Текст книги "Возвращение"

Алик понял: спорить дальше бесполезно. Люди делятся на ведущих и ведомых. Катюха относится ко вторым. Когда-то вот так же слепо пошла за ним. Теперь – за Священным писанием. А может, и права… Он протянул руку, взял Катюхины пальцы, они были холодные, даже не шевельнулись.

– Расскажи, как живешь, что за работа у тебя.

– Так и живу… Может быть, помнишь: в пединститут через год я поступила. Окончила по специальности – дефектология. Безработица мне не грозит, дефективных детишек по России все больше становится. Матери-пьяницы, матери-наркоманки повреждают мозг своих детей еще в утробе. Да и после рождения детишки в иных семьях среди такого ужаса живут… Сначала я в подростковой группе работала – и не выдержала. Некоторых там не выправишь, не спасешь, их души уже загублены. Теперь перешла в ясельную группу – совсем маленькие, а как добро чувствуют, привыкают к тебе, тянутся. Я за сутки работы так устану, только бы до дому добраться. А дома сижу и о них думаю – как там тот, как там эта. Прикипает сердце.

«Материнский инстинкт выхода ищет» – виновато подумал Алик.

– Знаешь, Алик, ты иди сейчас. Мне маму купать надо. Вчера ты ее видел, понял, в каком она состоянии.

– Вечером зайду?

– Вечером я в церковь ухожу.

– Какая ж там во вторник служба?

– Церковь открыта – свечку поставить можно и помолиться тоже.

– А завтра? Ты ведь не работаешь…

– Не надо, Алик. Не обижайся – мне сейчас никого видеть не хочется. Веришь ли, не отец с матерью, не детишки эти – я бы давно в монастырь ушла, поближе к Господу… Можно, перекрещу тебя на прощанье?

Глава седьмая

– Куда ходил-то? – спросила тетя Даша, открывая дверь. – Не отвечай – с балкона видела, как ты в первый подъезд завернул. И глаза твои невеселые тебя выдают… Такого золотого человечка проморгал, вертопрах.

Восемнадцать лет назад история с Катюхой дошла до мамы и тети Даши быстро. Жильцы дома знали друг друга многие годы, новости между соседками распространялись без задержки. Мама тогда переживала, осуждала Алика. Когда в сентябре она услышала, что Кате Никитиной сделали аборт, несколько дней не разговаривала с Аликом – кажется, единственный раз в жизни…

Тетя Даша в ванной загружала белье в стиральную машину. Алик присел опять перед телевизором, прошелся по каналам. Их стало больше, чем девять лет назад. Хотя до Америки все равно далеко. На одном из каналов внимание Алика привлекло интервью. Собеседником ведущего был бородатый мужчина. Титры на экране сообщили его имя: Илья Пенкин, обозреватель «Всеобщей газеты». Он говорил, возбужденно тряся бородой:

– Вспомним крылатую фразу Карамзина, вернее, не фразу – просто одно слово. Когда Карамзин приехал в Германию для лечения на водах, встретившийся ему соотечественник полюбопытствовал, как там дела в России. Писатель ответил коротко: «Воруют». С тех пор прошло почти двести лет, в России уже не воруют – ее растаскивают. И наша газета, одна из немногих, открыто разоблачает наиболее вопиющие случаи, невзирая на лица, несмотря на угрозы – и со стороны коррумпированных представителей власти, и со стороны полукриминального бизнеса.

– Илья, расскажите, пожалуйста, как вы добываете сенсационные материалы для своих статей. Должно быть, имеете разветвленную разведывательную службу?

– Нет, дело обстоит проще. Большая часть таких материалов приходит самотеком. Например, у взяточника-министра бывают сотрудники, обиженные им или зарящиеся на его кресло; у вора-финансиста есть конкуренты по бизнесу. Обычно на условиях конфиденциальности эти люди снабжают нас необходимой информацией: копиями секретных документов, записями телефонных разговоров, даже видеозаписями. Мы понимаем, что средства и цели наших информаторов не всегда чисты, что в освободившееся кресло высокопоставленного жулика норовит усесться другой жулик. Но в момент публикации статьи у нашей газеты одна задача – разоблачить преступление, которое уже совершилось.

– Если не секрет, над какой темой теперь работаете?

