Текст книги "Лучшие немецкие сказки"

8. Мальчик с пальчик
(сказка братьев Гримм)

Жил да был один бедный крестьянин.  Сидели они как-то вечером с женой у очага: он огонь поддерживал, а жена пряла свою пряжу. Тут крестьянин промолвил:

– Грустно нам без детей. У нас опять тишина, а в других домах весёлая кутерьма.

– Да, – ответила жена и вздохнула, – был бы хоть один, да будь он хоть совсем маленький, с палец ростом, а всё равно были бы очень рады; да и любили бы его всем сердцем.

И случилось как-то, что жена захворала а через семь месяцев родила маленького ребёночка, который хоть и был ладно скроен да крепко сшит, а ростиком вышел не больше пальца. Сказали крестьянин и крестьянка: «Вот такой, как мы и желали, так будет нашим любимым дитём," – и назвали его из-за роста Мальчик-с-пальчик. В питании у мальчика недостатка не было, но больше он не становился, а наоборот, был таким же как в первый час своей жизни; зато у него был понимающий взгляд, и скоро он показал, как споро и толково он делал все дела, за которые принимался.

Собрался как-то раз крестьянин в лес нарубить дров; и пробормотал он про себя:

– Эх, был бы ещё тот, кто б мне туда телегу приволок.

– Батюшка! – откликнулся Мальчик-с-пальчик, – телегу-то я точно приведу, уж будьте покойны, в нужное время телега будет в лесу!

Рассмеялся тут мужчина, да спрашивает:

– Как же это произойдёт, ведь ты слишком мал, чтоб поводьями с лошадью – то управляться?

– Да это и неважно, батюшка: как матушка запряжёт, так я лошади в ухо и сяду и оттуда буду говорить, куда идти.

– Ну, – ответил отец, – давай-ка разок попробуем, – и как настал час, запрягла мать лошадь, сел мальчик-с-пальчик ей в ухо: крикнул малыш, чтобы лошадь услышала "Нно! Пошла, родимая!". Двинулась лошадь правильно, словно управлял ей мастер, и повозка пошла правильным путём прямо в лес. Случилось так, что когда они спокойно огибали угол и малец кричал в ухо лошади "Левее! Левее", проходили рядом два незнакомых господина.

– Подумать только! – сказал один другому, – что же это получается?  Едет себе телега, возница лошадь понукает, а его-то и не видно!

– Случай из ряда вон выходящий, – согласился второй, – давай-ка пойдём за телегой и посмотрим, где она остановится.

А телега полностью уже ушла в лес и остановилась прямо у той площадки, где уже лежали нарубленные дрова. Как увидел мальчик-с-пальчик своего отца, так крикнул ему:

– Вот видишь, батюшка, здесь я, вместе с телегой, теперь доставай меня отсюда.

Схватил отец лошадь левой, а правой сыночка из уха вытащил, а тот сел себе радостно на соломинку.  А как двое тех чужаков мальчика-с-пальчика увидели, так и онемели оба от изумления. Отвёл один другого в сторону, да и говорит:" Слушай, а малой-то нам много удачи смог бы принести, кабы нам, да в большом городе его за деньги показывать.  Давай-ка его купим." Подошли они к отцу и говорят:

– Продай нам коротыша, он у нас добра наживёт.

– Нет, – ответил отец, – Это Кровинушка моя, я его за все деньги мира никому не отдам.

А мальчик-с-пальчик как услышал о сделке, прокрался по отцовской фалде, встал батюшке на плечо, да зашептал в ухо:" Батя, ты только меня отдай, а я скоро вернусь." Отдал-таки его отец двум незнакомым господам за большой кусок золота.

– Где ты хочешь сидеть? –  спросили они мальчика.

– Ах, посадите меня на полу вашей шляпы; буду я там туда-сюда ходить, окрестности рассматривать, и вниз не упаду.

