Текст книги "По ту сторону жизни, по ту сторону света"

Но самое главное и ценное было не шмотьё и трофеи, а сведения, что мы получили из простого трёпа у костров. О жизни южнее болот. Прямо скажем, о чудной жизни.

Утром покидаем болотников. Двоим моим подопечным так приглянулся «болотный образ жизни», что они просили разрешения остаться. Ха! Да хоть все останьтесь! Мне ваши жизни не нужны. Мне лишь бы вы просто так не сгинули. Жалко стало вас, баранов. Вот и пасу вас, выгуливаю. Пастырь, ёпта!

Идём хоть и споро, но не гоним, как вчера. Оказывается, жить можно и тут. Так кто ж сомневался? Человек хуже таракана, приспосабливается ко всему. Вас, человеков, дустом не вывести!

Вот такой я человеконенавистник! Ненавижу людей так, что трясёт всего! Трясёт, как мне жалко их, глупых и беспомощных. Ладно, так ещё десяток таких вот банд промысловиков, и останусь я лишь при своих. При своих Вещах. И вздохну свободно и полной грудью. Там, глядишь, и Дудочник отстанет где, да и княжёныш сложит свою тупую голову в очередном затупе, освободив, наконец, мне чудо-убер-артефакт телепортации.

Гля! Сам не верю, что такое возможно! А как же закон сохранения энергии? А? Как же утверждение, что масса неизменна? И как масса может мгновенно быть телепортирована куда-либо? Это же, ёпта, не радиосигнал!

Хрен его знает как? Как-то так!

Так как после вчерашней гонки, да наевшись до «не могу» мяса, народ изрядно приободрился. И даже посматривал по сторонам, что-то мастерили на ходу. Часть даже отпросилась на промысел.

– Убьют – назад не приходите! – отмахнулся я.

Это я, типа, пошутил. Опять забыв, что тут это не шутка юмора абсурда, а вполне себе адекватная. Более того, животрепещущая. После смерти тебе любой из них может явиться сразу в нескольких посмертных формах относительно подвижного неразумного существования – Бродяга, Упырь, Призрак, он же Дух. Есть и ещё, но я не вникал.

В сопровождении братков, отряд промысловиков заготовил ивовой лозы и ивовых веток. Тут же их шкурили. Кора вместо верёвок, как увязочный материал, тонкие веточки – на корзины, из толстых – каркасы щитов, переплетая их как корзины. Как подсохнет лоза, можно оббивать кожей. Готовый относительно надёжный, хоть и одноразовый, но щит.

Посмотрев на это дело, во второй заход их гнал их уже целенаправленно. Народа у нас много. Плетение корзин наука не самая сложная, многие владели. Вот и шкура дракона будет применима: порежем на куски и щиты ею подобьём.

Ха, мы же до сих пор учимся бою на шестах! Палка с наконечником – это же копьё. Копьеносец со щитом – щитоносец, гоплит. Фаланга, ёпта! Так, пора себе рожки отращивать, как у Сашки Мамкойданного. Погоди, так он же был петух! Гля! Нет! Как-нибудь без славы Искандера обойдусь. Этим буду, как его? А-а, Кащей Бессмертный! Так, осталось золота натаскать в кучу. А то чахнуть будет не над чем!

Но строй щитоносцев – это хорошая мысля! Начинаю опять с братков. Заставляю их маршировать шаг в шаг. Плотным строем, прижавшись друг к другу. Смотрится забавно. И даже смешно. Как они сталкиваются, наступают друг на друга, валятся всей шеренгой, как дорожка костяшек домино. Ничего, научатся. На первый день – только это. Только идти в шаг, со щитом на одной руке и копьём в другой.

Да! Домино! Кость есть. Зубы тоже. Можно и забаву изготовить. Для тренировки соображаловки и объёмно-пространственного ориентирования. Домино – это же геометрия. Тут с этим как раз туго.

На следующий день распределяю братков по отделениям. Для передачи опыта. Пусть топают. Пусть все повеселятся.

