Текст книги "Любить Пабло, ненавидеть Эскобара"

Президентские амбиции

Несколько недель спустя Анибалу позвонили от Эскобара. Член Конгресса хочет показать нам расположенные неподалеку от карибского побережья Колумбии имение и зоопарк, принадлежащие Хорхе Луису Очоа, большому другу и партнеру Пабло в общественном проекте «Медельин без трущоб». Эскобар посылает за нами самолет, приземлившись, мы видим, что он уже ждет нас в сопровождении своего эскорта. На этот раз он не хозяин дома, поэтому присоединяется к группе приглашенных, среди которых снова присутствует наша подруга Анхела. Мы не смогли взять с собой детей Анибала, потому что их мать отреагировала на рассказ о приключениях в альенде «Наполес» с подлинным ужасом и строго-настрого запретила вновь брать детей на «выходные с этими экстравагантными нуворишами».

Дорога от аэропорта до города почти пуста. Через несколько минут поездки под безжалостно палящим солнцем с Эскобаром за рулем кабриолета мы подъезжаем к посту, где взимается плата за проезд: три доллара США. Наш водитель замедляет ход, приветствует сборщика пошлины своей самой добродушной улыбкой и беззаботно проезжает дальше на минимальной скорости, оставляя позади изумленного парнишку, который сначала стоит, разинув рот, с чеком в руке, а потом предпринимает попытку догнать нас, безрезультатно размахивая руками, требуя, чтобы мы остановились. Полные удивления, мы спрашиваем у Пабло: почему он «промахнул пост», как говорят на чистом колумбийском.

– А потому что, если в будке нет полиции, я не плачу. Уважаю только вооруженных представителей власти! – восклицает он триумфально, с апломбом школьного учителя, дающего урок своим маленьким воспитанникам.

Семья Очоа – известные заводчики и экспортеры лошадей-чемпионов; в имении Лома, неподалеку от Медельина, которым управляет отец семейства Фабио, их тысячи. В здешнем поместье Веракрус выращивают боевых быков, и, хотя его размеры и величина зоопарка не могут сравниться с размерами асьенды «Наполес», дом выглядит весьма фешенебельным. Повсюду виднеются маленькие электрические «Феррари» и «Мерседесы», красные и желтые – мечта многих детей. Старший из трех братьев Очоа, Хорхе Луис, приветливый человек, сверстник Пабло, друзья прозвали его Толстяком. Он женат на высокой красивой женщине, Марии Лие Посада, двоюродной сестре министра связи, Ноэми Санин Посады[23]23
  Марта Ноэми Санин Посада (Marta Noemí del Espíritu Santo Sanín Posada de Rubio) – колумбийский политик, министр связи и массовых коммуникаций (1983–1986).


[Закрыть]. Хотя Хорхе далеко до изобретательности Эскобара в плане развлечений, сразу бросается в глаза, что обоих мужчин объединяют большая привязанность и глубокое уважение – залог преданности, которая уже не раз проходила проверку временем.

На прощание я говорю Хорхе, что хотела бы увидеть его знаменитых лошадей-чемпионов. Расплывшись в улыбке, он обещает организовать что-нибудь особенное, уверяя: я точно не останусь разочарованной.

Мы возвращаемся в Медельин на другом самолете Эскобара, и, хотя его усилия по завоеванию Анхелиты снова не увенчались успехом, оба, кажется, стали хорошими друзьями. Медельин – «город вечной весны», и для «пайсас»[24]24
  Paisa(s) – название жителей колумбийских департаментов: Антиокьи, Кальдас, Рисаральда, Киндио, Северной Толимы и севера долины реки Каука. Paisa – это сокращенное paisano – крестьянин, сельский житель. Знаменитая рекламная эмблема колумбийского кофе «Хуан Вальдес», изображающая фермера из региона Паиса, одетого в пончо, шляпу агуадено, с сумкой-карриэлем и в сопровождении мула, стала, как считается, триумфом рекламного коммуникативного дизайна.


