Текст книги "Спору нет!"

Глава 8

Цесаркин не знал, то ли ему плакать, то ли смеяться. Арахна в распахнутом халате влетела на кухню воинственной валькирией и, вручив ему суперприз, удалилась. А он старался изо всех сил не пялиться на ее грудь, вольготно вздымающуюся под тоненькой ночной рубашкой.

«Обзорчик что надо», – мысленно усмехнулся Денис, отводя глаза. Он попытался что-то сказать, но Нина, смерив его негодующим взглядом, ушла к себе, а следом бросились и собаки.

– Вернись, – велел своей любимице Цесаркин.

«Как ты мог?» – пристыдила его Герда. Ее мелкая подруженция даже зарычала, дрожа маленьким тельцем, а потом понеслась со всех ног в закрывающуюся дверь.

Денису пришлось набрать в салатницу воды и смыть содержимое в унитаз.

«Потому что дурак», – ответил он про себя на вопрос Герды и отправился на боковую, а утром проснулся от удушливого запаха дихлофоса.

– Что вы натворили? – ошалело осведомился он у Арахны, с респиратором на носу и баллончиком в руке расхаживающей по кухне. – Собакам вредно дышать этой дрянью, могут отравиться.

– Они на застекленном балконе, – отмахнулась Нина. – Уже погуляли. А в квартире необходимо провести дезинфекцию. Просто рассадник насекомых!

– А вы не пробовали отстегнуть яйца? – ощерился Цесаркин. – Хотя бы на время…

– Они у меня стальные, – жестко отрезала Нина и, зайдя к нему в чуланчик, попрыскала там не пойми куда.

– Что вы себе позволяете? – рявкнул он, сжимая кулаки.

– Не больше, чем вы! – фыркнула она. – А уж до вашего брата мне точно далеко. И я добром прошу его остановиться. Еще одна выходка – и пусть пеняет на себя. Даже вы ему не поможете, господин адвокат!

– Хватит нас шантажировать! – вскрикнул Денис. – Как вам удалось обработать бабушку и деда?

– Вы намекаете, что я и Коржевскую на себе женила? – хмыкнула Нина. – Уверяю вас, я традиционной ориентации, а вот про вашу бабку не уверена.

Денис аж взвился от возмущения.

– Вы! – и не смог дальше вымолвить ни слова.

– Извините, – нахально протянула Арахна. – У меня нет времени слушать ваше мычание. Вы и в суде не можете пары слов связать?

Она быстро прошла к себе, и через несколько минут Денис услышал, как за ней хлопнула входная дверь.

«Гореть тебе в аду», – пожелал на дорожку Цесаркин и, напялив на автомате костюм, открыл окна во всей квартире. Он прошел на балкон в бывшей спальне бабушки и, вызволив оттуда Герду, под лай лохматой крысицы вывел ее на лестничную площадку. Поднялся двумя этажами выше и, когда Димка Карпов открыл дверь, попросил сердобольным голосом:

– Дим, можно у вас до трех часов Герду оставить? У нас в квартире воняет дихлофосом, а собаке вредно…

– Заметно, – повел носом мальчишка и добавил серьезно: – Конечно, пусть остается!

– Герда, будь умницей, – предупредил собаку Денис. – Я только в арбитраж смотаюсь и вернусь за тобой!

Цесаркин уже засобирался откланяться, как Димка, сбиваясь на шепот, пробормотал смущаясь:

– Денис… А вы можете одолжить до конца недели пятьсот рублей? Насте денег на телефон положить нужно, а то заблокировали за неуплату.

Цесаркин радушно кивнул и, выудив из кармана пятисотку, передал Димке.

– Отдашь, когда сможешь, – подмигнул он и строго предупредил: – Только на дурь не тратить!

– Не, – замотал головой сосед. – Мы с женой не употребляем!

Из машины Денис позвонил брату и осведомился недовольно:

– Ты опять на тропе войны, бро? Я же просил оставить Арахну в покое…

– Малыш, ну какая война? – проблеял Костик. – Все в рамках закона… Только на мелкое хулиганство тянет. А за это не привлекают.

– А она считает иначе, – перебил его Денис и сразу понял, что ошибся.

– Она? Вы там уже беседуете, голубочки? – ехидно поддел брат. – Хотя, малыш, это правильный путь. Коли удастся на ней поджениться, сразу полквартиры наши!