Только вот теперь появилась мысль. Да-да, в моей голове. Глядя на эти шеренги плетёных щитов. Их же надо хотя бы кожей обтянуть. Доски даже, не то что фанера, тут дефицит, хлеще финской стенки в Союзе. А металлы тем более! Но свежесодранными шкурами обтягивать тупо. Плохо, тяжело. Надо кожу выделывать. Нужны специалисты и ингредиенты этого техпроцесса. То есть, нужны деньги.

Опять финансовый кризис! И Бродяги почему-то тут в болотах – голые скелеты, и не поживишься. Да и у тварей ни одного кармана, вот вселенская несправедливость! Помародёрствовать не на ком! А что делать? Как добыть звонкой монеты? Как говорил Матроскин, надо продать что-то ненужное. А для этого надо добыть что-то нужное. А народ марширует. Да и куда их отправить? Только рыбу набить дубинами, да ещё лозы нарезать. Благо, болота необыкновенно для Мира богаты ивами. Не Пустошь.

А как волы наши довольны! Животы, вон, по бокам, бочками торчат, покачиваются, натрескавшись ивовых листьев и болотной травы. Даже водоросли жуют со своим глубокомысленным бычьим тупым взглядом и философской задумчивостью.

Вот и бегаю по болотам под двумя прозрачностями. Тут главное не утопнуть. А то даже на звериные тропы никакой надежды. Звери проходят, а я проваливаюсь. Приходится экстренно замораживать воду под своими ногами. То есть резко изымать тепловую энергию из материи под моими ногами. И сбрасывать излишки энергии… чаще, куда придётся, чтобы не перегореть, как лампочка 24 В в сети 220 В. И стаскиваю к повозкам дичь разную. Тут тебе и шкуры, и мясо, и стройматериал, и одежда, и даже топливо. Жир. А из рогов, копыт, костей и зубов делают застёжки да пуговицы, те же костяшки к домино. Даже два раза притаскивал яйца то ли водоплавающих птиц, то ли тех же рептилий. Но ничего, съели, не поморщились даже.

Народ заметно меняется. То ли отъедаются, то ли ещё что, но носы уже не свешиваются, в глазах какой-то живой блеск появился.

Даже из-за немногих «женщин» драки начали устраивать. Пресёк. Возможно, что и излишне радикально – испарив Штыком всех троих: и обоих «женихов», и звезду-вертихвостку-3,14.

– Я, гля, щуки! – орал я, будто мне хвост отдавили. – Для чего тут как проклятый уёжок по болотам бегаю? А? Чтобы вы, долбодятлы, от сытой жизни взбрыкивать, накуй, начали и резать друг друга? А? Я, гладь водная, крайний раз предупреждаю, что убиваю сразу! Кому что-то не нравится – вали, к холмам, на все четыре стороны! Ни одну падлу не держу, гля! Но кто останется – выдеру! Высеку и высушу, мерзость! А вы, бабье племя, или разберётесь с мужиками, или я вас, как собак, поперетоплю в этих вот лужах! И заморожу, как плотву зимнюю! Мне тут только глядства и мексиканских страстей, гля, не хватало! Перед Бродягами будете звездой и хвостами крутить! А у нас тут, гля, мамой клянусь, высокоморальное общество! И всех моральных уродов и выродков буду на ноль перемножать, к выхухолям! Я понятно объясняю? Повторять не буду!

И уже ушёл, почти, но продолжал разоряться:

– Глядский дом тут развели, выдры выдранные! Черепаховыми головами все дырки ваши звездатые позатыкаю! До самого нового порядка будете блаженствовать! Выгляди! Дома вам не выглядствовалось! Может, лучше сразу этих лярв перетопить? Их-то всего-то ничего.

Оборачиваюсь – ни одной юбки на виду. Вот! Так-то лучше!

Женоненавистник? Немного. Но и выдр этих женщинами как-то не поворачивается… ничего не поворачивается женщинами их называть.

И вот так вот и прошли болота. О том, что топям скоро конец, нам явственно сообщили промысловые артели болотников, что трудились уже в пределах видимости друг друга, в доступе сигнальных огней. Причём их стойбища были не из составленных друг с другом повозок, а этакие стационарные заставы: с валами, рвами, заполненными водой, с подъёмными мостиками, с башнями и воротами. С системой связи и сигнализации. И «стометровка» не была заброшенной Пустошью, а была вся вытоптана и исполосована колёсами. А за валами и стенами из необожженного кирпича-сырца видны были крыши и дымящие трубы зданий. Этакие посёлки старателей-промысловиков.

