Текст книги "Скрижаль Исет. Последний суд"

Девушка встряхнула головой.

– Кажется, я знаю, как выбраться отсюда.

– Что? – воскликнула Шани.

Объяснить аментет вряд ли смогла бы, потому просто сказала:

– Пойдём.

– Могу я присоединиться? – спросил Одайон.

Шани лишь качнула головой.

– Делай, что хочешь.

Маа-херу выглядела встревоженной, и в то же время в её глазах появилась надежда, даже азарт. Ифе, всё ещё пребывавшая в странном состоянии завороженности зовом, отрешённо подумала: «Как же они с Атсу похожи». Её даже не беспокоило, что Одайон резво поднялся на ноги, готовый последовать за девушками.

«Давай же, милая моя. Иди».

– Нужно идти.

С трудом переставляя уставшие ноги, Ифе повернула направо. Шани и Одайон шли следом. Маа-херу – ближе. Разбойник – на несколько шагов позади. Аментет бросила на него недоверчивый взгляд через плечо. «Ему нельзя доверять…» Словно прочитав мысли, Одайон одарил её кривоватой улыбкой. «Непохоже, чтобы после смерти он сильно изменился», – поняла Ифе. Она передёрнула плечами, избавляясь от неприятных мурашек, которые пробежали по спине от взгляда мужчины, и поспешила отвернуться.

Пустыня не менялась ещё долго. Казалось, голос, который слышала аментет, был просто ещё одним шагом к безумию в Долине Забытого. Но когда она на мгновение прикрыла уставшие глаза, а затем вновь посмотрела на мир вокруг, то увидела впереди не бесконечный песок.

Там была река.

Долина изменилась. Небо стало менее блёклым – таким, какое было у первых врат.

– Это Хапи! Там, вдали! – Шани схватила Ифе за руки, радостно улыбаясь. – Как ты нашла путь?

– Кажется, остатки способностей аментет помогли, – неуверенно пробормотала девушка, боясь поверить, что они правда выбрались.

Она вспомнила зов, так похожий и звучанием, и выбором слов на голос Мересанх. «Если ты снова помогла мне, маа-херу, то я должна тебе и в жизни, и в посмертии…»

– Ты – чудо! – взвизгнула Шани, обнимая Ифе. – Вдоль реки мы сможем пройти к другим проходам к подземной Хапи. Быть может, страж не раскрыл их все… Быть может, у нас есть шанс!

Маа-херу шагнула в сторону реки, но её остановил Одайон.

– Может, скрытно к ней подойдём? В обход, через тот бархан, – мужчина кивнул на высокую насыпь песка, почти песчаную гору, чуть в стороне.

– Зачем? Тут нет поблизости врат. А если гончие или младшие стражи появятся, нас всё равно учуют, – Шани недоверчиво покачала головой. – Лучше быстрее добраться до реки.

– Пойдём, как ты считаешь нужным, – быстро добавила Ифе, беря маа-херу под руку и не желая от Одайона принятия никаких решений.

– Воля ваша, я лишь предупредил, – в голосе мужчины отчётливо сквозило пренебрежение. – Могу я хотя бы предложить пойти первым? В качестве благодарности за то, что позволили выйти из Долины за вами.

– Прошу, – Шани указала вперёд.

Одайон бросил короткий взгляд на бархан, через который предлагал идти, и двинулся к реке по прямой. Маа-херу пошла за ним, а Ифе старалась держаться рядом с ней. «Оставлять Одайона в поле зрения безопаснее. Шани правильно поступила», – решила она.

– Смотрите, там что-то есть! – крик разбойника разнёсся по пустыне всего через пару шагов.

– Тихо ты! – зашипела Шани, но её предостережение опоздало.

Сначала Ифе услышала шорох. С таким же звуком пески в Долине Забытого осыпались, открывая взору статуи, здания и всё, что осталось в прошлом для богов и для людей. В следующий момент Шани отшатнулась, с кувырком падая на песок, а в то место, где она только что стояла, врезалась гигантская каменная лапа с острыми когтями.

