Текст книги "Мы – это музыка. Как музыка влияет на наш мозг, здоровье и жизнь в целом"

Кажется, Платон первым отметил, что аспекты музыки имитируют звуки, которые мы издаем в различных эмоциональных состояниях. Испытывая радость, говорим быстрее, более высоким голосом, с бо́льшими модуляциями; а когда нам грустно, говорим медленнее, голос звучит ниже и монотоннее. Очень похожие закономерности можно наблюдать, если схематично изобразить характеристики веселой и грустной музыки. Патрик Джаслин и Петри Лаукка{81}81
  Juslin, P.N., and Laukka, P. (2003), ‘Communication of emotion in vocal expression and music performance: Different channels, same code?’, Psychological Bulletin, 129 (5), 770–814.


[Закрыть] тщательно изучили ряд различных эмоций и нашли много общих черт у голосовых звуков, которые мы обычно издаем, и тех, которые слышим в музыке, выражающей схожие эмоции.

В 1950-е гг. композитор и автор Леонард Мейер выступил с циклом лекций, на которых обрисовал свою теорию относительно причин эмоциональности музыки. Он утверждал, что мы испытываем определенные ожидания, слушая музыку: ждем, что следующая нота будет выше или ниже либо музыкальная фраза окончится определенным образом. Эти ожидания основаны на предыдущем приобщении к музыке, о котором мы говорили в конце главы 2: оно происходит в ходе обычных контактов с музыкальными звуками.

Согласно Мейеру, композиторы знают об этом эффекте (у них он тоже возникает) и удовлетворяют ожидания слушателей или идут наперекор им, чтобы вызывать противоречивые эмоции. Эту теорию впоследствии расширили Рэй Джекендофф и Фред Лердаль в знаковой работе «Генеративная теория тональной музыки»{82}82
  Lerdahl, F., and Jackendoff, R. (1983), A generative theory of tonal music. Cambridge, MA: MIT Press.


[Закрыть], а недавно она рассматривалась в отмеченной наградой книге Дэвида Гурона «Сладость предвкушения».

В этой дискуссии нельзя упускать из виду работу мозга. Многие из сложных оценочных реакций от распознавания эмоций в музыке и расчетов музыкальных ожиданий обеспечиваются высшими корковыми центрами мозга, такими как лобная область коры. Однако данные, предоставленные Валори Салимпур и Робертом Заторре, показывают, что музыка, вызывающая максимум эмоций – от которой по телу бегут мурашки, – также способна вызывать реакцию в более консервативных, подсознательных областях мозга, которые ближе к центру эмоций, или миндалевидному телу, и системам внутреннего подкрепления{83}83
  Salimpoor, V.N., et al. (2011), ‘Anatomically distinct dopamine release during anticipation and experience of peak emotion to music’, Nature Neuroscience, 14, 257–262.


[Закрыть]. Похоже, эти реакции мозга появляются гораздо раньше тех, которые можно связать с сознательной оценкой; это наводит на мысли, что иногда музыка способна вызывать у нас очень глубокий отклик, хотя мы не до конца понимаем его причины.

Мне нравится, что это термин из научной литературы; впервые его применил Джон Бут Дэвис в 1978 году{84}84
  Davies, J.B. (1978), The Psychology of Music. London: Hutchinson.


[Закрыть]. Смысл в том, что музыка может быть эмоциональной, потому что мы закрепляем за ней эмоцию, и она устанавливает связи с нашими воспоминаниями. Это явление также называется эффектом ностальгической узнаваемости.

Такая связка между эмоциями и сохраненной в памяти музыкой может быть радостной или грустной и обладать большой силой. Я не могу часто слушать песню Рэя Чарльза «Сними эти цепи с моего сердца» (Take These Chains From My Heart): для меня это песня о моем разбитом сердце. Если послушать только мелодический строй песни, он произведет впечатление радостного, так как обладает всеми компонентами подобной композиции. Но из песни слов не выкинешь: своим исполнением Рэй Чарльз передает сердечную боль, и перед глазами встает заслоняющая все картина – меня покидает тот, кто стал моей первой любовью. И тогда моя душевная рана саднит, как будто это случилось вчера.

