Текст книги "Соколиная охота"

12. Китайская Народная Республика, в небе над миром

Небо на востоке только-только начало розоветь. Погода стояла тихая – ни ветерка, еще держится ночная прохлада, но уже чувствуется дыхание светила, несущего из-за горизонта летнюю жару. Серые титановые крылья самолетов, выстроенных в длинный строй, покрывал мелкий бисер росы.

Тихо, не слышно ни звука, лишь где-то в траве настойчиво стрекочет сверчок.

На аэродроме очень чисто. Здесь всегда чисто, это Китай, но сегодня каждая плитка идеально выложенной взлетной полосы вылизана и надраена. Сегодня на аэродроме ждут высокого гостя.

Огромный черный лимузин почти бесшумно выкатился прямо на полосу. Здесь, нарушая красивый строй железных птиц, стоял «Лэйгун» – мощный орбитальный истребитель с системой вертикального взлета-посадки. Безумно дорогая машина. Как в технологическом аспекте, так и в обслуживании. Расход топлива огромен до неприличия.

Цу Мин Шэнь вытянулся по стойке смирно, завидев черную стрелу правительственного автомобиля. С настоящим бензиновым двигателем. Сегодня Шэню предстоял ответственный день: он должен лететь с высоким гостем в… Собственно, куда необходимо направить лучший военный самолет мира, Шэнь не знал. Полетное задание не выдали и ничего не сказали, но летчик понимал, что вопросы задавать не стоит. Он был готов выполнить любое задание на благо Народной Республики.

Лимузин остановился точно напротив замершего у истребителя летчика. Полковник Тэн Ли открыл дверь машины, но рука человека, сидевшего на заднем кресле, нетерпеливо толкнула дверь, и полковник вынужден был отойти на шаг. Начальник одного из Пекинских военных аэродромов почтительно склонил голову, не сводя, однако, с высокого гостя глаз.

Из лимузина выбрался человек в летном костюме. Молодой, лет тридцати пяти, с черными коротко стриженными волосами, небольшого роста, узкий в плечах. Вид у появившегося мужчины был весьма субтильным и даже – слабым, с чем совершенно не вязался его взгляд: жесткий, колкий взгляд прищуренных не то от появившегося у горизонта солнца, не то от налетевшего откуда-то ветра глаз. Так смотрит хозяин на свои владения после долгой отлучки, выискивая изъяны в оставленной без присмотра собственности. Так смотрит тигр на того, кто просто прохаживается мимо, но в один прекрасный момент может стать его добычей.

На Тэн Ли человек даже не взглянул. Сразу направился к «Лэйгуну», прошел мимо Шэня, словно это был не человек, а какое-то аэродромное оборудование, подошел к самолету и с неожиданной нежностью погладил прохладный металл фюзеляжа.

Потом мужчина резко обернулся и вонзил взгляд в замершего Шэня. Он ждал.

– Капитан Цу Мин Шэнь, – отрапортовал пилот, глядя прямо перед собой. Одного взгляда в бездонные темные колодцы было достаточно, чтобы всеми силами избегать встречи с глазами этого человека.

– Ваш пилот, – подал голос полковник Тэн Ли, стоявший позади гостя.

Мужчина в летном костюме на мгновение повернулся, скользнув взглядом по начальнику аэродрома, и полковник прикусил язык.

– Полковник… Хэ, – представился гость, запнувшись, словно придумал имя только что. А может, так оно и было, настоящие имена таких людей знали немногие.

После этого Хэ протянул руку Шэню, чем настолько удивил пилота, что тот не сразу ответил на рукопожатие. Рука у полковника была маленькая сухая и горячая.

– У вас отличная машина, капитан, – сказал Хэ, косясь на «Лэйгун».

– Так точно! – выкрикнул Шэнь.

Полковник вытащил из нагрудного кармана небольшой коммуникатор, внимательно всмотрелся в экран и нажал клавишу. Тут же в «балалайку» Шэня пришло полетное задание. Вояж предстоял неблизкий.