– Недавно в редакцию поступил любопытный материал. Имена и детали мы сейчас перепроверяем, я не собираюсь их здесь приводить. Как говорится, дорога ложка к обеду – статья появится в одном из ближайших номеров нашей газеты… В самых общих чертах история такова. Пять лет назад, на заре российской демократии, одному из видных деятелей либерального движения всучили взятку, десять тысяч долларов. Подумаешь, сейчас и взяткой в сто тысяч долларов никого не удивишь. Положил бы в карман наличные – и дело с концом. Но по тогдашней всеобщей финансовой безграмотности, он удовольствовался чеком для предъявления в одном из американских банков. Прилетев в Нью-Йорк в составе какой-то делегации, наш герой посетил этот банк, расписался на обороте чека, получил «зеленые». Все треволнения для него начались потом. Он и не знал, что оплаченный чек – как доказательство выполненного банком поручения – пересылается обратно тому, кто данный чек выписал. Таким образом, в руках у взяткодателя оказался неопровержимый документ: на лицевой стороне – сумма взятки и имя получателя, на обороте – его подпись, штамп банка и дата выплаты. Великолепная возможность для будущего шантажа… У нас еще есть несколько минут?

– Продолжайте, продолжайте. Интересная история.

– За минувшие годы взяткополучатель стал одним из влиятельных членов правительства, особенно в части приватизации и аукционов, а взяткодатель превратился в крупного финансового воротилу. И каждый раз, когда последний участвовал в аукционах, наш член правительства был вынужден оказывать ему предпочтение, даже если тот «давал на лапу» меньше, чем предлагали другие. Ведь у финансового воротилы лежал в сейфе тот самый чек.

– То есть вы хотите сказать, что вице-премьер оказался на крючке у…

– Не пытайтесь поймать меня на слове – это вы cказали «вице-премьер». А я веду речь об «одном из членов правительства». Наберитесь терпения, статья скоро появится. – Пенкин многозначительно улыбнулся в бороду. – И вот совсем недавно в истории этой случился крутой поворот. Вы слышали, наверное, – через месяц предстоит крупный аукцион. На продажу среди прочего выставлен весьма прибыльный, если попадет в умелые руки, алюминиевый комбинат. На комбинат «положил глаз» упомянутый финансовый воротила – и в успехе на аукционе не сомневался. Пока в одно прекрасное утро, придя в свой хорошо охраняемый офис, не обнаружил сейф открытым, а заветный чек похищенным. Вскоре ему удалось установить, что сделано это по заданию главного конкурента, владельца крупного банка, который тоже стремился прибрать к рукам алюминиевый комбинат. Теперь, обладая похищенным чеком, уже этот банкир заимел на крючке нашего невезучего члена правительства.

– И обворованный финансовый воротила обратился в правоохранительные органы?

– Что вы, он не так наивен. Какая ему польза, если чек будет обнаружен, скажем, где-нибудь при обыске и приобщен к материалам следствия?.. Как известно, всякий крупный, уважающий себя бизнесмен имеет нынче собственную службу безопасности, составленную обычно из отставных офицеров КГБ и МВД, бывших спортсменов и просто полууголовных элементов. А к наружному периметру такой службы безопасности примыкает еще и какая-нибудь чисто криминальная группировка, привлекаемая в разовом порядке для выполнения особо грязных заданий.

Борода Пенкина растрепалась, глаза блестели, как у библейского пророка, обличающего в Синайской пустыне своих греховных соплеменников.

– Итак, возмущенный до глубины души безнравственным «наездом» конкурента, финансовый воротила дал задание своим людям – вернуть чек любой ценой… Как говорится, слухами земля полнится. По слухам, война между кланами уже началась, есть первые жертвы. Два дня назад был убит один из сотрудников банка, возглавляемого вышеупомянутым конкурентом. Известно, что сотрудник этот возвратился в воскресенье из краткосрочной деловой поездки за рубеж, прошел паспортный и таможенный контроль в «Шереметьево-2». И пропал. Его труп был найден в понедельник утром. Заказными убийствами нас не удивишь, но это было выполнено как-то нетрадиционно – после долгих пыток. Опять же по дошедшим до нас слухам, таким путем прорабатывалась версия – не вывез ли этот сотрудник заветный чек за границу, не положил ли его на хранение в сейф какого-нибудь западного банка. Но бедняга никакого отношения к чеку не имел и ничего путного своим истязателям сообщить не смог.