Я много раз слушала эту песню после его ухода, поэтому она прочно слилась с тем воспоминанием. Прошло много лет, и зрительное воспоминание о том дне расстраивает меня все меньше, но от музыки чувства накрывают с головой.

Самые прочные связки между воспоминаниями и эмоциями часто образуются в юности. Наши эмоции как с цепи срываются, и поэтому так привлекают средства, помогающие успокоить или даже усилить чувства в попытке достичь катарсиса и избавиться от них. Именно в это время многие из нас постепенно осознают, что музыка – сравнительно безопасный вариант для выражения и регуляции эмоций и настроения по сравнению с некоторыми другими веществами. Поэтому мы начинаем экспериментировать, и результат – трогательная связь между нами и музыкой.

Прежде чем идти дальше, стоит отметить, что не все подростки используют музыку таким образом. Я использовала, хотя тогда и не понимала, как и почему, и знаю многих людей, испытавших подобное. А мой партнер пережил свои подростковые бури, погружаясь в мир классической испанской литературы; он утверждает, что по сравнению с ней музыка не играла такой важной роли в его эмоциональном развитии. Хотя в юности не всех музыка поддерживает, она достаточно универсальное средство, чтобы заслужить освещение в значительном количестве научной литературы; так что стоит попытаться понять, почему она так популярна и эффективна.

Неудивительно, что подростки, слушающие музыку, посвящают ей немалую часть своего времени и считают очень важной частью жизни. Проведенный в Великобритании 10 лет назад, но от этого не менее значимый опрос на тему музыки в этой возрастной группе выявил, что молодежь слушает музыку по два-три часа каждый день{85}85
  North, A.C., Hargreaves, D.J., and O’Neill, S.A. (2000), ‘The importance of music to adolescents’, British Journal of Educational Psychology, 70, 255–272.


[Закрыть]. Полагаю, сейчас это время увеличилось благодаря существенному росту технологий{86}86
  Krause, A.E., North, A.C., and Hewitt, L.Y. (2013), ‘Music listening in everyday life: Devices and choice’. Psychology of Music, DOI: 10.1177/0305735613496860.


[Закрыть].

Слушание музыки – популярный метод регуляции эмоций и настроения в юности{87}87
  Schwartz, K.D., and Fouts, G.T (2003), ‘Music preferences, personality style and developmental issues of adolescents’, Journal of Youth and Adolescence, 32 (3), 205–213.


[Закрыть], и подростки применяют музыку с этой целью чаще, чем взрослые{88}88
  Lonsdale, A.J., and North, A.C. (2011), ‘Why do we listen to music? A uses & gratifications analysis’, British Journal of Psychology, 102 (1), 108–134.


[Закрыть]. В юные годы мы все еще учимся регулировать физическое и психическое состояние; к сожалению, приходится овладевать этими навыками поспешно, так как изменения, связанные с развитием, требуют быстрого взросления. Согласно некоторым исследованиям, в 15 лет наступает поворотный момент в применении стратегий совладания со стрессом, включая слушание музыки{89}89
  Mullis, R.L., and Chapman, P. (2000), ‘Age, gender, and self-esteem differences in adolescent coping style’, Journal of Social Psychology, 140 (4), 539–541.


[Закрыть]; это вполне согласуется с моими яркими воспоминаниями о песне Kiss Me в то долгое потерянное лето.

Суви Саарикалльо посвятила много лет изучению музыки как средства регуляции состояния подростков. Ее исследования подтверждают, что музыка постоянно прослушивается для коррекции настроения и эмоций и намеренно, и с бессознательной мотивацией, и чаще всего это действительно срабатывает.

В 2007 году{90}90
  Saarikallio, S. (2007), ‘Music as mood regulation in adolescence’, Ph.D. dissertation, University of Jyväskylä, Jyväskylä, Finland. Saarikallio, S., and Erkkilä, J. (2007), ‘The role of music in adolescents’ mood regulation’, Psychology of Music, 35 (1), 88–109.


