Текст книги "Догнать и жениться!"

– Что тебе не спится в ночь глухую? – зашипела на него Катя и, понимая, что сейчас из каждого окна высунется любопытная физиономия, затянула Марата во двор.

– Кать, ну я же позвонил только один раз, – пробубнил Алтаев.

– Один раз не пидорас? – вскинулась она. – До завтра потерпеть не мог?

– Я без тебя дышать не могу. И вообще не понимаю, как жил раньше, – признался он, протягивая ей букет роз.

– Ой, мамочка дорогая, – хмыкнула Катерина и, положив цветы на крыльцо, потянула Алтаева в розарий. – Ну как тебе? – усмехнулась она.

– Виноват, исправлюсь, – пробурчал Алтаев. – Откуда я знал, что у тебя тут райский сад? Обычно розы дарят!

– Вы, Корнеевские, все про мою семью знаете, – отмахнулась Катя. – До сих пор от вас житья нет.

– Что ты имеешь в виду? – насупился он. – Мы только на днях познакомились с тобой. А ту историю с золотом я уже забыл давным-давно, – бодро соврал Алтаев, помня тот день во всех подробностях.

– Твой друг Вова с меня глаз не спускает, – прошептала она. – Что-то пытается вызнать. Хотя всем вокруг известно, что отец рассчитался сполна.

Марат внутренне поморщился, вспомнив, что в первый же день наткнулся на хвост, да еще обругал Катиных преследователей.

«Что же я Вовке об этом не сказал? – мысленно стукнул себя по лбу, коря за забывчивость. – Совсем мозги из-за Катерины потерял!»

– Кто-то наведывался в дом или к тебе в квартиру. Искали брошку. Но так и не нашли. Отдай, если она у тебя!

– Обойдутся, – рыкнула Катя. – Это моя сатисфакция за плен. Понял?

– Я-то понял, – недовольно заметил Алтаев. – А ты вот рискуешь почем зря. По белой нитке ходишь!

– Тебе-то что! – вскинулась она. – Сам говоришь, что только на днях познакомился…

– И пропал, Кать. Со всеми потрохами пропал.

– Я не верю тебе, – прошипела она. – Это как-то связано с заводом…

– Хочешь, подарю тебе этот «Антарес» хренов? – резко перебил ее он. – Мне он даром не нужен, если без тебя. Хочешь, дом подарю? Лошадь?

– Лошадь? – рассмеялась Катерина. – И где же я ее держать стану?

– Она идет в комплекте с конюшней, – довольно заявил Марат. – А конюшня пристроена к дому. А вот к дому прилагаюсь я.

– Многоходовочка, – усмехнулась Катя. – Есть шанс отказаться?

– Ни единого, – довольно хмыкнул Алтаев, сгребая Катерину в объятия. Но тут же почувствовал, как в грудь упирается острый локоток.

– Стопэ, – предупредила она, усаживаясь на качели. – Давай сначала про завод поговорим. Что вы с братом затеяли?

– Да ничего не затеяли, – фыркнул Марат, присев рядом. – Я завод из-за тебя купил!

– Вот это новости, – всплеснула руками Катя. – Я же не просила…Букета цветов было б достаточно.

– Ну конечно не просила, – пробурчал Алтаев, чуть раскачивая качель. – Я после знакомства с тобой сам не свой, а тут Буров…

– Бежал за тобой через вокзал, просил завод купить? Купи завод! Ну купи!

– А? – не понял Марат, а потом рассмеялся чуть слышно. – Точно!

А после серьезно заметил:

– Он примерно с год назад к Руслану приезжал, просил войти в долю. То ли страшно ему, то ли ссыкотно. Не разобрать. Но у моего брата есть отвратительная привычка. Русик редко отказывает и почти всегда соглашается. Но это самое «да» чаще всего означает «нет».

– Мудрено у вас, – улыбнувшись, прошептала Катя. – А я тут каким боком?

– Понимаешь, иногда проще согласиться, чтобы отвалили. Вот Русик и заявил Бурову, что да, конечно, купим долю в «Антаресе», но эта сделка Марата. Он вам сам позвонит или подъедет. Я уже и забыл о том разговоре. А когда понял, что ты работаешь у Петровича, набрал его по старой памяти.

– Вы забыли, а Буров нет? – фыркнула Катя. – Смешно. Вот ты попал, Марат!