– Не мели чушь! – рассердился Цесаркин и, припарковавшись около областного арбитража, отключил телефон.

Все еще сердясь на брата, он взбежал по лестнице на второй этаж, не обратив внимания на странные взгляды охраны на входе и пренебрежительную гримаску секретаря судьи.

«Точно Коська за моей спиной козни строит, да еще и врет мне!» – в сердцах подумал Денис, заходя в кабинет.

– Здрасьте, Анна Филипповна, – улыбнулся он во все тридцать два судье. – Я за маленькой консультацией.

И, усевшись напротив, удивился недоуменному взгляду пожилой дамы, всегда доброжелательной и вежливой. Она закашлялась и громко позвала помощницу:

– Открой окно, Лена, – рявкнула, как только секретарь показалась на пороге. – Дышать нечем!

Беседа заняла не более пяти минут.

– Потом придешь, Денис Олегович, – отмахнулась от его вопросов судья. И когда он, собрав бумаги, направился к выходу, осведомилась ехидно:

– Откуда ты сегодня к нам пожаловал? Из ассенизационного обоза холерного барака?

– Что? – не понял Денис.

– От тебя обычно пахнет элитным парфюмом, Цесаркин, а сегодня дихлофосом несет. Вот я иинтересуюсь, может, ты где подрабатываешь?

– Да у нас дома нашествие огромных африканских тараканов, – всплеснул руками Денис и сам себе поверил. – Спасу нет. Сегодня травили, а я раньше уйти не успел. Вот и попал.

– Да, сейчас какой только гадости ни привозят, – поддакнула судья, посмотрев благосклонно. – Все, Денис, уходи, – взмолилась она. – Тут уж точно насекомых нет.

Цесаркин выскочил из здания суда, будто следом неслись все демоны ада – Голод, Холод, Война и Арахна во главе войска – и сразу поехал домой мыться и менять одежду.

Он с редким остервенением мутузил себя мочалкой и раза три помыл голову, а потом, переодевшись в спортивный костюм, завалявшийся в чуланном шкафу с незапамятных студенческих времен, отправился в магазин за новым гардеробом.

В старых трениках и потертой майке Цесаркин самому себе казался гопником и боялся, что в магазин его просто не пустят. Он уже прокручивал в голове кадр из незабвенной «Красотки», когда ее отшили из крутого бутика, но на его, Цесаркино, счастье продавцы любимого бренда его узнали и даже обрадовались внезапно свалившейся удаче одеть постоянного клиента с ног до головы. Он купил с хорошей скидкой летний серо-голубой костюм, галстук в тон, пару белых рубашек и туфли из перфорированной белой кожи.

– Как жених, – радостно проворковала продавщица, а заметив недовольный взгляд клиента, добавила быстро: – Скоро осеннюю коллекцию завезут, приходите.

Цесаркин, бросив на заднее сиденье многочисленные пакеты, в новом прикиде сразу отправился в офис к Рогинскому.

– У меня такое чувство, будто кто-то сливает информацию, – пожаловался АнтАнт, потирая широкой ладонью массивную шею.

– Есть прецеденты? – насторожился Денис.

– Нет, – отмахнулся клиент. – Просто чуйка! Да и женушка моя с дочкой какую-то игру затеяли.

– А вы?

– Нанял детектива. Но и для тебя задание есть.

Денис насторожился, показывая работодателю, что он весь – внимание.

– Смотри сюда, – пробурчал АнтАнт, ткнув пальцем в разложенный на столе чертеж генплана.

Цесаркин вгляделся в плохо прочерченные линии неоднократно скопированного генерального плана центра города.

– Вот, – палец Рогинского словно пришпилил небольшой квадратик в самом дальнем углу. – Фабрика, будь она неладна. А это, – АнтАнт, взяв карандаш, обвел три малюсеньких прямоугольника, расположившихся по краям. – Чужая земля. Нет, она, конечно, наша, – расхохотался Рогинский. – Просто в свое время участок выкупали частями и записывали на всяких родственников, чтобы платить меньше налогов. Поэтому основная часть, – карандаш заскользил по самой большой фигуре, – записана на тещу, банан ей в зубы! А вот эта мелочевка – на моего племянника-инвалида. Он, конечно, на здоровье не жалуется, но справочку нужную в кармане имеет, – гаденько захихикал АнтАнт. – Вот и думаю, как собственники соседних участков могут заблокировать работу основному.

