Текст книги "Строптивая наложница"

Глава 7

Бракосочетание прошло в одном из старинных лондонских соборов. На церемонии присутствовал практически весь высший свет. Около двухсот человек были приглашены на праздничный обед и свадебный бал. Только после венчания Элизабет узнала, что торжества пройдут не в их доме, а в особняке маркиза Норвудского на Променад-стрит.

Когда молодые вышли из собора, Элизабет с удивлением поняла, что почти не помнит, как проходило венчание. Стоял приятный морозный денек, в прозрачном воздухе кружились редкие снежинки. И совсем не хотелось думать о том, что этот торжественный день может закончиться настоящей драмой.

Особняк Кроуфорда поразил Элизабет своими размерами и гармоничными классическими формами. Ажурные чугунные ворота вели в просторный двор, за домом, или, скорее, дворцом, просматривался небольшой парк из высоких деревьев. Само трехэтажное здание было выкрашено в светло-голубой цвет, над широким чугунным балконом второго этажа поднималась вверх беломраморная колоннада.

– Как вы находите ваш новый дом, Элизабет? – с улыбкой спросил Леон. – Или вы еще не осознали, что теперь вам предстоит жить здесь?

– По-моему, он очень… красив, – тихо ответила она, не решаясь признаться, что величественность постройки несколько подавляет ее.

– Поверьте, что внутри дом гораздо уютнее, чем кажется снаружи, – сказал маркиз, словно угадав ее мысли. – А посмотреть свои личные покои вы сможете прямо сейчас, пока я буду отдавать необходимые распоряжения слугам. Вашу новую горничную зовут Розалин, я вас познакомлю, и она проводит вас наверх.

Элизабет уже хотела возмутиться и заявить, что сама выберет себе подходящую прислугу, но не решилась. Разве она имеет право быть чем-то недовольной, когда так низко обманула мужа? Сейчас ей следует не препираться, а молиться о том, чтобы он не решил аннулировать их брак, узнав о безнравственном поступке своей невесты.

Розалин, молодая русоволосая девушка с большими голубыми глазами, почему-то сразу не понравилась молодой хозяйке. Уж слишком уверенно она держалась, слишком свободно разговаривала с милордом. Но Элизабет забыла о своем недовольстве, когда оказалась в своей новой спальне. Здесь все выглядело не так, как она представляла себе накануне свадьбы. Никакой помпезной роскоши, только современная обстановка и очаровательный уют. Обивка стен, мебели, занавеси – все было из матового розового шелка нежнейших оттенков. Слева от входа помещалась широкая кровать с низкими резными спинками, а над ее изголовьем спускались от карниза светло-розовые драпировки, украшенные живыми цветами. Напротив – камин из бледно-розового мрамора с позолоченной ажурной решеткой. Почти весь паркетный пол покрывал огромный восточный ковер с бежевыми и розовыми узорами, а возле камина расстелена шкура тигра, убитого Леоном в Индии во время охоты.

К спальне с двух сторон примыкали еще две комнаты, отведенные новой хозяйке, – просторный светлый кабинет и небольшая туалетная, отделанная в молочно-белых и насыщенно-голубых тонах. За туалетной находилась полутемная гардеробная, заставленная высокими шкафами.

– Не желает ли миледи немного освежиться перед обедом? – услужливо спросила Розалин, протягивая руку в сторону высокого трюмо в позолоченной раме, заставленного многочисленными баночками и флаконами.

– Да, пожалуй, – согласилась Элизабет, усаживаясь за маленький столик. – Протри мне виски туалетной водой и побрызгай духами. Мои вещи еще вчера привезли в особняк. Надеюсь, ты их распаковала?

– Разумеется, миледи… Но я бы советовала вам воспользоваться теми духами, которые приобрел для вас лорд Леон. Попробуйте вот эти, они называются «Восточная ночь».

– «Восточная ночь»? Что за чушь! Обычно духи носят название цветка: «Нежная роза», «Стыдливая фиалка»… Да и сейчас еще белый день за окном, милочка, а не ночь!

– Однако позвольте заметить, что милорду нравятся именно эти духи, миледи.

