Текст книги "Вторая любовь всей моей жизни"

Глава 10

В четверг, когда я была одна на кухне и готовилась к своей смене в баре, меня застал врасплох Адам.

– Слышал, ты неплохо провела время на ярмарке? – с горечью в голосе поинтересовался он, прошмыгнув мимо меня, чтобы повесить пальто.

– Поверить не могу, что Роберт купил все мои картины, – ответила я, думая, что речь идет об этом.

Он резко обернулся, наградив меня свирепым взглядом.

– Одними картинами дело не кончилось, правда? Весь город обсуждает, что вы все время были вместе. Наверное, ты не очень-то была готова к свиданию, но тебе ведь с ним понравилось?

Я прислонилась к стойке в поисках опоры.

– Я не ходила с ним на свидание. Это и свиданием не назовешь. Мы просто прогулялись после того, как он купил мои картины. С нами были еще Эмма и Джон. И вообще, какое тебе до этого дело, Адам?

Хоть сказанное и было правдой, я понимала, что провести время с Робертом для меня было чем-то в порядке вещей, в то время как представить на его месте Адама казалось совершенно неприемлемым. До этого я думала, что причина моего беспокойства кроется в том, что слишком рано проводить время в обществе другого мужчины; но, скорее, меня напрягала мысль проводить его в обществе Адама. Ведь с Робертом таких ощущений не возникало. Однако мне не хотелось ухудшать ситуацию, высказав ему все как есть. Я чувствовала себя виноватой из-за того, что он выглядел таким расстроенным. Меньше всего хотелось быть причиной чьего-то плохого настроения.

– Как бы там ни было, Роуз, могла бы просто честно мне все сказать, – ответил он, снова пробегая мимо меня в бар.

Я вздохнула. Было неприятно, что он рассержен на меня, но я ничего не могла поделать с этим: между нами никогда ничего не могло бы быть. И он должен с этим смириться.

На кухню влетела Эмма.

– Что это с Адамом?

– Он взбесился, потому что думает, что я пошла на ярмарку на свидание с Робертом, а я отрицала это.

Эмма закатила глаза.

– Даже если так, то что? Ты не обязана идти с ним на свидание, если не хочешь. Да чтоб его, как будто он раньше не получал от ворот поворот?

– От ворот поворот? Господи, я что, вела себя с ним как стерва?

Она коснулась моего плеча.

– Что ты, конечно нет. Ты знаешь, как все было на самом деле. Кроме того, это его ни капли не касается. Ты ему ничего не должна только потому, что он запал на тебя. Я знаю, я дразнила тебя из-за этой его влюбленности, но, серьезно, ему надо взять себя в руки. Так ему и скажу.

– А еще он сказал, что весь город знает о том, что я была там с Робертом. Это правда?

– Разумеется, нет. Все были очень рады тебя видеть, вот и все.

Я скептически посмотрела на нее. Уж я-то знаю местные нравы. Все же не стоило появляться с Робертом на ярмарке.

– Это слишком рано после… – Я осеклась и закусила губу. – Что обо мне подумают?

– Прекрати себя терзать. Честно, никто и слова мне об этом не говорил. В любом случае, кому какое дело до того, с кем ты гуляешь? Парень целое состояние отдал за твои картины, ты могла по крайней мере перекусить с ним бургерами, верно?

Это вызвало у меня улыбку. Она погладила меня по руке.

– Роуз, ты не сделала ничего предосудительного, поверь мне на слово. И знаешь что? Пойди ты и в самом деле на свидание с Робертом, в этом бы тоже ничего такого не было.

Я вздохнула, мечтая о том, чтобы меня перестало мучить грызущее чувство вины.

– Не уверена. Мне кажется, я ни в чем сейчас не уверена.

– Не будь к себе строга.

Легко сказать, трудно сделать.