– А что там находится? – Денис сосредоточенно ткнул пальцем в каждый из квадратиков.

– Да ерунда всякая, – усмехнулся АнтАнт. – Ничего стоящего! Мы их потом выкупили, когда фабрика уже вовсю работала. Собирались еще цех построить, да не сложилось…

«Знаю, как у тебя не сложилось, – мысленно хмыкнул Цесаркин. – Видел пару раз. С длинными ногами и в короткой юбке».

Он откашлялся, пытаясь занять затянувшуюся паузу и, задумчиво глянув на клиента, предложил:

– Я бы съездил туда. Хочу осмотреться на месте. По генплану мало что поймешь.

– Поезжай, – великодушно разрешил заказчик. – Могу кого-нибудь в сопровождение выделить.

– Ни в коем случае, – предостерег Денис. – Пока никто не знает, что я на вас работаю, а если заметят около фабрики вместе с вашими подручными, сразу догадаются.

– Логично, – пробурчал АнтАнт. – Тут ехать минут пять. Потом вернешься?

– Не знаю, – пожал плечами Цесаркин, внезапно вспомнив о Герде, оставленной у соседей. Но разве такое скажешь заказчику? Не поймет. Поэтому пришлось соврать. – Мне еще в прокуратуру заехать нужно.

Он добрался до фабрики только через полчаса, терпеливо преодолевая многочисленные пробки. И, кинув машину около смешной цветочной лавки, стилизованной под телегу, отправился к гобеленовой фабрике, расположившейся через дорогу напротив. Цесаркин пересек парковку для клиентов и даже полюбовался на странный, раскрашенный по бокам автомобильчик. По дверям и капоту красного киа рио распускались белые ромашки, а кое-где виднелись и божьи коровки.

«Прикольно, – про себя отметил забавную машинку Цесаркин. – Но, скорее всего, под этой красотой скрыли какой-то дефект. И зря. Лучше перекрасить. Хотя хозяйка, должно быть, блондинка и ей невдомек, чем это чревато».

Денис, косясь на здание бизнес-центра, прилепленное к фабрике видневшимся в конце квартала стеклянным переходом, обошел стороной и, запрыгнув на бетонный парапет, отделяющий производство от городской суеты, решил пройти по нему как можно дальше. С небольшой высоты открывался прекрасный вид на территорию фабрики. Забор, призванный закрыть от нежеланных взоров имущество госпожи Рогинской, остался где-то внизу, и теперь сам Денис находился на уровне примерно второго этажа. Цесаркин, прекрасно понимая, что скоро прибежит охрана фабрики, осмотрелся по сторонам. Со стороны забора высота пандуса составляла примерно два метра, а вот со стороны дороги и газона – гораздо меньше. И в случае опасности можно легко спрыгнуть на зеленую травку и, поднявшись на тротуар, вернуться к машине.

«Путь к отступлению намечен», – сам себе доложил Цесаркин и принялся разглядывать территорию, пытаясь понять, к чему можно прицепиться в хозяйственном споре. Внутренний двор поразил чистотой и порядком. Никаких ветошей, летающих на ветру, или куч мусора. Туда-сюда сновали погрузчики да бегали какие-то люди с бумагами. То ли клиенты, то ли синие воротнички. Лишь старая облупленная хибара в самом центре двора портила впечатление.

«Интересно», – хмыкнул про себя Цесаркин и прошел еще немного, оказавшись напротив стеклянного перехода, соединяющего фабрику и заводоуправление.

Денис словно замер на месте, прекрасно понимая, что нашел зацепку.

«Вот оно! – сам себя похвалил он за решение осмотреться на месте. – Земля под переходом, изуродованная вбитыми в грунт стойками, принадлежала племяннику-инвалиду. – Тут договором аренды вряд ли отделаешься, – подумал Цесаркин, внутренне ликуя. – Вот он, шанс вмешаться в работу фабрики и заблокировать ее деятельность». Прикидывая последствия такого варианта, Денис засмотрелся на сверкающие от чистоты окна переходной галереи и мысленно крякнул:

«Придется сносить!»

