Текст книги "Да здравствует экология!"

Влад Ключевский
Да здравствует экология!

* * *

Жизнь у Лешки стала совсем ни к черту. За пивом сходить в ближайший ларек и то стало трудно. Выйдешь – а старушки у подъезда поймают и ну выспрашивать, как это он в Думе с речью выступал и науку спасал. А что им скажешь? Что по заданию чертей все это делал? Что спасать – спасал, но не спас?

А тут еще участковый стал смотреть как-то подозрительно. То поздоровается, то пройдет мимо и вроде бы не заметит. Но Лешка-то спиной чувствует, что участковый наблюдает за ним. А тут еще друзья – как соберутся у Лешки на квартире и давай приставать с глупостями – расскажи да расскажи им, как науку спасал.

От всего этого Лешка нервным стал. Икнет, бывало, громче обычного – тут же покраснеет и назад обернется. А вдруг кто сейчас его спросит что это с ним и какое отношение это имеет к спасению науки?

И в тот вечер – уже и друзья собирались по домам идти – Лешка вдруг стал так громко и отчаянно икать, что Кунька, лучший лешкин друган, головой начал качать из стороны в сторону и причитать, как на похоронах:

– Точно, Лексей, тебя кто-то щас шибко вспоминает. Может, в Думу тебя опять призовут? – а тут вдруг грохот, шум, лампочка под потолком как припадочная стала мотаться и мигать. Наконец, вся квартира наполнилась едким дымом и запахом серы. Лешка вдруг перестал икать, зато за столом оказалось сразу несколько чертей. И среди них – старый знакомый черт, который бывал у Лешки и раньше. Лешка как-то сразу припомнил, что зовут его не то Ватрон, не то Ватруш. А, может, и по-другому, но что-то похожее все-таки там есть.

Тут Кунька, который раньше никогда с чертями не знался, вдруг сильно оробел:

– Петрович, это что – твои новые друганы? – дрожащим голосом спросил Кунька. Лешка молча кивнул, – А что ж ты тогда роги не носишь?

– Дурак ты, Кунька, – подала голос с дивана Люська, лешкина сожительница. – Это ты роги носишь! У тебя все бабы такие. А Леша у меня талантливый! – Кунька в ответ только обиженно всхлипнул. Правда она завсегда обиднее голого вранья.

– Петрович, – черт доверительно наклонился к Лешке, – Понимаешь, тут у нас проблема возникла, – Лешка в знак согласия наклонил голову, что ж, понимаем, мол, понимаем, и там сейчас трудности с затруднениями, – Времечко такое, везде трудности. Вот и у нас некоторые, понимаешь ли, чертовски несознательные элементы серу за бесценок за границу продают. Котлы, бывшие в употреблении, тоже… Не поверишь, вместе с грешниками так и продают! – Лешка опять склонил голову, мол, совсем обнаглели новые черти.

– А, пинжаки красные оне носют? – встрял в разговор Кунька. Ехидный стал какой-то Кунька – то ли постарел, то ли на него так перестройка подействовала. Черт его поймет.

– Нет, не носят. – пропищал молоденький черт и тяжело вздохнул, – Жарковато у нас там в пиджаках. Вот цепи золотые носят. И рога золотят.

– Так, понимаешь, – Ватруш поскреб голову между рогами, – Раньше мы серы столько добывали, что и себе хватало, и пол-заграницы снабжали. А теперь, эх! И себе не хватает, и в заграницу как в пропасть…

– М-да, – Лешка словно нехотя разжал губы, – И у нас с серой напряг. Ну, я спрошу. Тут у меня один знакомый новый русский есть, в красной фуфайке ходит, – мы тут у пивной бочки частенько встречаемся по утрам, – может, у него сера есть? Тогда бы можно было свести нового черта с новым русским и посреднические взять. Хоть серой, хоть пивом…

– Да, нет, Петрович, – Ватруш мотнул головой, – Другая у нас проблема. Понимаешь, котлы, бывшие в употреблении, продали. А те, которые остались, оказались хуже проданных. Удивительно! – Лешка понимающе кивнул, мол, и у нас с рельсами такое же, – Так вот, все котлы старые, худые, из них все течет да в костер. Сам понимаешь, копоть, дым и все прочее, прочее… Экология стала совсем ни к черту.