– Да никуда я не попал, – отмахнулся он и предпринял новую попытку обнять ее. – Увидел тебя, понял, что не могу отпустить… Ну а если при этом в руки плывет завод? Вобщем, Кать, я решил не отказываться…

– И что теперь будет? – чуть отстранившись, с сомнением в голосе поинтересовалась Катерина. – В «Антаресе» людей свыше тысячи человек. Всех на улицу попрете?

– Нет, – скривился он, понимая, что интуиция ее не обманула. – Ну какая улица, Кать? Завод работает в штатном режиме. Никто никого не увольняет. Твое заявление не принимается. Может, Руслан в управлении немного напильничкомподрихтует, и все.

– Мне даже представить страшно напильник в руках у твоего брата.

– Руслан классный, Кать, – улыбнулся Марат, почувствовав накатившую любовь к брату. – Вы подружитесь, обещаю!

– Не будем загадывать, – поморщилась она. – Я уж точно о друге не мечтаю.

– А я о тебе очень, – промычал Алтаев. – Чуть умом не двинулся в офисе.

Он, потянувшись, взял ее за руку и тотчас же накрыл кисть ее руки другой ладонью.

– Ты замерзла, малышка, – прошептал он. – Иди погрею.

Катя сама не заметила, как очутилась в его объятиях, показавшихся теплыми и самыми надежными. Ощутила близость полузнакомого человека, в один миг ставшего самым родным и близким. Ей даже привиделся большой дом в деревне – тот самый с оранжереей – а за ним сад и берег реки. Она будто бы наяву увидела двух мальчишек-погодков, плескавшихся на отмели. Саму себя в шезлонге с маленькой девочкой на руках и стоявшего по колено в воде Марата с удочкой.

Она улыбнулась своим фантазиям:

«Вот чепуха, – хмыкнула про себя, зарываясь пальцами в волосы Алтаева. – Несбыточная прикольная ерунда!»

– Нас видно из дома? – прохрипел ей на ухо Марат.

– Нет, – пробормотала она, – разве что со второго этажа, но он заперт.

Алтаев отмахнулся, не желая вникать в ненужные подробности. Мало что соображая, он попытался уложить Катерину на широкую качель.

– Там сбоку стопор, нажми, – деловито велела она и сама надавила на какой-то рычажок с другой стороны. Спинка откинулась назад, превращая безобидные качели в самый настоящий сексодром.

– А твоя мама? – настороженно поинтересовался Марат.

– Она не любит групповухи, – фыркнула Катя, притягивая Алтаева к себе.

– Стерва, – просипел он, намереваясь стянуть с нее пижамные штаны.

Марат сам не понял, почему повернулся и уставился на темные окна второго этажа. В свете фонарей, осветивших помещение со двора и с улицы, различил силуэт человека, пристально наблюдавшего за ними.

– Катя, – прошептал Алтаев, прижимая любимую к себе, и кивнул на темные окна. – Там кто-то есть…

Глава 10

Феликс Сарычев засиделся допоздна на работе. Естественно, Роза Равильевна, дорогая теща, нигде не состояла, не привлекалась, не участвовала и даже вовремя платила налоги. Он уныло почесал голову и задумался над тем, как бы досадить Катерине.

«Цветочки, вибратор-тезка! Не слишком ли много на себя берешь, дорогая? – мысленно пробурчал он. – Может, затеять в собственной квартире ремонт и временно поселиться у бывшей жены? Но Катерина вряд ли пустит в свою квартиру на пмж: у родителей большой двухэтажный дом и еще флигель во дворе. За каким лешим столько настроили, блин? – мысленно фыркнул Сарычев. – Или затеять ремонт у самой Катьки и переселить ее к моим предкам? Сначала залью кипятком паркет. Много ума тут не требуется, но тогда придется возмещать ущерб квартирам на двух нижних этажах, а это дорого. Что бы придумать?»

В кабинет заглянул сам генерал Горенко, прозванный в народе Ахматовым, поинтересовался устало:

– Феликс, а у тебя ничего пожрать не найдется?

– Конечно, Андрей Юрьевич, – радостно и подобострастно вскинулся Сарычев. – Теща моя, Роза Равильевна, фирменные пирожки передала.

– А-а-а, – вспомнив, заулыбался генерал. – Они у нее вкусные. А вы с Катюхой помирились, что ли? – недоверчиво осведомился он.

– Да-а-а, – тут же нашелся Сарычев и, потупив взор, напустил тумана: – Работаем над этим.