С появлением Джо наш разговор сошел на нет. Он принес приглашения на торжественное повторное открытие кафе миссис Моррис: восстановительные работы были полностью завершены. И все же на протяжении всей смены Адам бросал на меня двусмысленные взгляды, а я продолжала беспокоиться о том, что сделала что-то не так. Ведь я не была уверена, что ответила бы, если бы Роберт пригласил меня на ярмарку так, как это сделал Адам. Это вызывало у меня чувство вины не только перед Адамом, но и перед Лукасом, и я чувствовала сильнейшее смущение из-за того, что мне было так хорошо с Робертом.

Я вспомнила, как Роберт что-то хотел сказать мне той ночью, а Эмма еще решила, что он собирался признаться, что я ему нравлюсь. Внезапно я почувствовала облегчение от того, что он уехал, ничего не сказав. Я бы не вынесла необходимости дать ответ на нечто подобное сейчас.

Я глубоко вздохнула и сосредоточилась на наполнении пивного бокала, ведь, стоит налить Грэгу-бакалейщику слишком много пены, хлопот не оберешься.

Я не видела Роберта несколько дней. Мик сказал, что он остался в Плимуте, чтобы разобрать картины и повесить их у себя и заодно подтянуть дела. Очевидно, у него была мансардная квартира в шикарном небоскребе на городской окраине. Мне не очень-то удалось представить его в такой обстановке. Однако, напомнила я себе, я его практически не знаю. В конце концов, он корпоративный юрист.

Теплым пятничным днем я в компании Эммы и Джона направлялась на вечеринку к миссис Моррис. По пути я поздравила Джона с подтверждением его повышения, о чем узнала из сообщения Эммы за день до этого. Они шли рука об руку, сияя от счастья, и я не могла избавиться от мысли о планах Эммы насчет ребенка – ведь теперь Джон будет получать гораздо больше. Я задалась вопросом, когда это может произойти, но не хотела спрашивать у нее из боязни собственной реакции на ее ответ.

Как и ожидалось, событие привлекло внимание всего города, и, когда мы прибыли, почти все столики внутри и снаружи были заняты. Мы направились к двери и заглянули внутрь: благодаря дополнительным столикам и диванам все казалось ярче, на стенах вместо картин висела только доска с названиями блюд дня. Новая цветовая гамма – кремовые и светло-голубые оттенки – прекрасно подходила для кафе с видом на море. Мои картины загромоздили пространство, хотя и грустно было больше их здесь не видеть. Мне было всего семнадцать, когда Лукас устроил мне сюрприз на день рождения, договорившись с миссис Моррис о том, чтобы повесить одну из картин в кафе. Впоследствии мои картины стабильно продавались, но она отказывалась брать комиссионные за выставку моих работ.

Появилась Аманда – пятнадцатилетняя внучка миссис Моррис – с большим подносом в руках, и мы не замедлили взять по чашечке бесплатного кофе. К нам подошла сама хозяйка.

– Ну, что скажете?

– Выглядит потрясающе, миссис Эм, – ответила Эмма. – Работники молодцы.

– За ними был нужен глаз да глаз. Рада, что вам нравится: не хочу терять постоянных клиентов. Так, золотце, ты уже спросила у нее, что хотела? – она взглянула на Аманду; девочка отрицательно замотала головой, вспыхнув и бросив на меня взволнованный взгляд.

Миссис Моррис повернулась в мою сторону.

– У нее в школе проект по рисунку, для которого она хотела бы воспользоваться твоими советами. Что ты думаешь по этому поводу?

Я заколебалась: как я могла помочь кому-то, когда сама так безнадежно застряла? Однако миссис Моррис всегда была добра ко мне, и я согласно кивнула.

– Без проблем. Хотите сейчас это обсудить?

– Идите в заднюю часть кафе, мы тут сами разберемся, – миссис Моррис забрала у Аманды поднос и вручила его Эмме, которая только удивленно взглянула на меня.

Я проследовала за Амандой через все помещение на кухню, где мы уселись на стульях у прилавка. Я спросила, какое у нее задание по проекту, и она объяснила, что нужно нарисовать то, что любишь.

– У тебя есть какие-то идеи?

Она сказала, что хотела выбрать пляж, но учитель потребовал, чтобы на рисунке была изображена она сама.