– Осторожно!.. – крикнула маа-херу.

Ифе успела лишь прикрыть глаза рукой от волны песка.

– КТО ПОСМЕЛ НАРУШИТЬ МОЙ ПОКОЙ? – громогласный рык заставил обеих девушек согнуться, сжимая уши.

Краем глаза Ифе увидела Одайона – он упал на песок, почти сливаясь с ним благодаря его пустынному балахону, но обдумать прозорливость разбойника у неё не было времени.

Схлынувшая песчаная волна открыла взору исполинскую каменную фигуру. Голова человека, тело льва, крылья, которые в размахе, должно быть, могли закрыть половину видимого неба…

– Сфинкс… – сдавленно прошептала аментет.

Она помнила стража покоев Тота. Он был таким же каменным, но казался меньше. Сейчас же перед ней явно была женская особь. Величественная, пугающая и разъярённая.

– МОЛЧАНИЕ НЕ ПОМОЖЕТ ВАМ, ДУШИ. ОТЧЕГО БЛУЖДАЕТЕ ВЫ ТАМ, ГДЕ НЕ СЛЕДУЕТ, ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ ПРОЙТИ К ПОСЛЕДНЕМУ СУДУ?

– М-мы как раз стремимся туда… – голос Шани дрожал.

– Простите нас! – добавила Ифе.

Сфинкс резко склонила голову, закрывая для душ вид на Хапи.

– ЧУЮ ЛОЖЬ. МНОГО ЛЖИ. ОСОБЕННО ОТ НЕГО, – каменный нос дрогнул, втянув воздух с той стороны, где пытался скрыться Одайон.

– Прошу вас, дайте нам пройти по своему пути, – взмолилась аментет, надеясь, что этот сфинкс обладал хоть толикой того понимания смертных, что было у существа в Унуте.

– СЛУГА ОСИРИСА. КАК СТРАННО, – сфинкс обратила взор на крылья Ифе. – НЕ СОВСЕМ АМЕНТЕТ. ИЛИ СОВСЕМ НЕ АМЕНТЕТ.

Девушка сжалась, когда каменное лицо приблизилось к ней.

– Я НЕ СТРАЖ ВРАТ. Я УЖЕ НЕ СЛУЖУ НИ ОДНОМУ ИЗ БОГОВ. НО И ОТПУСТИТЬ ВАС ПРОСТО ТАК НЕ МОГУ. ВЫ РАЗБУДИЛИ СФИНКСА. И ОБЯЗАНЫ СЛЕДОВАТЬ ПРАВИЛАМ.

– Каким правилам? – со всей учтивостью спросила Шани.

«Загадка. Она загадает нам загадку». Памятуя о прошлой встрече со сфинксом, Ифе была в этом уверена.

– ЕСЛИ ОТГАДАЕТЕ МОЮ ЗАГАДКУ – ПРОПУЩУ. ОШИБЁТЕСЬ – ОТПРАВЛЮ В ПАСТЬ СТРАЖАМ.

«Лучше бы я оказалась не права». В прошлый раз аментет повезло, хоть она отвечала почти наугад. Так, как чувствовала. «Что, если в этот раз мне повезёт меньше?»

– Кто должен будет отвечать? – спросила она, надеясь, что это хотя бы будет не Одайон.

– ЛЮБОЙ ИЗ ВАС. МНЕ ТАКИЕ ДЕТАЛИ НЕ ВАЖНЫ.

Сфинкс сделала упор на слово «мне». «Тот, что был в Унуте, выбрал меня. Даже лишил Кейфла и Сета способности говорить». Что-то коснулось мыслей, какая-то идея, но сформировать её девушка не успела. Шани хотела что-то возразить. Даже Одайон поднялся на ноги, поняв, что его попытка скрыться провалилась.

