Текст книги "Пароль: я – Грех"

Часть первая

1

Как только увидел отца, моя приветливая улыбка вмиг исчезла. Его колкий пронзительный взгляд мог предвещать что угодно.

– Здорово, сын. Ты по делу, али как?

Пытаясь понять настрой отца, я пожал плечами.

– Да тебя, па, повидать, чайку вместе попить, тут тебе отборную заварочку прикупил. – Я потряс пакетом. – А ты что такой напряжённый?

Глубокие морщины на сухощавом лице отца слегка разгладились.

– Проходи, что ли, в дом, да и чай ко времени… заодно уж поговорим по– мужски. Только разувайся в веранде – весна, слякоть.

Помнится, если он собирался поговорить с кем-либо по-мужски, то сто из ста набьет морду – у него суровый нрав. Кроме единственного сына, конечно. Моя спина, и мягкие части тела ниже, навсегда запомнили узкий кожаный ремень – «воспитальник». Этот ненавистный предмет был неотъемлемой частью моего раннего юношества. До той поры, пока я не обыграл отца в шахматы. В двенадцать лет я одержал великую победу, и он признал меня взрослым, а взрослых детей ремнём не бьют. С тех пор разговор по-мужски таковым и являлся. Папан высказывал свою точку зрения, а я – свою, если был не согласен с ним.

2

Попивая крепкий, слегка подслащённый чай, я ждал, когда заговорит старший Золотарёв. Отец не спешил с разговором. Смакуя терпкий горячий напиток, он лишь поглядывал то на меня, то в окно, на свою кормушку для птиц. Наконец, допив, отодвинул кружку.

– Григорий, тебе двадцать пять, и твоя неустроенность огорчает меня. Когда ты работал и при этом просил денег, мне было за тебя спокойно. А теперь как ни спрошу, ты не работаешь, но и не просишь помочь деньгами. Это вызывает беспокойство! Давай говорить начистоту? Ты зарабатываешь своим Даром, или как ещё его назвать – проклятием?

Меня трудно поймать врасплох, но отцу это удалось. Опустив взгляд, почти шёпотом признался:

– Да, па.

В следующий момент, прищурившись, пытливо посмотрел на отца.

– Если Бог, или кто там ещё, наделил меня способностью видеть прошлое, почему не воспользоваться этим?! Я предлагаю свои услуги по физиономике – это способность определять внутреннее состояние человека по движениям и мимике. В общем, наблюдая за людьми, я вроде бы как могу определить по их повадкам, гримасам, лгут они или правдивы, что замышляют или планируют. И никому не приходит в голову – всё проще, я вижу прошлое! Эта физиономика – хорошее прикрытие. Корочки я себе сделал отменные, уже есть наработки, постоянные клиенты!

Отец встал, опираясь рукой о стол, склонился надо мной.

– Сын, опомнись! Легких денег захотелось?! Твоё теперешнее занятие шарлатанству под стать. Вспомни своё детство, какими проблемами нам с матерью оборачивались твои способности!

При упоминании матери я, как и раньше, почувствовал пронизывающую неприязнь к этой женщине.

– Па, не упоминай о ней, прошу…

Отец зашевелил желваками.

– Хорошо, сынок… Допустим, я могу понять, ты хочешь воспользоваться своей особенностью, денег урвать побольше. – Молодые всегда желают всё и сразу! Представь, а если кто усомнится, что не в физиономике этой дело? Копнёт глубже, всплывут твои школьные выкрутасы! Ты не понимаешь, насколько ты опасен для всех? Для всех! Общаясь с тобой, никто и никогда не сможет сокрыть своего прошлого! Для многих проще тебя уничтожить!

Я не сдержался и улыбнулся.

– Па, я что, тупой что ли? Не переживай, у меня всё под контролем! И кстати о прошлом… Я развиваюсь. То, что ты знал о моих способностях, уже устарело. Раньше если хотел, то видел отдельные события прошлого людей, с которыми общался. Теперь мне не надо с ними контактировать, чтобы найти и прочувствовать их след прошлого!

Отец устало присел.

– Что за след такой?.. Ты вроде как не слышишь моих опасений!

Я налил вторую чашку чая.

