Текст книги "Камчатские экспедиции"

Биографическое сведение о капитане Беринге и бывших с ним офицерах

Капитан-командор Витус Беринг

Ежели целый мир признал Колумба искусным и знаменитейшим мореплавателем, ежели Великобритания превознесла на верх славы великого Кука, то и Россия обязана не меньшей признательностью первому своему мореплавателю Берингу.

Достойный муж этот, прослужив в Российском флоте тридцать семь лет со славой и честью, достоин по всей справедливости отличного уважения и особенного внимания. Беринг, подобно Колумбу, открыл россиянам новую и соседственную часть света, которая доставила богатый и неисчерпаемый источник промышленности.

Но, к сожалению, имеем мы только очень краткое и поверхностное сведение как о жизни, так равно и о подвигах сего первого мореплавателя нашего. Бытописатель, гордящийся честью быть повествователем Беринговых деяний, не находя материалов, должен обратить читателя своего к карте.

Вот, скажет он, северный берег Камчатки, восточная часть Азии, остров Святого Лаврентия, острова Святого Диомида и пролив, отделяющий Новый Свет от Старого, – вот места, с коими познакомил нас Беринг, вот моря: Камчатское и Бобровое, по коим никто до него не плавал.

Объяснив подвиги первого его плавания, устремляет он взор свой к берегам Америки и видит длинную цепь островов Алеутских, острова Шумагинские Туманные, северо-западную часть Америки и знаменитую гору Святого Илии.

Вот, скажет он читателю своему, подвиги второго Берингова плавания – подвиги тем знаменитейшие, что они возбудили предприимчивость сибирских жителей, положили начало торговле, мореплаванию и послужили основанием к водворению россиян в Америке, к образованию колоний.

Беринг был датчанин и вступил в начале XVIII столетия в российскую морскую службу. Миллер говорит, что в 1707 году был он лейтенантом, а в 1710 – капитан-лейтенантом. Неизвестно, на которых морях служил он в званиях сих и сам ли командовал судами или находился под командой.

Между бумагами знаменитого гидрографа нашего, адмирала Нагаева, нашел я копии с писем князя Долгорукова к императору Петру I из Копенгагена. Из оных видно, что купленным там кораблем «Перло» командовал капитан Беринг, и в марте 1715 года готов был выступить в море.

Надобно полагать, что Беринг, прибыв с кораблем этим в Кронштадт, был отправлен немедленно к городу Архангельску, дабы привести оттуда новопостроенный корабль «Селафаил».

Князь Долгоруков говорит в другом письме, из Копенгагена же, от 5 ноября 1715 года: доношу вашему величеству, есть ведомость, что команды командора Ивана Сенявина капитан Витус Беринг с кораблем «Архангелом Селафаилом» обретается в Норвегии. В донесении капитан-командора Ивана Сенявина от 5 декабря 1715 года видно, что он и Беринг прибыли благополучно со своими кораблями в Копенгаген 27 ноября; а с третьим кораблем капитан-лейтенант Бейс остался зимовать во Флекене.

Где находился после сего капитан Беринг, неизвестно; а видно только по письму капитан-командора Наума Сенявина к императору Петру I из Ревеля от 10 мая 1718 года, что корабль «Селафаил», по худости своей и течи, введен в гавань и разгружен поручиком, ибо командир оного, капитан Беринг, находится в Санкт-Петербурге.

Журналы Государственной Адмиралтейств-коллегии доставили мне следующие биографические материалы о Беринге.

1723 года декабря 20 дня чинили морским обер-офицерам из капитан-лейтенантов в капитаны баллотирование, и при том присутствовали: генерал-адмирал граф Апраксин; вице-адмиралы: Сиверс, Гордон; шаутбенахты [вице-адмиралы, нем., гол.]: Наум Сенявин, лорд Дюфусс; капитан-командоры: Иван Сенявин, Гослер и Бредаль; капитаны: Гей, Литерс, Муханов, Вильбоа, Мишуков, Калмыков, Кошелев, Коробьин, Трезель, Нарышкин, Гогстрат, Деляп, Армитаж Беринг, Брант и Бенс.