– Незачем кричать, капитан, – просто сказал Хэ, отобрал у Тэн Ли летный шлем и полез в кабину. На место второго пилота.

Шэнь продолжал стоять, вытянувшись в струну. Его охватил какой-то ступор, он никак не мог решиться сдвинуться с места. Тэн Ли, не меняя покорной позы, бросил на капитана гневный взгляд и махнул пальцами – мол, давай, двигайся. Мышцы Шэня свело судорогой, ему не удавалось даже пошевелить рукой.

– Второй пилот к полету готов! – послышался сверху голос Хэ.

Фраза прозвучала легко, высокий гость забавлялся, но это помогло Шэню прийти в себя. Нацепив на голову шлем, капитан пулей взобрался по приставленной к «Лэйгуну» лесенке и занял положенное ему кресло первого пилота.

Руки автоматическими движениями прошлись по тумблерам, глаза читали показания приборов. Не глядя, Шэнь поймал серебристый проводок психопривода и подключил его в «балалайку». Чип в голове капитана и «поплавок», установленный в компьютере истребителя, обменялись цифровыми приветствиями, Шэнь прошептал личный код доступа, запрошенный «Лэйгуном», и мощная сенсорная система открыла доступ сознанию пилота. Теперь в руках особой нужды не было – Шэнь слился с машиной в единое целое.

Взревели турбины, кабина закрылась, отрезав их от шума, разорвавшего утреннюю тишину. Снаружи появившиеся словно из-под земли техники быстро откатывали лесенку.

«Лэйгун» был и впрямь отличной машиной. Шэнь боготворил дни, когда ему удавалось полетать на этом самолете. Он старался, он знал о самолете все. Он любил эту машину и его старания были вознаграждены – он личный пилот полковника Хэ.

«Лэйгун» по своей сути был обычным орбитальным истребителем, предназначенным для дальних вояжей в стратосфере и коротких «прыжков» на низкие орбиты. Этот самолет был призван уничтожать обнаглевшие спутники условного противника. Но это – в прошлом, ныне, после того как всемирная сеть развалилась на несколько огрызков, больше половины спутников попросту потерялись. Они продолжали наматывать витки на своих орбитах, но управляющие модули на Земле их не видели.

Тогда истребитель еще не носил имя древнего бога. Сейчас старый фюзеляж модифицировали, а начинку – электронику, мозги истребителя – поменяли полностью. Именно «внутренности» «Лэйгуна» являли собой секретную разработку, которой предстояло сказать решающее слово в потенциальном бою.

Орбитальный истребитель лихо вырулил на полосу, тяга включилась на полную мощность, и тяжелая, груженная малым комплектом вооружения железная птица, понеслась вперед. Навстречу небесам.

Отрыв. Ни с чем не сравнимое ощущение. Особенно, когда не просто управляешь самолетом – когда ты его часть. Такое можно ощутить только в кресле пилота «Лэйгуна». Шэнь осторожно подвигал закрылками, «Лэйгун» послушно отозвался изменением курса. Руки пилота лежали на штурвале, но это лишь привычка и требование инструкции – в случае неисправности психопривода или «балалайки» пилот должен перейти на ручное управление. Капитан старался вести мощную машину как можно плавнее, чтобы не доставлять неприятных моментов пассажиру – перегрузки «Лэйгун» мог давать весьма нешуточные.

Справа и сзади в багрянце восхода было хорошо видно уходящее за горизонт пестрое пятно с несколькими десятками торчащих ближе к центру огрызков небоскребов – часть, пострадавших во время толчков, еще не успели полностью демонтировать, другие строили заново. Пекин, столица Народной Республики, половина территории которой сильно пострадала во время Катастрофы, быстро отстраивается, приобретая привычный блеск и величие.

– Капитан, – послышался голос Хэ, – вы позволите мне попробовать вести машину? Давно мечтал испытать «Лэйгун», так сказать, на себе.