– Ну и молоток, – кивнул Горенко и, прихватив еще один пирожок, направился к выходу. – Что-то засиделся я сегодня, – пробурчал он. – Днем сплошной дурдом, только вечером в тишине удалось поработать.

– Такая же тема, – скромно согласился Сарычев.

– Хороший ты мужик, Феликс, – устало обронил Горенко. – За Катьку держись. Мировая девчонка, настоящая жена командира.

– Стараюсь, – признался Сарычев.

– Вот-вот, – кивнул начальник управления и, завидев в коридоре собственного водителя, величаво отбыл домой.

«Хочешь или нет, Катюша, – усмехнулся Феликс. – А сам товарищ генерал благословил наш брак!»

Он доел оставшиеся пирожки и, громко икнув, хлебнул холодный, подернутый пленкой чаек.

«Может, завалиться к тещеньке? – пронеслось в голове. – К дорогой жене под теплый бок? Но с Розой шутки плохи, с Роной тем более», – хмыкнул он про себя, а затем позвонил любовнице и просипел в трубку:

– Яна, я только освободился. Сейчас приеду и останусь до утра.

Феликс, не скрывая гадкой насмешки, вполуха послушал девичий лепет и добавил грубо:

– Нет, жрать не хочу. Сразу в койку.

Махнув на прощание дежурному, он степенно вышел из здания и, сев в бэху, позволил себе в полночный час разогнаться на пустом проспекте. Сарычев любил погонять по ночному городу. Народу на улицах мало, штрафов можно не опасаться. На больших скоростях и думалось лучше, да и сама жизнь казалась более легкой и бесшабашной.

«А еще Янка ждет, – хмыкнул он про себя, представляя охочую до ласк девчонку в откровенном неглиже. – Никогда не ломается, всегда готова, – отметил он мысленно. – Может, жениться на ней? – и расхохотался в голос. – Перебьется, шалава хренова!»

За своими думками он не заметил, как из-за поворота вылетел красный мерседес последней модели и на полном ходу резво попытался перестроиться в левый ряд. Сарычев ударил по тормозам, машина пошла юзом, а мерседес, управляемый идиоткой с рыбьими губами, протаранил заднюю дверь. Да там и застрял.

– Ну? – рявкнул Сарычев, выскакивая из бумера и с ходу открывая дверь другой машины. – И куда это мы, такие красивые, едем? – проревел он не сдерживаясь.

– Пожалуйста, – плача попросила смазливая девица. – Не вызывайте полицию! Я вам все компенсирую! Только чтобы папа не узнал!

– Да ты, овца, понимаешь, какую машину на таран взяла? – промычал Феликс. – Тебе, идиотке, всю жизнь расплачиваться!

– Там только дверь покорежена, – деловито заявила девица. – Ста тысяч хватит?

– Откуда я знаю? – пробурчал Сарычев, отмахиваясь. – Что я тебе, долбаный автослесарь?

– Ну пожалуйста, – проскулила девчонка. – Мне еще свою машину чинить. Папа голову оторвет, когда узнает! А так я ему навру, что врезалась в собаку-у-у!

– Вот спасибо, – скривился Феликс и лениво осведомился: – А кто у нас папа?

– Извините, – пробурчала девица. – Ляпнула не подумав.

Но кто такой папа, сообщить не соизволила.

– Ладно, куколка, – вздохнул Сарычев, понимая, что по номерам машины точно пробьет папу, маму, и даже бабушку. – Сейчас позвоню в автосервис. – И хохотнул по-свойски. – Должна будешь!

– Конечно, – радостно выдохнула девица и захлопала ресницами. Видимо, поняла, что долг Сарычев возьмет не только деньгами.

Вокруг начали останавливаться машины. Кто-то подходил осведомляться, нужна ли помощь. А кто-то просто тупо глазел на раскуроченные дорогие тачки, снимал на камеру и тихо злорадствовал. Но были и такие, кто не остановившись пронесся мимо, да еще, гадко улыбнувшись Сарычеву, показал в окно фак. Марат Алтаев собственной персоной! Высунул руку с поднятым вверх средним пальцем. Идиот!

Сарычев злобно посмотрел вслед и с ужасом понял, что долбаный дятел ехал со стороны Кутузовки.

«Фак! Фак! Фак!» – мысленно ругнулся Сарычев и что есть силы вдарил ногой по колесу.