Исполнили они его желание, и, как только мальчик-с-пальчик попрощался с отцом, отправились втроём в путь. Так шли они, пока не стемнело, тут попросил коротыш:

– Спустите меня разок вниз, очень надо.

– Оставайся наверху, – ответил мужчина, на чьей голове он сидел, – не буду я этого делать: с тебя ж как с птички, упадёт и не заметишь.

– Нет, – заупрямился мальчонка, – я тоже знаю, как прилично.  Спустите меня по быстренькому вниз.

Снял мужчина шляпу да посадил коротыша на пашне вдоль дороги, а тот прыгнул, поползал взад-вперёд меж комьев земли, увидел мышиную нору, да и юрк в неё!  Крикнул только наружу: " Добрый вечер, господа хорошие, идите уж домой как-нибудь без меня! " – и засмеялся.  Подошли они к мышиной норе, и ну давай тыкать в неё своими тростями, да только напрасно всё было, мальчик-с-пальчик давно уже вылез и ушёл в другую нору; а как совсем стемнело, пришлось им гневно удалиться с полными ртами злобы да пустыми кошельками.

Как увидел мальчик-с-пальчик, что они уже ушли, выполз он из своего подземного коридора наружу. "Опасно идти по темени в поле, – размышлял он вслух, – эдак и шею с ногами недолго сломать". По счастью наткнулся он на пустую раковину от улитки.

– Слава Богу!  –  обрадовался он, – тут-то, конечно, можно и ночь скоротать, – и уселся внутри. Немного позже, когда он только приготовился спокойно заснуть, услышал он, что идут мимо двое мужчин, один из которых говорил:

– Как бы нам так сделать, чтобы у богатенького пастора его злато да серебро стащить?

– Я вам могу это сказать, – крикнул Мальчик-с-Пальчик между делом.

– Что это было? –  спросил испуганно один из воров. Встали они да прислушались, а Мальчик-с-пальчик продолжил:

– Возьмите меня с собой, а я вам помогу.

– А где ж ты тогда?

– А вы прислушайтесь здесь, прямо на земле и подметьте, откуда голос-то идёт, – ответил он. Нашли его наконец-то воры и подняли его повыше.

– И чем же ты, карапуз, нам хочешь помочь? – спросили они.

– Смотрите, – ответил он, – я пролезаю между железными прутьями в комнату пастора и вытаскиваю вам наружу всё, что вы хотели.

– Ладно, – сказали они, – мы хотим посмотреть, на что ты способен.

Когда они подошли к дому пастора, пролез Мальчик-с-Пальчик в комнату, да как крикнет оттуда что есть мочи:

– Вы хотите всё, что здесь есть? – испугались воры, да говорят ему:

– Тише говори, а то всех перебудишь! – но Мальчик-с-Пальчик сделал вид, будто он их не понял, и снова закричал:

– Что вы хотите? Вы хотите всё, что здесь есть? – услышала это кухарка, что спала в комнате, повернулась набок, да начала прислушиваться. Воры уже, было, с испугу дали стрекача, но, снова собравшись духом, подумали" подразнить нас хочет карапуз", воротились да зашептали ему:

– Теперь шутки в сторону, вынь нам что-нибудь оттуда, – тут Мальчик-с-Пальчик опять закричал со всей мочи:

– Я вам всё подам, руки только просуньте! – тут девка раньше подумавшая, что ей показалось, услышала всё совершенно точно. Вскочила она с кровати, да распахнула двери настежь. Вскочили воры и ну бежать, только пятки засверкали! А Магда, так как ничего так и не заметила, пошла зажигать свет.  Как она отошла, Мальчик-с-Пальчик, пока его никто не видит, юркнул в сарай.  Кухарка же, обыскав все углы и ничего не найдя, легла наконец-то в кровать и подумала, что ей это всего лишь приснилось.

