Текст книги "И взошли сорняки"

– Я больше всего малиновое люблю, – нахально заявил Олег. – А еще вишневое, и из красной смородины. Из черной меньше, а из сливы совсем не люблю, одна размазня.

– Так пойдемте же, – возрадовалась гостям старушка. – У меня и варенье всякое, и бараночки, и конфеты…

– Вы простите, Тамара Петровна, – я решительно отодвинула устремившегося к сладостям Олега. – Никак не получается. Нам к автобусу пора, а то еще уедут без нас. Слишком долго улицу-то искали, ни табличек, ни указателей… Может, как-нибудь еще будет экскурсия, вот тогда…

Олег разочарованно отвернулся и принялся демонстративно ковырять болячку под коленкой.

– А кроме того, – мстительно добавила я, – Олегу совершенно противопоказано какое бы то ни было варенье. Зубы, увы. Хронический кариес, что ни месяц, то к дантисту… к нему в поликлинике уже привыкли, как родного встречают. Всего доброго, Тамара Петровна, приятно было познакомиться. Обязательно Юре привет от вас передам. Даст Бог, еще свидимся.

– Хорошая вещь губозакаточная машинка, – негромко внушала я Олегу на обратном пути. – Варенья ему захотелось, понимаешь. А где варенье, там что?

– Кариес? – уныло предположил он, плетясь сзади.

– Сам ты кариес! Где чай с вареньем, там разговоры. Догадываешься, о чем? Правильно, о Юрии свет Михалыче. А многое ли мы с тобой о нем знаем, чтобы с теткой его болтать? Сразу и выплывут странности. Ляпнем чего не то, и готово. Смутится старушка, подозревать станет. Давление подскочит, или сердечный приступ. Нам оно надо, племянничек? Нам оно не надо. Тетушек надлежит беречь!

Глава 3. Место для загара

Не доверяю лысым. Рационально объяснить не могу, но не доверяю. Увидев этого водителя, интуитивно поняла: жди неприятностей. Возможно, столкнемся с бензовозом. Или опять в салоне будет пекло.

Пекла, впрочем, не было, печка здесь не работала. И это сразу ввергло меня в пессимизм. Ведь если не по малому, то по большому.

– Как там твоя интуиция? – шепнула я Олегу. – Что подсказывает?

– Она пирожок просит, – буркнул племянничек. – С яблоками.

– Мучное детям вредно, – ответствовала я, но пирожком оделила. Не зря же покупали перед выездом. Раз уж не получится нормально поужинать… Из Мышкина мы выехали в пять, в Москву доползем как минимум к девяти.

Автобус был заполнен не более чем наполовину. Поздний рейс, воскресенье. И водитель лысый. А главное, никому же не признаешься в своих страхах.

Олег уткнулся в желто-зеленое чтиво, я совсем уж было собралась высказаться о вреде для глаз, но у меня у самой лежал на коленях томик японской поэзии, и замечание оказалось бы дешевым фарисейством. Пришлось углубиться в хокку.

Очень, кстати, под настроение. Лето начинается, цветение трав, голубизна небес – но почему-то приходит на ум печальное. Увядание растворено в кипении жизни. Смерть стоит за плечом – как правило, за левым. И предлагает лимон без сахара.

Вот так же было и в позапрошлом году, в гостях у Юриста. Вернее, тогда я называла его Дмитрием Евгеньевичем и ни про какую Сеть еще не знала ни сном, ни духом. Познакомила нас Галка, моя институтская подруга и по совместительству сестра этого самого Дмитрия Евгеньевича, кандидата юридических наук.

Мы пили чай, вели беседы, и дух витал на должной высоте. Но временами, увлекшись ломтиками лимона, я ловила на себе заинтересованный взгляд хозяина дома.

Дело в том, что я обожаю лимон. Могу есть его без сахара, и если уж кладу в чай, то, выдавив сок, непременно жую измочаленный ломтик.

…Потом оказалось, это свойственно всем нам, способным подключаться к Сети. Разумеется, подходит отнюдь не каждый лимоноежка, но обратного пока не случалось. И потому это первый тест. Любишь лимон – возможен дальнейший разговор. Нет – расстанемся друзьями.

Почему так – науке неизвестно. Босс, кстати, и не претендовал на научность. Пока всё, что у нас есть – это отрывочное, эмпирическое знание. Михалыч, бесспорно, сделал великое открытие, но не только мир до него не дорос – не дорос, по его же словам, и сам Михалыч. Талантливый самородок, самоучка без диплома.

