Текст книги "Небесная Роза"

Стивен весьма неучтиво усмехнулся.

– Предлагаете мне помочь вам?

– Да, пожалуйста, Стивен.

– Повернитесь спиной.

Осторожно освободив застежку от волос Джулианы, виконт начал стаскивать с нее платье через голову. Глаза его против воли заскользили по изгибам девичьего стана. Изящные стройные ноги в белых шелковых чулках, розовые бархатные подвязки, соблазнительные полноватые бедра в кружевных панталончиках, а следом за ними пленительный изгиб талии – и руки, словно сами собой, тянутся, чтобы коснуться гладкой атласной кожи спины и…

– О черт!

– Ай, Стивен, что случилось? Платье порвалось? – испуганно вскрикнула Джулиана.

– Нет, не порвалось! – виконт почувствовал, как в нем вместе с приливом страстного желания закипает злость. – Какого дьявола вы ничего не надели под платье?!

– Не кричите на меня! Я забыла.

– Как всегда! Послушайте, и вам не стыдно, что я вижу вашу обнаженную спину и грудь?

– А вы не смотрите!

– Да? Может, мне еще и глаза закрыть?

– Стивен, вы начинаете мне грубить!

– Когда женщина ведет себя не как леди, она всегда нарывается на грубость, мисс!

Наконец Джулиана быстро переоделась, и они со Стивеном спустились вниз. У входа в гостиную девушка снова остановила своего спутника.

– У меня к вам еще одна просьба, милорд, – с улыбкой избалованного ребенка, не знающего отказа, произнесла она. – Если вдруг на сегодняшнем балу случится так, что на какой-нибудь танец меня не пригласят…

– Я обязательно приглашу вас на него, моя обожаемая фея, – не без сарказма ответил виконт. – Не беспокойтесь, мисс Джулиана, без кавалера вы сегодня не останетесь.

Глава 8

Давно уже Джулиана не чувствовала себя такой счастливой, как этим вечером. До чего же она, оказывается, соскучилась по веселью большого бала! Да еще сегодня она к тому же впервые появилась на празднике без сопровождения ненавистного опекуна, присутствие которого порой отравляло для нее всю радость. Но теперь его, к счастью, нет рядом, и поэтому можно чувствовать себя свободно и от души наслаждаться чудесной музыкой, вниманием любезных кавалеров и, наконец, сознанием собственной молодости и привлекательности.

А как все же удачно, что рядом с ней находится такой верный друг, как Стивен Девери. Благодаря ему ей сегодня завидуют нее подруги. Ведь она не простаивает у стены ни одного танца, как многие другие дамы, томно обмахиваясь веером и притворяясь, что устала. Правда, ее весь день не покидают угрызения совести из-за того, что она так неосторожно обидела своего друга несколько часов назад. Какой у нее все же длинный язык! Ну зачем только она сказала, что ей хочется называть его дядюшкой Стивеном? Ведь он очень привлекательный мужчина для своего возраста, и очевидно, что многим дамам он нравится. Вышло крайне глупо и даже немного жестоко. Но, конечно, она обязательно загладит свою вину перед ним, только не сегодня. Сегодня ей, увы, совершенно не до него.

В ожидании очередного танца Джулиана обвела глазами просторный зал, и ее взгляд уже не в первый раз задержался на одном молодом мужчине. Словно почувствовав ее взгляд, красивый и стройный блондин в форме офицера артиллерии обернулся, и Джулиана, вспыхнув, смущенно опустила голову. Краем глаз она заметила, как молодой человек оставил своих приятелей и неторопливо направился в ее сторону.

«Сейчас он подойдет и пригласит меня на французскую кадриль, – с трепетом сказала она себе, чувствуя, что от волнения ее лоб начинает покрываться испариной. – Господи, помоги, чтобы все случилось именно так, как я хочу!»

Да, он непременно подойдет к ней, она просто не может ошибиться в такую волнительную минуту. Только бы… Только бы Кристофер Шелби не опередил его! Боже, этот настойчивый племянник виконта Девери сегодня просто не отходит от нее ни на шаг. Никогда прежде ей не приходило в голову, что он, оказывается, пренесносный человек.

