Текст книги "Вирус забвения"

– Если вы пригласили меня сюда, чтобы сделать мне деловое предложение, – объяснил Бойд, он старался говорить очень мягко и вежливо, – то хорошо бы мне выслушать это предложение от руководителя… клана. А не от его никому не известного, извините, заместителя.

– СБА – не клан, – прошипел Окито. Он в общем-то не был возмущен. Заместитель явно просил чьего-то совета, связавшись с ним посредством «балалайки».

Дверь, которая располагалась сзади и слева от Бойда, открылась. Послышался стук шагов, но Шотландец не оборачивался.

– Бойд, перестаньте валять дурака. – Голос директора эдинбургского филиала СБА Шотландец узнал без труда.

Он довольно улыбнулся – его предположения полностью оправдывались: положение Мортенса оказалось весьма затруднительным, и он не погнушался лично прибыть для беседы с обычным бандитом. Как думали о Шотландце в СБА.

Бойд встал, учтиво склонив голову, и максимально вежливо поздоровался, борясь с подступившим к горлу кашлем. Мортенс даже удосужился пожать протянутую руку.

– В Анклаве большие проблемы, – без вступлений начал Мортенс, – и сейчас совершенно не время выяснять отношения. Мы все здесь в большом затруднении. Электричества нет, сети нет, еды не хватает… И караваны эмира постоянно подвергаются нападениям.

Бойд закашлялся.

– Вам нужна медицинская помощь? – поинтересовался Мортенс.

– Спасибо, не нужно. Сейчас пройдет, – Бойд на самом деле почувствовал, что боль в горле исчезла столь же внезапно, как и появилась. Странно, что это с ним?

Все-таки они подозревают его клан. Зря.

– Виновные в позавчерашнем захвате наказаны, – коротко сообщил Бойд. – Жители Скотланд-Ярда тоже голодают, но их надежды не всегда оправдываются. Безопасность страдает.

Мортенс на секунду замер. Нет, разумеется, спасибо он не скажет.

– Наше предложение к этому не имеет отношения, – сменил тему директор. – Мы все прекрасно понимаем, что одной из центральных проблем нынешнего мира является отсутствие нормального сообщения. Сеть не работает, а то, что работает, – жалкие обрывки, которые больше мешают.

«То-то вы продолжаете эти обрывки содержать и никого в них не пускаете». Бойд едва заметно улыбнулся.

– У нас готов проект создания новой сети, которая охватит весь Анклав и соединит его с остальным миром. Но нам нужна ваша помощь.

«Мортенс правильно мыслит, – подумал Бойд. – Сеть – это контроль, а контроль – это власть. И что прикажете делать с его предложением?» Бойд мало понимал в сети, Лиса намного лучше смогла бы оценить перспективу этого предложения. А каким оно будет, уже и так понятно.

– Нам необходимо провести работы по монтажу оборудования, потом провести наладку, поддержка жителей территории нам не помешает. Вы же понимаете, что невозможно спокойно работать, когда…

«Так и сказал бы – мои люди боятся сунуть нос в Скотланд-Ярд».

– В чем заключается ваше предложение? – спросил Бойд. Пока что он услышал только то, чего хотелось бы Мортенсу, но не увидел и намека на собственные интересы.

– Вы обеспечиваете порядок в Скотланд-Ярде, мы делаем для вас сеть.

«Интересно, он и правда думает, что кто-то поверит в байку о том, что сеть безы делают для граждан Анклава? Нет, какая-нибудь Нэнси Кэдиган, которая больше всего страдает от того, что не может поговорить со своей подругой, живущей, например, во Франкфурте, конечно, поверит. Только Бойду это зачем говорить?

И еще один интересный момент – о Punkground Мортенс ничего не сказал. Безы надеются сладить с тамошним сбродом самостоятельно? Очень интересно, Лохлану будет над чем поразмышлять».

Шотландец не стал ничего отвечать. Тишина в данной ситуации была лучшим ответом.

– Сеть и рабочие места, – после короткой паузы добавил Мортенс. Похоже, у СБА дела обстоят даже хуже, чем предполагал Бойд. – Хорошо оплачиваемые рабочие места: рабочие будут наняты из жителей территории.