Элизабет недовольно взглянула на горничную.

– Розалин, ты даешь слишком много советов, когда у тебя их не спрашивают. Хотя, впрочем… Покажи мне эту «Восточную ночь»… Да, пожалуй, побрызгай меня этими духами, хотя аромат кажется мне несколько странным.

Поднявшись из-за столика, Элизабет критически осмотрела себя в зеркало.

– «Восточная ночь»… – задумчиво повторила она, будучи совершенно не в силах оценить запах этих дорогих духов, так как все мысли ее были лишь о предстоящем объяснении с Леоном.

– Нанеси мне на щеки немного румян, Розалин, – попросила она, – кажется, я очень бледна.

– Невесты всегда сильно взволнованы перед брачной ночью, – многозначительно заметила горничная, и это замечание вызвало ужасное раздражение у Элизабет.

«Глупо злиться на служанку, – одернула она себя, – девушка не виновата, что у меня такое паршивое настроение».

* * *

Торжественный обед прошел в шумном веселье и бесконечных поздравлениях молодых. К его концу Элизабет чувствовала себя безумно усталой. Поэтому, открыв вместе с Леоном свадебный бал, она отказалась от танцев и вместе со своей подругой Мелиссой удалилась в дамскую комнату. Из этого помещения, примыкавшего к бальному залу, было хорошо видно, что там происходит. Время от времени в поле зрения Элизабет попадал Леон, о чем-то весело болтающий со своими приятелями, и ее сердце сжимал мучительный холод.

– Боже мой, Лиззи, как же я тебе завидую, – поминутно восклицала Мелисса, которую все в этом доме приводило в восхищение. – Ни у одной из наших замужних подруг нет такого роскошного дворца, даже у графини Бакстер. А этот бальный зал – просто чудо! Столько зеркал! И посмотри, как гармонично сочетается отделка стен цвета слоновой кости и беломраморная колоннада. А этот рубиновый хрусталь в люстрах… Бесподобно! Не кажется ли тебе, что он вносит какое-то оживление в изысканно строгий интерьер? На твоем месте я бы еще и часть мебели обтянула в алый цвет. Совсем немного, один большой диван и несколько кресел.

– Когда решусь здесь что-то переделать, обязательно спрошу твоего совета, – грустно улыбнулась Элизабет. – У тебя всегда был более тонкий вкус, чем у меня.

– Но ты что-то не кажешься мне слишком довольной, – Мелисса с неподдельной тревогой посмотрела на подругу. – Лиззи, дорогая, ты непременно должна приехать ко мне в ближайшие дни. Я же не слепая, вижу, что тебя что-то угнетает. Поделись со мной своими проблемами, и я постараюсь тебе помочь, чем только смогу!

– Я знаю, – Элизабет благодарно пожала Мелиссе руку, – ты всегда была моим самым преданным другом.

Элизабет было очень неловко перед подругой: как часто она насмехалась над Мелиссой в компании своих «преданных рыцарей», а вот теперь нуждается именно в ее помощи и поддержке. А чем, собственно, Мелисса Харвилл хуже ее? Она намного добрее, у нее больше здравого смысла. И если бы… если бы она не связала Леона этим браком, он вполне мог бы жениться на Мелиссе. Просто у него не было времени, чтобы получше узнать других лондонских девушек.

Внезапно в дамскую комнату стрелой ворвался Эдвард, восьмилетний брат Элизабет, которого по случаю свадьбы отпустили из пансиона.

– Лиззи, Лиззи, ты только послушай, что подарил мне твой Леон! – с порога закричал он, бросаясь к сестре. – Хочешь узнать? Спорим на целый мешок конфет, что не угадаешь!

– И ты один слопаешь целый мешок конфет, даже не поделившись со мной и Мелиссой? – рассмеялась Элизабет, крепко обнимая брата.

– Ну, я, конечно, поделюсь с вами и даже со всеми моими друзьями из пансиона, – немного смутился мальчик. – Но все-таки поспорь со мной, Лиззи!