В горле Шэня мгновенно пересохло. Разве мог пилот отказать полковнику? Хотя формально командиром истребителя был он.

– Конечно, – с трудом прохрипел Шэнь.

И тут же капитан ощутил появление второго пилота в виртуальной связке человек-машина. Авторизации «Лэйгун» у полковника не запрашивал – вшитый в «балалайку» полный доступ? Без сомнения, Хэ входил в число посвященных в Большие тайны Поднебесной.

Отключиться или продолжить совместный контроль самолета? Шэнь не знал как поступить. По инструкции, первый пилот не должен прекращать контроль машины во время полета. Полная передача управления второму пилоту подразумевалась только в случае повреждения «балалайки» или гибели первого. Но Хэ справедливо мог бояться вторжения в свою «балалайку», а там наверняка хранится то, что Шэню знать не положено. И тогда…

– Вы правильно делаете, что продолжаете контролировать полет, – сообщил Хэ. – Я не так уж часто летаю, поэтому помощь опытного пилота не повредит.

И добавил спустя пару минут:

– Вас все равно проверят после завершения задания. Так что расслабьтесь – никакие ваши действия… хм… не испортят вам жизнь.

Его проверят. Полное форматирование «балалайки» с отгрузкой данных на сервер Министерства государственной безопасности, допрос с возможностью применения психотропных препаратов, обыски и контроль личной переписки в течение как минимум полугода. Шэнь почувствовал, что спина покрылась испариной.

Зачем тратить столько сил на проверку какого-то капитана ВВС, который, скорее всего, и так ничего не знает. Пуля в голову – и вся проверка.

– Готов служить Народной Республике! – хотел отчеканить по форме Шэнь, но голос подвел, дрогнул.

Хэ вел «Лэйгун» уверенно. У него явно был не один час налета за плечами. И он не летал на «Лэйгуне», если хотел этого? Хотя, конечно, полковник человек занятой, выбрать время для развлечений людям его уровня трудно.

Самолет совершил несколько резких, рискованных маневров, заложил петлю Нестерова. Шэнь четко контролировал все действия полковника, но в коррекции управление не нуждалось – все элементы были выполнены безукоризненно. Для чего ему вообще нужен пилот? Чтобы найти виноватого, если с «Лэйгуном» что-нибудь случится в полете?

– Отличная машина! – снова восхитился Хэ. Управление он вернул капитану. – Я подремлю немного, разбудите меня, если я пропущу посадку.

– Есть! – ответил Шэнь. Как можно пропустить посадку истребителя, разгоняющегося в стратосфере до скорости, больше чем в десять раз превосходящей скорость звука?! Скорее всего, полковник просто поддерживал разговор.

Капитан прибавил тягу, закрылки поднялись, поворачивая машину носом к небу, крылья с тихим жужжанием изменили свою геометрию, превратив самолет в подобие ракеты, и «Лэйгун» устремился ввысь, в стратосферу, где воздух не такой плотный и не мешает двигаться с околокосмическими скоростями.

Маршрут орбитального истребителя предполагал две посадки для дозаправки. Первая – на исконной территории Поднебесной, на базе возле Готана – одной из немногих западных территорий, уцелевшей после Катастрофы. Для второй дозаправки приземлились на территории провинции Казахстан, возле нового Среднеазиатского моря.

Во время полета Шэнь несколько раз украдкой наблюдал за «вторым пилотом» – командир экипажа обязан знать о состоянии своих подопечных, поэтому камеры наблюдения и биометрия располагались во всех обитаемых зонах «Лэйгуна». Полковник Хэ не спал. Он разложил на коленях раллер и с очень сосредоточенным видом что-то набирал на клавиатуре. Все два с половиной часа полета.

