Электронная библиотека » Вилма Кадлечкова » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 28 февраля 2023, 23:00


Автор книги: Вилма Кадлечкова


Жанр: Зарубежная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Глава шестая
Под скоростной дорогой

Этот человек был странным. Он сидел за столом Лукаса, одетый в свитер Лукаса, и выглядел так, будто ему принадлежит вся квартира Лукаса. Величественно. Самоуверенно. Тем больше Пинки была растеряна.

Может быть, ее в нем так смущали его неестественно светлые волосы, гладко расчесанные и длинные, до пояса. Или же контраст между волосами и смуглым лицом – будто какой-то из этих цветов не был природным. Волосы пахли шампунем Лукаса так сильно, что запах дошел и до нее, хотя она к фомальхиванину не приближалась. «Не пугайся. У меня ночует мой друг», – сказал ей Лукас по телефону; но такого Пинки не ожидала. Она не могла понять, как у Лукаса мог появиться такой… друг. Боже, уже с первого взгляда у них не было совершенно ничего общего! Этот блондин будто относился к другому природному виду. Из всех контрастов самым большим был именно контраст между ними двумя.

Когда представлялись, ожидалось, что Пинки подаст Аш~шаду Лымаиилдану руку, но она не смогла решиться. Оправдавшись пакетами с покупками, она быстро сбежала на кухню разогреть пиццу, которую принесла, но коробки падали у нее из рук, а вино не хотело открываться. Но она еще не знала самого страшного.

Аш~шад Лымаиилдан умеет читать мысли.

Уже на следующее утро, за завтраком, Лукас упомянул это мимоходом, попивая кофе, будто само собой разумеющееся и человека здравомыслящего никак не касающееся. Пинки чуть не захлебнулась чаем. Так он обманщик! Шарлатан! Сумасшедший!

И Лукас, вероятно, тоже спятил, если ради него поехал в такой суматохе бог знает куда.

Пинки должна была с ним поговорить: спросить, правду ли он сказал и что все это значит; но Лукас на нее даже не посмотрел. Он был в своей стихии, поглощенный организацией и планированием.

«Боже, ну могли что-нибудь получше придумать», – крутилось у нее голове, пока она слушала их разговор. Но закрадывались и сомнения: «А вдруг он и правда умеет? Читать мысли? Ведь Лукас, очевидно, в это верит. Они оба верят. Для них это обычный факт».

Стоило Пинки допустить эту мысль, как мозг начал закидывать ее всем, о чем ей совсем не хотелось думать – начиная от пошлых шуток и небольших прегрешений до самого страшного. «Он знает о письме, – вдруг пришло ей в голову. Она бросила на Аш~шада взгляд, полный опасений. – Боже, что делать? Он знает».

Пинки отчаянно пыталась справиться с истерикой. «С другой стороны – какое ему дело? Это вообще его не касается. Ему невыгодно говорить об этом Лукасу.

Но он может начать меня шантажировать.

А разве ему что-то от меня нужно?»

Фомальхиванин ни разу не посмотрел ей прямо в глаза, будто и правда чувствовал страх, – это мог быть изощренный способ еще больше ее встревожить, но точно так же могло свидетельствовать о простом равнодушии. «Я, наверное, его не интересую, – думала Пинки. – Почти точно можно сказать, что ему все равно. Но что Лукас? После всех наших разговоров… после всех моих маневров ему наверняка любопытно. И он может просто спросить фомальхиванина». Может, фомальхиванин и не хочет вредить ей намеренно, но зачем ему ради нее лгать?

Убирая со стола, Пинки была готова к тому, что в любой момент Лукас незаметно отведет ее в сторону и заведет тот самый разговор, но он заявил, что ему нужно сделать пару звонков, а затем они поедут в город.

Этого Пинки ждать не стала. С невнятной отговоркой она схватила лыжную сумку и сбежала из дома.

Затем доехала до клуба своей команды, потому что больше не знала, где ей спрятаться. Там никого не было – девочки придут только завтра. Какое-то время она обдумывала, не пойти ли просто покататься; затем размышляла о том, что нужно позвонить Софии и сказать, что на обед она не придет; после подумала, что, наоборот, нужно ехать туда прямо сейчас и попросить у нее помощи; а в результате пришла к выводу, что ей все равно никто не поможет. Так что Пинки и дальше ходила по клубу туда-сюда и раздумывала, как сделать так, чтобы больше никогда не встречаться с фомальхиванином.