[Закрыть], его гордых жителей, это – промышленная столица Колумбии, столица департамента и столица мира. Мы поселились в отеле «Интерконтиненталь», расположенном в красивой коммуне Эль Побладо, рядом с особняком и офисом Пабло и Густаво. Это собственность управляющего метро Медельина, их большого друга. Здешняя часть города отличается бесконечностью серпантинов, протянувшихся между холмами, покрытыми пышной субтропической растительностью. Для таких посетителей, как мы, привыкших к прямым улицам Боготы, пронумерованным, как в Нью-Йорке, улочки оказываются настоящим лабиринтом, но «пайсас» проносятся туда-сюда на полной скорости, поднимаясь и спускаясь от жилых районов, окруженных деревьями и садами, до шумного центра города.

– Так как сегодня воскресенье и все ложатся рано, в полночь я приглашаю вас на головокружительную поездку в автомобиле Джеймса Бонда, – заявляет Пабло.

Когда он презентует нам бриллиант своей коллекции, сначала мы ужасно разочарованы. Это далеко не «Астон Мартин», и можно только догадываться, что это за марка. Затем, когда мы видим, что панель управления усыпана кнопками, наши лица озаряются любопытством. Увидев это, гордый владелец начинает перечислять достоинства своего авто. Такие детали могли прийти в голову только полицейскому:

– Так выбрасывается дымовая завеса, которая заставляет остановиться преследователей; другая кнопка – слезоточивый газ, он вызывает кашель, потом ужасно хочется пить; а это – масло, чтобы преследователи скользили зигзагом и падали в глубину пропасти. Еще одна кнопка – сотни гвоздиков и шипов, чтобы проколоть им шины; это огнемет, который активируется с выбросом бензина; здесь есть даже взрывчатые вещества, а по сторонам расположены пулеметы, но сегодня мы их убрали, на случай, если автомобиль попадет в руки какой-нибудь мстительной пантеры. Ах да! И в случае, если все вышеперечисленное выйдет из строя, последняя кнопка издает звук с частотой, разрывающей барабанные перепонки. Продемонстрируем же на практике действие моего сокровища. К сожалению, в автомобиле Бонда поместятся только дамы, Анхела будет моим штурманом. Мужчины и… Вирхиния поедут сзади.

Пабло не спеша разгоняется, в то время как мы срываемся с места. Через несколько минут автомобиль Бонда проносится, словно гонимый дьяволом. Кажется, он вот-вот пролетит над нами, и вот он уже впереди. Мы снова и снова идем на обгон, но, когда это почти удается, Эскобар удирает и растворяется в поворотах пустынных улиц Эль Побладо, чтобы снова появиться в самый непредсказуемый момент.

Я молю бога, чтобы ни одна машина не встретилась на его пути: либо она вылетит с дороги и опрокинется, либо ее раскатает по асфальту, как почтовую марку. Игра продолжается около часа, мы немного сбавляем скорость, чтобы перевести дух. Машина Эскобара с ревом появляется среди теней, оставляя нас в море дыма, мы вынуждены остановиться. Несколько минут уходят на то, чтобы рассмотреть дорогу, а когда мы в конце концов ее находим, возникает какой-то запах, и нас окутывают большие черные тучи газа, которые с каждой секундой увеличиваются и раздуваются. Такое чувство, будто серная кислота жжет горло и поднимается по носу, застилая зрение и заполоняя каждую извилину нашего мозга. Мы кашляем, с каждым глотком отравленного воздуха жар увеличивается в десятки раз. За спиной слышится кряхтение телохранителей, а издали доносится смех пассажиров автомобиля Джеймса Бонда, который срывается с места на скорости двести километров в час.

Не знаю как, но где-то на обочине мы находим водяную колонку. Ребята Эскобара выбегают из машин, ругаются и, толкая друг друга, дерутся за глоток жидкости. Смотря на их всхлипывания, я отхожу в сторону и, подавая пример, встаю в конец очереди. Затем, подбоченившись, кричу из последних сил, со всем презрением, на которое только способна:

– Будьте мужчинами, черт возьми! По-видимому, единственный, кто здесь еще сохранил хоть каплю мужества, это – я, женщина! Вам не стыдно? Сохраняйте достоинство, а то как девчонки!