На подлете к цели данные о параметрах посадки автоматически загрузились в «балалайку» Шэня. «Лэйгун» был настолько совершенной машиной, что, имея в распоряжении подобные «лоции», без труда мог приземлиться в автоматическом режиме. Собственно, это он и делал, капитан лишь следил за правильностью траектории приближения к точке. Выход на привычную глиссаду посадки в этот раз был не нужен – садиться они будут с помощью шахтного двигателя, способного удержать тушу орбитального истребителя в любом положении. Вертикальная посадка. Прелесть и расточительство – шахтный двигатель потреблял столько топлива, что, исключив посадку, можно пролететь еще около сотни километров.

Авианосец «Зенг Хе» казался небольшой вертолетной площадкой с высоты, на которой завис «Лэйгун». Получив данные с корабля и обработав траекторию спуска, самолет резко ухнул вниз – шахтный двигатель умел разгонять машину в обе стороны. Резко, но плавно, без толчков, «Лэйгун» затормозил в паре десятков метров над отведенной специально для него площадкой с особо прочным покрытием, на секунду завис и медленно опустился на палубу авианосца. Турбина тут же смолкла, Шэнь услышал, как закрылась шахта установленного в вертикальной плоскости двигателя и отщелкнулись замки блистера кабины.

Впереди плескалось море, а сзади, на пару сотен метров, вдаль уходили два ряда тяжелых боевых вертолетов. Палуба хорошо освещалась, но море выглядело темным пятном – здесь, у берегов Африки, небо на востоке только начинало светлеть. «Лэйгун» обогнал солнце.

«Сеанс связи окончен», – гласили появившиеся на глазном наноэкране иероглифы. «Лэйгун» переключился в режим ожидания.

В это же мгновение площадка, на которой стоял истребитель, немного подалась назад и втянулась внутрь корпуса авианосца.

Блистер кабины, переломившись пополам, открылся. Шэнь отключил психопривод и снял летный шлем с маской. Полковник Хэ сделал все это раньше – его субтильная фигура ловко спускалась по приставленной лесенке. Техники стояли в темноте ангара, метрах в пятнадцати от самолета, и терпеливо ждали, когда смогут заняться машиной так, чтобы это не помешало высокому гостю. Рядом с «Лэйгуном» стоял только высокий человек в морской форме с погонами адмирала. Шэнь не видел раньше его, но знал, что эскадрой командует адмирал Бодуань.

На Шэня Бодуань не обращал никакого внимания. Он широко улыбался и приветливо кивнул Хэ, прижав руки к груди.

– Здравствуйте, товарищ адмирал, – чуть радушней, чем того требовал протокол, сказал Хэ.

– Здравствуйте, товарищ…

– Полковник Хэ, – подсказал гость. При прошлой их встрече его звали иначе.

– Товарищ Хэ, – закончил приветствие Бодуань.

13. Побережье Африки

– Черт бы побрал эту Африку! – злобно прошипел заключенный по имени Садех. Он снова зацепился за обломок корня, который обрубил Куцев, и разодрал себе плечо. Рваный рукав обильно намок красным.

Как только сошли на берег, он постоянно ворчал и жаловался на жизнь. Собственно, было от чего.

Добрались ранним утром, когда на востоке только появилась полоска грядущего восхода. Пока возились с катером, посветлело.

На берегу, где по всем канонам должна была простираться полупустыня, похожая на ту, что они видели на Тюремном острове, их встретили буйные и совершенно непроходимые заросли мангры. Воздушные корни мангровых деревьев, сплетающиеся в конструкции, которые вполне могли бы конкурировать с противотанковыми ежами, торчали из черной, пахнущей прелым жижи на высоту человеческого роста. Пройти насквозь не представлялось возможным. Единственный вариант – прорубать просеку, вооружившись мачете.

Чем и занялись Куцев с Али. Другого варианта и не было – Мартин ранен и малоэффективен в рубке мангры, Мустафа… ну, капитан всегда остается капитаном. Даже в плену. И потом, мачете у них всего два.

Руки болели. Водянки на ладонях Куцев натер еще в шлюпке, когда орудовал веслами – в паре сотен метров от берега сдохла последняя батарея Ллейтона. Теперь водянок давно уже не было, их место заняли сочащиеся кровавым раны. А берег, столь желанный как бандитами, так и плененными моряками, встречал неприветливо.