Боже, так не хотелось переезжать из квартиры Лукаса! Это было страшнее всего! Но и оставаться там она не могла.

«Да, я параноик, – заключила она. – И, к сожалению, ксенофоб… неприятно! Ну, хотя бы в расизме меня обвинить нельзя. И ведь Аш~шад по происхождению землянин, обычный человек. Он совсем не кажется таким чужим, как ӧссеане».

В этот момент ей в голову ни с того ни с сего пришла еще одна, куда более страшная мысль:

«Он такой же человек, как мы, а научился такому. Если телепатия действительно существует, нигде не написано, что у Аш~шада на нее патент! Такой навык может спокойно встретиться и на Земле. На Марсе. На Герде.

Быть может, на Ӧссе.

О письме уже давно может знать кто угодно».

Ее передернуло от ужаса. Пинки вдруг вспомнила ту ӧссеанку, которая заглянула к ней в гости и которую она про себя окрестила сланцевой кошкой. С простодушным доверием Пинки показала ей письмо, так как ее подкупило, что ӧссеанка знает все подробности, о которых сама Пинки ни с кем в жизни не разговаривала. «Ведь и „сланцевая кошка“ могла получить всю информацию не от старого профессора, как она сама утверждала, – задумалась Пинки. – Она могла вытащить ее из моей головы, увидев меня накануне в чайной».

Вдруг все стало выглядеть совершенно логично. «Ӧссеане знают о фомальхиванине и его способностях, и потому на Землю стекаются их телепаты. Тот, например, о котором говорил Лукас, тот зу… зуригал, а может, и другие. «Сланцевая кошка» рыскала вокруг Лукаса, и это ее заинтересовало. Содержание письма она, конечно, узнать не могла, потому что даже я его не знаю; так что она пришла на следующий день, выпросила его у меня и прочитала. После чего парализовала меня своим трёигрӱ, чтобы иметь возможность элегантно исчезнуть и не переводить мне письмо».

Руки Пинки затряслись. При одной только мысли, как серьезно подобное заявление, ее желудок свело хорошо знакомым ужасом. Теперь все будет куда хуже, чем если бы она сказала Лукасу сразу. Она не только открыла письмо, но и давала его другим!

«Неужели это нельзя решить никак иначе?!»

Как по заказу, на нее вдруг напали сомнения. «А вдруг ӧссеанка была права? Она взяла с меня клятву не показывать письмо Лукасу. Казалось, для нее это очень важно. Если бы она просто хотела его прочитать, ей было бы все равно, что с ним потом станет, разве нет?

Не стоит недооценивать ее предостережение».

Пинки стремительно приняла решение; и хотя ей все равно было страшно, но уже куда меньше.

«Я должна убедиться. Я должна снова с ней поговорить.

Все прояснить, пока я не проболталась безрассудно Лукасу».

Конечно, номера «сланцевой кошки» у Пинки не было, но по шрамам на носу она могла с легкостью ее описать. Размышляя об этом, она уже вполне точно знала, где ее искать.

* * *

Л

укас и Аш~шад сидели в такси.

– И куда ты потащишь меня первым делом? – поинтересовался фомальхиванин.

– В герданский швейный салон. Герданцы – лучшие в своем деле.

– Герда. Это Процион?

– Точно, альфа Малого Пса, одиннадцать световых лет от Земли. На герданском Геердарее, на ӧссеине Гуёрдабёӧёре, и все это значит что-то вроде «наш старый добрый мир». Мне они оказывают протекцию, – засмеялся Лукас. – Мы с Софией по матери герданцы. Когда Земля и Герда наладили дипломатические контакты, Аинеи Аниэми приехала в местный университет.

– И там познакомилась с твоим отцом?

Лукас замялся.

– Я даже не знаю, – признался он. – Мне кажется, на самом деле они познакомились где-то еще, но… у нас об этом как-то не говорили. Но в конце концов они работали на одной кафедре. Аинеи преподавала герданский и, бывало, ӧссеин. Эти языки очень похожи.