– Да не волнуйся, папуль. Ты – то сам себя слышал? – Сделав жуткую гримасу, я стал передразнивать отца: – «Никто и никогда не сможет сокрыть своего прошлого от тебя, сынок!» – Сказка, да и только. Кто в здравом уме поверит в такое безумие?! Даже если копнут, ну и пусть. Прошло время, события в памяти людей, знавших меня в детстве, потускнели, и они уже сами сомневаются – а было ли?..

Казалось, отец окончательно сдал свои позиции.

– Гриш, ты всё равно анализируй, думай… И кстати, что это за след прошлого, всё же?

Я задумался: как бы попонятней объяснить?

– Ну вот ты сейчас сидел недавно, потом ходил и опять присел. Твой след прошлого в этот промежуток времени нарисован каждой частью твоего тела во времени. Такой огромный, длинный, извилистый червяк, головой которого являешься ты в настоящем. И если ты уйдёшь из дома, скроешься из моей зоны видимости, след останется в доме и будет идти за тобой по пятам. Я же в любое время могу исследовать этот след, двигаясь в начало – далее в прошлое, или вперед, до некоего настоящего, где ты будешь находиться на тот момент времени. Я буду знать, что ты делал, что думал, что видел, что слышал, потому что я ощущаю твоё прошлое. А твои мысли, дела, зрительная и слуховая память – это часть твоего прошлого. Я могу знать больше о твоём прошлом, чем ты сам! У человека есть особенность многое забывать. А я смотрю его след и вижу события, стертые временем из памяти. В тот же момент я ещё и сторонний наблюдатель, мне доступно даже то, что ты не ощущал, не видел, не слышал в своём прошлом.

      Во взгляде отца было недоверие. Меня захлестнула ослепляющая гордыня.

– А раз я могу слышать твои мысли из любого мгновения прошлого, даже те, что были секунду назад, следовательно, я могу читать твои мысли.

Отец прокашлялся.

– Это как?

Делая интригующую паузу, я медленно допил чай.

– Ну, вот… ты сейчас налил бы себе водочки для снятия стресса, но удержался. Не хочешь в моих глазах выглядеть слабаком.

Отец, словно поперхнувшись, закашлялся, развернулся к серванту, достал стакан, бутылку. Молча налил полстакана водки и залпом выпил. Слегка сморщившись, кивнул мне.

– Вот, Гришка, даже я – твой родный отец, готов сей момент вздуть тебя. Что уж говорить про других, коль прознают, а хуже – ежели уверуют!

3

Я собирался погостить часок – другой, но краткого посещения не получилось. У отца всегда было полно работы по дому, и, если представлялся случай воспользоваться подвернувшейся рабочей силой, он не мешкал.

На этот раз мне повезло, хозяин дома определил меня на борьбу с весенним паводком. Задача была – обновить старое русло ручья вдоль забора с соседями. Вооружившись штыковой лопатой, я приступил к копке. Увлекшись работой, не сразу услышал звонящий сотовый. Достал телефон, увидел, что звонит друг – цыган.

– Привет, Лёх! Что звонишь?

Слегка шепелявый голос друга ответил:

– Здорово, Грех. Ты сейчас где? Вроде мама Роза засекла тебя в окно? Ты чё, к бате приехал? Край надо встретиться!

Я хитро прищурился, глядя на недоделанную работу.

– Да, Лёха, я здесь, подходи.

По большому счёту, только цыгана я могу называть своим другом. Он легко, по-своему философски относится к жизни. Верит в дружбу и дорожит ею. Если покопаться в памяти, я и не припомню, с какого времени знаю его. Кажется, с начала времён мы были дружны и жили по соседству – через дом. Четыре года назад Шишков-старший, отец Алексея, умер от острой пневмонии. Теперь в его доме правит матриархат. Семья у Лёхи большая, её численность нестабильна. Одни появляются, другие исчезают. Неизменны только Лёха с младшими братьями и его маман – тётушка Роза, которая гоняет свое мужское население и регулярно тягает молодых цыганок за волосы. В округе Розу уважают, она искусная гадалка – на том и держится её дом. Когда я был ещё ребёнком, ей пришлось столкнуться с моими способностями. Алексей просил купить машинку, как у меня, тётушка Роза заверяла, что нет денег. Я и напомнил, где она их хранит… С тех пор она остерегается меня, но нашей дружбе с Алексеем не препятствует.

– Здравствуй, дядь Юр! Привет, Грех!

Я обернулся: с непокрытой головой, в фуфайке и резиновых сапогах ко мне шагал цыган.