– Ни к кому? – опять встрял ехидный Кунька. Ох, неймется Куньке, – Лешка это давно заметил. Его ведь то друганы отлупят, то опять же друганы. Опять же и отлупят. За ехидство и полное непонимание каждого текущего момента.

– Так, понимаешь, – Ватруш даже не удостоил Куньку ответом, – Главный-то нам и говорит, чтобы притащили к нам туда хоть кандидата наук. Чтобы, значит, экологию исправить…– черти как по команде стали дружно кивать головами и горестно вздыхать, – Дела-то у нас теперь совсем никудышние. Вон у молодого хвост облез, у других – шерсть клочьями слазит. – черти дружно, хором стали подвывать. – А где взять нам кандидата наук, который бы в экологии разбирался? Эх… Мы пошли на разведку по разным университетам – зря только время угробили. Понимаешь, что ни завкафедрой по экологии, так то бывший комсомольский работник, то партийный историк, то еще кто-нибудь. В общем, мыкали мы горе, мыкали, да так ничего и не вымыкали. – Ватруш замолчал и с минуту лишь горестно вздыхал и чесал лысеющий хвост. Лешка тоже не отвечал и поглаживал щетину на щеках, словно желал убедиться, что хоть это у него на месте и никуда не денется.

– М-да, – Лешка всей пятерней залез к себе в шевелюру. К его внутренней глубокой радости все волосы были на месте, – У нас с экологией получше, у нас заводы стоят…

– А мы-то не можем остановить производство, – с отчаянием в голосе вскрикнул Ватруш, – У нас же все новые и новые прибывают! Мы же их не можем складировать до лучших времен. Леша! – Ватруш наклонился над столом, – Мы же друг друга давно знаем. На тебя вся надежда. Выручай!

– Дык, – Лешка удивленно развел руками, – Я, вроде, тоже с экологией не шибко знаком…

– Леша, соглашайся, – Люська подскочила с дивана, подошла к Лешке и нежно погладила его по голове, – Все равно хуже не будет. Хуже ж и так некуда! Вон ты у меня какой умненький да кучерявенький!

– Дык, я ж и не кандидат…

– Вот-вот! – Ватруш радостно замахал в воздухе руками, – Потому мы к тебе все и пришли. Мы из тебя кандидата наук делать будем. – Лешка с сомнением покачал головой и скривил губы. – Да, и нужно-то всего ничего. Сдашь три экзамена, пройдешь предзащиту, а потом и сама защита…Тебе потом диплом выдадут, а мы тебя к себе заберем.

– Дык, – Лешка от удивления захлопал ресницами, – Я, вроде, еще и не должон туда-то? Как же так?

– Ты не бойся! Совсем не бойся! – радостно заверещал молоденький черт, – Мы ж тебя как специалиста к нам приглашаем. Это, вроде, как за границу поедешь, на заработки, а не как…– молоденький черт замялся, подыскивая нужное слово, – Не как наш постоянный клиент!

– Будешь как грешник на сковородке шкворчать… Э… Прости, оговорился, – Ватруш смущенно откашлялся, – Как сыр в масле кататься. Пиво приглашенным специалистам без очереди…

При слове «пиво» Лешка сломался. Хорошее пиво, да еще и без очереди?! Такое Лешке только во сне и снилось, правда, редко и до перестройки.

– Ладно, – Лешка махнул рукой, – Годится. Вот только как с этими экзаменами-то быть, а? Да, и с самой диссертацией как-то надо было бы сладить…

– Эта проблема решаемая! – радостно запрыгал на стуле Ватруш, – Еще как решаемая! Ты только кивай головой, когда нужно, или по бумажке читай. А мы уж все сладим!