[Закрыть] Саарикалльо провела масштабное исследование с целью категоризации психологического значения музыки для подростков. Она провела метаанализ, по сути, изучение множества других исследований. Анализ такого типа позволяет ученым обобщать результаты различных лабораторий, чтобы определить взаимно согласующиеся данные, находя весомые показатели. Саарикалльо отметила четыре главные функции музыки: идентичность, межличностные отношения, эмоции и содействие.

Содействие описывает приобретение от слушания музыки чувства контроля, состоятельности и самоуважения. Эмоции описывают, как молодые люди используют музыку, чтобы и выражать, и исследовать эмоциональные реакции (особенно их отрицательные виды) в условиях, которые Саарикалльо называет «безопасным и приемлемым выражением трудных, связанных с насилием или осуждаемых мыслей и чувств». Мы рассмотрим идентичность и межличностные отношения в следующей части настоящей главы.

Это исследование помогло Саарикалльо разработать шкалу для измерения регуляции настроения с помощью музыки. Протестировав 1515 подростков, она обнаружила, что в таком контексте девочки используют музыку больше, чем мальчики, а старшие подростки – чаще, чем младшие; последний результат логичен, так как мы склонны больше использовать стратегии, когда лучше их осваиваем.

Кроме того, Саарикалльо продемонстрировала, что сильное увлечение музыкой предсказывает более активное ее использование в качестве регулятора настроения; но может показаться неожиданным, что эта связь не ограничивалась формальным музыкальным образованием, а включала и то, насколько важной человек считал музыку в своей жизни и как часто он ее слышал дома. Саарикалльо также обнаружила, что для регуляции настроения музыку обычно больше слушают в одиночестве, чем на публике.

У подростков, успешно использовавших мелодии для регуляции настроения, вкусы обычно оказывались разнообразнее: в исследовании Саарикалльо им лучше удавалось выбирать из большого ассортимента музыку почти под любое настроение, причем предпочитались рок и хеви-метал. Саарикалльо предположила, что серьезность, громкость и жесткость этих стилей отражают эмоциональный опыт молодости и поэтому способствуют лучшему совладанию со стрессом путем размышлений.

Музыка помогает совладать со стрессом двумя способами. Первый – физический: провоцируя поведенческую реакцию, она может варьироваться от танцев и пения до смеха или плача (как в моем примере с Рэем Чарльзом). Музыка помогает регулировать настроение, стимулируя физические действия, которые положительно воздействуют на способность человека поддерживать желаемое настроение, усиливать его или менять согласно требованиям ситуации.

Второй способ совладания со стрессом через музыку – познавательный: музыка побуждает мысли и воспоминания, помогающие пересматривать случившееся, мысленно связывать значения друг с другом и усваивать уроки на будущее.

Эта двухкомпонентная модель (физический и познавательный механизмы) дает основу для понимания того, как музыка влияет на нас и как в подростковом возрасте становится «инструментом», помогающим стимулировать свое тело и/или ум, чтобы добиться желаемого физического или психического состояния.

Дейв Миранда и Мишель Клаэ{91}91
  Miranda, D., and Claes, M. (2009), ‘Music listening, coping, peer affiliation and depression in adolescence’, Psychology of Music, 37 (2), 215–233.


[Закрыть] опросили 418 франкоканадских подростков, чтобы оценить их музыкальные предпочтения, уровни депрессии и стили совладания со стрессом путем прослушивания музыки (проблемно-ориентированное совладание, эмоционально-ориентированное или избегание/дистанцирование). Исследователей также интересовала важность текстов песен и реакций ровесников.

Миранда и Клаэ обнаружили, что в социальных группах ровесников царило полное согласие относительно типов музыки, применяемых для совладания с эмоциями; это подтверждало гипотезу, что музыка – важный фактор социальных отношений в подростковом возрасте. Исследователи также определили, что проблемно-ориентированное совладание при прослушивании музыки связано с более низкими уровнями депрессии у девочек. Этот результат соответствует идее, которую предложили Амирам Равив и его коллеги: что девочки-подростки отождествляют себя и свое положение с артистами и словами песен для утешения и поиска советов по личным проблемам{92}92
  Raviv, A., Bar-Tal, D., Raviv, A., and Ben-Horin, A. (1996), ‘Adolescent idolization of pop singers: Causes, expressions, and reliance’, Journal of Youth and Adolescence, 25 (5), 631–650. Saarikallio, A., and Erkkilä, J. (2007), ‘The role of music in adolescents’ mood regulation’, Psychology of Music, 35 (1), 88–109.