Прибыв на место и застав эту сцену, Пабло и его сообщники падают со смеху. Он снова и снова клянется, что виновата во всем его штурман. Он только разрешил ей выпустить в нас дымовую завесу, а злобная ведьма, безостановочно смеясь, признается, что «по ошибке нажала кнопочку слезоточивого газа». Потом командным тоном Эскобар обращается к своим людям:

– Сохраняйте достоинство и пропустите даму, а то и правда, как девчонки!

Кашляя и глотая слезы, я говорю, что уступаю «сеньоритам» и попью воды в отеле, в двух минутах езды отсюда. Добавив, что его старое корыто – всего лишь зловонный скунс, я удаляюсь.

Очередная наша поездка в Медельин состоится во второй половине 1982 года. Анибал знакомит меня с Хоакином Буилесом, «большой шишкой», не похожим на Пабло и его ребят. «Хоако» – точь-в-точь как Панчо Вилья[25]25
  Хосе Доротео Аранго Арамбула (José Doroteo Arango Arámbula, 5 июня 1878 г. – 23 июля 1923 г., Мексика), более известный как Франсиско Вилья, или Панчо Вилья, – один из революционных генералов и лидеров крестьянских повстанцев во время Мексиканской революции 1910–1917 гг.


[Закрыть]. У него безупречная родословная, он несказанно богат, невероятно хорош и славится своим коварством. «Хоакин – очень уж плохой парень, не такой, как Паблито». По его приказу, вместе с кузеном Мигелем Анхелем, были убиты сотни людей. Столько, что, кажется, наберется целый городок какого-нибудь антьокийского муниципалитета. Мы с Анибалом не верим ни одному его слову, но Буилес хохочет и клянется: так и есть.

– Правда в том, что Хоако – настоящий виртуоз, – как-то слышала я от Пабло. – Но такой… такой скупой, что предпочитает потерять целый вечер, пытаясь продать кому-то персидский ковер, чтобы заработать тысячу долларов, чем приложить столько же времени и усилий, продав пятьсот кило «коки» – этого бы хватило на десять складов с коврами!

В тот увлекательный вечер с Хоако, Анибалем и El Cantautor я узнаю, что путь Пабло к успешной политической карьере начался достаточно экстраординарно. Будучи еще совсем юным, он воровал кладбищенские плиты. Сбивая имена покойников, они с компаньонами продавали их как новые, и не один раз, а несколько. Меня откровенно веселит эта история. Представляю, как все эти старые и жадные «пайсас» переворачиваются в гробу, узнав, что их наследники заплатили крупную сумму денег за плиту, которая досталась им даже не из вторых рук, а из третьих или четвертых. Еще я слушаю их восхищенные речи о неоспоримом и достойном похвалы таланте Эскобара за несколько часов разбирать украденные автомобили любой марки и потом продавать их по частям как «запасные детали со скидкой». В глубине души я прихожу к выводу: всесторонние знания заместителя конгрессмена в области автомобильной механики позволили ему создать то самое произведение, «исключительное, уникальное и изготовленное полностью собственноручно», – автомобиль Джеймса Бонда.

Кто-то упоминает, что наш новый друг был еще и «gatillero» – наемным убийцей, во время «войн Мальборо»[26]26
  «В то время (примерно до 1973 года) Дон Альфредо стал первым, кого в Колумбии назвали «Крестным отцом». Эта «война» началась в Колумбии и продолжилась в США. Дон Альфредо ввозил сигареты грузовиками, как и другие контрабандисты. Сигареты стали продавать на каждом углу, конкуренция росла, цены падали, и все понесли убытки. Тогда конкуренты начали убивать друг друга, сначала в Колумбии, а потом и в США». Материал взят из интервью Пабло Эскобара Херману Кастро Кайседе (Germán Castro Caycedo) в 1967 г., опубликованном в журнале «Cromos» 7 ноября 1994 г.


[Закрыть]. Но когда я спрашиваю: что это значит, никто не может дать мне разумного объяснения, все резко меняют тему. Мне представляется расхититель табачных киосков, потому что тысяча контрабандных пачек «Мальборо» точно весит меньше, чем надгробная плита. Думаю, жизнь Паблито очень похожа на слоган сигарет «Virginia Slims»: «Ты прошла долгий путь, детка».

