Текст книги "Звездный попаданец"

Часть 2
Падение мертвой планеты

Глава 1

Болан

Болан заметил, что не один он потерял интерес к происходящему.

Бол Ван – замер с пустым взором, всматриваясь в самого себя. Явно сживаясь с новыми вводными, осознавая своё новое существование. То, что имперцы не предъявили на него прав, говорило о том, что хранитель признал его свободной личностью. А это для империи, рабство в которой было обычным явлением, много. Ведь даже по законам Содружества клон – не человек. Клон – собственность. Но по тому же закону – клона запрещается приводить в сознание. Иначе клон становится разумным индивидуумом и изъятие органов будет уже убийством.

А поклон хранителя был демонстративен и показателен – никто не посмеет усомниться в слове хранителя веры, если не хочет, чтобы ордена постучали ему в дверь главными калибрами линкоров. Честь для паладинов не пустой звук.

Потому Бол Ван полуавтоматически становится личностью и для Содружества. Личностью, а не собственностью императора.

А то, что он клон самого Основателя, открывает перед Бол Ваном невиданные возможности. Просто невиданные. Все департаменты в очередь выстроятся для сотрудничества с человеком, владеющим всеми возможностями Основателя, этого не только выдающегося человека, а – сподвижника человечества, впервые нашедшего способ взаимодействия с технологиями ушедших предтеч.

Явно скучал и Вадим. Для него это собрание и до этого не имело смысла. Ему совершенно всё равно, кому достанется «Ковчег» и на каких условиях адмирал его уступит Азетосу Белому. Единственный момент, когда он не демонстрировал скуку и равнодушие – когда увидел хранителя и мощь его разума, его силу псиона. И когда готов был горло грызть хранителю за своего друга. О котором открылись новые, столь поразительные данные.

Вот и сейчас Вадим стоял с отсутствующим взглядом. Болан толкнул его. Вадим протянул ему волосок соединения. Болан придвинулся плотнее, беря проводок и замыкая себе в костюм. Тут же его внутренний интерфейс запросил – давать ли соединение? Когда Болан согласился, то он увидел вместо ожидаемого матча робола – данные с диспетчерского комплекса «Арлекина», соединённого с новейшим комплексом слежения станции и с комплексами кораблей обеспечения – в единую вычислительно-следящую сеть.

Жирная зелёная точка – станция. Комплекс слежения «Арлекина» – боевой. И работал в единой сети с военными комплексами. Потому автоматически делил наблюдаемые объекты на цвета приоритетов. Зелёные точки были очень редки. Мерцающая зелёная точка – крейсер подавления РЭБ, висящий в поясе астероидов под невидимостью полей преломления последнего поколения.

Зато вся система была забита хаотично движущимися оранжевыми точками. Потому как это были не «свои», но и к врагам эти отметки кораблей причислять было не за что.

Болан выразил своё удивление и непонимание, не увидев ничего интересного или необычного. Вадим написал в ответ, что не понимает – что за пожар при наводнении в доме заболеваний мозга? Почему всем этим «частникам» не «висится» на месте? Зачем они «передислоцируются»? И куда? А Вадим какой-то «пятой точкой» чует… женский половой орган? Болан невольно покосился на Асару.

И тут оранжевые точки полыхнули красным.

– Внимание! – прогрохотал голос над головой. – В системе формируется зона выхода из подпространства гиперперехода.

Тут же все обзорные экраны показали зону гиперпереходов. Искажение пространства было просто колоссальным!

– Одни частники нападают на других своими противометеоритными орудиями, – пихнул Вадим Болана, – говорю же – неспроста они гнездились!

– Это ваш флот? – воскликнул адмирал.

Болан опять запечатлел себе в памяти образы адмирала и сочувствие на лице Азетоса. Эти эмоции нуждались в увековечивании. Хотя бы в памяти его личной нейросети.

– Враг! – закричал представитель беженцев «Ковчега». – Они сожрут и этот мир!

И тут же система оповестила, что имеются массовые случаи нападения частных судов на другие частные суда, на военные корабли и на станцию, что как раз и наблюдал Вадим.

