Текст книги "Ангел тысячи лезвий"

Ей нужно было покончить со всем быстро, Света не представляла, что будет делать, если столкнется в Аменти с посторонними. Решение пришло само собой, наглое и опасное, а другого просто не было. Она видела только один способ избавиться от птиц мгновенно и без следа.

Маленькие хищники сдерживали ее, замедляли, но она все равно смогла добраться до равнины. Там пылали огнем бронзовые чаши, и она без сомнений шагнула в одну из них. Света уже проходила испытание пламенем – так она спасла Наристара в Красном гареме. Сейчас огонь тоже не вредил ей, она не могла даже почувствовать его жар.

А вот птицы не были от него защищены. Спаслись только те, что успели отлететь в сторону. Остальные, ослепленные безумной попыткой добраться до добычи, оказались вместе с ней в огне. Пылающая стена обратила их в хлопья серого пепла до того, как они опомнились. Когда Света вышла из огня, рядом никого не было.

Это столкновение утомило ее больше, чем она ожидала. Девушка понимала, что ей нужно срочно возвращаться на холм, но у нее просто не было сил. Света опустилась на гравиевую дорогу, позволяя своему раскаленному телу немного остыть.

Дана и Уника нашли ее сами. Они спустились с холма, живые и невредимые, и Света могла лишь виновато улыбнуться.

– Извините, – сказала она.

– Ты шутишь? – фыркнула Уника. – Я видела, скольких из этих козявок ты раздавила! И рядом с нами их не было, когда мы закончили. Не знаю, как ты это сделала, но ты молодец!

– Надеюсь, я тут никакую хрупкую экосистему не разрушила…

– Да нет! – отмахнулась ведьма. – Эти чудики размножаются быстрее, чем кролики на виагре, так что можешь не переживать.

Дана в разговоре не участвовала, она держалась в стороне, задумчивая и печальная. Свете это не нравилось, и ей было страшно спросить, получилось ли у них что-нибудь.

Зато Уника выглядела невозмутимой и жизнерадостной, как обычно. Глядя на пламя в бронзовой чаше, она добавила:

– А вот за это тебя не похвалят.

– За что?

– Судя по следам пепла, ты была в огне.

– Да, шагнула туда, чтобы очиститься от наглых птах, – подтвердила Света. – А что, в этом мире факелы трогать нельзя?

– Понимаешь ли, факелы в Аменти – это не совсем факелы. Это могилы, и если бы кто-то увидел, как ты там прыгаешь, могли возникнуть проблемы. К счастью, сегодня здесь пусто, так что и вопросов нет.

Смотря у кого! Свету не радовала мысль о том, что она в могиле только что была. Да еще и непонятно чьей… Она бы предположила, что дракона, если бы не видела ящеров на холме.

– А кто тут похоронен?

– Феникс, – пояснила Уника, кивая на ряды пылающих чаш. – Это все фениксы.

– В смысле, тот самый?

– Ну, человеческие легенды про них хотя бы отчасти верны, так что тот самый. Но не парься, проклятья на тебе не будет, по костям ты не прыгала. После смерти феникса вообще не остается трупа.

Теперь Света окончательно запуталась:

– Серьезно?

– Ага. Их очень тяжело убить, они отлично сражаются, а если получают серьезную рану, то перерождаются. Пафосно говоря, восстают из пепла. Если кому-то все же удается убить феникса, его тело исчезает, превращаясь в огонь – самый обычный, но грандиозный, который оборачивается серьезным пожаром. Видела новости про разрушительные лесные пожары или необъяснимые возгорания? Иногда это связано именно с убийством феникса. Когда такая птичка умирает, для его родственников становится делом чести сохранить огонь, вспыхнувший из его тела, и принести сюда. Это не тот костер, через который можно прыгать.

Света перевела взгляд на ряды огненных чаш, уходившие к горизонту; туман над ними мерцал рыжим светом. Может, костей тут и не было, но если бы она знала правду раньше, она бы не посмела шагнуть в пламя. Света надеялась, что это было не зря.

– У вас получилось? – наконец решилась спросить она.