* * *

Несколько дней спустя мы получаем от Очоа приглашение в Картахену, там нас ожидает одна из самых незабываемых ночей в моей жизни. Мы поселились в президентском номере отеля «Cartagena Hilton». Поужинав в лучшем ресторане города, готовимся к сюрпризу, который Хорхе и его семья приготовили для нас во исполнение обещания, данного пару дней назад: прогулка по улицам города, старой части и новой, в каретах с лошадьми, привезенных из имения Лома.

Сцена будто вырезана из «Тысячи и одной ночи», заказана арабским шейхом на свадьбу его единственной дочери и срежиссирована голливудским художником-постановщиком для освещения какого-нибудь торжественного мероприятия в солидном мексиканском имении XIX века.

Экипажи с лошадьми не такие, как в Картахене или Нью-Йорке, и даже не такие, как на знаменитой испанской ярмарке в Севилье. На них висят два фонаря, обрамляющие силуэт кучера, одетого в безупречную форму. Каждый из четырех экипажей тянут шесть чемпионов породы першерон, белые как снег, со вздымающейся грудью, щеголеватого вида, подобно лошадям в карете Золушки. Они очень красивые, статные и крупные. Постукивая копытами, с монументальным и чувственным тактом двадцати четырех танцоров фламенко, лошади синхронно маршируют по старинным улицам. Пабло сообщает: каждая пара стоит миллион долларов. Однако для меня наслаждение, вызываемое столь возвышенными эмоциями, дороже всего золота мира. Зрелище оставляет толику удивления в глазах всех наблюдателей: людей, выглядывающих с белых балконов старого города, довольных туристов, бедных извозчиков из Картахены, которые, разинув рот, наблюдают за торжественным дефиле роскошной процессии.

Не знаю: был ли весь этот спектакль проявлением великодушия Хорхе, спланированным специально для нас и его партнера; или изящным изобретением Пабло в надежде соблазнить Анхелиту чем-то столь романтичным и оригинальным; или же выражением благодарности семьи Очоа за успешный исход дела, смелость и мастерство, проявленные Эскобаром при спасении сестры Хорхе годом ранее от похитителей. Знаю только, что ни один из известных мне крупных колумбийских магнатов не смог бы даже на свадьбу своей дочери организовать настолько бесподобное зрелище, какое эта семья с безупречным вкусом подарила нам той ночью.

В следующие продолжительные выходные мы отправляемся в город Санта-Марта, расположенный на побережье Карибского моря, колыбель легендарной «Samarian Gold». Там мы знакомимся с королями марихуаны, семьей Давила. В отличие от торговцев кокаином, происходящих в большинстве своем (за исключением семьи Очоа) из бедных слоев или низшего среднего класса, Давила принадлежат к бывшей аристократии землевладельцев с Атлантического побережья. И, в отличие от кокаинщиков, которые в общем-то малоприятные, или, как бы сказал Анибал, «мутные», почти все эти мужчины высокие, красивые, хотя и немного простоватые. Некоторые женщины из семьи Давила заключили брак с такими известными персонами, как президент Колумбии Лопес Пумарехо[27]27
  Альфонсо Лопес Пумарехо (Alfonso López Pumarejo) – президент Колумбии в 1934–1938 гг. и 1942–1945 гг. Член Колумбийской либеральной партии.


[Закрыть], сын президента Турбай и Хулио Марио Санто Доминго, самый богатый человек страны.