Вонючие посёлки старателей. Привычная болотная вонь тут была дополнительно сконцентрирована. Из-за отходов жизнедеятельности самих старателей, остатков их промысла, всех этих потрохов рыбьих и земноводных, гниющих водорослей, что добывают массово старатели из топи, пролитой радужными пятнами на воде нефти – ёмкости под нефть были не слишком герметичны.

И места стали людные. Потому опасные. Не более, конечно, чем болота, но люди – другая опасность, чем Бродяги и твари. И за людьми нужен глаз да глаз! Именно поэтому идём колонной, шеренгами голодранцев. Пусть и в крайне потрёпанном виде, и копья, со щитами самодельными, но шеренгами, в шаг, да ещё и до десятка всадников вполне себе вооружённых.

Это не считая братков и остальных пеших пройдох типа того, с лисьей мордой, что так и трётся с нами, бандитского вида. В наших мероприятиях они хоть и участвовали, но рвения не проявляли. Попутчики, одним словом. Но зато в бою с Бродягами без них бы народ просто лёг. Бились они с огоньком. Вот и во всей этой нашей шагистике не желали принимать участия. Ну и ладно! Это бойцы «свободного строя», анархисты. Индивидуалы-авантюристы. И такие нужны. Останутся ли, либо свалят в ближайшем же городе Тёмных, вот в чём вопрос. Но не самый животрепещущий. Свалят, так туда им и дорога! И благословение, на удачу, в спину. И чуть пониже спины тоже. Куда же мы без волшебного пенделя?

Авантюристы-анархисты сразу же «распустили перья» и языки о «геройствах» нашего отряда, о нашей нереальной крутости и улётности, потому местные нам сразу же предложили обменять шкуру «дракона» на уже готовые изделия. Но даже мне, ни разу не купцу, ясно, что чем дальше от мест обитания таких ящеров, тем выгоднее курс обмена. Потому топаем молча да мимо. Жрачка у нас ещё имеется, мяса полно. Хлеб, по которому все изголодались, тут дорогой, а денег у нас нет. На это – нет.

Переночевали ровно посредине меж двух посёлков промысловиков. И всю ночь держали сдвоенные караулы. И сам не спал, мне не в напряг ночь с открытыми глазами переночевать. Ждал нападения. И даже какие-то бездельники пытались разведать обстановку в нашем лагере. Потому я, появляясь перед ними, интересовался, не заблудились ли они? Заблудились. Подсказывал дорогу. На этом неприятности и заканчивались. Так я и понял, что проверяли нас на бздительность. Как поняли, что не лохи, так и потеряли интерес. Мир – суров. Лохам тут нет места. А вещам лохов завсегда найдётся лучшее применение.

Если бы не повальный понос народа, так вообще было бы нормально. Ведь через болота шли! Говорил же им, что сырую болотную воду пить нельзя, а руки надо мыть. Хотя бы перед едой. Воду надо кипятить или пить после обработки мной, Смертягой. Нет, обработанную мной воду пить не хотят, говорят, что противная она становится. А кипячёную воду разбавляют сырой водой. Не могут дождаться, пока остынет, так вот охлаждают. Чудные! Даже не ругался. Просто строго следил, чтобы индивидуумы «с пробитым днищем» не пересекались с ещё целыми и не протекающими. Самое смешное, что женский коллектив в карантине оказались одними из первых и в полном составе. Что ещё раз говорит о человеческих качествах этих «звёзд-3,14». Отбросам и место у параши. И в хвосте колонны, как бродячим собакам женского пола.

Блин, наконец-то это долбаное болото закончилось! Как же оно, оказывается, давит на психику! Психофоном своим подавляющим.

