Текст книги "Небесная Роза"

– Но, может быть, когда сестра писала нам письмо, она уже сбежала из Туниса? – с надеждой предположила Джулиана. Но минуту спустя ее лицо снова стало печальным. – Нет, это исключено. Изабель не могла бы оставить меня в неведении относительно своей судьбы, а в том письме и намека не было на что-то, связанное с Тунисом. О Боже! – вдруг воскликнула она так отчаянно, что у Харрисона закололо сердце. – Ну да, конечно же! Просто я раньше не придавала этому значения.

Девушка стремительно выбежала из комнаты и минуту спустя вернулась обратно, держа в руках письмо Изабель, то самое.

– Вот, смотрите, Харрисон, дата переправлена! Видите? Здесь стояло другое число, и даже другой месяц… О нет, я, наверно, сойду с ума от всего этого! – Она устало откинулась на спинку дивана и приложила дрожащую руку ко лбу. Ее глаза встретились с растерянным взглядом моряка, и последняя надежда на то, что загадка разъяснится, угасла. – Как вы думаете, мистер Харрисон, в чем здесь дело? Кто мог отправить в Лондон письмо с исправленной датой? – без особой надежды спросила она.

– Вероятно, тот, кто и подделал число, – ответил моряк, и Джулиана нервно рассмеялась.

– Ну да, конечно, об этом нетрудно догадаться! Но вот кто это сделал и, главное – зачем?

Ответа она не услышала. Да и не ожидала услышать. В этом деле ей придется разобраться самой. Иначе ей не спасти Изабель, а может быть, и свою собственную жизнь.

* * *

Из театра Джулиана вернулась вместе с матерью совершенно измученная. Слава Богу, что Эшли Баррета по какой-то причине там не оказалось. В другой раз Джулиана просто извелась бы от разочарования и досады, но сегодня она этому несказанно обрадовалась. Разве смогла бы она поддерживать с ним непринужденный светский разговор? Ее и так весь вечер донимали своей пошлой болтовней многочисленные поклонники и друзья графини, девушка просто не знала, куда от них спрятаться. Но теперь-то наконец она дома и можно будет спокойно обо всем подумать.

И она думала, долго и сосредоточенно, стоя у открытого окна своей комнаты, за которым постепенно сгущалась ночная тьма. И чем больше проходило времени, тем на душе у нее становилось тяжелее.

Сейчас середина мая. И уже пять месяцев, пять долгих месяцев ее родная, любимая сестра томится в ужасной неволе, а она, Джулиана, все еще здесь и не сделала ничего, чтобы освободить ее. А ведь когда-то давно она клялась Изабель, что не пожалеет своей жизни, чтобы та была счастлива!

Сестра всегда была для нее обожаемым, боготворимым кумиром, первым другом и авторитетным советчиком во всех делах без исключения. Да и не без оснований. Изабель являлась настоящей благородной леди – поразительно красивой, умной, с безупречными манерами и изысканным вкусом и характером более сильным, чем у самой Джулианы. Изабель всегда была слишком независимой и самостоятельной. Может, именно поэтому родители больше любили и жалели младшую дочь? И вот теперь Изабель – само совершенство – обречена играть роль красивой игрушки, выполнять прихоти какого-нибудь старого, отвратительного тунисского бея! Восток… Что она, Джулиана, собственно, знает о Востоке? Жаркий климат, гаремы, робкие женщины, закутанные с головы до ног в темные одежды, шумные базары, где прилавки ломятся от изобилия всевозможных фруктов. Что же еще? Да, пожалуй, это и все. Ну еще дорогие шелковые ткани, из которых получаются красивые модные шали… Но, постойте, как же она могла забыть…

Стивен Девери! Она, наверно, просто потеряла голову от горя, раз не подумала о нем в ту же минуту. Вот кто поможет ей! В Лондоне не найдется другого человека, кто так хорошо знал бы Восток и его обычаи, как виконт Девери, ведь он провел в тех местах треть своей жизни. Она попросит его, и он расскажет все, что знает о восточных нравах. Он объяснит, что следует делать, чтобы спасти Изабель.