А в зоне гиперпереходов появились первые корабли. Ещё. Ещё. Система опознавала их как определённо вражеской принадлежности – красными метками. И вела им счёт. Счётчик системы обнаружения с бешеной скоростью вёл счёт красным отметкам.

– Хаос! – сморщился хранитель.

Азетос отмахнулся от адмирала, что продолжал нести какой-то вздор, никак не связанный с реальностью, а именно – что это всё организовали именно имперцы, напрямую обращаясь к главе ДРК:

– Предлагаю условия сделки обсудить после спасения уникального оборудования «Ковчега» и людей на нём. Нам эти люди дороги, они доказали своими делами, что ересь не съела их души, им ничего не угрожает под нашей защитой. Слово примарха!

Глава разведслужбы флота вытянулся и отдал честь.

– Где твой корабль, заблудший? – обратился примарх к красноглазому.

Изгой от этого затрепетал. Заблудший – не еретик. С заблудшим можно работать. А еретик – подлежит только очищению смертью.

– Поднимай «Ковчег» над планетой, – велел Азерос Белый. – Мой храм вывезет вас всех. И Саркофаг. «Ковчег» придётся бросить.

Красноглазый склонился. Посмотрел на Вадима. Вадим, спохватившись, убрал блокировку связи. Но связаться из подземелья с другой стороной планеты было невозможно. По их собственным каналам связи. Потому красноглазый поклонился всем присутствующим разом и побежал, сопровождаемый двумя своими соплеменниками и главой клана к монорельсовым бортам.

Звёздный Пёс кивнул всем и – опять исчез.

На экране стали загораться новые точки, редкие, но – белые. Так система определила корабли – оплоты орденов. Красные точки в непосредственной близости к белым стали гаснуть. И это очень озадачило адмирала и ДРК. Оказалось, что корабли империи были прямо в системе, висели над плоскостью вращения планет. А сейчас отстреливали взбунтовавшиеся корабли.

Столь демонстративное превосходство новых систем маскировки империи было невыносимо для разведчиков Содружества!

Имперцы, грохоча своими боевыми костюмами, ушли. Не прощаясь.

– Адмирал! – требовательно обратился к начальству разведчик.

На обзорном экране со схемой звёздной системы зона гиперперехода была сплошной красной засветкой. Счётчик вражеских кораблей перешёл на пятизначное число и продолжал стремительно меняться, грозя за минуту перейти в шестизначную цифру.

– Они всё время были тут! – воскликнул адмирал.

– Ну тупой! – простонал Болан.

Вадим, раздвинув плечами личную стражу адмирала, подошёл к нему в упор и передал ему на нейросеть заготовку указа об образовании планетарной самообороны. Адмирал принял послание, некоторое время вникал в суть приказа, потом в упор посмотрел на разведчика и Вержа за его плечом.

А счётчик перевалил за сотню тысяч красных отметок. И продолжал нарастать. Красное облако стало двигаться вглубь системы.

– Ты! – палец адмирала ткнулся в главу ДРК. – Возглавишь оборону плоскости планеты.

Глава ДРК чётко выразил своё повиновение. А что ухмылка? Её к делу не пришьёшь.

Адмирал чуть не бегом побежал к стоянкам монорельса.

– Верж, – усмехнулся глава ДРК-17, – ты знаешь, что надо делать.

Верж даже не кивнул. Просто развернулся и вышел.

– Мстить! – тихо прошипел Болан.

Услышал только Вадим. Но ему было безразлично. Он отправлял в Сеть сообщение своей корпоративной рассылки, полное непереводимых слов и оборотов, показывающих эмоциональный накал сообщения и его категоричность. Общий смысл сообщения был: срочная явка всех сотрудников по месту работы. Неявка означала увольнение. Но всё это было так густо залито непереводимыми словами, что любой сотрудник поймёт – Вадим в крайнем состоянии сознания. Тот самый час «Х» – наступил. И пришёл пушистый зверь. На тот самый «х»!