Паранормальные способности, как он говорил, были у него с детства. Снять зубную боль, взглядом обратить в бегство великовозрастного хулигана, отыскать потерявшееся кольцо. Не так уж это и много, до настоящей магии не дотягивает. Хотя я и не верю в настоящую.

Открытие свое сделал он пять лет назад, в лучших традициях – решение пришло к нему во сне. К его чести, Михалыч не стал подводить метафизическую базу, не обернул конфетку в фантик оккультизма. Но поскольку совсем без терминологии никак, то воспользовался компьютерным жаргоном. Поскольку подрабатывал в какой-то конторе инженером по обслуживанию оргтехники.

Поэтому наше объединение называется Сетью, тот навык, что каждый из нас выкладывает в общее пользование – ресурсом, та необъяснимая связь, благодаря которой мы способны переливать в себя чужие способности – каналом…

Автобус дернуло, точно зуб щипцами дантиста, мотор оглушительно взревел – и заглох. Ну вот, приехали. Подозревала же лысого!

Пассажиры зажужжали, кто-то сунулся к водителю за объяснениями. Тот, однако, не снизошел до разговоров, выскочил из кабины и, откинув какую-то крышку спереди, принялся копаться во внутренностях железного зверя.

Оставалось надеяться, что свое дело он все-таки знает. Я вернулась к стихам безвестного японца, жившего еще до исторического материализма. Наблюдательный был мужик, это точно. Вот, к примеру:

 
Бабочка летит
Ввысь, к полдневному солнцу.
Путь ее долог.
 

Ну прямо про наш автобус! Доберемся ли сегодня до Москвы?

Оторвавшись от синего томика, я обнаружила, что салон опустел. Пассажиры толпятся снаружи, пользуются случаем вдохнуть свежего воздуха, заодно и дать водителю советы.

Пришлось и мне вылезти из распахнутой двери, ступить на горячий, потрескавшийся асфальт. Пахло лесом и раздражением.

Олег, разумеется, вертелся возле потного и злого водителя. Наверняка все случившееся казалось ему веселым приключением. Наивный! Вот зайдет солнышко, налетят комары, вопьются в его голые руки-ноги – тогда и познает цену романтике.

– Слушай, брат, это надолго? – тронул меж тем водителя за плечо какой-то квадратного телосложения парень. Собственно, парню было за тридцать, но чтобы именоваться мужчиной, не хватало ему некой внутренней солидности.

– Может, и навсегда! – не глядя, огрызнулся лысый. – Нифига не понимаю. Не заводится, и все дела.

– Так это, – квадратный не позволил ему вновь нырнуть в мотор, – надо, короче, помощь вызывать. Не загорать же тут, согласен?

Да, место для загара и впрямь не лучшее. По обеим сторонам шоссе – мрачный лес, березы вперемежку с елками. Просвета не видать. Судя по обрывкам разговоров, до ближайшей деревни – как до Луны.

– Чем вызывать? – буркнул водитель. – У тебя телефонная будка в кармане?

– Зачем будка? – парень протянул ему мобильник. – Отстаешь от жизни. Давай, звони, я сегодня щедрый.

– Блин, умный! Гараж-то закрыт уже. Да и был бы открыт – один хрен. Кого я сюда вызову? Слесаря кто в отпуске, кто в запое.

– Ну и чего предлагаешь? – не сдавался квадратный. – Припухать здесь?

– Ну, может, проедет кто… – философски протянул водитель. – Может, скумекаем вдвоем-то…

– Ты смотри, брат, – квадратный говорил тихо, вернее, шипел по-змеиному. Я, правда, расслышала с десяти шагов, у меня слух абсолютный. – Ты смотри, если до полуночи я в Москве не окажусь, проблемы, брат, будут. У тебя.

Остальные пассажиры тоже потихоньку начинали заводиться. То и дело слышались скучные мужские непристойности, визгливые женские интонации. Словом, зоопарк. Обезьянник.

Посреди обезьянника раздался вдруг голос Олега:

– А можно мне посмотреть, что с мотором? Я разбираюсь, честно!

Ого! Дорвался малец до подвигов! Как будто ему не было строжайше запрещено лезть поперек батьки в пекло. Вернее, поперек тетки.