[Закрыть].

В то же время эмоциональное совладание с помощью музыки было больше связано с симптомами депрессии у мальчиков. Однако эта связь была непрочной, без симптомов тяжелой депрессии; возможно, это отражает вид неэффективной эмоциональной разрядки через музыку, чаще встречающейся у юношей.

Важная оговорка для последнего результата – влияние времени. Подростки, слушающие музыку для улучшения плохого настроения, обычно вначале чувствуют себя хуже, но через некоторое время им становится лучше{93}93
  Saarikallio, S., and Erkkilä, J. (2007), ‘The role of music in adolescents’ mood regulation’, Psychology of Music, 35 (1), 88–109.


[Закрыть]. Именно это ощутила и я, пытаясь излечить свое разбитое сердце с помощью Рэя Чарльза. Тогда мне было паршиво, но этот катарсис стал важной частью процесса излечения. И хотя песня до сих пор вызывает у меня слезы, обычно вскоре становится лучше, так как она напоминает мне, что я уже пережила то трудное время и все сложилось к лучшему.

Это исследование в сочетании с работой Саарикалльо показывает, что подростки, окруженные музыкой и получающие от нее удовольствие, используют ее для совладания со стрессом, впервые сталкиваясь с личными проблемами или эмоциональными трудностями. Одни из стратегий совладания со стрессом с помощью музыки могут быть эффективнее других, особенно вначале, но все это процесс приобретения опыта и он должен рассматриваться с позиции долгосрочных последствий. Подростки в этих исследованиях учатся с помощью музыки регулировать свое настроение и эмоции таким способом, к которому многие потом будут прибегать на протяжении всей жизни.

Хотелось бы высказать пару замечаний о том, что музыка (в особенности песни определенных жанров) может «портить» молодежь, то есть способна и вредить эмоциональному развитию, что может привести к проблемным мыслям и/или поведению.

Адриан Норт и Дэвид Харгривз опубликовали отличный обзор этого щекотливого вопроса{94}94
  North, A.C., and Hargreaves, D.J. (2003), ‘Is music important? Two common misconceptions’, The Psychologist, 16 (8), 406–410.


[Закрыть], где указали, что идея отнюдь не нова; еще в 1951 году на ряде радиостанций была запрещена песня Дина Мартина «Трах! Бах! Спасибо, мэм», слова которой посчитали непристойными. Широкую известность приобрел случай, когда в 1956 году некий судья во Флориде пригрозил арестовать Элвиса Пресли, если тот будет совершать двусмысленные движения во время предстоящего выступления в местном театре.

Сейчас это кажется странным, но тот судья не зря хотел избежать оскорбления чувств аудитории постарше и родителей: многие из них были уверены, что произведения Элвиса плохо влияют на молодежь. Вот одно из высказываний того времени о музыке Пресли, причем оно принадлежит Фрэнку Синатре:

Она почти всегда вызывает отрицательные и разрушительные реакции у молодежи… Ее поют, исполняют и пишут в основном тупоумные болваны; с помощью доходящих почти до идиотизма повторов и обманчивых, распутных, а откровенно говоря, грязных слов, она умудрилась во всем мире стать боевым кличем хулиганов с бакенбардами{95}95
  Статья Associated Press от 1957 г., полученная по адресу: http://quoteinvestigator.com/2012/07/13/rock-degenerate/ (загружена 3 сентября 2012 г.).


[Закрыть].