Стартовала белая точка имперского атмосферного корабля, увозя примархов по расчищенному от красных безобразников коридору. Белые точки потянулись навстречу челноку примархов. Медленно. Внутрисистемные двигатели кораблей империи были хуже таких двигателей Содружества. Видимо – пока. Но их поля преломления – восхитительны!

Бол Ван перехватил управление одним из экранов, выводя на него одну точку. Сначала – просто точку, но по мере приближения изображения проявился несуразный корабль, похожий на вытянувшегося в прыжке дикобраза. Корабль был обведён красной рамкой. Рамка мигнула, стала белой. «Ковчег» ответил на запрос системы имперским кодом.

В зал вернулся красноглазый посол со своей свитой. Сам посол с благоговением смотрел на экран со взлетающим «Ковчегом», благодарно поклонившись Бол Вану.

Болан толкнул Вадима. Вадим вывел на экран взлетающую белую личную яхту адмирала, обведённую зелёной рамкой. Болан поморщился, показав жестом, чтобы Вадим уменьшил формат. Болану было нестерпимо даже видеть личную яхту этого высокородного. Яхту, что по цене была как половина линкора, при том что флот прикрытия планеты не насчитывает и сотни кораблей. И ни одного крупного боевого судна линейного класса.

Яхта была красива. Белым росчерком она стремилась к громаде станции. Но ещё в атмосфере попала под вспыхивающие в разреженной атмосфере лучи. Яхта отстреливалась. Но наперерез белой стреле стремились такие же прогулочные яхты и шахтёрские корабли, выстраиваясь в ловчую сеть, готовясь брать адмирала на абордаж. Со станции вылетали истребители, но видно было даже пехотинцу Болану, что истребители не успеют. Тем более что они увязли во взвеси разнокалиберных гражданских судов, что беспорядочно метались под огнём взбесившихся соседей.

– Я веду трансляцию этого, вместо матча, – сказал Вадим.

Болан кивнул. Он не стал говорить Вадиму, что крейсер РЭБ и так ведёт многоканальную передачу в Сеть всего, что происходит в системе ГН-3098.

Яхта вылетела из атмосферы планеты и тут же была атакована. Щит был очень быстро пробит сосредоточённым огнём пяти крупных буровых лазеров шахтёров. Сразу три прогулочных лайнера зажали белую стройную яхту. Видны были импульсы пустотных движителей скафандров абордажников. И тут же, почти без вспышек, – гейзеры воздуха и мгновенно кристаллизующегося пара.

– Шахтёры, – понимающе выдохнул Болан, – всю жизнь на астероиды прыгают.

И вдруг весь экран вспыхнул и погас – автоматика затемнила экран.

– Дестабилизировали реакторы, – вздохнул Болан, – будет выглядеть героем. Говоришь, передал всё?

Вадим ошалело потряс головой и кивнул, выводя изображение с другого источника записи. Крутились, разлетаясь, оплавленные остовы шахтёров и лайнеров. Взрыв сбил их в зону гравитационного колодца Стиры, корабли начали падать, ускоряясь, но пока – незаметно для глаза.

– Всё, Вадим, хватит с этой самки собаки его минуты славы, – сказал Болан. – Покажи лучше – что там «Ковчег»?

К летящему в прыжке дикобразу «Ковчега» стремились разом и имперские корабли, и безобразники. Но истребители империи уже накручивали круги вокруг ощетинившегося иглами «Ковчега». И очень ловко крутили.

– Ловко, – удивился Вадим, – как они так на девяносто градусов меняют вектор ускорения?

И стал увеличивать изображение. А это не были истребители. Это были те же имперцы в своих мощных скафандрах. Но на их спинах и конечностях появились пустотные движители, а на плечах и предплечьях – пусковые установки и плазменные излучатели.

– Ух ты! – воскликнул Вадим. – Я тоже хочу такой костюм Айронмена!

– Все хотят, – ответил Болан. – И если бы не эти мародёры да тупость этого урода, Энрог Двудонный бы и выторговал. Всё же Саркофаг очень важен для последователей Основателя.

Болан посмотрел на красное облако отметок, что плыло к Стире, и махнул рукой:

– А теперь и «Ковчег» потерян. Вместе с их уникальным силовым корпусом, бронёй, пробойником подпространства и генераторами полей преломления.