– То есть она учила герданскому и тебя? – интересовался Аш~шад.

– Нет. Она умерла, когда мне было три года. Софии было шесть, так что она в этом плане чуть более образованна, – пожал плечами Лукас. – Я немного владею герданским, но лишь потому, что учил его в школе. Я считаю себя землянином. Весь мой герданский патриотизм ограничивается герданскими рубашками.

– Так твоя мать умерла, – произнес Аш~шад задумчиво. – То есть после уже никто не стоял между тобой и отцом.

Лукас бросил на него испепеляющий взгляд:

– Это было лишним!

– Прости.

– В любом случае, у герданки, к которой мы едем, отличный вкус в одежде, – невозмутимо продолжил Лукас. – Меня мода не особо интересует, и поэтому я предоставляю дело ей. Это может показаться тебе блажью, но правда такова, что, когда одеваешься определенным образом, намного проще продвигать свои интересы.

Аш~шад закинул руки за голову.

– Меня не перестает удивлять, Лукас, с каким изяществом ты обходишь каждое неудобное замечание, – сказал он. – Вот так, с ходу. Молниеносно и с достоинством. Щелкаешь пальцами – и ничего не было.

– Мы ведь и не говорим ни о чем неудобном, – заявил Лукас с улыбкой. – Я почти не помню мать, так что меня это не слишком волнует. Твоя ситуация куда страшнее! При катастрофе на «Трисмегистосе» ты потерял обоих родителей! Это наверняка наложило серьезный отпечаток.

Аш~шад закатил глаза.

– Хорошо-хорошо! Восприму это как предупреждение о том, что о некоторых вещах не стоит и начинать говорить.

Улыбка Лукаса стала на пару оттенков теплее. Рядом с Аш~шадом он чувствовал себя хорошо – как правило, ему больше нравились люди, которым хватало намеков вместо неуклюжих объяснений. Кроме того, как он цинично припомнил, это было и выгодно: в некотором смысле это избавляло его от ответственности. Не придется мучиться угрызениями совести, что он вплетает фомальхиванина в свои планы, потому что не было ни одного шанса, что что-то происходит без ведома Аш~шада.

Аш~шад не возражал. Пока.

Такси прибыло к роскошной галерее. Лукас подвел Аш~шада к двери из полированного дерева, на которой была лишь маленькая латунная табличка, и позвонил. У салона Йеегонеи не было кричащей вывески, как не было и рекламы. Но его нельзя было назвать и обычным магазином, куда можно было бы просто войти. Нужно заранее договариваться о приеме – что говорило само за себя. Когда Лукас позвонил утром, ему повезло: герданцы, как и ӧссеане, считали время декадами, и выходной день у них не совпадал с выходным у землян.

Им открыла сама владелица салона и впустила в мир дымчатых зеркал, стен, выложенных тиком, и непривычно толстых ковров. Владелица была маленькой и стройной. С ее бледным лицом альбиноса резко контрастировали тщательно зачесанные иссиня-черные волосы, завязанные металлической сеточкой. Ее длинная туника из герданского шелка ледяного розового оттенка переливалась в свете хрустальных люстр, словно жидкое серебро. Плечи ее покрывал короткий розовый плащик с выведенными черными узорами, а у лодыжек колыхалась бахрома широких черных брюк.

– Гроф Лукас, – сказала она и поклонилась.

– Грофесса Йеегонеи, – ответил он поклонившись.

Герданка улыбнулась, и ее тонкая белая ручка молниеносным движением охватила талию Лукаса.

– Тоньше, чем раньше, – пропела она.

Ладонь второй руки мелькнула в воздухе, прошлась по его плечу, груди и впилась под складку рубашки на животе. Это было одно лишь мгновение, каких-то две-три секунды – то есть решительно меньше, чем Лукасу требовалось, чтобы открыть рот и начать что-либо объяснять. Вслед за этим ручки опустились, переплелись и сложились в весьма утонченном положении на боку грофессы.

– На семь килограммов и пять сантиметров в талии меньше, чем полгода назад. Не слишком комфортна твоя жизнь, гроф Лукас, – певуче произнесла Йеегонеи. – Желаешь что-нибудь новое?