– То есть вы хотите сказать, что найденный вчера утром убитым сотрудник Ойл-банка…

– Это вы хотите сказать… А я воздерживаюсь пока называть любые имена. Еще раз рекомендую – следите за ближайшими номерами «Всеобщей газеты».

– Илья, есть телефонный звонок от нашей слушательницы. Время передачи, к сожалению, заканчивается, но все-таки постараемся ответить на ее вопрос…

– Здравствуйте, Илья, – раздался в студии торопливый дамский голос. – Я с интересом слежу за вашими выступлениями, разоблачающими жуликов и мздоимцев. Но вот недавно наткнулась в прессе на сведения, что в одном из лучших уголков Подмосковья вы построили шикарную дачу в три этажа.

– Да, построил. И даже оформил на собственное имя. А не на тещино, как сейчас модно делать.

– И это за счет гонораров?

– На обычные журналистские гонорары такую дачу, понятно, не потянешь. Но есть особые газетные статьи, заказные… Не путать с заказными убийствами, – Пенкин захохотал. – Появление такой статьи на страницах «Всеобщей газеты» небедный заказчик готов оплатить по высшему разряду. И мы принимаем эти предложения. Но с условием: как бы ни настаивал иногда заказчик, в статье будет правда, ничего кроме правды. Такая статья требует от автора стольких сил, да и связана порой с прямым риском для жизни – думаю, гонорар за нее никогда не завышен.

– А за то, чтобы какая-нибудь статья не появилась на страницах «Всеобщей газеты», вам тоже платят?

– Простите, наше время истекло, – заторопился ведущий. – Еще раз спасибо вам, Илья, за беседу.

Алик выключил телевизор, покачал головой. Действительно, крутой поворот сюжета. Надо будет Яшку вечером расспросить. Впрочем, вряд ли тот захочет обсуждать эту тему. Слишком большие деньги замешаны, да и кровь уже полилась… Карамзину такое и не снилось.

С тазиком выстиранного белья тетя Даша прошла через комнату на балкон. Развесив белье на протянутых там веревочках, вернулась, потрепала задумавшегося Алика по голове.

– Не грусти, милок, про любовь потерянную. Что было, то было… Давай лучше я ту историю доскажу тебе. Про мамочку, которую деревенские родственники от Сибири спасли. Когда она умерла, две сестры троюродные из деревни на похороны приезжали. А потом всю мебель из вашей комнаты увезли. И я не возражала – думаю, ты со мной согласишься. Комнату все равно освобождать нужно было. Но одну вещичку я утаила, не отдала им.

Тетя Даша подошла к божнице.

– Видишь эту иконку?.. С ней мамочка твоя к родственникам пришла. Сказывала мне: мол, хотела дать тебе иконку эту, когда ты уезжал в Америку, как материнское благословение. Да только не разрешили дураки партийные.

Алик быстро встал, взял из рук тети Даши иконку. Знакомый ему с детства деревянный прямоугольничек – краска кое-где поблекла, потрескалась. Немудрящая работа деревенского богомаза, какая уж там художественная ценность. И только большие, близко поставленные глаза Божьей матери жили, в них тлела печаль – «что ж вы над собой делаете, люди?»

Глава восьмая

Вечером заехал Яшка. Они расположились на заднем сиденье его «мерседеса». На Алике был темно-серый костюм, который он перед приездом Яшки достал из своей дорожной сумки и отгладил. У Яшки из нагрудного кармашка его модного, с позолоченными пуговицами, желтого пиджака торчал розовенький, под цвет галстука, платочек.

За рулем сидел бритоголовый парень.

– Его Ленчик зовут… Ленчик у нас – обладатель «черного пояса», – сказал Яшка. – Я правильно обозначил твой разряд по карате?

Парень, не оборачиваясь, утвердительно мотнул головой, непропорционально маленькой по сравнению с могучей шеей и широкими плечами. На переднем сиденье, справа от него, лежала книжка.

– А в свободное время он читать любит… Что сейчас читаешь, Ленчик?

– «Любовь в Античном мире».