«Это уже лучше, но… Пока Мортенс готов делиться, стоило урвать кусок покрупней». Бойд вспомнил рассказ Лохлана о сети «Науком». «Что хотел сказать рыжий? В любом случае, сильно артачиться не стоит – москвичи вроде бы предлагают свои услуги вовсе бесплатно.

Разумеется, озвучивать тот факт, что Бойду простят многое в его бизнесе, никто не станет. В данном случае это и так понятно. Но бизнес клана страдает не только из-за попыток СБА что-то ограничить. Но и от простых житейских проблем…»

– И электроснабжение территории, – добавил к списку Бойд.

Мортенс скривил губы. Делать такие поблажки он не планировал.

– Мы рассмотрим этот вопрос после начала работ, – ответил директор.

– Вы можете начать работы без моего участия?

Конечно, это был удар ниже пояса. Но о fairplay здесь речи не велось.

Мортенс был мрачнее тучи. Он все понимал, но все равно покачал головой. Скорее всего он и в самом деле не мог с этим ничего поделать.

– Возможно, частичное подключение по очень ограниченному графику. И только – возможно.

– Когда вы хотите начать работы?

– Сегодня вечером, – Мортенс усмехнулся. – Понимаю, вы за пять минут не справитесь. Но хотелось бы начать не позднее следующей недели.

– Я дам знать, – сказал Бойд, поднимаясь. Никто не пытался препятствовать его уходу – ни словом, ни действием. – Завтра я пришлю моих специалистов ознакомиться с проектом.

Ответом послужило немое удивление директора. «Сеть «Науком», – напомнил себе Бойд, но решимости на его лице не убавилось.

– Мы договаривались о рабочих местах. Помните?

* * *

Серый полумрак, темные стены, мягкая обивка кресел, жесткие браслеты наручников на запястьях. Впереди – конус света, за ним – неясные силуэты. Короткий взгляд влево – часы на месте, время показывают исправно. Только толку от этого немного: сколько было, когда он смотрел на часы предыдущий раз, неизвестно. Нет точки отсчета, нет ничего, только вереницы цифр и букв, которые ни за что не желают складываться во что-нибудь осмысленное.

– Как называлась книга?

Голос усталый, исполненный какой-то странной обреченности. Откуда он?

Лохлан с усилием разлепил отяжелевшие веки. Конус света и серая комната тут же вернулись. Там, в полумраке, сидят двое мужчин, они дознаватели. Они хотят узнать что-то о книге.

Лохлан сбился и начал вспоминать заново. Один из дознавателей что-то спросил. Интересно, что? Вопроса Лохлан не помнил, но в ответ перед внутренним взором возникало черное ничто. Глубокий черный цвет. Лохлан точно знал, что это ответ именно на тот таинственный вопрос, заданный темноволосым. Кто такой этот темноволосый? Ах, да – один из дознавателей. Они хотят знать о книге.

– Как называлась книга?

Какая ему разница? Никак она не называлась. Но как выразить словами черную бездну, что формировалась в ответ внутри ничего не понимающего мозга Лохлана?

– Дай я его… – послышался другой голос.

За конусом яркого света началась непонятная возня, потом темноволосый сказал:

– Перестань. Мы так совсем вывернем ему мозги, – и обратился к Лохлану: – У книги было название?

Ну, наконец-то! Придумал правильный вопрос.

– Нет, – пробормотал Лохлан.

Черт, голова гудит, но внезапно Флетт понял – ему самому стало интересно, что это за книга. И чего, черт возьми, от него хотят эти двое?! Кто они? СБА? Скорее всего. Если бы только не проблемы с памятью – он абсолютно не помнил, каким образом оказался в этом месте.

– О чем эта книга?

Опять неправильный вопрос. Лохлан не знал, что именно в нем неправильно, но точно был уверен, что этот вопрос просто не имеет смысла. Он с силой помотал головой, пытаясь стряхнуть наваждение, все глубже погружающее его сознание в пучину беспамятства. Что же происходит?