Почтенный Беринг полагал, вероятно, что он имеет право на чин капитана 1-го ранга, ибо мы видели, что еще в 1715 году командовал он линейным кораблем.

Заключению сему служит доказательством следующее постановление Государственной Адмиралтейств-коллегии от 25 января 1724 года: по прошению морского флота капитана Витуса Беринга, к шаутбенахту лорду Дюфуссу послать указ: велеть у оного Беринга, который просит об отпуске из службы в отечество, взять письменное известие против регламента коллежской должности 58-го артикула и оное известие прислать в коллегию.

Но в 58-м артикуле сказано: «Ежели кто из морских и адмиралтейских служителей российской нации будет просить о свободе от службы, то в коллегии надлежит разыскать о причине его». По-видимому, артикул этот не касался Беринга как иностранца.

По журналам Коллегии не видно, какие причины представил Беринге к увольнению его от службы; но 9 февраля того же 1724 года записано в журнале:

Его императорское величество изволил прибыть в коллегию и учинил следующее: коллегия доносила его величеству, что морского флота капитаны Гей, Фалькенберг, Беринг и Дубровин просят об отпуске из службы абшитов [увольняющихся, нем.], и при том генерал-адмирал граф Апраксин его величеству доносил, что оных капитанов, кроме Дубровина, отпустить, а оного Дубровина прибавкою жалованья наградить конечно, надлежит.

На что его величество изволил говорить: надлежит впредь морских офицеров в службу принимать и контракты чинить покрепче; а об отпуске оных точных указов не определил.

Невзирая на то что император Петр I не определил решительно, отпускать ли сих капитанов в отставку, состоялось 23 февраля следующее постановление: морского флота капитанов Ульяма Гея, Матиаса Фалькенберга, Витуса Беринга, по прошениям их и учиненным экстрактам [извлечениям, лат.] из службы его величества, отпустить в отечество их и дать им от Адмиралтейств-коллегии паспорта и заслуженное жалованье по день отпуска, а также и на прогоны в дорогу, по указу, за вычетом на госпиталь, и за прибавочный месяц[28]28
  Иностранцы, находившиеся в нашей морской службе, получали жалованье помесячно, и в каждом году считали оных 13, ибо по сему счету выдается морская провизия и порционные деньги.


[Закрыть] выдать от цалмейстерских дел по ведомости от конторы генерал-кригс-комиссара.

Постановление это носил обер-секретарь Тормасов к президенту коллегии графу Апраксину для подписи, но он отказался, что за болезнью подписать не может. Тормасов, возвратившись в коллегию, послал постановление это к вице-президенту адмиралу Крейсу, который хотя и подписал оное, но требовал, чтобы еще разослали к графу Апраксину, и дабы он изволил коллегии отозваться, почему не подписывает. А до того времени остановиться исполнением.

Февраля 25 ходил Тормасов вторично к графу Апраксину, предлагая к подписанию постановление 23 числа. Граф отвечал ему, что он так болен, что не может даже ехать в Москву для коронации императрицы Екатерины I, а тем менее подписывать определения коллежские, составленные в такие числа, когда он даже и не присутствовал.

Впрочем, присовокупил он: как постановление это уже подписано всеми членами, то можно приводить оное в исполнение и прислать к нему паспорта, которые он, невзирая на болезнь свою, подпишет. Замечательно, что граф Апраксин уехал 3 марта в Москву.

26 февраля состоялось в коллегии постановление: поскольку абшиты капитанам Гею, Фалькенбергу и Берингу подписаны уже рукой генерал-адмирала, то и постановление 23 числа произвести в действо.

По журналам коллегии видно, что 10 марта приходил капитан Гей жаловаться в Коллегию, что данные ему, Фалькенбергу и Берингу паспорта в полицмейстерской канцелярии не прописывают без коллежского указа. Коллегия послала о сем немедленно указ к генерал-полицеймейстеру.

Марта 11 подал Беринг прошение в коллегию, что хотя ему и выдали заслуженное жалованье, но удержали часть за прибавочный 13-й месяц; а потому и просит он приказать ему оное выдать. Коллегия, невзирая на постановление свое от 23 февраля, определила, что понеже он, Беринг, повышен в России чинами и прибавкою трактамента, то таким на третий на десять месяц жалованья производить не велено; а которым-де и дано, и у тех велено вычесть.

Мы видели выше, что 10 марта получил капитан Беринг паспорт. По 85-му артикулу регламента о коллежской должности обязан каждый иностранец, получивший паспорт, выехать из России через 8 дней; но неизвестно, ездил ли Беринг в отечество свое или проживал в Санкт-Петербурге. В журналах коллегии не упоминается о нем вовсе до августа месяца.

Августа 7 числа 1724 года объявил гвардии капитан и прокурор Козлов в присутствии, что августа 5 дня его императорское величество, будучи у всенощного пения в церкви Живоначальной Троицы, изустно его сиятельству генерал-адмиралу и Адмиралтейской коллегии президенту графу Апраксину повелел учинить нижеследующее, о чем он, генерал-адмирал, приказал коллегии предложить первое: капитана Беринга принять в службу его величества в морской флот по-прежнему, в первый ранг капитаном.

По списку 1726 года видно, что Беринг произведен в первый ранг 14 августа 1724 года, что и весьма согласуется с вышеприведенным, ибо производство в этот чин шло уже через Сенат.

Коллегия определила: призвав капитана Беринга, объявить ему, желает ли он в его величества службе быть. И ежели желает, то в верности к службе привести к присяге, и об оном куда надлежит послать указы. Постановление это служит доказательством, что Беринг не просился в службу; в противном случае не стали бы у него спрашивать: желает ли он быть в оной?

Найдя так много любопытных материалов в первых 8 месяцах 1724 года, воображал я найти в последних обстоятельное известие об отправлении Беринга на Камчатку и полное производство о снаряжении этот знаменитой экспедиции. Но коль велико было мое удивление, когда я нашел в оных только два постановления, к нему относящиеся.

Октября 4 при собрании коллегии морского флота капитану Витусу Берингу, который по приговору коллегии, по силе именного указа принят во флот в службу в первый ранг, читана печатная в Адмиралтейском уставе присяга, который по прочтении и подписался.

Декабря 23, по доношению морского флота капитана Витуса Беринга, оного Беринга для его нужд отпустить в Выборг января по 7-е число предбудущего 1725 года.

Вспомнив, что Миллер сказал: произведение оного (т. е. снаряжение экспедиции) в действо поручил император генерал-адмиралу графу Федору Матвеевичу Апраксину, решился я разобрать бумаги его и не нашел в оных ни одного слова о Беринге или его экспедиции.

Мудрено, что когда в журнале коллегии помещено окончательное постановление об отправлении капитана Беринга, то есть о даче ему вперед за год жалованья, прогонов и подорожной, то не упомянуто прежде об оном ни слова. Надобно полагать, что дело это производилось не в коллегии и впоследствии утрачено.

Любопытному читателю было бы весьма приятно знать: кто рекомендовал Беринга? Почему был он опять принят в службу? За что произвели его не в очередь в первый ранг и проч. и проч.? Но едва ли когда он это узнает.

О первом путешествии капитана Беринга не нужно упоминать, ибо читатели найдут здесь обстоятельное сведение об оном; а надобно только присовокупить, что 4 августа 1730 года произведен он по линии в капитан-командоры.

