Текст книги "Звездный попаданец"

Глава 4

Вадим

Работы было много, и работать приходилось в спешке, а соображать – вообще молниеносно, отметая долгие размышления и постоянно идя на компромисс между тем, что хотелось, и тем, что моглось.

Поэтапное возвращение «моих» людей не разгружало меня. Даже приход части ребят, что прошли «прокачку» в хозяйстве мэтра, в его медкапсулах и с халявными учебными базами, под медикаментозным разгоном. Зато поступление запчастей и комплектующих, а соответственно темп разграбления фантастических (для меня – всё ещё фантастических) космических аппаратов – увеличился. Потому мы втроём – я, Ваня и Эхр – занялись производством шагающих «боевых» машин. В кавычках – потому что получалось такое убожество, что самому стыдно. Как легендарный танк НИ-1. Это когда в Севастополе обычный трактор обшили котловой сталью, в кабину вставили пушечку и обратили в бегство румын. «На испуг-1».

Шагающие рабочие платформы были самых разных видов. Обычные погрузчики были гуманоидной формы – как робот Рипли из фильма «Чужой». Две опоры, два манипулятора. Тут было просто: кусок обшивки корабля оснащался ручкой, за которую мог быть удержан захватом манипулятора – такой вот щит. А к другой руке-манипулятору – обычно правому – приваривался бластер ПМЗ. Это такая импульсная лазерная пушка.

И вот тут начались сложности. Во-первых, никакая система наведения не хотела «вставать» в эту связку рабочего агрегата и бластера. Придётся наводить «на глаз». С соответствующей боевой эффективностью.

На боевой эффективности сказывалось и то, что поставить пушку с соответствующим штатным контуром охлаждения было просто невозможно. Три пушки мы сожгли, выясняя их практическую скорострельность. Этот вид орудия должен был «стрелять» сериями коротких лазерных импульсов. Очередями, как пулемёт. После каждой очереди – охлаждение. Но у нас охлаждение могло быть только естественным, потому – никаких очередей. Начали с перерывов в стрельбе в три минуты. Сокращая их с шагом в тридцать секунд. Сожгли пушку. Выяснив, что минута – нормально, а тридцать секунд – уже нет. Сгоревшая третья пушка установила нам приблизительную скорострельность – один выстрел через сорок – сорок пять секунд. После шести выстрелов в таком темпе сгорел силовой контур. Этакий толстенный кабель между элементом питания и пушкой. Эхр выжил лишь благодаря скорости реакции и силе Вани, что выдернул его из агрегата, разрывая «упряжь», что удерживала Эхра в кабине.

Этим же испытанием проверяли на прочность будущие щиты шагоходов. Три выстрела в одну точку не прожигали, как я ожидал от лазера, а – пробивали многослойный корпус. Невидимый импульс лазера передавал контактируемой поверхности такую энергию и с таким темпом теплоотдачи, что следовал взрыв – с такой скоростью высвобождалась тепловая энергия. И корку щита разрушала не только тепловая энергия лучевого импульса, но и энергия удара этого самого взрыва. Разрушая как раз тугоплавкие, но хрупкие прослойки.

Но – блин! – времени на «полёт конструкторской мысли» просто не было! Лепили так, как было. Вот и грохотали плохо подогнанными элементами эти «трансформеры» из нашего бокса на усиление спасбригад.

Кстати, вес щита, орудия, элементов питания был такой, что пилота мы смогли защитить только от ручного стрелкового оружия. Да и то настолько коряво и наскоро обшивали получающиеся кабины, сваривая листы обшивки с тех же кораблей, что глядеть на это было противно.

Но всех имеющихся в округе двуногих роботов переработали. И получили благодарности со всех сторон – от «высокого» командования, от самих спасателей. И даже от самих пилотов этих уёжищ.

Только вот спасательные операции как-то закончились. Начались тяжёлые, затяжные бои с иррегулярной пехотой мародёров. Что кучковались в банды и нападали на спасбригады. Были даже попытки нападений на сам город Портовый.

