Текст книги "Город и лес у моря (сборник)"

Глава восьмая

Была ночь, когда охотник вышел из лесу на берег моря. Из-за плеча его высовывался длинный ствол ружья, а у ног бежала маленькая кудластая дворняжка.

Охотник огляделся. В редеющем сумраке был виден песчаный берег, далекой косой уходящий в море. Вблизи спокойно поблескивала мелкая вода заливчика. На некотором расстоянии от берега тянулась широкая и длинная заросль сухого прошлогоднего камыша. Пахло тиной.

Охотник быстро зашагал по песчаной косе. Дворняжка бросилась за ним.

В камыше тревожно закрякали вспугнутые шумом шагов утки, засвистели невидимыми крыльями. Охотник не обратил на них внимания. Он не за ними явился сюда.

Дойдя до самого края косы, он остановился, снял ружье с плеча и отвязал мешочек с хлебом у пояса. Потом бросил на песок мешок и бережно опустил на него ружье. Дворняжка сейчас же уселась сторожить вещи.

Отыскав поблизости обломок доски, охотник быстро разгреб им вокруг себя песок, вырыл неглубокую яму и окружил ее песчаным валом. Потом собрал кучу выброшенного морем мусора, палок и сучьев, частей плетеных корабельных корзин, сухого камыша. Все это он воткнул частым заборчиком в песчаный вал, покрыл с боков и сверху кусками сухой тины и засыпал песком, оставив с одной стороны лазейку, а с других трех сторон – маленькие отверстия для ружья. Скра́док был готов.

Забрав с собой ружье и узелок, охотник на четвереньках влез в свою засаду и свистнул к себе дворняжку. Теперь на конце песчаной косы самый зоркий глаз не мог бы обнаружить ни человека, ни собаки.

Между тем стало быстро рассветать. Лежа в скрадке, охотник видел, как нижний край длинного белого облака низко над морем зажегся золотом, потом стал розоветь, краснеть и наконец вспыхнул ярким пурпуром. Еще через несколько минут над спокойной гладью моря, под самым облаком показалась ослепительно красная верхушка солнечного круга.

Свежий бриз потянул с берега и зашуршал сухим камышом.

С моря донесся пронзительный вопль чаек.

Большие стаи птиц то и дело проносились вдали.

Лежа на животе в своем скрадке, охотник мог видеть только впереди себя. Поэтому он не заметил, как сзади него из леса вылетел сапсан. Острые крылья сокола мелькнули в воздухе и сейчас же скрылись в ветвях сосны, одиноко стоявшей на песчаной косе.

Пернатый охотник тоже уселся в засаду подстерегать свою добычу.

Скоро стая каких-то больших птиц опустилась на белую льдину в версте от берега.

В скрадке на косе послышалась возня, и сейчас же из лазейки выскочила кудластая дворняжка. Она уселась было на песок, но из скрадка полетел мимо ее носа кусочек черного хлеба. Дворняжка бросилась за ним. Едва успела она схватить и проглотить его, как новый кусок хлеба вылетел из засады и упал на песок в нескольких шагах от нее. Дворняжка опять побежала подбирать его.

Черные шарики хлеба, летевшие из скрадка, нельзя было разглядеть издали. Поэтому птицам, наблюдавшим за собакой с моря, казалось непонятным, почему она бегает по песку из стороны в сторону.

Одна из птиц, сидевших на льдине, опустилась на воду и поплыла к берегу. Она все время поворачивала голову, с любопытством следя за бегающей дворняжкой.

Скоро с берега можно было различить серый цвет оперенья птицы, приподнятый над водой хвост и вытянутую шею.

Кусочки хлеба не переставали лететь из скрадка в разные стороны, и голодная дворняжка по-прежнему бегала за ними по берегу. В одно из отверстий скрадка осторожно просунулся конец ружейного ствола. Но птица не заметила этого, потому что все ее внимание было поглощено собакой. Конец ружья медленно направился прямо в грудь птице.

В эту минуту она была далеко от охотника, но он уже видел ярко-белый полумесяц у нее на лбу. Это была казарка. Любопытство заставило осторожную птицу забыть опасность. Казарка все дальше и дальше уплывала от стаи навстречу своей гибели. Ее гусь-казанок спал в это время на льдине.

Конец ружья стал поворачиваться, все время оставаясь направленным на птицу. Солнечные лучи ярко заиграли на гладкой поверхности стали. Этот подозрительный блеск бросился в глаза казарке.