– Не для себя, – сказал Лукас.

Он не стал объяснять, что ему осталось жить не так долго, чтобы шитье костюма по меркам было оправданно.

– Я привел нашего с Софией друга, который недавно прибыл на Землю. Ему нужно абсолютно всё. Целый гардероб. Лучший из возможных.

Только теперь герданка обернулась к Аш~шаду. Их глаза встретились лишь после того, как закончились поклоны и представления.

Лукас ожидал, что Йеегонеи тут же бросится к Аш~шаду и снимет мерки своим коронным герданским способом, но она просто стояла и смотрела на него.

– Даже не знаю, смогу ли я, – наконец сказала она. – Понятия не имею, какой цвет для тебя выбрать, гроф Аш~шад.

Лукас не верил своим ушам. За все время, что он ходил сюда, – а он не один год заказывал здесь для себя лучшую одежду! – от Йеегонеи он подобного признания не слышал. Она никогда не колебалась. У нее было двадцать швей, которые все наряды деталь за деталью шили вручную; но все решения, что именно нужно сшить, принимала исключительно она сама. Лукас приводил сюда своих знакомых, и герданке удавалось каждому из них подобрать одежду подходящего цвета и идеально сидящего фасона. Требовала она страшные суммы. Но никогда не ошибалась.

Аш~шад улыбался.

– Цвет я выберу сам.

Йеегонеи переступила с ноги на ногу.

– Я стараюсь максимально идти навстречу своим клиентам, но никогда не создаю нарядов, с которыми не согласна, – сказала она. – Уже случалось такое, что мы с клиентом не смогли прийти к общему решению, потому я была вынуждена отказаться от работы. Честнее было бы попрощаться с тобой, гроф Аш~шад. Так как я заранее знаю, что не буду уверена, соглашусь ли принять заказ.

– У меня другое предложение, – сказал Аш~шад все с той же улыбкой. – Цвет выберет Лукас. Ты ведь доверяешь его вкусу.

Йеегонеи подняла глаза на Лукаса.

– Да, – допустила она.

– Я тоже, так что мы точно договоримся, – заявил Аш~шад.

Лукасу показалось, что в его улыбке проскользнула толика коварства.

Йеегонеи кивнула.

– Хорошо, давайте попробуем, – сказала она и повернулась к Лукасу: – Гроф, могу я предложить тебе стаканчик «гленморанджи»? Или чего-либо еще?

Лукаса не удивляло, что герданка вместе со всеми его мерками и массой тела носит в голове и его любимую марку виски. Обычно он приходил вечером, потому что другого времени у него не было; но в половине десятого утра стаканчик алкоголя его, скорее всего, убьет.

– Лучше кофе, Йеегонеи, если будешь так любезна.

– Как пожелаешь.

Йеегонеи помнила и то, что кофе он пьет черный и без сахара, налила его в узкую стеклянную чашку с ручкой и отвела Лукаса в заднюю часть магазина, где располагался столик с мягкими креслами, обитыми розовым бархатом, и стеллажами с искусно оформленными тканями. Затем незаметно приблизилась к фомальхиванину. Ее ручки мелькнули в воздухе и оказались на его лопатке и груди.

– Как хорошо! – произнесла она. – Широкие плечи, твердые мышцы. Ты много тренируешься. В твоем случае важно подчеркнуть преимущества, а не скрыть недостатки. Эта рубашка Лукаса тебе мала, но в хорошо подобранной одежде ты будешь выглядеть как король. Пойдем в раздевальню, гроф Аш~шад. Для начала я попрошу тебя снять одежду. Мне нужно видеть все твое тело.

Аш~шад без возражений последовал за ней. Лукас с ухмылкой сел и откинул голову на розовый бархат. «Так сколько? – подумал он. – Сколько моих денег стоит оставить в наследство Софии? В сущности, нисколько. Мне все равно ее не убедить, что тратить нужно только проценты, а инвестиции не трогать – эта ее иррациональность в мать. В общем, у меня нет причин экономить, и я не буду. Король – какой фарс! Но Йеегонеи права. Нужно отнестись к этому с великодушием». Вдруг ему пришла в голову мысль, и Лукас подскочил и направился к раздевальне.