Нужно попытаться вспомнить. Если этот остроносый тип с черными волосами перестанет донимать своими вопросами, может быть, что-нибудь и получится. Вот – как выглядит дознаватель, Лохлан уже вспомнил. Теперь дальше.

Они хотят что-то узнать о книге. Книгу Лохлан нашел и хотел продать. Нашел на Пустыре. Там он…

Неясные сполохи в памяти и картинка с каким-то уродцем на переднем плане. И кровь. Ярко-красная на блестящем в багрянце закатного солнца металле. Лезвие. Нож. Его нож!

Да, это он, Лохлан, убил того типа! И нож – теперь Лохлан помнил точно – он потерял. Возможно, эти двое… Хотя какое им дело до какого-то уродливого карлика? Смущал один момент – Флетт не знал, кем был карлик и зачем убил его. А неизвестность, ни для кого не секрет, пугает.

Но книга?..

Мысли прервал голос темноволосого:

– Вы читали эту книгу?

Ах, книга! Вот оно что! Лохлан силился вспомнить, читал ли ее. Открывал – это точно. На самом деле он не помнил, но странно было бы, если бы он нашел книгу и даже не заглянул в нее.

– Мы зря теряем время! – второй голос. Дрожит. Дознаватель с потными руками явно нервничает.

Ага, значит, и про второго дознавателя память тоже прорезалась.

Так что там с книгой? Было в ней что-то интересное?

– Перестань, ты его сбиваешь, – это темноволосый. Он верит в «открывалку».

Да, вот что дурманит мозги – «сыворотка правды». И в глазах резь именно из-за нее. Так всегда бывает. Откуда это знание?

Лохлан дернул рукой, намереваясь потереть воспаленные глаза, но твердый браслет наручника впился в запястье. Темноволосый что-то говорил по этому поводу. Называл как-то Лохлана.

Профессор! Точно, Лохлан на самом деле профессор. Тогда, разумеется, он вполне мог знать и о «сыворотке».

– Химия скоро закончит действие, и он уже вообще ничего не скажет, – снова тот, с потными руками. Да он не просто нервничает, он перепуган до колик в животе, до… потных рук. – Ты же видишь: он самый настоящий «минус». У него мозги на последнем издыхании уже.

Что еще за минус? Про минус Лохлан не знал. Или не помнил. Но внутри была странная, какая-то неуверенная уверенность, что именно не знал.

– Какой он тебе «минус»? Он же профессор.

– Вспомни, где мы его взяли.

– Нет даже следов «синдина», я проверял.

– Значит, перетерпел. Тогда мозги точно погорят – «минусы» без «синдина» уже не восстанавливаются. Это все знают. Оставь его – толку с этой книги?

Лохлану стало весело. Не то чтобы смешно, просто разговор этих двоих его забавлял. С «минусами» немного прояснилось, «минус» – это почти то же самое, что «тритон». Про тритонов Лохлан знал. Но не помнил.

Так что там с книгой? Флетт никак не мог восстановить в трещавшей по швам памяти образ фолианта. Только бездонная чернота и шелест бумажных страниц вставали перед внутренним взором.

– Что внутри книги? – не веря в себя, простонал темноволосый.

Дознаватель, видимо, совсем уже отчаялся поймать утерянную нить допроса под химией. А зря – если бы он знал, насколько правильный вопрос сейчас задал.

Черная, как смоль, кожаная обложка подсознания Лохлана будто бы получила валидный код доступа. Только это у той самой книги была черная кожаная обложка. Совершенно гладкая и однотонная, никаких барельефов, ни букв, ни иероглифов, ни рун. Тому, кто знает, лишние слова не нужны. Названия нет, потому что называть нечего.

Теперь Лохлан понял, почему вопрос «О чем эта книга?» – порождал абсолютную пустоту. В ней не было никакого смысла, не было содержания или сюжета. Книга ни о чем не рассказывала, она была самодостаточным инструментом, чистой мыслью.

Что было внутри? Листы, бумага. Страницы немного желтоватые, словно в старинных фолиантах из бумаги, которую еще делали из древесины. Хотя скорее всего они именно такими и были.

Каждая страница сверху донизу заполнена текстом. Буква к букве, черные, маленькие. Много букв, много страниц.