– Хорошо, по рукам! Ну так что же такое он тебе подарил… – Элизабет сосредоточенно нахмурилась, притворившись, что никак не может отгадать. – Наверное, это какая-нибудь необыкновенная игрушка! Например…

Эдди снисходительно фыркнул:

– Вот еще! Нет, не угадала. У тебя остались две попытки!

– Ну, тогда… Должно быть, красочный альбом или сборник сказок с замечательными картинками.

– Последняя попытка!

– Господи, ну я даже не знаю, – Элизабет растерянно посмотрела на Мелиссу.

– Готова поспорить, что это игрушечная лошадка, почти совсем-совсем как настоящая! – поспешила на выручку мисс Харвилл.:

– Почти угадала! – Эдди захлопал в ладоши. – Да, лошадка, но только не игрушечная, а самая настоящая! Живой маленький пони, и его зовут «Маркиз», потому что ведь Леон – маркиз, да?

– Самый настоящий! Но ты уверен, что ему понравится, что ты назвал пони в его честь?

– Понравится, мы уже все обсудили! А знаешь, сестренка, – Эдди притянул сестру за шею и приблизил губы к самому ее уху, – когда я был в комнате Леона, я случайно увидел подарок, который он приготовил для тебя!

– Да? – Элизабет вдруг ощутила легкий озноб во всем теле. – И что же это такое было?

– Ну, вообще-то, я обещал, что ничего тебе не скажу, потому что Леон хочет отдать тебе подарок вечером, когда ты пойдешь спать… Но так уж и быть. Это… ну, такая штука, которую женщины носят на шее…

– Колье?

– Да! Но ты даже не представляешь, какое оно красивое! Все переливается бриллиантами, а в середине такие замечательные зеленые изумруды. Ох, наверное, зря я тебе все рассказал и испортил сюрприз!

– Ничего страшного, – Элизабет ласково потрепала брата по голове. – А теперь беги скорее к своим друзьям и расскажи им про подарок Леона! И не забудь похвастать, какой у тебя появился замечательный брат!

Отправив Эдди в детскую, Элизабет задумчиво опустилась на диван. При других обстоятельствах свадебный подарок непременно обрадовал бы ее, но сейчас она испытала лишь новое огорчение. Ведь у нее нет никакого права принимать от Леона такие щедрые подарки. И теперь… теперь ей нужно успеть объясниться с ним до того, как он преподнесет ей это колье. Только бы муж не додумался прийти к ней в комнату с этим подарком!

– Дорогая, мне кажется, тебе уже пора вернуться в зал, – услышала Элизабет рядом с собой недовольный голос матери. – В самом деле, отчего вы с Мелиссой так долго сидите здесь? Что могут подумать гости и жених?

* * *

Заметив, что Элизабет с подружкой наконец покинули дамскую комнату, Леон оставил компанию друзей и пошел им навстречу. Его губы сами собой растягивались в улыбке, когда он смотрел на свою юную и прекрасную жену. До чего же она была хороша в этом белоснежном атласном наряде, с нежным венком флёрдоранжа на взбитых локонах, от которого до самого низа спускалась полупрозрачная фата! По традиции, свадебное платье было пошито так, чтобы подчеркнуть скромность и целомудрие невесты. Его глубокое декольте прикрывала тюлевая вставка с ажурными цветочками, которая заканчивалась маленьким гофрированным воротничком, плотно облегающим шею. Широкие рукава спускались до самых кистей, скрывая очертания роскошных плеч Элизабет. Но от этого целомудрия воображение Леона разыгрывалось еще сильнее: он знал, что не пройдет и трех часов, как увидит жену без этого роскошного туалета.

Маркиз усмехнулся, вспомнив, как много слухов ходило по светским гостиным о вызывающем поведении и дерзких выходках мисс Элизабет Девери. Но на самом деле это сама невинность, все помыслы девушки чисты, как этот белоснежный наряд. Он уже убедился, что она очень строга с мужчинами, а все ее выходки обычно не идут дальше легкого флирта, приправленного иронией, а порой и язвительностью. Леон также знал, что в сердце этой юной красавицы бушует страстный огонь, и он лишь ждет своего часа. И еще Леон прекрасно помнил, как однажды этот огонь внезапно вырвался наружу, едва не превратившись в неукротимый пожар. Там, в картинной галерее Бартон-холла, когда он решился поцеловать Элизабет и когда она внезапно так пылко ответила на его поцелуй.