А потом инстинктивно перевел взгляд на движение внутри подвесного коридора. Из здания фабрики в стеклянную галерею выскочила молодая женщина в шифоновом платье, просвечивающем на солнце. Она напомнила Денису Нину Тарантуль. Гордо посаженная голова с высоким хвостом изнакомое платье.

«Ты совсем помешался на Арахне, – сам себя отчитал Цесаркин. – Везде она мерещится!» Но пришлось на полуслове прекратить внутренние нотации. Девушка, почувствовав, что на нее смотрят, сначала просто покосилась на стоявшего на парапете мужчину, а потом остановилась, пристально вглядываясь.

«Трахни в бок меня медуза!» – мысленно выругался Цесаркин. Чуть выше него, отделенная лишь стеклом и расстоянием в десяток метров, застыла пораженная Нина Тарантуль. До невозможности красивая и растерянная.

Денис на какой-то миг почувствовал себя гордым рыцарем, прибывшим издалека за своей нареченной, томящейся во вражеском замке. И тут же пресек глупые мысли. Конечно, замок, то есть фабрика, оставался вражеской территорией, и на прекрасную принцессу Нина тянула, но вот насчет невесты уже перебор. Никогда им не стать даже друзьями. А жаль! Сама по себе Арахна оказалась самой интересной из всех знакомых женщин. Да и самой красивой тоже. Он уставился на подсвеченную солнцем фигуру, любуясь точеными ногами и округлыми бедрами, отчетливо просматривающимися через ставшую прозрачной ткань. А потом застыл на месте, пораженный смущением на лице Арахны. Но вот она словно пришла в себя и, раздраженно топнув ногой, удалилась.

Цесаркин, радостно рассмеявшись в голос, спрыгнул с пандуса на газон и поспешил к машине. Он легко спускался с небольшого склона, весело прокручивая в голове неожиданную встречу. Поравнявшись с цветочной «телегой», Цесаркин небрежно щелкнул сигнализацией, и серебристый Галендваген пронзительно пискнул в ответ.

– Молодой человек, – окликнула Дениса маленькая щуплая продавщица. – Купите своей девушке цветы!

– Обойдется, – пробурчал он себе под нос и дал по газам.

– Вот козел, – незлобливо всплеснула руками продавщица, глядя вслед удаляющейся машине с черной разъяренной пантерой, красующейся на запаске.

Весь путь до офиса Денис злился. На себя. На Шурку, на Нину. Почему-то, когда предложили купить букет, он, отмахнувшись, подумал о Шурке, а представил Нину. И снова увидел ее растерянное лицо.

«Похоже, мадам Тарантуль на время отстегнула свои стальные яйца», – мысленно усмехнулся он. И тут же понял, что Нина вовсе не алчная щука, а принципиальна до мозга костей.

«Зачем ей понадобилось выходить замуж за деда? Почему он никому не представил Нину как свою жену? Такие люди, как Арахна, не станут тратить даже год своей жизни на ухаживания за чужим стариком, дабы заполучить его собственность. Нужно узнать всю подноготную этой странной женщины и понять наконец, с кем мы имеем дело!»

«Что это было? – у самой себя поинтересовалась Нина. – Что случилось, моя хорошая, что ты изволила застыть аки соляной столб, увидев придурашливого внука? Тоже мне, нашлась жена Лота», – мысленно усмехнулась она, силясь прогнать куда подальше образ Дениса Цесаркина, стоявшего на парапете в серо-голубых, идеально отглаженных брюках и белой рубашке.