– Слышал? – Яшка, улыбаясь, посмотрел на Алика. – Человек Античным миром интересуется… Ну и как там насчет этого обстояло?

– Пидоров много было. А по части способов – все то же; ничего новенького не придумали.

«Мерседес» мягко шуршал шинами по вечерним улицам. В сумерках, прерываемых светом нечастых фонарей, Москва смотрелась поопрятнее.

– Сперва мы в Замоскворечье поедем, – сказал Яшка. – Там есть один элитный ресторан, столик я уже заказал. Кормят вкусно.

«Мерседес» остановился в полутемном переулке, возле двухэтажного особнячка, построенного в стиле ампир, наверное, еще лет сто назад. Над входной дверью мерцало неоновое название: «Андромеда».

Выйдя из машины, Яшка наклонился к открытому окну водителя.

– Ленчик, мы тут часа два-три посидим. Можешь пока смотаться куда-нибудь.

– Не велено, Яков Наумович, вас оставлять. Я вон там за углом, в проулке, машину поставлю, буду ждать, сколько нужно. Книжку полистаю – тут картинки интересные.

Высоченный швейцар, в брюках с лампасами и в фуражке с кокардой, улыбнулся Яшке, как старому знакомому, распахнул дверь. Брючный карман у швейцара оттопыривался. Поймав взгляд Алика, Яшка обронил: «'Пушка' у него в кармане. Для порядка».

Теплый воздух внутри большого прямоугольного зала источал запахи ресторанных блюд. Покачивая бедрами не хуже, чем Лолита, к их столику быстро подошел смазливый официант, положил перед каждым меню. Список блюд в меню был длинным, на нескольких страницах. «Белужья икра с блинами и гарниром по-гречески», «Баварская утка под медово-имбирным соусом», «Медальоны из омара, обжаренные, с муссом из креветок» – названия блюд звучали возвышенно-аристократически. Под стать им были двухзначные и трехзначные цены в долларах.

– Что пить-есть будем? – спросил Яшка.

– Да не разбираюсь я в этих идиотских названиях. Заказывай сам. Честно говоря, я и есть-то особенно не хочу. – Алик вздохнул, под пиджаком привычно приложил ладонь к тому месту справа от грудины, где уже несколько дней, как поселилось постоянное тупое давление.

Официант принял заказ. Быстро принес ледяную водку в запотевшем графинчике, закуску – «Рулет из копченой лососины с лимонным суфле». Опрокинув рюмочку, немного пожевав без аппетита, Алик положил вилку.

– Что ж, Яшка, рассказывай о себе – как живешь. Столько лет не виделись.

– Живу ничего, в бизнесе раскрутился, деньги делаю хорошие.

– А кроме бизнеса, для души?.. Вон тетя Даша утром свое беспокойство мне высказала – чего же это, мол, Яша все не женится?

– Если еще раз спросит, расскажи ей старый анекдот. Помнишь, один мужик на подобный вопрос удивленно говорит: «Ради стакана молока заводить целую корову?»

– У тебя когда-то музыкальный талант прорезался – на скрипке играл.

– Не забыл ты… Музыка со мной. Иногда найдет настроение – запрусь дома, отключу телефон, достану свою скрипочку. Техника, конечно, без ежедневных упражнений слабовата стала, но ведь никто и не слышит, играю для себя – как ты изволил выразиться, для души… А иногда просто сижу и весь вечер слушаю в одиночестве классическую музыку, компакт-дисков у меня навалом. Знаешь, все больше влюбляюсь в Шуберта. В его лучших произведениях столько изящества, никому ничего не навязывает – ни громокипящих страстей, ни слезливых всхлипов. Журчит себе прозрачный ручеек, о чем-то сокровенном размышляет мудрый и грустный автор, и на душе у слушателя тоже становится светло и чуть грустно.

– Прямо-таки про тебя поэт сочинил: «Еврейский музыкант – он Шуберта наверчивал, как чистый бриллиант».

– Какой уж там еврейский… Сам себя часто спрашиваю, кто я? В том и дело, что русский я до последнего закоулка в душе. И Москва, где я родился и вырос, – это мой город. Ее бесшабашность, и размах, и то, что она слезам не верит, и милосердие ее, и греховность – во мне все. По-научному «ментальность» называется?.. Если бы не антисемиты, наверное, и не задумывался, что за фамилия у меня такая. Спасибо им, не дают забыть про корни.