– Мисс Вудвиль… – белокурый красавец остановился напротив Джулианы, и его томные серые глаза с поволокой намертво приковали к себе ее взгляд. – Вы, должно быть, совсем не помните меня… Мое имя – Эшли Баррет, королевский офицер. Мы встречались на нескольких балах в прошлом году.

От пьянящего запаха его дорогого одеколона голова девушки закружилась, и перед ее глазами все словно заволоклось прозрачным туманом. Еще бы она не помнила его! Он так настойчиво ухаживал за Изабель, что мерзавец Джон Вудвиль просто исходил пеной от ярости. А на нее, Джулиану, он совсем не обращал внимания. И ей было это ужасно обидно, потому что он очень сильно нравился ей, а она была вынуждена молчать об этом и держать свои чувства при себе. Но теперь…

– Конечно, я прекрасно помню вас, мистер Баррет, – с дрожью в голосе пролепетала она, не зная, куда деваться от его настойчивого взгляда, проникающего в самое сердце. Боже, что ей делать, ведь она не в силах связать и нескольких слов! Как же тогда она может надеяться покорить его?

Он заметил волнение девушки, и в его манеpax сразу появилась какая-то странная уверенность, показавшаяся бы ей обыкновенной развязностью у любого другого мужчины. Но только не у знаменитого покорителя женских сердец Эшли Баррета!

– Вы сегодня очаровательнее всех в этом зале, мисс Вудвиль, – улыбаясь, проговорил он. – Если бы хозяйка дома решила выбрать королеву бала, я громче всех мужчин назвал бы ваше имя. С самого начала вечера я сгораю от желания пригласить вас на какой-нибудь танец, но толпа поклонников все время ходит за вами по пятам.

– Но зато сейчас я совершенно свободна, и вы… вы можете сделать это, – радостно отозвалась она, вся так и сияя от чудесного предвкушения.

– Прекрасно. Просто прекрасно. Значит, мое несчастное сердце не будет разбито на множество острых осколков, и я не умру от потери крови.

– Если это как-то зависит от меня, мистер Баррет, то не умрете. Во всяком случае, я не дам вам умереть… от неразделенного чувства, – пылко проговорила Джулиана, к которой внезапно вернулся дар речи. О нет, ей хотелось не говорить, а петь от восторга.

Они протанцевали целых три танца подряд, и Джулиана на время забыла обо всем на свете, кроме своего обожаемого кавалера. У Баррета развязался язык, он без умолку рассказывал своей партнерше забавные истории из офицерской жизни, а она смеялась от души, не обращая внимания ни на осуждающие взгляды чопорных пожилых дам, ни на перешептывания подружек, не замечая даже недовольного лица матери, отчаянно делавшей ей предостерегающие знаки. Когда Джулиана почувствовала себя совершенно обессилевшей от быстрых танцев и нахлынувших эмоций, Баррет неожиданно предложил ей спуститься в сад.

– Подарите мне несколько минут наедине, моя обворожительная королева, – прошептал он ей на ушко, с намеком сжимая ее руку чуть выше локтя и бросая на нее такие чувственные взгляды, что губы девушки невольно растягивались в глупую счастливую улыбку. – Здесь так душно. Так душно от всех этих надутых людей с их глупыми предрассудками, от их пошлых взглядов, от… Мы найдем укромный уголок в огромном саду и спрячемся там от всего мира. Дайте мне возможность хотя бы несколько мгновений смотреть в ваши прекрасные глаза, не боясь сотен завистливых взглядов.

– Я нисколько не боюсь ни любопытных взглядов, ни злобных людских пересудов, – с вызовом отвечала Джулиана. – Если у людей собственная жизнь скучна и неинтересна, что им остается делать, кроме как осуждать других? Пусть смотрят на нас, пусть говорят – что мне до того? Сегодня мой день, и у меня такое чувство, будто целый мир лежит у моих ног!