Толпа гостей предупредительно расступилась, когда маркиз Норвудский остановился напротив жены. Взяв ее за руку, Леон нежно поцеловал дрожащие пальчики и ласково сказал:

– Мне кажется, что вы уже порядком устали от всей этой суеты, Элизабет. Если хотите, я прямо сейчас провожу вас в вашу комнату.

– О нет, не нужно! – поспешно отозвалась она с непонятным для него испугом. – Я… я еще совсем не устала, и не можем же мы вот так бросить гостей!

– Вы вовсе не обязаны развлекать их до утра, – с улыбкой ответил Леон. – В любом случае, я еще пару часов побуду здесь. Так что смотрите, как лучше для вас.

– Благодарю вас, милорд, но я тоже еще какое-то время побуду в зале.

– Хорошо, – он ласково коснулся ее горячих щек. – Тогда не забудьте пригласить всех ваших подружек на большой обед, который я собираюсь дать через неделю. Будет много моих холостых приятелей, и, чем черт не шутит, возможно, мы скоро погуляем и еще на чьей-то свадьбе!

– Обязательно всех приглашу, – Элизабет вымученно улыбнулась. – Я хочу поблагодарить вас за подарок для Эдди. Он так давно просил у родителей пони, но они считали, что ему еще рано учиться ездить верхом.

– Теперь им некуда деваться – пони у мальчика уже есть и, хочешь не хочешь, а учить его верховой езде придется. Я даже сам готов заняться этим. Мне очень понравился ваш брат. Он в чем-то похож на вас, такой же жизнерадостный и неугомонный…

– Спасибо, милорд.

Леон немного помолчал, раздумывая, как вывести ее из этого скованного состояния.

– Я наблюдал, как вы общались с братом, Элизабет. Признаться, я еще никогда не видел вас такой раскованной и доброжелательной. – Он наклонился к ней ближе и серьезным тоном добавил: – Могу ли я надеяться, что и со мной вы когда-нибудь будете держаться так же непринужденно и открыто?

Она испуганно посмотрела на него и, не выдержав его пристального взгляда, опустила глаза. С большим трудом Элизабет смогла пробормотать невразумительный ответ и поспешила спрятаться под крылышко Мелиссы. У нее не осталось сил продолжать дальше это притворство, и она хотела лишь одного – поскорее рассказать Леону все, чтобы этот чудовищный обман закончился.

* * *

Они поднялись на третий этаж одновременно с Леоном, когда гости начали разъезжаться. В спальне маркизу уже дожидалась Розалин, которая тут же принялась деятельно помогать госпоже готовиться к брачной ночи. Горничная уже сняла с головы Элизабет фату с веночком и собиралась приняться за сложную прическу, когда хозяйка внезапно остановила ее и велела уходить. Однако, вместо того чтобы выполнить приказ, Розалин застыла на месте и недоуменно уставилась на маркизу. Поднявшись с кресла, Элизабет нервно прошлась по комнате, с растущей досадой кусая губы. Не могла же она объяснить служанке, что должна объясниться с Леоном прежде, чем они оба окажутся в ночных одеждах!

– Ты что, плохо слышишь, Розалин? – с раздражением повторила она. – Я сказала, что сегодня больше не нуждаюсь в твоих услугах. Уходи и оставь меня одну.

– Но, миледи! – запротестовала девушка. – Я не могу уйти, пока не помогу вам хотя бы снять платье и расшнуровать корсет. Без моей помощи вам будет нелегко справиться с этим, и вообще я должна…

– Уходи! – голос Элизабет против ее воли тут же сорвался на крик. – Уходи отсюда, убирайся! Ну?! Чего ты ждешь?! Чтобы я сама вытолкала тебя за дверь?

Испуганно шарахнувшись в сторону, Розалин бросилась вон. Опомнившись, Элизабет поспешно окликнула ее и заставила вернуться назад. Боже мой, да она совсем не в силах держать себя в руках! Что она творит? Ведь завтра вся прислуга в доме будет знать, что им досталась в хозяйки злобная фурия.