* * *

Как Лешка сдал экзамен по английскому – черт его знает. Правда, готовился тщательно: даже майку свою единственную постирал и даже прогладил. Конечно, Лешка понимал, что все это мало поможет. Ведь он по-русски-то начинал внятно говорить только после банки «жигулевского». А тут на тебе – лопочет по-английски как зарубежный премьер-министр и улыбается. Учительницы тают от лешкиного английского и в ответ только «йес, йес!» и «вери гуд». Лешка даже это понимал без переводчика. Короче, черти все сладили как надо и зря Лешка майку свою стирал.

Правда, с философией вышла маленькая заминка. Что-то там сломалось у чертей, а сдавать экзамены без их помощи Лешка не обещал. Хорошо еще, что природная смекалка выручила. Спрашивают Лешку об основных задачах философии текущего момента. А Лешка им в ответ:

– Главное, – говорит, – Дорогу найти и всем указать.

– Чего-чего? – спрашивают въедливые профессора.

– Дорогу найти, – невозмутимо отвечает Лешка, – Раньше-то все дороги вели к коммунизму. Так? Сейчас, вроде бы, к капитализму. А куда на самом деле – неизвестно. Так? Вот и надо ее найти, определить, так сказать, и всем разобъяснить. – переглянулись профессора, пожевали губами – да, мало ли что? Хоть сейчас, вроде, и не те времена, а вдруг что? Да, и старенькие они уже, так что не переживут ежели что. И поставили на всякий случай четверку.

К самой же защите Лешка готовился еще более тщательно – он не только помыл шею и побрился, но и – это больше всего поразило Куньку, – проснулся ни свет ни заря. Лешка так рано вставал только раз в жизни – когда шел первый раз в первый класс.

– Леша, ты не заболел ли часом? – спросонья забеспокоилась Люська.

– Да, что ты говоришь!? – беззлобно огрызнулся Лешка, – Ты, чай, не забыла, что у меня сегодня защита? – Люську как ветром сдуло с дивана. Она метнулась на кухню, загремела кастрюлями и скоро до Лешкиного тонкого с утра обоняния долетел нежный аромат яичницы. Войдя в кухню, Лешка не без глубокой внутренней радости увидал рядом со сковородкой граненый стопарик с холодной водочкой – сразу стало ясно, что защита кандидатской диссертации действительно близка:

– Леша, прими, не ради пьянства, а чтобы волнение побороть. – Люська умоляюще посмотрела на мужа, – Я ить специально узнавала – ну, многие так делают перед защитою. Прими, не томи душу.

После завтрака появились Ватруш с Кунькой. Правда, они вошли в квартиру разными путями, но почти одновременно. Лешка даже как-то не сразу сообразил

– новый какой-то запах. А откуда ему было взяться-то? Серой воняет – так Лешка знает как. Не первый раз черти у него в гостях. А тут как на грех еще более душистое, от чего лешкины внутренности наружу выворачивает. Лешка даже думать начал, что это все у него от волнения – защита все-таки. Но Ватруш успокоил: увидел, как Лешка носом из стороны в сторону водит, так сразу за плечи обнял:

– Ты, Петрович, пойми нас правильно. Мы узнали, что многие ученые – люди несознательные. Во время защиты уходят из зала, не слушают, голосуют черти как! Так вот мы и решили у дверей Куньку поставить. Это от него так круто пахнет.

– А-а-а…– удивленно протянул Лешка и на всякий случай закрыл нос.

Когда пришли в зал заседаний, Ватруш сразу же послал Куньку на самый верхний этаж института. И список членов совета дал, чтобы, значит, Кунька обошел их всех и на заседание пригласил. Кунька хоть и ехидный, но исполнительный. Заходит к одному, другому и говорит:

– Здравствуйте, я Кунька! Приглашаю, – говорит, – Вас на защиту.

А профессор и слова в ответ вымолвить не может. Вылетает из кабинета, зажавши нос, и бегом по коридору. А Кунька-злодей сзади топает и все смотрит, чтобы нигде не задержался. Не прошло и получаса, а Кунька уже всех собрал и сам встал на часах, у двери. Хорошо догадался дверь поплотнее закрыть, а то вместо защиты пришлось бы скорую вызывать.