– У ваших ног лежит нечто более ценное, чем весь мир, – совсем тихо проговорил Баррет, незаметно подводя Джулиану к двери в сад. – У вас под ногами – мое покоренное сердце, прекрасная королева!

В просторном саду дворца герцога Солсбери было пустынно и довольно темно. Апрельские ночи все еще были слишком холодными, чтобы нашлось много желающих прогуливаться по саду, отдыхая от танцев. Только несколько тусклых фонарей горели возле скамеек, но освещая почти ничего вокруг. Иначе Джулиана непременно заметила бы своего преданного друга, виконта Девери. Но ни она, ни Баррет не заметили его, хотя прошли всего в нескольких шагах. Стивен даже ясно ощутил аромат духов Джулианы, перебиваемый резким запахом одеколона Баррета.

– Пропадите вы пропадом, – со злостью прошептал он им вслед. – Даже здесь от вас нет покоя. Нет уж, пусть графиня Риверс хоть каждый день шлет мне по десять записок, ноги моей больше не будет в ее доме! С меня довольно всей этой истории.

Стивен видел все: и смятение Джулианы, когда Баррет подошел к ней, и восторженные взгляды, которые она бросала на нового поклонника, и то, как леди Анна досадливо кусала губы, наблюдая за дочерью, и растерянность Кристофера. В конце концов ему стало тошно от всего этого, и он выбрался в сад, чтобы глотнуть прохладного воздуха и немного остыть. И сделал это совершенно зря, следовало сразу ехать домой. А теперь… Теперь он невольно узнал, что Джулиана осталась наедине с Барретом, слышал, как он говорил ей пошлые любезные слова, а она радостно смеялась в ответ, как глупая пустышка. И эти воспоминания будут мучительной болью разрывать его сердце еще много, много дней.

Он поднялся со скамейки и хотел было выйти на широкую аллею сада, чтобы по ней добраться до каретного двора, но вдруг внимание его привлекла странная тень. Невысокий гибкий человек в восточном халате и белом мусульманском тюрбане осторожно крался между кустарником в ту сторону, куда проследовали Джулиана с Барретом. Явление это было столь неожиданно, что Стивен невольно протер глаза. Человек в восточной одежде здесь, в столице Англии, да еще в саду особняка герцога Солсбери. Может, это просто галлюцинация от мрачных раздумий?

Но нет, видение не пропадало. Да, действительно, загадочный незнакомец явно приехал с Востока – когда он вступил в полосу света, Стивен смог хорошенько разглядеть его. Смуглый мужчина лет сорока, с густой черной бородой и острым взглядом темных колючих глаз. Сильно заинтригованный, виконт осторожно двинулся за ним, стараясь держаться в тени и не производить лишнего шума.

Не прошло и минуты, как до Стивена отчетливо донеслись голоса Баррета и Джулианы. К его изумлению, смуглый незнакомец направился прямо на эти голоса. Движения его сделались абсолютно бесшумными, словно растворясь в окружающей темноте. Вдруг он круто свернул с садовой дорожки и стал обходить сзади скамейку, на которой сидела парочка.

– Нам пора возвращаться в бальный зал, мистер Баррет, я ужасно боюсь, что мама рассердится на меня за такое продолжительное отсутствие… – услышал Стивен голос Джулианы.

– Вам вовсе не обязательно говорить, что ни были в саду. Просто скажите, что захотели по лучше осмотреть дворец, – отвечал ей Баррет. – Вы ведь никогда прежде не были в этом особняке?

– Нет, мне действительно не доводилось бывать здесь до сегодняшнего вечера. Но все же давайте вернемся, я боюсь.

– Со мной? Поверьте, мисс Джулиана, я сумею защитить вас от любой опасности…

Человек в восточной одежде уже стоял сзади Джулианы, совсем близко, так, что при желании мог бы дотронуться до нее рукой. Стивен скорее почувствовал, чем заметил опасность, угрожающую девушке, – как видно, годы, проведенные среди опасностей и интриг султанского двора, не прошли для него бесследно. В одно мгновение он оказался рядом с незнакомцем, успев перехватить его руку с занесенным отточенным кинжалом и с облегчением увидел, как Джулиана и ее кавалер, услыхав шум за спиной, отскочили от скамейки на безопасное расстояние.