Мальчик-с-пальчик взобрался на кучку сена и нашёл там прекрасное место для ночлега: там он хотел отдохнуть до наступления дня и уже тогда вернуться домой к родителям. Но не тут-то было! Ох, сколько горестей и нужды в этом мире! Магда проснулась, как обычно, как только забрезжил рассвет, быстро встала с постели и решила покормить скотину. И первым делом зашла она в сарай и набрала полную охапку сена как раз с того места, где Мальчик-с-Пальчик лежал и спал.  А спал он крепко и ничего не осознавал до тех пор, пока не проснулся в зеве коровы, которая захватила его вместе с сеном. "Господи! – закричал он, – как же меня в сукновальную мельницу-то упасть угораздило?" – но вскоре сообразил, где он на самом деле. Сказав это, он постарался не попасть корове прямо в зубы, чтобы его не перемололо, но вынужден он был тогда сползти прямо в утробу." Забыли в этой комнатке оконца пропилить, – сказал он, – и солнышко сюда не светит, и здесь ни огонька." Ему вообще здесь не понравилось, но что было хуже всего, это то что сверху поступали новые комки сена и пространство становилось все меньше и меньше. И от страха закричал он со всей мочи:" Не носи мне больше корма, не носи мне больше корма! ". А в это время Магда как раз доила ту самую корову, и как услыхала она эту речь, не увидев никого вокруг, да ещё тем же самым голосом, что она слышала ночью, то с испугу скатилась она с табуретки и пролила молоко. Прибежала она к своему господину и закричала:

– Боже мой, господин пастор, корова заговорила!

– С ума сошла, – ответил ей священник но пошёл – таки в хлев, чтобы самому посмотреть, что же это было. И только он ступил одной ногой в хлев, Мальчик-с-Пальчик закричал снова:

– Не носи мне больше корма, не носи мне больше корма! – тут уже испугался сам священник, подумал он, что в корову вселился бес и приказал её забить. Вот корову и забили, да только желудок протолкнул Мальчика-с-Пальчика дальше и оказался он в навозе. Стал Мальчик-с-Пальчик сквозь него пробираться, много сил он на это потратил и наконец-то пробрался так далеко, что почти уже получил заветную свободу, но как только он высунул голову на свет Божий, случилось новое несчастье: ворвался голодный волк и заглотил все коровьи потроха в один присест. Но Мальчик-с-Пальчик не упал духом. "Возможно, – подумал он, – с ним можно будет договориться," – и обратился к нему прямо из живота:

– Дорогой волк, я знаю, где вы можете плотно подкрепиться!

– И как же туда добраться? – удивлённо поинтересовался волк.

– В такой-то такой-то дом вам нужно пробраться по водосточной трубе и тогда внутри вы найдёте пирогов, шпика и сосисок, сколько ваша душа пожелает, – и описал ему в точности дом своего отца. Волка не надо было уговаривать дважды; под покровом ночи он проник по водосточной трубе в дом и там наелся до отвала. Когда волк насытился, захотел над тем же путём уйти обратно, но так как он за это время сильно потолстел, уйти не удалось.  А Мальчик-с-Пальчик на это-то как раз и рассчитывал, и начал он дюже неистовствовать, шуметь да кричать изо всех сил.

– Утихнешь ты или нет? –  возмутился волк, – людей разбудишь!

– А что? – ответил Мальчик-с-Пальчик, – ты уже насытился, а теперь я хочу повеселиться, – и снова начал кричать со всей силы: проснулись наконец-то от этого мать с отцом, побежали к кладовой да поглядели в щель. Как увидели они, что там волк хозяйничает, то отошли, муж взял топор, а жена – косу.

– Останься здесь, – сказал муж жене входя в кладовую, – если я его не зарублю с одного удара, то ударишь ты и вспорешь ему брюхо, – услышал мальчик-с-пальчик отцовский голос, да закричал:

– Батюшка, здесь я, в волчьем брюхе! – вскричал отец радостно:

– Боже милостивый, наш сын снова нашёлся! – да наказал жене убрать косу, чтобы мальца не повредить.  Затем замахнулся и рубанул волка по голове так, что тот рухнул замертво: нашли они затем нож и ножницы, вспороли волку брюхо и достали опять мальца на свет Божий.