– Ну что вы так нервничаете? – пробубнила рядом девица. Феликс с презрением покосился на худощавое тело, одетое в Армани, но начисто лишенное вторичных половых признаков.

«Действительно! – хотелось заорать ему. – Машина, купленная полгода назад, разбита! Жена шарахается с каким-то левым мужиком и не собирается принять меня обратно. Дочка использует как личный банкомат! А начальство никак не подпишет приказ о повышении! С чего бы мне нервничать?» – саркастически хмыкнул он и позвонил любовнице.

– Яна, я попал в аварию, – пробасил он. – Сейчас машину в автосервис отвезу и приеду.

– Пошел ты на фиг, Феликс! – рявкнули из трубки. – Я и так весь вечер тебя прождала!

«Ладно, запомним», – скривился он и ради эксперимента позвонил бывшей жене, повторив:

– Кать, я попал в аварию.

– Что? – спросонья нервно встрепенулась жена. – В какой ты больнице? Я сейчас приеду.

– Со мной все в порядке, – довольно заявил он. – Никуда ехать не надо. Вот Кольку из автосервиса дождусь, он заберет тачку.

– А-а-а, – протянула Катерина Альбертовна. – А мне зачем звонишь? На вшивость проверяешь?

– Катюнь, я…

– Сарычев, мы только легли, – тяжело вздохнула Катя. – Теперь до утра точно не усну.

– С Маратом трахалась? – взвился он.

– Нет, – просто ответила жена. – У нас на второй этаж пробрался злоумышленник.

– А куда же смотрел ваш боевой белый медведь? Дрых? – рыкнул Феликс. – И почему сразу не вызвали полицию?

– Пока Ронку из дома выпустили и она дом оббежала, он вылез из слухового окошка на втором этаже и удрал через соседние участки.

– Домушник, – скривился Сарычев. – Теще скажи, я завтра к ней дознавателя пришлю. А позже приеду, заберу Алису.

– Это вы сами решайте, кто кого заберет, – пробурчала Катя и сварливо добавила не сдержавшись: – Желательно утром.

На работу Катерина приехала поздно, спозаранку поругавшись с Сарычевым, желавшим немедленно вывезти дочь из криминального района, потом с Алтаевым, решившим подвезти до работы, а затем снова с Феликсом, заявившим, что Катя настраивает против него дочку.

– Иди лесом, Сарычев, – в сердцах брякнула бывшему мужу Катерина и, надев мамин цветастый шифоновый сарафан с вшитым лифом, отбыла на работу.

Всю дорогу до офиса Катя мечтала о чашке кофе и сигарете.

«Приеду, стрельну у Ленки, – решила она, гоня от себя воспоминания о зажимансах на маминых качелях. – Ронка не залаяла, значит, влез кто-то знакомый. Свой, твою мать. Хорошо хоть с Алтаевым до большего дело не дошло, – попеняла она себе. – А то бы по всей Кутузовке молва понеслась, – хмыкнула она мысленно, гадая, у кого из соседей хватило смелости заявиться тайком. – Странная история, – вздохнула она. – Обычно на втором этаже жила Алиса. Может кто-то из соседских мальчишек, а вовсе не домушник, как решил Сарычев? Наверное, пробрался через калитку между участками. Только местные о них знают».

Катерина от ужасной догадки прикрыла рот ладошкой, не зная, плакать ей или смеяться.

«Такой версией даже поделиться не с кем, – подумала она. – Тут уж точно Феликс и Глеб выступят единым фронтом, а мама махнет рукой и выдаст что-нибудь про биохимию. Что прикажете делать с вами, Алиса Феликсовна? – обратилась Катерина к дочери. – Выпороть бы вас ремнем хорошенько! – и тут же сама ужаснулась. – Сарычев точно тогда ювеналку натравит. Нужно с Алисой поговорить. Не зря же она отказалась с папашкой к бабке Тоне ехать. Неужели жених завелся? – обалдело подумала Катя. – Мне только этой беды на голову не хватало! Да и пигалице моей двенадцать с половиной лет! Какие еще женихи? Биохимия, мать вашу! Клубись оно все конем!»

В офис она ворвалась злая и взъерошенная, будто на метле прилетела. Налила, как обычно, кофе и только закрыла дверь кабинета, как к ней ввалилась расстроенная Ленка. Заплакала-запричитала.