Страх пересилил в ней любопытство. Она сейчас же снялась с воды и полетела назад, к стае.

Охотник громко выругался с досады. Дичь опять ускользнула у него из рук: казарка была вне выстрела.

В ту же минуту сапсан бросился на нее из своей засады.

Страшный удар в спину чуть не опрокинул казарку. Острые когти сокола глубоко вонзились в ее тело. Кровь хлынула их ран. От боли и ужаса свет померк в глазах у казарки.

Падая, она широко распростерла крылья и вытянула голову вперед. Это на мгновение спасло ее от гибели. Сапсан не мог добить ее одним сильным клевком в затылок. Он должен был спуститься с ней на воду, чтобы прикончить ее.

Вдруг на берегу блеснул огонь. Грохнул оглушительный выстрел. Дробь на излете забулькала в воду в нескольких саженях. Сапсан в испуге отпустил казарку, взлетел кверху и быстро исчез вдали. Казарка безжизненно погрузилась в воду. Пятясь задом, вылез из скрадка охотник. Он торопливо стащил с себя сапоги, портянки, брюки. Оставшись в одной рубахе, он побежал к морю.

Ледяная вода обожгла ему ноги, но он быстро прошел по ней сотню шагов, отделявших его от истекавшей кровью казарки.

Когда охотник подошел к ней, она лежала на воде без движения. Вся спина ее была в крови. Охотник схватил казарку за крыло, потащил на берег и бросил перед заливавшейся радостным лаем собачонкой.

Охота была кончена. Родная стая казарки, отдыхавшая на льдине, улетела, вспугнутая выстрелом.

Теперь она была уже далеко впереди на Великом пути.

Глава девятая

– Ну, пес, стереги добро, а я в лес сбегаю за хворостом, – говорил охотник дворняжке. – Замерз в воде-то. Разведем костер, погреемся.

Натянув сапоги, он протянул руку за казаркой, чтобы положить ее к ружью, около которого сидела собака.

Тут взгляд его упал на кольцо, белевшее у птицы на лапе.

– Гляди-ка, да гусь-то меченый! – удивленно сказал охотник, разглядывая кольцо. – А на кольце буквы и цифры проставлены.

– Вот оказия! – прибавил он после минуты раздумья, растерянно глядя на дворняжку. – Как же теперь быть? На деревне узнают, а там и хозяин объявится. Скажет: моего гуся убил, домашнего, плати, скажет, мне за него денежки! Нет, постой, этак не годится. Кольцо я с него сниму и в море заброшу, чтобы, значит, концы в воду. А без кольца-то его и хозяин не признает: как есть дикий гусь. Прошлого года осенью я такого же белолобого здесь у берега из рыбацкой сети вытащил. Хорошую цену за него в Питере дали!

Охотник задумался. Он был неграмотный, прочесть надписи на кольце не мог, а любопытство его разбирало. Показать же грамотным соседям он опасался.

– Спешить некуда! – решил он наконец. – Наперво согреюсь, а там и порешу, как быть.

Охотник положил казарку рядом с ружьем и узелком, позвал дворняжку и еще раз приказал ей хорошенько сторожить добро.

– Да цыц! – прибавил он уходя. – Не вздумай дичи отведать!

Собака, привыкшая стеречь имущество хозяина, уселась перед вещами.

Узелок соблазнительно пахнул хлебом, а птица – дичинкой. Но тронуть лакомые кусочки нельзя. Надо терпеливо ждать, пока вернется хозяин. Он не забудет ее покормить: он сегодня веселый. Ей, верно, достанется хороший кус.

Дворняжка даже зажмурилась от удовольствия в предчувствии награды за терпенье.

Раздался шорох с того места, где лежали вещи. Дворняжка открыла глаза и остолбенела от изумления: в трех шагах от нее стояла ожившая казарка.

Один миг птица и собака безмолвно смотрели друг на друга. Потом дворняжка тявкнула и храбро бросилась на казарку. Защищаясь, казарка ударила собаку крылом. Удар был так силен и так ловко пришелся в самый кончик чувствительного носа животного, что дворняжка свалилась с ног.

От неожиданной боли она лишилась сознания.

Казарка тоже свалилась набок, не рассчитав силы своего удара. Но тотчас же поднялась на ноги и быстро заковыляла к воде.