Глава 10

Изящным движением, достойным богини любви и красоты, отбросив темно-синий кружевной пеньюар, Глория скользнула в постель, перевернулась на спину и, положив руку под голову, посмотрела на Стивена. Сидя в низком кресле у камина, он сосредоточенно изучал какие-то деловые бумаги и, казалось, не собирался раздеваться. Глория раздраженно передернула плечами и слегка постучала длинными ноготками по резной спинке кровати.

– Стив, радость моя! Тебе не кажется, что для этого времени суток есть более подходящее занятие, чем составление отчета в министерство?

Оторвавшись от бумаг, виконт окинул тяжелым взглядом лежащую перед ним обнаженную женщину. Нет, это действительно немыслимо. Глория, такая обворожительно-прекрасная, находится в его постели и призывает заняться с ней любовью, а он сидит как истукан. Может, он просто стареет и его мужское желание ослабело?

– Ты права, дорогая, ты права, – пробормотал он, выдавливая из себя любезную улыбку.

Раздевшись, он приблизился к Глории, и она протянула к нему свои прекрасные руки из нежно-розовой пены шелковых простыней. Стивен тотчас ощутил приторно-сладкий запах духов, заставивший его сделать усилие, чтобы не поморщиться. Господи, ну почему она пользуется такими ужасными духами? Или это только ему они кажутся такими?

Кольцо полноватых, чувственных рук сомкнулось вокруг шеи Стивена, а вслед за тем умелые пальцы Глории заскользили по его телу, находя знакомые чувствительные уголки. Виконт закрыл глаза, и страстное желание вспыхнуло ярким фейерверком и заструилось горячими волнами по всем клеточкам его существа. Море, его каюта, легкое покачивание пола под ногами… Свежая струя воздуха, в приоткрытое окно приносящая с собой горьковатые ароматы южных трав…

Он подходит к кровати, наклоняется над рыжеволосой юной девушкой с небесными глазами, осторожно, одними кончиками пальцев гладит ее смущенное лицо, начинает целовать мягкие послушные губы, еще и еще, все больше отдаваясь увлекающему потоку растущего наслаждения. И она, это маленькое чудо, потихоньку начинает отвечать ему, ее руки несмело ласкают его волосы, пробегают по груди, случайно касаются… О нет, он больше не может – скорее, скорее заключить ее в свои объятия, прижаться грудью к прохладным крепким холмикам, обхватить ногами соблазнительные полноватые бедра. Еще несколько движений – и его напрягшееся древко мягко входит в горячее тесное лоно, и тело любимой подается ему навстречу, вбирает его плоть в себя и начинает двигаться с ним в одном ритме. Последний сильный толчок – острый прилив наслаждения – сладостное содрогание…

– Джулиана, ангел мой нежный, я люблю тебя!

– А-а-а! Нет, нет, нет!

Надрывный, проникающий в самое сердце крик казался доносящимся откуда-то издалека, словно с противоположного берега широкой реки. Волшебный туман медленно рассеивался перед глазами Стивена, возвращая его к действительности. Сознание неохотно, но неотвратимо прояснялось, а вместе с тем и все знакомые предметы начинали приобретать реальные очертания.

Резко встряхнув головой, виконт откинулся в сторону, а затем встал с кровати, стараясь не смотреть на плачущую, оскорбленную женщину. Да, в первый раз в жизни он совершил чудовищный, непростительный для мужчины промах, и исправить его уже нет возможности. Как говорят на Востоке, случается то, что должно случиться. Им с Глорией явно не суждено было построить совместное будущее, и хотя они упорно отказывались это признавать, жизнь расставила все по своим местам.

В мрачной задумчивости Стивен курил трубку, накинув халат и в десятый раз пересчитывая количество золотистых завитков на бежевых портьерах, лишь бы не смотреть на разъяренное лицо Глории. Она тоже облачилась в длинную ночную рубашку и кружевной пеньюар и теперь с ожесточением выбрасывала из комода свои вещи, выказывая очевидное намерение при первых проблесках зари покинуть этот дом и его подлого хозяина. Странно, но виконт не чувствовал ничего, кроме огромного облегчения. Ни угрызений совести, ни раскаяния. Если только немного жалости к Глории…

К черту! Разве не она сама научила его быть циничным и бесчувственным, когда так грязно предала пять лет назад? И то, что он все эти годы принимал за незатихающую любовь, разве не оказалось лишь простым нежеланием расставаться с призраками прошлого и невозможностью признать свое поражение, так больно ранившее его мужское самолюбие?