Но сфинкс уже заговорила:

– ЧТО ЧЕЛОВЕК ЛЮБИТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЖИЗНЬ, НЕНАВИДИТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ СМЕРТЬ? ЧЕГО ЖЕЛАЮТ БОГАЧИ, А БЕДНЫЕ ИМЕЮТ? ЧТО СКРЯГА ТРАТИТ, РАСТОЧИТЕЛЬ КОПИТ, А ВСЕ УНОСЯТ В МОГИЛУ?

Ифе в ужасе, смешанном с удивлением, смотрела на сфинкса, а в её памяти возрождались слова, которые она слышала от слуги Тота:

Люблю красивых дам. Скучаю… Коли встретишь мою красавицу, она тебе покажет, где таких наглых богов видала.

Та же загадка. Слова сфинкса о «его красавице». «Какова вероятность?..» – думала аментет, разглядывая древнее могущественное существо перед собой.

– НУ ЖЕ, ОТВЕЧАЙТЕ.

Шани стояла, закрыв глаза. Она нервно теребила подол одеяния. Одайон оставался спокоен, будто и вовсе не собирался раздумывать над ответом. А Ифе решалась на безумство.

– Где-то я уже слышала эту загадку… – пробормотала она наигранно громко, так, чтобы сфинкс услышала её.

Ей хотелось протянуть эти слова с намёком. Прощупывая возможность того, что существо действительно было красавицей сфинкса. Но на деле её голос дрожал от страха.

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛА?!

– Я…

Существо в нетерпении припало на передние лапы, по-прежнему нависая над девушкой громадой тёмного камня.

– ОТВЕЧАЙ.

– Другой сфинкс уже загадывал мне эту загадку! – пролепетала Ифе, готовая в любую секунду отправиться в небытие. – И тогда я дала правильный ответ – ничего. Богачи не желают уже ничего. Бедные ничего не имеют. Скряга ничего не тратит. Расточитель ничего не копит. И ничего человек не может ненавидеть больше, чем смерть, а любить больше, чем жизнь.

Эмоции сменялись на каменном лице с невероятной скоростью.

– МОЙ РОДНОЙ… – сфинкс выпрямилась, смотря вдаль. – КАК ОН?

«Значит, это всё-таки та, о ком говорил слуга Тота». Облегчение было кратким.

– Скучает, – прошептала Ифе.

Она не знала, что ещё сказать, как передать ту боль и тоску, что сквозила в словах ехидного сфинкса при упоминании его красавицы.

– ТАКОВА ДОЛЯ ПОСЛЕДНИХ. ЛИШЬ ДВОЕ. ДВОЕ, КОТОРЫМ НЕ СУЖДЕНО БЫТЬ ВМЕСТЕ.

– Почему? – решилась на вопрос аментет.

Сфинкс запрокинула голову.

– ОДНА УБИТА. А ДРУГОЙ БУДЕТ ЖИТЬ ВЕЧНО, ВЕДЬ ТОТ, КОМУ ХВАТИЛО СИЛ УБИТЬ СФИНКСА, ДАВНО И САМ ПОЧИЛ.

«Её убили!..» Ифе особенно остро могла прочувствовать боль и печаль сфинкса. Их обоих. Разлучённые Дуатом, как и она с теми, кто был дорог. Девушка позабыла о том, что каменное существо хотело отправить их с Шани и Одайоном к стражам посмертия. Позабыла о том, что нужно было дойти до реки. Ей просто было до слёз больно, как будто сфинкс рассказала её собственную историю.

– Мне так жаль, – вот и всё, что она могла сказать.

Шани, чьё лицо тоже выражало печаль, тихо спросила:

– Разве боги не могут окончить страдания, убив другого сфинкса?

– МОЙ РОДНОЙ ВЕРЕН ТОТУ. И НЕ ПРЕДАСТ ЕГО СВОЕЙ ПОГИБЕЛЬЮ. БУДЕТ РЯДОМ С ТРИЖДЫ ВЕЛИКИМ, ПОКУДА НУЖЕН ЕМУ.