«Красивый черт, – про себя сокрушалась она. – Но не по твою душу! Во-первых, он враг, а во-вторых, родственник Кости Цесаркина и прочих неадекватных личностей. А в – третьих, – попробовал вмешаться внутренний голос. – В-третьих – тоже враг», – прервала диалог Нина и попробовала сосредоточиться на работе. Итак, клиенты из Новосибирска прислали рекламацию на партию гобеленов из серии «Города мира». Как получилось, что на мозаиках венецианского собора Сан-Марко вдруг оказались черные, а не золотые нитки? И сам собор теперь смотрелся словно сарай какой, а не главный храм Дожей. Нина с самого утра ругалась с техническим директором, лично бегала в цех смотреть на нитки в станке и, так и не поняв ничего, поспешила к себе, по дороге хладнокровно решив повесить все издержки за брак на производство и отдел закупок. И только эта дурацкая встреча с Цесаркиным вывела ее из себя. Заставила затрепетать сердечко, надежно спрятанное под толстой броней равнодушия и цинизма. Глубоко вздохнув, на ватных ногах, Нина ввалилась в комнату отдыха для випов и рухнула в кресло. Потянулась к лежавшей на столе пачке и, достав сигарету, прикурила. Потом, затянувшись, словно в последний раз, она сунула пахитоску на край пепельницы и, тяжело поднявшись, дохромала до кухонной зоны и, поставив чашку в кофемашину, ткнула в заветную блестящую кнопку. Со стрекотом и гулом из чрева аппарата полилась черная ароматная жидкость. Нина, вернувшись с чашкой к столу, снова затянулась сигаретой, предварительно смахнув серый столбик пепла в золоченую фарфоровую вазочку, пристроенную Верой под пепельницу. Вообще, вся комната отдыха казалась неким будуаром. Плюшевые кресла и диванчик в стиле ампир – с позолоченными ножками и подлокотниками и сиреневой обивкой, столик на кургузых витых ножках да массажное кресло, позволяющее расслабить в течение тяжелого трудового дня затекшую шею или прихватившую спину. Отштукатуренные стены с псевдоколоннами и лепниной, картины с подсветкой создавали ощущение салонности и куртуазности, за что Нина недолюбливала комнату отдыха и заходила сюда лишь поболтать с Верочкой. Нина снова затянулась сигаретой, пытаясь взять себя в руки, потом через силу глотнула кофе из маленькой чашки. Эспрессо обжег горло, а на глазах выступили слезы.

«Прекрати, – самой себе скомандовала Нина. – Дураненой!»

И неожиданно расплакалась, словно несмышленая малышка.

– Вот ты где! – послышался сзади голос Веры Юрьевны, начальницы и старшей подруги. – А я тебя по всей фабрике ищу… – Она запнулась на полуслове. – Что случилось, Нина? – И обеспокоенно плюхнулась в соседнее кресло.

– Достали меня эти Цесаркины, – будто маленькая, пожаловалась Нина. – Один следит денно и нощно, пришлось вчера вечером звонить Синебокову, а второй норовит кипятка налить за шиворот. Сейчас вон вдоль забора околачивался.

– Который из них? – бросила Вера, закуривая.

– Денис Олегович собственной персоной гуляли по нашему пандусу и тянули шею в сторону фабрики, – хмыкнула Нина, промокая салфеткой глаза.

– Так это по мою душу, – отмахнулась Вера Юрьевна. – Антону земля под фабрикой понадобилась, и он нанял какого-то адвоката в голубом костюме.

– Тогда точно Цесаркин, – пробубнила Нина, допивая кофе. – Про костюм не знаю, а вот брюки на нем серо-голубые. Может, выйти у тети Ани из цветочной лавки спросить? Она могла марку машины заметить.

– Не надо, и так понятно. А где стояло это юное дарование? Куда смотрело? – ехидно уточнила Вера.

– Около галереи, – отрапортовала Нина и с сомнением добавила: – Неужели землю под ней затребуют обратно?

– Умно, – криво усмехнулась Вера Юрьевна. – Я бы и сама так сыграла.

– Вы и сыграли, – подмигнула Нина и рассмеялась сквозь слезы.

– Я немножко предвосхитила события, – фыркнула Рогинская. – Теперь посмотрим, что мой муж предпримет дальше…

– У него в рукаве всего один туз и джокер, – заметила Нина, намекая на оставшиеся два участка.

– И тех нет, – процедила Верочка. – Я с Рогинским тридцать лет прожила и знаю как облупленного. Неужели он думает, что я не смогу просчитать его шаги? – И, строго глянув на повеселевшую Нину, скомандовала – Подъем, Тарантуль! Нас ждут великие дела!

Глава 9

Уже из машины Денис позвонил знакомому налоговику и напросился подъехать в инспекцию, а потом тупо пялился в монитор, не понимая, зачем Нине понадобилось проворачивать подобную аферу. Терпеть рядом постороннего старика! И все из-за квартиры? Да у нее самой в собственности имелась квартира, на родителях висели дом и творческая мастерская в Тарнаусе, и к тому же мать числилась среди учредителей семейной гостиницы в Сочи.