Уника бросила быстрый взгляд на Дану, все еще безразличную к окружающему миру, и ответила:

– Нам лучше вернуться обратно в лесной дом и обсудить это там.

– То есть, нет? – расстроилась Света.

– То есть, может быть.

Глава 5
Осколки прошлого

– Она только и хочет, что оживить этого человека, – закончила свой рассказ Дана. – Больше ничего. Но этим мы можем ее перекупить. Если мы его оживим, никакие деньги или репутация не удержат ее на стороне Великих Кланов.

Амиар чувствовал, что она жалеет наемницу. Обычно он восхищался этой добротой, но теперь понять не мог. Хорана Иллари была проблемой – и даже больше. Неважно, что там произошло в ее прошлом, сейчас от нее нужно было избавиться.

Причем заметил это не он один.

– Ты еще букет с соболезнованиями ей вышли, – фыркнул Катиджан. – И извинения за то, что копалась в ее душе.

– Тебе этого не понять, – вздохнула Дана. – Похоже, она потеряла кого-то очень дорогого. Она хорошо убивает не потому, что ей никого не жаль. Просто ее любовь к этому человеку выше всего. Это желание заменяет ей весь мир, ей больше ничего не важно.

– И поэтому она убьет меня без сомнений, – напомнил Амиар.

– Не убьет, если мы дадим ей то, что она хочет!

– Если это вообще возможно дать, – отметила Уника. – Возвращение кого-то из мира мертвых – сложная задача. Часто – невозможная.

– Но пути есть, – возразил Рин.

– Пути есть всегда, вот только помогут ли они… Мы не узнаем, пока не попробуем.

– Ага, еще б определить, кого мы должны спасать, и просто праздник жизни начнется, – закатил глаза Катиджан.

В том, что узнала Дана, было одновременно преимущество и недостаток. Такое сильное желание означало, что они действительно смогут шантажировать им Хорану. Вот только как его выполнить? И о ком вообще шла речь?

Вариантов не было. Хорана Иллари никогда не была замужем, сыновей у нее не было – ни живых, ни мертвых. Они не знали ни имени, ни внешности того, кого она так страстно желала вернуть. Только то, что он мертв… а это не так уж много.

– Мы не можем снова залезть в ее голову? – полюбопытствовал Рин.

– Исключено, – отозвалась Уника. – Я вам говорила, что это заклинание работает только один раз. Хорана наверняка почувствовала вторжение, в следующий раз она будет готова. Да и потом, у нас и сейчас чудом что-то получилось. Помогло то, что у нее так мало желаний! А тут вопрос более сложный: кто был ей дорог когда-то. Мы даже не знаем, когда и какую роль этот человек играл в ее жизни!

Ситуация была сложной, но уже не безнадежной. Они все-таки продвинулись вперед, у них было хоть что-то, первый важный ориентир. И пока остальные справлялись с эмоциями, Наристар, рассудительный и собранный, первым перешел к делу:

– Узнать наверняка мы не можем, но можем вычислить. Для начала составим список возможных кандидатов. Потом проверим каждого из них. Может, так и докопаемся до истины.

– Узнаю фирменное занудство клана Арма, – подмигнул ему Катиджан. – Ну и кто эти кандидаты в депутаты?

Наристар на иронию отвечать не собирался, он говорил все так же спокойно:

– Нам известно, что это мужчина, который играл большую роль в жизни Ангела, и теперь он мертв. Она не из тех, кто сближается со всеми подряд. Получается, нам нужно знаковое событие в ее жизни, а их мы знаем.

– Что, серьезно? – удивился Амиар. – Мы знаем?

– Говоря «мы», я имел в виду себя и Свету. Когда стало известно, что за тобой охотится Ангел тысячи лезвий, я стал собирать информацию о ней. Клан Арма давно работает с инквизиторами, и лишь поэтому мне удалось кое-что найти. Совсем немного, да и времени у меня было мало, но сейчас, благодаря помощи Даны, это нам поможет. Первый вариант, который я могу предложить, – ее отец.