– Так, значит, эту мерзавку зовут Джулиана! Поразительно, как я могла столько времени оставаться слепой и ни о чем не догадываться! Конечно же, это она – вульгарная девчонка, дочь графини Риверс.

– Глория, ради Бога, прекрати! Эта девушка тут вовсе ни при чем. – Стивен мучительно поморщился. Никуда не деться, ему придется вынести унизительную сцену выяснения отношений. Глория не уйдет, не высказав напоследок всего, что скопилось у нее на душе.

– Ни при чем?! – Глория едва не задохнулась от возмущения. – Да кто же, кроме нее, виноват в том, что ты разлюбил меня? Это все она, она, эта мерзкая маленькая дрянь! О, я прекрасно тебя понимаю! К сожалению, я слишком хорошо знаю мужчин. Ты спас ее от ужасных злодеев и вообразил себя благородным рыцарем из допотопных времен. Представляю, как ты упивался собой, своим мужеством, бесстрашием, рыцарским отношением к прекрасной даме… Ведь в открытом море, за сотни миль от привлекательных женщин любая уродина покажется королевой! А она наверняка не упускала возможности польстить твоему самолюбию. А может, только этим дело не ограничилось? Может, ты затащил ее в постель за долгие недели плавания?

Не отвечая, Стивен поднялся с кресла и начал одеваться. Все равно заснуть в эту ночь не удастся. Некоторые ресторанчики еще открыты, и, возможно, он встретит там кого-нибудь из друзей. Жалко, что Кристофера нет сейчас дома, с ним все было бы гораздо проще.

– Ну признайся, признайся же, Стив, ты спал с ней? – не унималась Глория.

Он бросил на нее такой ледяной взгляд, что женщина невольно вздрогнула и отшатнулась, словно опасаясь, что ее ударят.

– Нет, Глория, я не спал с мисс Вудвиль, – отчетливо произнес он, не отводя от нее своего взгляда. – Хотя, честно признаюсь, мне этого очень хотелось.

– Подлец!

Обхватив лицо дрожащими руками, Глория отвернулась от Стивена. Но стоило ему сделать лишь один шаг в сторону двери, как она тут же подбежала к нему и загородила дорогу.

– Но неужели ты не понимаешь, что ей и ее мамаше нужны только твои деньги? – с горячностью принялась убеждать его Глория. – Стив, дорогой, неужели ты сам не видишь? Они ухватились за тебя, потому что… Ты же не знаешь всего! Опекун Джулианы и других детей графини за последние три года успел основательно растранжирить приданое девчонок. Конечно, все земли графов Риверс остались целы, они майоратные и неприкосновенны, но у дочерей Анны Вудвиль почти не осталось приданого! Этой мерзавке Джулиане нужны лишь твои деньги, Стив, а не ты сам!

– Ты ошибаешься, Глория, – с жесткой усмешкой возразил виконт. – Джулиане Вудвиль не нужны ни мои деньги, ни я сам. А вот тебе всегда были нужны только деньги. И если бы я не разбогател и не получил титул, ты не была бы последние дни рядом со мной и не дарила бы мне свои пылкие ласки по ночам. Я оказался глупцом, что поверил твоему письму. Глупо гоняться за призраками прошлого. На самом деле я уже давно разлюбил тебя, просто не мог смириться с тем, что мне предпочли другого, и хотел вернуть то, что у меня отняли. Вернуть, чего бы мне это ни стоило. Но, достигнув желанной цели, я понял, что она вовсе не стоила затраченных усилий.

Глория приоткрыла рот и хотела что-то сказать в ответ, но не смогла. Она лишь молча смотрела на Стивена, и ее красивые, тонко очерченные губы дрожали от обиды и бессильной ярости. Не без злорадства виконт наблюдал, как на безукоризненном лице этой идеальной красавицы все отчетливее проступает отталкивающее выражение глубокой ненависти, а ее узкие холеные ладони сжимаются в бледные, жалкие кулачки.