Шофер, ясное дело, энтузиазма не проявил. Взглянув на мальчишку как на мелкое кровососущее насекомое из четырех букв, он процедил:

– Отвали, мальчик. Блин, наглые какие дети пошли! Тоже туда же лезет, будто понимает.

И тут голова моя чуть закружилась, легкий холодок облизнул меня всю изнутри, заплясали перед глазами радужные пятнышки. Пришлось прислониться к стенке автобуса.

– Сами посудите, – громко заговорил Олег, обращаясь даже не к водителю, а к пассажирам. – Он все равно ничего не может сделать, вон сколько возился, и безрезультатно. Если мы станем ждать у моря погоды, то действительно придется или сидеть тут всю ночь, или пешком идти до ближайшего рейсового автобуса. А среди нас слабые пожилые женщины, – кивнул он в мою сторону, – и маленькие дети.

Имелись в виду двое очаровательных малышек-трехлеток. Близнецы. Их нервная мама, накручивая себя на ужасы, бегала возле детей и причитала. Слабая женщина. Тьфу!

Народ, привлеченный столь связной и логичной речью, заинтересованно повернулся к Олегу.

– А между тем я неплохо разбираюсь в автомобилях, – продолжал Олег. – У меня папа автослесарь, я с семи лет хожу к нему в сервис, он меня всему учит. И легковые знаю, и «Икарусы», и «пазики». В самом деле, ну вы прикиньте. Хуже ведь не станет, если я посмотрю. А вдруг получится? Ну допустите на миг такую вероятность. Только имейте в виду, если мы будем тянуть до бесконечности, станет темно, и тогда уж точно придется комаров кормить. Ну скажите ему, чтобы позволил мне посмотреть!

Зашебуршились. Сперва шепотом, друг другу, потом и громче. Квадратный парень внимательно, сверху вниз оглядел Олега и, взяв водителя за локоть, сказал:

– Слышь, а пацан дело говорит. От тебя не убудет, если он посмотрит. Сейчас дети ушлые, фишку рубят.

– Хрена я его пущу, к казенной-то машине? – отирая потный лоб, взревел шофер. – Он испортит чего, а мне потом из своего кармана плати?

– А кто тебя спрашивать-то будет? – как-то скучно возразил квадратный. – Не отсвечивай, посиди вон на травке. А то больно сделаю. Давай, пацан, – это уже Олегу, – покажи класс.

Того не нужно было упрашивать дважды. Он подбежал к мотору, уперся обеими руками о бампер, сунул голову в механическое чрево. Потом выпрямился, застыл на секунду будто суслик в степи, и уже иными, куда более осмысленными движениями принялся чего-то творить.

Умный мальчик, ничего не скажешь. Что он к Ивану Михайловичу подключится, автомеханику с сорокалетним стажем, было и так понятно. А вот что он, с целью получить допуск к мотору, воспользуется моим ресурсом – этого я доселе не предполагала. Умно, четко и ясно обрисовать окружающим ситуацию, надавить на нужные мозоли, не сказать ничего лишнего – тут без Ноновой никуда. Это мой вклад в общественную копилку.

Тогда, в позапрошлом году, мне всё рассказали далеко не сразу. Поначалу присматривались. Тест с лимоном я прошла, но теперь им требовалось понять, насколько я надежна. И насколько полезна. Нахлебники нам в Сети ни к чему. От каждого по способностям, каждому по дозированным потребностям. Это я понимаю.

Потом уже, спустя полтора месяца, пригласили к Боссу – якобы на юбилей к лучшему другу Юриста. Я и явилась, как дура, с полутораметровым зеркалом в охапку, весившим, наверное, с половину меня. Что еще дарить на пятидесятилетие одинокому мужчине? Пускай следит за собой.

Оказалось, зеркал у него в квартире навалом. То ли подарки таких же, как я, то ли коллекцию собирает. Кстати говоря, между двух зеркал он меня и усадил в черное кресло.

Теплые, какие-то необыкновенные руки у меня на голове. Льющийся отовсюду покой. Цветные всполохи перед закрытыми (так было велено) глазами.

У каждого из наших есть прозвище, по ресурсу. Спецназ, Доктор, Юрист… Автослесарь опять же, Химик, Риэлтер, Декан… И только я – для всех Нонова. Этим все сказано.

– Ну, диагноз ясен, – весело протянул Олег, обтирая ладони ветошью. – Прокладку пробило. Запасная у тебя есть? – повернулся он к водителю.