Яшка замолчал, вытер салфеткой губы со следами лимонного суфле.

– Сегодня по телевизору передавали интервью с Пенкиным, – осторожно начал Алик.

– Знаю.

– В каком, однако, кровавом дерьме это ваше «первоначальное накопление» варится.

– Да не слушай ты этих газетных врунов. Чтобы увеличить свои тиражи, они такое наплетут… Если наш банк и вступает в конкурентные отношения с какой-нибудь другой финансовой группой, возникающие проблемы мы всегда стараемся решить по-джентльменски. – Явно переводя разговор на другую тему, Яшка указал пальцем на лоб Алика. – Помнишь, старик, как ты этот шрам получил?

– Вроде бы классе в четвертом подрался с кем-то у нас во дворе.

– А я как сейчас вижу. С Ванькой Беловым ты дрался. Тот на год старше, но ты заводной был, не испугался. Мы с Левкой в стороне стояли, не вмешивались – драка честная, на кулачках, один на один. А он, сука, в кулаке ключ от квартиры зажал да им по лбу тебе и вдарил. За эту подлянку гнали мы его потом с Левкой до четвертого этажа в вашем подъезде, пока он за дверь своей квартиры не шмыгнул.

– Где он теперь, Ванька бедный?

– Кто его знает. Может, в тюряге опять. А может, сгорел уже по пьянке.

Яшка снова наполнил рюмки. Алику пить не хотелось – он только пригубил. Официант принес горячее блюдо – «Французский голубь на гриле с тольятелли из каштанов и жареными лисичками в зеленом соусе».

На эстраду в конце зала стали подниматься патлатые музыканты. Долго настраивали инструменты. Потом заиграли. По принципу: чем громче, тем лучше. Известная певица – Алик помнил ее еще по прежним годам – выскочила из-за спин музыкантов. Микрофон засунут чуть ли не в рот; под коротенькой, не по возрасту, юбочкой колышутся рыхлые бедра немолодой женщины. Изображая неземное томление, певица поведала миру, как она любит его и как он любит ее. Грохотал барабан, гудели духовые инструменты, визжала певица. Разговаривать стало невозможно. Доев «французского голубя», Яшка подозвал официанта, расплатился. Алик попытался было принять в этом участие, но Яшка обиженно отстранил его руку.

Швейцар в брюках с лампасами открыл им дверь, уважительно спросил:

– Почему так рано, Яков Наумович? Тут только самое представление и начинается. Позднее стриптиз будет.

– В следующий раз, дорогой, в следующий раз непременно, – Яшка вложил в широченную ладонь швейцара зелененькую бумажку.

На улице было темно и пусто. Вверху, в просветах между плывущими облаками, тревожно загорались и гасли звезды.

– А теперь мы держим путь в один частный клуб, – сказал Яшка. – Посторонних туда не пускают. Там великолепные девочки.

– И они – за деньги?

– Старик, где это сейчас видано – задаром?

– Да не смогу я так… Чтобы получить от этого дела удовольствие, мне нужна хотя бы иллюзия, что я бабу охмурил, понравился ей. А за деньги – у меня никогда и не было.

– До чего ты любишь все усложнять… Там есть и с высшим образованием девочки – попрошу, чтобы поначалу с тобой о Кафке поговорили. Пока у тебя иллюзия не появится… Приедем – сам будешь решать, твое дело.

В глубине проулка темнел «мерседес». Алик открыл заднюю дверцу, внутри зажегся свет. Поджидавший их Ленчик спал, откинув голову на спинку сиденья.

– Поехали, шеф, – сказал Яшка, усаживаясь вслед за Аликом, и слегка потряс разоспавшегося Ленчика за плечо. Тот качнулся и, не просыпаясь, начал сползать набок. На пиджаке, между лопатками стало видно большое темное пятно. Снаружи две тени метнулись с обеих сторон к машине, задние дверцы распахнулись, из темноты уставились внутрь пистолетные стволы с глушителями.

– Ни звука! Руки за спину!