Капитан Беринг, возвратившись 1 марта 1730 года в Санкт-Петербург, представил правительству при рапорте журнал свой, карты и, вместе с оными подав оба следующих предложения, изъявлял готовность свою отправиться вторично на Камчатку и обозреть положение американских берегов. Между бумагами адмирала Нагаева нашел я эти два любопытных акта под следующим заглавием: два предложения от капитана Беринга.

Предложение Витуса Беринга в Сенат о мерах по устройству жизни и быта населения Сибири и Камчатки в связи с деятельностью Первой Камчатской экспедиции

1730 году сего декабря 4 дня от правительствующего Сената повелено мне, нижеподписавшемуся, подать известие, что в Сибири, в восточном крае, признавается к пользе государству, о чем нижайше предлагаю.

1. Понеже около Якутска живет народ, называемый якуты, близко 50 000, и веру имели от старины магометскую, а ныне веруют во птиц, а иные идолопоклонничествуют, а оный народ не таков глуп, чтоб про вышнего Бога не знали.

Ежели за благо рассуждено будет, то надлежит промеж ними поселить одного или двух священников или таких, чтоб детей их учили в школе. А признаваю, чтоб много и охотников было отдавать детей в научение. А в город Якутск посылать опасаются, ради оспы и другой скорби. Тогда из того народа промежду их определить попов или учителей, и надеюсь, что немалое число в христианскую веру можно привесть.

2. В Сибири когда случится нужда в железе, тогда возят от Тобольска до дальних городов, отчего учиняется в провозе лишний кошт.

При Ангар-реке около Яндинского острога имеется железная руда, також около Якутского, и оный народ сами плавят в крицы. А ежели б определено кому умеющему плавить в прутья, то б можно во всяком деле и в судовом строении довольствоваться без нужды. А оное против самого лучшего сибирского железа будет. А якутский народ делает для себя из того железа котлы и обивает сундуки и на всякие другие нужды употребляют.

3. Служилых людей счисляется при Якутске около 1000 человек; а имеется над ними командующий казацкий голова, сотники и пятидесятники. А хотя оные командующие над ними и есть, но токмо содержат не под страхом; понеже служилые пьянствуют и проигрывают не только что из своих пожитков, но, временно бывает, жен своих и детей, что мы и сами видели при Камчатке. А когда отправляются в нужный путь, тогда они платья не имеют, однако и ружье не исправно. И я нашел при Охотске и при Камчатке, что не имели ружья, луков и стрел, а больше надлежит оным служилым людям иметь винтовки.

А для лучшего распределения и порядка, как надлежит всякому служивому в регулярном полку быть, а по тамошнему обыкновению для службы надлежит иметь при Якутску всякому служивому лошадь, теплое платье, ружье и амуницию; при Охотске и при Камчатке надлежит иметь теплую одежду, ружье и амуницию, луки и стрелы, лыжи, собак вместо лошадей.

4. При Охотске не имеется скотины рогатой, а трав довольно, также и по Урал-реке; а проезжие люди случаются, которые посылаются на Камчатку временно, немалую нужду восприемлют, также и по возвращении из Камчатки.

При оном остроге можно определить из якутов семей три или четыре и больше, которые б могли иметь скотину и лошадей: тогда б проезжие люди могли и пропитания от того возыметь, и лошадей для провоза казны от Охотска до реки Юдомы.

5. На Камчатке не имеется никакой скотины, а трав довольно, а служилые желают, чтоб им уволить привести скотины рогатой на государевых судах, а коровы у якутов продаются ценою по два рубля и по два рубля с четвертью.

Ежели б от Якутска до Охотска повелено пригнать молодой скотины, коров и свиней, и от Охотска перевесть чрез море на Камчатку или сухим путем чрез Колым, и при всяком остроге определить по одной или по две семьи людей из якутов, которым пасти скотину, понеже камчатский народ к тому же обычаен, то б можно там и землю пахать, и всякий хлеб сеять. Понеже в бытность мою учинена проба обо всяком огородном овоще, також и рожь при мне сеяна, а прежде нас сеяли ячмень, репу и конопли, которая и уродилась, токмо пашут людьми.

6. Смолу жидкую и густую прежде сего возили от Лены-реки, и от Якутска до Охотска. От чего убытку в провозе учинилось.

А мы в бытность свою на Камчатке к строению судам сами сидели из лиственничного дерева, сколько нам надобно, а впредь дабы определить таких людей, которые б могли смолу сидеть, а на Юдоме и Уде реках имеется к тому довольно и соснового леса. Также, ежели б имелось при казне медных и чугунных котлов довольно, тогда б соли возить на Камчатку не надобно, понеже мы первый год сами варили, сколько надобно, без нужды.

7. При Охотске и Камчатке 4 человека мореходов, которые в зимнее время больше, как во всей воле живут, и через многие годы бывает починка тамошним судам, для того что смолы не имеют. Також когда комиссары переправляются от Охотска до Камчатки, то определяют на суда вместо матросов служилых людей и во всякий путь переменяют, а тамошние суда, которые построены наподобие карбузов [карбасов] об одной мачте и доска к доске пришиваются.

Того ради, ежели б определено было над ними быть кому командующему, которой бы имел старание в починке судов, також для морского пути обучать молодых казачьих детей всякому морскому обыкновению, а по нашему признанию, во время можно свободно обучать, сколько надлежит, для проезду от Камчатки до Охотска, и ежели б оное учинилось, то б отсель посылать не надобно, и на всякое судно довольно по 12 или 15 человек для науки.

8. При Олюторской реке, в губе против Карагинского острова, прежде бывал острог, а ныне то место пусто, а рыбы во оной реке довольно.

Ежели б повелено поселить на оном месте охотников и служилых, то б коряцкий народ и юкагиры охранены б были от чукчей, которые во всякий год в зимнее время приходят и разоряют помянутой народ, отчего они не могут надлежащего ясака платить.

9. На Камчатке-реке, при Нижнем остроге, имеется одна церковь и монастырь зачинается; а на всей Камчатской земле только один поп, а при Верхнем и Большерецком острогах священников не имеется, а тамошние жители, которые русские, весьма желают, чтоб при каждом остроге определен был священник. Также жаловался мне камчатский народ, а именно от Тигиль-реки и от Хариусовой, на тамошних служилых в обиде, которая им чинится при ясачном платеже, что собирают против указа излишество. А многие служилые люди сказали, которые в давних летах живут на Камчатке, а жалованья не получают, для того что обстоятельный указ при Якутске запрещает жалованья производить, кроме тех, которые явятся налицо при Якутске, а с помянутых людей собирают подушные деньги, отчего немалую нужду претерпевают. У тамошних, по известию от камчатских народов, на Камчатке имеется обыкновение от зачинания владения Российского государства: когда собирается ясак с соболями и лисицами, тогда они добровольно дают сборщикам одну и временем две части, сверх положенного на них ясака.

А ежели б определен был управитель на сколько лет, которой бы имел старание об оном народе, чтоб не был обижен, також меж ними в ссорах имел суд, а из тех народов, которые по местам живут около Курильского Носа, також в северном крае, приведены б были к ясачному платежу, а служивые люди, которые обретаются при Камчатке, надлежит им посылать от Якутска жалованья, тогда б надеялся, чтоб немалой прибыли в год учинится. А по нынешнему обыкновению посылаются во всякий год комиссары для ясачного сбора, а весной паки [опять] возвращаются в Якутск, а камчатские остроги оставляют под охранение служилым людям, и по всякой год ясачного сбора убавляется. А ежели б служилым людям жалованья повсягодно [давать], то можно оную часть брать в казну, и потому двойная б прибыль казне была, понеже по всякий год собирается 60 и 65 сороков разных зверей, а ежели б оные части брать в казну, то будет в сборе больше 120 сороков, и оному народу в том ни малой тягости не будет.