– Успокойся, Розалин, я не хотела тебя обидеть, – дрожащим от волнения голосом выговорила Элизабет. – Но ты должна научиться с первого раза понимать мои приказания. А теперь можешь отправляться к себе. Но перед этим, прямо сейчас, зайди к милорду и передай, что я хочу срочно его видеть. Ты поняла?

– Да, миледи. – Губы Розалин мелко дрожали от сдерживаемых рыданий, когда она снова направилась к выходу.

Элизабет не успела еще о чем-то подумать, как дверь снова открылась и в комнату поспешно вошел Леон. Молодая жена с облегчением заметила, что он все еще в парадном черном фраке и даже галстук не развязан.

– Что случилось, дорогая моя? – спросил несколько удивленный Леон, ласково беря ее за руку. – Чем вас умудрилась прогневать бедняжка Розалин? Она выбежала из вашей комнаты вся в слезах, и я не смог добиться от нее вразумительного ответа.

Осторожно высвободив свою руку, Элизабет отступила на пару шагов и в нерешительности застыла на месте. Она была уверена, что хорошо подготовилась к тяжелому объяснению, но сейчас вся решимость покинула ее. С растущим волнением она всматривалась в лицо Леона, не в силах найти подходящих слов, чтобы начать этот неприятный разговор. Ей вспомнилось его пугающее поведение в игорном зале, и сердце девушки наполнилось страхом. Крепко стиснув руки, чтобы унять внезапную дрожь, Элизабет с расстановкой проговорила:

– Милорд, уверяю вас, Розалин ни в чем не виновата. Просто… просто мне было необходимо поскорее удалить ее из комнаты, а она не поняла, чего я от нее хочу. Все дело в том, что мне нужно серьезно поговорить с вами, прямо сейчас.

Он слегка нахмурился, задумчиво поглаживая подборок. Потом бросил на жену быстрый пронзительный взгляд, от которого у нее от тревожного предчувствия чуть не подкосились ноги.

– Как я понимаю, это дело настолько важно, что его нельзя отложить до более подходящего момента? – медленно заговорил Леон. – Или… самый подходящий момент как раз настал?

– Да. – Элизабет решительно выступила вперед, еще крепче сжав руки. – Видите ли, милорд, я… я совершила по отношению к вам один непростительный поступок. Я очень виновата перед вами. Виновата в том, что вообще вышла за вас замуж.

– Что? – Он сделал шаг ей навстречу, с изумлением вглядываясь в ее расширившиеся от страха глаза. – Элизабет, вы говорите, что виноваты передо мной в том, что вышли за меня замуж? Я не ослышался? Бог мой, что вы хотите этим сказать? Как вы можете быть виноваты в том, что вышли за меня замуж? Разве это не я вынудил вас согласиться на этот брак? Ну, если не я сам, так ваш отец.

– Нет, дело совсем не в этом. – Элизабет в отчаянии прижала руки к груди, с каждым мгновением ей становилось все труднее сохранять необходимое спокойствие. – Милорд, я не должна была выходить за вас замуж, потому что за две недели до свадьбы я отдалась другому человеку, – выпалила она на одном дыхании. – Я так сильно не хотела становиться вашей женой, что решилась на этот отчаянный поступок. А потом поняла, что тот, другой человек, мне совсем не нужен. И я… я решила скрыть все это и выйти за вас, чтобы никто не узнал про мой позор.

Высказав наконец все что хотела, Элизабет отступила к окну и с испугом взглянула на Леона. Она ожидала, что он набросится на нее с яростными упреками, станет клясть последними словами, может быть, даже ударит… Но ничего подобного не произошло. С минуту в какой-то растерянности Леон стоял посередине комнаты, не сводя с Элизабет потемневших от боли глаз. Потом опустил голову, коснулся ладонью лба… И, повернувшись к двери, медленно покинул комнату.

– Все кончено! – судорожно воскликнула Элизабет, бросаясь на кровать и пряча пылающее лицо в подушках. – Теперь я навсегда потеряла его уважение и любовь! Он презирает меня так сильно, что даже не снизошел до ответных оскорблений.