Вышел Лешка к доске, стоит, опершись на толстую диссертацию – ее черти у кого-то стащили, – и улыбается. Секретарь совета документы лешкины вслух зачитывает, а Лешка слушает и ушам своим не верит: он, оказывается, и лауреат, и почетный член, и дипломант… Короче, черти что и кое-что с боку.

Все косятся на Лешку, на его толстую диссертацию – все-таки, весомый вклад в науку, – килограмма три-четыре, не меньше.

– Может, – председатель совета аж со своего места поднялся. То ли ему стало неудобно сидеть, когда рядом живой классик стоит, то ли ноги затекли, то ли, опять-таки, черти что подстроили, – Сразу голосовать будем? – а сам на дверь косится.

– Все ясно, – раздалось в зале, – Что ж мы, не понимаем, что ли? – тут же и проголосовали. Единогласно! Лешка в самом конце долго расшаркивался, кланялся, обещал у них же еще и докторскую диссертацию защитить. Всех приглашал на банкет, но профессора вдруг почуяли, что в коридоре Куньки-то нет, – а чего ж ему там просто так стоять, ежели и так проголосовали? – и тут же все потянулись к выходу.

Многие жали руки, поздравляли и говорили, что такой прекрасной защиты они не помнят. Но все как один отказались идти на банкет, и все косились на дверь и настороженно принюхивались.

Лешка не очень расстроился, что профессора не пришли к нему домой на банкет – итак места мало. Зато друганы все как один – кто с поллитрой, кто с закуской – повеселились от души. Даже новый русский в красной фуфайке пришел и весь вечер приставал к молоденькой чертовке.

Расходились почти что под утро, наплясавшись и напившись досыта. Ватруш все пытался затянуть «Эх, дубинушкой, ухнем!», но никто его не подтягивал. И уж когда все разошлись, Лешка счастливый и усталый уснул совсем рядом с диваном.

* * *

Лешка сидел за столом и радостно икал. После вчерашнего банкета в голове слегка шумело – черти постарались на славу. И угощение было что надо, и все другое не уступало. Даже Кунька, свалившийся под стол по старой привычке, и тот праздник не испортил.

– Послушай-ка, Ватруш, – Лешка наклонился над столом и хитро подмигнул, – Пока мы там все меня защищали, у меня мысль родилась. Очень даже длинная. Не поверишь! У меня вообще после защиты вроде как в голове просветлело!

– Ну, Петрович, не томи старого черта, – Ватруш тоже наклонился к Лешке поближе.

– А мысль такая – не поеду я к вам туда. За ненадобностью. – Морда у черта сразу же скисла, – А че ты киснешь? Мы же все можем обговорить здесь. На троих. – Ватруш удивленно оглянулся, – Ты не понял, – Лешка самодовольно хмыкнул, – На троих: ты, я и банка «жигулевского».

На столе сразу же появилась трехлитровая банка с пивом, небольшая горка сушеной воблы и сушки с солью. Лешка даже крякнул от удовольствия.

– Так вот, – Лешка сделал паузу, – У вас там котлы прохудились? Смола да вода стали на костер выливаться, да? – черт в ответ согласно кивнул головой, – И заменить их нечем? И наказание нельзя изменить? – черт испуганно охнул:

– Как же так, изменить? Как же можно? Положено кипеть в смоле – кипи. Положено тонуть – тони. А, ежели, гореть в огне – гори. А чтобы менять, такого у нас не предусмотрено…

– Нет, – Лешка горестно вздохнул, – Не коснулась вас еще по-настоящему перестройка. Ты посмотри как у нас: ежели инженер – иди торгуй в ларек; ежели ученый – иди разгружай баржи или вагоны; а ежели, скажем, новый русский – так носи свой красный пинжак. Правда, лучше бы некоторым из них сменить этот самый пинжак на серую фуфайку с номером, ну, так это можно и после…– Лешка в задумчивости стучал воблой по столу, – Так вот. Я так думаю, ежели наказание отменить нельзя, а нельзя и изменить его, так и не надо этого делать…

– Какая глубокая мысль! – подала голос с дивана Люська, – Нет, не даром тебя все друганы уважают. Ты у меня талантливый!