– Я была права! – начала с порога. – Буров – этот папуас в ботах, – собрался вернуться к первой жене! Представляешь? – Ленка всхлипнула и, плюхнувшись на край Катиного стола, заявила требовательно: – Ну? И что мне делать?

– Искать нового Бурова, – фыркнула Катя, ловя себя на мысли, что теперь без зазрения совести может уволиться.

– Это понятно, – отмахнулась Ленка. – Тут у меня вопросов нет. Ты мне лучше скажи, с заводом как быть, а?

– А что такое? – не поняла Катя.

– Так Буров мне «Антарес» подарил в качестве отступного, прикинь? – фыркнула Лена и тут же заныла, как маленькая: – Катюшка, солнышко, не бросай меня, пожалуйста! Пропаду без тебя. Алтаевы эти обнесут как липку.

– А Буров как же? – удивилась Катя.

– Он у нас к истокам захотел вернуться. Поедет в деревню с первой женой. Будут там жить на природе, коровам хвосты крутить…

– Что, правда? – не поверила Катя.

– Вот! Истинный крест! – Ленка бодро перекрестила лоб и выдающийся бюст шестого размера. Добавила печально: – Мамой клянусь! – Потом вздохнула тяжело. – Да он сам сегодня объявит. У них, оказывается, уже больше года отношения. Братья эти давно обещали половину выкупить, а вторая мне отходит. Видишь, посчитал, что целого завода мне много… Я тебе зарплату в два раза подниму, – заискивающе глядя на подружку, предложила Ленка. – Только оставайся, Катька!

– Ладно, – нехотя пробурчала Катерина. – Что с тобой делать?

– Спасибо тебе, – снова запричитала Ленка. – Ты тут рули, а я домой поеду. Пореву в одиночестве.

– Зачем? – не поняла Катя.

– Обидно, – всхлипнула Лена. – Ладно бы к молодой телке ушел, а то променял на первую жену! А эта жаба меня на пятнадцать лет старше.

– Любовь, – тихо заметила Катерина.

– Вот ты бы к Сарычеву вернулась? – взяла быка за рога Ленка.

– Иногда подумываю, – тяжело вздохнула Катя и тут же пояснила: – Из-за Алисы. – Она хотела еще что-то добавить, как на пороге возник мрачный Алтаев.

«То ли услышал про Феликса, то ли обиделся, что бортанула, – про себя фыркнула Катерина, – но в любом случае и от этого перца пришла пора избавиться!»

Будто прочитав ее мысли, Марат глянул строго и заявил без всяких вступлений:

– Я хочу ознакомиться с финансовой отчетностью. Дайте указание, Екатерина Альбертовна.

Катя махнула рукой в сторону шкафов и легкомысленно заявила:

– Так вот она! За какой год нужно?

– Ладно, я уехала, – тихо пробормотала Ленка и выскользнула из кабинета. Да еще и дверь закрыла за собой, зараза!

– Последние пять лет, – пробурчал Алтаев.

– Шкаф около окна, – пробубнила Катерина и, надеясь, что он возьмет нужные папки и уйдет в переговорную, уткнулась в компьютер. Но Марат уселся в кресло, стоявшее с другой стороны стола и, отодвинув мешавшие ему бумаги, приторно вежливо осведомился:

– Вы позволите?

– Конечно, Марат Александрович, – мяукнула Катерина и снова воззрилась в монитор.

– Катя, – первым не выдержал Алтаев. – Ты вправду думаешь вернуться к Феликсу?

– Тебе-то что? – фыркнула Катерина. – У нас с ним дочка. У нее трудный период…

– Кать, – Марат, перегнувшись через стол, заглянул ей в глаза. – Дети – существа неблагодарные, потом никто спасибо не скажет. А нам с тобой хорошо вместе…

– Не знаю, Марат, – искренне вздохнула она. – Все как-то сразу навалилось. Завод, ты с Феликсом, придурок, проникший в дом…

– Странно для домушника, что ночью забрался. Да еще за нами наблюдал. Был бы деловой, мигом бы удрал, зная, что хозяева не спят.

– Ронка не залаяла, – отмахнулась Катя, – думаю, что кто-то из соседских…

– С чего бы? – пожал плечами Марат и решительно встал за следующей папкой. Но задумчиво уставился в окно на свой драндулет, а потом повернулся к Катерине, намереваясь легонько провести по шее, плечам, чуть коснуться чувствительных участков за ушами…

Наклонившись над Катей, он двинул в сторону широкую шифоновую лямку, завязанную на бант, и обалдел, заметив на шее пару синяков в форме пальцев.