Отец отвлекся от уборки каменной террасы у дома.

– А-а-а, Алексей! Здравствуй, сосед. Если ты разговоры болтать к Гришке, то прежде бери лопату, у вас вдвоём сподручнее дело пойдёт.

Цыган немедля пошёл в летний душ, где хранился огородный инвентарь.

4

В две лопаты мы скоро управились с ручьем. «Работодатель» критично осмотрел наши труды и, проворчав: «Халтурщики», позвал в дом. Отец заварил нам чай и выставил на стол пряники и клубничное варенье.

– Ешьте, заработали, оболтусы, а я пойду в котельную свою, займусь рассадой.

Цыган, уплетая варенье из розетки ложкой и закусывая пряником, излагал цель своего прихода.

– Грех, я тут заморочил одно дельце, ты ни в жизнь не допёр бы, а я допёр. Мы с тобой и твоей физиономией такое дело поделаем – всем жуть будет! Как, зацепил расклад?

Я ухмыльнулся.

– Не с моей физиономией, а с моей физиономикой – это первое! А на второе – не зацепило! Сути своей придумки ты не сказал. Что за жуть ты придумал?

Алексей прожевал очередной пряник.

– Дело замутим в вокзальной камере хранения. Ты стоишь у входа и зыришь в физиономику тех, кто упаковывает вещички. И – бац! Ты в курсе, чё за код! Говоришь мне, я подхожу и его поклажу увожу. Складно, как стих!

Я хотел было ответить, но цыган остановил мою попытку.

– Не перебивай, Грех! Я знаю, ты у нас идейный. Это дело будет под тебя. Выбираешь физиономику побогаче, и бонус – ты ваще не при делах. Ящик вскрываю я! Вещички реприсирую опять я! Ты только считаешь бабульки! Приход поровну – я не жмот. Ну, как?

Цыган по привычке криво улыбнулся. Только так он мог блеснуть тремя золотыми фиксами.

Я с иронией рассматривал этого недотёпу.

– Не репрессирую, а реквизирую… Тебе, Лёха, без криминала никак не живётся. Завтра утром я еду в город. Если хочешь подзаработать, давай со мной!

Цыган вытер ладонью крошки с губ.

– Вот это по мне, Грех! Так что, пятьдесят на пятьдесят?

Я тяжело вздохнул.

– Лёха, спроси у мамы Розы, что такое совесть… Это не я, а ты не при делах! Прокатишься за компанию – двадцать процентов твои.

Цыган встал.

– Ладно, уболтал. Пойду наведу марафет, побрею физиономику.

5

В доме у отца я имел свой законный угол – комнату. По сравнению с полезной площадью большого дома она была скромная – пять на четыре метра. В ней было всё просто и скромно: настенные часы, кровать, платяной шкаф, этажерка с книгами и рабочий стол с настольной лампой.

Я лежал в темноте, силясь уснуть. Приглушённые прикрытой дверью, в комнату проникали неясные звуки. Это отец, страдая бессонницей, смотрел телевизор в гостиной. Вспомнил недавний приход цыгана. – Судя по настрою, ему нужны деньги. И зачем я позвал Алексея с собой? Проще было дать денег в долг… Ну, не в долг, в помощь… Нет, обиделся бы! Пусть поприсутствует, у него создастся ощущение причастности к происходящему, а любое участие должно быть вознаграждено по договоренности согласно… – Бр-р-рр, надо спать, не то моя тонкая психика отправит тело в психушку. А цыгана надо предупредить, чтобы помалкивал и никуда не лез. Волков мужик серьёзный… Любопытно, кто или что на этот раз тревожит Владимира Александровича? Может, пройти по его следу прошлого?.. Боже, усну я в конце-то концов? А может, это наследственное и у меня начинается бессонница? Эх, папуля! – По большому счёту, разговаривая сегодня с отцом, я успокаивал его. Кое-что пришлось скрыть. На самом деле, когда выполняю заказ, клиент получает больше информации, чем если бы я пользовался прикладной физиономикой. А иначе не получал бы приличные гонорары. Те вещи, что могу вытянуть из людей, дорогого стоят. – Отец, конечно, прав: надо быть осторожным… Да вроде и так думаю, что делаю.