Оказалось, что Хорана Иллари осиротела в шесть лет. Ее родители, оба чистокровные инквизиторы, не были охотниками. Они занимались исследованиями: растили чудовищ, на которых потом будущие воины отрабатывали свое мастерство. Такие школы были у многих ловцов нечисти, и хоть магическое сообщество не одобряло это, ссориться с инквизиторами не хотелось никому.

Так что первые годы своей жизни Хорана провела в кластерном мире, который называли Эден. Ее отец возглавлял дрессировщиков чудовищ, мать ему помогала. Это была безопасная жизнь по сравнению с тем, чем занимались другие инквизиторы. Однако им не повезло: однажды чудовища вырвались из клеток. Их оказалось так много, что инквизиторы, которых чуть ли не с младенчества учили сражаться, ничего не смогли сделать. Почти все они погибли тогда, но маленькая Хорана сумела остаться в живых.

– Она росла под опекой родственников из ордена Белой Лилии, – пояснил Наристар. – Но по сути – одна. Инквизиторы не отличаются эмоциональностью. Им важно было, чтобы она была сыта, защищена и обучена драться, так что детства у нее не было. Возможно, она хочет вернуть отца, чтобы обратить время вспять.

– Но почему только отца? – засомневался Амиар. – Чем ее мать не устраивала?

– Так иногда бывает, – возразила Света. – Ребенок любит одного из родителей больше. Я согласна с Наристаром, отец – действительно вариант.

– Ты всегда согласна с Наристаром, – фыркнул Катиджан. – Что нам с того? Весь орден Белой Лилии уничтожен, вряд ли кто-то помнит ее родителей. А того кластера давно уже нет.

Монстров Эдена так и не одолели. Инквизиторы просто запечатали кластерный мир, превратив его в одну огромную клетку. Никто не сказал бы наверняка, что происходило там все эти годы.

Это могло остановить кого угодно, но не Унику:

– Нужно отправиться туда!

На этот раз даже Рин был удивлен ее энтузиазмом:

– Зачем?

– Насколько я поняла, нигде не сказано, что именно там произошло. – Она перевела взгляд на Наристара, и тот кивнул. – Вот! Вам это не кажется странным: просто чудовища вырвались из клеток, а в итоге – такой погром? То есть, это страшно, да… Но в мире, где воспитывают чудовищ, должны готовиться к их побегу. Я такие школы видела, знаю, как они работают. Инквизиторы не дураки, и силы им не занимать. А их там все равно раздавили! Думаю, они указали в отчете не все.

Амиар прекрасно понимал, к чему она клонит. Между охотниками за нечистью и нелюдями много столетий существовал договор: для тренировок могли использоваться только определенные чудовища, неразумные и не находящиеся на грани вымирания. Однако в Эден могли притащить кого-то гораздо более сильного, и именно он устроил погром. Чтобы скрыть свой позор и нарушение закона, инквизиторы навсегда запечатали кластерный мир и подделали документы.

– Это важная часть жизни Хораны, – признал Амиар. – Даже если она не по отцу тоскует, Эден все равно повлиял на нее. Никто ведь не знает, почему она обладает такой грандиозной силой. Возможно, дело как раз в том несчастном случае.

– И узнав побольше о ней, мы сможем вычислить ее слабости, – подхватила Дана. – Это важно! Мы ведь еще не знаем, получится ли у нас выполнить ее желание и перетянуть ее на свою сторону. Так что слабости – это хорошо.

– Вы сейчас одну губу на двоих раскатали или две по отдельности? – с невинным видом осведомился Катиджан. – Напоминаю: Эден закрыт. Все, труба, просьба не заходить за ленточку!

– Это как раз не проблема, – заметил Наристар. – Я смогу открыть туда портал, без проблем, и никто даже не заметит наш приход.

– Кроме чудовищ, у которых там клуб по интересам, – сухо напомнил Катиджан. – На кой фиг нам туда соваться? Сколько с тех пор лет прошло, двадцать? Там нет никого и ничего полезного!

– Но есть сам Эден, и это уже много, – заявила Уника.

– С какой стороны это много?