Рана от когтей сапсана не была смертельной. Когда раненая казарка увидела подходившего к ней по морю человека, она была так слаба от потери крови, что не могла ни взлететь, ни нырнуть под воду. Ей не оставалось ничего другого, как притвориться мертвой. К этому спасительному приему прибегают дикие гуси, когда у них нет другого способа избежать гибели.

Хитрая уловка удалась вполне. Вообразив, что птица уже мертва, охотник не стал ее добивать.

Силы вернулись к казарке, пока она лежала на песке. Теперь удачный удар крылом открыл ей путь к свободе. Добежав до берега, она бросилась в воду и скоро исчезла в густой заросли камыша.

* * *

Охотник вернулся к скрадку с целой охапкой хвороста.

Собака не поднялась ему навстречу. Он толкнул ее ногой, подумав, что она заснула.

Маленькая дворняжка неуверенно встала на ноги, постояла, качаясь из стороны в сторону, и вдруг завыла тонко и жалобно.

– Ты чего? – удивился охотник. – Рехнулась, что ли?

Тут он взглянул на свои вещи и заметил, что рядом с ружьем нет казарки. Не было ее и нигде поблизости на ровном песке.

– А где гусь? – грозно закричал он на собачонку.

Но та только виновато замахала хвостом и еще жалобнее завыла.

– Цыц ты, проклятая! – кричал охотник. – Что воешь, как над покойником?

А уж у самого мурашки от страха побежали по телу. Самые дикие мысли полезли ему в голову: «Гусь не простой был, с кольцом… Собака чуть не сдохла… Сгинул оборотень! С нами крестная сила!»

Он поспешно схватил ружье и узелок и быстро зашагал к лесу. Дворняжка, поджав хвост, поплелась за ним.

Притаившаяся в камышах казарка видела, как ее враги скрылись за деревьями.

С моря до нее донесся отдаленный призывной крик. Она узнала голос гуся-казанка.

Крик повторился теперь уже ближе. Казарка хотела полететь навстречу казанку, но ослабевшие крылья не подняли ее на воздух. Из груди вырвался крик боли и отчаяния. Силы ее были окончательно истощены.

Из-за песчаной косы раздался ответный гогот. Скоро над берегом показался гусь-казанок. Он отстал от стаи, чтобы разыскать свою исчезнувшую подругу.

Он опять закричал звонко и радостно, но ответа не было.

Сделав широкий круг над камышом, он крикнул еще и еще раз. Ответа все не было.

Тогда гусь отлетел в море и там опустился на воду. Он не хотел догонять стаю один, без своей подруги.

Глава десятая

Шли дни за днями. Птицы быстро пролетали Великим морским путем. Сапсан давно улетел на север. Он тоже теперь держался Великого пути и тут никогда не оставался без пищи.

Родная стая казарки уже прибыла к себе на родину. Одной только пары недоставало в табуне.

В заливчике за песчаной косой, где эта пара отстала от него, зазеленел камыш. Давно уплыли, растаяли в воде последние льдины на море. Земля покрылась свежей травой, деревья на берегу окутались легким зеленоватым туманцем.

Заливчик служил прибежищем для отдыха многочисленных пролетных птиц. Тут, словно в гостеприимной харчевне на краю большой дороги, усталые воздушные путники отдыхали и подкрепляли свои силы едой.

Пролетели последние стаи лебедей и гусей. Утки тоже редко стали заглядывать в заливчик.

Теперь на смену им в морскую харчевню все чаще начали наведываться другие гости: прилетали длинноногие и длинноносые кулики.

Они тянулись над берегом моря. Полет их часто прерывался остановками в таких обильных пищей и безопасных убежищах.

Но в этом заливчике их отдых не бывал продолжительным.

Большой морской орел-белохвост каждое утро показывался здесь из лесу. Редко-редко взмахивая крыльями, он спокойно проплывал в вышине над заливчиком, удаляясь в открытое море.

Там, на большой глубине, белохвост ловил крупную рыбу. Птиц он редко трогал.

Однако все морские птицы хорошо знали, что он не пропустит случая схватить себе на завтрак одну из них, если вовремя не заметить его приближения. Поэтому, едва только белохвост показывался вдали, они разлетались во все стороны.

Поймав рыбу, орел летел обратно в лес, где у него было гнездо, бросал добычу самке, высиживавшей яйца, и снова отправлялся на море.

Так летал он взад и вперед одним и тем же путем по нескольку раз в день. И каждый раз при его появлении стаи куликов спешили покинуть заливчик.