На все обзорные экраны принудительно, извне, было выведено лицо в форменном адмиральском мундире. Лицо говорило, постоянно косясь на какой-то невидимый отсюда экран:

– Я – адмирал Фаснентоар Элиритим. Ввиду героической гибели адмирала Клирэма, принимаю на себя оборону системы ГН-3098 от вероломного вторжения мародёров Хаоса. Приказываю всем гражданским судам немедленно очистить пространство. Вам надлежит сесть на станцию, Стиру или любой другой астрообъект. Все суда, не определяемые опознавательной системой как принадлежащие силам Содружества или империи, будут уничтожаться. Вам даётся час на освобождение от себя поля боя. Всем сотрудникам сил самообороны – немедленно приступить к исполнению протокола!

И тут же на сеть и Болана и Вадима поступили соответствующие протоколы. И не только им. Все сразу замерли с остекленевшими глазами – протокол следовало открыть и загрузить в свою память немедленно. И этим подтвердить его принятие.

В это время в зал зашёл Звёздный Пёс с большим пластиковым мешком на плече своего чудо-костюма-скафандра, что сейчас не мимикрировал под деловой костюм, как при совещании, а плыл серо-чёрной дымкой с пробегающими по швам голубыми искрами. Видя массово изучающих протоколы людей, Звездный Пёс прошёл к Энрогу – главе ДРК-17, и бросил к его ногам мешок. При этом мешок ударился в ноги разведчика, заставив его и окружающих вернуть свои взоры к реальности.

– Мой договор выполнен, – сказал Пёс. – А как ты держишь слово?

– Что ты хочешь? – спросил глава ДРК, отшагивая от мешка, принявшего человеческие очертания – мешок от удара о пол лопнул, внутренний воздух из него вышел, чёрный материал очертил фигуру человека.

Вместо ответа Звёздный Пёс указал на обзорный экран с «Ковчегом». Энрог покачал головой:

– Не в моём ведении.

– Азетос возьмёт своё и бросит останки корабля на растерзание мародёрам, – степенно сказал Пёс. – Я не прошу помочь мне. Я лишь прошу не претендовать на то, что оставят после себя люди Белого.

Энрог пожал плечами и махнул рукой:

– Я и не смог бы. «Ковчег» – твой. Если сможешь отбить его у мародёров.

Слова Энрога не были пустыми. Стягивающаяся к месту пересечения траекторий с «Ковчегом» эскадра Азетоса Белого вела очень плотный бой с гражданскими судами, что били в них лучами и ракетами противометеоритной защиты, шахтёрскими бурами пытались пробить корпуса имперских кораблей, массово высаживали десант привычных к пустоте шахтёров, что с не меньшей ловкостью, чем воины Основателя, маневрировали в вакууме, ведя огонь из ручного оружия, облепляли корпуса кораблей, устанавливая пробивные заряды. Да, настоящие боевые корабли не ровня гражданским судам. Но расстояния были таковы, что имперцы не могли применять свой главный калибр, лишь отстреливаясь противоракетными комплексами и сражаясь москитным флотом истребителей и воинов в скафандрах. И мародёров было много. Очень много. Слишком много. Откуда? Как?

– Это наша планета! – ответил Пёс, коротко кивнул и – исчез. Опять.

В это время сквозь взвесь гражданских судов на помощь имперским кораблям – обителям, облепленным мародёрами, как медведь пчёлами, пришёл малый носитель Содружества с кораблями обеспечения – противоракетным крейсером и эсминцем. Крейсера как раз против таких малогабаритных судов чувствовали себя очень уверенно – били часто, метко, с первого попадания срывая гражданские щиты с кораблей, выбивая им двигатели, уничтожая противометеоритные башни, а иногда – полностью уничтожая мародёров.

А когда носитель выпустил своё крыло истребителей – всё было закончено. Дистанционно управляемые истребители, как рой злых пчёл, наваливались по четыре-пять на каждого мародёра, мигом его обездвиживая, разоружая, ослепляя и оглушая своими скорострельными метателями и плазменными излучателями.