– Ах, – сказал отец, – как же мы о тебе беспокоились!

– Да, батюшка, довольно я поскитался по миру. Слава Богу, теперь дышу здесь опять свежим воздухом.

– А где ж ты был всё это время?

– Эх, батюшка, довелось мне побывать и в мышиной норе, и в коровьем брюхе, и волчьей утробе, теперь останусь я рядом с вами.

– А уж мы-то тебя теперь ни за какие богатства мира опять не продадим!  – и обняли они и поцеловали своего Мальчика-с-Пальчика, дали ему еды и питья, да пошили новое платье, а то прежнее в путешествии совсем прохудилось.

9. Рапунцель
(сказка братьев Гримм)

Жили-были муж и жена. Долгое время они напрасно мечтали о детях и в конце концов дал жене Господь надежду на то, что их мечта сбудется. Во флигеле их дома было маленькое окошко, из которого можно увидеть роскошный сад, полный красивых цветов и трав; но был он окружён высокой стеной, и никто не осмеливался в него войти, потому что сад принадлежал одной чародейке, что большую силу имела и весь мир её боялся. И вот стояла как-то жена у окна и взглянула на ту грядку, где росли колокольчики; цветочки выглядели такими свежими, а стебельки такими зелёными, так они ей понравились, что у неё возникло острое желание съесть колокольчики. И с каждым днём желание это становилось всё острей, хоть знала она, что не сможет его исполнить, и от этого совсем она угасла, стала выглядеть бледной и жалкой. Испугался муж и спросил:

– Что с тобой не так, жена любимая?

– Ах, – ответила жена, – коли с того сада, что за нашим домом, не удастся мне покушать колокольчиков, суждено мне, стало быть, умереть, – и муж, любивший свою жену больше жизни, подумал: " Прежде, чем дать своей жене умереть, достань-ка ты ей оттуда колокольчик, а там уж будь, что будет. "

Итак, на закате перелез он через стену сада чародейки, нарвал в спешке пригоршню колокольчиков и принёс своей жене. Она тотчас же сделала из них салат, который с наслаждением съела. И так ей было хорошо, и так ей было вкусно, что на следующий день она ещё три раза возжелала колокольчиков. Чтобы она смогла успокоиться, пришлось мужу опять прибираться в тот сад. Итак, снова на закате собрался он в сад, и как только перелез он через высокую стену, то оцепенел от ужаса, ибо стояла перед ним колдунья, хозяйка сада.

– Как посмел ты, – спросила она, бросив на него гневный взгляд, – пробраться, как вор, в мой сад и красть у меня колокольчики? Ох, плохо для тебя это кончится!

– Ах, – ответил он, – пощадите меня, пожалуйста, ибо от большой нужды я на это решился: жена моя увидела в оконце ваши колокольчики, и так она их возжелала, что умерла бы, если бы ей не дали их отведать, – сменила чародейка гнев на милость и сказала:

– Ну, если ты мне правду говоришь, то, так и быть, забери колокольчиков, сколько тебе надобно, но с условием: отдашь ты мне ребёнка, которого твоя жена скоро родит. Ей будет у меня хорошо, буду я о ней заботиться как мать.

Мужчина от страха со всем согласился, и как подошёл жене срок рожать, появилась волшебница, назвала девочку Рапунцель в честь тех колокольчиков и забрала её с собой.

Рапунцель стала самой красивой девочкой на свете. Когда Рапунцель исполнилось двенадцать лет, заточила её колдунья в башню, что стояла в лесу и не имела ни лестницы, ни дверей, лишь маленькое окошко наверху. Когда чародейка хотела подняться внутрь, то становилась она внизу и звала:

– Рапунцель, Рапунцель,

Спусти свои кудри!