– Ты лучше помолчи, Люсенька, не сбивай меня с мысли. – Лешка отхлебнул из стакана, – Так я что думаю, самые худые котлы можно было бы и остановить, как бы на капитальный ремонт. До лучших времен. А вот к остальным очереди организовать. А чтобы паника не возникала, у всех на руках номера написать. Народец-то у нас привычный в очередях стоять, а экология несомненно улучшиться. – Ватруш аж застонал в ответ.

– Какая мысль! – Ватруш махнул лапой и из воздуха вдруг появилась записная книжка. Он ловко подхватил ее и начал что-то лихорадочно в нее записывать. Похоже, лешкина мысль ему крайне понравилась. – Петрович, а есть ли еще мысли, а?

– Есть. – Лешка поскреб щетину, – У кандидата наук не может быть отсутствия мыслей. Если, правда, он настоящий. М-да. Так вот моя вторая мысль. Я бы даже сказал, серьезное рационализаторское предложение. Насколько я знаю, одним грешникам положено гореть, а другим кипеть в смоле или еще где. – Ватруш согласно кивнул головой – что положено, то положено. – Так вот, тех, кому положено гореть, нужно использовать как дрова. Тогда и древесину сохраните дефицитную, и еще часть огненных мест можно будет ликвидировать. – Ватруш быстро записывал мудрые лешкины мысли и только изредка согласно мычал и кивал головой.

– Но, самое главное, – Лешка выдержал небольшую паузу, – Прежде, чем переходить к решению этих важных задач, нужно провести тотальную вауч… тьфу! ваучеризацию всей, так сказать, страны…

– Чего? – испуганно спросил Ватруш.

– Ну, надо ж тебе, какой ты непонятливый! Всем там у вас раздать ва-у-че-ры!! Теперь понял? – Ватруш покачал удивленно рогами не то соглашаясь с мудрой лешкиной мыслью, не то нет, – Раздадите всем ваучеры и организуете народное чистилище, понятно? Будет что-то вроде народного капитализма, как у нас. Да, сначала будет трудно. Нам всем трудно. Начнется борьба за автономию костра от котла, рогов от копыт и так далее. Начнутся и взаимные неплатежи – энергетики, ну, те, что за кострами следят, будут ссориться с теми, кто носит дрова, и, конечно же, тушить эти самые костры. Те, которые носят дрова, будут требовать повышения довольствия и прочая! Короче, начнется такой бардак, что вы все там напрочь забудете о своей экологии – просто некогда будет! Понятно объясняю? – Ватруш громко икнул и испуганно глянул на Лешку:

– Все понятно. Непонятно только одно – а зачем ваучеры-то эти самые раздавать? – Лешка нарочито громко вздохнул и обиженно поджал губы:

– Ну, какой же ты непонятливый?! Они ж для того и нужны, чтобы весь этот бардак начался!! – Лешка шумно выдохнул, – Без них никак бардака не получится… Но, главное, запомни – ты должен первым организовать ЧИФ, что означает «чертовский инвестиционный фонд». «Рога и копыта». Скупишь все эти ваучеры потихоньку… Пусть потом грешники ругаются между собой, зато ты будешь щеголять золотыми рогами.

Ватруш охнул и тут же растворился в воздухе. Только лысый хвост долго не исчезал и непонятно откуда раздавались отчаянные вопли Ватруша.

* * *

Не успел Лешка и майку-то как следует одернуть, как комната вновь наполнилась дымом, пронзительно остро запахло вонючей серой, а лампочка под потолком начала метаться и мигать как припадочная. Дым рассеялся и Лешка не без удивления увидал за столом Ватруша, с которым только-только расстался. За его спиной стояли два огромных черта и внимательно следили за лешкиными движениями.

– Ты это как это так? – Лешка выпучил глаза и непонимающе замотал головой.