Дебаты о том, должны ли взрослые защищать молодежь от музыки, со временем поутихли, но вовсе не сошли на нет в атмосфере раскованности 60-х годов. В 1985 году Сенат США обсуждал моральные аспекты музыки, в результате чего появились знаменитые наклейки с надписью «Вниманию родителей». Среди первых альбомов, на которых появилась такая наклейка, – Louder Than Love («Громче любви») группы Soundgarden и Appetite for Destruction («Жажда разрушения») группы Guns N’Roses. И сегодня продажа несовершеннолетнему CD с этой наклейкой в некоторых районах США может привести к судебному преследованию, а продажа отмеченных ею альбомов может быть запрещена в некоторых странах.

Есть ли научные данные, подтверждающие теорию, что музыка не только помогает регулировать эмоции и настроение, но и в некоторых случаях, напротив, может вредить действиям, которые предпринимаются для совладания со стрессом, и/или стилям такого поведения?

Исследования установили связи между многими жанрами музыки, такими как рэп, хеви-метал и даже классическая музыка и кантри{96}96
  Maguire, E.R., and Snipes, J.B. (1994), ‘Reassessing the link between country music and suicide’, Social Forces, 72 (4), 1239–1243. Mulder, J., et al. (2007), ‘Music Taste Groups and Problem Behavior’, Journal of Youth and Adolescence, 36 (3), 313–324.


[Закрыть], и неадекватным совладанием подростков со стрессом (депрессия, тревога и гнев), а также с проблемным поведением (насилие и злоупотребление алкоголем и наркотиками){97}97
  Bleich, S., Zillmann, D., and Weaver, J. (1991), ‘Enjoyment and consumption of defiant rock music as a function of adolescent rebelliousness’, Journal of Broadcasting and Electronic Media, 35 (3), 351–366. Hansen, C.H., and Hansen, R.D. (1990), ‘Rock music videos and antisocial behavior’, Basic and Applied Social Psychology, 11 (4), 357–369. Johnson, J.D., Jackson, L.A., and Gatto, L. (1995), “Violent attitudes and deferred academic aspiration: Deleterious effects of exposure to rap music’, Basic and Applied Social Psychology, 16 (1–2), 27–41.


[Закрыть]. Из-за этого неразумно отметать идею, что какая-то музыка может быть в чем-то вредна. Если уж мы заявляем, что ей под силу приносить пользу, то нужно и признать, что в некоторых случаях она может усугубить проблемы.

Но здесь нужен некоторый скептицизм, так как большинство исследований в этой области, по своей сути, корреляционные{98}98
  Anderson, C.A., et al. (2003), ‘The influence of media violence on youth’, Psychological Science in the Public Interest, 4 (3), 81–110.


[Закрыть]. Это означает, что ученые измеряют прослушивание музыки и проблемное поведение (или совладание) по отдельности, а затем ищут статистическую связь между этими явлениями. Да, можно найти существенную связь между количеством часов солнечного света и потреблением мороженого, но это не означает, будто солнце выходит оттого, что кто-то ест мороженое. Корреляционное исследование просто не в состоянии установить прямую причину.

В связи между музыкой и проблемным совладанием/поведением может быть немало дополнительных факторов. Так, например, в одном изыскании обнаружилось, что у подростков, испытывающих печаль после прослушивания хеви-метал, проявляется больше симптомов депрессии{99}99
  Martin, G., Clarke, M., and Pearce, C. (1993), ‘Adolescent suicide: Music preference as an indicator of vulnerability’, Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry, 32 (3), 530–535.


[Закрыть]. Этот результат может объясняться неэффективными видами корректирующего поведения, которые, возможно, развились совершенно отдельно от этой музыки. Она не обязательно вызывает стиль совладания, к которому прибегает человек, хотя и может стать неотъемлемой частью этого процесса.

Еще проблема – в том, что в большинстве таких исследований использовались видеоклипы{100}100
  Hansen, C.H., and Hansen, R.D. (1990), ‘Rock music videos and antisocial behavior’, Basic and Applied Social Psychology, 11 (4), 357–369. Johnson, J.D., Jackson, L.A., and Gatto, L. (1995), “Violent attitudes and deferred academic aspirations: Deleterious effects of exposure to rap music’, Basic and Applied Social Psychology, 16 (1–2), 27–41. Kalof, L. (1999), ‘The effects of gender and music video imagery on sexual attitudes’, Journal of Social Psychology, 139 (3), 378–385.