– Йеегонеи?.. – позвал он через штору. – Кроме приличного костюма, нам нужно также кое-что слегка экстравагантное. Почти театральное. Подумай об этом. Попробуй что-нибудь из того, что, по твоему мнению, мог бы носить волшебник.

Аш~шад в раздевальне прыснул со смеху. Энергичным движением он раскрыл штору и высунул голову.

– Эй, Лукас, ты не перегибаешь палку?

– Совсем нет. Если ты действительно собираешься кормить себя психотроникой, правильный имидж – это необходимая основа, – сказал Лукас.

Глазами он невольно скользнул по его голой груди и несколько опешил.

– Приличные шрамы, – ухмыльнулся он. – Прямо ассорти.

– С детства над этим работаю, – заверил его Аш~шад.

Улыбка на его лице постепенно угасала, и теперь вместо удовольствия она выражала скорее иронию.

– Как всем нам известно, в аргиа~луйских школах боль – основное учебное пособие.

Он повернулся к герданке.

– Что-то еще нужно, грофесса Йеегонеи?

Маленькая женщина улыбнулась и сложила руки на поясе.

– Только смотреть на тебя и размышлять. Волшебник, – забормотала она под нос. – Но да. Лукас прав.

– Нужно отобразить пристойное соотношение таинственности и серьезности, – продолжил Лукас свою мысль. – Добавить каплю помпезности… но она не должна превратиться в напыщенность. Никакого алого бархата, никаких мантий! В подобном ты будешь выглядеть как идиот, Аш~шад. Никогда не надевай ничего красного.

Аш~шад застегнул пряжку на брюках, но за рубашкой не потянулся.

– Согласен, – произнес он. – Продолжай.

– Но нельзя выбирать и мышиные цвета, которые ношу я. Никакого сланцевого серого! Для меня самый шик – серебристо-синий, а уверенность в себе и мире – черный. Но ты совсем другой. Твой цвет – зеленый.

Аш~шад оперся о дверной косяк и посмотрел на Лукаса.

– Ты очень уверенно говоришь об этом. А вдруг ты ошибаешься?

Лукас задумался.

– Нет, – наконец сказал он. – Зеленый.

– Хорошо, – согласился фомальхиванин. – Знаешь что? Я встану у белой стены. Выбирай не цвет, а оттенок. И попробуй сделать это точно.

Он отошел от двери. При каждом движении на его теле проступали мышцы – переливались то тут, то там, будто были расположены под кожей в свободном порядке и жили своей жизнью. Лукас заметил, что у фомальхиванина нет ни грамма жира. Вообще. А затем, к своему удивлению, также отметил, что его движения уже не так элегантно грациозны, как раньше. Они излучали внутреннее напряжение. Фомальхиванин молча прошел мимо стеллажей и нашел подходящее местечко с нейтральным фоном.

«Теперь мне не хватает ружья, а ему повязки на глазах», – невольно подумал Лукас.

В этот момент Аш~шад закрыл глаза.

Лукаса вдруг охватило странное состояние. Ему казалось, что в магазине слишком спертый воздух. Йеегонеи стояла возле него, еще бледнее, чем раньше. Лукас хотел попросить ее включить кондиционер, но не успел он произнести и слова, как она покачала головой.

– Не пытайся отвертеться, гроф Лукас, – певуче произнесла она и выдавила из себя смешок. – Давай выбирай скорее, чтобы я начала работу.

Лукас кивнул. Ничего страшного не происходит. Он вгляделся в Аш~шада и попытался тщательно рассудить, что тому подойдет, но уже и так все увидел.

– Это должен быть темный теплый зеленый. Без оттенков серого.

Он взял со стеллажа одну из тканей, густой оттенок с золотистым блеском, а затем еще один посветлее.

– Это то, что нужно.

Внезапно – отчасти и к собственному удивлению – Лукас достал и темно-фиолетовую ткань.

– И это, но в меру, – произнес он. – Я бы добавил еще охровый и каштановый, но мне кажется, что ты коричневый не любишь.

Лукас вновь задумался.

– Вместо этого лучше добавить золотистого цвета. Ты можешь себе это позволить.