Но мы сразу же упёрлись в заставу на ближайшей высотке. С новыми флагами. Город за валами с полноценным каменным замком. И полным солдат в форменных накидках. Единообразно одетых, единообразно снаряжённых. Оказалось, не просто застава, а ещё и таможня, паспортный стол, военкомат и ещё куча административных функций в лице бригады чиновников крапивного семени. Ещё бы – пересечение Старой Дороги и реки, такой же транспортной магистрали, вон и причал с «погрузочным терминалом» и складской комплекс. Дымят производства. Стучит металлом по металлу кузня, воняет переработка кож, и это я только два из десятка мастерских угадал. Стратегический объект!

На нас стража и бригада хапуг сразу же сделали стойку. Ну, оно и логично, мы же единственные чужие. Поток снующих из болот в город и обратно людей и подвод им был не интересен. Они всех знали или в лицо, либо жетоны на их шее чинушам «отводили глаза». А вот мы – чужие.

Кучкую людей. Заслушиваем чиновника. И да! Это уже новый порядок. «Управление» чего-то там. И нам необходимо зарегистрироваться. Получить «грин-карту». И, конечно, оплатить пошлины.

Чинуша читает, как по написанному. Другой сунул мне листовку. Серая бумага, как туалетная, но более толстая, с видимыми грубыми включениями. Но бумага, ёпта! С типографским тиснением текста и картинок. Комиксы для не шибко грамотных. Чувствуется технологический уровень и уклад. Принципиально иной уклад от виденных мною ранее.

Передаю импульс на метки на моих Вещах. Сообразили, расхватывают листовки. Пока чинуша догадался, что никто из «читателей» читать-то и не умеет – крутят листовки, даже изнанку осмотрели, листовки все разобрали. Потребовал вернуть, да куда там! Нет уже. Бумага штука такая универсальная. Нужная.

Чиновник нового порядка продолжает излагать правила, что если мы хотим принять гражданство, то одна процедура, если мы просто чешем мимо – совсем другая.

– А кто хочет прямо тут остаться? – спрашиваю я.

– Добро пожаловать! – отвечает чинуша и радушно улыбается.

– Ну, народ! – повернулся я. – Вот и искомый новый порядок! Вы дошли. Самое время определиться. Пошлины всё одно платить нечем.

Ха-ха! Как вытянулись морды чинуш при моих последних словах! Не получилось «обуть деревенских»? Но народ колеблется. Потому получаю разрешение на проход, идём вдоль валов, встаём лагерем подле стен замка.

И началось броуновское движение. Народ пошёл бродить туда-сюда, уши греть, языком чесать, определяться. Верно! Решение серьёзное. Жизненно важное. Тут поспешность излишняя.

А вот меня больше заинтересовало то, что происходило на клетках полей за городом. Стерня убранных зерновых перепахивалась парой быков, впряжённых в плуг с отвалом. Следом за упряжкой шла другая повозка, гружённая прелыми водорослями. И подростки вилами наваливали эти водоросли прямо в борозду. Чтобы следующим проходом плуга завалить эти водоросли в борозде отвалом вспаханной земли. Круто, чё! Это же гибрид минерально-органических удобрений! Агрокультура, ёпта! Тут же подсечное земледелие физически недоступно. Про леса я только слышал. Да и то, только про Гиблые. И судя по росту деревцев вдоль метровой каменной стены, ограждающей поля и сложенной на известковом растворе из дикого необработанного камня, поля эти возделываются всего несколько лет. Топчу ногами стерню срезанных хлебов. Высокая кустистость. Для Мира высокая. Молодцы!

Первое впечатление от нового порядка не отвратное. Хотя моё внутреннее предубеждение негативное. Для меня этот новый порядок – враг. Однозначно! А у них в наличии довольно разумная агрокультура сельхозпроизводства. И порядок в администрировании – те же чинуши. А это принципиально иной хозяйственный уклад жизни! Если не учитывать человеческого фактора, личностей самих чинуш. И солдаты гарнизона замка – чистые, опрятные, глаза не голодные и не озлобленные, оружие в порядке, ухожено, не старье с допотопных складов. А единообразность вооружения говорит о централизованном снабжении и производстве. И о самом производстве говорит. Или куча мелких мастерских, поставленных в рамки какого-то ГОСТа, либо крупные мануфактурные конгломераты. Копья и щиты все, как один. Как из-под одного штампа вылетели.