Лохлан не читал книгу, только пролистал ее. Страницу за страницей. Когда его пальцы перевернули последний лист, на котором буквы тоже занимали все пространство, кроме узких полей, солнце уже исчезло за маячившими в дымке небоскребами Даун Тауна. Он листал слишком долго, он видел всю книгу – с первой до последней страницы. Видел, но не читал.

Стоит ли об этом говорить? Лохлан был уверен, что дознавателям эту информацию знать не стоит. Он не ведал, откуда эта уверенность, но она не терпела никаких компромиссов: людям из СБА знать о содержимом книги не нужно!

Перед взором вставали буквы. Одна за другой, начало с красной строки: «Avva marda avva, cuar…».

Только сейчас, бормоча непонятные слова, начисто лишенные смысла, Лохлан понял, что волен решать, что говорить дознавателям, а что – нет. И это само по себе вызывало удивление: разве он не находится под действием «сыворотки правды»? Разве его мозг не выдает ответы на правильно поставленные вопросы сам по себе, как поисковая программа, загруженная в «балалайку», не заморачиваясь с процессом осознания информации?

«…pecpon nisbuen halp yer riger…»

Бессмыслица из черной книги лилась в сознание откуда-то извне, в памяти этого не было. Лохлан был в этом убежден.

«…ver vuesuc sol gi droit…»

Пересохшие губы двигались, повинуясь магии странных слов, рождая звуки.

Вокруг что-то происходило. Оба дознавателя повернулись лицом к Лохлану, глаза их расширились, на лице застыла смесь интереса и полного непонимания.

«…hermon franbur usb da ghisep…»

Лохлан не сразу понял, зачем к нему подошел блондин с потными руками. По какому-то наитию, всплывшему из исчезнувших воспоминаний, Флетт дернулся, ожидая удара в нос или челюсть. Но здоровяк, вытерев руки о штанины, явил на свет чип-карту и освободил руки Лохлана.

«…vaildea fuen fex, hemder trop ti ar biarsem…»

Лохлан пошевелил руками. Запястья ныли, и пальцы слушались плохо, но кости были целы. Он поднялся из кресла – ноги страшно затекли и двигались с трудом – и сделал несколько шагов вперед. Ненавистный сноп света, который источала лампа, стоявшая перед впавшим в полный ступор темноволосым, исчез из поля зрения, и глаза начали различать детали обстановки. Дверь справа, в двух шагах за спиной заскучавшего дознавателя. Лохлан не стал присматриваться, но ему показалось, что из угла рта беза спускается тонкая струйка слюны. На вешалке, торчавшей у самой двери, обнаружилась куртка Флетта.

«…pesil plecon nagir veks…»

В коридоре было светло и тихо. Куда теперь? Лохлан не знал ни планировки здания, ни того, в каком, собственно, здании он находится.

«…gul rileer, gul diasa…»

Кто-то подхватил его под руку. Лохлан повернул голову, не переставая бормотать странные слова. Вернее, не слова – звуки.

Какой-то мужчина. Посмотрел на Лохлана с интересом, но в глазах – кромешная тьма и пустота. Он не думает, понял Флетт, его ведут странные слова из черной книги. Его ведет сам Лохлан, его воля, которая вышла из-под контроля и живет своей собственной жизнью.

Некоторое время они бродили по длинным, запутанным коридорам, спускались по лестницам, много раз поворачивали. За временем Лохлан не следил, время исчезло, была только черная книга и слова, которые ничего не значили, но которые продолжали появляться из небытия, наполняя голову странным зудом, заставляющим действовать.

Выход возник неожиданно – за очередным поворотом. Там стояли двое безов в форме, похожие на каменные изваяния. Лохлан, не успев даже подумать, потянулся к затылку и вытащил «балалайку». Чип он положил в коробочку, куда клали вещи, подлежащие визуальному контролю. Через наноскоп «балалайка» не прошла.

«…cam bal isgo, quelfe vio, wornul duel, calur ex».

На улице было холодно, и ярко светило солнце. Где-то позади блистала тысячью его отражений исчезающая в далекой синеве неба «Солнечная игла».