Казалось, Глория из последних усилий сдерживается, чтобы не наброситься на стоящего перед ней мужчину и не разорвать его на части. Но в ее пылающих глазах Стивен не увидел ни боли, ни безумного отчаяния, которые бывают у тех, кто внезапно теряет возлюбленного. И тогда он вдруг окончательно понял, что эта тщеславная, недалекая женщина никогда не любила его по-настоящему. От этого запоздалого открытия на душе у него внезапно стало совсем легко, будто с него сняли обвинение в тяжком преступлении, остатки угрызений совести исчезли в одно мгновение, как испаряется сырой туман с про мерзлой земли при первых проблесках солнечных лучей.

– Отойди от двери, Глория, – сказал он, мягко, но решительно отстраняя ее. – Единственная ниточка, что связывала нас все эти долгие годы – моя любовь к тебе, – порвалась, и ее уже не затянуть в узел. Вместе нам уже никогда не быть. Мы расстаемся навсегда, к счастью и для тебя, и для меня. Эта наша встреча – последняя. Не трать напрасно слов, уверяя меня, что я тебе дорог и без меня твоя жизнь потеряет смысл. Я знаю, что это не так.

– Ну что ж, если ты так хочешь знать правду, Стивен Девери, – задыхаясь от ненависти, процедила женщина, – то я тебе ее скажу… Я и в самом деле никогда не любила тебя… Слышишь?! Никогда, никогда не любила! Ни одного дня, ни одной минуты! Никогда…

– Я знаю. – Он окинул ее взглядом, от которого она сразу будто постарела на несколько лет и почувствовала себя жалкой и никому не нужной. – Прекрасно знаю, Глория. Но теперь это мне совершенно безразлично.

Не глядя больше на бессильно рыдавшую и кресле бывшую возлюбленную, виконт вышел в просторный коридор и стал спускаться вниз по парадной мраморной лестнице. Внезапно из приоткрытого окна холла долетел порыв свежего ночного ветерка, и у него закружилась голова. Ему пришлось на минуту остановиться, и когда кратковременный приступ дурноты прошел, он внимательно огляделся вокруг.

Странно, но у него появилось такое ощущение, что он видит свой дом впервые. Или… он просто по-новому взглянул на хорошо знакомые предметы? Подобное ощущение бывает у человека, когда он вначале любуется прекрасным пейзажем через запыленное стекло, а потом вдруг решается распахнуть окно и удивляется, что краски природы могут сиять так ярко…

Господи! Да ведь он только что сбросил со своих плеч тяжкий, надоевший груз, столько лет мешавший ему свободно дышать и жить в свое удовольствие! Стивену показалось, что сейчас он не сможет сдержаться и запоет во все горло. То-то удивится его почтенная, добропорядочная прислуга, а дворецкий Мэтью, служивший еще его отцу, так и вовсе может лишиться дара речи на долгое время.

– Мэтью, бедняга… – смеясь, проговорил Стивен, делая при этом несколько широких шагов вниз по лестнице, – ты и так довольно немногословен… Если я вдобавок подвергну тебя такому ужасному испытанию…

Снизу донеслось предупредительное покашливание, и виконт, к своему ужасу, различил степенную фигуру дворецкого в неровном свете канделябров. По всем правилам приличия Стивену полагалось испытать чувство вины, но ему вдруг стало так до неприличия смешно, что он пару минут никак не мог успокоиться, так и стоял, держась за кованые перила лестницы и сотрясаясь от приступа неуместного веселья. Добропорядочный дворецкий между тем терпеливо и с непроницаемым лицом ждал, пока хозяин успокоится, всем своим видом показывая, что он не из тех, кого можно смутить какой-либо неприличной выходкой.

– Ради Бога, друг мой, простите меня, – извиняющимся голосом обратился к нему виконт. – Просто я… Ну, у меня сегодня слишком хорошее настроение.