– А это еще откуда? – рыкнул Алтаев. – Кто тебя силой за шею держал?

– От верблюда! – подскакивая, сердито фыркнула Катерина.

– Ну да – скривился Марат, понимая, что правды она не скажет, гневно проревел:

– Я этому верблюду оба горба в узел закручу. Мачо хренов!

Марат шагнул к ней и, прижимая строптивицу к груди, прошептал чуть слышно:

– Катюш, поехали ко мне за город. Устроим гонки по кровати.

– Нет, Марат Александрович, – холодно отрезала она, демонстративно отстранившись. – Вы там сами гоняйте, без меня. Лошадь ваша вам в помощь. Или конь…

– Кать, да ты что? – изумился Алтаев и снова потянулся к ней. Пришлось отойти в сторону.

– Я категорически против служебных романов, – официально заявила Наумова, а потом развернувшись, гордо вышла из кабинета.

«Твою мать, – пробормотал про себя Марат. – И куда теперь девать этот гребанный завод?»

Глава 11

Выскочив из кабинета, оккупированного Алтаевым, Катерина первым делом бросилась в бухгалтерию. Девчонки работали не поднимая головы, а главный бухгалтер сверяла с выпиской оплаченные счета.

– Подпишите, Катерина Альбертовна, – попросила она, смотря на финансового директора поверх очков. – Счет за канцтовары. Сегодня бы оплатить…

– Делайте платежку, – кивнула Катя, ставя размашистую подпись. Отвлекать подчиненных от работы не хотелось. И так напряженно косятся в ее сторону! Наумова прошла мимо пустовавшего кабинета Бурова и решительно отворила дверь в кабинет Ленки. Тишина, опущенные рольставни и работающий кондиционер. Что еще нужно для счастья и успокоения нервов? Она плюхнулась в Ленкино кожаное кресло с мягким подголовником и, прикрыв глаза, задумалась. Но ни одна путная мысль даже не лезла в голову. Тогда Катерина позвонила матери:

– Ну, как вы там? – поинтересовалась тревожно. – Дознаватель был?

– Да, – затараторила мама. – У нас долго сидел, потом к соседям сходил. Феликс следом приехал. Лично проследил весь путь взломщика этого. От нас – аж до Плотвичкиных. Там, видимо, этот воришка через забор перепрыгнул и на улицу вышел. Все равно в доме у них никто не живет. А в работе Феликс дотошный, как бультерьер, – похвалила Роза.

– Он и по жизни такой, – фыркнула Катя. – Просто одно лицо!

– Не любишь ты его, – печально вынесла вердикт мама. – Зачем тогда замуж выходила?

– Так он прохода не давал. В гости все время припирался, будто к Глебу. Да и я сама не знала, чего хочу. Вернее, кого…

– Этот парень, Марат, мне понравился, Катя, – вздохнула мама. – Такой приятный и обходительный. Главное, искренний, не то что папа одной противной девочки.

– Чем она занимается? Или с ним уехала? – поинтересовалась Катерина и от нечего делать открыла валявшийся на столе журнал по торгам и остолбенела.

– Алиса у меня. На улице с девочками играет, – где-то вдалеке сообщила мама. – Лучше на свежем воздухе, чем за планшетом…

– Ага, мам, – пробормотала Катя и, сославшись на сильную занятость, быстро попрощалась. Еще раз посмотрела в журнал. Впору было зажмуриться и глянуть снова, но Катя решила этого не делать, прекрасно понимая, что увиденное никуда не денется.

На розовом квадратном листке, прилепленном к содержанию номера, красовалась ее собственная подпись, наскоро написанная чужой рукой. Чуть кривая и немного не похожая на оригинал, но в первый момент даже сама Катя приняла ее за свою.

Подскочив, она понеслась обратно к Галине Федоровне.

– Что это такое? – вскрикнула, сунув под утиный нос главбуха чертову бумажку. – Что это?

– Ваша роспись, – как на невменяемую, глянула на нее та. – А что такое?

Вместо паники в голове все разложилось по полочкам.

«Галка явно не в теме», – про себя решила Катя, а вслух поинтересовалась:

– Саша уже поехал в банк?

– Да, – кивнула Галина. – Минут пять как забрал чеки и отбыл.

Катя на секунду замешкалась, а потом понеслась к себе в кабинет, на ходу звоня водителю, исполнявшему обязанности инкассатора компании.