«Как ни крути, а наследница всего достояния одна – Арахна Тарантульевна, – мысленно заметил Денис. – Неужели так легко деньги текли в карман, что она не удержалась? А с другой стороны, баба Таня и Нина, оказывается, знакомы. Может, тут собака порылась? Нужно аккуратно расспросить единственного свидетеля», – мысленно заметил Денис, решив в субботу обязательно посетить юбилей бабушки Вари. Они с бабой Таней – родные сестры и всегда дружили, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте. И Татьяна Андреевна могла поделиться с сестрой какой-то информацией.

Цесаркин вернулся домой и, сразу забрав от соседей Герду, отправился в парк. Его важная и степенная собака носилась вокруг, как щенок, и преданно заглядывала в глаза.

– Ты решила, что я бросил тебя? – хмыкнул Денис и потрепал Герду за холку.

– Знаю, – с укором посмотрела на него собака. – Только там Фиби одна.

– Это вражеский лазутчик, – предупредил Цесаркин собаку и собрался уже кинуть ей мяч, как зазвонил сотовый. Незнакомый номер.

Денису внезапно показалось, что это звонит Нина. Попросит погулять с Фиби-Буффе или проверить, выключила ли она утюг. Или…

– Да, – бодро ответил он, сам от себя не ожидая такой прыти.

– Денечка, это я, – жалобно проблеяла Шурка. – Давай встретимся, поговорим?

– Что? – жестко оборвал Цесаркин нежные трели. – Я занят. Да и говорить не о чем.

– Ты все не так понял, – пробормотала она. – Пожалуйста!

– Нет, я сказал, – отрезал Денис. – Пока, Шурка, и не звони мне больше!

В отвратительном настроении он вернулся домой, так и не поиграв с Гердой. И, открыв дверь в квартиру, обомлел. Около столовой на скамейке спиной к двери сидел огромный патлатый мужик.

– Вы кто? – ошалело уставился на непрошеного гостя Цесаркин.

– Я-то? – хмыкнул детина, обернувшись. – Меня Нина Александровна прислала. Замки врезать.

Денис обреченно махнул рукой, наблюдая, как дубовую лакированную дверь корежат дрелью. Он прошел на кухню, где другой мужик делал какие-то замеры.

– Что тут происходит? – рявкнул Денис, удивившись собственной агрессии.

– Так… это, – человек потер лысину и воззрился на него недобро. – Нина Александровна велела стену соорудить. От соседа огородиться. – И, видимо, поняв, что перед ним стоит тот самый сосед, напрягся. – А в чем дело?

– Перегородку можно только с моего письменного согласия возвести, а я его не давал. Пока все юридические формальности не решатся, любые постройки тут отменяются. Ясно?

Мужик кивнул и, пошептавшись с напарником, поставившим наконец проклятый замок, удалился.

От охватившей злости Цесаркину хотелось ударить кулаком в стену со всей дури или разбить что-нибудь. Он шагнул на застекленный балкон, выходивший в небольшой скверик, и так увлекся своими мыслями, что чуть не наступил на Фиби. Собака радостно залаяла и запрыгала вокруг. Денис, поддавшись непонятному инстинкту, неожиданно для себя поднял ее на руки и воззрился в наивные чернющие глаза. Маленькая нахалка внимательно оглядела нового друга, а потом со всех щедрот собачьего сердечка лизнула Дениса в лицо.

– Фу, зараза, – рассмеялся он и, спустив недособаку с рук, отправился в ванную умываться. И только когда Денис подставил руки под струю теплой воды, наблюдая, как ладони заполняются прозрачной влагой, до него дошло, что не злость охватила его, а самый настоящий страх и отчаяние только от одной мысли, что Нина исчезнет из его жизни. И он уже не увидит ее в халате или в шортах, не ощутит то спонтанное единение, что возникло между ними, несмотря на вражду.

«Эх, Арахна, ну зачем ты окрутила деда Ваню? Чего тебе не хватало?» – досадливо подумал он, понимая, что никогда уже не получит ответ на этот вопрос. Не станет для этой непокорной женщины любимым мужчиной. Мысль обожгла. И обидела. Цесаркин снова напомнил себе, что нужно узнать хоть какие-то подробности у бабы Вари и, быстро засунув в рот морковную котлету, ринулся прочь из дома за мало-мальски ценным подарком для зловредной старушки.