Яшка дернулся – видно, хотел выскочить. Тяжелая рукоятка пистолета обрушилась на его лоб. Кто-то третий просунулся внутрь, за спиной отключившегося Яшки ловко защелкнул на его запястьях наручники. Потом, обежав «мерседес», надел наручники и на Алика. Через минуту черный джип медленно, задом въехал в проулок, приблизился к «мерседесу». Задняя дверца джипа поднялась – второй ряд сидений в нем отсутствовал. Алика и Яшку быстро перетащили в джип, уложили лицом вниз. Мужик в синих джинсах и черной кожаной куртке сел между ними на пол. В каждой руке по пистолету. В затылок Алика уперся глушитель.

Было слышно, как захлопнулась задняя дверца, потом обе передние. Водитель прибавил газу, джип затрясся по ночным улицам. Лежать было неудобно, места мало, ноги в коленях согнуты. На поворотах прижатый к затылку глушитель с силой вдавливал лицо Алика в металлический пол – сидящий использовал глушитель как опору. От его джинсов исходил густой запах пота. Ехали недолго – джип затормозил, потом заскребли, расходясь в стороны, гаражные ворота. Джип въехал внутрь, ворота закрылись.

– Не разговаривать, падлы! – мужик распахнул заднюю дверцу и выпрыгнул. К нему подошли двое – те, что сидели впереди. Чуть сдвинув вбок голову, Алик сумел рассмотреть всех троих в тусклом свете лампочки, висевшей под потолком гаража. Главным был невысокий, пузатый – он показался Алику знакомым. Пузатый держал мобильный телефон; тыкая указательным пальцем, набирал номер. На пальце желтел массивный перстень. Алик сообразил – это же «гаишник», обыскивавший его на Ленинградском шоссе в воскресенье. А здоровенный мужик в черной кожаной куртке и джинсах – водитель тех красных «жигулей», даже заплывшее левое ухо видно. Третьим был молодой парень с полуоткрытым от усердия ртом – на верхних зубах золотые «фиксы».

– Яшка, ты оклемался? – тихо спросил Алик. Тот повернул голову.

– Ах, падла! Я же сказал – не разговаривать! – мужик в кожаной куртке подскочил к джипу; согнувшись под его низкой крышей, ударил лежащего на животе Алика кулаком в пах. От острой боли тот вскрикнул.

– А ты все-таки поосторожней, – Яшка неуклюже перевалился на спину, прислонил голову к стенке джипа.

– Да я и тебе сейчас врежу! – заорал мужик, поворачиваясь в его сторону.

– Меня ваш шеф не раз к себе на работу зазывал. А что если я теперь соглашусь? Как мы с тобой в конторе встречаться-то будем?

– Ты, отморозок, полегче, однако, – пробурчал пузатый, заглядывая внутрь джипа. – Вот довезем до места – там свои способности и покажешь.

Мужик в кожаной куртке недовольно отошел от джипа.

– А друга моего вы в разборки эти не впутывайте, – сказал Яшка. – Он ничего не знает, случайно сегодня со мной оказался.

– Как же, как же… В воскресенье он на нашем пути случайно встретился. Сегодня опять. Два раза подряд случайно не бывает, – мужик в куртке помахал поднятым пальцем, видимо, сам поражаясь силе своей логики.

– Он гражданин США, – добавил Яшка. – Свяжетесь с ним, вам на хвост не только Петровка – ФБР сядет.

– Ах, испугалися, – мужику стало весело. – Месяц назад знакомые ребята из Долгопрудной про америкашку одного рассказывали. Денежки заплатил и решил, что гостиница его, хозяйничать может. Завалили империалиста автоматной очередью прямо в метро. Подумаешь, ФБР.

Боль в паху отпустила. Алик повернул голову, попросил:

– Мне по малой нужде надо.

– А ты под себя, – мужик захохотал. – Когда до места доедем, мне надо, чтобы ты уже сломанный был – со сломанным работать легче. А ну, давай под себя, падла!

Парень, что стоял возле пузатого, услышал последние слова.

– Постой! Он же мне машину завоняет.

– Тогда и волоки его сам в угол, – мужик отошел в сторону.

Парень помог Алику вылезти из джипа, отвел в угол гаража, освободил из наручника одну руку.