Стивен рассчитывал, что справиться с низкорослым арабом будет нетрудно, но ошибся. Myсульманин оказался достаточно силен и изворотлив, как змея. Очень скоро виконт понял, что речь идет не о том, чтобы лишить противника возможности сопротивляться, а потом допросить его. Ему пришлось драться насмерть, защищая собственную жизнь. Когда он наконец смог подняться с земли, человек в восточной одежде уже не дышал.

– Стивен… Стивен Девери! – голос Джулианы, оказавшейся рядом, показался совершенно чужим. Опомнившись, виконт заметил, что она изо всех сил трясет его за плечи, пытаясь привести в чувство.

– Все в порядке, мисс Вудвиль, – устало проговорил он. – Этот человек больше не сможет причинить вам вреда. Он мертв.

Девушка громко вскрикнула и схватилась руками за лицо.

– Он… он хотел убить меня? – в ужасе прошептала она.

– Да, мисс Джулиана, похоже на то.

– Но почему? Почему? Я уверена, что никогда не встречала его прежде! Что же я могла сделать ему плохого, за что же он едва не отправил меня на тот свет?

– Я не знаю. Не знаю, но попытаюсь узнать, – растерянно ответил Стивен. – Оставайтесь здесь, а я поищу вашу матушку и переговорю с глазу на глаз с хозяйкой. Надеюсь, вы понимаете, что никто не должен узнать о том, что в резиденции герцога Солсбери произошло убийство.

– Но, Стивен! Как же я могу остаться в этом ужасном месте без вас! – в страхе закричала Джулиана, вцепившись ему в руку.

Виконт иронично усмехнулся и бросил пристальный взгляд на Эшли Варрета, стоявшего тут же и бледного как мел.

– А зачем вам я? – спросил он, решительно разжимая ее дрожащие пальцы. – Рядом с нами остается надежный защитник, мисс Вудвиль. Надеюсь, он так же хорошо владеет пистолетом и шпагой, как и языком.

Глава 9

– Итак, мой друг, вы по-прежнему отказываетесь выполнить просьбу министра?

Стивен задумчиво выпустил несколько колец дыма из своей трубки и медленно, но решительно покачал головой. Сидящий напротив герцог Эксетерский нетерпеливо поерзал в кресле.

– Ну как мне уговорить вас, виконт Девери, как? Я прекрасно понимаю, что вы устали от дипломатической службы и хотите отдыха и покоя. Но войдите и вы в наше положение! Наш посол в Стамбуле допустил серьезный промах, исправить положение чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно. Вернее, это может оказаться возможным для вас, с вашим опытом и связями. Вы один способны оказать влияние на султана, которого постоянно настраивает против Англии его интриганка-мать, эта проклятая француженка Эме Дюбек, попавшая много лет назад в плен к турецким пиратам и каким-то чудом сумевшая стать любимой женой покойного султана.

И надо же было тому случиться, что эта женщина оказалась двоюродной сестрой Жозефины, супруги узурпатора Бонапарта. Нет никаких сомнений, что она будет всегда упорно защищать интересы Франции. Но для вас, виконт, нет ничего невозможного. Я не сомневаюсь, что вы могли бы нам помочь. Ну, в последний раз!

– Нет, милорд, в последний раз – нет.

– Но послушайте, друг мой…

– Милорд! Прошу вас, не тратьте зря своего красноречия. Я не изменю своего решения ни за какие посулы. На Восток я больше не поеду.

Герцог в досаде стукнул ладонью по столу.

– Но я все равно не сдамся просто так, виконт Девери. Недели через две я снова навещу вас и повторю просьбу министра. Может быть, хорошенько подумав, вы все-таки измените свое решение.

Стивен только пожал плачами.

– Как угодно, ваша светлость. Но уверяю вас, вы лишь зря потратите время.

– Да, кстати, – внезапно сменил тему герцог, – скажите, виконт, вам не удалось узнать что-нибудь о том человеке, который покушался на жизнь мисс Вудвиль?