Спасало пока то, что мародёры были не организованы, плохо вооружены, действовали прямолинейно и бесхитростно. Потому эти банды уничтожались довольно быстро. Штаб самообороны владел обстановкой и оперативно собирал локальное подавляющее превосходство сил, окружая мародёров и истребляя. И наши поделки неплохо показали себя в этих боях, громя захватчиков. Исполняя обязанности бронетехники.

Но мародёры продолжали сыпаться дождём с неба.

Ваня и Эхр к этому времени уже так набили руку на этих роботах, да и остальные наши недотехники тоже поднабрались навыков, что у меня, наконец, получилось сесть на пятую точку и пригорюниться, заглянув в сводки самообороны. А именно – задуматься о перспективе наших действий. И попытаться предсказать ход событий и наши возможности по адекватному реагированию на них.

А задуматься было над чем.

Остальные шагающие рабочие платформы были уже не человекоподобными, а насекомоподобными: манипуляторов у них было от двух до шести, а опор – больше двух. С соответствующими размерами.

Вроде бы большие размеры должны были увеличивать грузоподъёмность. Но оказалось – вовсе нет. Это же не погрузчики, что по своей задумке обязаны тягать вес, а разные рабочие платформы, в основном – из строительной индустрии. И их задача – таскать только самих себя и свои рабочие органы. Им подвижность и грузоподъёмность были установлены на экономичном и минимальном функциональном уровне. То есть даже если срезать манипуляторы и вместо них устанавливать пушку и щит – неподвижно, как нож бульдозера, то забронировать кабину сколько-нибудь существенной бронёй просто не получится.

А снятие, для облегчения, противовесов нарушает балансировку. А это вынуждает заниматься перепрошивкой операционки этих роботов, чтобы бортовые системы сумели переопределить вес робота опционно, исходя из датчиков равновесия, исходя из иного центра массы. А там бортовые компьютеры – тоже бюджетные. Минимального уровня. И – китайские. Шучу. Но тоже – дешёвка, качество – такое же. Начинают эти роботы путаться в собственных «ногах», так и норовя завалиться набок.

И вот тут я придумал! Пришедшая в голову идея была из тех, которыми потом гордятся всю жизнь. Но я не гордился. Почему? Объясню.

От усталости и вообще от всего этого «попаданства» и ощущения, что – «Всё!», я был в таком состоянии, какое принято называть «пограничным состоянием сознания». А в этом состоянии многие грани стираются. Реальность перестаёт ощущаться. Понятие «возможно/невозможно» – исчезает. Происходящее становится похоже на бредовый сон, когда не чувствуешь «земли под ногами», кажется – возможно всё. Без всяких химических препаратов «расширения сознания». Организм настолько исчерпал себя, что рухнули многие ограничивающие барьеры. Открывается не только второе дыхание, но и третий глаз, восьмая чакра, или как это называется у всех этих блаженных, которых называют экстрасексами?

Говорят, именно в таком состоянии сознания Тесла и сделал какое-то фундаментальное открытие. Не знаю. Может быть. Может быть, что рухнувшие барьеры открывают наш разум для того, что у нас в последнее время называют коллективным бессознательным, подсознанием или сверхсознанием – не знаю. Не специалист. А может, это вообще, как те переводчики переводили, «надмозг»? Был бы верующий, сказал бы, что услышал Глас Божий.

Одним словом, мысль появилась в голове. Даже не мысль, а целая концепция. Только вот ощущения моего авторства всего этого – не было. Мысль пришла в мою голову. Но – не моя это идея. Хотя есть же такое выражение – «мысль в воздухе витала». Вот и тут – летала, летала мысль, как муха, в воздухе, села мне на голову да снесла яичко. Да не простое, а золотое. Только не бейте сосуд с яйцом! С детства не люблю, когда меня по голове бьют.

– Эхр, друг мой, подающий надежды! – закричал я. – Пришло время тебе в очередной раз вырасти над собой!