6

Проснулся от трезвонящего телефона – сработал будильник. Сел на кровати, попытался вспомнить сон. Что-то было в нём чудесное, светлое… Потягиваясь, посмотрел на жёлтые, оранжевые от солнечных лучей занавески. Вспомнил! Это была девушка, красивая, как богиня, и рыжая-прерыжая. Её длинные кудри пышных медных волос развевались, словно на ветру. Глаза были хитро прищурены, на выразительных губах – легкая таинственная улыбка. Потрясающая незнакомка манила меня изящным пальчиком, и… – и это всё! Чертов телефон! – Вновь захотелось уснуть, увидеть её. Я готов был последовать за этими милыми хитрыми глазками…

Тряхнул головой, сонливость и грёзы отступили. – Надо срочно выпить кофе!

7

Когда вызывал такси, явился цыган. Я внимательно посмотрел на друга. Его узкое просветлённое лицо было бритым и источало не только радость, но и добрую порцию разящего одеколона. Одет Алексей был в кожаную куртку-косуху, чёрные брюки и белые потёртые лакированные туфли. Повязанный на шее полосатый розово – зелёный шарф подчёркивал его экстравагантный вид.

Я оценивающе оглядел наряд друга.

– Лёха, вот есть пословица: «людей встречают по одёжке, а провожают по уму». Наверное, у тебя задумка:, чтобы встретив, не провожали?

Цыган широким жестом надел очки «а ля – кот Базилио». Я хохотнул.

– Ты неисправим. Ещё пирсинг в ухо и кольцо в нос – тоже мне, деятель! Шарф, может, люди тебе и простят, а очки выкинь или спрячь подальше.

Цыган с сожалением убрал элемент своего искусно подобранного имиджа. Мне почудилось, что в лице Алексея что-то изменилось. Подошёл, в упор посмотрел на предмет своего сомнения. Нет, не показалось! Вокруг глаз после очков остались тёмные, словно ободки, круги.

– Что это?

Я провёл пальцем по его узкому лицу. Он дёрнулся в сторону. От моего прикосновения на щеке цыгана появилась полоса.

Лёха, выругавшись, подошёл к зеркалу и, достав тюбик, стал намазывать лицо.

– Это мазь… тональная для кожи. Взял у сеструхи.

С моего места было видно отражение друга в зеркале.

– Н-да, гламурненько! Дай догадаюсь! Это конспирация? – Нет, пожалуй. А-а, передумал быть цыганом? – Тёть Роза убьёт… Отомстить сестре? – Мелочно. Есть ещё вариант, но он ни тебе, ни мне не понравится…

Цыган спрятал крем.

– Дурак ты, Грех! Ночью младшие братья в картишки бились. Толик продул Юрке мою сливу. Вот Толька мне спящему сливу на нос и поставил. Ты бы видел, какие у этих дебилов теперь шнобели! Такие большие, синие… А ты сам подумай, я чё, поеду с тобой на дело с синим носом?

Зазвонил телефон, диспетчер сообщила о прибытии машины. Я толкнул Лёху в плечо.

– Выходи уж, только за носом следи, не сотри с него мазь свою… Представляю сегодняшнее утро у тебя дома – завтракаете такие расписные, друг на друга смотрите, всем обидно и смешно.

Моя фраза осталась без ответа. На веранде цыган взял прислонённую к стене тележку для большой клади. Меня передёрнуло.

– Это ещё зачем?

Алексей загадочно улыбнулся, мстительно сверкнув фиксами.

– Тебе, Грех! Знаю, ты голова, но не всё продумал. До тачки ты на чём будешь багаж переть?

Порой может показаться, что Лёха ведёт себя неадекватно, но это не так. Просто не всегда возможно понять ход его рассуждений. Зная это, я уточнил поподробнее, зачем мне тележка.

– Как зачем? Разжёвываю! Ты базарил, чё идём на дело, а я вроде бы как не при делах, значит – стою на шухере у входа в камеру хранения. Ты потрошишь камеру, берёшь багаж, кладёшь на эту каталку и преспокойненько прёшь её. Я по ходу прикрываю тебя. Ну, могу помочь, понесу, чё не войдёт.

Я расслабился.

– Оставь тележку в покое, приедешь – заберёшь. Мы идём, в смысле едем, на моё дело. С тебя гробовое молчание, делать то, что говорю, и нос свой ни во что не совать. Понял?!

Алексей обречённо согласился.