– В таком случае, милорд, я очень надеюсь, что мое сообщение вам его не испортит. – Мэтью бросил на виконта тревожный взгляд. – Я как раз поднимался наверх, чтобы сказать вам… Там, в гостиной, находится одна молодая дама…

– В такой час?

– Я пытался объяснить этой настойчивой леди, что уже слишком поздно, но она заявила, и, кажется, совершенно серьезно, что сама поднимется в вашу комнату и вытащит вас из постели, если я не доложу о ее приходе.

– Черт возьми! У нее, должно быть, имеются крайне веские основания, чтобы так дерзко себя вести! Назовите мне скорее ее имя, Мэтью, я просто теряюсь в догадках.

– Я запомнил его на всю оставшуюся жизнь, милорд, потому что эта дама назвала мне его раз десять, будто это какое-то волшебное заклинание, от которого открывается пещера Али-Бабы! Мисс Джулиана Вудвиль – вот как зовут эту настойчивую леди.

– Ну-у-у… – Стивен устало поднял глаза к небу. – Как же это я не догадался сразу! Кто ж еще, кроме этой взбалмошной особы, способен ворваться в дом порядочного человека в первом часу ночи и при этом быть уверенной, что имеет на это право! Она в гостиной? – быстро спросил он, и когда Мэтью утвердительно кивнул, вздохнул, как человека, силы которого уже давно на исходе. – Что ж, ничего не поделаешь, придется ее принять. Похоже, сегодня вечером женщины просто сговорились изводить меня. И сдается мне, – пробормотал он тише, – что наивная мисс Джулиана заглянула ко мне вовсе не из желания увидеть мою персону. Что-то стряслось в доме леди Анны, не иначе.

Он направился к парадной гостиной, ловя себя на мысли, что непроизвольно замедляет шаги. Будто ему хочется хоть немного подготовиться к неожиданному вторжению мисс Вудвиль, или… он просто сознательно оттягивает волнующий момент долгожданной встречи? Он не мог обманывать себя. Как бы ему ни хотелось думать, что появление Джулианы в столь неурочный час вызывает у него лишь досаду или раздражение, на самом деле все обстояло совсем по-иному. И это радостное волнение в крови, и сразу улучшившееся настроение, будто и не было за десять минут до того мучительного, оставившего в душе гадкий осадок объяснения с Глорией… Разве это не лучшее доказательство того, что он безумно рад приходу Джулианы?

Он лишь сейчас понял, до чего же соскучился по этой милой, озорной девушке, по ее веселой болтовне, по такому доверчивому, хотя и чуть капризному, взгляду небесных ясных глаз. Нет, вне всякого сомнения, это было настоящей глупостью с его стороны – лишить себя ее общества на целый долгий месяц, не воспользоваться своим правом навещать ее хоть каждый день. Что с того, что она так легкомысленно вела себя на том злополучном балу у герцогини Солсбери? Теперь, когда его племянник Кристофер, воспитанный в строгих правилах английской пуританской морали, разочаровался в предмете своих юношеских мечтаний, что мешает ему, Стивену, повторить свою неудачную попытку завоевать расположение Джулианы и попробовать предложить ей нечто большее, чем простое дружеское расположение?

Осаждаемый подобными мыслями, виконт бодро переступил порог гостиной, отделанной в благородных золотисто-белых тонах. Но едва его взгляд упал на хрупкую поникшую фигурку девушки, все его воинственные намерения тотчас испарились без следа, подобно тому, как гаснет самое сильное пламя, соприкасаясь с холодным льдом.

Джулиана полулежала на узком резном диванчике, обитом белым шелком с золотым шитьем. В эту минуту она напомнила Стивену красивую, яркую бабочку с оторванными крылышками или увядший полевой цветок. Это сходство еще сильнее подчеркивал маленький букетик незабудок, выгодно украшавший замысловатую прическу девушки несколько часов назад, а сейчас потерявший свою былую свежесть и сжавшийся в маленький жалкий комочек. А роскошное парадное платье так драматично контрастировало с убитым видом хозяйки, что в голове виконта невольно замелькали самые худшие опасения.