Шани отвела взгляд. Одайон давно не смотрел в их сторону, буравя взглядом далёкую реку. Лишь Ифе видела слезу, скатившуюся по каменной щеке.

– МОЙ РОДНОЙ… – сфинкс склонила голову, пряча чувства.

И аментет уже не смогла себя остановить. Она шагнула вперёд, обхватывая руками ледяной камень, из которого состояло существо, прижалась к нему щекой и обняла так крепко, как могла.

Сфинкс наклонилась, и девушка ощутила упавшую ей на макушку новую слезу.

– Он любит вас. Я слышала это в его словах, в голосе.

– СПАСИБО.

Объятия со сфинксом длились недолго, но Ифе казалось, что они придали сил им обеим. Отстранившись, существо прошептало:

– ТЫ ДЫШИШЬ.

Аментет кивнула.

– ВОЗМОЖНО, ТЕБЕ ЕЩЁ УДАСТСЯ ПЕРЕДАТЬ МОЕМУ РОДНОМУ, ЧТО Я ЛЮБЛЮ ЕГО.

Шелест песка вновь пронёсся мимо девушки.

Существо легло на то же место, где было скрыто прежде, накрываясь барханом, как светлым одеялом.

Шани молчала. Ифе тоже не шевелилась, боясь поверить, что в кои-то веки мироздание улыбнулось ей.

Тишину прервал Одайон:

– У меня сложилось впечатление, что вы спешили.

Маа-херу недовольно взглянула на него, но и она, и Ифе знали, что тут мужчина был прав. Пусть чувства голода и усталости, терзавшие аментет, ненадолго отступили перед страхом и печалью, но теперь возвращались с новой силой.

Ифе шатало, а горло, пересохшее без воды, болело.

– Нужно идти, – сказала она.

Так, красавица сфинкса осталась позади. А впереди души ждала река Хапи.

Глава IV
Тот, кто живёт после смерти

Нити событий смыкаются снова.

Врата распахнулись, осталось шагнуть.

От страха во рту не осталось ни слова.

Куда приведёт нас сей грешный путь?

ТА-КЕМЕТ. ПОКОИ ТОТА

– Хочешь взглянуть? – Тот подвинул папирус к краю стола.

Сфинкс приблизился, недоверчиво глядя на бога.

– Ты же сказал, что ничего мне не покажешь и не расскажешь.

– Мне повезло быть не только твоим владыкой, но и другом. Поэтому скрыть такое я не могу.

Грустная улыбка скользнула по губам Трижды Великого, и сфинкс сразу понял, о ком пойдёт речь в только что исписанном папирусе.

– Это произошло несколько мгновений назад, в Дуате, – добавил Тот.

– Я не хочу читать.

– Почему?

– А почему ты больше не хочешь говорить про Маат?

Тот понимающе кивнул, забрав папирус и положив его перед собой чистой стороной.

– Скажи мне только одно, – тихо попросил сфинкс, – она… обрела покой?

– Аментет помогла ей разделить боль. Она пролила слёзы в память о тебе.

– Я не об этом спросил.

Бог отвёл взгляд, задавая встречный вопрос.

– А ты обрёл покой?

– Нет. И не хочу. Я не хочу забывать, что люблю её.

Сфинкс медленно развернулся, покидая покои владыки мудрости. Он не жалел, что не взглянул на папирус. Слишком страшно было бы читать о той, что далека и недостижима.

– Моя красавица… – прошептало существо, привычно застывая каменной статуей у входа в комнату Тота.

ДУАТ. БЕРЕГ РЕКИ ХАПИ

Вторые врата Дуата были видны вдали – там, куда направлялось течение Хапи. Шани шла первой, следом – Ифе, и замыкал шествие Одайон. Путь проходил в тишине, которая странным образом убаюкивала аментет. «Как быстро я привыкла к смене дня и ночи в мире смертных, и как тяжело не понимать время, текущее здесь».