Эхр выпрямился, с тоской и тревогой смотря на меня впавшими глазами, окружёнными чёрными синяками. Нет-нет! Никто его не бил! В этот раз. Сам горло перегрызу за Эхра! Кто ж знал, что в том куске жира скрывался потенциал механика? Случайно к нам прибился, да так и идёт по жизни с нами. А за это время сколько в его голову вложено, сколько усилий приложено, чтобы эти знания проросли и ростки эти дотянулись до рук! Бить его по голове нельзя категорически!

Мы с Ваней и так зашиваемся! А втроём всяко лучше, чем в две каски! Остальные наши сотрудники намного, очень намного отстали от Эхра. Они ещё даже не понимают, о чём я говорю! Куда им «соплями» лепить то, чего ещё не бывало на их памяти? Куда им подгонять материю под мысль? Им, гля, всем подай полноценный техпроцесс, упакованный в базу! На любую хрень, на любое рабочее телодвижение! А Эхр понимает, когда я ему говорю: «Вот эту хреновину вот с этой вот – сюда. И – вот! Нет, Эхр, не фурычит. Всё, фигня, давай сначала!»

И самое простое и тупое объяснение – Эхр мне друг. Привязанность появилась. Дружба. Вот так вот – просто и тупо! Хотя ни разу меж нами не обсуждалось. Настоящая дружба меж настоящих друганов не терпит пустой трепотни. Молча – встал и пошёл за другом в огонь и воду. Вот настоящая дружба!

Почему Эхр посмотрел на меня с тревогой? Потому что ничего хорошего от меня он не ждёт. А чернота под глазами – у всех у нас. Это от усталости. И щёки его – повисли. Так вкалывать он не то что не привык, а вообще не знал, что люди могут так уставать, но – продолжать работать.

– Эхр, – продолжил я, – становишься старшим механиком. Руководителем и организатором. Собери толковых ребят в свою бригаду. Нам мало просто пушек и кусков обшивки. Нужны искины.

Эхр весь подобрался, как кошка, готовящаяся к прыжку. Тревога в глазах сменилась блеском азарта.

– Хочешь делать локальную сеть? – спросил он.

А я о чём?! Зря я его тогда «пиндосом» называл. Наш он! Наш! Братан!

Он на лету уже половину понял. Говорю же – в воздухе идея летала. Просто моя голова была единственной неподвижной. И удобной посадочной площадкой для той самой мухи. Стал излагать Эхру свой поток сознания. Кивает, понимает.

Ваня – тоже понимает. Это со стороны кажется, что он – чурбак, деревянный по пояс. А я его уже хорошо знаю. Этот блеск в его глазах – азарт. А хитринка в глазу – свои задумки в этом направлении. Говорю же, в воздухе идея летала. Вот это и называется – коллективное творчество.

Ну, а что? Тут всё было так завязано на дронах, что даже чересчур. А теперь всё это автономное оборудование тупило по углам. Да, каждый дрон был автономен. Но у них у всех был фундаментальный дефект – постоянный режим «он-лайн». Накрылась Сеть – накрылись дроны. Перепрошивать всех дронов индивидуально – нереально. А вот создать им локальную сеть – реально. В определённом радиусе от такого передвижного источника сигнала дроны будут активны. И это открывает новые горизонты. Уж дронами – не руками – тут чуть ли не младенцы умеют управлять.

– А щит им заменить на проектор векторного силового поля, – пробасил Ваня.

– Экономию в весе сожрут элементы питания, – возразил я.

– Силовой щит не постоянно нужен. А энергия – постоянно, – ответил здоровяк.

– Согласен, – кивнул я. Ну, как – кивнул. Голову опустил, но уже не поднял. Так и уснул. Сидя.

Болан

При взгляде на тактическую карту – становилось тоскливо. Красное море неподконтрольных территорий захлёстывало ещё зелёные области, контролируемые самообороной.

Бойня в космосе ещё не закончилась. Объединённые силы Содружества и империи ещё сражались, ещё жила станция, всё ещё прикрывая собственные штурмовики – пусками ракетных залпов, но армада мародёров уже прорвалась к планете. Пассажирские и грузовые суда уже массово садились на планету, прорываясь через неожиданную для них систему противоорбитной, противовоздушной и эшелонированной обороны.