– Абсолютно ничего. Он появился словно ниоткуда, этот загадочный тип. Никто его нигде не видел. Одно только я смог определить по его одежде: он из Туниса. И это непонятнее всего. Если бы он был марокканцем, то можно было бы допустить, что это один из тех пиратов, которых мы взяли в плен во время схватки в Гибралтарском проливе и которому удалось сбежать на свободу. А так… у меня нет совсем никаких соображений.

– Да, совершенно непонятное дело, – задумчиво протянул герцог. – Если нам что-то удастся разузнать, я сразу сообщу вам. Да, виконт… вы собираетесь информировать об этом происшествии правителя Туниса?

Стивен равнодушно махнул рукой.

– Конечно, я это сделаю, только будет ли в этом прок? Слишком много времени потребуется, чтобы связаться с Касим-беем. Нужно благодарить Бога уже за то, что я оказался рядом с мисс Вудвиль в нужный момент.

– Да уж… Эта девица, как видно, родилась в рубашке. Ей и ее матери нужно до конца жизни благодарить вас, мой друг. Не каждый мог бы справиться с такой ситуацией.

Стивен криво усмехнулся. В мусорной корзине под столом в его кабинете лежало по крайней мере двадцать благодарственных писем от графини Риверс, присланных за три недели, истекших со времени происшествия в герцогском саду, и столько же от самой Джулианы. Но его все, это больше не интересовало. Этой взбалмошной особе нет больше места в его жизни, хватит с него душевной боли и ущемленного самолюбия.

* * *

На другой день после разговора Стивена с герцогом Эксетерским в одном из театров давали итальянскую оперу и Джулиана с матерью собирались туда поехать. Но случилось так, что графине пришлось провести все послеобеденное время у больной подруги, поэтому с дочерью она должна была встретиться только на представлении. Джулиана готовилась к вечеру одна и, разумеется, не упустила возможности сделать то, что вызвало бы недовольство леди Анны.

– Эльвира, голубушка, – с шаловливой улыбкой обратилась она к, немолодой камеристке матери, – приготовь-ка мне мое новое голубое платье, что вчера принесли от мадам Леран. Я надену его сегодня вместе с бриллиантовым колье матушки.

В глазах горничной, как и ожидалось, отразились испуг и осуждение.

– Но, мисс Джулиана! Разве вы забыли, что это платье предназначается для приема в королевском дворце, который состоится на следующей неделе?

– Я прекрасно помню об этом, дорогая моя, – возразила девушка. – Но мне нужно именно сегодня выглядеть неотразимой. Я надену это платье, а ты сделаешь мне сложную прическу в китайском стиле. Я намереваюсь затмить всех самых знатных красавиц Лондона!

– Госпоже графине это сильно не понравится…

– И это я знаю. Но когда она встретится со мной, проявлять недовольство будет слишком поздно.

Камеристке ничего не оставалось делать, как подчиниться капризу молодой госпожи. Ей ли было не знать, что, когда леди Анны нет рядом, в поведении девушки сразу появляется несгибаемое упрямство и своеволие. Полчаса спустя Джулиана, облаченная в новый блистательный наряд, сосредоточенно наблюдала в зеркало, как Эльвира точными движениями опытной мастерицы укладывает ее волосы.

Да, сегодня она должна выглядеть так очаровательно, как никогда. Потому что в этот вечер наконец у нее появится долгожданная возможность остаться на несколько минут наедине с красавчиком Эшли Барретом.

За весь месяц, прошедший со времени бала во дворце Солсбери, ей ни разу не представилось такого случая. Виной тому ее собственная мать. Едва только на горизонте вырисовывалась стройная фигура этого известного покорителя дамских сердец, графиня становилась на удивление бдительной и не отходила от дочери ни на шаг. Да и дома она не упускала случая выставить молодого офицера перед Джулианой в невыгодном свете, постоянно рассказывала всякие устрашающие истории о его не слишком достойном поведении. То он проигрывал в карты целое состояние, а потом затевал с противником ссору и убивал его на дуэли, то сбивал с пути истинного молодых, неопытных девушек, а потом оставлял их без всякого сожаления с разбитым сердцем, то его имя упоминалось в связи с какой-нибудь темной, чуть ли не криминальной историей.