Проглотив наглое обращение на «ты», лысый молча полез автобусу в бок и вскоре вынул оттуда нечто вроде прямоугольной рамки.

– Ща поставлю, – хмуро сказал он, но Олег возразил:

– Нет уж, лучше я. Я по уму сделаю.

Водитель попытался было взреветь, но сию попытку в корне пресек квадратный. Взяв незадачливого мужичка за подбородок, он проникновенно сказал:

– Не суетись, брат. Ты свой навык уже всем нам показал.

Олег меж тем аккуратно что-то откручивал, завинчивал, промазывал. Тяжелая работа, хорошо что Сеть активизирует скрытые резервы. В обычном состоянии он давно бы спекся. А тут не прошло и получаса (специально засекала), как мальчишка объявил:

– Готово! Можете заводить.

Процедив что-то относительно вундеркиндов и ремня, водитель тем не менее послушно полез в кабину, и – предсказуемое чудо! – мотор заурчал, белая махина автобуса плавно тронулась с места.

– Ну вот, а вы не верили! – совсем по-детски ухмыльнулся Олег. Пассажиры цепочкой муравьев потянулись в салон, не переставая галдеть. Близнецы отчего-то ударились в рев. Должно быть, покой им дороже движения.

– Молоток, парень! – квадратный радостно хлопнул Олега по плечу. – Я же чуял, фишку рубишь. Вот, в награду за труды!

Он протянул мальчишке что-то блестящее. Я немедленно рванулась поинтересоваться. Бойтесь данайцев, дары приносящих! Судя по квадратному, можно было ожидать чего угодно – от пакетика героина до противотанковой гранаты.

Оказалось, перочинный ножик. С кучей лезвий, пилочек и прочих прибамбасов.

– Это слишком дорогой подарок, мы не можем его принять! – твердо заявила я. – Олег, немедленно ступай на место.

– Да какой же, блин, дорогой? – искренне огорчился квадратный. – Десять баксов цена, семечки. Я же, мамаша, от чистого сердца…

Угу, угу. Сердце у нас чистое, руки у нас холодные, голова горячая. Но устраивать сцену не стоило. Да и с Олегом потом хлопот не оберешься – не ушел ведь, рядом стоит, смотрит жадными глазами. Еще бы – первый гонорар…

– Ладно, – вздохнула я. – Поехали.

Торчали мы на шоссе часа два, и теперь лысый, развив бешеную скорость, делал из пространства время. Неслись едва ли не под сотню, и хотя солнце еще не утянулось за лесистый горизонт, водитель включил фары.

Олег, утомленный подвигами, задремал, привалившись к моему плечу. Книжка писаки Логинова скатилась с его коленей, шлепнулась на пол. Подумав, я все же решила подобрать. Как-никак типография старалась, печатала… Я вообще априори уважаю печатное слово. Но, разумеется, далеко не всякое.

Подключение к Сети никогда не дается даром. Есть, как объяснял мне когда-то Босс, естественное сопротивление мозга. Оттого и слабость, и сонливость. Не так чтобы уж очень, но тем не менее.

Как это происходит, все равно понять невозможно. Это не телепатия – мы не способны читать мысли друг друга. И никаких штучек вроде телекинеза и ясновидения. Вожделеющим к мистическому – крутой облом.

Просто сделал что-то такое Босс с нашими мозгами, отчего мы стали способны мгновенно связываться друг с другом. Расстояние роли не играет. Связываться – и путем мысленных операций получать доступ к чужим способностям. Видимо, мозги входят в резонанс, и из одного перетекает в другой. Не умеешь задачки решать, а у тебя экзамен – ну так на что у нас декан, доктор физматнаук? Хулиганы к тебе пристали в темном переулке – пожалуйста, есть и Боксер, то бишь Алик, и бывшая шпана Исаев, и, наконец, Коля-Спецназ. А если какие юридические проблемы… короче, понятно.

Самое сложное, как объяснял потом Босс – это подстроить чужие рефлексы к твоему телу. Без подстройки нельзя – сплошное безобразие выйдет. Вот и приходится выделять в мозгу зону, программировать, и она становится этаким переводчиком.

К тому же нельзя подключаться надолго, никто не выдерживает. Максимум десять-пятнадцать минут, в редких случаях доходило до получаса, но потом такой отходняк… А отключившись, все чужие навыки теряешь. Отторгает мозг инородное.