Да и замок на высотке опрятен, не запущен. Пригляд за нами, чужаками, надёжный и ненавязчивый. Блин! Тяжело придётся Несущим Свет. С такой высокой исполнительной дисциплиной управления среднего звена войск нового порядка!

Возвращается Лисья Морда. Представляете, как я ржал, когда узнал, что рыжего да веснушчатого анархиста этого хитромордого зовут Лисья Морда? Спрашивает, буду ли я тут сбывать шкуру «дракона»? Нет, не буду. Знаю, что у них тут поставлена на поток выделка кож. По запаху догадался. Но не буду.

Лис ушёл. К нему потянулся народ. Коротко переговаривались. Ко мне опасаются лезть с вопросами. Блин, что Лисья Морда вынес из этого разговора?! Как разнесёт по ушам этих «баранов»?

Вижу, что ко мне подтягиваются братва, Дудочник и «прилипалы». Оборачиваюсь к замку, точно, чинуши, офицер гарнизона с десятком бойцов! И ни одного лорда, барона, графа, князя! И все по мою душу. Приосаниваюсь, жду. Поговорим.

Хорошо, что это солдаты и администраторы, а не купцы. После положенных по дипломатическому ритуалу фраз и расшаркиваний добираемся, наконец, до сути. А с торгашами до сути вообще не доберёшься.

– Часть этих людей просто попутчики нам. Они сейчас осмотрятся, возможно, часть останется в вашем благоустроенном городе. И я одобрю их выбор, в городе чувствуется рука и порядок. Есть работа. Лентяя если не праздновать, то жить можно, – заявил я.

Понятно, что они бы хотели и меня заполучить в свои соратники. Лисья Морда не один такой пропагандист-самоучка. Там вон Чижик-ботан отрывается, найдя свободные уши. Про меня, «великого и ужасного». Что «в одну каску» проклял всю Светоносную долину, да ещё и отбился от «ответки» Ордена. И махая руками, образно рассказывает, как я прогнал всех Бродяг и тварей. Про звезду по имени «3,14» уже прочно вошло в речь. Все друг друга посылают «в звезду».

Но я… Мне как бы мало этого городка. Как же им это сказать?

– Я странствую по Миру в поисках знаний, – говорю я. Ухи навострили все, даже Дудочник. – Ищу сильнейших Мастеров Магии для собственного обучения. И я слышал, что в вашем новом порядке есть такие. Так что, прошу прощения, но мой путь пролегает к сильнейшим вашим магам. Им я и намерен служить верой и правдой. За науку. Ну, а что мне время терять тут, у вас, а, уважаемые? Да и вашим правителям моя служба, возможно, будет нужнее, там, где им нужно. Возможно, они меня как раз сюда и пришлют. Но я этого не знаю. А вы?

Всё верно я рассчитал. Увидев зачатки госаппарата. Это в Империи дворянская вольница шляхты. «Вассал моего вассала не мой вассал». И чужой, незнакомый князь даже для смотрителя не указ. Лишь такой же знатный дворянин, не более! А тут – аппарат управленческой структуры. Все эти чинуши, упоминаемые ими «управления», производство бумаги, типография, централизованное снабжение и производство – всё это для меня признаки наличия управленческих структур крупного масштаба, состоящих из таких вот «винтиков». Вот это он и есть госаппарат. Пусть и зачаточный. И мелкая шестерёнка аппарата завсегда прогибается под большую шестерню. Бюрократия. Крапивное семя чиновничества. Потому вопросы ко мне растворились, как утренний туман. Пошли обрабатывать «баранов». Агитировать их «родину любить». Их новый порядок любить.

А мне вот интересно, они сами додумались до централизации систем управления, централизации налогообложения, финансово-фискальной политики, централизованного снабжения войск и однообразия вооружения, концентрации производства в крупные конгломераты или им кто подсказал? Научил? Чей госдепартамент им методички печатал? Чей консул и чьего посольства проводит «демократизацию» этой «варварской страны»? И, главное, откуда пришёл тот стартовый капитал, что запустил маховик этих грандиозный (читай – грандиозно затратных) преобразований и реформ? Кто печатал «жабьи шкурки»? Какой «МВФ»? Где готовили «младореформаторов» майданутых?