Аш~шад открыл глаза и посмотрел на ткани. Он покачал головой – как будто не веря своим глазам.

– Ты прав, Лукас, – наконец сказал он. – Во всем. Ты намного точнее, чем я смел надеяться. Включая то, что я коричневый и правда ненавижу.

К ним подошла Йеегонеи, которая с настоящей герданской готовностью уже сбегала на склад.

– У меня есть лишь одна готовая модель подобной расцветки с показа, – сказала она. – Кажется, она полностью отвечает всем запросам на экстравагантность.

Женщина показала костюм на плечиках.

Это была прекрасная туника из темно-зеленого шелка в сочетании с золотистым. Лукас ожидал, что Аш~шад вдруг начнет протестовать или же как минимум отпускать издевательские замечания, и считал, что в такой ситуации у него даже есть право на язвительность; но фомальхиванин ничего не сказал и просто надел тунику. Йеегонеи выровняла ее на его плечах и добавила на талию широкий золотистый пояс. С плеч по обе стороны ниспадали золотистые ленты, умело вшитые в широкие рукава и развевающиеся при каждом движении. Все это выглядело весьма эффектно, невероятно величественно и при этом нисколько не чересчур.

– Это именно тот цвет и тот стиль, – сказал Лукас. – Ты гениальна, Йеегонеи. Еще бы какой-нибудь магический амулет на шею – и можно смело выступать перед медиантами.

Аш~шад ухмыльнулся, но все так же не произнес ни слова.

Йеегонеи отправилась за каталогами и альбомом. Лукас воспользовался удачным моментом, отвел ее в сторону и открыл аккредитив.

– Тунику мы заберем. Всё за мой счет и на адрес Софии. Мою рубашку, которая была на Аш~шаде, отправь в первой посылке.

Затем они присели за стол и начали обсуждать, что необходимо сшить. Йеегонеи быстро и умело рисовала трехмерные наброски. Аш~шад пил минеральную воду, которую ему налила герданка, и вежливо и с невероятной благосклонностью на все соглашался. Лукас с улыбкой смотрел, как улетают деньги с его счета.

Внезапно на его запястье зазвонил нетлог. Лукас извинился, отошел на пару шагов в сторону и взял трубку.

Больше он не улыбался.

* * *

У

ши незнакомого ӧссеанина на дисплее были нервно скручены. Он начал говорить на ӧссеине, но затем запнулся и с заиканием перешел на терронский. Раз он так путался в языках, то наверняка был не в себе.

– Да, я знаю Пинкертину Вард, – ответил Лукас на вопрос.

С каждым словом ӧссеанина кровь отливала от его лица.

– Сколько это длилось? – перебил он ӧссеанина.

– Никто из нас на допросе не присутствовал, но девушка выглядит плоховато.

Лукас сжал зубы. «Плоховато?! И это говорит ӧссеанин!» К сожалению, он мог себе представить совершенно точно, как паршиво может быть Пинкертинке в такой ситуации.

Он выругался про себя. Когда утром она в спешке уходила, Лукас чувствовал, что ею движет, – он даже хотел пойти за ней, но потом подумал, что Пинки просто нужно немного успокоиться и все переварить. Он недооценил ее. Он не верил, что она может решиться на что-то серьезное.

Ее тайна может быть еще страшнее, чем он подозревал.

– Где зӱрёгал теперь? – спросил он ӧссеанина.

Мужчина заметно смутился.

– Я не знаю.

Лукас ухмыльнулся. «Даже если он скрывается за занавеской в полуметре от тебя, а?»

– Почему вы звоните именно мне?

– Мы посмотрели журнал звонков в ее нетлоге и выбрали самый частый контакт, – признался ӧссеанин. – Мы подумали, что, если вместо полиции и врачей сообщим вам, все это может разрешиться без лишнего шума. Начальнику знакомо ваше имя… ну, то есть… он слышал о профессоре Хильдебрандте и решил, что вы ему можете приходиться сыном.

Лукас проглотил отвращение, которое в нем каждый раз вызывали упоминания об отце.

– Хорошо. Я приеду, – сказал он с такой неохотой, которую только мог изобразить, и повесил трубку.