Я слегка переменила позу. Некстати вспомнилась мне испорченная юбка, вернусь – замочу с «Ариэлем». Чем кольчугу стираешь, Илюша? «Ариэлем», Добрынюшка…

Что там на сей счет в синем сборнике? Ага, вот оно:

 
Плачу тоскливо,
Кимоно зашивая —
Смеется луна.
 

Луна висела справа, как раз за моим плечом. Растущая. И тоже смеялась. А еще, обернувшись, я наткнулась на чей-то взгляд. Так и есть – он самый, Квадратный Парень. Смотрит внимательно, без малейшей усмешки. Заметил мое движение, лениво отвернулся к окну.

И очень мне все это не понравилось.

Глава 4. Секретные материалы

Стирать – ненавижу. Но случается время от времени. Стиральным машинам не доверяю, стоят дорого, а результат сомнительный. Вот и приходится руками.

Все утро понедельника ушло на постирушку. Невыспавшаяся, злая как обойденная приглашением фея из Шарля Перро, я мылила, полоскала, отжимала.

С юбкой, похоже, придется проститься. Кровавые пятна не оттираются. Побледнели, расплылись, но и только. Зато сразу вспоминается жена Синей Бороды, у которой не отмывался золотой ключик. И еще – Фрида с платком. Ассоциации, конечно, варварские, но верные.

Позвонила Танька, звала в гости. Знаю я эти гости – опять представит мне объект очередной любви до гроба, а после станет рыдать и советоваться. Тридцать лет девке, а самостоятельности как в детском саду.

Отказалась. Чуяло сердце, предстоят великие дела.

И точно – не успела я положить трубку, как нате, новый звонок. Спецназ беспокоит. Сейчас они, значит, с Доктором подъедут. Тортик принесут. И трубку положил, змей.

Это в мой-то беспорядок! И как теперь спасаться? Я заметалась по квартире, то лихорадочно причесываясь, то сооружая потемкинскую деревню. Не сказать, чтобы у меня грязно, но одно дело – мой своеобразный уют, и совсем другое – принимать гостей. Куда-то надо пристроить угнездившиеся повсюду стопки книг, переменить скатерть на столе… Мыть пол уже некогда. Вообще, не люблю к себе приглашать. Сама предпочитаю наносить визиты.

Тортик, надо отдать должное, был правильный, какой я люблю – то есть шоколадный бисквит. Сидели на кухне, пили чай из сервизных чашек.

Их было трое – к Доктору со Спецназом присоединился еще Сисадмин. В миру – Алеша Ястребов, несмотря на свою молодость (или же благодаря ей) – компьютерщик высшего класса.

– Вы замечательно съездили в Мышкин, Ольга Николаевна, – проникновенно вещал Доктор. – Отрицательный результат все равно результат. А у нас появились новые сведения.

– И куда же вы хотите меня зафутболить с племянничком? – усмехнулась я уголками губ. Очень по-светски получается, если умеешь. Я умела.

– Вот, поглядите, – вмешался Сисадмин и протянул мне открытку. Белые розы, увитые золотой ленточкой, фигурная надпись «Поздравляем». На обороте – несколько наезжающих друг на друга строчек: «Дорогой Коля! Поздравляю тебя с днем рождения, желаю здоровья, счастья и успехов в учебе. Будь умницей и во всем слушайся старших. У меня все в порядке, не беспокойся. Твой дядя Юра».

– Это мне пришло, – пояснил Спецназ. – Это мне желают успехов в учебе.

– А почерк нашего Босса, никаких сомнений, – добавил Доктор.

– И как же это понимать? – я уставилась на него, забыв даже про уголки губ. – Он что, с ума сошел?

– Не исключаю, – признал Доктор. – Есть тому свидетельства. Ознакомьтесь, Ольга Николаевна.

В моей руке оказалась компьютерная распечатка.

– По электронной почте, – вставил Алеша-Сисадмин. – Пришло сегодня утром. Вы почитайте, почитайте.