Император, как я понял, не при делах. Все эти чудовищные потоки материальных влияний пролетели мимо его лебединой шеи. Более того, как я понял, тонкий, как лезвие топора, ручеёк средств из этого широкого источника был направлен на отсечение этой самой «лебединой шеи» от плеч самого Императора. Мешал он, иха величие, им. Самой своей альтернативой своего, императорского централизованного управления и потенциальной возможностью как раз и организовать подобный госаппарат, имперский, с его фискально-финансовой политикой, всеобщего воинского призыва и концентрации производства стали, что на данный момент равно производству оружия. Общество тут уже находится в нужной кондиции, уже оторвано от родоплеменного строя. Самими условиями своего существования.

Ладно, будем поглядеть, как там у вас, в глубине, в центрах «управлений», вашего нового порядка, дела обстоят. И чей госдеп там манипулирует общественным сознанием. Как выглядит ваш, местный, мировой «Комитет 300»?

В итоге в этом приграничном городе остаётся треть людей. Мало. Но та же Лисья Морда мне пояснил, что это не один я такой умный и прижимистый. Если я не стал сбывать тут шкуру ящера, то и они решили сбыть собственные шкуры где-нибудь там, дальше, по более выгодному курсу. Криво усмехаюсь. Госаппарат как бы подразумевает под собой приблизительное уравнение ценников во всех местах, куда дотягиваются загребущие ручки чиновничьего племени. Особенно, что касается зарплат самих служивых людей. Это я к тому, что почти все, кто остался в этом приболотном замке, нанялись в стражу города. Того, что они умеют ходить строем, укрываться щитом и тыкать копьём в нужную сторону, держа его более-менее правильно, зная, каким концом копьё куда направлять, и подчиняются командам, уже оказалось достаточно.

И остальные, видимо, нацелились на ту же стезю. Потому не я их пинками загонял в строй, а чуть ли не они меня, чтобы я их чему-то научил, чем поднял бы их цену найма. Увидел народ отблеск золота, возможных окладов, глаза заблестели. Из навоза и грязи они уже, ментально, в мечтах своих выбрались. Плечи развернули. А на меня смотрели, как на живого бога. Как на Деда Мороза, что уже открыл мешок с подарками. Ну, я им обещал же новый порядок? Новую жизнь? Вот она! Кушай, не обляпайся!

Идём. Хоть и ускоренными маршами, но не очень продолжительными. Утром выступаем колонной, задолго до обеда встаём лагерем. Пока варится каша, учимся перестроениям и ведению боя фалангой – шеренгами щитоносцев. Самый выгодный вид боя индивидуально слабым бойцам. Там лично уметь надо лишь ходить строем и всё делать разом. Лично от щитоносца надо запомнить лишь, как отбивать удары щитом, да парочку ударов копьём. Всё! Вот для разминки они до автоматизма и заучивают эти два укола копьём поверх щита, да парирование щитом. А потом ходят по команде строем, под бой барабанов.

Дудочник всё же сделал барабаны. Что идеально легли в строевую подготовку. Ритм боя барабана – ритм шага. Свистки – перестроения. Сначала ходили одиночными шеренгами, потом сдвоили. Новый удар – поверх щита первого ряда щитоносцев. Как раз второй. И натиск. Это когда ритм барабана ускоряется, шаг становится быстрым, потом бегом. И удар бегущего за щитами пехотного тарана. Тупо массой тел с разгона способный проломить любой строй, снося с ног противостоящий людей в шеренгах.

Этим я хотел сделать наполеоновскую штурмовую колонну. Это когда длина шеренги по фронту меньше, чем длина боковая, чем глубина построения. Этакий людской таран. Но это в теории. Пока у нас хорошо получается только «таранить» придорожную пыль. Кто-то обязательно запнётся, через него следующий. И вот уже вся «штурмовая колонна» валяется кучей-малой. Они даже «право» и «лево» путают. Может их «сену-соломе» обучать? К ногам пучки соломы и травы привязывать? Так большая часть же «городские». В видах дерьма разбираются лучше, чем в травах.