Катер оставили у границы странного леса. Бросили якорь и крепко привязали конец к деревьям. Скорее всего, пара-тройка приливов оторвут его. В любом случае, толку от шлюпки теперь немного, да и возвращаться сюда они вряд ли станут.

– Откуда здесь такая растительность? – орудуя непривычным мачете, спросил Куцев. На расчистку дороги в пределах одного дерева уходило по пятнадцать-двадцать минут, а до твердой почвы, судя по всему, было еще метров двадцать. Да и там не похоже, чтобы заросли заканчивались.

Вопрос был риторическим, однако на него ответил Мартин:

– Наверное, где-то рядом в море впадает река. Пресная вода – она несет ил и дает жизнь деревьям. Мангровые леса полны живности, это кладовая природы.

– Дерьмо это, а не кладовая, – плюнул Куцев в мутную воду. – Уж лучше бы здесь была пустыня.

– Вот уж неуверен.

– Перемазались все, как черти, – продолжил ворчать Куцев.

Внешний вид действительно изрядно попортился. Одежда промокла, черный липкий ил, в который ноги проваливались до колена, казалось, был везде. Даже во рту, отчего Виктор непрерывно сплевывал, пытаясь избавиться от противного привкуса. Гнилое место.

Куцев получил чувствительный тычок стволом «дрели» по затылку.

– Меньше разговаривай! – рявкнул на него Штрайх.

Мерзкие твари. Правильно вас в «Африку» упекли. Неизвестно, чем провинились перед Анклавами, но место для вас, гниды, самое подходящее.

А теперь они еще пытаются выбраться из этого дерьма на горбу у Куцева. Виктор бросил короткий злобный взгляд на бывшего заключенного, а потом широко замахнулся мачете, вонзив острый клинок в воздушный корень мангры. Штрайх шарахнулся на полшага назад. Трусливая обезьяна. Главное – не переборщить, а то еще застрелит ненароком от испуга.

Последним в их странной команде шел Моралес. Куцев так и не понял, кем он был в «Африке». Но совершенно точно – не заключенным. Странный тип. Странный и опасный. От него так и веяло немой угрозой. И эта его манера смотреть словно бы сквозь собеседника безумно раздражала. Впечатление, что он постоянно пребывал в глубоком раздумье, не обращая внимания ни на что вокруг. Но это впечатление было обманчивым: Виктор не раз замечал, что Моралес реагирует на любые раздражители, причем скорость его реакции поражала.

Удар, еще удар. Сразу два витых воздушных корня с треском переломились, Куцев шагнул вперед и под ногами появилось твердое. Наконец закончилось это болото! Но заросли как будто не становились реже.

– Это дерьмо долго еще будет продолжаться? – спросил Куцев у Мартина, когда все выбрались на твердую землю. Крайс, похоже, кое-что знал о подобных зарослях.

– Не знаю. Зависит от количества влаги. Здесь почва твердая, значит, река довольно далеко. Если пойдем в правильную сторону – скоро выйдем из мангры.

– Знать бы, где эта правильная сторона.

Толстый Али сел прямо на землю и, морщась, облизывал растертые в кровь ладони. Отдуваясь, на островок суши вышел Мустафа. За ним тянулись влажные черные следы. Замечательные походные ботинки капитана были безнадежно испорчены, в них хлюпало. Следом выбрался седовласый Гамми и двое бандитов. Один с «дыроделом», другой с «дрелью» в руках. Оружие оба взяли из арсенала моряков.

Последним появился Моралес. Ему все было нипочем. Можно подумать, что он не шел вместе со всеми через непролазные заросли, а гулял по парку. Только испачканные черным армейские ботинки и низ брюк говорили об обратном. На лице главаря все также присутствовало выражение полного безразличия к окружающему.