[Закрыть]. Это полноценные и интересные научные изыскания, но мне любопытно, почему в основной массе работ по этому направлению применяются именно визуальные ряды, а не просто CD или MP3-треки. Похоже, данные в этой области (или их отсутствие) подразумевают, что неэффективные реакции на музыку слабее без зрительных образов, хотя эту идею еще нужно проверить.

Наконец, что касается неэффективных реакций на музыку, нужно признать нынешний недостаток данных по двум важным пунктам: долгосрочные последствия и эффект плацебо. Серия экспериментов выявила, что прослушивание музыки, содержащей связанные с насилием слова, оказывает краткосрочное влияние на показатели агрессивности{101}101
  Anderson, C.A., Carnagey, N.L., and Eubanks, J. (2003), ‘Exposure to violent media: The effects of songs with violent lyrics on aggressive thoughts and feelings’, Journal of Personality and Social Psychology, 84 (5), 960–971.


[Закрыть]. В результате был сделан вывод, что сопоставимые долгосрочные последствия вряд ли вероятны; такие чувства могли легко исчезнуть, если контакт с жестокими словами прерывался не связанной с насилием музыкой или положительным событием. А в ходе одного эксперимента было обнаружено, что впечатления подростков от одного и того же музыкального произведения (или «призывающее к самоубийству», или «жизнеутверждающее») определялись тем, что участникам исследования говорили о его смысле{102}102
  North, A.C., and Hargreaves, D.J. (2005), ‘Brief report: Labelling effects on the perceived deleterious consequences of pop music listening’, Journal of Adolescence, 28 (3), 433–440.


[Закрыть]. Последний результат предполагает, что реакции на музыку иногда меньше связаны с самой музыкой и больше – с тем, как ее продвигают на рынке.

Так что не стоит торопиться навешивать ярлык «вредно» на какую-либо песню, артиста или жанр; вместо этого нужно тщательнее рассмотреть влияние конкретной музыки, слов и изобразительного ряда на молодежь и последствия того, как артисты и их материалы преподносятся слушателям-подросткам и понимаются ими.

Также нужно обращать больше внимания на связь с поведением в долгосрочной перспективе{103}103
  Fischer, P., and Greitemeyer, T. (2006), ‘Music and aggression. The impact of sexual-aggressive song lyrics on aggression-related thoughts, emotions and behavior toward the same and the opposite sex’, Personality and Social Psychology Bulletin, 32 (9), 1165–1176.


[Закрыть] и меньше – на немедленные реакции: может, многие из нас ответили бы в анкете, что ощущают временный подъем агрессивности после прослушивания хеви-метал; но это не значит, что они собираются тут же совершить нечто насильственное. Надеюсь, в будущих исследованиях удастся точнее выяснить, может ли музыка оказывать негативное влияние на поведение, и если да, как именно. Тогда мы сможем предлагать более полезные рекомендации, чем просто приблизительное представление взрослых о «безопасной музыке».

В подростковом возрасте музыка становится важной частью нашего существа и желаемого образа в глазах окружающих. Музыка может создать групповую идентичность; мой брат в юности увлекался скейтбордингом, и это определило его выбор музыки, внешний вид (включая прическу – отросшее каре) и аспекты его поведения, так как он стремился входить в группу «своих».

Помните исследование Миранды и Клаэ, обнаруживших, что все франкоканадские подростки сходились во мнениях о музыке, которая нравилась их близким друзьям? А помните, как Саарикалльо выяснила, что прослушивание музыки в юности связано с идентичностью и межличностными отношениями? В настоящем разделе главы мы увяжем эти данные и изучим, как музыка становится для нас не только одним из механизмов совладания со стрессом, но и частью нашего «я» как подростков.

Понятия личностной и социальной (или групповой) идентичности связаны. Часто, упрочивая собственную идентичность, мы проясняем свою социальную идентичность. И приобретаем важные компоненты самоидентичности, такие как самооценка, с учетом того, как окружающие оценивают нашу личностную идентичность. Личностная и социальная идентичность – взаимно переплетенные понятия, но музыка вносит в каждое из них отдельный вклад, так что мы будем рассматривать их раздельно.