А были у Рапунцель длинные роскошные волосы, блестящие, будто золотые нити. Как услышит Рапунцель голос волшебницы, так расплетает свои косы, сматывает свои волосы вокруг крюка, что у окна, потом спускает их на двадцать локтей в глубину, и вот по этим-то волосам волшебница наверх и взбирается.

Несколько лет спустя сын короля ехал по лесу на лошади и случилось так, что путь его лежал мимо той самой башни. Вдруг услышал он пение, такое прекрасное, что принц тихо встал и заслушался. То была Рапунцель, что песней решила скоротать время в одиночестве. Принц хотел было к ней пробраться искал дверь в башню, но не нашёл. Поехал он домой, но песни ему так запали в душу, что каждый день он выезжал в лес и тайком прислушивался. Как-то раз стоял он за деревом и увидел, что к башне подошла колдунья, и услышал, как она позвала:

– Рапунцель, Рапунцель,

Спусти свои кудри!

Спустила Рапунцель волосы и колдунья взобралась по ним в башню. " Вот она, лестница, по которой можно взобраться в башню, так попытаю и я счастья." И на следующий день, как только началось смеркаться, подошёл он к башне и позвал:

– Рапунцель, Рапунцель,

Спусти свои кудри!

Немедля спустились волосы и принц взобрался в башню.

Рапунцель сильно испугалась когда к ней вошёл мужчина, которого она раньше никогда не видела, но сын короля ласково с ней заговорил и рассказал, что песни её так запали ему в сердце, и он не находил покоя, так ему нужно было её увидеть. Тут и исчез страх у Рапунцель, а когда принц спросил её, хочет ли она за него замуж, и увидела она, как он юн и прекрасен, то подумала она: "А ведь он мне более люб, чем старая госпожа Готтель," сказала "Да" и легла её рука в его руку. И сказала она: «Как же мне хочется уйти с тобой, но не знаю я, как отсюда выбраться. Когда ты будешь приходить, приноси мне каждый раз шёлковую прядь, я буду прясть из неё лестницу и, когда она будет готова, я спущусь по ней и ты увезёшь меня на своей лошади." Условились они, что будет он приходить по вечерам, потому что днём к Рапунцель приходит старуха. А та ничего и не подозревала до тех пор, пока Рапунцель сама не начала ей говорить:

– Как же так получается, госпожа Готель, что вы взбираетесь по моим волосам гораздо тяжелее, чем сын короля, что оказывается у меня в мгновение ока?

– Ах, ты, беспутная девка! – вскричала колдунья, – что же я от тебя слышу? Я-то думала, что со всем миром тебя разлучила, а ты меня провела! – в безумном гневе схватила она Рапунцель за волосы, несколько раз намотала их на левую руку, а правой рукой схватила ножницы и чик! чик! – прекрасные локоны легли на землю. Без жалости и сострадания она перенесла бедную Рапунцель в пустыню, где та должна была прожить свою жизнь в великой нужде и ничтожестве.

В тот же день, как Рапунцель согрешила, прикрепила колдунья вечером ее локоны прочно к ручке окна, и когда принц пришёл и позвал:

– Рапунцель, Рапунцель,

Спусти свои кудри! -

– то спустились к нему волосы, как ни в чём ни бывало. Но когда он взобрался наверх, увидел он не свою любимую Рапунцель, а колдунью, глядевшую на него злым и желчным взглядом.

– Ага! – закричала она, зловеще хохоча, – так это ты хочешь свою жену любимую увести, да не сидит больше твоя птичка в гнёздышке, не поёт сладких песен, кошка её утащила и сейчас она и тебе глаза-то выцарапает! Потеряна для тебя твоя Рапунцель, и никогда больше ты её не увидишь!