Затем начал поспешно рассуждать. Он не мог просто оставить Аш~шада в магазине с тканями – это было очевидно; но так же очевидно было и то, что ситуация с Пинки не может ждать. Лукас набрал воздуха и повернулся к фомальхиванину, чтобы тактично все объяснить.

– Я поеду с тобой, – заявил Аш~шад прежде, чем Лукас успел произнести хоть слово. – Мне все равно любопытно, какие они.

– Это опасно.

Произнося это слово, Лукас осекся – от страха или скорее от безнадежной уверенности, что гнев зӱрёгала, висящий над ним все это время, уже готов на него обрушиться. Карминовое аиӧ… алтарь, холод камней. Кровь. Ко всем его прошлым преступлениям вчера добавилось еще и уничтожение мандалы – страшнейший грех. Лукас подавил в себе отвратительную мысль о медленной лардӧкавӧарской смерти, которая, возможно, его ожидает, и посмотрел фомальхиванину в глаза.

– Это может оказаться ловушкой, Аш~шад. Один человек, у которого ко мне есть претензии, мог захотеть, чтобы меня туда заманили. У них Пинки, так что я не могу не ехать. Но у тебя есть выбор.

Аш~шад ухмыльнулся.

– На самом деле не большой, Лукас, – заверил он его и встал. – Твое постоянное непритворное благородство не оставляет мне другого выбора. Кроме того, если у них действительно такая власть, которой ты их мысленно наделяешь, рано или поздно мы все равно на них наткнемся.

Лукас долю секунды размышлял, имеет ли смысл милосердно солгать, но затем посчитал это излишним.

– Ты прав, Аш~шад. Но такие дела стоит откладывать подальше, пока это возможно. Тебе стоило бы держаться в стороне. – Он замялся. – Есть некоторая возможность, что я оттуда не вернусь.

– Не согласен! – со смехом заявил фомальхиванин. – Я не оставлю тебя в когтях зӱрёгала, Лукас! Я ведь волшебник, помнишь? Пока на мне эта туника, с нами абсолютно ничего не может случиться!

* * *

Ӧ

ссенская чайная, где Лукас всего пару недель назад покупал гӧмершаӱл, днем выглядела неприметно и запустело. Открывая металлическую дверь, он готов был сразу за ней увидеть зӱрёгала, который со сложенными на груди руками и холодным презрительным выражением лица станет бросать ему в лицо обвинения. Но из внутреннего помещения примчался лишь управляющий, тот же нервный парень, который говорил с ним по нетлогу. На бегу он надевал на нос очки.

– Девушка внизу, господин Хильдебрандт, – сказал он на ӧссеине.

– Как она?

Ӧссеанин махнул рукой.

– Недовольство Аккӱтликса значительно, но еще не подействовало на нее в полную силу. Это лишь начало. Пока ее даже не тошнило.

Лукаса передернуло. Он живо мог представить течение сегодняшнего дня и ночи.

– У вас нет коньяка?

– Я сразу же дал ей выпить суррӧ,– заверил его ӧссеанин.

Он показал дорогу в подсобное помещение, но затем схватил Лукаса за рукав.

– Я вспомнил, откуда вас знаю. Вы тут были с ней недавно. Потом вы пошли в уголок и купили… кое-что.

– Да.

– Я должен вам сказать. Я не знаю, о чем ее спрашивали. Но когда зӱрёгал вышел, он смеялся.

– Смеялся?!

– У него уши от смеха загибались. Такое нечасто увидишь… то есть в случае такой официальной личности.

Лукас рассмеялся.

– Хм. Спасибо за информацию. – Он вытащил из кармана ӧссенскую монету и сунул ее ӧссеанину в руку. – Если вдруг еще что-нибудь вспомните.

Перед тем как зайти в подсобку, он огляделся. Аш~шад все это время держался рядом, но теперь, вместо того чтобы последовать за ним, лишь покачал головой и молча встал у двери.

Лукас проскользнул внутрь. Пинки сидела на скамейке в раздевалке персонала, одна в темноте. Она ежилась от холода, завернутая в толстый плед и желто-черное полосатое пончо ӧссеанина. На глазах у нее лежала мокрая тряпочка, которая выглядела не слишком чисто. Пинки опиралась плечом о стену и тихо, хрипло и устало всхлипывала. Лукас склонился над ней и взял ее за руку.