– Оказавшись там, я смогу заглянуть в прошлое, – пояснила ведьма. – Но на расстоянии это не получится. Место очень важно! Зато если я нахожусь там, уже не принципиально, когда произошло нужное событие – хоть двадцать, хоть сто лет назад. Мы узнаем, что случилось в Эдене на самом деле, что случилось с Хораной!

Амиар знал, что у нее, ведьмы-одиночки без шабаша, такой силы нет, но и удивлен не был. Уника уже сотворила сложное заклинание с помощью Даны. А сейчас ей и напрягаться не нужно: на ее стороне маг из клана Интегри, повелителей времени.

Представители высших ветвей клана могли заглянуть в прошлое безо всякой ведьмы. Рин был на такое не способен – без нее. Получается, они с Уникой идеально дополняли друг друга.

Но это не означало, что такая миссия будет простой. Кластерные миры просто так не запечатывают, это крайняя мера, верный знак смертельной опасности.

– Давайте все-таки начнем с других вариантов, – предложил Амиар. – А Эден и печальную историю ее отца, которого она почему-то любила больше матери, оставим как план Б.

– Другого варианта, а не других вариантов, – поправил Наристар. – Их всего два. Один – отец Ангела, другой – кто-то из ее ордена. Я тут уточнил, почему был распущен орден Белой Лилии.

– И?

– И вам это не понравится.

Орден Белой Лилии был одним из самых могущественных среди демонов, созданных когда-то инквизицией. Они давно утратили связь с церковью, действовали жестко и смело, выполняли даже самые сложные задания. Их сила пылала ярче солнца, поэтому их сторонились нелюди, а другие ордены боялись с ними соперничать.

Но восемь лет назад ордена Белой Лилии не стало. В день общего собрания в кластерном мире Белый сад, принадлежавшем им, Хорана Иллари убила двадцать семь сильнейших воинов из собственного клана. Остальные были вынуждены спасаться бегством, а для инквизиторов это считалось позором. Они навсегда отреклись от своей силы и больше не занимались охотой на нелюдей, такой была цена их выживания. Осталась только Хорана.

– Она одна… убила двадцать семь воинов? – поразилась Света. – Сколько же лет ей тогда было?

– Семнадцать.

– Но это невозможно! – воскликнул Рин. – Откуда у семнадцатилетней сопливки такая сила? Они там все были лучшими инквизиторами, а магистр их ордена вообще мог Великим Кланам приказывать, и они не всегда решались огрызаться. Как такое произошло?!

– Никто не знает, – ответил Наристар. – Те, кому удалось спастись, были слишком напуганы, чтобы рассказать правду. Если какие-то сведения и есть, то они хорошо спрятаны. И даже эту версию узнать было нелегко. Но судя по тому, как к Ангелу относятся другие инквизиторы, доля истины в этом есть.

– Если не вся истина, – хмыкнул Катиджан. – И вы хотите сказать, что она сначала зарубила свой клан, а потом решила вернуть? Типа, упс, пацаны, я погорячилась?

– Не передергивай, не весь клан, – указала Дана. – Только кого-то одного. И мы не знаем, что именно там случилось. Может, она не всех убила. Или убила кого-то не того, случайно. Или ею вообще манипулировали, заставили уничтожить свой орден, и теперь ей важно все исправить.

– Но она хочет вернуть одного человека, а не двадцать семь, – напомнила Уника.

– Я так полагаю, что магистра. Если она была предана своему ордену, то думать будет в первую очередь о большом боссе, вокруг которого все и вертелось.

– Она так любила магистра, что посвятила свою жизнь его воскрешению? – нахмурился Рин. – Ерунда какая-то! Версия с папкой мне нравится больше.

– А проверить надо обе. Хотя выглядят они не слишком достоверно.

– Других нет, – признал Наристар. – Но, возможно, скоро будут.

– То есть?

– До побега у меня было мало времени на сбор данных, да и я не был уверен, что это важно.

Теперь я точно знаю, что нужно искать. Я планирую отправиться в Ланесто.

Света посмотрела на него с недоверием, Рин удивленно присвистнул, Катиджан раздраженно закатил глаза, словно услышал полнейшую глупость. Лишь двое не знали, как реагировать – Уника и Дана. Потому что они о таком мире никогда не слышали.