8

Девятнадцать километров, что отделяют деревню Санаторная от города Кургана, мы одолели мигом. Таксисту я сообщил два адреса. Прежде чем ехать к Волкову, собирался заскочить домой и переодеться в свой респектабельный костюмчик.

Цыган, сидевший на заднем сиденье, ткнул мне в бок.

– Слышь, Грех, а двадцать процентов – это чё будет в рублях?

Посмотрев в зеркало над лобовым стеклом, я увидел слегка косящие к переносице глаза Алексея. Вспомнил, что он начинает сильно косить, если нервничает.

– Ещё не знаю! Клиент сам предложит сумму, вот от неё ты и получишь двадцать процентов. Усёк? И, пожалуйста, на людях не называй меня Грехом. Хорошо?

Брови цыгана выгнулись дугой.

– Эт плохо…

Я развернулся, насколько позволял ремень безопасности.

– Лёха, я же не называю тебя Шишком или цыганом при незнакомых.

Мой друг вздохнул:

– Какой ты, Грех… Григорий непонятливый. Да я тебя Григорием Юрьевичем, хоть сыном Божьим назову! Плохо, чё не знаем, за какие бабульки на дело идём. Ты говоришь – клиент сам предложит! Не по-пацански это по его таксе горбатиться! Обозначь барыге свою таксу, заставь уважать себя! И ваще всем нашим клиентам на постоянку нужна такса и доляха по оконцовке. Тебя в смысле нас раньше обкрадывали, как лохов! Ты, Грех, не в курсе, на какие бабульки!

Машина остановилась у моего дома: цыгана сей факт не смутил. – Всё! Нашу бугал… наше бабло вести буду я! Добазариваться и разводить клиентов там…

Прежде чем выйти, я осадил пыл цыгана.

– Договариваться и вести переговоры ты не сможешь, а доверять деньги опасно. Ты же решишь, что это фарт, и просадишь всё в букмекерской конторе, или, на худой конец, вложишься в лотерею.

Пока ходил в свою квартиру переодеваться, задумался над словами Алексея. Меня зацепило цыганское «нас обкрадывали». Может, действительно пересмотреть финансовые отношения с клиентурой? Нет, не по-цыгански, не определенная сумма вознаграждения. Я буду назначать денежный гонорар сам и обязательно после поставленной клиентом задачи.

9

У Волкова была не просто строительная компания с множеством дочерних предприятий по Уральскому региону, он имел несколько крупных заводов по производству строительных материалов. Головной офис находился не в Екатеринбурге и не в Челябинске, а, как ни странно, в Кургане, на территории бывшего завода ЖБИ. Но для меня всё было понятно. (Как размышлял Владимир Александрович: «В своём доме и стены толще, и люди проще».) Безопасно и вольготно ему здесь.

Мы с цыганом прошли на второй этаж в приёмную. Секретарь – типичная для этой профессии симпатичная молодая особа, оценивающе оглядела нас. Результат «сканирования» отразился на её лице – наш тандем не поддавался классификации. Девушка недоумённо спросила:

– Вы к кому?

Не считая двери, в которую вошли, была ещё одна, с табличкой «Волков Владимир Александрович». Я подал свою визитку и задал встречный вопрос:

– А что, есть варианты?

Секретарь не смутилась, взяла телефон и доложила о моей персоне. Что ей ответили, я не слышал, но по появившейся доброжелательной улыбке заключил: наш статус определён.

- Вас ожидают, пожалуйста, проходите. Чай, кофе?

Эх, эти женщины, не знают, что делают. Знала бы эта простачка, что рядом со мной величайший халявщик.

Цыган улыбнулся девушке, сверкнув золотыми зубами:

– Мне кофе с коньяком, без сахара, а моему братану – он кивнул в мою сторону – чай с лайм-м…моном.

Скрипнув зубами, я открыл дверь в кабинет.

Владимир Александрович встретил меня в центре кабинета, выйдя навстречу.

– Григорий Юрьевич, рад вас видеть! Спасибо, что выбрали время для меня.

Взгляд Волкова остановился на вошедшем цыгане. Я поспешил объясниться.

– Это Алексей, мой друг и соратник. Знаете, есть вещи, которые могут ускользнуть от одного наблюдателя-физиономиста. Алексей отличный специалист по физиономике!