– Я тут, Пинкертинка.

Она судорожно обхватила его за шею.

– Лукас! Ты… за мной… пришел, – выдавила она из себя.

Зубы у нее стучали.

Лукас сел рядом и уложил ее к себе на колени. Снял с лица раскаленную тряпочку и бросил в ведерко со льдом, которое стояло рядом.

– Не надо, – пробормотала Пинки и спрятала лицо в пончо.

– Я только приподниму тебе веко. Так нужно, Пинки.

Лукас говорил настолько бескомпромиссным тоном, что она подчинилась почти без боя. Когда он увидел окровавленный белок глаз, у него засосало под ложечкой. Ему показалось плохой идеей сообщать Пинки, что она сильно рискует ослепнуть; но он понимал, что ее нужно отвезти к доктору. Срочно. Пока не начнется карусель из головокружения, тошноты и потери сознания. Он выжал тряпочку и снова приложил ей к глазам.

Пинки выдохнула.

– У него… у него был… серебряный треугольник, – выдавила она.

Лукас погладил ее по волосам.

– Я знаю.

– Я сказала… сказала ему… Боже, ты никогда меня не простишь.

– Послушай, в трёигрӱ всегда есть кое-какая проблема со свободой воли, – заверил ее Лукас. – Ты можешь встать?

– Не-е-ет.

Лукас посмотрел на дверь. «Аш~шад».

Сработало. Боже – к его собственному удивлению и ужасу – дверь распахнулась через секунду. Аш~шад совершенно бесшумно подошел к ним. И прижал палец к губам.

«Нужно отнести ее в такси. Можешь помочь ее поднять?» – думал Лукас.

Аш~шад покачал головой. Затем встал на колени и запустил пальцы в волосы Пинки. Потом положил руку ей на глаза.

– А-а-ах! Как ты это делаешь, Лукас? Так приятно, – выдохнула Пинки.

Лукас хотел все объяснить, но его поразил следующий энергичный жест Аш~шада. Фомальхиванин снял с Пинки тряпочку, плед и пончо и расширил свою шаманскую деятельность от волос до самого живота.

– Пинкертинка, только не открывай глаза, пожалуйста, – сказал Лукас, подыгрывая.

И тут же увидел, как Аш~шад хитро улыбается.

Минут через десять фомальхиванин медленно убрал руки, кивнул Лукасу и тихо отступил.

– Хорошо. Теперь попробуй встать, – сказал Лукас.

Пинки поднялась.

– Мне… уже лучше, – удивленно сказала она. – Как ты это сделал?!

– Это не я.

Лукас посмотрел на фомальхиванина.

Пинки обернулась.

– Ты! – взвизгнула она.

Ее лицо скривилось от отвращения. Она тут же бросилась к Лукасу и обхватила его шею руками, будто это был вопрос жизни и смерти.

– Почему ты ничего не сказал?! – всхлипнула она. – Боже, ты позволил ему прикоснуться ко мне! Как ты мог так со мной поступить?!

Лукас окаменел и проглотил все возможные язвительные ответы. Женская иррациональность – это один из видов природных катастроф; мудрый мужчина выносит подобное бедствие стоически, потому что знает, что с этим ничего не поделать.

– Нужно уезжать, Пинкертинка, – только и сказал он. – Зӱрёгал, вполне возможно, где-то нас поджидает. Попробуй собраться. Ты можешь идти?

Пинки передернуло.

– Зур… зур… господи, я уже… Лукас, скажи, он больше никогда не будет на меня смотреть?!

И на это нельзя было ответить ничего вразумительного.

– Если ты быстро сбежишь, то нет, – заверил ее Лукас.

Он бросил многозначительный взгляд на Аш~шада за ее спиной, схватил Пинки за руку и направился к дверям.

– Подождите.

Это было первое слово, которое Аш~шад произнес за все время пребывания в чайной.

– Спешить некуда. Его здесь нет. Важнее разведать обстановку, чем бездумно куда-то бежать. Дайте мне десять минут.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации