Текст книги "Демон. Книга первая"

Глава четвертая

Лизавета Степченко боялась этой встречи, избегала ее, откладывала, но знала, что она все равно состоится. Дерек, такой желанный и такой непредсказуемый, стоял напротив, приводя в волнение каждую клетку ее естества. Сколько бессонных ночей прошло в размышлении поддаться желанию тела, и сколько твердых решений было принято о том, что этому не бывать. Связь с Дереком была слишком опасной. Лизавета понимала, стоит только поддаться искушению, вкусить этот желанный, но запретный плод, и она уже вряд ли остановится. В свои почти сорок ей хватало ума, чтобы понять это. Возможно, именно по этой причине Лизавета позволяла себе редкие встречи с Глебом Гуровом. Она понимала, что рано или поздно привяжется к нему, что в случае их разрыва ей будет не хватать его неловкой нежности и утрата будет весьма болезненной, но это было лучше, чем пустить все под откос.

Семь долгих лет Лизавета жила, каждый день борясь с искушением. Оно то затухало, то вспыхивало с новой силой. Это не было платонической любовью. Лизавета знала, что такое любить. Чувства, которые она испытывала к Дереку, можно было сравнить лишь с необузданной страстью. Лизавета хотела его с их первой встречи, с момента, когда она впервые поймала на себе взгляд его темных глаз.

Это случилось на одном из приемов, где иностранцев было так много, что у Лизаветы начала болеть голова от многообразия лиц и языков. Дерек пришел с немолодой бизнес-леди из Британии. Женщина подошла поздороваться с мужем Лизаветы. Они разговаривали на английском, и Лизавета не понимала почти не слова. Да и не до этого ей было в тот момент. Молодой спутник британской бизнес-леди пялился на нее так откровенно, что на щеках невольно начинал появляться румянец. Но будь она проклята, если ей не нравился этот взгляд. Мальчишка очаровал ее, не сказав ни слова.

– Здесь балкон с которого открывается роскошный вид на город, – сказал неожиданно Дерек на неплохом, но еще не идеальном в те годы русском. – Если наши спутники не возражают, мы могли бы… – он бросил короткий взгляд на британскую бизнес-леди, увлеченно болтавшую с мужем Лизаветы.

– Думаю, им сейчас не до нас, – улыбнулась Лизавета, взяла Дерека под руку и позволила отвести себя на балкон.

В тот момент она и думать не думала, что легкий флирт перерастет в одержимость, навязчивую идею видеть Дерека хотя бы раз в два-три месяца. Ловить на себе его взгляд, вдыхать его запах, прикасаться к нему, проходя мимо, извиняясь за неловкость… Он свел ее с ума. Ее – зрелую женщину. А он – в те годы еще мальчишка. Но в нем была сила, власть. Рядом с ним Лизавета чувствовала свою беспомощность. Дерек обладал загадочной, мистической харизмой, становившейся для большинства женщин наркотиком, отказаться от которого невозможно. Он не сомневался, он всегда знал, что делает. И даже время, казалось, обходит его стороной. Все тот же взгляд, все та же уверенность. Тело крепкое, стройное, как у юноши. Меняются лишь истории, которыми обрастает его персонаж.

Лизавета гордилась тем, что знает многие из них. Словно Дерек проживал часть этой жизни и за нее, совершая то, на что она никогда бы не решилась. И чем больше становилось этих историй, тем сильнее Лизавета хотела Дерека. И он знал это, говорил об этом при каждой встрече. Ее маленький тайный грех. Ее собственный черноглазый демон, отказать которому так сложно. Поэтому Лизавета старалась избегать разговоров наедине. Но не сегодня. Сегодня ей нужно было поговорить с ним, попросить о помощи. Здесь, на званом приеме, среди родных и друзей. Отвести в сторону. Держать за руку. Смотреть в глаза.

– Ты все еще возбуждаешь меня, – сказал Дерек.

– Давай не сейчас, – попросила Лизавета, стараясь держаться холодно.

– Почему? Мы все еще можем сделать то, чего хочется нам обоим.

– Я не хочу этого.

– Я говорю не о тебе. Я говорю о нас.

– Нет никаких нас.

– И не будет?

– Нет.

– Ладно, – Дерек улыбнулся. – Отложим на потом. Зачем еще ты хотела меня видеть?

– Я хочу попросить об одолжении.

– Что получу от этого я?

– Девушку.

– Интересно. Что за одолжение?

– Ты должен сделать так, чтобы она уехала из города. Навсегда. И чтобы никто не захотел ее возвращать. Никто. Понимаешь?

– Она спит с твоим мужем?

– Я могу на тебя рассчитывать?

– Что за девушка?

– Симпатичная.

– Почему ты решила, что она станет размениваться?

– Я сделаю так, что у нее не будет выбора. Я познакомлю вас. Ты пригласишь ее на свидание. Дальше ты сам знаешь, что делать.

– Как насчет девушки, которая будет платой за услугу?

– Дарья и будет этой девушкой.

– Я получу ее в любом случае. Как насчет тебя?

– Что именно ты хочешь?

– Все. Все, что я смогу взять.

– С чего ты решил, что я смогу тебе столько дать?

– И даже больше, – голос Дерека был ровным, как и в начале разговора. – Ты даже не догадываешься, сколько ты сможешь.

Лизавета тянула с ответом, заранее зная, что согласится. Ей нужна была причина, чтобы уступить Дереку, и она ее нашла. Продолжая молчать, Лизавета надеялась, что Дерек, потеряв терпение, предложит что-то другое, но Дерек, к ее сожалению и к ее радости, умел ждать.

* * *

Красота всегда была в цене, нужно было лишь знать, как заставить ее работать. Дарья Козырева знала. Из всего многообразия ценностей, которые мог предложить мир, она больше всего любила две: себя и деньги. Начавшиеся около года назад отношения между ней и мужем Лизаветы сулили щедрые дивиденды, поэтому она трепетно охраняла эту интимную связь. Роберт Степченко устроил ее на работу, оплачивал расходы, снимал жилье. Он не требовал от нее верности, но Дарья знала, что если Роберт встретит ее в компании другого мужчины, то сразу найдет себе другую – благо желающих хоть отбавляй. Поэтому она хранила ему верность – это не было проблемой. По крайней мере, не такой проблемой, как жена Роберта. Иногда Дарье казалось, что Лизавета что-то подозревает. Дарья присматривалась к ней, оценивала, но каждый раз приходила к выводу, что это не более чем ее необоснованные страхи – ведь они пересекались так часто: на работе, приемах, встречах. Обычно они никогда не разговаривали, только сухо здоровались, но в этот вечер все произошло с точностью до наоборот.

Дарья с трудом понимала, как она оказалась рядом с Лизаветой (или же Лизавета рядом с ней?) и как между ними произошла весьма милая, если не сказать дружеская для посторонних глаз беседа.

– Я так сочувствую тебе, – сказала Лизавета. – Ты так много работаешь, ни с кем не встречаешься…

– Для меня это не главное, – осторожно ответила Дарья, ожидая подвоха.

– Согласна, но люди…

– Я пытаюсь жить для себя. Мне нравится проводить вечера перед телевизором, рано ложиться спать. Можешь считать, что я люблю одиночество.

– Всем людям нужно общение.

– У меня есть кошка.

– Я не об этом. Разве тебе никогда не хотелось завести семью или же просто подарить свою красоту какому-нибудь мужчине?

– Я подумаю об этом.

– Я слышала, у тебя роман с кем-то из сотрудников нашей организации. Это так?

– Нет. Я одна, – Дарья неловко засмеялась.

– Как я тебя понимаю! – Лизавета тяжело вздохнула. – К сожалению, бывает сложно кому-то объяснить подобное. У нас подобралась очень теплая компания на производстве. Люди привыкли доверять друг другу. Подобные слухи негативно сказываются на работе. Понимаешь, о чем я? Здесь мало исполнять свои должностные обязанности, нужно еще ладить с коллективом. Представляешь, каково замужним женщинам, которые станут подозревать тебя в связи с их мужьями?

– Я не была замужем.

– Я замужем уже десять лет. И знаешь, я бы в порошок стерла соперницу, но не позволила, чтобы мой брак распался.

– По-моему, это личный выбор мужчин.

– Правда? – Лизавета грустно улыбнулась. – По-моему, тебе нужно начать с кем-то встречаться, чтобы слухов о том, что ты спишь с замужним мужчиной, больше не было.

– Я подумаю об этом.

– Я помогу тебе. Молодость и красота не должны пропадать зря. Тебе стоит научиться пользоваться этим. – Лизавета склонилась к уху Дарья. – Я знаю одного богатого иностранца…

– Ну иностранцами сейчас никого не удивишь, – снисходительно улыбнулась Дарья. – Особенно в нашей фирме.

– Согласно, но не все они мечтают о свидании с тобой.

– О свидании?

– Да. Думаю, одно свидание тебя ни к чему не обяжет, к тому же наши сотрудники увидят, что ты с кем-то встречаешься. Ты же хочешь, чтобы сплетни поутихли?

– Я просто хочу здесь работать.

– Поэтому ты должна согласиться. – Лизавета указала ей взглядом на Дерека. – Как тебе этот тип?

– По-моему, слишком костляв.

Дарья не знала, что делать. Ей казалось, что любое слово сейчас выступит против нее, что Лизавета все знает, и в каждой ее фразе скрыт какой-то намек.

– Ты думаешь, мне стоит с ним встретиться? – спросила Дарья, решив, что если она согласится, то, возможно, это позволит ей выиграть время, а если повезет, то, узнав о том, что она встречается с кем-то, Лизавета и вовсе забудет о ней.

– На твоем месте я именно так и поступила бы. – Лизавета сухо улыбнулась.

– Хорошо. – Дарья попыталась выдавить из себя улыбку. – Я поступлю так, как ты говоришь, – она снова посмотрела на Дерека, проклиная неудачно складывающийся вечер. – Ты познакомишь нас?

– Он назначит тебе встречу. Тогда и познакомитесь.

Лизавета оставила Дарья одну. Она уходила, расправив плечи, на губах ее играла улыбка. Преследовавший Лизавету демон безмолвно шел позади. Началась еще одна игра. Действо, сценарий которого не был спланирован. Демон Дерека был достойным противником, и переиграть его крайне сложно. Но дело было не только в этом. Другой персонаж спутал все планы. Ангел. Расправив крылья, он стоял позади Дарьи, готовый к игре. Красота была способна на многое, ангел знал это. Кто, как не он, мог грамотно распорядиться этим оружием. Тот, кто за свою долгую жизнь понял, что красота способна разрушать империи и свергать правителей, тот, кто был создан для того, чтобы превратить красоту в грозное оружие, отыскать источник и направить его в нужное русло, написав еще один сценарий чьей-то жизни.

* * *

Полина пришла к Антону за помощью – никому другому она не доверяла, да и не было больше таких, как Антон, особенно среди ее бывших.

– Зачем ты это сделала? – растерялся он, когда она показала ему татуировку.

– Не спрашивай.

– Почему «шлюха»?

– Вот в этом-то и проблема! – Полина раздраженно взмахнула руками. – Я знаю, ты интересовался одно время татуировками, как думаешь, можно что-нибудь с этим сделать? Как-нибудь свести или что еще?

– Не знаю. Она слишком большая, чтобы ее свести, – Антон шумно выдохнул, пытаясь собраться с мыслями. – Я могу ошибаться, но такое чувство, что это незаконченный рисунок.

– Что значит «незаконченный»?

– Линии. Они либо слишком четкие, либо их практически нет. И цвета, посмотри сама.

– Не хочу смотреть. Не могу уже смотреть. Просто скажи, что от этого можно избавиться. Пожалуйста.

– Свести такой большой рисунок точно не удастся, если только попытаться перекрыть его другим, но я не знаю, что из этого получится.

– Черт с ним, лишь бы не было этого слова.

– Цвет слишком яркий. Можно сделать только хуже, к тому же мы не знаем ничего о составе краски. Ты запомнила место, где тебе делали татуировку?

– У меня нет ни малейшего желания возвращаться туда.

– Запомнила или нет?

– Нет.

– Узнать тоже не у кого?

– Нет.

– Ты что пришла туда одна?

– Нет, но спрашивать у него адрес я тоже не стану.

– Почему?

– Пошел он на хрен!

– Понятно. В таком случае могу показать тебя паре знакомых. Они разбираются в этом лучше меня. Может, что придумают.

– Мне обязательно будет идти с тобой?

– Татуировка на твоем бедре, не на моем.

* * *

Салон назывался «Веселый пирсинг у Саргиса».

– Я видела, как девушке прокалывают соски, – вспомнила Полина. – По-моему, это отвратительно.

– Кто-то также говорит о татуировках, – улыбнулся Антон.

– Не смешно, – Полина нахмурилась. – А этот Саргис, он никому не расскажет?

– Поверь, ты его не удивишь.

Они вошли в пропахшее спиртом и краской небольшое помещение. Саргис был молодым, невысоким и худощавым армянином. Не будь он мастером пирсинга и татуировки, то его можно было самого выставлять на витрину салона в качестве рекламы.

– Свести ее не удастся, – заявил Саргис, лишь мельком взглянув на татуировку Полины.

– Это я уже слышала, – она с обидой посмотрела на Антона. – Может, попытаться перекрыть другой?

– А чем тебе не нравится эта? – засмеялся Саргис.

– Мы вообще-то пришли за помощью, – напомнил ему Антон. – Скажи, можно перекрыть этот рисунок?

– Не знаю, – Саргис достал несколько книжек. – Этот рисунок словно специально сделан так, чтобы его невозможно было перекрыть. Ни одну из известных мне татуировок не удастся нанести поверх этой. Вот, посмотрите сами, – он протянул книгу Антону.

– Может, поискать что-то другое? – предложил Антон.

– Это самые темные. Другие вообще не подойдут. Будет только хуже.

– Да наплевать, как будет! – всплеснула руками Полина. – Лишь бы не было этого слова.

– С таким же успехом ты можешь вылить себе на бедро флакон кислоты, – сказал Саргис.

– Кислоты? – Полина на мгновение задумалась. – Ты представляешь, какой будет потом шрам?

– А ты думаешь, будет лучше, если я тебе закрашу черной тушью эту надпись? – Саргис подошел, чтобы лучше рассмотреть татуировку. – Странный какой-то рисунок. Не пойму. Его словно не доделали.

– Мне тоже так показалось, – согласился Антон. – Я уже около часа думаю, что бы это могло быть, но в голову ничего не приходит.

– Мне тоже, – Саргис попросил Полину отойти чуть подальше. – Это явно незаконченный рисунок. Вот только что? Кто его делал?

– Она не помнит.

– Придется вспомнить. Если кто и сможет что-то исправить, то только тот, кто сделал эту татуировку.

* * *

Лизавета ужинала с мужем и вспоминала Дарью Козыреву. Сколько времени Роберт уже содержит эту девчонку? Год? Больше? Неужели за это время он еще не пресытился ее телом? Или же здесь что-то другое? Неужели этот старый дурак Роберт влюбился? Лизавета вспомнила, как Дарья смотрит на нее. Этот взгляд подобен пощечине. Но ликовать юной бестии осталось недолго.

– Рано радуешься, – сказал Лизавете преследовавший ее демон. – Дерек сделает свое дело и придет за наградой. Ты не сможешь оставить этот долг неоплаченным. У него на тебя свои планы.

– Я буду внимательна.

– Одного внимания будет мало. Ты должна заставить его играть по твоим правилам.

– Это не так просто сделать.

– Против Дерека всегда можно использовать Глеба Гурова.

– Глеба Гурова? – Лизавета мечтательно прикрыла глаза. – Не надо трогать Глеба Гурова. Тем более не надо сталкивать их с Дереком.

– Сейчас не время думать о чувствах, – холодно сказал демон.

– Сейчас я вообще не хочу ни о чем думать, – призналась Лизавета.

Демон покорно замолчал. Его терпение не знало границ. План был слишком обширен, чтобы доносить его суть до человека. Иногда нужно уметь ждать, чтобы противник сделал ход. Поспешность редко приносит результат. В особенности теперь, когда сценарий не дописан, а персонажам предстоит импровизировать.

Иногда преследовавший Лизавету демон посещал ее супруга. Его советы были бесценны, а присутствие отпугивало траджей, бульвайков и азолей, не позволяя поселиться в сознании Роберта гордыне, глупости, сомнениям, похоти. Благодаря этому Роберт твердо стоял на ногах, продвигаясь вперед. Его растущее состояние благотворно сказывалось на планах демона относительно Лизаветы. Чем выше поднималась она, тем насыщеннее становилось действо. Демон готов был помогать Роберту до тех пор, пока планы Роберта не встанут на пути Лизаветы и ее демона.

Часть третья

Глава первая

В отделе Дмитрия Сотникова был переполох. Никто не говорил в открытую, но все знали, что грядут перемены. Ходили слухи о массовых увольнениях и даже смене руководства. Напряжение висело в воздухе. И каждый пытался любой ценой обезопасить себя, свое место.

Когда Дмитрий Сотников сказал Ольге Новиковой о том, что среди ее коллег есть те, которые позорят отдел, она сразу подумала об Андрееве. Подумала потому, что долгое время прикрывала его. Теперь она корила себя за это. Андреев привык к поблажкам и уже не просил, а требовал от нее помощи. Он знал, что помогая ему, она так же увязла в этой трясине, как и он сам. Так что в каком-то роде это были уже не просьбы, это был шантаж. Ольга не знала, почему он поступает с ней так, пыталась несколько раз поговорить с ним, но в итоге поняла, что единственный способ сохранить репутацию – избавиться от Андреева. Его уволят, и все, что она сделала для него, забудется. Главное рассказать о проступках Андреева так, чтобы Сотников не заподозрил ее в пособничестве…

Сотников не заподозрил. Заподозрила его жена, Светлана, и не только в пособничестве.

– Ты должен уволить их обоих, – сказала она мужу.

– Обоих?! – растерялся Сотников.

– Ольга явно как-то связана с Андреевым, – спокойно пояснила Светлана. – Подумай сам, откуда она может столько знать про него? Не удивлюсь, если они любовники.

– Любовники? – Сотников на мгновение почувствовал себя преданным, оскорбленным.

– Я даже уверена в этом, – Светлана незаметно улыбнулась. – Я женщина и кому, как не мне, понять мотивацию другой женщины. Копни чуть глубже и отыщешь много доказательств моих слов.

– Ты думаешь, стоит копать глубже?

– Думаю да. Скорее всего, Ольга подыскала кого-то получше, а Андреев не хочет отпускать ее, либо она боится огласки. Если уж Ольга начала рассказывать об Андрееве тебе, у нее явно большие планы на нового любовника.

– Большие планы?

– Иначе зачем ей так суетиться? Ради тебя? Сильно сомневаюсь, если, конечно, она не спит и с тобой, – Светлана хитро прищурилась. – Ведь нет?

– Что?

– Она не спит с тобой?

– Кто?

– Ольга.

– Ольга? – Сотников похолодел, затем неловко попытался изобразить обиду.

– Извини, – Светлана с трудом сдержала улыбку. – Просто забочусь о том, чтобы твоя карьера не пошла под откос. Представь, что будет, если прокурор узнает о том, что ты спишь с Новиковой, которая связана с тонущим Андреевым. Как ты думаешь, долго тебе быть начальником отдела после этого?

Светлана дала ему время все обдумать.

– Избавься от них обоих, – сказала она, устав смотреть, как Сотников нервно кусает губы. – Даже если Ольга рассказала тебе все из чистых побуждений. Уволь их обоих. Иначе слухи не дадут тебе спокойно работать. Сделай то, что я тебе говорю, и через полгода никто не вспомнит о том, кто такая Ольга.

* * *

Оксана не могла сдержать улыбку, наблюдая, как мать готовится к свиданию с Давидом Джанибековым. Клара нервничала и суетилась, словно вновь стала подростком. Даже азоль, который вертелся у ног ее дочери, поскакал следом за Кларой, предвкушая пиршество танцев в эту ночь. Он был глуп и примитивен. Демон Давида Джанибекова смотрел на него, зная, что может разорвать в любое мгновение, но сегодня был великодушен. Его марионетке-прокурору нужен был отдых. Он лишь следил, чтобы азоль не остался с Джанибековым, когда все закончится.

– Теперь эта женщина и ее дочь обязаны тебе, – сказал демон прокурору. – Клара понимает это и сделает все, о чем ты ее ни попросишь. Но у этой женщины ничего нет, кроме стареющего тела. Оно будет принадлежать тебе до тех пор, пока ты не устанешь от него, а когда это произойдет, Клара все поймет и отойдет в сторону. Ее время подходит к концу. Другое дело ее дочь. Она молода, перспективна, уверена в своих силах. В умелых руках она сможет добиться многого. Она обязана тебе. Не дай ей забыть об этом. Наблюдай за ней. Ее долг перед тобой тебе еще понадобится.

Чуть позже Клара ушла. Давид Джанибеков проводил ее до дверей. Ночной воздух был необычайно свеж. Клара махнула любовнику рукой, забралась в сырое такси и вернулась домой.

Оксана спала в своей комнате. Какое-то время Клара смотрела на дочь, затем осторожно прикрыла дверь и прошла в ванную. Вертевшийся возле ее ног азоль остался в комнате Оксаны. Ему снова хотелось танцев, еще более диких и безудержных, а кто, как не Оксана, мог предоставить ему такую возможность. Ее тело было молодым и крепким. Рядом с ней азоль мог не ограничивать себя. А когда она станет похожей на мать, он найдет себе новую хозяйку – молодую и способную удовлетворить его неуемный аппетит.

* * *

Но не все азоли были счастливы в эту ночь. Например, тот, что принадлежал Аристарху, не мог заснуть. И дело было вовсе не в отсутствии страсти у его хозяина. Страсть была, была и нежность, были желания и потребности. Аристарх был таким же, как и все, с той только разницей, что вертевшийся возле его ног азоль не имел над ним той магической власти, которой он обладал над другими. Аристарх просто не замечал его, и азоль мог только наблюдать. Не способный заснуть и не способный покинуть своего жестокого хозяина. Оставалось лишь смотреть и пускать слюни.

Но азоль не был одинок. Словно в насмешку, судьба послала ему линка, который светился, даже когда Аристарх находился рядом с другой девушкой. Он заставлял его вспоминать Оксану. Глупый примитивный линк. Этот сгусток света думал только о том, что где-то есть родственный ему линк, которого он больше всего хочет увидеть. Других желаний у линка не было. Наполняя человека, рядом с которым был обречен находиться до конца своей недолгой жизни, желанием найти родственного линка, он не понимал, какую волну чувств вызывает в сознании этого человека. Большие глаза азоля бессмысленно наблюдали за этим растущим светочем. Аристарх не сопротивлялся плывущим в его сознании мыслям. Закрыв глаза, он просто пытался уснуть, приняв происходящее как должное.

* * *

Денис Новицкий позвонил Светлане Сотниковой после обеда и предложил встретиться вечером в особняке Мольбрантов. «Почему сегодня? – думала она. – Почему в такой поздний час?» Ответ был всего один, заставляя уважать Дениса за подобную дерзость.

Их встретил дряхлый старик, открыл скрипучие ворота и проводил до дома. Никогда прежде Светлана не видела этот особняк так близко. Полумрак скрывал недостатки, и дом выглядел действительно величественно. Здесь она была готова прожить всю жизнь, вырастить детей и состариться, нянча внуков.

– Поздновато для визитов, – заворчал по дороге старик. Голос у него был таким же скрипучим, как ворота на входе.

– Днем работы много, – соврал ему Денис Новицкий и, меняя тему, спросил о здоровье.

– От этой чертовой погоды старые кости болят, – пожаловался старик.

– У меня есть знакомый врач…

– Не нужно! – отмахнулся старик, но, тем не менее, польстился на внимание. – Старость еще не научились лечить.

Он открыл им парадные двери и наотрез отказался входить внутрь, затем наградил Светлану таким взглядом, словно она была уличной девкой, и поплелся назад в свою сторожку.

– Скоро здесь все изменится, – пообещала она старику, награждая его недоброй улыбкой.

– Этот дом не меняется! – заверил он своим скрипучим голосом. – Лишь люди приходят и уходят, а дом все тот же.

– Не обращай на него внимания, он стар и глуп, – сказал Светлане Денис.

– Когда особняк станет моим, старика здесь не будет.

Они вошли в дом.

– Здесь что, никогда не открывают окна? Запах, как в подвале, – сказала Светлана. – И эта пыль… Когда здесь в последний раз прибирали?