Это было очень показательно, что флот Содружества не защищал своих же граждан, а бросился на помощь тонущим в море мошкары звёздным храмам Основателя. И это было замечено. Появилось лицо примарха на обзорных экранах.

– Основание благодарит братьев, побратимов боем! – склонил голову Азетос. – Сие деяние отзовётся в веках!

Послание завершилось. Игольчатый «Ковчег» пристыковался к самому крупному кораблю имперцев. Монументальные оплоты орденов начали разгоняться, на ходу перестраиваясь в боевой порядок дальнего пеленга. С оплотом Белого в центре – с игольчатой нашлёпкой на боку.

И помощь Содружества орденам отозвалась немедленно. Когда перестроение оплотов веры было завершено, они дружно сверкнули вспышкой искристого пламени.

Болан толкнул Вадима, тыкая в экран. Но Вадим лишь отмахнулся, бросая доступ на Болана к системе управления оборудованием этого командного пункта. Болан сразу же передвинул на экран красное облако отметок. И тут же воскликнул:

– Это конец!

Хотя один из линкоров корпораций Диких пространств и умирал, пробитый сосредоточённым залпом оплотов веры, но линкоров этих было столько, что только их беглый осмотр и вызвал этот крик Болана.

– Это не мародёрский налёт, – усмехнулся Верж, обернувшийся на крик Болана. – Это вторжение.

– Это исход, – добавил, входя в зал, красноглазый посол изгоев.

Понятно. Он не успел на уходящий корабль. И не успел бы. Да и не стремился.

– Зарождённое ленью, тщеславием, гордыней, похотью и жадностью зло выдавило всех их сюда, – проповедовал красноглазый. – Они пришли отобрать у вас кислородный мир. Им больше некуда деваться. Бездушный враг поглотил всё. И следом – явится сюда. За их душами.

Болан видел, как Энрог и Верж переглянулись. И тут же оба кинулись к пунктам управления.

– Исход, говоришь? Хех! – усмехнулся Вадим, склонил голову в поклоне красноглазому, повернулся к Бол Вану. – Слышь, Ваня, исход, говорят. Мы опять опоздали? Полярная лиса уже пришла. Пойдём, брат. Организуем достойную встречу.

В это время в зал влетел мэтр Лиск в своём скафандре военно-полевого медика с группой своих помощников. Пометался от Вержа к Энрогу, но те, со стеклянными глазами, вели передачу. Болан поймал Лиска за рукав и указал на чёрный мешок.

– Проведи ему полное ментоскопирование, – оскалился Болан. – И это… можешь не нежиться с… этим. Это ничтожество уже погибло смертью героя. Красиво и глупо.

Лиск схватился за ручку мешка, но тут взгляд его упал на обведённые красным маркером силуэты линкоров на экранах. Лиск крякнул, глаза его полезли на лоб. Но он быстро взял себе в руки и со своими помощниками поволок адмирала к капсулам монорельса.

Болан опять повернулся к обзорным экранам.

В его душе нарастала пустота. С той же стремительностью, с какой рос счёт кораблям диких, решивших переселиться. Когда счётчик перевалил за миллион, Болан махнул рукой и выбежал их зала. Вадим прав – раз пришёл конец твоей жизни, то надо организовать ему достойную встречу.

Глава 2

Вадим

Нет, меня не напугал флот вторжения. Просто до самой глубины души моей дошло понимание, что это – всё!

Вместе с этим пришло какое-то торжественное спокойствие. Никаких сомнений, никаких душевных терзаний.

Это – всё! Уже не надо бояться. Не надо хитрить, изворачиваться, думать о том – за каким? Что делать, и кто виноват? Не надо, с душевным страхом и трепетом, строить прогнозы на будущее.

Это – всё! Будущее – отменили. Миллион кораблей мародёров отменил. А что делают мародёры при налётах на миры обитаемой Вселенной, Вадим уже видел.

 
Это всё, что останется после меня.
Это всё, что возьму я с собой!
 

Но сложить лапки на груди и лечь в гроб – как-то не хотелось, как-то не моглось.