Джулиана только смеялась, слушая все эти рассказы, вдобавок, они ее порядком забавляли. Подобно многим женщинам, не имеющим достаточного опыта в общении с коварным сильным полом, она считала, что, как бы плохо ни вел себя мужчина с другими дамами, с ней он непременно будет вести себя по-другому. Да иначе просто и быть не может, ведь когда человек влюбляется по-настоящему, он порой полностью меняется. А то, что способность любить – это редкое сокровище и дается оно далеко не каждому… В девятнадцать лет в это решительно отказываешься верить!

– Цветы… Какие же цветы вы подберете к столь роскошному платью, мисс Джулиана? – задумчиво бормотала горничная. – Я, право, и не знаю, что вам посоветовать.

– Я все решила заранее. Пойди в мою комнату и принеси живые альпийские незабудки, что стоят в вазочке на камине.

– Простые незабудки? К такому дорогому наряду и бриллиантовому колье?

– Да, да, ты не ослышалась. Так надо, так сейчас модно. Простота и достоинство – вот то сочетание, которое покоряет сердца.

Камеристка хмыкнула и скрылась в соседней комнате.

– Если только эти сердца стоят того, чтобы их покорять, – донеслось до Джулианы ее недовольное ворчание.

Вошедший слуга доложил, что карета готова. Джулиана бросила на себя последний оценивающий взгляд в зеркало. Да, придраться решительно не к чему. Голубое атласное платье, украшенное от высокой талии до низа серебристой вышивкой с жемчугом и белыми кружевами, великолепно облегало фигуру. Тонкие полоски рукавов совершенно не скрывали очертаний красивых рук, а изящный вырез сердечком оставлял открытой большую часть белоснежных холмиков груди, под которые снизу были подложены незаметные подушечки для придания формы и объема. Да еще с левого плеча спускался роскошный драпированный плащ, прикрепленный бриллиантовым аграфом, как в одежде древних римлян, которой подражала нынешняя мода. А прическа… Ну просто чудо совершенства!

– Ну что ж, Эльвира, от души благодарю тебя, что помогла собраться, – с улыбкой проговорила девушка, застегивая последний дорогой браслет на руке и старательно отводя глаза от горничной. Но в этот момент на пороге туалетной комнаты появилась другая служанка.

– Долли? Что такое?

– Госпожа, там… какой-то странный человек. Он хочет вас видеть.

– В такое время? Он что, не понимает, что я могу опоздать к началу оперы! И почему странный?

– Потому… Ах, вы сами поймете, мисс Джулиана, когда увидите! Я пыталась объяснить ему, что сейчас вы не сможете его принять, но он упорствует. Представьте только: он решительно заявил, что не покинет наш дом, пока не поговорит с вами.

Джулиана нахмурилась. Появление таинственного и настойчивого незнакомца могло бы порядком заинтриговать ее раньше, но только не теперь, после трагического случая в парке дворца Солсбери.

– Хорошо, Долли, – неуверенно сказала она. – Я поговорю с этим человеком. Но только в присутствии двух сильных лакеев. После той ужасной ночи меня бросает в дрожь даже при виде собственной тени, а не то что незнакомца!

Когда напористого посетителя провели в гостиную, куда спустилась Джулиана, она быстро поняла, что тот не представляет для нее никакой опасности. И ничего в нем нет странного, как говорила Долли, просто этот человек принадлежал к другому кругу, чем тот, к которому относилась семья Джулианы. Поношенная одежда, крепкое и сильное мускулистое тело, еще не старое, но уже морщинистое обветренное лицо, покрытое неисчезающим загаром. Возможно, какой-нибудь бывалый солдат или… моряк! Внезапно промелькнувшее в уме предположение заставило девушку схватиться рукой за сердце. Изабель! Сообщение этого человека может быть как-то связано с нею.