– Я не очень представляю, как это сделать.

– Ну, а какие чувства вызывает у тебя пляж? Навевает какие-то воспоминания? Надо, чтобы рисунок был личным для тебя, а не просто какой-то пляжный пейзаж, который мог бы быть где угодно, понимаешь?

Я вспомнила слова своей учительницы по рисунку о том, что нарисованный мною пляжный пейзаж не вызвал у нее никаких эмоций. Я подумала о матери с дочкой, которые однажды днем вместе строили замок на песке, и это напомнило мне о том, как мы с мамой делали то же самое. В этот момент я поняла, что тогда имела в виду моя учительница.

Я мысленно поинтересовалась, смогу ли воспользоваться собственным советом и нарисовать что-то по-настоящему личное.

Оставив Аманду раздумывать над идеями, я вышла в поисках Эммы и Джона, как вдруг почувствовала чье-то прикосновение – это был Роберт.

– Ты вернулся, – глупо сказала я.

Он расплылся в улыбке:

– О да. Твои картины идеально смотрятся у меня. Я – счастливый обладатель нескольких оригиналов Роуз Уокер.

– Я рада, что они пришлись тебе по душе. Ты вселяешь веру в то, что мой художественный талант еще проявится.

– Ты должна верить. Я знаю, ты снова будешь писать картины, Роуз Уокер: мир не может позволить себе утрату такого таланта, как ты.

– Странно, я никогда не считала себя талантливой. Я любила рисовать, поэтому и занималась этим. В колледже была куча художников лучше меня, и я пыталась с ними конкурировать.

– Нет смысла в конкуренции – нужно просто быть собой.

Мне импонировало то, как Роберт меня видел. Благодаря ему я чувствовала больше уверенности в себе и надежду на то, что однажды ко мне вернется вдохновение.

Вопрос в том, смогу ли я когда-либо сделать то, чему всегда противилась: вложить собственные эмоции в работу. С чего вообще начинать?

Пальцы слегка зачесались из-за жажды рисования. Я чувствовала подъем. Если я и буду снова рисовать, то это должно идти от самого сердца. Теперь я поняла это. Для меня все в жизни изменилось, а значит, должно было измениться и мое творчество.

– Смотри, Глория и Грэхем приехали, – Эмма прервала мои размышления, кивнув в сторону прибывших.

Я увидела их, приветствующих миссис Моррис, и почувствовала, как Роберт проследил за моим взглядом. Он как будто напрягся за моей спиной.

– Это родители Лукаса, – прошептала я. – Мне бы хотелось вас познакомить, – слова вырвались у меня прежде, чем я успела их обдумать. Но это была правда. Я хотела, чтобы они познакомились, хотя до сих пор не была уверена, что между нами происходит. Но если что-то все же есть, скрывать это от них я больше не могла.

– Не могу, – поспешно ответил он и повернулся к ним спиной. – Мне очень жаль, но… я только что вспомнил, что должен позвонить… э-э-э… клиенту.

– Сейчас? – удивленно переспросила я. – Ты же только пришел!

– Прости, я совсем забыл. Так спешил снова тебя увидеть. Ты сегодня работаешь?

Я заставила себя кивнуть.

– Отлично, тогда позже зайду в бар, – бросил он через плечо, торопливо ретируясь.

– Что это с ним? – спросила Эмма, заметив, что он уходит. – Странно, да?

Я смущенно закивала. Он явно не горел желанием знакомиться с Глорией и Грэхемом. В общем-то я понимала его, он бы чувствовал себя неловко. И я буду чувствовать то же самое, подумалось мне. Эмма потянула меня за руку, напоминая, что сейчас миссис Моррис обратится к присутствующим с речью. Я последовала за ней, не понимая, чувствую ли я облегчение или разочарование из-за того, что Роберт ушел, лишив меня возможности представить его родителям Лукаса.

Я начинала понимать, почему художники так часто изливают душу в творчестве. В этот момент эмоции били через край. Мне бы понадобился не один холст, чтобы изобразить все их разнообразие.