Принц был вне себя от горя и в отчаянии выпрыгнул из башни. Конечно, он остался жив, но шипами, на которые он упал, ему выкололо глаза. Так и блуждал он слепым по лесу, не ел ничего, кроме ягод и кореньев, и только лишь горевал и плакал о потере своей любимой. Блуждал он в нужде несколько лет, и пришёл, наконец, в ту пустыню, где Рапунцель с рождёнными ею близняшками, мальчиком и девочкой, вела жалкое существование. И услышал он голос, до боли знакомый; и пошёл он на голос, и, как только он приблизился, узнала его Рапунцель, упал ей он на шею и расплакались они. И вдруг от этих слез принц прозрел и стал видеть так же ясно, как раньше. И взял он её в своё королевство, где его с радостью приняли, и жили они ещё долго и счастливо.

10. Гусятница
(сказка братьев Гримм)

Жила-была когда-то одна королева, что много лет тому назад овдовела и осталась у неё красавица-дочка. Когда та подросла, была она сосватана за принца, что жил за тридевять земель. Как пришло время выходить замуж и пора было доченьке уезжать в чужую страну, собрала старушка всякую дорогую утварь, драгоценности, золото-серебро, кубки да жемчуга, словом, всё то, что составляет приданое будущей королевы, ибо любила свою дочку больше всего на свете. Также она приставила камеристку, которая должна была сопровождать принцессу и передать её в руки жениха. Обеим дали лошадей, только лошадь принцессы звали Фалада и она умела говорить. Как пришло время расставаться, отправилась королева-мать в свою опочивальню, взяла там ножичек и порезала себе им до крови пальцы; затем положила белый платочек, капнула на него три капельки крови и дала дочери со словами: « Деточка любимая, храни платочек, как зеницу ока: он тебе в пути понадобится.»

Итак, они печально попрощались друг с другом. Королевишна положила платочек себе в лиф, села на коня и поехала к своему суженому. Когда они проскакали час, почувствовала королевишна сильную жажду и приказала своей камеристке:

– Спустись с лошади, зачерпни кубком, который ты взяла для меня, воды из ручья и принеси мне, я очень хотела бы попить.

– Если Вы хотите пить, – ответила камеристка, – то сойдите с лошади сами, наклонитесь к ручью, да попейте, а я Вам не девка на побегушках.

Мучимая жаждой, принцесса слезла с лошади, наклонилась над водой и пила из ручья ибо не могла пить из золотого кубка.

– Господи, – сказала она. А три капельки крови на платке ей сказали:

– Если бы об этом знала твоя мать, сердце бы её разорвалось от горя.

И хотя Королевишна была унижена, не сказала она ни слова и села опять на лошадь. Они проскакали ещё несколько миль, однако день был тёплым, светило солнце, и скоро ей вновь захотелось пить. И когда они проезжали речку, сказала королевишна:

– Слезь и дай мне выпить из моего золотого кубка, – давно забыв все сказанные ей дерзкие слова. Камеристка ответила ещё более надменно:

– Если хотите пить – пейте так, я Вам не девка на побегушках.

Слезла королевишна с лошади от большой жажды, наклонилась она над рекой, заплакала и произнесла:" О, Господи!", – три капельки крови на платке ей сказали:

– Если бы об этом знала твоя мать, сердце бы её разорвалось от горя.

И так жадно она пила, так резко наклонилась, что выпал у неё из лифа платочек с тремя капельками крови и уплыл дальше по течению. Испугалась принцесса, когда заметила пропажу. А камеристка, увидев утрату, наоборот обрадовалась, ибо получила она большую власть над королевской дочерью, ведь без тех трёх капель крови королевишна была слабой и беспомощной. И когда та хотела взобраться вновь на свою Фаладу, то сказала ей камеристка:

– Теперь Фалада моя, а тебе и моего Гауля будет достаточно, – и вынуждена была королевишна с этим смириться. Затем камеристка грубо приказала королевишне снять с себя своё королевское платье и надеть её, камеристки, дрянное, и наконец вынуждена королевишна была поклясться перед чистыми небесами, что некому на королевском дворе ни слова об этом не скажет, если она нарушит клятву, то умрёт не сходя с места. А Фалада видела всё, да примечала.