10. А народ камчатский имеет обыкновение, когда захворает человек и пролежит немного, хотя и не к смерти, тогда выбрасывают его вон и пропитания дают мало, то он от голоду и умирает; когда старой или молодой человек не похочет боле жить, то выйдет в зимнее время на мороз и голодом умирает, а многие сами себя давят; а ежели случится утопать кому в реке, а многие видят, то ему вспоможения не чинят и ставят себе в великий грех, ежели избавят от потопления. И тако напрасно много народа от такого их обыкновения погибает.

Того ради надлежит приказать накрепко, чтоб болезнующих из домов не выбрасывать и самим себя не умерщвлять. Також надлежит определить одного или двух священников или искусных людей ко учению их, понеже при всяком остроге берутся от тамошних знатных людей дети, для верности от них, и тогда можно учителям тех ребят учить, то надеюсь, что многие склонятся к христианской вере.

11. На Камчатку ездят из русских торговые люди с товаром на государевом судне, а распределения не имеют, что взять за провоз.

В бытность мою, которые торговые паки пожелали возвратиться на государевом судне, и приказал я с каждого человека брать по две лисицы, а со скарбу их, с каждых сум, по две ж лисицы, и оные лисицы отданы мореходу с распискою. И приказал те расписки объявить в Якутске, чтоб впредь им, мореходам, зачитать в их жалованье.

12. На Камчатке случается от приезжих комиссаров, что переменяют самовольно служилых людей, которые на Камчатке давно обретаются и имеют дома, жен и детей, в том числе переменяют и ремесленных детей.

А по мнению моему, надлежит больше посылать ремесленных людей на Камчатку, нежели оттуда вывозить, а именно: плотников и кузнецов, прядильщиков, слесарей, понеже когда случится нужда, тогда не надобно возить от дальних городов.

13. Около Тауйского острога возле Охотского, в Пензенской губе, также возле берега на Камчатской земле выбрасывает из моря часто мертвых китов, при которых имеются усы; а тамошний народ оные усы ни во что вменяют, и так они пропадают, иные употребляют их на полозья.

Ежели б повелено от оного народа принимать китовые усы вместо ясака, по пуду или по два или как расположено будет, тогда надеюсь, во время много б сыскалось охотников для собрания оных усов.

14. Во всех трех Камчатских острогах имеется винная продажа на откупах, а казаки и камчатский народ пропивают много зверей и прочего, понеже до нашего прибытия при Камчатке денег не имелось.

А ежели б винная продажа была под ведением управителя или б были определены к тому целовальники, тогда б те звери приносились за вино в казну.

15. Прошлого 1729 года в июне месяце из Камчатки-реки отправлено до Большерецкого острога судно, возле Камчатской земли, и видели возле берега ходящих людей иностранных, а признаваемо, что подлинно японского народа. И показывали железо, трости и бумагу, что найдено на малом острове близ Авачика, и впредь ежели повелено для сего пути строить суда, то оные строить глубиной 8 и 9 футов; а лучшего места к строению судов, кроме как на Камчатке-реке, не приискано.

Того ради приказал я тамошнему управителю, чтоб послать служивых искать, где оные люди обретаются, и привесть их под охранением, а ежели впредь вышеописанный японский народ [найдется], то, по моему мнению, надлежит тех людей отправить на нашем судне в их землю и проведать путь, и можно ли с ними иметь торг или каким другим образом к пользе нашему государству что присмотреть, понеже до самой японской земли от Камчатского Угла имеются острова, и не в дальнем расстоянии остров от острова. А при реке Камчатке к строению судов лиственничного дерева довольно, а железа привезть от Якутска можно реками Алданом, Маею и Юдомою токмо во время, как оные реки скроются, а ежели умедлить то время, тогда оными реками за мелкою водой прийти судами не можно, А в морской провиант можно покупать мяса оленьего у коряцкого народа, а вместо масла коровьего иметь без нужды рыбий жир, а вино можно сидеть из тамошней сладкой травы сколько надобно.