Анибал рассказывает мне, что аэропорт Санта-Марта закрывается в шесть часов вечера, но Давила здесь обладают такой властью, что ночью он заново открывается специально для них, поэтому они спокойно могут отправлять самолеты, загруженные самой лучшей в мире марихуаной. Я спрашиваю, как им это удается, а он отвечает: «подмазывая» кого нужно – диспетчерскую вышку, полицию, того или иного морского офицера. Уже успев познакомиться со многими из его друзей-нуворишей, я удивленно произношу:

– Мне казалось, что у всех этих наркоторговцев есть в особняке собственная посадочная площадка…

– Что ты, моя прелесть. Только у самых крупных! Марихуана не настолько прибыльна, тем более уже появилась конкуренция на Гавайях. Даже не мечтай, что можно запросто ею обзавестись. Для собственной полосы тебе понадобится миллион разрешений. Представь бумажную волокиту в этой стране, чтобы получить номер на машину. Так вот, умножь это на сто и получишь регистрационный номер HK[28]28
  HK – начальные буквы в регистрационном номере самолета, обозначающие страну: Колумбия.


[Закрыть] на самолет, а сейчас умножь все это еще на сто и получишь разрешение на частную полосу.

Я спрашиваю: что же тогда такого делает Пабло, у которого есть личная полоса и парк самолетов, при этом он доставляет тонны коки, жирафов, слонов из Африки и контрабандой завозит пневмокатки «Роллигон» и лодки длиной в шесть метров.

– Дело в том, что в его бизнесе нет конкурентов. Паблито – самый богатый из всех, потому что он, родная моя, – настоящий гигант. У него есть свой человек в управлении гражданской аэронавигации, молодой парень, сын одного из первых наркоторговцев… Альваро Урибе, кажется. Как думаешь, почему эти люди внезапно начали финансировать предвыборные кампании кандидатов в президенты – только чтобы заручиться доверием будущего президента? Не будь такой наивной!

– Ну, ничего себе парень себе место отхватил! Эти типы должны выстраиваться к нему в очередь.

– Такова жизнь, любовь моя: плохая слава забывается – деньги остаются дома!

* * *

Это были дни вина и роз, меда и смеха, приятных знакомств. Но так как все когда-нибудь заканчивается, однажды мелодия этой песни перестанет звучать так же внезапно, как началась.

Зависимость Анибала, которая, кажется, росла с каждой «горкой», подаренной ему Пабло, вызывала самые нелепые и обременительные сцены ревности, которые сменялись публичными признаниями в любви и порывами нежности. В прошлом, предназначенные для незнакомцев, сейчас они коснулись общих друзей и распространились даже на моих поклонников. После каждой ссоры следует расставание на сорок восемь часов, когда Анибал ищет утешения у бывшей подружки, двух девушек, дерущихся в грязи, или у трех танцовщиц фламенко. На третий день он звонит, умоляя вернуться к нему; часы уговоров, десятки роз и одна скупая слеза побеждают мое сопротивление… И все вновь начинается заново.

Однажды ночью мы сидели в элегантном баре с группой знакомых. Неожиданно мой молодой человек выхватил револьвер, направив его на двух поклонников, которые всего лишь попросили у меня автограф. Когда, почти через час, нашим друзьям удается разоружить его, я прошу их проводить меня домой. На этот раз, когда Анибал звонит, пытаясь оправдать произошедшее, я говорю ему:

– Если ты сегодня же бросишь кокаин, я буду заботиться о тебе и сделаю тебя счастливым до конца твоей жизни – если нет, я немедленно ухожу.

– Но, любовь моя, ты должна понять: я не могу жить без «Белоснежки» и никогда ее не брошу!

– Тогда я больше тебя не люблю, на этом и остановимся.

И вот, в мгновение ока, в первую неделю января, мы попрощались навсегда.

* * *

В 1983-м в Колумбии еще нет частных телеканалов. Каждое новое правительство на конкурсной основе выделяет время в эфирной сетке частным продюсерам или студиям. «ТВ Импакто» – студия, в которой я работаю с известной журналисткой Марго Риччи, сторонницей жесткой линии, получила несколько мест для вещания в расписании. Однако Колумбия переживает экономический спад, и крупные компании дают рекламу только в прайм-тайм – с семи до полдесятого вечера. У нас рекламы нет и средств на покрытие расходов Национального института радио и телевидения не хватает; практически все мелкие студии на грани банкротства. Марго просит меня встретиться и обсудить, что нам делать дальше. Но первое, о чем она спросила, едва в понедельник я зашла в контору, было:

– Правда, что Анибал стрелял в вас в пятницу?