– Мисс Джулиана, вы хотели меня видеть, и вот я к вашим услугам, – проговорил он, приближаясь к девушке на пару шагов. Его не на шутку встревожило то, что он простоял возле нее несколько минут, тяжело дыша и переминаясь с ноги на ногу, а она даже не почувствовала его присутствия.

– Виконт Девери… Стивен…

Она с усилием оторвала голову от диванной спинки, и Стивен едва удержался, чтобы не броситься к ней и не сжать ее в объятиях. Столько невыразимой боли и страдания было в ее широко распахнутых голубых глазах!

– Я уже догадался, что у вас что-то случилось. – Он придвинул стул и уселся напротив Джулианы. – Успокойтесь, моя дорогая, и спокойно расскажите мне обо всем… Вы знаете, что всегда можете рассчитывать на меня. Если в моих силах окажется облегчить ваши страдания, то… то я это сделаю, черт возьми!

Девушка взглянула на него с таким отчаянием, что у него замерло сердце. Стараясь смотреть на нее так, чтобы она почувствовала исходящую от него силу и надежность, Стивен взял ее холодную ладошку в свои руки и убежденно сказал:

– Нет такой беды, мисс Джулиана, которой нельзя помочь, если только это не смерть дорогого, близкого существа. Все остальное в этом мире поправимо, поверьте мне, и не смотрите с таким отчаянием, будто судьба окончательно и бесповоротно повернулась к вам спиной.

– Нет, это не смерть близкого сущестиа, – сорванным от рыданий голосом промолвила девушка. – Благодарение Господу, пока что не смерть. Но то, что случилось, не намного лучше смерти.

– Возможно, это только кажется вам, дорогая моя. – Стивен ощутил, как смертельное беспокойство понемногу отпускает его сердце. – Все зависит от того, как мы сами смотрим на происходящее. Но объясните мне более вразумительно… Что все-таки произошло? И главное – с кем? Судя по вашему виду, можно предположить, что с вами, но раз вы здесь, передо мной, живая и… относительно здоровая, то несчастье постигло кого-то из ваших близких?

– Изабель… – вымученно произнесла Джулиана, и Стивен, сделав большой глоток воздуха, медленно выпустил ее руку.

– Снова эта мифическая Изабель! Доведется ли мне когда-нибудь взглянуть на нее хоть одним глазком? Ну, мисс Джулиана, что же на этот раз стряслось с вашей обожаемой сестрой? Опять угодила в какую-нибудь историю? Кстати, где она находится в данный момент, до сих пор в Испании?

– Если бы! – с отчаянием воскликнула девушка. – Нет, Стивен, моя сестра, увы, уже давно не в Испании. Она… она в Тунисе!

– Святые угодники! – Стивен даже вскочил со стула. – Ничего себе – в Тунисе! И вам известно, каким ветром ее туда занесло?

– Милорд! Это вовсе не смешно!

– Простите меня, ради Бога, но…

– Ее похитили пираты! Грязные, отвратительные подонки, занимающиеся торговлей живыми людьми! – Джулиана запустила руку за корсаж платья, поспешно извлекла оттуда смятый клочок бумаги и протянула его Стивену. – Вот, читайте, виконт, читайте, а потом я расскажу вам все, что мне известно об этой ужасной истории.

Виконт раза три пробежал глазами письмо Изабель Вудвиль, внимательно вчитываясь в каждую фразу, а потом долго слушал сбивчивый и непоследовательный рассказ Джулианы. К удивлению девушки, все, происшедшее с Изабель, не показалось ему столь трагичным и непоправимым, как это выглядело в ее собственных глазах. Сначала Джулиану даже несколько задело подобное неуважение к горю ее семьи, но, успокоившись и немного поразмыслив, она перестала обижаться. В конце концов, ведь виконт Девери представляет себе ситуацию несравнимо лучше, чем она, а следовательно, и судить обо всем может более здраво. И все же слова, которые он произнес, выслушав все подробности ее рассказа и задав несколько вопросов, показались ей странными.