– Саша, вернись в офис, – велела она, плюхаясь в кресло.

– Что случилось? – насторожился Марат.

– Кажется, у нас хищение, – проскулила Катерина. – И я знаю, кто ворует деньги.

– Кто же? – напрягся он, проклиная тот час, когда дал согласие купить этот долбаный завод. Еще имелась призрачная возможность отказаться.

«Но пока здесь Катька, фиг меня сдвинешь, – мысленно рыкнул Марат. – А вот вору придется несладко!»

– У меня есть подозрения, – тихо пробормотала Катерина. – Но пока не вернется Саша с чеками, обвинять кого-то бессмысленно.

– Ну да, – почесал башку Алтаев. – Но как только выяснишь, скажи, я обязан предупредить Руслана.

– У вас в бизнесе он биг босс? – вымученно улыбнулась Катя.

– Нет, – мотнул головой Марат. – У нас разделение труда, – усмехнулся он. – Безопасность полностью на нем и ай-ти. А я занимаюсь бизнес-процессами и курирую финансы. Но пока я дырок в отчетности не заметил. Все ровно.

– Я тоже не замечала, – печально произнесла Катерина и тут же повернулась к вошедшему водителю.

– Чеки давай, – вздохнула тяжело и даже руку вперед вытянула.

А когда стопочка маленьких бело-синих листочков опустилась в ладонь, принялась перебирать, внимательно сличая сумму, дату и подпись. Нужный чек, заполненный другой рукой, и с корявой росписью лежал самым последним. Сто тысяч на хозяйственные нужды изымались с дочки головного предприятия.

– Саша, ты чеки у кого получил? – спросила она, стараясь сохранить остатки самообладания.

– Да как всегда, – хмыкнул водитель, высокий розовощекий детина, обритый налысо, но с бородкой. – Галина Федоровна печати ставит и сразу выдает.

– Хорошо, – кивнула Катерина и вызвала в кабинет главного бухгалтера.

– Катенька, – охнула та. – Катерина Альбертовна, мы же с тобой столько лет работаем!

– Тихо, Галя, – цыкнула Наумова. – Просто вспомни, кто и когда тебе принес именно этот чек? – Катя сунула под нос главного бухгалтера чек на сто тысяч. – Сразу говорю, тут не моя роспись. Вот и интересуюсь, как он к тебе попал?

– Я же не умею ни за кого расписываться, – всхлипнула Галка.

– Галя, – рыкнула Катерина. – А ну-ка, соберись!

– Я все чеки заполняю сама и тебе на подпись несу, – пробубнила Галина Федоровна. – А этот мне всегда Елена приносит. Она его сама заполняет и у тебя подписывает. Это для Бурова деньги так выводятся, – прошептала она. – Ну, ты же знаешь?

– Буров все выводит официально. Дивидендами, – мотнула головой Катя и, повернувшись к Марату, добавила горько: – Ты уже все понял, Марат Александрович?

– В общих чертах, – нехорошо усмехнулся он и позвонил брату.

Звонок застал Руслана за примирением после королевского скандала. Вчера во время совещания в «Антаресе» он пристально следил за тратами Манечки и Ксюхи, но когда Катя Наумова вздумала выступить с произвольной программой, ненадолго ослабил контроль. И пропустил всего лишь одну эсэмэску. Зато какую! Манечка, получив в свои цепкие лапки платиновую карту ВИЗА, решила сыграть по-взрослому. Она влетела в магазин мехов и, наскоро померив несколько шуб, купила себе любимой норковую шубейку в пол и с капюшоном. Еще и вышла ему навстречу в дурацкой обновке, вместо того, чтобыспрятать по-тихому.

– Русичек, такие скидки были бешеные, – проворковала она, ластясь. – Я и не утерпела. Посмотри, как на мне сидит замечательно. Знаю, что мы с тобой собирались… Но прости меня, зайчик! – Манечка повисла на шее любовника и полезла целоваться.

Вот этот «зайчик» и добил Руслана.

«Зайчики кровавые в глазах», – мысленно усмехнулся он и, убрав руки любовницы с собственной шеи, заставил ее снять шубу и сложить в пакет.

– Чек остался? – проревел он. – Какая шуба, на фиг? Ты совсем одурела, бл. дь?

Возмутившись, Манечка топнула ногой, а Ксюха еще и хохотнула вдобавок, усевшись на диван в отдалении.