Массовые пуски ракет и залпы автономных зенитных комплексов наносили огромный урон силам захвата планеты. Ведь мародёры для высадки десанта использовали не специализированные десантные военные суда, а всё подряд. Даже грузовые лоханки, вообще не приспособленные для перевозки людей, которые садились на планету с жуткими перегрузками, а взлететь уже никогда не смогут. Такие транспортные корыта – лёгкая цель для комплексов защиты планеты. Такие цели не маневрировали. Траектория их посадки была аналогична траектории падения метеорита – простая пологая дуга. Ни одна ракета, ни один залп комплексов не оказался потрачен напрасно.

Но флот вторжения был не просто слишком велик. Он был чудовищно огромен! Вместо одного сбитого корабля на планету начинали «падать» ещё три.

Из севших кораблей выплёскивались тысячи мародёров, сразу же устремляющихся на аборигенов Стиры, не подавляя, а захлёстывая любое сопротивление. Это было похоже на то, как прилив гасит костёр. С шипением испаряемой воды, но неизбежно.

И всё чаще в атмосферу залетали штурмовики мародёров, прорвавшиеся через эскадру прикрытия станции, разнося пусковые установки и радары, разбивая башни ПВО и уничтожая узлы управления системой обороны воздуха и орбиты. В воздухе пустотные боевые корабли становились лёгкой добычей зениток, но мародёры с каким-то фанатичным самопожертвованием бросались в бой. Даже в невыгодных условиях, даже – в обреченный бой, на очевидную смерть.

Это пугало. И их – много. Хотя и было это привычно. Но в этот раз их было слишком много. Слишком.

Болан погасил панические мысли, зажал кнопку тактического передатчика, передал команду пилоту «Кентавра» – робота изготовления Вадима и его «арлекинов». Дрон-шпион, размером с ноготь пальца, в прошлом – дрон метеонаблюдения, полетел вперёд, показывая текущие, подобно рекам, потоки мародёров.

Болан криво усмехнулся, получив ответ от пехоты, что «свободных» боевых машин нет. Мародёры давили со всех сторон. И если бы не идеи «арлекинов» – раздавили бы давно.

Ну кто помнит, что когда-то давно, так давно, что и не помнит никто, именно так и выглядела боевая бронетехника? Как сейчас, на скорую руку переделывал рабочие механизмы в боевые, Вадим?

Кто помнит, что дроны и в условиях РЭБ-подавления могут работать, если им дать «короткий поводок»?

Да и кто, кроме той же пехоты, знает тактику боя? Сколько отрядов самообороны уже погибли? Да, нанеся мародёрам превосходящие потери. Но даже десять к одному не останавливает мародёров. Да и сто к одному – не спасёт.

Болан дал команду. В бой пошли дроны-уборщики. Как бы смешно это ни звучало. Вместо рабочих органов и мусоросборников – на них стояли самодельные подрывные заряды. Изготовленные теми же «арлекинами» из подручных средств. Опять же – кто же помнит, что бытовая химия, стройматериалы, топливо и жидкие химикаты при смешивании в нужных пропорциях превращаются в древнюю, простую, до благоговейного ужаса примитивную, но до такого же ужаса эффективную взрывчатку?

Эта партия мародёров ещё не сталкивалась с такими, «заряженными» дронами, превращёнными в оружие. Они с удивлением смотрели на исковерканных дронов, упорно лезущих через развалины и трупы прямо к мародёрам. Болан удовлетворённо улыбнулся. Предыдущий раз предыдущая партия мародёров расстреливала дронов, только завидев. И это сильно ослабило удар.

Но не в этот раз. Одновременный подрыв всех дронов превратил толпу мародёров в горящую и визжащую от боли кучу тел.

– Вперёд! – приказал Болан.