Задумавшись, девушка оступилась. Влажный песок у берегов реки сыграл с ней злую шутку, став скользкой дорожкой в воду. Ифе почувствовала миг падения и даже не успела вскрикнуть.

Но погружение в Хапи всё же не состоялось, и её запястье обхватила тёплая рука. Шани уже ушла вперёд, не замечая сцены, что разворачивалась за её спиной.

Одайон удерживал Ифе на грани падения. Она была уверена, что он просто поможет ей вернуться на берег, но мужчина лишь толкнул её ближе к воде, и тут же вновь поймал, прижимая к себе.

– Я бы сказал тебе быть осторожнее. Но второй раз столкнул тебя сам.

– Отпусти меня, – прошипела аментет.

Она боялась звать на помощь Шани, ведь Одайон в ту же секунду мог столкнуть её в воду.

– Уверена? Если отпущу, ты упадёшь в Хапи, – улыбнулся разбойник. – Тут в Дуате в ней смешиваются и воды времён, и забвения, и чего-то ещё. Тебе может не понравиться купание.

Ифе с ужасом смотрела на мужчину, держащего её в слишком опасных объятиях. Она уже открыла было рот, чтобы всё-таки рискнуть и позвать Шани, но Одайон прошептал:

– Разве когда двое столь близки, нужен кто-то третий? Или тебе и такое по душе?

Аментет не понимала порочного подтекста, скрытого в его словах, но её ужасно пугала и раздражала сама близость мужчины.

– Поставь. Меня. Обратно, – впервые ей удалось придать голосу действительно стальное звучание.

– Как скажешь.

Ифе ощутила рывок. Её ноги коснулись песка, но в миг возвращения в равновесие Одайон оказался ещё ближе. Его дыхание скользнуло по её волосам, и девушка мазнула носом по щеке мужчины, пытаясь отвернуться.

– Падай почаще. Мне понравилось, – ухмыльнулся он, втягивая воздух так, словно наслаждался запахом аментет.

Ифе с отвращением отшатнулась, бегом бросаясь к Шани. Она не собиралась думать о произошедшем. Не собиралась вспоминать.

Одайон же задержался на том месте, где поймал её. «Может, поразвлечься? Прежде чем… – мужчина оборвал мысль, тихо рассмеявшись. – Почему бы и нет».

ТА-КЕМЕТ. ГЛАВНЫЙ ХРАМ В СЕПАТЕ ИНПУТ

Атсу стоял у тела Ифе в пустом зале. Его мысли полнились воспоминаниями: от их первой встречи до кинжала, пронзившего её. «Моего кинжала», – думал вор.

Шани терзала его разум не меньше, чем Ифе. Как и Амен, Сефу и Уоти. Теперь в Дуате его ждала не одна душа, а все, о ком он заботился последние много лет.

Атсу вспомнил улыбку сестры. «Конечно, ты на Полях Иалу. Туда у меня не так много шансов попасть. Моя праведная Шани…» Он ещё не догадывался, что праведность его сестры была очень похожа на его собственную и подчинялась особым понятиям о том, что хорошо и что плохо.

Размышления Атсу прервали шаги.

– Всё готово, – едва войдя в зал, гордо заявил Кейфл.

– Ещё никогда не видел, чтобы кто-то с такой ухмылкой говорил о собственной грядущей смерти.

– Прости, забываю, что для тебя это в первый раз, – пожал плечами принц.

Стоило ему взглянуть на тело Ифе, как ухмылка покинула его лицо.

– Ты смыл пыль?

– Что? – не понял Атсу.

– Ничего, – Кейфл недоверчиво покачал головой и быстро проговорил: – Мы воспользуемся папирусом Эберса. Он писал о ядовитых бобах, и, судя по расчётам, можно предположить, что усваиваемая доза…

– Кейфл, – вор оборвал поток мысли хекау.

– Прости, – быстро кивнул принц.

У каждого были свои способы справляться с болью и потерями. Если Атсу погружался в воспоминания, то Кейфл заставлял свой разум работать на износ.

