, эта девочка была ровесница ее дочери. Наташе казалось, что проще вывести малышку из школы под пулями.

– Вы единственная, кто может мне помочь…

– Но…

Болела щека. Ранило осколком?

– Ты прикусила щеку – не переживай, скоро заживет, – объяснил Андрей.

– Голова…

– Уже вкололи обезболивающее. Скоро пройдет.

Наташа поняла, что сейчас ей лучше не шевелиться.

– Андрей, Лена не приходила?

– Приходила. И Ирина забегала. И даже эта ваша Рита Исхаковна была…

– Инесса Тихоновна?

– Да, прости. Такая замечательная старушка! Очень за тебя переживает. Сказала, что пока ты не выйдешь на работу, она не будет убираться в своей квартире. Так что ты уж постарайся пооперативнее. Судя по бабушке – чистоту она любит.

Наташа улыбнулась.

– Андрей, позови, пожалуйста, Лену – мне нужно с ней поговорить.

Но Лену звать не пришлось – она пришла сама. Вздохи, ахи, наигранное веселье. Наташа почти не чувствовала левую ногу – отлежала что ли. А если завтра язык отнимется? У нее совсем не было времени.

– Лена, мне нужна твоя помощь – это вопрос жизни и смерти.

– Солнце, я достану любые лекарства! Я лично за ними в Париж поеду! – подбодрила подруга.

– Мне нужен телефон…

– Телефон?.. iPhone, что ли? – удивилась Лена, ожидая любых просьб, кроме этой.

– Пожалуйста, не перебивай. У тебя был друг Игорь или Иван, который в ФСБ или где-то там работал. Вспомнила? Мне нужно, чтобы он смог узнать номер телефона. Я не знаю имени человека – кроме того, что это женщина. И еще я знаю, что ее дочь погибла в Беслане – во время захвата школы, помнишь? Дочь звали Таира. У этой женщины осталась еще одна дочь – Асиат. Это все, что я знаю. Но мне очень нужен ее телефон – желательно до операции.

– Натуль, ты чокнулась что ли? Что это за женщина такая? Зачем она тебе? И как можно найти номер телефона человека без имени?!

– Это единственное – о чем я тебя прошу. Никто не знает, как пройдет операция. Врач сказал, что исход может быть всякий – заденут здоровые клетки или еще что-то. По-моему, я никогда тебя ни о чем не просила, да?

Лена растерялась. Эта просьба казалось ей немыслимой – в Париж действительно проще слетать. Но, уходя из палаты, она решительно взяла в руки телефон.

– Игореша, сладкий мой, привет!

Наташа тоже взяла телефон. Поиск нужной информации был недолгим, но как же это тяжело делать, когда руки тебя слушаются через раз. Вот оно – нашла.

«1 сентября 2004 года во время праздничной линейки произошел захват заложников в школе №1 города Беслана (Северная Осетия).

Почти 3 дня террористы удерживали в заминированном здании 1 128 заложников (детей, их родителей и сотрудников школы). Людям не давали воды и еды, не разрешали ходить в туалет.

На третий день в спортзале школы прогремело два взрыва (по версии, боевики начали перевешивать и переставлять мины в спортзале, и произошла осечка). Взрывы выбили окна и двери спортзала. Заложники стали выбегать из школы, и Центр специального назначения Федеральной службы безопасности (ЦСН ФСБ) начал штурм.

В результате теракта погибло 334 человека (заложники и спасатели), из них 186 детей. Свыше 800 получили ранения разной степени тяжести.

Ответственность за организацию теракта взял на себя Шамиль Басаев».

Глава 12

– Андрей, вам предстоит нелегкий путь, – сказала врач-онколог Ирина Викторовна, и по отсутствию улыбки на ее лице Андрей понял – все серьезно.

– Вы должны знать: нейрохирургическое вмешательство, лучевая терапия, химиотерапия, целевая терапия – ничто из вышеперечисленного не даст 100% гарантии на успех. Глиобластома очень коварна, и эффективность лечения не слишком высока – это если честно. После того, как мы диагностировали опухоль, при постоянном лечении пациенты живут примерно от одного года до двух лет.