Глава 8

Усталость трудного дня все же дала себя знать, и Элизабет заснула, едва оказавшись в постели. Разбудила ее Розалин, будничным тоном объявив, что пора вставать, так как завтрак в норвуд-ском дворце всегда подается в десять часов. Пока Элизабет потягивалась в постели и совершала необходимый утренний туалет, горничная успела разложить на кушетке в туалетной комнате ее корсет, нижние юбки и утреннее розовое платье с длинными широкими рукавами и треугольными кружевными вставками на груди и спине.

Розалин помогла новой хозяйке одеться и со знанием дела принялась укладывать ее медные волосы в прическу «бидермейер». Элизабет украдкой наблюдала за служанкой, но та выполняла свою работу с непроницаемым выражением лица. Казалось, она и не догадывалась, что новобрачные провели эту ночь в разных комнатах. Но Элизабет понимала, что это обстоятельство едва ли может остаться тайной для прислуги. Даже если никто не видел, как Леон вечером выходил из ее спальни, все станет ясным, как только в комнату войдет горничная, которой поручено следить за чистотой постельного белья.

– Завтрак будет подан в малой парадной столовой на втором этаже, – очень спокойным голосом объяснила Розалин. – Если миледи будет угодно, я провожу ее туда. Ведь вам еще не знакома планировка дворца.

– Да, да, Розалин, пожалуйста, – торопливо пробормотала Элизабет. – И, – она на секунду запнулась, – еще раз прости меня за то, что я была так резка с тобой вчера.

– Ничего, миледи, я сама во всем виновата.

Горничная застенчиво улыбнулась, а потом вдруг бросила на маркизу долгий тревожный взгляд. Она приоткрыла рот и, казалось, хотела сказать что-то еще, но, очевидно, побоялась вызвать новый приступ гнева своей госпожи. Заметив беспокойство служанки, Элизабет грустно вздохнула. Да, конечно, Розалин уже обо всем догадалась. И наверняка обвиняет свою новую хозяйку в плохом отношении к милорду, который был так добр со всеми слугами. Что ж, ничего не поделаешь, она вполне заслужила эти обвинения.

Покидая туалетную, Элизабет бросила внимательный взгляд в зеркало. Да, надо признать, что Розалин прекрасно знает свое дело. На шелковом платье не было ни единой морщинки, волосы уложены в сложную прическу более искусно, чем это делала ее бывшая горничная. Пышные медные локоны кокетливо обрамляли виски и верхнюю часть щек, нежные цветки персикового дерева, источавшие тонкий аромат, приятно оживляли прическу. Интересно, где Розалин смогла достать живые цветы в такую холодную пору? Элизабет мучило любопытство, но спросить она так и не решилась.

Они спустились на второй этаж и прошли через анфиладу роскошно убранных комнат к самому центру огромного дворца. Малая парадная столовая представляла собой просторную светлую комнату. Стены здесь были обтянуты нежным белым шелком с едва заметными тканевыми узорами, вокруг овального стола, покрытого бледно-розовой скатертью, стояло четырнадцать стульев с золотистой обивкой. Благородный интерьер мило оживляли гирлянды из роз и тонкая позолота отдельных деталей потолка и стен. Необычным являлось наличие трех широких окон на левой стене комнаты, выходящих не на улицу, как обычные окна, а на громадную беломраморную лестницу парадного вестибюля, покрытую изумрудным ковром. Эти просторные окна зрительно раздвигали границы столовой и, должно быть, в приемные дни позволяли опоздавшим гостям не заблудиться в бесчисленных помещениях дворца. С высокого лепного потолка вестибюля свешивалась громадная хрустальная люстра, переливающаяся сотнями бликов. Итальянские статуи из белоснежного мрамора составляли изысканный контраст с экзотическими растениями в высоких мраморных вазах.