Глава третья
Сейчас

1

Наваждение исчезло, как ноздреватый снег, залежавшийся до начала апреля, под жаркими лучами по-настоящему весеннего солнца. Лохлан всматривался в редкие надписи на домах, стараясь понять, где он. Попыток вспомнить, как оказался в этом месте, он предпринимать даже не пытался.

Судя по архитектуре и чистоте вокруг, он в Даун Тауне. Лохлан помнил, как шел на «Callboard». Помнил…

Нет, дальше он ничего не помнил. Только Элиота, который как-то быстро попрощался и исчез в толпе, сползающейся к «Доске объявлений».

«Callboard» находился в Даун Тауне. На огороженной периметром общественной территории перед Замком. В районе, в котором очутился Лохлан, мелькали знакомые названия – Поттерроу, Николсон, Форрест роуд. Над головой переплетались вторые и третьи уровни дорог и пешеходных зон. Иногда в просвете между огромными небоскребами, где, как правило, ютились древние церквушки, виднелся не столь далекий Замок.

Лохлан не мог с уверенностью вспомнить расположение улиц, названия которых ему удалось отыскать. В мире, где много десятилетий работала сеть и «балалайки» услужливо подсказывали любую топографическую информацию, о такой вещи, как вывески с названиями улиц или номерами домов, давно забыли. Остались они только на исторических памятниках, в угоду приезжающим в Анклав туристам.

Здесь, в Ньюингтоне, сеть работала, но «балалайка» Лохлана, которую он, несмотря на отсутствие связи, не вынимал из затылка, почему-то оказалась в кармане. Флетт здраво рассудил, что вытащил ее не просто так. Если он не помнит, когда и зачем сделал это, то не факт, что опасность, заставившая поступить подобным образом, уже миновала.

Он был в закрытой зоне Даун Тауна. На тщательно охраняемой безами территории.

На улице было немноголюдно, но совсем не пусто. Это Лохлан заметил только что, до сего момента ему казалось, что он скитается от небоскреба к небоскребу в совершенном одиночестве. Среди прохожих он дважды видел безов в форме, но, к счастью, на него не обратили внимания.

Лохлан не мог понять, как он преодолел заграждения и блокпосты. Как он оказался в закрытой зоне. Из глубин памяти то и дело появлялись какие-то отрывочные сведения, но мозаика складываться не желала. Он был уверен, что это очень важная информация, что ее необходимо вспомнить, но поделать ничего не мог – все, что он знал, все, происходящее с ним, исчезало, вытесняемое новыми впечатлениями. Стоило увидеть вокруг что-то, привлекавшее внимание, как из памяти исчезало какое-нибудь событие, произошедшее всего несколько минут назад. Он существовал в одном моменте.

Но, на удивление, это не очень мешало. Лохлан заметил, что в голове как будто что-то изменилось, появилась какая-то легкость. Мысли текли свободно, факты складывались так быстро, что Флетт зачастую не успевал даже осознать их. Решения возникали словно бы из ниоткуда, уже в готовом виде.

Единственное, что всплывало из черной дыры исчезнувшей памяти, была книга. В абсолютно черной кожаной обложке. Бумажная. Что в ней, Лохлан не знал. Он вообще не помнил об этой книге больше ни одного факта. Но уверенность, что найти книгу – сейчас самое важное, не проходила.

Где ее искать? Лохлану стало смешно – как можно найти то, о чем не помнишь и вообще не знаешь, что оно собой представляет. Он попытался восстановить в памяти хоть какие-нибудь вехи, перебирая короткие отрывки событий, что сами собой всплывали из небытия. Яркий свет, вопросы, объявление о продаже, «Callboard», тощий карлик с выпученными мертвыми глазами, Элиот Каннингем, красное, снова яркий свет… Нет, смысла в этих образах Лохлан не находил. Даже порядок, в каком происходили эти события, оставался для него загадкой. Кто такой этот карлик и почему у него мертвые, остекленевшие глаза? Как он связан с Элиотом, и почему глаза Лохлана болят так сильно, что свет солнца, такой редкий поздней осенью, не в радость? Только красный цвет отчего-то казался чем-то важным. Глупость какая-то.