Я уточняю: если это правда, то я сейчас была бы на кладбище или в больнице, а не в офисе.

– Но об этом судачит вся Богота! – произносит Марго таким тоном, будто слова чужих людей кажутся ей правдоподобнее того, что она видит своими глазами.

Я отвечаю, что не в силах изменить реальность, стараясь угодить всей Боготе. Однако, хоть Анибал и не стрелял в меня, я оставила его навсегда и проревела три дня без остановки.

– Наконец-то! Какое облегчение, прямо груз с плеч! А сейчас приготовьтесь плакать по-настоящему, потому что наши долги составляют сто тысяч долларов. С такими темпами через несколько недель мне придется идти продавать наш отдел, машину, ребенка!.. Конечно, перед тем как продать своего сына, я продам вас бедуину с пятью верблюдами, потому что не знаю, как мы из этого выберемся!

За восемь месяцев до этого, приняв приглашение правительства Израиля, мы с Марго отправились туда, а потом поехали в Египет, посмотреть пирамиды. Пока мы были на каирском рынке, торгуясь за ожерелье из бирюзы, один беззубый, смердящий тощий бедуин семидесяти лет, с пастушьим посохом, смотрел на меня похотливыми глазами, нервно нарезая круги, стараясь привлечь внимание хозяина лавки. Перебросившись со стариком парой слов, продавец, сверкая улыбкой, обратился на английском к Марго:

– Состоятельный сеньор хочет подарить девушке ожерелье, он желает жениться на ней и немедленно обсудить приданое. Предлагает за нее пять верблюдов!

Обиженная таким скромным количеством и раззадоренная необычным предложением, я сказала Марго, чтобы она попросила за меня хотя бы тридцать верблюдов, и невзначай предупредила эту мумию фараонов IV Династии, что девушка не девственница и была замужем не один, а целых два раза.

Негодуя, что только у шейха найдется 30 верблюдов, старик настороженно спросил Марго: похоронила ли я двух своих мужей. Сочувственно улыбнувшись претенденту на мою руку, предупреждая, чтобы я готовилась бежать, моя коллега с победоносным выражением обратилась к продавцу:

– Скажите состоятельному господину, что она не похоронила их. Эта девушка тридцати двух лет уже бросила двоих мужей, на двадцать лет моложе, в двадцать раз красивее и богаче его!

И мы бросились наутек, пока старик преследовал нас, крича что-то на арабском и яростно размахивая палкой. Мы смеялись не переставая, пока не вернулись в отель, счастливо наблюдая из нашей комнаты, как переливается в звездном сиянии легендарная нефритовая река Нил.

* * *

Упоминание бедуина оживляет в моей памяти коллекционера верблюдов, который далеко не семидесятилетний старик, не вспыльчивый, не зловонный и не беззубый. И я говорю Марго:

– Знаешь, есть тут у меня один знакомый, у которого побольше пяти верблюдов. Однажды он уже спас мне жизнь и, не задумываясь, мог бы спасти нашу студию.

– Шейх или владелец цирка? – иронично спрашивает она.

– Шейх с тридцатью верблюдами, но сначала мне нужно проконсультироваться.

Я звоню El Cantautor, объясняя, что на нашу компанию собираются наложить арест, и прошу телефон Пабло. Хочу предложить прорекламировать что-нибудь или продать ему нашу телестудию.

– Так, насколько мне известно, единственная рекламная кампания, в которой мог поучаствовать Пабло, – «Кока-Кола»![29]29
  Началом применения кокаина стал 1859 год. Его стали использовать как стимулирующее средство, добавляя в напитки. В 1895 году Джон Смит Пембертон, изобретатель кока-колы добавлял небольшое количество кокаина в напиток, оттуда и появилось название. Позже, в 1904–1906 гг., правительство США обязало производителей заменить алкалоид на кофеин. В рекламном бюллетене «Кока-Колы» 1858 года указано, что напиток содержит кокаин.


[Закрыть] Но это именно тот тип проблем, которые ему нравится решать одним росчерком пера… Сиди на месте, скоро он тебе позвонит!