Познание самих себя (что для нас важно, как мы думаем, каковы наши моральные принципы и чувство справедливости) – одно из самых трудных, но важных психологических преображений юности. Многие стремятся лучше понять себя через собственные реакции на мир: что им нравится, а что нет; что кажется правильным или неправильным; что трогает, а что оставляет равнодушными. Способствующий размышлениям характер музыки объясняет, почему она – такое полезное средство выяснения своей идентичности. Музыка сама по себе не считается определенно правильной или неправильной, но может оцениваться таким образом в зависимости от каждого человека.

Один дирижер как-то сказал мне, что прекрасное музыкальное произведение – все равно что зеркало: каждый видит в нем себя. Мы можем привносить в музыку то, что нам хочется, и она все равно будет иметь смысл, поэтому музыка – один из самых эффективных рецептов самоопределения: просто добавьте смысла по вкусу!

Некоторые, например мой партнер, находят личное вдохновение и идеалы в заставляющей задуматься литературе; другие – в изобразительном искусстве. Справедливо сказать, что большинство из нас находят их благодаря музыке.

Приведу собственный пример. Подростком, да и в 20 с небольшим, я часами слушала Джона Леннона; это очень помогало разбираться в своих ощущениях человеческой натуры и мира. Никто не говорил: «Слушай эту музыку, цени ее и учись на чувствах, которые она выражает». Более того, родители не были поклонниками Beatles, хотя и предпочитали мелодии шестидесятых. Ровесники в основном увлекались современной музыкой, к которой у меня было мало доступа. Я обнаружила Леннона без посторонней помощи и сразу полюбила.

Он отличался от остальных, а тогда, в юности, я тоже считала себя не такой, как все. Его путь, темы, о которых он пел, и особенности музыкальных композиций – все это дало стимул задуматься и о приятных, и о трудных сторонах жизни. Я училась на его хороших и плохих примерах и через его музыку могла объяснить себе собственные мотивы, желаемый образ в глазах окружающих и направление, в котором хотела развивать свою жизнь. Конечно, частично это было связано с моим истолкованием личности Леннона, но я не посвящала много времени чтению книг и просмотру фильмов о нем. Мне хотелось слушать его музыку.

Судя по исследованиям Суви Саарикалльо, не у меня одной был такой опыт. Она обнаружила, что с помощью музыки подростки изучают и познают себя, проясняют и укрепляют образ собственного «я».

В книге «Виды музыкальной идентичности»{104}104
  MacDonald, R.A.R., Hargreaves, D.J., and Miell, D. (eds.), Musical identities. Oxford: Oxford University Press.


[Закрыть] Реймонд Макдональд, Дэвид Харгривз и Дороти Миль обсуждают ряд разновидностей самоидентичности (включая национальную и половую), способных отражать музыку и развиваться благодаря ей. Есть также виды личностной идентичности, которые эволюционируют в ходе музыкального образования, например образ исполнителя. К важным для молодых музыкантов понятиям относятся их оценка уровня своей квалификации, врожденные способности (или воспринимаемый талант) и степень независимости в своем музыкальном развитии{105}105
  O’Neill, S.A. (2002), ‘The self-identity of young musicians’, in R.A.R. MacDonald, D.J. Hargreaves and D. Miell (eds.), Musical identities (pp. 79–96). Oxford: Oxford University Press.


[Закрыть].

Получается, музыка – на самом деле полезное и мощное средство для развития понятия о собственном «я»{106}106
  Rentfrow, P.J. (2012), ‘The role of music in everyday life: Current directions in the social psychology of music’, Social and Personality Psychology, 6 (5), 402–416.


[Закрыть]. В следующей части этой главы мы увидим, что иногда мы используем эту музыкальную идентичность в качестве социального маркера{107}107
  Rentfrow, P.J., and Gosling, S.D. (2003), ‘The do re mi’s of everyday life: the structure and personality correlates of music preferences’, Journal of Personality and Social Psychology, 84 (6), 1236–1256.


[Закрыть].