– У меня есть сильные сомнения в том, что мисс Изабеллу похитили именно пираты, – задумчиво сказал он. – Чутьем опытного дипломата угадываю, что здесь что-то не так, что-то другое, более запутанное и, возможно, очень опасное… – Он чуть не сказал «для вас, Джулиана», но вовремя спохватился. К чему забивать ей голову своими домыслами и опасениями? Все равно разрешить эту загадку им пока не под силу.

– Но, Стивен, что вы такое говорите, здесь же все очевидно, как ясный день! – недоуменно воскликнула девушка. – Как еще Изабель могла оказаться в той дикой стране и угодить в лапы хищных работорговцев?

– В дикой стране? – усмехнулся Стивен. – Уверяю вас, Джулиана, эта страна вовсе не дикая. А что касается того, как мисс Изабелла могла попасть туда… Я пока и сам не знаю. Но в любом случае ее записка не содержит никаких утверждений о том, что ее похитили корсары.

– Как и обратных утверждений! – парировала Джулиана.

– Это, безусловно, так. – Стивен помолчал. В эту минуту он вспомнил о таинственном происшествии в парке дворца Солсбери. Возможно, тот, кто подослал убийцу к младшей мисс Вудвиль, пытался погубить и старшую? Но зачем, где причина? Может быть, корни этих происшествий следует искать в какой-нибудь темной истории из семейного прошлого Вудвилей, совершенно неизвестного ни Джулиане, ни даже ее матери?

– В любом случае мисс Изабелла находится в данный момент в Тунисе и искать ее нужно именно там, – заключил виконт. – Я завтра же обстоятельно поговорю обо всем с этим моряком, Харрисоном, и тогда, возможно, уже… дней через десять моя обожаемая «Красавица Востока» в очередной раз поднимет свои белоснежные паруса… Черт возьми! – внезапно расхохотался он, к большому недоумению Джулианы, не понимающей, в чем дело. – Вот уж удивится почтенный герцог Эксетерский! Готов биться об заклад, этот хитрый политик будет просто плясать от радости. Виконт Девери наконец-то проявил гражданскую сознательность и вновь отправляется на Восток! Чего доброго, он еще поставит это себе в заслугу.

Джулиане потребовалось минут пять, чтобы осознать, что ситуация неожиданно и счастливо изменилась. Стивен Девери принял решение отправиться к далеким варварским берегам, чтобы спасти ее сестру. Боже, да возможно ли такое чудо? Направляясь в этот дом, она не сомневалась, что найдет здесь сильную моральную поддержку и утешение, но ей даже на мгновение не приходило в голову рассчитывать на что-то большее.

– Стивен! – Она порывисто бросилась к нему, упала перед ним на колени и, притянув его руки, на минуту спрятала в них свое лицо. – Вы не смеетесь надо мной, не играете моими чувствами? Это правда, что вы найдете мою бедную сестру? Правда-правда, милый мой Стивен? О Боже, Боже мой!

– Немедленно встаньте, мисс Джулиана, что это еще за…

Ему пришлось насильно усадить ее обратно на диван, а потом еще полчаса успокаивать и уверять, что в его словах нет ни капли обмана или насмешки. И лишь когда много времени спустя стук колес ее экипажа затих на пустынной ночной улице, Стивен отчетливо осознал, как дорого ему обойдется это безоглядное геройство. Он почувствовал себя человеком, который сам себе подписал смертный приговор. Ведь он по меньшей мере три-четыре месяца не увидит ту, ради которой отправляется в это необдуманное и небезопасное путешествие. А за такое долгое время Бог знает, что может произойти, вплоть до того, что эта непоседливая девушка выйдет замуж, пока он будет колесить вдоль африканского побережья, разыскивая ее взбалмошную сестричку.

От подобных размышлений его охватила такая смертельная тоска, что захотелось напиться до бесчувствия. Черт его возьми, каким он был глупцом в отношениях с женщинами, таким и остался. Сначала Глория крутила им, как хотела, теперь… Слава Создателю, что на свете еще существует прекрасный, живущий по своим особым законам знойный Восток, где эти несносные создания четко знают свое место и умеют ценить доброе отношение не в пример лучше его соотечественниц – англичанок. Впрочем, так же, как и дарить мужчинам бесценные сокровища своих пылких сердец и радость любовных утех.