Несколько минут спустя у меня зазвонил телефон, после непродолжительного разговора я направляюсь в офис моей коллеги и с радостной улыбкой сообщаю:

– Маргарита, представитель палаты Конгресса Эскобар Гавирия на связи и хочет знать: устраивает ли нас, если завтра в три часа он пошлет за нами свой частный самолет.

* * *

Вернувшись из Медельина, я обнаружила, что Ольгита и El Cantautor приглашают меня на ужин. Она милая и стройная, он – самый приятный и добродушный андалусиец на свете. Я захожу в дом, и у меня нет ни минутки, чтобы присесть: Урраса спрашивает, как все прошло. Я отвечаю: благодаря рекламной кампании велосипедов «Осито», которую Пабло нам предложил, мы сможем оплатить все долги студии. На следующей неделе я еду на съемки программы на городской свалке с участием Пабло.

– Ну… за такие деньги я готов даже поесть мусора! И ты все это покажешь на телевидении? Надо же!

Объясняю: каждый журналист еженедельно берет интервью у десятка скучных конгрессменов, а Пабло – представитель палаты депутатов. Да, он только заместитель конгрессмена, но все же – член Конгресса. Добавляю:

– Эскобар собирается подарить обитателям свалки 2500 домов и еще парочку – жителям трущоб. Если в Колумбии это не новость, пусть мне отрежут руку!

Он интересуется: было ли интервью обязательным условием Эскобара. Объясняю, что это я настояла на рекламной кампании с таким условием, потому что Пабло не хотел тратить на него и пяти минут, ограничившись маленькой заметкой. Я поблагодарила Эскобара за великодушие, отметив, что очень восхищаюсь деятельностью проекта «Медельин без трущоб» и хочу посвятить этому целый час своей программы с шести до семи вечера в понедельник, выпуск которой состоится через три недели.

– Ну, ты настоящий мужик! И мне кажется, Пабло тобой заинтересовался…

Утверждаю, что меня интересует только спасение моей студии и продвижение по карьерной лестнице, ведь это единственное, что у меня есть.

– Знаешь, если Пабло все-таки влюбится в тебя, а ты в него, что, я думаю, вполне вероятно, тебе уже больше не придется беспокоиться ни о карьере, ни о будущем, ни об этой дурацкой студии! Будешь благодарить меня всю оставшуюся жизнь, можешь мне поверить…

Смеясь, я заверяю его, что этого не случится: мое сердце до сих пор изранено, а Пабло всегда был очарован Анхелой.

– Ты действительно не поняла, что это были только детские игры? Она тот тип девушек, которые всегда будут влюблены в какого-нибудь игрока в поло. Пабло знает: Анхелита ему не пара, ведь он не дурак… Имея большие политическое амбиции, рядом он хочет видеть настоящую женщину, элегантную, которая умеет выступать перед публикой. Не модель и не девушку его же уровня, как последняя его подружка… Знаешь, что он оставил ей два миллиона долларов? Неужели такую принцессу, как ты, не заинтересует тот, кто в свои 33 года имеет все шансы стать одним из самых богатых людей в мире и метит в президенты?!

В ответ я отмечаю: таким богатым мужчинам всегда нравятся слишком молодые девушки, а мне, между прочим, уже тридцать три.

– Не говори ерунды! Черт, да ты выглядишь на все 25! К тому же мультимиллионеры предпочитают сногсшибательных и представительных женщин, а не девочек, не умеющих заниматься любовью, с которыми не о чем поговорить! Ты – настоящий секс-символ, твоя красота продлится еще как минимум лет двадцать, тебе этого мало? Знаешь хоть одного мужчину, которого беспокоил бы возраст Софи Лорен, глупенькая? Ты «professional beauty» этой страны, у тебя есть стать, такой, как ты, у Пабло никогда не было! А я думал, что ты сообразительная…

И с блеском завершая свои долгие рассуждения, El Cantautor испуганно восклицает:

– И если ты думаешь пойти на помойку в одежде от Гуччи и Валентино, предупреждаю: от запаха не удастся избавиться и за неделю! Тебе даже не снилось, что это за место…