– Этот дом слишком долго пустует, – Денис вспомнил об убийствах и невольно поежился.

Они обошли весь первый этаж. Разочарований не было, наоборот, Светлана еще сильнее уверилась в том, что дом должен принадлежать ей.

– Пойдем наверх, я покажу тебе веранду, – предложил Денис.

Старый ковер на лестнице заглушил звуки шагов.

– Здесь несколько спален и, кажется, три детских, – сказал Денис.

– Три детских?! – удивилась Светлана. – Придется уговаривать мужа родить еще одного ребенка.

– Придется.

Открыв очередную дверь, Денис вышел на веранду. В огромных, начинавшихся от пола окнах зияла тьма.

– Их все можно открыть? – спросила Светлана.

– Можно, – Денис подошел к Светлане чуть ближе. – Здесь еще четыре спальни с собственным санузлом, – он помолчал и добавил, – В этом доме должно жить много людей.

– Так оно и будет, – Светлана заглянула ему в глаза. – Ты не против, если мы посмотрим эти спальни?

– Нет, – Денис вышел в коридор, пытаясь вспомнить, в какой комнате были совершены убийства, и выбрать другую. – По-моему, здесь жил приемный сын Мольбрантов, – он открыл дверь, нащупал выключатель и лишь потом прошел внутрь.

– Какая большая! – Светлана уже давно перестала скупиться на эмоции.

– В этом доме все большое, – Денис указал на дверь в ванную. – Кажется, там даже есть биде.

– Биде? – Светлана смущенно улыбнулась. – Забавно, – она остановилась, чувствуя на затылке внимательный взгляд Дениса. – Покажешь мне остальные спальни? – не поворачиваясь, спросила она.

– Они все похожи на эту.

– Правда?

– Можешь посмотреть, если не веришь.

– Я верю, – Светлана безуспешно пыталась побороть волнение.

– Можно я выключу свет? – спросил Денис.

– Да.

Щелкнул выключатель. Комната погрузилась в полумрак.

– Тебе понравился дом?

– Да. Очень.

Светлана заглянула Денису в глаза. Он обнял ее за талию.

– Это ничего не изменит, – предупредила она. – Договор между нами останется в силе…

Заточенный в особняке Мольбрантов узник молча наблюдал за их поцелуем. Его мертвенно-бледные глаза прорезали темноту комнаты, дома, темницы. Его темницы. Но темница никогда не опустеет. Жизнь неизбежно будет тянуться сюда, в этот особняк, наполняя его былым великолепием, которое свело с ума так много людей…

Невидимый узник вспоминал. Три года одиночества не имели ценности для того, кто мерит свою жизнь столетиями. Воспоминаний было слишком много. Жизнь, которая уже никогда не станет прежней. Слишком долгая жизнь, чтобы за три года успеть привыкнуть к новой роли.

Сквозь узкие губы узника вырвался тяжелый вздох. Ничто не станет, как прежде. Костлявые обрубки оторванных крыльев вздрогнули. Прошло слишком мало времени, чтобы на этом месте остались лишь уродливые шрамы и узник смог забыть, кем он был до того, как осмелился переступить запретную грань. Но пути назад не было.

У него забрали его природу, но оставили инстинкты, чувство предназначения. И он все еще не раскаивался в содеянном. Нет. Продолжая наблюдать за незваными гостями, узник пытался привыкнуть к своей новой роли и, возможно, научиться жить дальше, неся тяжелое бремя пожизненного наказания.

* * *

Денис был с другой женщиной. Нина осознала это внезапно. Понимание пришло подобно дуновению холодного ветра в жаркий солнечный день, когда, почувствовав свежесть, жаждешь отыскать ее снова. Подозрения переросли в уверенность, лишив спокойствия. Денис изменяет ей. Работа не может длиться так долго. Неважно с кем. Важно, что его сейчас нет. Нина до крови прикусила губу. Она больше не могла сидеть и ждать его возвращения. Он все объяснит, как и всегда. Нет, хватит быть дурой. Нина сняла телефонную трубку и позвонила коллеге Дениса по работе Павлу Рощенко. Он долго отказывался помочь ей, затем еще дольше катал по городу, тянул время. Нина злилась, представляла мужа с другой и едва не скрипела зубами. Ей хотелось причинить ему боль, заставить страдать, возможно, даже убить. Именно так она и сказала Рощенко.