– А если не лечить? – Андрей не узнал собственный голос.

– Два – три месяца – это все, на что можно рассчитывать. Конечно, каждый случай индивидуален, но, как правило… И еще, вам нужно пообщаться с нашим психологом.

Андрей даже не помнил, как вышел из кабинета. Подождите! Не слишком, как правило – это все слова! Врачи подстраховываются! Конечно же, они не скажут: «Ваша жена умрет». А если и так, зачем проводить операции? Зачем тратить силы на человека, которому уже ничего не поможет? Это значит, что есть шанс! Все будет хорошо!

– Что сказала Ирина Викторовна? Зачем она тебя вызывала? – поинтересовалась Наташа, которая почувствовала прилив сил и теперь с удовольствием жевала отварную грудку.

– Сказала, что ты будешь жить – шансов полно. Тебя прооперирует классный нейрохирург, а потом закрепят результат химиотерапией – будешь какие-то таблетки пить и станешь, как новенькая.

– И лысая…

– Лысая? Какие проблемы! Куплю тебе самый лучший парик. Какого цвета надо?

– Да ну тебя… – отмахнулась Наташа. – Одни шутки на уме. А у меня операция скоро.

– Тем более. Насколько я понял, тебя все равно перед операцией побреют. Слушай, а накладные брови продаются?

Наташа на миг представила и рассмеялась:

– Иди к черту!

Больничный психолог совсем не была похожа на психолога – скорее на домохозяйку. Представившись Ириной Геннадьевной, она рассказала Андрею про пять стадий, которые проходят онкологические больные.

– Вы должны это знать – тогда вы сможете понимать свою жену.

Первая стадия – это отрицание. Больной отказывается верить, что у него потенциально смертельная болезнь. Он может ходить от специалиста к специалисту, заново сдавая анализы и даже меняя больницы.

– О, мы через это начали проходить, – заметил Андрей.

– Это типичная ситуация. Иногда человек испытывает такой шок, что вообще не обращается в больницу. Но это уже не ваш случай.

Вторая стадия – это гнев. Он может быть направлен на врачей: «Почему не увидели раньше?», на общество: «Почему в нашем регионе работает комбинат с токсичными выбросами?» Достается и родственникам: «Мой муж заставлял меня делать аборты». Злость рождается и на судьбу: «Почему это случилось именно со мной?» Не нужно пытаться ответить на эти вопросы. Это просто гнев – человеку нужно выговориться.

Третья стадия – это попытки «выторговать» как можно больше дней жизни у самых разных инстанций: «Доктор, если я буду принимать это лекарство, смогу я прожить до того, как моя дочь выйдет замуж?» или «Отец Михаил, если я буду молиться и ходить в храм, смогу ли я прожить еще три года?»

На четвертой стадии у человека опускаются руки, и он больше не хочет бороться. Это депрессия. Больной просит оставить его в покое.

До пятой стадии доходят не все, но она самая рациональная. Человек принимает ситуацию. Он приходит к выводу: «Да, это случилось именно со мной. Но надо бороться. И если мне отпущен год – я проживу его с пользой для всех».

– А с какой скоростью эти стадии сменяются?

Ирина Геннадьевна придвинула к себе ежедневник.

– У всех происходит по-разному. И не всегда эти стадии идут именно в таком порядке. Но когда вы все это знаете, общаться с женой гораздо легче и проще. Я вижу – вы сильный человек. Вы обязательно справитесь!

Глава 13

Наташе показалось, что сначала в палату ворвалось облако умопомрачительных духов, а уже потом Лена.

– Где Андрей? – спросила подруга.

– Дома, с Настей – он и так много времени у меня проводит. Свекровь Настю забирает, но жить все время у бабушки при наличии родителей как-то неправильно.

Лена загадочно улыбнулась.