Значит, сейчас поздняя осень. Лохлан обрадовался – первое настоящее воспоминание.

Мимо мелькали каменные стены старинных зданий и сверкающие отражением солнца стеклянные панели сверхсовременных небоскребов. Внезапно Лохлан остановился перед одним из них. Стеклянная стена уносилась ввысь, теряясь где-то далеко в небе. Но не высота здания привлекла его внимание – отражение: в зеркальном с синеватым отливом стекле Лохлан увидел себя.

Лохматые, давно не чесанные и не мытые волосы темно-рыжего цвета, спутанная столь же рыжая борода, карие радужки глаз, обрамленные красной воспаленной сетью сосудов, разбитая, с подсохшей кровью на довольно большой рваной ране нижняя губа. На нем синтетическая куртка темно-зеленого цвета, с пятнами въевшейся грязи на груди и локтях, разорванная в нескольких местах; темные брюки, грязные до такой степени, что определить их цвет невозможно. На ногах – тяжелые, сильно исцарапанные ботики. Лохлан не мог с уверенностью сказать, как он должен выглядеть – по этому поводу память не говорила ничего: не было удивления и неузнавания собственного отражения, но и знакомым лицо в стеклянной стене небоскреба не казалось, – но не отпускало ощущение, что с ним что-то не то. Флетт осторожно потрогал лицо. Пальцы уткнулись в густую поросль на щеках, разбитая губа болела.

– Ты что здесь делаешь? – послышался голос.

Лохлан обернулся. Справа, от широких ступеней, ведущих ко входу в сверкающий небоскреб, быстро приближался без. Здоровенный, в форме, рука нервно поглаживает рукоятку «дыродела», торчащую из расстегнутой кобуры.

– Уже ухожу, – ответил Лохлан и быстро пошел прочь.

– Ты как сюда вообще попал?! – донеслось вслед.

Охранник не стал его преследовать. Но это ничего не значит – он запросто мог связаться со своим руководством через «балалайку» и сообщить о подозрительном типе, слоняющемся по корпоративной территории. Скорее всего так и сделал.

– Сам хотел бы узнать, – пробормотал под нос Лохлан.

Он наконец понял, где находится. Прямо, в нескольких кварталах на восток, начинались жилые районы Ньюингтона – место, в котором обитали каперы высшего звена и некоторые верхолазы. Где жила бо́льшая часть хозяев жизни, например, Пер-Андерс Койман, никто не знал – считалось, что их виллы располагаются не то на территории Университета, не то на окраинах Thunderhall. Скорее всего ни то, ни другое не соответствовало истине. В любом случае, прямо идти не стоило. Там точно делать нечего, особенно такому бродяге, как Лохлан.

Дальше, за жилой зоной, или если взять еще немного влево, начиналась территория Университета. Неизвестно, что сейчас охраняют лучше – мирный сон верхолазов или спокойную работу высоколобых гениев. На самом деле это было правильно – именно на том, что производили ученые, на технологиях, держался весь мир Анклавов.

При мыслях об Университете в прохудившейся памяти что-то затрепетало, как тонкая паутина на ветру, но тут же исчезло, не оставив следа.

Еще левее, уже почти в северном направлении, в сторону залива Ферт-оф-Форт, начинался Пустырь. Брошенная хозяевами территория Храма Истинной Эволюции. Район до сих пор не был заселен, несмотря на нехватку места. О Пустыре ходили дурные слухи, этого места опасались.

Нужно выбираться из корпоративной территории. Лучше в обитаемые места, например – в Лейт. Ведь Лохлан жил в Лейте? Уверенности не было. Может, и не в Лейте, возможно, в Скотланд-Ярде или в Punkground.

Внезапно Лохлан услышал выстрел. Один, потом еще. Где-то далеко загрохотало – звук «ревуна» не узнать было сложно.

Что-то определенно происходило. Выстрелы еще раз подтвердили правильность решения Лохлана – нужно выбираться с корпоративной территории. Причем делать это следует немедленно. Если безы решат, что он нарушил периметр, то откроют огонь без предупреждения. А решат они так однозначно – его физиономия наверняка уже загружена в базу данных СБА охранником из того небоскреба.