Волков пожал ладонь цыгана. Его лицо казалось озабоченным. Я посмотрел ему за спину и вмиг увидел мерцающий след его прошлого. Вот он здоровается со мной, наши следы прошлого пересекаются. Он действительно рад меня видеть, вернее – я ему очень нужен… Теперь его внимание привлёк вошедший странный тип – это мой друг – цыган. «Какого хрена она там делает, квочка», – его мысль о профессионализме своего секретаря гаснет. Он слушает моё пояснение про соратника. Чувствую сначала недоверие, а затем заинтересованность: «И впрямь, почему бы и нет. Хрен с ним, что породой не вышел. Дело сложное, тут и разориться можно. Надо инвестировать восемьсот миллионов долларов, а через два года получу четыре миллиарда валютой! Если всё пойдет, как обещает этот немчура Гун, через две весны можно отсыпать остров в нейтральных водах…».

– Проходите друзья, присаживайтесь!

Хозяин кабинета занял высокое кожаное кресло во главе Т-образного стола. Мы расположились на удобных стульях, друг против друга.

– Григорий Юрьевич, вы гарантируете конфиденциальность?

Волков, не скрываясь, указал на Лёху. Глаза цыгана резко закосили к переносице. Я внутренне собрался.

– Да, Владимир Александрович. С моими способностями всегда однозначно: или – или. В этом человеке я не сомневаюсь! И, предвосхищая ваш следующий вопрос, отвечу: распознавать внутреннее состояние человека при помощи физиономики – это одно, а вводить физиономикой окружающих, тем паче других физиономистов, в заблуждение – это другое, и оно невозможно! Проще говоря, специалистам по физиономике не выйдет обмануть друг друга.

Слушая мою речь, цыган вроде стал косить сильнее. Волков смотрел оценивающе то на Лёху, то на меня. Его губы тронула улыбка.

– Убедил, Григорий Юрьевич! Давай сразу к делу. В прошлый раз вознаграждение составляло пятьдесят тысяч рублей… Я готов удвоить эту сумму, раз вас двое… да и дело чуть посерьёзней. Вы будете присутствовать на переговорах по поводу моих инвестиций с одним ушлым иностранцем. Моя команда около года разрабатывала предстоящий проект. Информации о будущем партнёре и его бизнесе предостаточно, но я хочу подстраховаться – залезть так сказать, в его голову! Ваша задача – определить: серьёзность его намерений; искренен ли; насколько он независим – имею в виду, не стоят ли за ним третьи лица. Его финансовое и деловое положение занимает в мировой экономике хоть и не верхние строчки, но серьёзное место. Оговорюсь: если верить независимым источникам. Мне надо знать, соответствует ли это действительности?! Вы должны заглянуть в его душу и…

Открылась дверь, в кабинет вошла всё та же симпатичная секретарь с подносом в руках.

– Владимир Александрович, разрешите?

Не дожидаясь ответа, девушка поставила свою ношу на стол между мной и Алексеем. Тишина длилась до поры, пока барышня не закрыла за собой дверь.

– Я должен знать о нём всё! Как, справитесь?

Цыган щёлкнул двумя пальцами.

– Лег-гко!

Волков вздрогнул от резкого звука. Я пнул друга под столом. Алексей недобро зыркнул на меня, отпил половину кофе и долил коньяк в кружку. Хозяин кабинета пристально смотрел на меня. Он ждал моего слова.

– А скажите, Владимир Александрович, какой национальности ваш оппонент?

      Волков оживился.

– Немец, сорока лет – из западных. Его зовут Гун Фридрих Карлович.

Я озадаченно качнул головой.

– Трудная задача. Во-первых, клиент иностранец, у нас с ними разный менталитет и разное восприятие окружающего. Соответственно, несколько отличны мышечные реакции на эмоции и мысли… Но очень даже возможно! Я… кхе, мы берёмся за это дело. Вот только гонорар не устраивает. В прошлый раз вам нужен был новый директор на завод по производству металлочерепицы. Из тридцати восьми кандидатов я отобрал троих с необходимыми деловыми качествами. Выбор оставался за вами. Новая работа не предполагает вариантов, и, смею предположить, её результат для вас очень важен. Я назову устраивающую меня сумму вознаграждения, она несколько превышает лимит, который вы собирались использовать на эти цели. На первый взгляд может показаться наглостью оценивать скромный анализ по физиономике вашего гостя в сто тысяч евро. Но это дешевле годичной работы всей вашей команды, а результат объективнее.

Я сделал паузу. Цыган испуганно смотрел на меня абсолютно косым взглядом. Он налил себе новую порцию дорогого коньяка.