Меня пугала перспектива копаться в своих чувствах и выставлять их впоследствии на всеобщее обозрение, и вместе с тем я ощущала желание попробовать. Внутри у меня было нагромождено столько всего, что мне хотелось выбраться из этих завалов.

Хотя сейчас это казалось непосильной задачей.

Глава 11

В следующий выходной я решила поехать прогуляться в соседний городок Хэмптон. У Эммы был запланирован обед с мамой, и она позвонила мне утром, чтобы пригласить к ним, но я отказалась, поскольку была уверена, что она будет говорить о своих планах с Джоном, а я не хотела все испортить. Я прогуливалась по пляжу мимо террасы гостиницы, выходящей на пляж.

Я увидела Роберта, сидящего за одним из белых металлических столиков с чашкой кофе и газетой. Утро было прохладным, наверное, поэтому, кроме него, на террасе никого не было.

Он помахал мне, и я направилась по песку к нему.

– Ты всегда так рано встаешь? – спросил он, когда я подошла.

– Никогда не любила долго спать, даже когда была подростком. Мне нравится заниматься чем-то. А ты? Ты же вроде бы на отдыхе.

– Наверное, я просто привык рано быть в офисе. Какие у тебя планы на сегодня?

– Собираюсь в Хэмптон, – ответила я.

– А что там можно посмотреть?

– Ну, город немного больше, чем Толтинг, и там несколько неплохих магазинов, но на самом деле туда ведет невероятно красивая дорога, именно поэтому я так люблю его. И кажется, сегодня не будет дождя.

– Мне отец звонил, – сказал он. – У меня должна была состояться с ним встреча насчет одного клиента, когда я вернулся в Плимут, и он считает, что я недостаточно стараюсь по этому делу. Он совсем не понимает суть отдыха. Мне не помешало бы прогуляться перед тем, как взяться за работу, если ты не будешь против моей компании.

Я смутилась; слова Адама эхом раздавались в моей голове, но это же не считается свиданием, верно? Он всего лишь хочет пройтись куда-то, куда и я планировала идти и где он никогда не был раньше, так что будет приятно показать ему это место.

– Буду только рада.

Мы покинули террасу и направились к Хэмптону. Дорога занимала около получаса и бежала через поля, и я наслаждалась мирным пейзажем. Роберт шел рядом. Он выглядел таким же умиротворенным, как и я. Он заметил, что я смотрю на него, и улыбнулся мне.

– Ты была права, здесь прекрасный пейзаж. Я так долго проводил двадцать четыре часа в офисе, что забыл, как выглядит небо, как выглядит трава, какой снаружи запах.

Я поморщила нос:

– Прямо сейчас пахнет навозом.

Он толкнул меня в бок:

– Ты поняла, что я имел в виду.

– Рада, что тебе нравится. Не могу представить, чтобы я не находила времени побыть на природе.

– Это потому что она у тебя под боком. Плюс ты художница, ты всегда ищешь вдохновения.

Хэмптон появился в поле зрения. Возле каждого магазина на Хай-стрит висели корзинки ярких цветов. Тут было несколько классных магазинов подарков для туристов, которые обычно посещают старинный замок, а также букинистический, в котором я обожаю бродить.

– Люблю книжные магазины, их так мало осталось, – сказал Роберт, заметив его.

– Мне нравится запах, – согласилась я, подходя к двери. – Я вдыхаю книги, это странно?

Роберт улыбнулся:

– Я лучше промолчу. – Он открыл дверь, которая весело зазвенела, мы зашли внутрь, и нас окутал восхитительный запах старых книг.

Я могу потеряться в книжном магазине; страницы открывают нам столько новых миров, столько историй, в которые можно погрузиться. Вообще-то Лукасу всегда было скучно, когда я приходила сюда, и он охотнее ждал меня в кофейном магазине, чем таскался за мной. Он никогда не был заядлым читателем; его внимания не хватало надолго.

– Привет, Мари, – обратилась я к женщине, спешащей на звук колокольчика. Этот магазин принадлежит ее семье уже около восьмидесяти лет.