«Дорогие коллеги, искренне раскаиваюсь в нашем с вами многолетнем эксперименте. Не знаю, есть ли у вас совесть, а у меня она имеется и мучит преизрядно. Вам никогда не приходило в голову, что человеческий мозг – наивысшая драгоценность, и то, что мы делаем друг с другом последние годы, способно разрушить нас всех? Последствия могут быть ужасными. Поверьте, я привык доверять своим предчувствиям. А они, предчувствия, мрачны. Кроме того, есть здесь и моральный момент. Привыкнув всегда и во всем полагаться на чужие ресурсы, не утратим ли мы самое себя, не станем ли бесплодными паразитами? А вдобавок, общество наше вынуждено быть тайным, а всякое тайное сообщество рано или поздно скатывается к мафии. Неужели никто из вас не задумывался об этом? Каюсь, я сам был слеп, я главный виновник всего происходящего, и вы вправе возненавидеть меня. Я и сам себе противен. И все же надо разорвать порочный круг, мы должны либо исчезнуть в нынешнем качестве, либо выйти наконец из тени и предать себя на суд человечества… Готовы ли вы сделать тот же выбор, что и я?

Ваш Юрий».

– Как видите, он явно не в себе, – мягко произнес Доктор. – Чувство вины, возвышенная стилистика – все это характерные признаки болезни. Пускай я специализируюсь не на психиатрии, но и базовые знания, и практический опыт…

– Адрес емейла левый, – добавил Сисадмин. – Сколько ни возился, отследить не смог. Скорее всего, «ай-пи» эмтэушный, значит, по карточке мог выйти в инет откуда угодно.

– А это точно он? – засомневалась я. – Может, провокация? Письмо мог написать кто угодно…

– Не узнаю вашей хваленой логики, – прищурился Спецназ. – Во-первых, писавший в курсе насчет Сети. Во-вторых, письмо пришло на тот Алешин емейл, который мало кто знает.

– Угу, – подтвердил Сисадмин, – я этот ящик специально для наших сетевых дел зарегистрировал.

– Тады таки дело плохо, – пришлось мне признать очевидное. – И что дальше?

– Вы невнимательно изучили открытку, – попенял мне Спецназ. – Самого главного и не приметили. Почтовый штемпель. Отправлено позавчера из Суздаля, почтовое отделение номер четыре.

– В общем, Ольга Николаевна, – подытожил Доктор, – надо бы вам с Олегом туда прокатиться. В любом случае съездите не зря, хоть город посмотрите. И мальчику полезно.

– Несомненно, – скептически поджала я губы. – У ребенка будут чудесные каникулы. Главное, я уже втянулась в роль гувернантки…

Повисла пауза, чем-то похожая на прозрачную медузу. Вот сейчас шлепнется с потолка – и обожжет.

Они все трое переглянулись.

– И вот еще что, Ольга Николаевна… – неуверенно начал Доктор. – Поскольку, сами видите, все так серьезно, то в крайнем случае… если болезнь Босса зашла слишком уж далеко, если он во что бы то ни стало решил поведать миру о Сети… с журналистами связался… Тогда – вот.

Он щелкнул замками дипломата и, покопавшись в его чреве, протянул мне маленькую, с полпальца, стеклянную ампулу. Внутри переливалось нечто бесцветное.

– Это можно в чай подлить… а можно в кофе, – все так же запинаясь, продолжал Доктор.

– Так! – я с грохотом отодвинулась от стола. Вместе со стулом. – Вы что же это, родные, на криминал меня толкаете?

Будь я суеверной – обязательно связала бы не поддающиеся стирке кровавые пятна с этим вот эксклюзивным предложением. Но я выше предрассудков.

– В общем, так! – поднявшись, обвела я огненным взглядом своих соучастников. – Или вы забираете это и удаляетесь из моей квартиры и жизни, или я набираю телефон «02».

Откровенно говоря, обе перспективы меня саму не прельщали, но что делать-то?

– Господи, Ольга Николаевна! – промычал Доктор. – Ну это надо же все понять с точностью до наоборот! Я же совсем не то имел в виду! Это не яд, успокойтесь. Алеша, налейте ей водички. Это лекарство. Металакситоамин. Вызывает сильное торможение коры головного мозга, глубокий сон, временное снижение мотивации… Просто чтобы его успокоить, погасить возбуждение…

– Вот, выпейте! – сунулся ко мне Сисадмин с водичкой.

– Не употребляю, – хмуро отклонила я стакан.

– Вы что же, в самом деле вообразили, будто мы толкаем вас на убийство? – грустно поинтересовался Спецназ. – Думаете, только у вас есть моральные принципы? В конце концов, если уж убивать, то это же не так делается…

Опять образовалась тишина, и они молча смотрели на меня – три оскорбленные невинности.

– Ну ладно, давайте этот ваш витамин, – смягчилась я. – И впредь выражайтесь яснее.