Первым делом Денис купил павловопосадский платок в первом попавшемся магазине. А затем велюровую лежанку для противного сибирского кота, еще котенком подравшего Цесаркина лет так пятнадцать назад.

«Должны понравиться», – мысленно решил Цесаркин, и, закинув пакеты в машину, поглядел на часы.

«Времени вагон», – заметил он про себя. И собрался было заехать к брату высказать тет-а-тет все, что думает об его выходках, как в сотовом замигало сообщение от Рогинского:

«Можешь приехать в офис?»

«Да», – тут же отбил Денис и покатил в сторону, противоположную от дома бро.

– У тебя в Питере знакомые в органах есть? – без предисловий начал АнтАнт. – Дочка у меня потерялась, а потом нашлась неожиданно. Сдается, крутит она мне пейсы вместе с мамашей. Два сапога пара.

Денис всмотрелся в гладковыбритое лицо заказчика. Никаких пейсов не наблюдалось.

«Стало быть, и крутить нечего», – усмехнулся он про себя. А вслух добавил:

– Вы же там детектива наняли, – уточнил Денис.

– Этот идиот утверждает, что Аська в Сестрорецке у подружки. И все хорошо. А я звонил в университет, сказали, что она документы забрала и уехала домой.

– Странно, – пробормотал Цесаркин. – Я свяжусь с приятелем, может, он отправит в Сестрорецк кого-нибудь. На месте проверит.

– Вот это и правильно, – крякнул Рогинский и, приспустив на переносице очки в тонкой золотой оправе, воззрился на своего адвоката. – Ты на фабрику ездил? Что придумал?

– Земля под переходной галереей на кого оформлена? – вопросом на вопрос ответил Цесаркин.

– На Кольку, моего племянника, а что?

– Вот давайте ее попробуем очистить от всякого рода строений, – усмехнулся Денис. – И еще бы хорошо там иметь засланного казачка. Подкупить кого-то из замов или секретаршу.

– Не получится, – поморщился Рогинский. – Ленка – Веркина секретарша – ненавидит меня. Юрист и безопасник тоже. Есть еще Нинка. Красива как картинка, – едко усмехнулся АнтАнт. – С ней у нас открытой вражды нет, но она больно принципиальная. Идейная зараза. Против Веры точно не пойдет.

– Деньги всем нужны, – хмыкнул Денис. – Предложим сумму, от которой она не сможет отказаться…

– Нет, – мотнул головой АнтАнт. – Говорю же тебе, за идею она. Деньги ей особо не нужны. Бывший хорошо себя чувствует. Больше меня гребет. Здорово Нинке помогает. Не понимаю, чего она вообще работает.

– Зачем же она с ним развелась?

– Говорю же, принципиальная. Застала его с бабой какой-то и не простила. Мы ее тут все уговаривали, ни в какую. Сразу на развод подала. – Рогинский отмахнулся. – Бог с ней! Лучше расскажи, что задумал!

– Я же и говорю, – пробубнил Денис. – Потребовать землицу под переходом. Пусть все стойки уберут на фиг…

– Так он же рухнет, – усмехнулся Рогинский.

– Мы этого добиваемся, – хмыкнул Цесаркин. – Для начала выделим в натуре нашу долю и обнесем забором. Тут нам никто не указ.

– А как же сервитут? – усомнился АнтАнт.

– Никак, – лениво отрезал Денис. – Собственник давал разрешение, чтобы через его участок шел переход? В письменном виде есть?

– Конечно, нет, – разулыбался Рогинский. – Для себя строили, нигде не оформляли.

– Значит, самозахват и самозастрой. Бодрыми колоннами идем в суд.

– А ты голова, – уважительно заметил АнтАнт.

– Обращайтесь! – самодовольно осклабился Денис. Они долго сидели в кабинете Рогинского. Строили планы на будущее, да и просто травили анекдоты. Через стеклянные стены Цесаркин краем глаза заметил, как постепенно по домам расходится народ.

– Офисный планктон относит до хаты, – пренебрежительно пробурчал Рогинский, наливая Денису виски в пузатый стакан. Цесаркин пьяненько хохотнул.

– Машину придется у вас на стоянке оставить.

– Так никуда не денется, все под охраной, – пролаял АнтАнт, откусывая большой кусок от сотворенного секретаршей нарядного бутерброда с семгой и огурцом.