Наоборот! Это торжественное душевное спокойствие и умиротворение «дзынь» требовало активной суеты и давало какую-то невероятную душевную силу, уверенность в себе. Давало ощущение, что теперь ему – всё пох… ну, вам по пояс будет. А мне – море по колено. А потому – накось, выкуси! Мы – ещё живы! И к нам с мелочью – не лезь! Потому что:

 
Вставайте, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!
Пощады никто не желает!
 

Я выл песняка, а появившийся за моей спиной Пёс – улыбался. Я почувствовал его, а обернувшись, опять чуть штаны не обмарал. Да что с этим челом? Что он меня так пугает?

– А ты мне нравишься, – кивнул, здороваясь второй раз за сегодня, Пёс.

– Что я тебе, девица, чтобы нравиться? – проворчал я, рукой щупая свою корму. Фух! Обошлось. Показалось.

– Не девица, – согласился Пёс, шагнув в сторону, – но у меня для тебя подарок. Надень этот костюм. И не снимай его, пока всё не закончится. И потом не снимай. Выживи. У нас ещё будут совместные дела. Выживи!

И он опять исчез. Я как был, так и сел на корпус пепелаца, бессильно уронив руки. «Дела совместные»! Да с тобой в одном боксе находиться не хочется!

Да что с этим Псиной? Почему он так влияет на меня, так пугает меня?

В поле зрения появился Ваня. С очередной подручной битой. У него тоже выработался рефлекс? При внезапном появлении Пса ломать что-то бетозаменительное. Здоровяк осторожно потыкал ящик, что оставил Пёс, куском швеллера. Ящик, с лёгким шипением стравливаемого воздуха, – открылся. Ваня осторожно сунул швеллер в ящик. Но развернулся с довольной мордой, отбросил швеллер и пошёл дальше. Переоборудовать различные транспортные средства в кареты «скорой помощи».

Да-да, я с облегчением забил на свои обязанности главы корпорации. Нет, корпорацию никто не распускал. И меня никто не увольнял. Просто отпала необходимость в этой декорации. И мы с Ваней и Эхром снова стали теми, кем и являлись – техниками рембата. А личный состав и активы «Арлекина», по факту, а не де-юре, перешли в ведение сил планетарной самообороны. И всем этим теперь рулили наши бравые чекисты с горячими головами, холодными руками и стальными яй… сердцами.

Вот и занимались первым заданием Вержа – обеспечением формируемых спасательных бригад переоборудованными в «скорые» разными пепелацами. С обязательным ручным управлением. Хотелось бы сделать шайтан-джипы, как у отморозков шахидо-арабских. Или – пулемётные тачанки легендарного, и не только усами, Семёна, не помню по батюшке, Будённого, что смог разбудить бродящего по Европе призрака… нет, не в голубом вертолёте. Это было несколько позже. Но Верж сказал – надо, а мы, как честные пионеры, сказали – сделаем!

Кстати, время – идёт. Эти лоханки любопытных селферов уже сыплются на планету метеоритными осадками. Без помощи костылей диспетчерского комплекса. И не на уже забитый в три слоя космопорт. А прямо – куда кривая вероятности гравитационного колодца планеты пошлёт. Со всеми вытекающими – ранеными и покалеченными. Вот их сейчас спешно сформированные спасбригады и вывозят с их разбитых лоханок.

Ах да, забыл! Основная причина всех этих происшествий – мародёры. Они сразу просекли, что они – как президент ВВП в новогоднюю ночь – в прямом эфире на всех каналах. И попытались всё это дело решительно прекратить. Удар РЭБ был такой силы, что не только открытые линии связи поотрубались, но и не защищённые искины гражданских судов и структур приказали долго жить. С теми, кто был в глубоком погружении в эту самую Сеть. Все виртуалы скопытились от удара, что пришёл на их нейроинтерфейсы через прямое подключение.

В общем, не стало столь привычной всем Сети и тотальной компьютеризации. Всё было или выжжено РЭБ-излучателями мародёров, оказавшихся неожиданно и внезапно чрезвычайно мощными, или – подавлено до такой степени, что работали только защищённые военные каналы. И то – с сильными помехами и искажением.