Его отряд начал сближаться с мародёрами. Без всякого сопротивления с их стороны. Далеко вперёд вылетели «тачанки» – бывшие автоботы-такси, обшитые бронёй, со станковыми игольниками на раме. Бойцы самообороны спрыгивали с бортов «тачанок», залегая в обломках, защищая расчёты игольника. А рой игл станковых метателей, как метла, сметал всё на своём пути.

– Вон они! – передал пилот «Кентавра» картинку с дрона-наблюдателя.

«Они» – это Легион.

Картина довольно успешного перемалывания мародёров отрядами самообороны сразу же изменилась, когда на поле боя появились наёмники Легиона Хаоса. И потери самообороны резко возросли. Как и темп отступления.

Мародёры – космические бродяги, шахтёры, рабочие, да и просто искатели удачи. Те же гражданские, взявшие в руки оружие и решившие, что смогут изменить свою жизнь – за счёт населения Стиры. А вот наёмники корпораций Диких пространств, которых всем скопом именовали легионерами Диких корпораций, или вообще – Легионом Хаоса, уже совсем другое дело. Легионы диких – частные вооружённые силы Диких пространств. И воевать они – умели. Потому что вся их жизнь – вечный бой. В Диких пространствах идёт вечная война. Война всех против всех. Такого единения диких, какое они увидели в этой системе, Содружество ещё не знало. Совместная операция даже трех корпораций диких – уже феномен. А тут их – тысячи. Со всеми их наличными силами и средствами.

И легионеры сразу же, как только появились на поле боя, заставили не только заскрипеть зубами всех, кто уже сходился с ними в бою, заставили остальных – уважать себя, напомнив о себе. Но и напомнили – почему, собственно, боевые шагоходы и были забыты всеми. Потому что для выученной, профессиональной вооружённой силы эти переделки гражданских машин в боевые – мишени. Большие, неповоротливые, потому – уязвимые цели. Всего лишь мишени.

Шагающие машины с щитами, прекрасно исполняющие роль танков в боях с мародёрами, были очень быстро выбиты Легионом. Легионеры били не в щиты, как мародёры, а плазмой и бронебойными взрывающимися зарядами – прямо в головы пилотов и в элементы питания шагоходов, небронированные вовсе.

Именно поэтому во всех армиях шагающие роботы снижали свои габариты из поколения в поколение, пока не превратились в комплексы личной силовой брони тяжёлой пехоты. И этим век шагающих боевых машин закончился. И начался век латной пехоты в силовых доспехах.

Потому с появлением как раз латной пехоты Легиона не только снизилась эффективность обороны Стиры, но и роль боевых машин. Теперь поделки «Арлекина» выполняли не роль брони и огневого подавления, а опоры узла сопротивления, обеспечивая отряды самообороны работоспособностью дронов и поддерживая огнём. А отряд самообороны защищал своих «Кентавров» от атак мародёров и легионеров.

Болан нанёс обнаруженных легионеров на тактическую карту, приказав отделению тяжёлого оружия подавить их. Тихо хлопнули миномёты и пусковые установки ракет, поднимая в воздух обломки строений в том квадрате, где были легионеры.

Болан поднялся сам, включая прогрев своего плазменника. За ним пошла тройка самых экипированных и подготовленных бойцов в отряде Болана.

«Тачанка» струёй игл расчистила им путь, поднимая пылевое облако из обломков и песка. В этой пылевой завесе они и сблизились с легионерами.

Первый легионер лежал с перебитыми ногами и расколотой бронёй. Заряд плазмы под шлем, в подбородок, остановил его попытки поднять оружие. Второго отбросили тремя зарядами плазмы в грудь, снеся его за остатки стены.

А потом – пришлось прятаться самим. Легионеры очень быстро сориентировались и очень метко стреляли. Только то, что для Болана их тактика знакома, и спасало. Болан приказал укрыться ещё до того, как тяжёлые смертоносные заряды оружия легионеров стали калечить развалины, за которыми укрылись бойцы самообороны.