Волков хохотнул.

– Ну ты даёшь, Гриша! Извини, что на ты, но сто тысяч! Евро! После такого заявления невольно начинаешь фамильярничать.

Я смотрел на веселящегося, и у меня на душе было весело, но по другой причине.

– Владимир Александрович, я же скромно, сами посудите – не напрашиваюсь же совместно с вами отсыпать остров в нейтральных водах.

Мгновенно в кабинете воцарилась тишина. Волков побледнел, зрачки расширились. Некоторое время он молчал, прерывисто дыша. Наконец, не своим, хриплым голосом спросил:

– Ты-ы, откуда? Как узнал? Никто не мог… не знал!

Я кинул в чай пол-ломтика лимона и не спеша отпил:

– Владимир Александрович, я лучший из физиономистов! Знаете, как меня зовут друзья? Грех! Я залезу в душу этому немцу, выпотрошу её и буду знать всё! Его потаённые страхи, пристрастия, малые и большие грехи. Поэтому я – Грех!

По всей видимости, мои слова произвели на Волкова неизгладимое впечатление. Для подстраховки решил посмотреть внутренний настрой клиента. Заглянул в след прошлого Волкова. В нём был страх! Страх предо мной. Страшась, его мысли выудили из глубокого прошлого тяжёлые отвратительные воспоминания, которые породили панику. Он верил, что я могу про них узнать своей физиономикой. Я словно отстранился, отвернулся от мучащих Волкова воспоминаний, и контакт с прошлым прервался. Пока он не пошёл дальше в своих страхах и выводах, надо было срочно его успокоить.

– Владимир Александрович, вы уж извините за психологический приём. Иначе как бы я показал, на что способен. На самом деле всё очень просто. Все люди делятся на психотипы. На данном этапе своей карьеры и деятельности ваш психотип должен мечтать о полной независимости. При помощи своих знаний по физиономике я сделал логические выкладки и пришёл к выводу: вы должны мечтать отсыпать остров в нейтральных водах. Это, конечно, должна быть не конкретная идея, а образ – девиз!

Я понимал, что моё объяснение под стать ответу «потому что». Но, чтобы не бояться, он готов был принять любое объяснение.

Волков, вздохнув, улыбнулся:

– Ну, Григорий Юрьевич, проехал ты по мне, словно танк. Хорошо, если всё сделаешь, как должно, будут тебе сто тысяч евро!

Я вновь подсмотрел его след прошлого. Страхи ушли, клиент был честен. Он заплатит, если я раскушу этого немца.

Я встал из-за стола.

– Коль мы договорились по основным позициям, то меня интересует время прибытия немца, где он остановится и, конечно, сумма предоплаты: думаю, двадцать процентов нас устроит.

10

Мы вышли на свежий воздух и, не останавливаясь, направились к остановке. Цыган держался молодцом, уверенно передвигал ноги, но глаза ещё слегка косили. Было непонятно, это у него от выпитого, от нервов, или он просто рассматривал свой сизый кончик носа. Я заглянул в его след прошлого и почти сразу покинул. Всё его сознание было поглощено сложнейшими вычислениями: цифры с множеством нолей, проценты, опять ноли… Я решил не отвлекать парня, дабы не сбить его «калькулятор». Надо было поразмыслить о том, что мы имеем. Значит, немец приезжает через три дня, и поселят его в гостиничном комплексе «Мой уютный дом». Необходимо увидеть объект до переговоров и рассмотреть его след прошлого.

Цыган остановился, ухватив меня за рукав кожаного плаща.

– Грех, ты, конечно, настоящий кореш, но двадцать процентов – это мало!

Я понял: подсчёты закончены.

– А сколько ты бы хотел? Пятьдесят?

Цыган попытался пожать мою руку, я извернулся.

– Лёх, скромней надо быть. Жадность что с фраером сделала?

Мой спутник, не задумываясь, выпалил:

– Сгубила! Но не его. Этот фраерок на попандос нас поставит – зуб даю! – Алексей ткнул пальцем себе в фиксу. – Мы сделаем дело, а он нам торпеду на восемьдесят процентов впихнёт. Предьяву надо было обозначить в пятьдесят процентов!

У меня отлегло от сердца. Я-то думал, он про обещанные мною проценты толкует. Не то что бы я был жадным, но точно знаю – деньги людей портят. Правда, это не про цыгана, в смысле – он, конечно, человек, просто деньги для него – бабульки.