– Мне передали, что вы настаивали на разговоре со мной, сэр, – с трудом сдерживая волнение в голосе, сказала Джулиана. – Вероятно, то, что вы собираетесь мне сообщить, настолько важно, что не может подождать до завтра?

– Возможно, мисс Вудвиль, это дело и можно отложить до завтра, – согласился мужчина, – но только, чем раньше вы обо всем узнаете, тем будет лучше.

– Как ваше имя? Вы даже не представились!

– Билл Харрисон, мисс Вудвиль, офицер флота Его королевского величества Георга Третьего. У меня имеются документы, подтверждающие мою личность. Взгляните на них, мисс Вудвиль, я вижу, вы опасаетесь меня, а между тем было бы желательно, чтобы при нашем разговоре не присутствовал кто-то посторонний.

Джулиана бегло просмотрела протянутые ей бумаги и, чуть поколебавшись, приказала слугам покинуть гостиную. Тогда Харрисон быстро навлек из нагрудного кармана замасленный, измятый клочок бумаги и с поклоном вручил хозяйке дома. Одного взгляда было достаточно, чтобы Джулиана узнала своеобразный почерк своей старшей сестры. Сделав знак моряку присесть, она и сама опустилась на краешек дивана, опасаясь, что волнение отнимет у нее последние силы.

«Джулиана, любимая моя сестренка, – писала Изабель, – я нахожусь сейчас в ужасном месте, в грязном невольничьем бараке в столице арабского Туниса. Завтра утром меня продадут на рынке как рабыню, и я попаду в гарем к какому-нибудь омерзительному негодяю. Выкупить меня будет невозможно, а спасти… тоже едва ли. Милая сестра, ради всего святого, не говори матери о том, что со мной случилось. Я никогда не смирюсь со своей судьбой: или меня убьют, или в один прекрасный день я вернусь домой. Прощай, Джулиана, родная, и прости за то, что тебе придется страдать из-за меня.

Твоя Изабель.

15 декабря 1808 года.»

Отложив письмо в сторону, Джулиана уронила голову на руки и несколько минут просидела в полном молчании. В голове у нее не было ни одной мысли, лишь пустота и безысходное отчаяние. Она, ее маленький брат Эдвард и мама никогда больше не увидят Изабель. А если бы ее саму не спасли по счастливой случайности моряки «Красавицы Востока» и «Филадельфии», то леди Анна потеряла бы и вторую дочь. Господи, как же она теперь будет смотреть в глаза матери, зная, что Изабель находится в таком тяжелом положении? Она отделена от них непреодолимой преградой, за которую нельзя проникнуть, она по другую сторону бытия, где течет жизнь, не имеющая ничего общего с жизнью того мира, в котором живут они. Да, если бы Изабель умерла, это, наверное, было бы несравнимо лучше! Разве может на свете быть что-то ужаснее, чем та жизнь, которую ее несчастной сестре придется вести? Разве может нормальный человек существовать в ужасном, враждебном каждому европейцу варварском мире и не проклинать каждый прожитый день?

– Где вы встретили мою сестру, мистер Харрисон? – спросила Джулиана у моряка, так же, как и она, хранившего молчание и смотревшего на нее с явным сочувствием.

– В Тунисе, в том самом месте, где она писала это письмо, – ответил он и объяснил подробнее, заметив, что девушка не понимает его. – Я попал в плен к тунисским корсарам в те же дни, что и мисс Изабелла. Мы оказались в одном невольничьем бараке, только в разных клетках, то есть в разных камерах, мисс, – поспешно поправился моряк, заметив, что девушку передернуло от ужаса. – Меня еще до начала открытых торгов выкупил представитель английского посольства, и я смог покинуть варварский берег, чтобы вернуться на королевский флот. Когда меня выводили из барака, мисс Изабелла окликнула меня и бросила к моим ногам эту записку. Она только просила не забыть, что передать ее следует в руки именно вам, а ни в коем случае не вашей матери.

– Откуда же вы узнали, где меня найти?

– Взгляните на обратную сторону письма. Там все указано – и имя, и лондонский адрес.