Нижайшее помышление не в указ, ежели иногда воспримется намерение посылать в экспедицию, а особливо от Камчатки к осту

1. Понеже, выведывая, изобрел я, что далее оста (востока) то море волнами ниже подымается, також и на берег острова, именуемого Карагинским, великий сосновый лес, которого в Камчатской земле не растет, выбросило. Для того признавал, что Америка или иные, между оной лежащие, земли не очень далеко от Камчатки, например 150 или 200 миль быть имеют. И буде подлинно так, то можно будет установить торги с тамошними обретающимися землями к прибыли Российской империи, а того-де прямо можно будет доискиваться, ежели построить судно величиной, например, от 45 до 50 ластов [грузовместимостью 250–280 м3].

2. Оное судно надлежало б построить при Камчатке, затем что требуемые на строение леса там качеством и годностью лучше достать можно, нежели инде, также и на пищу служителям рыбы и ловучих зверей там способнее и дешевле можно приобресть. Да и больше вспоможения от камчадалов, нежели от обывателей в Охотске получить можно. Сверх же того, рекою Камчаткою, за глубокостию в устье, лучше можно судами проходить, нежели рекой Охотой.

3. Не без пользы было б, чтобы охотский или камчатской водяные проходы до устья реки Амура и далее до Японских островов выведывать; понеже надежду имеем, что там нарочитые места можно находить. И с теми некоторые торги установить, также ежели возможность допустит, и с японцами торги завести, что б не к малой прибыли Российской империи впредь могло оказаться, а за неимуществом судов в тех местах можно будет и из попадаемых навстречу японских судов побирать. Да к тому ж еще можно одно судно при Камчатке такой величиной, как выше упомянул, или хотя и меньше построить.

4. Иждивение на сию экспедицию, кроме жалованья и провианта, також и кроме материалов на обои суда, которых там достать не можно, и отсюда из Сибири привезены быть имеют; оное может обойтись с транспортом в 10 000 или 12 000 рублей.

5. Ежели за благо рассуждено будет, северные земли или берег от Сибири, а именно от реки Оби до Енисея, а оттуда до реки Лены, к устьям оных рек можно свободно и на ботах или сухим путем выведывать, понеже оные земли под высокою державою Российской империи сушь.

Витус Беринг. Декабрь 1730 года.

Коллегия, приняв от капитана Беринга все бумаги эти и расходные книги, определила: книги отослать для свидетельства в Казначейскую контору, а его, Беринга, отправить в Сенат, который еще находился в Москве, для сочинения ландкарт, да с ним послать мичмана Петра Чаплина, писаря Захарова да двух человек, каких он сам выберет.

Почтенный Беринг, горя нетерпеливостью приступить скорее к исполнению новых его предприятий, не мог оставаться покойно в Москве. Он просил Сенат отправить его в Санкт-Петербург, и 5 января 1732 года получила коллегия следующий указ: капитан-командора Беринга отпустить из Москвы в Санкт-Петербург, а окончание счетов возложить на комиссара Дурасова и унтер-лейтенанта Петра Чаплина.

Января 24 явился капитан-командор Беринг в коллегию и подал сенатский указ, коим предписывалось оной коллегии: наградить его по примеру прочих, посыланных в дальние экспедиции и выдать заслуженное жалованье и прогоны.

Марта 3 состоялось постановление в коллегии: выдать капитан-командору Берингу заслуженное его жалованье от 1 сентября 1730 года по 1 января 1732 года и хлебное жалованье на 4 денщиков по московским ценам.

Ежели покажется мудрено, почему не выполнила коллегия прежде марта сенатский указ, полученный в январе, то надобно сказать, что в феврале занята она была весьма важным делом. Во исполнение состоявшегося февраля 18 именного приведения об адмирале и вице-президенте Адмиралтейств-коллегии Сиверсе.