– Там его, когда нужду справит, и посади, – крикнул мужик. – Чтоб промежду ними контактов не было…

Парень так потом и сделал. Недалеко от угла, из стены гаража торчала арматура, упиралась наискосок в бетонный пол. Там парень усадил Алика. Продел наручник под арматуру, защелкнул его на свободной руке. В углу рта у парня дымилась сигарета. Заметив завистливый взгляд Алика, он вытащил ее изо рта, блеснул золотыми «фиксами».

– На, покури. Заодно и подумай. Когда приедем на место, у тебя только один шанс будет, ты должен рассказать все без утайки. – Парень кивнул в сторону мужика в кожаной куртке, понизил голос. – Он будет очень, очень стараться. Сделает из тебя такое – ни один морг не примет. Подумай пока что…

Алик блаженно затянулся сигаретой. То ли у парня еще какие-то остатки совести сохранилась, то ли просто работает в паре с тем мужиком? Алик читал где-то, как психологически тонко доблестные чекисты умели расколоть упирающегося «врага народа». Следователи чередовались на допросах, один – орал и бил, другой – излучал сострадание, вот так же папироску предлагал. Даже камень, если его перемещать из огня в лед и обратно, не выдерживает – трескается… Подонки эти ни перед чем не остановятся, им чек нужно найти. Значит, пытать будут. Как Степу. Отморозок в кожаной куртке – большой специалист. Хорошо, если Яшка что-нибудь важное про чек знает и сразу выложит. Тогда, может, и без пыток обойдется. Но убьют в любом случае – им свидетели не нужны. Впрочем, если убьют, Алику-то стоит ли из-за этого волноваться? Для него, пожалуй, даже лучше – избавят от нескольких месяцев предстоящих мучений…

Порой в гараже раздавался тонкий писк мобильного телефона. Пузатый у противоположной стены торопливо подносил его к уху, скороговоркой докладывал, слов не разобрать. Потом сам начинал звонить куда-то. Другие двое молча сидели в джипе – опустив стекла, курили. Время тянулось медленно.

Алик докурил сигарету до самых губ, выплюнул на бетонный пол. Последняя в жизни? Прислонившись к стене, закрыл глаза. Что ж, через несколько часов прогремит, наверное, выстрел в голову. Успеет ли Алик почувствовать боль? Мелькнет ли напоследок какая-то мысль?.. Толстой описал ощущения умирающего Ивана Ильича: неодолимая сила засасывала того все глубже в черную дыру, и вдруг в конце дыры засветилось что-то… Или вот еще строчки на ту же тему, их Алик вычитал у кого-то из нынешних поэтов: «В последний миг нездешний свет кометою хвостатой пронзит зрачки – и света нет. И тьма. И нет возврата…» Написать можно – бумага все стерпит. Тот, кто воистину знает, уже не напишет.

Лишь часа через полтора пузатый получил от своего начальства окончательные указания. Алика засунули в джип, снова уложили вместе с Яшкой лицом вниз. Между ними сел мужик в кожаной куртке. Со скрипом разошлись в стороны ворота гаража.

Ехали быстро – было уже далеко заполночь, улицы пустые. Мужик вытащил, было, два своих пистолета. Но потом убрал их обратно под куртку. Понял: лежащие на полу, в наручниках, с руками, сведенными за спиной, никуда не денутся. Почти что нежно потрепал Алика по затылку, мечтательно сказал:

– Потерпите немного, ребята. Вот ужо доедем до нашей дачки. В сосновом бору она – воздух чистейший, вам понравится. Там и начнем работать профессионально. Про «слоника» слышали? Одеваем на мордочку противогаз, пережимаем «хобот» – клиент начинает медленно задыхаться, за глоток воздуха любой секрет отдаст. Или вот еще способ есть – давно собираюсь попробовать. Как рассказывал один культурный гражданин, этим способом товарищ Сталин призвал к порядку товарища Зиновьева. Тот на Лубянке поначалу пошел в глухую несознанку. Тогда следователь, человек с горячим сердцем и чистыми руками, засунул ему в задницу провод, оголенный на конце. Подал на провод напряжение. И раскололся верный ленинец, товарищ Зиновьев, – подписал всю правду, как он и левым центром руководил, и правым, вредительством повсюду занимался… Вроде бы, у нас на дачке тоже завалялся где-то кусок провода нужной длины… Так что отдыхайте пока, ребята.