– А что потом стало с Изабель? Вам случайно не удалось узнать?

– Увы, мисс Вудвиль, нет. На следующий день я уже был далеко от тунисских берегов.

Джулиана вскочила с места и принялась беспокойно расхаживать по комнате. Один вопрос настойчиво вертелся у нее на языке, но она не решалась его задать, боясь, что услышанный ответ отнимет у нее последнюю надежду.

– Скажите, мистер Харрисон, – в конце концов отважилась она спросить, – если вас выкупил представитель английского посольства, то почему же он не сделал того же в отношении моей сестры? Ведь наша семья занимает высокое положение в обществе, и затраченные на выкуп деньги были бы обязательно возмещены. Или вы не сказали англичанам, что в бараке находится знатная леди?

– Разумеется, мисс Вудвиль, я заговорил об этом сразу, как только оказался на борту британского судна, – с легкой обидой возразил моряк. – Но… это был бессмысленный разговор.

– Бессмысленный? Что вы хотите этим сказать?

– К сожалению, я не ошибаюсь. Таких красивых девушек, как мисс Изабелла, не отпускают даже за большой выкуп. Они слишком ценны для восточных мужчин.

– Харрисон, ваши слова меня убивают!

– Но что я мог поделать, мисс Вудвиль? Все обстоит именно так, как я вам рассказал, и изменить ничего нельзя. Как это ни прискорбно, но вам придется смириться с потерей сестры.

– Смириться? Никогда! – крикнула Джулиана с такой силой, что все слуги, бывшие поблизости, бросились к дверям гостиной, испугавшись за свою госпожу. – Да, я могла бы смириться с тем, что Изабель умерла и ее больше нет на свете, но только не с тем, что моя обожаемая сестра подвергается каждодневным издевательствам и переносит немыслимые мучения! Нет, с этим я никогда и ни за что не смирюсь. Слышите, Харрисон? Никогда и ни за что! – уверенно повторила она.

Билл Харрисон во все глаза смотрел на мисс Джулиану Вудвиль и не верил, что человек в считанные секунды может так измениться. Только что перед ним сидела изнеженная, хрупкая аристократка, а теперь он с удивлением рассматривал решительную, сильную женщину. И она так сейчас была похожа на свою несчастную сестру! А ведь когда он только увидел младшую мисс Вудвиль, то подумал, что никогда прежде ему не приходилось встречать столь непохожих друг на друга дочерей одних родителей. Но теперь он понял, что если они и не похожи лицом, то их обеих можно назвать мужественными, необычайно дружными и отчаянно смелыми. Тем сильнее было его чувство вины пород этими девушками, вины за то, что он не поторопился передать весточку от Изабель Вудвиль гораздо раньше.

– Простите меня, мисс Вудвиль, ради всего святого, простите меня! – с раскаянием проговорил он, пряча от девушки глаза. – Я просто обязан был отложить все дела и отправиться в Лондон сразу, как только получил свободу. Но я не мог, поверьте, я действительно не мог этого сделать. Наш корабль все эти месяцы не отходил от испанских берегов, нам было приказано не давать возможности французским судам вести торговлю с Востоком.

До Джулианы не сразу дошел весь смысл сказанного моряком.

– Все эти месяцы? – недоуменно переспросила она. – О каких месяцах вы говорите, мистер Харрисон? Разве прошло много времени с тех пор, как вы видели мою сестру?

– Как? Вы не обратили внимания на дату в конце письма? – в свою очередь удивился он.

Джулиана взглянула туда и тут же изумленно ахнула.

– Пятнадцатое декабря? Но это совершенно невозможно!

– То есть…

– А то и есть, что последнее письмо, которое мы с матерью получили, было из Испании. Изабель находилась там в монастыре, в котором разместился госпиталь для раненых солдат, и помечено оно десятым февраля!

– Но ведь… Это, мягко говоря, странно. У меня имеются свидетели, которые могут подтвердить правдивость моего рассказа. Это довольно уважаемые люди, такие как капитан нашего корабля мистер Редьярд Хоуп да и другие…