– Роуз, рада тебя видеть. А это кто? – она взглянула поверх очков.

– Это Роберт, он приехал в город на лето, – сказала я, направляясь в отдел классической литературы. – Есть что-нибудь новенькое?

Мари осмотрела Роберта с ног до головы и проследовала за мной.

– Кто-то принес несколько книг Диккенса в милом твердом переплете, – ответила она, показывая их мне. Среди них несколько таких, которых у меня не было, и книги, кажется, в отличном состоянии. – Я знала, что они тебе понравятся. А чем я могу заинтересовать тебя? – Она подошла к Роберту, который рассматривал отдел с детективами. – Вот эта новая, – сказала она, показывая ему книгу и подходя очень близко.

Роберт отступил и попятился к стенду. Как в замедленной съемке, стенд зашатался перед тем, как с грохотом упасть назад, пятьдесят или около того книг разлетелись повсюду.

Роберт выглядел испуганным, его лицо покраснело, когда Мари вздохнула и прикрыла рот рукой. Я ничего не могла с собой сделать: глядя на этот беспорядок и Роберта, такого беспомощного, я расхохоталась. Мой смех нарушил гнетущую тишину, и Мари присоединилась ко мне; в конце концов и Роберт заулыбался.

Так приятно смеяться по-настоящему. Мне было сложно остановиться. Пришлось прислониться к книжной полке, так как дышать стало тяжело.

– Я всегда был неуклюжим, – скромно признался Роберт. – Мне очень жаль, – сказал он Мари и начал собирать книги. Приятно видеть его таким смущенным, когда лопнул пузырь его безупречности. Мари взяла себя в руки и начала помогать ему поднимать стенды, я сделала глубокий вдох и подняла несколько книг, чтобы поставить на место. Я громко икнула, и Роберт схватил меня за плечи, заставив подпрыгнуть от неожиданности. – Испуг останавливает икоту, – оправдывался он, когда поймал мой раздраженный взгляд.

– Нет, тебе нужно выпить воды, – сказала Мари.

– Я думаю, что мне просто нужно перестать смеяться.

Когда мы наконец привели все в порядок, мы с Робертом купили кучу книг, пытаясь загладить свою вину. Мари обняла нас на прощание, щеки Роберта снова немного порозовели, и мы покинули магазин, обещая вскоре вернуться.

Небо стало серым, и ветер растрепал мои волосы.

– Мне нужен кофе после такого, – сказала я, потирая свои голые руки, покрывшиеся гусиной кожей.

– Отличный план. Мне было так стыдно.

– Мне жаль, что я так сильно смеялась.

Он посмотрел на меня. Неправда, но я прощу тебя. Многие смеются надо мной.

– С тобой такое часто происходит? – спросила я, стараясь не рассмеяться снова. Я вела его к старинному замку, в саду которого было неплохое кафе.

– Однажды я опрокинул статую в одном шикарном отеле, когда мы были на отдыхе, и отец не разговаривал со мной все оставшиеся дни. Он думал, что я сделал это специально. А я иногда просто не замечаю вещи.

– Ты хуже, чем Белла Свон.

– Кто?

Я покачала головой. Почему меня не удивляет, что ты не знаешь, кто это?

– Я встречал ее?

– Вряд ли.

Мы зашли на территорию Хэмптон-хаус, высокого импозантного каменного здания, окруженного ухоженными газонами с высаженными по краю розовыми кустами.

– Я часто приходила сюда, когда была маленькой. Они устраивали мероприятия типа охоты за пасхальными яйцами, и люди одевались, как те, кто жил здесь во времена, когда он был построен.

– Мне всегда нравилось представлять, как жили люди раньше, – сказал он, глядя вверх на дом, когда мы проходили мимо.

– Мне тоже. Например, люди в этом доме были счастливы или несчастны? Что происходило здесь? Это так завораживает.

– Подходящее ли время для того, чтобы сообщить, что я член Национального фонда?[1]1
  Британская некоммерческая и негосударственная организация, основанная в 1895 году для охраны «берегов, сельской местности и зданий Англии, Уэльса и Северной Ирландии».