«Подумать только, если бы не мой сумасбродный поступок, я могла бы стать хозяйкой всего этого великолепия!» – с невольным сожалением отметила Элизабет. И тут же поймала себя на мысли, что не может думать о себе как о настоящей хозяйке Норвудского дворца. Но неужели это и в самом деле случится – аннулирование брака, последующий затем скандал и неминуемый позор? От волнения Элизабет пошатнулась и чуть не врезалась лбом в стекло, но тут в комнату стремительным шагом проследовал Леон, и девушка мгновенно отскочила на середину столовой.

– Наверное, не стоит ждать, пока завтрак остынет? – с ходу спросил маркиз. И, не дожидаясь от супруги ответа, быстро позвал дворецкого и отдал соответствующие распоряжения.

Элизабет ничего не оставалось делать, как усесться на приготовленное для нее место и присоединиться к трапезе. Она изо всех сил старалась не показывать своего волнения при снующих туда-сюда слугах в бело-золотых ливреях, хотя с огромным трудом проглатывала каждый кусок. К ее безмерному удивлению, Леон выглядел абсолютно спокойным. С приветливой улыбкой он завел непринужденный разговор о намечающихся в ближайшие недели светских развлечениях. Разгадав его намерение скрыть от прислуги их размолвку, Элизабет присоединилась к нему и так же беспечно рассуждала о предстоящих гастролях французской танцовщицы, о намечающемся грандиозном бале во дворце герцога Беркщир-ского.

Наконец слуги церемонно удалились, заменив обеденный сервиз не менее роскошным кофейным из саксонского фарфора. Глубоко вздохнув, Леон откинулся на спинку стула и закурил. Пару минут Элизабет не решалась поднять на мужа глаза и сосредоточенно смотрела в свою чашку. Однако молчание затягивалось, и нужно было как-то разрядить эту напряженную обстановку.

– Милорд, – Элизабет смело взглянула на Леона и тут же снова опустила глаза, встретив его пристальный изучающий взгляд. – Я полагаю, вы уже успели обдумать то, что я вам вчера сказала. Что вы решили? Как вы теперь поступите? Собираетесь ли вы… – она судорожно глотнула кофе – аннулировать наш брак?

– Аннулировать наш брак, – медленно повторил он, хмуро усмехнувшись. Потом вдруг резко встал из-за стола, скомкав розовую салфетку. Испуганно звякнув чашкой о хрупкое блюдце, Элизабет поспешно вскочила вслед за ним.

– Так, значит, именно это вы и намерены сделать? Ну что ж, иного ответа, наверное, нельзя было и ожидать.

Он подошел к ней так близко, что девушка уловила терпкий запах его дорогого одеколона.

– Элизабет, – строго сказал Леон, – посмотрите сейчас мне в глаза и ответьте: вы действительно хотите, чтобы я аннулировал наш брак? Прошу вас: подумайте хорошенько, прежде чем отвечать. Ваша склонность к поспешным, непродуманным поступкам уже и так обошлась вам слишком дорого.

– Но разве… разве вы сами этого не хотите?

– Сейчас не имеет никакого значения, чего я хочу, а чего нет. Речь идет о вашей дальнейшей судьбе. Понимаете ли вы это или нет, черт вас возьми?! Элизабет, как вы думаете, что будет с вами, если я решу расторгнуть наш брак и объявлю его несостоявшимся? Ну же, отвечайте! Не настолько же вы глупы, чтобы не понимать всех последствий такого шага!

Она испуганно вскрикнула, прижав ладонь к побледневшим губам. Его стальной взгляд сверлил молодую жену насквозь, заставляя сгорать от стыда. Она хотела ответить, но вместо слов из ее пересохшего горла вырвался лишь слабый сдавленный стон.

– Кажется, вы, наконец, начали понимать? И все же мне придется еще немного помучить вас, чтобы вы раз и навсегда все уяснили. Элизабет, – Леон приподнял ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза, – если я решу аннулировать наш брак, мне придется привести для этого очень веские доводы. А после этого… после этого, как вы понимаете, ваша репутация порядочной женщины будет навсегда загублена. Вы уже никогда не сможете выйти замуж за достойного человека, вас никогда больше не пригласят ни на один светский вечер. Элизабет., после того, как я оставлю вас, общество с негодованием отвернется от вас, вы станете изгоем. А вашим почтенным родителям придется безвыездно жить в своем имении, потому что двери светских гостиных будут закрыты и для них тоже. Понимаете ли вы это?