Незаметно погасли на стеклах световые блики от придорожных фонарей, пропал шум встречных машин, стало ощутимо потряхивать на колдобинах – видимо, выехали на проселочную дорогу. Снаружи угрюмо застыла тишина, слышно только, как протянутые ветви деревьев царапают иногда бок торопящегося в ночи джипа.

И вдруг джип как бы споткнулся, вильнул вправо, начал медленно валиться под уклон. Реакция у мужика в кожаной куртке оказалась великолепной – в каскадерском прыжке он вылетел через распахнувшуюся заднюю дверцу. Алика покатило по полу, бросило на Яшку. Джип мягко опрокинулся на правый бок. Снаружи вспыхнул свет, донеслось какое-то приглушенное тарахтенье – будто чуть слышно заработали сразу несколько швейных машинок. Потом они смолкли. После короткой паузы послышались приближающиеся голоса. Чья-то голова заглянула внутрь джипа. Алику и Яшке помогли выбраться, освободили от наручников.

– Яков Наумович, ты живой? – пожилой мужчина в очках обнял Яшку. Еще пятеро в камуфляжных костюмах с короткоствольными автоматами в руках стояли чуть сзади.

– Да не обнимай – грязный я весь. Лучше закурить нам дай… Алик, познакомься – это генерал Байков.

– Генерал в отставке, – уточнил тот, протягивая сигареты.

Алик закурил, огляделся. С разодранными в клочья шинами лежит на боку джип. Позади него поперек грунтовой, в ухабах дороги – металлическая лента с шипами. Три автомашины сбоку от дороги освещают фарами сцену. Парень, который в гараже поделился с Аликом сигаретой, свешивается из открытой боковой дверцы головой вниз – не успел выскочить. У противоположного края дороги распласталось тело мужика в кожаной куртке. Глаза закрыты, в углу рта засыхает струйка крови. Шагах в трех от него лежит в колее пистолет с глушителем – отлетел в сторону.

– А я уже надежду потерял, господин генерал, – сказал Яшка. – Грешным делом, решил, что ты след упустил и нам хана.

– Как мог такое подумать, Яков Наумович? Ты же сам в понедельник вечером звонил, приметы дал. Бывшие коллеги мне помогли – за ночь просмотрели всю картотеку на московских блатных, некоторых давних сексотов с кроватей подняли. К утру уже вышли на тех двоих. Оказывается, по ним давно тюрьма плачет – в розыске они. А потом мы номер их мобильного телефона раздобыли. Дальше дело техники – прослушивать стали… – Байков повернулся. – Ребята, не теряйте времени. Осмотрите трупы. Может, в карманах какие нужные документы найдутся, особенно у начальника.

– Труп начальничка в кабине застрял…

– А вы сперва поставьте джип на колеса. Впятером не справитесь?.. Только прежде, чем к джипу прикасаться, перчатки наденьте.

После всех потрясений этой ночи ноги у Алика стали, как ватные, подташнивало. Даже у сигареты появился какой-то отвратительный привкус. Алик отошел в сторону, присел на придорожный камень. Выплюнутая сигарета упала в колею – рядом с валяющимся пистолетом.

– И вот, Яков Наумович, прослушиваем мы в течение дня их телефонные разговоры, – продолжал Байков. – Разговоры вроде невинные. Но перед полуночью связываются они с начальством своим – мол, «заказанный товар прибыл». А вскоре звонит мне швейцар из «Андромеды» – знакомы еще по прежним годам. Взволнованно докладывает, что в «мерседесе» лежит убитый Ленчик и что ты пропал. Объявляю тревогу, собираю свою группу. Часа через полтора перехватываем приказ – «везти товар на дачу». Про дачу эту мы еще раньше знали, адрес ее нам был известен – на отшибе она, в лесной глухомани. Успеваем приехать сюда первыми, ленту с шипами поперек дороги протягиваем, изготовились… Не генеральское, конечно, дело в оперативных разборках участвовать. Вон Володя – можно было ему поручить, бывший капитан из «Альфы». Да только решил для верности и сам поехать – все же опыта у меня на десять володей наберется… Как видишь, все правильно было просчитано.