По грохоту выстрелов бывший сержант определил примерное расположение легионеров. Болан передал короткую цветовую команду своей тройке. Взвели самодельные заряды – использованные элементы питания, «перепрошитые» Вадимом. Сорванный предохранитель выводил элемент питания из стабильности. Болан бросил эту «гранату» туда, откуда прилетали разрывные бронебойные крупнокалиберные заряды легионеров.

Остаточного заряда дестабилизированного элемента питания хватило для сильного подрыва. Сразу – взрыв, ударная волна, волна всепожирающего пламени и – самое опасное для тяжёлой латной брони легионеров – электромагнитный импульс, в небольшом радиусе вызывающий перегрузку и перезагрузку всех электронных систем, в том числе и защищенных систем их боевых скафандров. Вне этого радиуса – только помехи, как от импульса РЭБ.

И у Болана и трёх его бойцов тоже все системы выключились.

Но Болан был к этому готов. Потому, как только обзорные экраны потухли, он открыл шлем – обзор сквозь бронестекло в такой взвеси – никакой, вскочил, оставив свой отключившийся, потому бесполезный плазменник, и с игольником в руке и штурмовым ножом – побежал к легионерам. Он прыгнул коленями на грудь поверженного, но ещё живого врага, в попытке вдавить броню в плоть этого мутанта. С брони легионера взрывом и огнём слизало всю ту мерзость, которой они так любили украшать свои доспехи, но броня нагрудника оказалась целой, потому действие Болана не имело успеха.

Болан уткнул легионеру игольник под шлем, вдавливая спуск, но и нож – вонзая в шею над верхним срезом грудной пластины. Стрелы Болана пробили поддоспешник легионера и его синтетический внешний мышечный каркас, впивались в тело и уже там, в плоти легионера, – разрушаясь подрывными зарядами.

Тут же Болана снёс с тела убитого им легионера мощный удар. Летя, Болан видел, как стрелы игольников его бойцов бессильно соскальзывают с подплавленного доспеха легионера, который и отбросил Болана мощным ударом ноги. Правая рука латника висела вдоль тела вместе с его пушкой, а вместо мощного наплечника – рваная рана в плече.

Болан врезался во что-то спиной и головой. Удар выбил из него воздух, чуть не выбив сознание.

Легионер выхватил свой штурмовой нож, больше похожий на небольшой меч. На режущей кромке меча зажглась плазменная дуга. Легионер с неотвратимостью рока надвигался на Болана, лежащего вверх ногами. А бывший сержант не мог даже пошевелиться. Мог лишь ощущать отчаяние бессилия.

А за спиной этого легионера понимался ещё один – с оторванной ступнёй, но наводящий свой крупнокалиберный карабин.

Но бойцы Болана, его ученики – не подвели. Один – диким прыжком и перекатом – зашёл во фланг этому легионеру с мечом и дал ему целую очередь в открытую рану, сквозь прореху в плече набивая грудь легионера иглами. И тут же – сам пал, пробитый пулями второго легионера.

И легионер с крупнокалиберным карабином – рухнул. Ему половину тела снёс импульс пушки «Кентавра».

Вся схватка заняла лишь несколько секунд. Тех секунд, которые понадобились «Кентавру» и группе его прикрытия дойти сюда. «Кентавр» встал над телом Болана, будто прикрывая его своим металлическим корпусом.

– Меняем позицию, – прохрипел Болан.

И потерял сознание. Медблок сообщил о многочисленных переломах. Один из переломов – разрушение позвонка в позвоночном столбе. Именно поэтому Болан и не мог пошевелиться – его костюм стал негнущимся панцирем, монолитным гипсом, не позволяющим сместиться осколкам костей, не давая повредить спинной мозг.

Тут же налетели бойцы самообороны, подхватили раненых и убитых, в том числе тела и оружие легионеров, и побежали обратно под прикрытием огня «Кентавра» и станковых игольников «тачанок».

Отделение тяжёлого оружия отстреляло боезапас по разведанным скоплениям мародёров и отряд Болана-Валана – «Валандёры» – поспешил на новую позицию. Раненых и трофеи – тела легионеров – «тачанки» сразу повезли в город.