Марта 22 состоялось в коллегии постановление о награждении капитан-командора Беринга. В оном сказано между прочим: посланному в Астрахань в 1726 году контр-адмиралу Ивану Сенявину дано в награждение 870 рублей; а посланному на место его капитан-командору Мишукову 500 рублей; а понеже журнал и карта, поданные им Берингом, свидетельствуют, какая трудность была в его экспедиции, то коллегия, соображая дальность оной относительно к Астрахани, и полагает выдать вдвое, т. е. тысячу рублей!

Правительствующий Сенат согласился на это коллежское мнение, и 4 июня сего же года выдали Берингу 1000 рублей.

Между тем помянутые предложения его не оставались без действия. Миллер говорит, что обер-секретарь Иван Кирилов, известный ученому свету по изданным им картам и начальству над Оренбургскою экспедициею, рачил особенно о деле сем. Апреля 17 1732 года последовало именное повеление от императрицы Анны Иоанновны в Сенат, дабы оный, вместе с Адмиралтейств-коллегией, рассмотрел предложения Беринга.

К чести тогдашних членов коллегии надобно сказать, что они, одобряя проект капитан-командора Беринга, предлагали, что гораздо полезнее отправить его на Камчатку морем. Неизвестно, почему не уважено предложение сих почтенных мужей; польза оного очевидна. Сибирские старожилы говорят, что Вторая Камчатская экспедиция была тягостна для якутов, камчадалов и всех обитателей Ледовитого моря, от Пустоозерска до бывшего Анадырского острога.

Вот имена сих почтеннейших членов коллегии: адмирал Гордон, вице-адмиралы: Наум Сенявин, Сандерс, контр-адмиралы: Василий Дмитриев-Мамонов, Гослер, Бредаль, капитан-командоры: Иван Кошелев, Мишуков, Вильбоа и Иван Козлов, бывший около десяти лет прокурором в коллегии.

В начале 1733 года отправился капитан-командор Беринг в путь; всех чинов, разных званий, находилось в команде его более 200 человек. Дальность пути, медленность в перевозке множества припасов и препятствия, встреченные в Охотске при строении 4 мореходных судов, были причинами, что не прежде как в сентябре 1740 года выступил он в море из Охотска и, достигнув Петропавловской гавани, остался там зимовать.

Наконец июня 4 1741 года выступил капитан-командор Беринг в море с двумя судами, из коих другим командовал капитан Чириков. Что Беринг открыл в это плавание, о том сказал я выше. Ноября 4, будучи на обратном пути, выкинуло Берингово судно на остров, известный под его именем, где он от болезни и изнурений окончил жизнь свою 8 декабря.

Миллер говорит о знаменитом муже сем: таким образом, служив при Кронштадте во флоте с самого его начала и находившись при всех в тогдашнюю со Швециею войну морских предприятиях, присовокупил он к надлежащей по своему чину способности и долговременное искусство, которое наипаче учинило его достойным к чрезвычайным делам, каковые-то были двукратные, на него положенные, проведания.

Только о том сожалеть должно, что он жизнь свою скончал таким несчастным образом. Можно сказать, что он еще при жизни почти уже погребен был; ибо в яме, в которой он больной лежал, песок со сторон всегда, осыпаясь, заваливал у него ноги, коего он напоследок больше огребать не велел, сказывая, что ему от того тепло, а впрочем-де, он согреться не может.

Итак, песка на него навалилось по пояс; а как он скончался, то надлежало его из песка вырывать, чтоб тело пристойным образом предать земле.

Стеллер, спутник Беринга, отзываясь о нем с подобною же похвалою, говорит: «по рождению был Витус Беринг датчанин, по правилам – истинный, или смиренный христианин, а по обращению – благовоспитанный, приязненный и всеми любимый человек.

Совершив два путешествия в Индию, вступил он в 1704 году в российскую службу в чине лейтенанта и продолжал оную до 1741 года с честью и верностью. Беринг был употребляем в разных предприятия; но главнейшее из оных есть начальство над обеими Камчатскими экспедициями.