– Да, – с трудом выдавила она, бессильно опускаясь на стул. – Да, я все прекрасно понимаю, лорд Кроуфорд, я вовсе не так глупа, как вы сказали. Но когда я решилась на этот безумный шаг, я была уверена, что хочу выйти замуж за…

– Так почему же вы не сделали этого? – Он сел рядом с ней и с болью посмотрел в ее наполнившиеся слезами глаза. – Неужели Симон Марсант так разочаровал вас? У вас наконец открылись на него глаза?

Испуганно ахнув, Элизабет отшатнулась назад.

– Почему вы так уверены, что это барон Марсант? – она тщетно пыталась придать своему голосу твердые нотки. – Это… это может быть и совсем другой человек…

– Прекратите! Я не собираюсь вызывать его на дуэль, пока он будет молчать. Да черт с ним! Речь сейчас не об этом безнравственном наглеце. Элизабет, так вы понимаете, что аннулировать наш брак я не могу? Даже относись я к вам в десять раз хуже, посягнуть на честь женщины выше моих сил. А если этот вариант отпадает сам собой, значит, нам нужно сделать вид, что у нас все благополучно, и жить, как ни в чем не бывало. Мы можем жить в разных покоях в этом доме, но в глазах общества все должно выглядеть пристойно. В конце концов, это не так уж и сложно, – заключил маркиз, вставая, чтобы достать новую сигару. – Светский брак подразумевает лишь соблюдение внешних приличий. От супругов не требуется взаимной симпатии, наоборот, слишком пылкие чувства между мужем и женой вызывают насмешки. Брак – это прежде всего деловое соглашение, сделка. Что ж, на том и порешим.

Он отошел к окну и стал спокойно курить, не оглядываясь на жену. Убедившись, что никакие разоблачения ей больше не грозят, Элизабет постепенно успокоилась. И чем спокойнее становилось у нее на душе, тем сильнее начинал подниматься в ее сердце гнев. «Черт возьми, да что же это такое? – думала она с растущим возмущением. – Бесстыжий, хладнокровный негодяй! Как он смеет разыгрывать из себя моего благодетеля, спасителя женской чести? Ведь это из-за него все и случилось! Нет, если я сейчас не расставлю все по своим местам, то навсегда окажусь в зависимом положении и мне придется перед ним пресмыкаться, как какой-то безвольной дурочке!»

– Послушайте-ка меня, лорд Кроуфорд, – надменно произнесла она, приближаясь к нему уверенной, горделивой походкой, – а не кажется ли вам, что вы несколько переборщили, выставляя себя моим спасителем?

Леон медленно обернулся, смерив ее долгим заинтересованным взглядом.

– Ну, ну, давайте, миледи, выскажите мне все, что обо мне думаете, – с иронией произнес он. И так вызывающе усмехнулся, что Элизабет едва удержалась, чтобы не вцепиться ему в лицо.

– Ах, вот как вы со мной разговариваете! – гневно воскликнула она. – Что ж, разве можно ожидать деликатного обращения от вчерашнего солдафона!

– Разумеется, нет, – его голос оставался возмутительно спокойным. – С чего это вы вдруг взяли, что мне знакомы светские приличия и хорошие манеры?

– Послушайте, не морочьте мне голову! – Элизабет чувствовала, что ее заносит, но была не в силах остановиться. – Вы тут очень долго разглагольствовали о своем благородстве, так дайте же теперь высказаться и мне. Лорд Кроуфорд, – она надменно вздернула подбородок, – я считаю, что у вас нет ни малейших оснований обвинять меня в недостойном поведении. Потому что… потому что это все случилось из-за вас! Если бы вы не принуждали меня выходить за вас замуж против моей воли, мне никогда бы и в голову не пришло броситься в объятия другого мужчины! Любой, любой мужчина в Лондоне скажет вам, что моя репутация всегда была безупречной! Да, я иногда совершала необдуманные поступки, но никогда бы не решилась на такое безумство, если бы не крайнее отчаяние!