– Два дня назад я даже предположить не могла, что выполню твою просьбу. Но я плохо знала Игорешу. Или его структуру. Мне казалось, что это невозможно. Наташка, когда он дал мне этот листок – я такого кайфа в жизни не испытывала! Это круче, чем розы! Сегодня идем с ним в ресторан. Ну, ты понимаешь, надо отблагодарить – ухх, у меня аж коленки трясутся – давно такого не было.

– Леночка, я всегда в тебя верила! Спасибо!!!

– Эту женщину зовут Мадина. У нее действительно при захвате бесланской школы погибла дочь Таира. Вот здесь, – Лена помахала маленьким листочком бумаги. – Здесь номер ее мобильного телефона. Все, подруга, обнимаю – мне еще надо переодеться!

Давно Наташа не чувствовала такой эйфории. Бледный зеленый цвет палаты сразу превратился в фисташковый, и даже куцые занавески на окнах будто стали ярче. Неожиданно дверь в палату снова распахнулась, и заглянула медсестра:

– Нестерова, не обедать и не ужинать. На завтра назначена операция. В течение часа к вам подойдет нейрохирург для беседы.

Наташа поняла, что это знак. Выйдя из палаты, потихоньку направилась в закуток, который давно присмотрела. Рука снова отказывалась слушаться, но теперь Наташа знала – это симптомы ее болезни, а не переутомление. Головная боль (потому что повышается внутричерепное давление), нарушение чувствительности или подвижности рук или ног, головокружение, тошнота и рвота (смещается мозг) – все это спутники глиобластомы. А еще Наташе могут грозить проблемы со зрением, речью и памятью. Призвав на помощь все свои внутренние силы, Наташа набрала заветный номер. Трубку сняли после пятого гудка.

– Здравствуйте! Мадина?

– Да, а с кем я разговариваю?

И тут Наташа поняла, что совершила роковую ошибку – она совершенно не продумала свою речь.

– Меня зовут Наталья.

Мадина молчала, ожидая продолжения разговора.

– Так получилось, что меня попросили с вами связаться.

– Я не понимаю: кто попросил?

– Ваша… Ваша дочь. Таира.

Даже сквозь тысячи километров Наташа услышала, как Мадина задохнулась от гнева.

– Да как Вы смеете?!

– Пожалуйста, выслушайте меня. Таира очень переживает, что Вы все время ходите на кладбище. Надо жить! Она попросила передать, чтобы Вы не считали себя плохой матерью – Вы самая лучшая мама на свете!

– Как Вам не стыдно?! – уже закричала осетинка. – Все знают, что я хожу на кладбище. А что касается – какая я мать, то это не Ваше дело!

Наташа поняла, что у нее осталось несколько секунд.

– Пожалуйста, любите тех, кто рядом. Таира сказала, что Асиат очень нужна мама…

– Неужели ничего святого для Вас нет? Вы же женщина! Все, я кладу трубку, – мама Таиры разволновалась, и акцент в ее голосе стал слышен сильнее.

– Подождите! – Наташа вспомнила еще одну важную деталь. Она почти кричала в трубку, и несколько пациентов удивленно посмотрели в ее сторону.

– Когда Таире исполнилось семь лет, Вы подарили ей кулон в виде барашка. Когда Таиру хоронили, кулона на ней не было. Вы подумали, что он потерялся во время теракта! Это не так! Таира закопала его под вашей яблоней – они на каникулах играли в поиски сокро… —

В трубке послышались короткие гудки.

Наташа с трудом дошла до палаты. Ей показалось, что все хорошее, что она могла еще сделать в этой жизни – она только что спустила в унитаз и смыла.

Глава 14

Нейрохирург оказался Дмитрием Ивановичем. Или Дмитрий Иванович оказался нейрохирургом. Веселый такой дядечка, с хорошим чувством юмора. По-крайней мере, Андрей обратил внимание на это качество, а вот Наташу ничего не волновало – вид у нее был еще более измученный. Андрей попытался понять, на какой психологической стадии находится жена, и ничего, кроме депрессии, в голову не приходило.