После обеда опять идём. Да, той самой пехотной колонной под барабанный бит братка Побега. С поворотами и перестроениями на изгибах дороги всем строем под трели свистков Дудочника. Сначала выглядело до смешного нелепо. При каждом перестроении собирали гору копошащихся тел. Ничё! Привыкнут!

А прилипалы так и играют в анархию. Да посмеиваются. Особенно над Чижиком, которого я, за его прошлый косяк, загнал в щитоносцы и заставил пройти все круги ада пешего гоплита. Глядишь, интеллигентный лоск и дворянская изнеженность слезут с него вместе со старой шкурой. С ног уже слезла. Дурень! Уже сколько живёт, а так и не научился сапоги носить и портянки правильно наматывать, ботан! Ему реально очков на носу не хватает! Меч на боку таскает, а шкура с ладоней слезла от древка копья! Меч – он не элемент украшения одежды. Им как бы уметь надо пользоваться. Тренироваться, чтобы навык не утратить. А рукоять меча при постоянных упражнениях тебе так задубит ладони, что древко копья просто не сможет тебе не то, что кожу снять, а даже мозоль натереть. Вон, у мужиков, руки которых привыкли к топорам, вилам, лопатам, косе – нет проблем. Посмеиваются над «белой костью». У них даже кожа спин так обработана плетью, что стрела не пробьёт – сплошная сухая мозоль.

Я уже даже не намекаю, а в открытую прогоняю Чижика прочь, не уходит. Почему-то. Как он мне надоел! Тонкий, красивый, как девушка, да ещё глаза красные, заплаканные. Полусладкий какой-то! И такой же липкий.

А жизнь вокруг бурлила. По крайней мере вдоль дороги. Частые посёлочки за тынами, городки, города, заставы, замки. Места благостные, бойкие – река, дорога, сады, мастерские, торговые площади. Даже когда река, вильнув, убежала куда-то за горизонт, концентрация суетящихся, по-деловому сосредоточенных людей не спала. И охренеть, никаких Бродяг! Как будто и не Мир, а таджикский афган, осенне-холодный. И такой же скудный на дикую растительность. И контрастные пятна брошенных, Скверных мест.

Когда перевалили за гребень, понятна стала концентрация жизни – открылась долина у гор и столица бывшего княжества в садах и полях, теперь это столичный город, областной центр Северного округа государства нового порядка.

Город оседлал несколько холмов у подножия сглаженного, но высокого горного хребта с белоснежными шапками, омывался сбегавшими с гор речушками, соединяющихся в городе в приток Северной реки (так река теперь, при новом порядке, называется, а приток этот, соответственно – Левый). Город и вырос на устье реки у подножия гор. Вся долина покрыта садами, лесополосами, дымами мастерских, сетью дорог и каналов. Большой, мощный город. С мощными башнями и стенами в три радиуса, отмечающими эпохи роста и становления города. Кое-где роют котлованы. Вижу аж четыре этих огромных ямы. Судя по расположению – под четвертый обвод башен. Естественно, в первую очередь для контроля дорог, на север и на юг.

И заставы. Предъявляем наши документы, что нам выписали те чинуши того приболотного города. Против этого города – городка. На каждой заставе, каждому патрулю предъявляем. Потому как жетонов на наших шеях нет. Мы же пошлину так и не заплатили. Вот в этом городе и заплатим. Но сначала подожду, как и сколько народа «отвалит»? Больше уйдут «на вольные хлеба» – меньше «несправедливо нажитого» мне придётся отдать.

Входим в город через узкий тоннель под башней и прямо на вонючие и узкие городские улочки. Да им жизненно необходимо расширение! Дом стоит верхом на доме. Третьи этажи шире первых двух, нависая над улицей. Сточные системы просто не справляются, вонь такая, что нам, привыкшим к вольным порывистым ветрам Пустошей, глаза выедает.