Теперь на Фаладу села камеристка, а настоящая невеста села на худого коня, и так они проследовали дальше, пока наконец-то не въехали в королевский замок. Была великая радость по поводу их прибытия и молодой принц выскочил им навстречу, помог камеристке сойти с лошади, ибо подумал, что это и есть его настоящая супруга. Вот взошла она по лестнице наверх, а настоящая принцесса должна была остаться и стоять внизу. А в это время старый король выглянул в окно и увидел её, стоящую во дворе, изысканную, нежную и очень красивую; немедля прошёл он в покои своего сына и спросил свою невестку о той, что стоит внизу, как она здесь оказалась и кто она такая.

– Я её по пути взяла за компанию. Дайте какую-нибудь работу, а то что она там стоит-прохлаждается? – у старого короля не было для неё работы и он не нашёл ничего умнее чем сказать:

– Есть у меня маленький мальчик, что гусей пасёт, пусть она ему помогает.

Мачугана звали Конрад, и теперь ему настоящая невеста должна была помогать пасти гусей.

Вскоре сказала ложная королева юному королю:

– Любимый супруг, я прошу тебя сделать мне одолжение.

Ответил он:

– С удовольствием сделаю.

– Тогда позволь мне пригласить живодёра и отрубить лошади, на которой я приехала, голову, потому что в пути она мне очень досадила.

На самом же деле она боялась, что Фалада расскажет, как та обошлась с настоящей королевской дочерью. И так всё далеко разошлось, и о том, что случилось, и что Фалада действительно должна умереть, что дошло это и до ушей настоящей невесты, и пообещала она тихонько живодёру денежку, что отдаст ему, когда он окажет ей одну небольшую услугу. Были в городе большие тёмные ворота, через которые она по утрам и вечерам прогоняла гусей, под этими воротами должен был живодёр прибить голову Фалады, так, чтобы, проходя, королевишна лишь раз её могла увидеть. Взялся за это слуга живодёра: забрал он голову и крепко прибил её под сводами больших тёмных ворот.

И вот ранним утром, выгоняя с маленьким Конрадом на выпас гусей, произнесла королевишна, проходя мимо:

– И ты, Фалада, здесь висишь, -

и отвечала ей голова:

– И ты, юная королева, здесь идёшь, а если бы об этом знала твоя мать, сердце бы её разорвалось от горя, – и пошли они дальше тихо и выгнали гусей из города на поле. Как пришли они на луг, присела принцесса и расплела свои волосы, что были как золото. Увидел их Конрад да обрадовался, и так они блестели, что захотелось и ему урвать прядку. Тогда она сказала:

– Ветер ветер ветерок

Пусть ловит шляпу паренёк

А пока я заплетусь

И в крестьянку обращусь, – тут подул сильный ветер, сорвал он с мальчонки его шапку и покатил по всему полю; пришлось Конраду за ней побегать. До того, как он вернулся, принцесса успела причесаться и заправить свои волосы, так что не смог он и пряди себе урвать. Обиделся мальчик и до вечера ни словом с ней не обмолвился; так они и пасли гусей до вечера, а вечером пошли по домам.

На следующее утро, когда они опять проходили под темными воротами, сказала девица:

– И ты, Фалада, здесь висишь, -

и отвечала ей голова:

– И ты, юная королева, здесь идёшь, а если бы об этом знала твоя мать, сердце бы её разорвалось от горя.

И опять на поле села она и расплела волосы, и опять Конрад побежал и хотел выдернуть прядь, но королевишна быстро заговорила:

– Ветер ветер ветерок

Пусть ловит шляпу паренёк

А пока я заплетусь

И в крестьянку обращусь, – и опять налетел ветер и сорвал с мальчишкиной головы шляпу, и унёс её далеко-далеко, и пришлось пастушку за ней побегать, а она пока расчесала и заплела обратно волосы, и опять мальцу ничего не удалось схватить, только пасли они гусей до вечера.