[Закрыть]

– Они приняли тебя в таком молодом возрасте?

– Эй, история – это интересно, – возразил он.

Я положила руку ему на плечо:

– Я просто шучу. Мне нравится рассматривать здания вот так. Мы с мамой посещали какой-нибудь старинный дом или замок каждое лето. Моим любимым был Чатсуорт-хаус.

– Здорово, – согласился Роберт, открывая дверь в кафе и пропуская меня вперед.

Окно выходило на сады, и мы нашли столик у окна, чтобы смотреть на них.

Роберт купил нам кофе и по кусочку пирога.

– Не могу поверить, что ты любишь морковный пирог.

– Традиционный бисквит скучноват, – сказала я, указывая на его тарелку. – «Лимонный дождь» – мой любимый. Пожалуй, я делаю лучший в Толтинге. Ну, это по моему скромному мнению.

– Я должен попробовать, пока я здесь.

– Ты можешь помочь мне испечь его.

– Ты позволишь мне разгуливать по своей кухне после того, что сегодня видела?

– Хм… хороший вопрос. Я вообще-то очень люблю свою кухню.

Роберт вздохнул:

– Дискриминация неуклюжих. Я могу уже организовать клуб.

– Если у нас будут футболочки, я вступаю.

– Какой же клуб без футболочек? – он улыбнулся мне и протянул свою вилку. Я звякнула по ней своей, закатив глаза.

Мы только начали есть, как зазвонил мой телефон.

– Алло, – спросила я с набитым пирогом ртом.

– Эмма грозится готовить ужин, ты сможешь прийти?

Я рассмеялась, когда услышала голос Джона. По правде говоря, Эмма не самый талантливый повар. Однажды на Рождество она пыталась подать на стол замороженную индейку, и нам пришлось делать сэндвичи с сыром на гриле, поэтому с того момента все сошлись на том, что рождественские ужины готовлю я. Она и Джон или едят в ресторанах, или берут еду на вынос, или едят макароны с соусом, который Эмма научилась делать.

– Что она пытается приготовить?

– Баранину. Мне страшно, Роуз, – прошипел он, как будто скрывая наш разговор от нее, что вполне могло быть.

– Она достала книгу кулинарных рецептов.

– О’кей, я приду, чтобы убедиться, что она не добавит сахар или что-то еще. – Я взглянула на Роберта, который показывал жестами, что никогда не делал ничего подобного. Я покачала головой, показывая, что сомневаюсь в том, что это правда.

– Ты не одна?

– Мы пьем кофе с Робертом.

Повисла короткая пауза.

– Почему бы тебе не взять его с собой? Тогда не будет так очевидно, что я позвал тебя, чтобы спасти ужин.

– Даже не знаю. – Я взглянула на Роберта. Может, это чересчур на сегодня? – Я могу спросить у него. – Роберт приподнял брови.

– Напиши мне смс, чтобы я знал, и приходи к шести, чтобы не было слишком поздно предотвращать катастрофу. – Он быстро положил трубку.

– Это был Джон. Он хочет, чтобы я пришла на ужин, чтобы спасти его от шедевров Эммы – скажем так, у нас еще не было положительных прецедентов. И он спрашивал, хочешь ли ты тоже прийти? – я произнесла это как бы невзначай, потому что не хотела, чтобы это звучало как двойное свидание.

Он недолго думал.

– Ну, это спасет меня от очередного бургера у Джо, – ответил он, не встречаясь со мной взглядом. – Если ты не против.

– Эмма будет занята, пытаясь разузнать все о тебе, так что я смогу следить за ужином, – сказала я, разряжая обстановку и чувствуя легкое порхание бабочек в животе, я была не уверена, хорошо все складывается или плохо и почему.

– Я сделаю все возможное, чтобы отвлечь ее, – сказал он, улыбаясь одной из улыбок, которые озаряют его лицо и не улыбнуться ему в ответ просто невозможно.