А вручную сажать корабли, без костылей автоматического парктроника, это вам не кот наклал. Это надо иметь нехилый навык пилотирования. Не дорогостоящих баз «Пилот» высокого ранга, а именно навык.

А это, как оказалось, немного разные штуки. И понимание этого мне пришло не сразу. Казалось мне – установил себе базу «Изобретатель», если есть такая, охеренадцатого ранга – всё, ты Ньютон и Тесла с Эдисоном в одном флаконе. Ан нет! Не работает это так.

Ведь что такое база? Да та же база данных! Свод таблиц, правил, сводка, компиляция знаний по выбранной теме. Установи себе «Пилот» самого крайнего ранга, проживи всю жизнь в центре 897 в медкапсуле на разгоне ширева – не станешь ты Шумахером. Скорее всего. Если не был им до установки этих баз. Тот же адмирал, на которого Валан всё крысился, – что, флот зажал для него базы крайних рангов? Не думаю. Стал ли он Ушаковым, Нельсоном? Нет. И Наполеоном не стал. Только если тортом. С мэтра станется.

К чему я это? К тому, что база – как справочник сопромата. Если у тебя есть общее понимание вопроса, если ты уже технически подкован – это твоя настольная книга. А если ты типичный диванодав – для тебя это кельтско-китайские руны. Бесполезный набор непонятных символов.

Вот и получается, что самые дорогие и навороченные базы не заменят индивидуальных способностей, предрасположенностей, таланта. Базы не сделают тебя Эдисоном, Наполеоном, Тимирязевым, Шумахером, Брюсом Ли, Покрышкиным. Помогут тебе – бесспорно. Но не вместо тебя. Не автоматически.

Но тут ещё есть один аспект. Освоение полученных знаний и выработка навыка. Вот бокс возьмём. Не секрет, что в боксе всего несколько ударов и уловок. Пальцев рук хватит, чтобы их посчитать. Только Муххамед Али – один был такой уникальный.

Нет, не тот пример. Все в 90-е были зачарованы карате и другим ногодрыгальством. Можно было в любом книжном купить базу 1-го ранга – самоучитель по карате. Сделало это хоть кого-то Брюсом Ли? Нет. Хоть зазубри книжку до фотографического восприятия. Кроме того, что приём и удар должен быть в голове, он должен сидеть в подкорке, в копчике, в спинном мозге, его должны знать кулаки, пятки, спина и кончики волос. Действия должны быть отработаны до автоматизма, до неосознанного воспроизведения, до рефлекса. Да и ребята, долгие годы приходившие в ДЮСШ на секцию карате, были с закономерным постоянством биты десантурой, которых учили только паре приёмов – самым простым и примитивным приёмам. Очень недолго учили. Но до рефлекса собаки Павлова.

Вот и тут. Десятки людей в моей корпорации получили технические базы не только 1-го ранга. Но ничего не то что сложного – нестандартного им доверить нельзя. Могут только найти стандартную неисправность и заменить неисправный блок. Целиком. При любом отклонении, при любой нестандартности – затык.

Вот и тут – настолько привыкли, что диспетчерские комплексы их всегда и всюду таскают по маршрутам на автопилоте, взлетают и сажают их транспортные средства за них, что как только эта нянька пропала, оказались как типичные пассажиры на собственных кораблях.

Более того, ведь ещё вчера пилота, что отказывался от внутрисистемного полёта, управляемого диспетчерским комплексом, сразу помечали оранжевым как рискового и неблагонадёжного отморозка. Вероятного террориста. А кому охота лишние часы потом доказывать безопасникам, что ты не верблюд? Да и штрафы оплачивать.

Так и на поверхности планеты. Автоборты все встали, в зависании ИИ. А от транспорта, управляемого вручную, страстно избавлялись все последние десять лет. Собственно, с истории с этим транспортом и началась наша с Ваней слава.

Вот и получилось, что работники «Арлекина» оказались на вес золота – я же ещё давеча собрал к себе всех работяг со всей округи. А им управлять ручками не привыкать. Что рабочими комплексами, что другими пепелацами.