Но не один белохвост нарушал их мирный отдых. Часто из заросли камышей неожиданно появлялась большая серая птица. Она шумно бросалась в воду и плыла к берегу.

Тогда уже напуганные орлом длинноносые птицы взлетали с тины, и воздух оглашался их тревожным писком и свистом. Скоро, однако, они узнавали в страшной большой птице мирного белолобого гуся. Их страх проходил, они снова усаживались на тину и бегали по ней, покачиваясь всем телом на своих высоких тонких ножках.

Гусь-казанок, против своей воли пугавший их одним своим видом, принимался плавать по мелкой воде заливчика. Он тоже находил здесь много вкусной пищи.

Наевшись досыта, он направлялся обратно в камыши, где ждала его выздоравливающая от ран казарка. Он разыскал ее в камышах к вечеру того дня, когда она спряталась там от охотника и его дворняжки. С тех пор гусь никуда не удалялся от подруги.

Двум таким заметным птицам, как казарка и казанок, было небезопасно жить в камышах. Но одно крыло казарки повредил сокол; она все еще не могла летать и была очень слаба. Поэтому ее верному казанку приходилось делить с ней опасность попасть на глаза белохвосту, когда тот пролетал над заливом.

Наконец настал день, когда казарка решилась покинуть в сопровождении казанка свое убежище в камышах, чтобы покормиться илом у берега заливчика.

В этот день там собралось особенно много разных куликов. Вся тина у берега была испещрена крестиками следов их тонких прямых пальцев.

В траве на берегу важно расхаживали на своих высоких ногах-ходулях большие серпоклювые кроншнепы. У воды по желтому песку быстро и незаметно перебегали желтоватые зуйки с черным галстушком на шее и сидели красноносые и красноногие пестрые кулики-сороки. По тонкому слою тины, поминутно втыкая в нее до самого лба свои слабые клювики, хлопотливо сновали взад и вперед легкие кулички-воробьи и чернозобики.

Но гуси недолго оставались в их обществе. Как только казарка насытилась, казанок поплыл к берегу. Он поминутно оглядывался на свою подругу и звал ее за собой тихим гоготаньем. Казарка поплыла за ним. Скоро оба вылезли на берег, прошли по нему отделявшее их от леса расстояние и скрылись за деревьями.

* * *

С этого дня гуси не показывались больше в заливчике.

Перелет на Великом морском пути кончался.

Кулики пролетали все более малочисленными стайками и наконец совсем перестали показываться на берегу.

Последним прибыл в заливчик коростель.

Коростель не любит летать. Да ему и незачем подниматься на крылья и подвергать себя опасности в воздухе. Он умеет быстро бегать, ловко скрываясь в траве.

Его тело сильно сжато с боков, ноги далеко отставлены назад, и это помогает коростелю проскальзывать между стеблями травы, не задевая их. Величиной он с дрозда.

Зимовал коростель в Африке. Прошло много времени, пока от места своей зимовки он добрался до Финского залива. И в путь он отправился поздно. Другие птицы, зимовавшие в тех краях, давно уже собрались в дорогу.

Утки, гуси, кулики стая за стаей пролетали у него над головой. Но коростель не спешил: у него на родине еще не пробилась молодая трава, и ему пока негде там было скрываться от зорких глаз хищников.

Но вот отлетели из Африки последние стаи куликов. Ночью двинулся в путь коростель. Шел он пешком.

Через несколько дней дорогу ему пересекла широкая гладь Гибралтарского пролива. Но это не могло смутить путешественника.

Под покровом темноты он быстро перелетел воду и, опустившись на другом берегу, без передышки продолжал свой путь.

Шел он к себе на родину самой прямой дорогой, известной только ему одному.

Впереди него летели утки, лебеди и гуси, чайки и гагары Морским путем, стаи куликов придерживались берега.

Коростель же шагал и шагал в одиночестве по земле напрямик, прибегая к помощи крыльев лишь там, где это было ему необходимо.

Шел он очень быстро. Ради безопасности он днем отдыхал и кормился, а по ночам под прикрытием темноты, травы и кустов бежал вперед.

Был уже конец мая, когда он добежал до заросшего камышом заливчика, недавно служившего убежищем казарке.

Ночь убывала. Пора было усталому пешеходу подумать об отдыхе в безопасном месте.

В открытом заливе ему нечего было делать. Коростель отправился искать себе приют в полях за лесом.