– Это несерьезно, – улыбнулся он.

– Не смейся!

– А ты не злись.

– Я не могу не злиться. Я устала от всего этого.

– Кто-то должен быть умней. Представь, что будет, если ты начнешь ему мстить?

– Хорошая идея! – в сердцах воскликнула Нина. Азоль возле ее ног суетливо закопошился. – Ты когда-нибудь изменял жене? – спросила она.

– Нет, – не раздумывая ответил Рощенко.

– А если бы изменял, то признался?

– Нет, – он натянуто улыбнулся.

– Думаю, будет глупо спрашивать тебя, изменяет ли мне Денис? – Нина заметила мелькнувшее на лице друга снисхождение. – Ну, конечно, вы, мужики, никогда не выдадите друг друга!

– Я бы и тебя не выдал, – сказал он, чувствуя странное возбуждение, когда азоль Нины прикоснулся к нему, умоляя о танце.

– Что? – растерялась Нина.

– Если бы я знал, что у тебя отношения на стороне, я бы ничего не сказал об этом Денису.

– А что ты знаешь? – Нина напряглась, вспоминая редкие встречи с Александром Лесковым.

Ее волнение натолкнуло Павла на мысль.

– Ты когда-нибудь изменяла мужу?

– Нет.

– А если бы изменяла, то сказала?

– Конечно.

– И что, никогда не хотелось?

– Иногда.

– Почему же ты этого не сделала? Страшно?

– Наверное.

– А если бы ты была уверена в том, что никто ничего не узнает?

– Я не думала об этом.

– Может быть, сейчас настал момент подумать?

– Я не понимаю тебя.

– Прекрасно понимаешь, – Павел смерил Нину внимательным взглядом.

Прикусив губу, она смотрела прямо перед собой. Азоль скулил, умоляя о танцах, но Нина перестала его слышать. Она думала о Лескове. Ей нравилось вспоминать проведенное с ним время, и линк, витавший рядом с ней, разгорался сильнее. Его свет прогонял обиду и негодование. Злость уступала место усталости.

– Отвези меня, пожалуйста, домой, – попросила Нина. – Денис, наверное, уже вернулся.

– А если нет?

– Дождусь его и потребую объяснить, где он был. Мы все равно не найдем его, бесцельно катаясь по городу…

Заточенный в доме Мольбрантов узник вздрогнул. В мертвенно-бледных глазах отразилась грусть. Его взгляд снова устремился к Денису и Светлане. Его дыхание, которое принесло часом ранее в сознание Нины ветер подозрений, было слишком слабым, чтобы склонить интересующего его человека к нужному действию. Что ж… Придется ждать, набираться сил… Узник устремил свой немигающий взгляд на Светлану. Эта женщина не менее интересна, чем Нина и ее муж. К тому же дом уже завладел ее сознанием. Она вернется сюда снова. Обязательно вернется.

* * *

Старый мудрый демон, неустанно наблюдавший за Александром Лесковым, был озадачен. Что-то подсказывало ему, что он должен отправиться к Нине – женщине, которая была бы ему не интересна, не будь она связана с Александром зародившейся между ними парой линков. Он застал ее дома. Она была занята мелкими делами, и ничто ее не беспокоило. Затем старый демон ощутил чье-то дыхание – слабый едва уловимый сквозняк, ворвавшийся в сознание Нины подозрением и желанием мести. Он видел, как изменилась девушка, как это незримое дыхание ведет ее подобно шепоту кого-то более мудрого, обладающего властью над человеком. Держась в стороне, демон последовал за Ниной. Он видел, как она, ведомая жаждой мести, была готова в какой-то момент броситься в объятия находившегося рядом мужчины, видел, насколько сильным было желание отомстить, причинить боль, а затем он увидел, как сила летавшего возле нее линка прогнала чужеродное дыхание, сделало беспомощным, вернув девушке здравый смысл. Он проследил за этим дыханием. Оно исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив за собой слабый след, оборвавшийся возле одинокого пустующего особняка на окраине города.