– Мы вас почикаем немного! – радостно прогудел нейрохирург, но Наташа даже не улыбнулась. – Будем делать все аккуратно и достойно. Но изменить имидж вам все-таки придется.

Наташа нахмурилась.

– Можем сбрить часть головы, а можно сразу что-то такое интересненькое и стильное.

– Брейте что хотите – мне все равно.

Дмитрий Иванович с сочувствием посмотрел на Андрея.

– Брейте всю голову, – подтвердил муж и неожиданно улыбнулся.

– А теперь об операции, – продолжил веселый доктор. – Мы начнем подготовку за четыре часа. Введем специальное вещество, которое накопится в тканях опухоли и окрасит ее в специальный цвет. Я буду видеть глиобластому, и моя задача – удалить опухоль полностью или максимально ее иссечь, чтобы не задеть здоровые и функционирующие участки мозга. Все понятно?

Наташе безумно захотелось, чтобы к ней на кровать присела мама. Сколько лет прошло с ее смерти, а сердце по-прежнему болит. Не зря говорят, что родители нужны детям не только до восемнадцати лет – они на всю жизнь. Тогда, семь лет назад, когда маму сбил пьяный гонщик, Наташе казалось, что она сойдет с ума. Но рядом был Андрей и маленькая Настя. Заботы о родных помогли справиться с горем, но не с болью. Что касается отца, то где-то он, конечно, был. Первые пять Наташкиных лет точно был, а потом уплыл в новую жизнь и забыл всех в прежней. Наташа на отца не обижалась и искать его не планировала. Наверняка, уже нарожал кучу ребятишек, нянчит внуков – зачем ему старшая Наташка? А с мамой Наташа была, как с подружкой.

– Мама-мамочка, как же мне тебя не хватает! Беслан, рак – почему именно сейчас? Почему именно я? За какие такие грехи, а?

Вопросы без ответов…

Невзирая на запреты медперсонала, Настя легла на кровать к маме и крепко к ней прижалась.

– Мамочка, мне так страшно…

– Не бойся, мышонок, я всегда буду с тобой.

– Обещаешь?

– Клянусь! Что бы ни случилось – никто не может отнять у тебя меня. Понимаешь?

– Не знаю… А помнишь, как в детском саду мне на обед положили в тарелку снег, потому что я его ела на прогулке? Мне так хотелось кушать, а тут снег. И ты пришла вечером и ругалась. Помнишь?

– Конечно, помню. Нечего обижать моего мышонка!

– А когда Витька Зеленкин поцеловал меня в туалете, ты почему-то смеялась.

– Ну, потому что это не так страшно, как тебе показалось.

– А как же честь, достоинство?

Наташа попыталась сделать серьезное выражение лица.

– Да, конечно – если рассматривать с этой позиции в пятилетнем возрасте.

– Мам, а тебе страшно? – неожиданно спросила Настя.

– Если по-честному, то да, страшно. Я не знаю, какая буду после операции. Может… – и тут Наташа осеклась. Зачем рассказывать это ребенку?

Наташе было не просто страшно – ее трясло от ужаса. «Шаг влево или вправо» – в ее случае речь шла о скальпеле, который мог запросто повредить какие-то важные клетки. Очнется парализованной или не сможет говорить, потеряет память – о последствиях Дмитрий Иванович предупредил тоже честно. Она бы вообще бежала бы отсюда – куда глаза глядят. Но онколог отрезал пути к отступлению – без операции будет совсем плохо. Наташа лежала и тряслась. А вдруг все рассосется само собой? А может быть, нужно было обратиться к народной медицине? Намазать голову редькой и в духовку – насколько можно вытерпеть. Наташа читала – одна женщина так победила рак мозга!

Господи, какой бред! Какая редька? Ты взрослый человек с высшим образованием – чудес не бывает. Если есть проблема – ее надо решать кардинальным образом, а не тянуть кота за хвост. Сколько потом таких с редькой, репкой и мятой на различных частях тела рыдали об упущенной возможности. Рак, он же медленно, но верно завоевывает территорию. Не успел оглянуться, и уже метастазы в других органах и в кости. Тогда никакая операция не поможет.