Поздно вечером хорошо принявшего на грудь Цесаркина прямо к дому подвезли на личной машине АнтАнта. Он бодро прошел через детскую площадку к своему подъезду и около самого крыльца заметил знакомую машину, припаркованную на его личном месте. Киа Рио с курочками и синичками по обоим бокам.

«Ступа Арахны», – фыркнул про себя Денис и, поднимаясь по лестнице, придумал план отмщения за поганый дихлофос и занятое место на парковке. Он забежал на свою часть квартиры, но отправился не к себе в чуланчик, а в узенький темный коридор, переделанный из части бывшего санузла. Влез в громоздкий шкаф, вместе со всем содержимым уныло ожидающий отправку на свалку, и по старой памяти выдвинул нижний ящик с ненужным скарбом. Выудив оттуда два амбарных замка, завалявшихся с незапамятных времен, Цесаркин резко закрыл хлипкие дверцы, собираясь бежать вниз во двор, как неожиданно сверху на него свалилась коробка с рукоделием.

«Трахни в бок меня медуза!» – выругался он, на короткий миг задумавшись, что делать со всеми этими бантами и лентами. Не будь Денис пьян, то подобная идея вряд ли посетила бы его воспаленное воображение, а так он, криво усмехнувшись, окинул недобрым глазом кучу лоскутов и лент и, выудив два грязно-белых банта, лет двадцать назад украшавших голову сестры Катьки, опрометью бросился обратно во двор, на ходу стуча громоздкими замками.

Нина проснулась от топота в коридоре и звяканья металла.

«Что он там затеял?» – раздраженно подумала она и, услышав удаляющиеся шаги на лестнице, вышла на балкон и чуть не задохнулась от возмущения. Цесаркин, держа в руках что-то непонятное, носился вокруг ее машины, присматриваясь к дверям. Нина уже собралась крикнуть ему, что сейчас вызовет полицию, как успешный адвокат Денис Олегович Цесаркин, нехорошо улыбаясь, прицепил один за другим огромные навесные замки на ручки дверей, а затем принялся завязывать мятые банты.

«Идиот!» – усмехнулась про себя Нина и тихонько вышла в коридор. Хотелось найти на кухне чугунную сковородку или скалку и встретить дорогого соседушку.

«Забью же на смерть», – саму себя предупредила Нина, на автомате открывая ящик комода, примостившегося в коридоре и пристроенного к таким же древним обувной полке и вешалке. Она быстро осмотрела содержимое ящика и, хитро улыбнувшись, пробормотала:

«Ну держись, кошкуль!»

И быстро юркнула к себе, чтобы поднимавшийся на тяжелых ногах Цесаркин не заметил ее.

Полночи Нина ворочалась и думала, кого утром позвать на помощь. То ли Сан Саныча с автогеном, то ли знакомого слесаря из Тарнауса. Ни один из этих вариантов ее не устраивал. Рано утром, так ничего и не решив, она вызвала такси, мечтая сразу о двух вещах. Во-первых, выпить чашку кофе, сваренного в турке. Эдакий глоток нефти, чудодейственным образом вправляющий мозги и открывающий глаза. А во-вторых, все-таки наведаться к соседу, прихватив скалку… Или сковородку!

Денис с чувством выполненного долга вернулся в свою комнатенку и завалился спать, кляня последними словами себя, что так надрался без повода, Рогинского, что пил не пьянея, и Арахну, будь она неладна, что явилась в яркий и красочный сон Дениса Цесаркина в откровенном неглиже и принялась танцевать около шеста. Она кружилась словно на карусели, и Денису на странный миг показалось, что он летит вместе с Ниной вверх, подчиняясь движению, закручивающемуся в тугую спираль. Он обнял ее, и она вплотную прижалась к нему. И Цесаркин, словно наяву, услышал ее дыхание, ощутил кожей легкое дуновение около ключицы. Или все-таки наяву? Хотя слабо верилось, чтобы такая чистоплюйка, как Арахна, решила бы осчастливить среди ночи полузнакомого пьяного мужика, презентовавшего прошлым вечером горсть африканских или все-таки аргентинских тараканов. Денис аж затаил дыхание, понимая, что рядом кто-то спит. Он осторожно провел по спине. И мысленно рассмеялся, когда пальцы прошлись по грубому риджу.