Но как выйти за пределы периметра? Какая разница, откуда он идет, все равно придется пройти через блокпост. И слишком далеко – Лохлан сейчас находился поблизости от университетских построек, две высокие башни уже были видны. Чтобы попасть из этих мест в Лейт, придется пересечь почти весь Даун Таун. Даже до Пустыря ненамного ближе – путь до бывшей зоны Мутабор лежал через длинный рукав, относящийся к Даун Тауну, вклинившийся между Университетом и владениями храмовников.

Иного пути не было. Только назад, к Замку и «Callboard». Возможно, в том месте и удастся пройти незамеченным, особенно если там какая-то заварушка. Схлопотать пулю, правда, тоже высока вероятность, но отсидеться в Даун Тауне никак не получится.

Всю дорогу до Замка Лохлан всматривался в улицу перед собой, пытаясь вовремя заметить серую форму безов и ныряя в подворотни всякий раз, когда он видел хоть что-то серое.

До Замка Лохлану добраться удалось.

Здесь творилось что-то невообразимое. Первым порывом было развернуться и броситься бежать, не оглядываясь. Там не просто стреляли, там, на блокпостах вокруг Замка и дальше, у «Иглы», шла настоящая война.

Чего требовали люди, собравшиеся у заграждения, толком понять было невозможно. Впрочем, и так ясно – хотят, чтобы их пропустили. Кто-то сам не знает – зачем, кто-то имеет четкую цель награбить столько, сколько сможет унести, у кого-то чешутся руки убивать. Мужчина лет сорока, который стоял на сложенной из разнообразного хлама баррикаде и что-то истошно орал, размахивая руками, наверняка хотел занять место безов, ему нужна была власть. И в данный момент ему абсолютно все равно, над кем властвовать: он добился власти над обезумевшей аморфной массой толпы, он упивался этой властью, а люди, сгрудившиеся у подножия баррикады, смотрели на него как на бога и были готовы идти, куда он скажет.

Песня провокатора оказалась недолгой – звука выстрела не было, просто мужчина в последний раз вскинул руки вверх, замер, словно кто-то нажал на паузу, и на белом фоне его рубашки начало расплываться отчетливое красное пятно. Спустя еще несколько секунд бездыханное тело недавнего властителя скатилось к ногам верных подданных. Людская толпа у баррикады взвыла на три тона выше и, подобно волне, совершила выпад в сторону укрепленного тяжелыми армейскими грузовиками блокпоста. С бетонной вышки загрохотали «ревуны», волна, теряя окровавленные части себя, откатилась назад. На несколько мгновений стало немного тише.

Как же, черт возьми, отсюда выбраться? И главное – куда?

– Эй, мужик, – послышался чей-то голос.

Лохлан завертел головой, пытаясь найти позвавшего его. На этой стороне периметра не было никого, только безы, засевшие в укрепленном КПП, и стрелки на вышке. Лохлан не сразу понял, что звал его один из стрелков.

– Да ты, ты. Чего головой вертишь? Ты что, «минус», что ли?

Лохлан затряс головой. Отчего-то ему казалось, что быть «минусом» плохо.

Стрелок вздохнул и крикнул, обращаясь к тем, что сидели внизу:

– Уберите этого идиота! Что он делает внутри периметра?

Высунувшийся из бетонной будки без вскинул «дрель», целясь в Лохлана. Флетт зажмурил глаза, ожидая, когда горячая струя несущихся на сверхзвуковой скорости пуль прошьет его. Но боли не было. Или уже все позади, он уже никогда ничего не почувствует? Но каким тогда образом он продолжает думать, если умер?

Сомнения разрешил уже знакомый голос стрелка с вышки:

– Допросите его! Может, где-то периметр прорвали.

Лохлан решил не открывать глаз. Сквозь гул толпы, требующей всего и сразу, слух едва улавливал шуршание тяжелых подошв беза об асфальт. Похоже, боец был облачен в «саранчу». Зачем…

Мысли оборвались резко. Будто кто свет погасил. Тяжелый приклад «дрели», прилетевший в макушку, выключил сознание Лохлана, погрузив его в кромешную тьму.