Миновав околицу деревни, где жил охотник, дважды ловивший казарку, коростель побежал по озимым, выбирая места, где уже подросший хлеб был погуще.

Вдруг он выскочил на открытое место среди поля. Молодые всходы были тут примяты и выщипаны парой белолобых гусей. Гуси не заметили внезапного появления коростеля.

Он сейчас же юркнул обратно в траву и стал в ней устраиваться на ночлег.

Через несколько минут он увидел, как гуси поднялись с поля и, забирая все выше и выше, полетели на север.

Это были казарка и гусь-казанок.

Казанок привел сюда свою подругу из заливчика, и они жили здесь последние дни. Хороший корм быстро восстановил силы казарки. Больное крыло ее совсем зажило.

Теперь дружная пара могла решиться попробовать пролететь вдвоем оставшуюся до их родины часть Великого пути.

Заключение

Прошло больше полугода с тех пор, как Миша расстался с казаркой. На дворе снова лежал снег.

Все лето Миша вспоминал свою пленницу. Каждое утро, встав с постели, он первым делом бежал в прихожую посмотреть, не принес ли почтальон письмо из Москвы. Но письма все не было. Миша потерял уже надежду узнать что-нибудь о судьбе своей любимицы.

Сегодня опять ему вспомнилась казарка такой, какой она встретила его с отцом, когда они пришли освобождать ее… Он видел перед собой ярко-белый полумесяц у нее на лбу, блестящий взгляд умных глаз и настороженно-воинственную позу. И опять ему подумалось: «Неужели она не долетела к себе на родину?»

В прихожей позвонили. Мишин отец прошел из своей комнаты отворить дверь. Через минуту он позвал сына к себе в кабинет.

Миша счастлив. Он сидит на стуле рядом с письменным столом отца и, волнуясь и прерывая сам себя радостными восклицаниями, читает отцу вслух письмо.

Орнитологический комитет.

22 октября 19… года.

Считаем своим приятным долгом поделиться с Вами только что полученными нами сведениями об интересующей Вас белолобой казарке, отмеченной Вами кольцом № 109, серия «С».

Сельский учитель села Прибрежного, расположенного на восточном берегу Белого моря, в 50 километрах от города Архангельска, любезно сообщает нам следующие свои весьма любопытные наблюдения.

В начале истекшего лета он бродил по берегу моря со своей охотничьей собакой. Собака у него на глазах подняла из травы коростеля. Никогда прежде учитель не встречал эту редкую в тех краях птицу. Увидев, что коростель, едва взлетев над травой, сейчас же снова опустился в нее, учитель задался целью выгнать оттуда птицу с помощью собаки. Но коростель, по своему обыкновению, стал спасаться пешком.

После долгого безрезультатного преследования собака, бежавшая по следам коростеля, привела учителя к голой скале на берегу моря. Со скалы бросился на собаку сапсан, а коростель, воспользовавшись ее замешательством при этом, куда-то ускользнул.

Удивленный неожиданным появлением яростно кидавшегося на собаку сокола, учитель осмотрел скалу и заметил в ней гнездо сапсана на высоте всего аршин четырех над землей. Подойти к гнезду он не решался, потому что смелый хищник готов был, казалось, вцепиться в лицо человеку своими страшными когтями. Учитель хотел было отойти, как вдруг у себя под ногами увидел сидящую на гнезде белолобую казарку. Быстро скинув с себя куртку, он набросил ее на голову птице.

Таким образом ему удалось поймать казарку. С нею в руках он благополучно покинул опасное место.

На ноге казарки учитель обнаружил надетое Вами кольцо. Записав его номер, он выпустил птицу на свободу.

Потом учитель часто приходил наблюдать за казаркой издали, пока она не вывела птенцов и не удалилась с ними из-под скалы в ближайшее болото.

Ученые не раз находили гнезда казарок рядом с гнездами сапсанов. Под охраной смелых соколов казарки чувствовали себя в безопасности от врагов.

Однако для науки до сих пор остается загадкой, почему эти свирепые хищники не трогают в течение всего времени вывода птенцов своих доверчивых, но беззащитных соседей.

Во всяком случае, Ваша казарка в этом году благополучно вывела птенцов. Будем надеяться, что когда-нибудь она снова попадет в руки людям, и тот, кто ее поймает, расскажет нам о ее дальнейшей судьбе.

За председателя…

Подписи Миша не разобрал.