И теперь стало понятно, почему меня эти чекисты доморощенные стали качать в инженера. Ну, я и по образованию – техник. В армии – сразу загремел в боевые и бравые шнурки-связисты. Просидел всю службу в каморке, перебирая компьютеры и перепаивая разные электронные блоки. Это определило мою дальнейшую жизнь – после службы устроился на работу «по профилю». Можно сказать, что армейское командование меня с рук на руки передало своим гражданским, но таким же дубовым на всю голову коллегам. И занимался я на работе, собственно, тем же.

Но дело не только в этом. Уже на моей памяти иностранцев поражали мои соотечественники. Ну, девушки – понятно. Умницы, красавицы, покладистые. Они же не знали, что это только на первый взгляд. Это потом – руки в боки, и – прохладно, как у тебя тюбетейка. Поражало их то, что почти все они умеют готовить. Что в технике разбираются лучше типичных иностранцев мужского пола.

Не говоря уже о наших мужиках. Ну какой русский (не по национальности, а по мышлению – русский) мужик будет вызывать электрика или сантехника себе домой? Чтобы жена и соседи засмеяли? А у них уже не так. Наши люди себе сами дом ставят. От рытья лопатой котлована до подключения наружного освещения во дворе. Полностью. Со скачиванием «баз данных» с Интернета, но – сам. Криво, плохенько, но – сам, с душой!

Может, потому так базы и легли в меня? Как родные. Навык у меня есть. Национальный. Русский характер называется. Если обобщённо. А конкретно – широта души, образное мышление, смекалка, находчивость, привычка из мусора лепить конфетки. Как говорится, руки-то помнят.

Есть ещё одна наша национальная черта. Которую я не спешу проверять в себе. Знаменитый русский солдат, что дремлет в каждом русском. Стойкий, неприхотливый, находчивый. Непобедимый.

Но миролюбивый. Именно поэтому в бой соваться желания у меня нет. Пусть «солдат во мне» дремлет и дальше. Хотя Верж и Валан уже воюют с ваххабитами местными. Лучше я смекалку применю не в собственном выживании, а в скрещивании ежа и ужа.

Так, готово! Ещё один пепелац готов к работе!

К этому я всё же приварил раму-станок для игольника. Будет санитарная тачанка.

Игольник – это пулемёт. Только вместо пуль – иглы. Толщиной со стержень шариковой ручки, миллиметра полтора будет. Да и по сути – те же пули, но малокалиберные и из очень тяжелых и тугоплавких составов. И вместо пороха разгоняется игла электромагнитным полем. В этом пулемёте – так. Есть, конечно, и другие. Но этот – такой. Этакая пушка Гаусса, скорострельная. Хотя ручные игольники, гражданские, – тем же сжатым газом разгоняются. Не пороховым зарядом в патроне, но принцип схож. Как навороченная пневматика моего времени.

А у военных – принцип тот же, но чуть иначе всё. Вместо игл – фигурные стрелки с тремя или с большим количеством плоскостей стабилизации. У пехоты я видел три вида такого оружия. Короткостволы, что как наши автоматические пистолеты или пистолеты-пулемёты – на баллонах со сжатым рабочим газом. А то, что у них вместо штурмовых винтовок, автоматов и пулемётов, использует тот же разгон электромагнитом. Или не совсем так, но не суть. Не порох же! И гранаты они таскают. Иногда. Редко, но всё же. И гранатомёты за плечами в тубусах – бывают. Ну чем не «Муха» или «Шмель»?

А остальное вооружение – сплошь фантастика: лучевые излучатели, плазменные излучатели, щиты нематериальные, но – непробиваемые. Хотя всё же излучателей лазерных у пехоты не видел. Такие родные, по «Звёздным войнам», лазерные лучи видел только на обзорных экранах. А не у наземной пехоты. А лазер в атмосфере слаб. Много эффективнее раскалённый до плазмы звезд заряд или – стрелка сверхпрочного сплава, летящая с невероятными, космическими скоростями.