– Понимаешь, Петрович, – Ватруш с видимым удовольствием поскреб свой длинный пушистый хвост, – У нас же там время немножко другое. Понимаешь, я ведь всю твою программу уже выполнил и вот результат, – Ватруш с важным видом погладил свои золоченые рога. – Ты не обращай внимания на моих пацанов, это – моя охрана… Сам понимаешь, время тревожное. Сейчас вот со своими ребятами на стрелку еду к этим… Ну, ты их должен знать, с Петром и Павлом… Крутые мены. В общем, по поводу недопоставок грешников… Я им по факсу, мол, шлите мракобесов. А они мне, что, мол, нету сейчас таких, все в церковь ходят. Короче, волынку тянут и полное непонимание. – Ватруш причмокнул губами.

Лешка с минуту непонимающе смотрел на Ватруша. Даже Люська вжалась вся в диван, словно ее в комнате и нет.

– А, как с экологией-то? – с трудом выдавил из себя Лешка, – Проблемы-то все решили?

– О! – Ватруш замахал лапами, – Тут все схвачено. Котлы стоят, грешники воют. Стоять-то в очереди у нас холодновато, так что все просятся в теплое место побыстрее. В результате, неучтенный навар всегда при нас! Малость подсуетились – теперь поставляем бульон от грешников. Уж и не знаю кто и зачем, но берут!

– Понял, – промямлил Лешка, – А когда подъем вашей э… промышленности ожидаете? Скоро ли?

– Петрович! – в голосе Ватруша проскользнули неприятные нотки. Уж, не насмехался ли рогатый? – Зачем нам все это, если и так хорошо? Неучтенка есть? Есть! Грешники поступают? Поступают! А мы их составами и за бугор! Мы ж теперь как сырьевой придаток! Живи и радуйся! Правда, всеподземная чертовская комиссия на хвост села, – Ватруш нежно погладил свой хвост и ухмыльнулся, – Все недоимки какие-то с меня трясут. Хе! Да, в моей бухгалтерии черт ногу сломит!

– Понял, – снова промямлил Лешка и сглотнул слюну, – А дальше-то что?

– Петрович! – Ватруш понимающе улыбнулся, – Сейчас мы ищем ученого-философа, чтобы, значит, определить куда ж мы идем? И идем ли куда? Сам понимаешь, проблемы… Но к тебе-то мы по совсем другому вопросу. – Ватруш махнул лапой и на столе тут же появилась бутылка финской водки, бразильские огурчики, гренландская селедка, жареные ножки стародавнего американского президента и мелко нарезанный лук из Японии.

– Мне бы кефирчика, нашего, отечественного, – жалобно попросил Лешка, – Душа требует…

– М-да, – Ватруш замахал обеими лапами, но кефирчик так на столе и не появился. – Крутой дефицит, – Ватруш недовольно поморщился, – Может, йогурта австрийского? Нет? – Лешка отрицательно мотнул головой. – Другой раз достану. А сейчас у меня к тебе вот какое дело Петрович. На стрелке нам нужен серьезный, думающий человек. Так сказать, бездельник в законе. Ты не думай, на стрелке все будет тип-топ, и одно твое желание будет исполнено. Давай, проси. Петр с Павлом с твоей кандидатурой уже согласились. Конечно, и командировочные выплатим, и за степень научную – как полагается. Ну, как?

Лешка глубоко вздохнул:

– Мне бы кефирчику… А, нет! Люське бы новые валенки справить, а? – Ватруш снова замахал лапами, но появлялись то итальянские сапоги, то африканские набедренные повязки. – Что, и валенки дефицит? – дрожжащим голосом спросил Лешка. Наконец, рядом с диваном показалась пара старых драных валенок:

– Прости, Петрович, но других не нашел. В магазинах нет. Вот и пришлось снять с одной старушки. Ты не думай, я не грабитель. Это ж бартер, понимать должен: она мне валенки – я ей летние туфельки на шпильках. Пусть старушка радуется… Ну, как, поехала?

Лешка долго скреб щетину, кряхтел, охал и загибал пальцы. Потом отхлебнул из стакана и махнул рукой:

– А поехали! Теперь только это одно и остается…