Моралес выбрался на берег, отряхнул с брюк и обуви налипшие комья ила и отошел в дальний угол небольшой опушки, на которой все расположились. Он оперся спиной на корни и прикрыл веки.

На шее у него болтались две «дрели», взятые про запас. Куцев отметил, что «дыродел» главаря торчал сзади из-за пояса. Он не нес его в руке. Излишняя самоуверенность?

Что-то подсказывало Виктору, что сейчас все изменится. Он не мог объяснить, почему так думал, не знал причин, но его подсознание настаивало, что сейчас самое время быть начеку, а не расслабленно отдыхать.

Как оказалось, Моралес тоже придерживался подобного мнения, а его расслабленность – не более чем отвлекающий маневр.

В какой-то момент, минуты через две, после того как из болота вышел главарь, Садех и Штрайх коротко переглянулись.

От Куцева не ускользнул этот вороватый взгляд, хоть он и не собирался вести наблюдение за своими конвоирами. Все произошло само собой, мозг, уставший от нахлынувших за последние двое суток событий, от недосыпа и голода, казалось, автоматически вычленял важные события.

Виктор поднялся и сделал несколько шагов в сторону Моралеса, словно бы намереваясь продолжить рубить заросли. Зачем он это сделал в тот момент, он не знал. Тело само решало, как поступить.

– Знаешь, босс, – начал Садех, поднимаясь.

Но Моралес не дал ему договорить. Он почти и не шевелился, казалось, даже глаз не открыл. Он только произнес: «Знаю». – И в его руке, словно по мановению волшебной палочки, вдруг появился «дыродел». Грохнул выстрел. Штрайх, как бы невзначай направивший ствол своей «дрели» в сторону главаря, всхлипнул и повалился на землю. Изо рта у него пошла кровавая пена. Садех, обомлев от стремительности событий, изумленно смотрел на пистолет в своей руке, так и не направив его на Моралеса. Ему выпало прожить на полсекунды больше Штрайха.

И в этот момент на арену вышел Куцев. Когда Моралес начал стрелять, он стоял в метре от главаря. С мачете в руках. При всей своей прыткости, Моралесу никак не удалось бы поразить сразу три мишени, находящиеся в разных местах.

Виктор взмахнул своим весьма грозным оружием. Он не задумывался, куда бить, тело выбрало наиболее подходящую мишень – широкое лезвие летело на вытянутую вперед руку, крепко сжимающую вороной «дыродел», который неумолимо поворачивался черной дырой ствола в сторону Куцева. Мачете опускался острием вниз, но в последний момент Виктор передумал и успел повернуть оружие боком. Лезвие плашмя ударило по руке, лязгнул металл о металл, и «дыродел» отлетел в сторону.

Пролетев чуть больше метра, пистолет застыл у ног капитана. Мустафа не спеша нагнулся и поднял оружие.

– А теперь, Моралес, мы будем играть по нашим правилам, – сказал он, направив ствол в сторону главаря. Теперь уже бывшего: свою шайку он уничтожил собственноручно.

Моралес поднял голову, потирая ушибленную кисть, и взглянул прямо на Хопкинс-Джани. Стрелять из висящих на шее «дрелей» он как будто и не собирался.

– Я не против, – сказал он.

Куцев отметил про себя, что Гамми во время короткого боя продолжал спокойно сидеть, никак не реагируя на происходящее. Ему, похоже, было все равно.

– Кто вы, Моралес? – спросил Виктор, забирая у него автоматы. Оба на предохранителе.

– Надзиратель. В прошлом. Потом на протяжении двух лет я был… королем «Африки». Боссом.

– Но почему вы не убили нас? Еще там, на острове?

Почему он убил своих головорезов ясно – банда задумала низвергнуть своего «короля».

– Застрелите этого гада, капитан, – прошипел Мартин, прижимая простреленную Моралесом руку к груди. У него были свои счеты с надзирателем.

На лице бывшего надзирателя наконец появилось проявление эмоций. Он был удивлен.

– А разве вы преступили закон? – спросил он.