А вечером, как только они пришли домой, подошёл Конрад к старому королю и сказал:

– Больше не хочу с этой девчонкой пасти гусей.

– Это почему? – удивился старый король.

– А, раздражает она меня весь день. Приказал ему король рассказать обо всём, что с ними случилось. Тогда пастушок сказал:

– Утром, когда мы проходили со стадом через тёмные ворота, была там голова лошади Гауль на стене повешена, к которой девица таковы слова говорила:

" И ты, Фалада, здесь висишь." -

А голова ей отвечала:

" И ты, юная королева, здесь идёшь, а если бы об этом знала твоя мать, сердце бы её разорвалось от горя." – и дальше рассказал Конрад, что с гусятницей происходило после, да как он сорванную ветром свою шляпу по всему полю ловил.

Приказал тогда старый король мальцу назавтра с ней опять идти, а сам, как пришло утро, сел за воротами и там услышал, как принцесса с головой Фалады разговаривала. А после пошёл ещё и на поле и там притаился в кустах, что росли на лугу. И скоро он увидел своими глазами, как она управлялась со стадом, а затем вдруг села и распустила волосы, что блестели и светились. И точно также она опять сказала:

– Ветер ветер ветерок

Пусть ловит шляпу паренёк

А пока я заплетусь

И в крестьянку обращусь.

И опять подул ветер, и опять унёс у Конрада шляпу и пришлось мальчонке опять за ней бегать, а пастушка снова заплела свои чудесные локоны, да только старый король всё это подметил. После чего возвратился он незамеченным в замок, а как пришёл вечер и гусятница вернулась домой, то призвал король-отец её к себе и спросил, почему она это делала.

– Не могу я Вам этого сказать, да и не одному человеку я не могу пожаловаться, ибо поклялась я перед пречистыми небесами, что стоить мне такое будет жизни. – и, как он не настаивал и не давал ей покоя, не смог он больше ничего от неё добиться. Сказал тогда король:

– Уж коли ты мне ничего сказать не можешь, ступай в железную печь и ей пожалуйся, – и ушёл прочь. Протиснулась она в печь и начала там горевать, плакать да душу изливать:

– Вот сижу я тут, всем миром покинутая, а ведь была я королевской дочкой, а камеристка моя лживая силой меня до такого довела, что и платье своё королевское я для неё сняла, и место своё, невестино, ей уступила, а теперь вот только и делаю, что подлой гусятницей служу. Ах если бы об этом узнала моя мать, ты сердце бы её разорвалось от горя.

А старый король стоял в это время с другой стороны от духовки, следил внимательно да подслушивал, о чём же она говорит. И вот вернулся он в залу да позволил девушке выйти из печи. Одели её в королевское платье, и выглядело оно на ней так же чудесно, как и прекрасна была сама настоящая королевишна. Позвал старый король сына и открыл ему, что невеста у него фальшивая, что это всего лишь камеристка, а настоящая стоит здесь: это та самая бывшая гусятница. Возрадовался сердцем принц ибо понравилась ему принцесса и красотой, и коротким нравом, и закатили они пир горой, и пригласили на него всех, друзей и честной народ. Во главе стола сидел жених по одну сторону от него сидела принцесса, а по другую камеристка, что так была ослеплена блеском украшений что и не узнала бывшую госпожу. И когда уже все поели и попили, и настало уже утро, загадал старый король камеристке загадку такого толка, что господина-де так-то и так-то обманули, и далее рассказал всю историю, да и спросил:

– И какого приговора это достойно? Ответила ложная невеста:

– Нет ничего лучше чем раздеть преступника донага, вначале посадить в бочку, подбитую острыми гвоздями, а затем привязать к двум белым лошадям и пусть они его вымчат по всем дорогам до самой смерти.

– Так вот, – сказал старый король, – ты сама себе приговор вынесла, вот пусть теперь его тебе и исполнят, – и как приговор привели в исполнение, сочетался браком молодой король со своей истинной супругой и стали они править королевством в мире да согласии.