– Буду краток. Мы должны съесть несколько бобов определённого растения.

– Несколько? – недоверчиво спросил Атсу.

– Доза не описана ни в одном из схожих папирусов. Я рассчитал по симптомам. Первые три боба – малая доза. Мы примем её оба. Дальше всё будет зависеть от наших тел. Если за сто ударов сердца не почувствуешь судорог, нужно будет съесть ещё боб.

– А если снова ничего не изменится?

– Пять – край, через который нельзя переступать. Шесть – мгновенная смерть. Никакой ритуал не поможет.

Атсу тяжело вздохнул, зарываясь руками в волосы.

– Думаю, что во время сего действа не откажусь от твоих советов.

– Ты можешь умереть первым. Я проконтролирую. И пойду следом, – кивнул Кейфл.

Вор рассмеялся – напряжённо и хрипло, но рассмеялся.

– Знаешь, принц, такая дружба мне по душе.

– Вы должны будете умереть одновременно, – вошедший в зал Анубис оборвал смех.

– Почему? – резко спросил Кейфл.

– У первых трёх врат Дуата каждая душа проходит свой путь в одиночку. Я смогу сделать так, чтобы вы оказались в Дуате вместе, но только если ваши души перейдут одновременно.

– Вы хотите сказать, что, умерев, душа не встретит никого у первых врат, даже если в тот же момент где-то умерло множество других людей?

Анубис кивнул.

«Я забыл об этом… – понял принц. – С каждым днём новой жизни путь по Дуату, что я когда-то прошёл, всё быстрее стирается из памяти».

– Но как же стражи? – тут же спросил он. – Каждые врата защищает лишь один.

– Стражи первых трёх врат являют душам части своих сущностей. Они могут так разделиться на миллионы двойников, но лишь по одному на каждую умершую душу.

– Честно говоря, мне сложно это понять, – пробормотал Атсу.

– Всё просто. Если не хотите поодиночке искать и друг друга, и Ифе в Дуате, блуждая меж вратами, вы должны умереть одновременно.

Просто. Всё просто. И вор, и хекау знали, что в мире, где боги живут бок о бок со смертными, ничего простого быть не могло.

Кейфл взглянул на Атсу.

– Я объясню тебе всё ещё раз, чтобы не отвлекаться, когда будем принимать яд, хорошо?

Мужчина выдохнул.

– Я всё запомню.

– Я в тебя верю, – улыбнулся Кейфл.

Сет задумчиво слушал разговор, скрываясь в тенях в нижней части зала. Всё шло хотя бы немного по его плану. И всё же… «Сестра, мне бы не помешал твой совет». Бог замер, прислушиваясь к малейшим изменениям вокруг, но звона силы Исиды по-прежнему не было слышно.

Он понимал причину молчания. «Селкет стала слишком сильна – может перехватить даже мысли». Однако, имея лишь часть уже рушащегося плана в голове, Сет отчаянно нуждался в кусочках пазла, что знала Исида.

«Я устал, – думал он. – Как же я устал…»

ТА-КЕМЕТ. ПОКОИ ТОТА

Тот смеялся так громко, что сфинкс недовольно заглянул в его покои.

– Ты свою форму ибиса[2]2
  Ибис – птица, с головой которой изображался бог Тот.


[Закрыть] вспомнил? – недовольно пробурчал он. – Эти птички такие же звуки издают.

Бог оторвал взгляд от папируса и с широкой улыбкой спросил:

– Помнишь, я как-то забыл на нижних уровнях библиотеки книгу?

– Книгу? – удивился сфинкс. – Не папирус, не табличку?

– Да-да, – кивнул Тот. – Книгу, которую через многомного, очень много веков в одной из нитей мироздания напишет смертный. Георг Эберс[3]3
  Георг Эберс – учёный-египтолог XIX века.


[Закрыть].

Незнакомое, чуждое имя, время которого в мире ещё не пришло, было странным для сфинкса.

– Ты постоянно забываешь в общих залах что-то, что людям ещё рано видеть.

– Это правда, – пожал плечами Тот. – Но в этот раз всё сложилось удачно. Круг замкнулся. Если бы я её не забыл, один из писцов не сделал бы копию, если бы не было копии, она не оказалась бы в библиотеке Инпута, хекау Кейфл не прочёл бы её и не знал бы, что сейчас делать. Кроме того, знания из этой книги через много-много…

– Я понял, много веков, – сфинкс попытался остановить поток сознания Тота.

– Да! Через много веков знания из этой книги прочтёт тот самый смертный, который напишет эту же книгу, и я получу её в той нити событий.

– Хочешь сказать, что ты не видел этого… круга?

Бог сделал наигранно-невинное лицо.

– Видел, конечно. Просто меня бесконечно радует, когда такие петли мироздания замыкаются.

Сфинкс фыркнул почти по-кошачьи.

– В следующий раз, когда у тебя что-то замкнётся, смейся, пожалуйста, потише. Я пытаюсь притвориться камнем.

Однако Тот уже не слышал этих слов, полностью погрузившись в написание нового папируса.

ДУАТ. ВТОРЫЕ ВРАТА

Вторых врат, которые должны были пройти умершие души, Ифе, Шани и Одайон достигли на удивление быстро. Ещё на подходе к ним они скрылись в буйных зарослях у берега Хапи.

Врата были аркой, огромной, как и все строения богов в Дуате. Проход закрывали золотые двери, а всё вокруг было оплетено колосьями пшеницы, которые каким-то чудом росли даже из камня.

– Хорошо, что река не вернула нас к первым вратам, – прошептала Шани.

– Кажется, здесь страж – Непери[4]4
  Непери (Непри) – древнеегипетский бог зерна и плодородия.


[Закрыть]? – так же тихо ответила Ифе.

– Слабый бог, – усмехнулся Одайон и, поймав вопросительный взгляд аментет, пояснил: – Ему мы обязаны тем, что в Та-Кемет есть пиво. Правда, он излишне милостив. Вторые врата считаются самыми лёгкими. Даже если ты грешен или не знаешь молитв, можно просто надавить Непери на жалость, и он тебя пропустит.

– Часто говорил со жрецами? – пробормотала Шани.

– Нет. Но в силу ремесла разбойника я готовился к возможной смерти.

Маа-херу закатила глаза и вновь обратилась к Ифе:

– У каждых врат есть спуск к подземной Хапи. Я знаю приметы. Но лучше мне найти его самой, а уже потом позвать вас. Так будет тише.

Ифе схватила девушку за руку, не готовая отпустить в неизвестность.

– А если его уже раскрыли, как и тот? Если Страж Змей рассказал о нас Непери?

– Можем попытаться договориться, – неуверенно сказала Шани.

– Бог наверняка увидит, что ты уже пересекала врата. Да и я… – Ифе кивнула на свои крылья. – Это не сыграет нам на руку.

– А какой у нас выбор? Я всё же проверю тайный ход.

– Шани, постой…

Но маа-херу не стала дожидаться согласия. Она медленно, перебираясь от зарослей к зарослям, начала приближаться к вратам.

Ифе с ужасом следила за передвижениями девушки. Ей казалось, что страж может появиться в любое мгновение и уничтожить тех, кто нарушил баланс Дуата.

И он появился.

Исполинская фигура шагнула из арки, безошибочно находя взглядом Шани.

– Значит, предупреждение Змея было не напрасным, – произнёс бог.

Он был поистине огромен. Настолько, что ему пришлось пригнуться, выходя из вторых врат. Всё одеяние Непери состояло из колосьев пшеницы, как и его посох. Наверное, его смуглое пухлощёкое лицо могло называться добродушным, если бы не ярость, искривлявшая черты.

Буйные растения, что украшали врата, от гнева бога гнили на глазах. Где-то недалеко мелькнуло золотое сияние. Слуха аментет вновь коснулся зов, как в Долине Забытого, но Непери даже не повернул головы в сторону этой вспышки.