– А ну, пошла вон, – резко велел ей Руслан. – Мне тут зрители без надобности! – он швырнул обалдевшей девчонке какое-то платье и в одних трусах выставил вон.

– Меня тоже голяком выкинешь? – вскрикнула Манечка. – Ксюха ни в чем не виновата!

– Могу и тебя на хрен послать, – зло предупредил Руслан и даже не ожидал, что Манька, сволочь такая, подпрыгнет и влепит ему пощечину. От внезапности броска он обалдел. Потом потер щеку и обронил негромко:

– Проваливай отсюда, Мань!

– Очень хорошо, – вскинулась она. – Прекрасно! Я и сама ухожу. – Любовница метнулась в спальню складывать вещи. А Руслан, достав из бара виски пятнадцатилетней выдержки, плеснул в стакан. Уселся в кресло, врубил музыку и принялся смаковать благородный напиток. Манечка, уже в джинсах и скромной майке, гордо прошествовала мимо, везя за собой огромный кожаный чемодан от Луи Вюиттона. Сам чемодан и тряпье, что валялось в нем, Руслан бы запросто позволил унести, но алчная Манюня потянулась и за свертком с шубой. Этого Алтаев-старший ждал и, тут же подскочив к ней, дернул за ручку пакета.

– А ну, не трожь, – прохрипел воинственно. – Я сам сдам!

– Ты! – вскрикнула, словно раненая, любовница. – Ты! – Но пакет потянула на себя. Руслан дернул в свою сторону. Естественно, силы были неравны, и Манечка это понимала, как никто другой. Поэтому, изловчившись, врезала ногой, обутой в тяжелую босоножку на платформе, по ничем не защищенной коленке Руслана. Он охнул от боли и, наблюдая, как она с чемоданом и шубой несется к входной двери, заученным и многократно повторенным движением успел сделать подсечку. Маня растянулась в холле, угодив лицом прямо в мохнатый коврик с надписью: «Веллкам!», положенный ею же около входной двери. Она, с трудом поднявшись на четвереньки, будто при падении переломала себе все кости, тяжело опустилась около стены и расплакалась.

– Я на тебя, урод, всю жизнь положила, – ревела Манечка, – а ты, скотина неблагодарная, для меня какую-то шубу пожалел!

– Я предупреждал тебя, чтобы много не набирала. Пару шмоток себе и одну Ксюхе. А ты…

– Я и купила себе две тряпки. Шубу и ночную рубашку! – выкрикнула она.

– А рубашка какая? – заинтересовался Руслан, усаживаясь рядом.

– Красивая, – печально вздохнула Манечка. – Черная, как ты любишь, – всхлипывая, продолжила она. – Прозрачная такая… под самое горло!

– Как у монашки, что ли? – поморщился он.

– Ага, – сквозь слезы усмехнулась она, – только там на груди вырезы. Поэтому и воротник высокий, чтобы держалась хорошо… – заревела она.

– Что голосишь, как по покойнику? – рыкнул он.

– Я тебя люблю, – пробурчала она, упершись лбом в колени, – а ты…

– А я не разрешаю свои бабки тратить, да? – негодующе воззрился на нее Руслан. – Далась тебе эта шуба посреди лета! Небось, какой-нибудь отстой купила. Что еще будут продавать со скидкой, Маня? – хмыкнул он, опираясь лысым затылком о стену. – Вот и ходи теперь, как лохушка, в прошлогодней модели! А может, и пятилетней давности…

– Русик, – жалобно промямлила Манечка, понимая, что ссориться с любовником ей совершенно не выгодно, – может, и ночнушка отстойная? Она тоже со скидкой была…

– Померь, я посмотрю, – разрешил Руслан.

Манечка достала из чемодана пакетик, заблаговременно положенный сверху, и гордо удалилась в гостевой сортир. А когда вышла, Руслан Александрович Алтаев приглушенно охнул, будто ему еще раз ударили по коленке… или по яйцам.

– Твою мать, Манечка, – выдохнул он, увидев на любовнице прозрачную вещицу. Высокий ворот подходил под самое горло и заканчивался целомудренной оборочкой, силуэт, скроенный по трапеции, не стеснял движения. Сверху ткань аккуратно лежала на плечах и спине, а потом фалдами спускалась вниз. Но эти детали мало волновали Руслана. На груди ткань отсутствовала, облегая по длине каждое полушарие.