– Мышонок, я тебя люблю и всегда буду рядом. Никогда об этом не забывай.

– Хорошо, мамочка, – еле слышно ответила Настя.

Голодная, в чудной ночной рубашке, Наташа готовилась к операции. В фойе больницы ее ждали муж с дочкой. Конечно, таскать ребенка на операцию никто не собирался. Но Настя неожиданно взмолилась: «Хочу быть поближе к маме!» И Андрей решил не отправлять девочку к бабушке. О том, что болезнь эта может оказаться смертельной, ребенку никто не говорил. Но Настя сама видела, как мучается мама, превратившаяся в свою тень всего за несколько дней (а однажды девочка даже застала у мамы начинающийся эпилептический припадок). Настя видела и состояние отца – всегда собранного и веселого, теперь ставшего похожим на дедушку ее одноклассника Саввы.

Андрей обратил внимание, что Настя что-то бубнит себе под нос. Он наклонился поближе и услышал: «Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы мамочка обязательно поправилась. Я клянусь, что больше не возьму в руки ни одну прилипалу! Я научусь мыть посуду! Я научусь готовить мамочке с папочкой ужин. Господи, пожалуйста!»

Глава 15

Было такое ощущение, будто в горле кто-то хорошо поработал наждачной бумагой.

Над Наташей наклонилась медсестра:

– Вы слышите меня? Я сейчас дам вам воды – можете сделать несколько глотков.

Пока Наташа пила, медсестра внимательно за ней наблюдала.

– Очень хорошо! – она так обрадовалась, что даже Наташа приободрилась: раз пьет – значит, это очень хорошо.

Зонд, введенный через нос в желудок, напрягал и Наташа замычала.

Медсестра догадалась:

– Мешает зонд? Сейчас извлеку – он убирает избыточные пищеварительные соки, а то иначе вас может тошнить.

Капельницы, трубки, катетер. Наташа почувствовала себя заложником, у которого немного кружилась голова. Кружилась, но не болела!

Словно прочитав мысли, в палату заглянул Дмитрий Иванович:

– Ну как наша красавица? Вот такую опухоль вырезал! – пошутил доктор, показав кулак, и рассмеялся.

Наташа улыбнулась.

– Голова кружится? – спросил Дмитрий Иванович.

– Да, – шепотом ответила Наташа – горло сильно саднило.

– Это нормально. Но ведь не болит!

– Нет, – снова прошептала женщина.

– Родные там твои рвутся – еле сдерживаю. Разрешаю увидеться на пять минуточек.

– Мамочка! – закричала Настя и тут же осеклась – такой она маму еще не видела. Глаза у ребенка расширились и в них застыли слезы.

– Настя, не бойся. Мама после операции, пройдет еще денек, и ты ее просто не узнаешь, – попытался успокоить дочку Андрей.

Не желая терять драгоценное время, встал на корточки рядом с кроватью, взял в руки холодную ладошку жены.

– Как ты?

– Хорошо, – улыбнулась Наташа. – А вы как?

– А мы плохо без тебя. Давай тебя скорее выпишем и побежим «Лапушки» есть!

Наташа сглотнула.

– Помнишь, да? Выйду – расцелую Дмитрия Ивановича и плевать, что подумают люди. Золотые руки у доктора!

– Заканчиваем, ребята, – напомнила медсестра.

– Уже-уже! Наташенька, ты только делай все, что говорят врачи. И держись, ладно?

– Зеркало…

– Зеркало? Ты прекрасна – спору нет! – пропел Андрей, и даже Настя хихикнула.

Еще бы, Наташа была вся забинтована, отекшая, с торчащими трубками.

– Будет тебе зеркало, но попозже.

Андрей поцеловал Наташину ладошку и направился на выход. Уже у двери обернулся, вспомнив:

– Да, тебе какая-то странная смс-ка пришла с незнакомого номера. Там было написано: «Спасибо! Да хранит Вас Аллах!» Это от кого?

– Не знаю, – удивилась Наташа.