– Да брось, Лёх! Мы ему несколько миллиардов зелёных бабулек поможем заработать. Стоит ли на нас экономить? Завтра после обеда получим двадцать штук евро, а через четыре дня – ещё восемьдесят.

Цыгана передёрнуло, он сглотнул.

– Братан, ты не прав, это уже не бабульки, это бабло! Много бабла! Это э-э-э бабловое бабло! Я тут прикинул свою доляху, и у меня в мозге нестыковочка выходит. Двадцать процентов от ста тысяч евро – это чё будет в рублях?

«Счетовод» замер в ожидании ответа. По глазам было видно – для него это вопрос жизни или смерти.

После паузы я ответил:

– Примерно, э – э – э, плюс-минус мелочь… это будет один миллион триста тысяч рублей.

Цыган секунду стоял неподвижно, затем, резко присев, замахал над головой кулаками. В следующее мгновение кинулся на меня с объятиями и криком.

– Я знал! Слышишь, зна-а-ал! Считаю, считаю… В башке то сто тридцать, то лям триста выскакивает. Думаю, Греха… Григория Юрьевича! Сына Божьего спрошу, пусть он разрулит. Гре-е-ех! Как мы этого фраера сделали?! Надо в кабак, гульбануть по поводу!

Я высвободился из объятий друга.

– Мы ещё деньги не получили: отмечать – плохая примета.

Цыган более-менее успокоился: в приметы он верил и по возможности чтил их.

Мы дошли до автобусной остановки. Я повернулся к другу.

– Ты давай езжай домой, отдохни с коньяка, а у меня ещё дела есть.

Цыган пытался уверить, что у него ни в одном глазу, мол, с ним мне фарт. Но я был непреклонен.

11

Проводив друга, я решил позвонить бывшему однокашнику Игорю Ильяшенко. От моего оператора связи поступило сообщение, что ранее он звонил.

      Мы с Игорьком познакомились в Челябинском юридическом колледже. Я учился там после школы. Курс был – девушек в десять раз больше парней. – Какое было время! – Игорь пошёл дальше, окончил институт по тому же профилю. Сейчас он следователь. Лейтенант.

– Привет, Игорёк! Как поживает нынче полиция?

Судя по интонации, Ильяшенко был рад звонку.

– Здорово, братишка! Звонил тебе вчера. Ты куда подевался?

Я был удивлен.

– Да не девался никуда! Здесь, в городе сейчас. А-а-а, вчера был у отца в Санаторной, у него сотовый не везде берёт. А что звонил? Что случилось?

В ответ услышал тяжёлый вздох.

– Аврал у нас на работе, Гриша! Надо бы встретиться. Я сегодня как раз с дежурства, типа отдыхаю. У тебя как со временем?

Я обозрел ближайшие планы – ничего определенного.

– Говори, где и когда?

12

Как и договорились с Игорем, встретились на центральном рынке в кафе «Сабвей». Мы заказали холодный чай, две булочки, нашпигованные мясной нарезкой, овощами и еще кучей всякой всячины.

Аппетитно жуя, жестом дал понять, что готов слушать. Игорь с полным ртом красноречиво указал взглядом на свою огромную ручищу, сжавшую сабвей.

Сижу жую, жду. Есть у меня такая черта – ждать могу, но не терплю. А тут ещё любопытство терзает душу.

Я проглотил недожёванный кусок булки:

– Всё, хватит жрать! Говори, что случилось!

Ильяшенко вытер салфеткой рот

– Ну, ты, Грех, нетерпеливый жуть! У меня обед, а это неприкосновенное личное время, даже если это выходной… Ладно, слушай! У нас в городе ЧП. На нашем участке прошлой ночью, произошло убийство. (Я хмыкнул.) Не перебивай. Это не рядовой случай. Объявился маньяк. Наши пытаются удержать эту информацию. Боятся шумихи. Но это дело времени, когда СМИ прознают, до Москвы дойдёт. Полетят головы. В общем, до нашего трупа было ещё два. Один в Заозерном, в шестом микрорайоне, второй в райцентре Петухово. Раньше были сомнения, теперь точно известно – серийный убийца. Все три случая объединили в одно дело, создали следственную группу. Я в неё вхожу. Грех, Помоги, у тебя же способности!