– Ты была оправдана, но покинула Поля. Теперь тебя ждёт небытие, – его голос звучал, как гром.

Шани замерла. Её рот был открыт в немом крике, который так и не прозвучал. Посох бога ринулся к ней.

– Тот, кто живёт после смерти!

Крик Ифе заставил Непери остановить удар. Одайон отшатнулся от неё – его лицо было искривлено злостью.

– И о тебе Змей предупреждал меня, грешная душа, – кивнул бог.

Едва не теряя сознание от страха, Ифе повторила:

– Тот, кто живёт после смерти. Твои прикосновения дарят жизнь. Твои руки кормят тех, кто измучен голодом…

– Лестью не искупишь грех.

Бог простёр руку в сторону Ифе, и девушку притянуло вперёд. Она рухнула на колени рядом с Шани, прямо под остриём посоха Непери.

– Г-грех можно искупить стремлением. Невзгодами. Подобно корню, что пробивается через неподатливую землю.

– То нужно было делать при жизни. Первой жизни, грешная аментет.

Предпринимая последнюю попытку, Ифе уже не скрывала рыданий.

– Если суждено, пусть мы падём в небытие. Но не от рук Того, кто живёт после смерти. Ибо они дарят жизнь.

Девушка закрыла глаза. Она слышала подле себя тихие всхлипы Шани. Одайона же бог, казалось, так и не заметил, хоть тот и был рядом с Ифе, когда к ней обратился взор Непери.

Сквозь сомкнутые веки аментет показалось, что она увидела новую золотую вспышку. Уже ближе. Зов повторился вновь.

– Царственный гость пожаловал. Милосердный. Быть может, это знак, – слова бога были странными.

Ифе не открывала глаза, готовясь принять судьбу. Но миг шёл за мигом, и ничего не происходило. Лишь земля дрожала, как будто Непери уходил прочь.

– Ушёл, – сдавленный шёпот Шани всё же заставил аментет распахнуть глаза.

Она сразу увидела удаляющуюся фигуру стража вторых врат, которая двигалась к золотому свету.

– Он нас отпустил?.. – прохрипела Ифе, пытаясь справиться с дрожью, бившей всё тело.

Шани лишь качнула головой – она тоже не понимала, что произошло на самом деле. С трудом поднявшись на ноги, девушка бросилась к опоре арки. Ифе поспешила за ней.

– Нужно коснуться здесь, – маа-херу указала на неприметный камень, который, в отличие от остальных, едва заметно расплывался перед глазами.

Не медля, аментет протянула к нему руку. Перед тем, как всё окутала тьма, она увидела Одайона, вновь оказавшегося рядом. Ей показалось, что он шагнул из вихря алого песка.

ТА-КЕМЕТ. ГЛАВНЫЙ ХРАМ В СЕПАТЕ ИНПУТ

– Вы готовы? – голос Анубиса был спокойным.

Атсу и Кейфл стояли в центре зала, каждый из них сжимал в кулаке по пять ядовитых бобов, и им спокойствие в тот миг было неведомо.

– Если решите сразу отправить наши души в небытие, я найду способ выбраться, – дерзость принца была вынужденной.

Каратель ухмыльнулся. Ему почти нравилось то, что предстояло сделать этому смертному. «Смертному, сказавшему, что грешная аментет ему дорога», – нахмурившись, бог попытался избавиться от эмоций.

И просто сказал:

– Договорились, хекау.

– Я пообещать выбраться из небытия не смогу. Поэтому давайте обойдёмся без него, – пробормотал Атсу.

Сет спокойно вошёл в зал, не обращая внимания на полные ненависти взгляды смертных.

– Я буду рядом. Если что, попробую помочь.

Ему никто не ответил.

Анубис развёл руки, призывая потоки холодной силы Дуата. Он произнёс лишь одно слово.

– Умирайте.