Ещё раз жалею, что не получилось привычно забазироваться возле города. Но нас очень недвусмысленно прогнал патруль. Правильно, городская казна сама себя не наполнит. Гостевые дома и стойловые места не должны пустовать. Но, блин! Тут и так, как килька в банке! Ещё и мы с габаритными повозками, запряжёнными тупыми и упрямыми быками! И город не обойти. Радиальных дорог просто нет. Все пути, как в Рим, сходятся в этот город и, как оказалось, расходятся на огромной, но тоже битом забитой площади.

– Гля! Народ! – взревел я. – Самое время вам искать себе нового счастья! Я просто не могу вас всех прокормить! И вообще, каждый сам за себя! Я вас привёл, теперь сами!

Мужики смотрят на меня глазами собак, которых хозяин выгнал из дома. Анархисты пожимают плечами. Братва вообще равнодушна. И никто никуда не пошёл! Гляди! Пристали, репьями повисли! Вот уроды!

– Время вам подумать – до заката! – махнул я рукой. А что мне их пинками гнать прочь? Вот, блин, прилипли, как лист берёзового веника меж лопаток в бане! И не достать!

Опа! А Гильдия наёмников действует. И никак её деятельность внешне не изменилась. Та же доска объявлений, та же толпа авантюристов.

Да и храмы все стоят на месте. Даже шпиль монументального храма Триединого по-прежнему венчает стрела его треугольника!

– Вещь, ты Триединому службы посвящал? – спрашиваю я.

– Грешен, каюсь! – пожимает плечами Кочарыш.

Смотрю на него с интересом. Юмор? Или показалось?

– Вот и сходи с братвой в храм, погляди, как новый порядок повлиял на служек Трёхочкового? – велел ему я.

– Зачем? – пожал плечами Кочарыш, но ноги его уже смотрели на шпиль храма.

– Любопытно, – так же пожимаю плечами и я, – их же Тёмными кличут. Местных. Как-то я сомневаюсь, что Чистильщики оставили бы хоть одно место поклонения Тёмным богам. Сдаётся мне, что не ту страну назвали Гондурасом.

Кочарыш кивнул. За его спиной плотным квадратов встали четверо его братьев, и таким клином они пошли продавливать толпу.

– Ещё вот в тот «храм» их пошли! – смеётся Дудочник. – Храм Лады. Бога, точнее, богини старого пантеона. Когда-то бога любви и плодородия.

– А сейчас? – спрашиваю, заинтересовался.

– Храм Любви! – ржёт Дудочник, – Наши «выдры» сюда и шли. Работать по призванию.

И ещё пуще ржёт, видя, как я плююсь. А вот народ уши навострил. Публичный дом дело для них необходимое. Как я позже выяснил – обычная практика для нового порядка. У них это дело было поставлено на некий поток и упорядочено. При «храме» были «венерологи», что следили за здоровьем «работников», страждущих и посетителей. Естественно, сбор пошлин и налогов. Да и вообще за порядком и чистотой там следили.

С этими «храмами любви» была и ещё одна особенность. Там были «темные часы». Мало, что почти бесплатные, только пошлину взимали, в них же не участвовали «работники» заведения. А лишь «любители». При приглушённом свете, почти на ощупь знакомились, тут же «знакомились» ещё плотнее, но уже «в номерах». Бывает же, что кому-то «гульнуть» хочется «на сторону», не особо афишируя сей факт. Так вот маски снимать нельзя. Всё можно снять, кроме масок.

И вот ещё момент – прижитых детей «работниц», побочный сопутствующий продукт их профессиональной деятельности, как и любых других младенцев, «храм любви» принимает, как приют. Нет, содержат не прямо в публичном доме, а куда-то увозят. Куда – всем фиолетово. Тут нет контрацептивов или абортов. А незапланированные, да и что там, нежелательные дети – есть. Такова природа людская. Потому всюду сквозь пальцы смотрят на повальную детскую смертность, Мир беден и голоден. А вот новый порядок удавленного младенца считает убийством. И вешает детоубийц. Вон, болтаются на эшафоте, на площади, воняют. Обернутся Бродягами, будет вам веселье!

Не обернутся, ибо обработаны служками Триединого.

Опять лезет Лисья Морда. Вот ему далась эта шкура «дракона»! Хлопочет, как за родную! Уже оббежал всё, все цены и сроки узнал, докладывает, пританцовывая от нетерпения.