– Что такое Ланесто? – прошептала Дана на ухо Амиару.

– Главная резиденция клана Арма, – тихо пояснил он. А к Наристару обратился уже громче:

– Это слишком опасно. Тебя арестуют, как только ты появишься там.

– Не арестуют, а поведут на допрос. Это без вариантов. Я не преступник, а куда я хожу и кому помогаю – мое личное дело. Даже допрашивать меня может только первая ветвь семьи.

В чем-то Наристар был прав, роль наследника второй ветви защищала его от открытых обвинений. Но он понимал, что появление Огненного короля многое изменило, и следовало ожидать законов военного времени.

– Это риск, – объявил Катиджан. – Причем для всех нас!

– Но риск необходимый, – парировал Наристар. – Нам это нужно, мы слишком мало знаем об Ангеле. Я попытаюсь выяснить больше, а вы дождитесь меня здесь, и тогда вместе решим, как быть.

О том, что это плохая идея, ему объявили все – с разной степенью вежливости. Амиар не присоединился к ним, но и он понимал, что ожидание – это роскошь, которую они позволить не могут. Их по-прежнему ищут все: Великие Кланы, Хорана, другие наемники. Наристара могут заставить выдать их силой или обманом, и все они будут обречены. Но даже без этого сидеть здесь и ничего не делать, когда остальные рискуют из-за него, было выше сил Амиара.

– Что сейчас находится в Белом саду? – спросил он, заставляя остальных удивленно замолчать. – Раньше этот кластер принадлежал ордену Белой Лилии, так? Но если ордена больше нет, то что там сейчас?

– Пристанище для людей, пострадавших от магии, – ответил Наристар. – Случайных жертв сильных заклинаний, проклятий и так далее. Можно сравнить его с человеческим хосписом: там живут те, кому помочь нельзя, но у кого еще остались годы жизни в запасе. Вообще, кластер перешел Хоране Иллари по наследству, как единственной представительнице ордена. Но зачем одному человеку целый мир? Она сама подарила его убежищу.

– Благородно с ее стороны, – усмехнулся Амиар. – Она не отказалась от этого мира, не продала, она позаботилась о его судьбе. Еще один признак того, что там произошло нечто важное для нее. Думаю, мне и Дане есть смысл отправиться туда и расспросить местных о ней.

– Восемь лет прошло, – указала Света.

– Не самый большой срок, – заметила Дана. – Да и не думаю, что за эти восемь лет перестроили целый мир! Хорану должны помнить как минимум те, кому она передала управление кластером. Нужно ехать! Вы с нами?

– Мне все еще кажется, что нужно изучить Эден, – настаивала Уника. – Но одна я туда не полезу.

Скорее всего, дело было не только в Хоране. Ведьму манила неизвестная магия, возможные эксперименты, которые там проводились. И Рин понимал это – как и опасность, таящуюся в запечатанном мире. Но он видел, что это не каприз, поэтому обреченно вздохнул:

– Я пойду с тобой. Наристар, сможешь нас всех по разным мирам раскидать?

– Смогу, хотя попасть в Белый сад проще, чем в Эден, – кивнул Наристар. – Нет ничего невозможного, это опасный, но хороший план. Мы со Светой попробуем найти что-нибудь новое в Ланесто. Амиар и Дана осмотрят Белый сад, Рин и Уника попытаются разобраться, что произошло в Эдене. Встретиться я предлагаю здесь же, тогда нам легче будет понять, как быть дальше.

– Ни про кого не забыли? – мрачно поинтересовался Катиджан.

– А чтобы про тебя не забывали, участвуй в жизни коллектива, – тоном учительницы начальных классов произнес Рин. – Ты-то что будешь делать?

– С вами пойду.

– В Эден?!

Катиджан и глазом не моргнул:

– В Эден. А что мне еще остается? В Ланесто мне будут не рады, туда никому, кроме Армы, хода нет. В Белом саду все спокойно, да и сил нашего пламенного короля-королевича хватит, чтобы выкрутиться. А вот вы, два хорька, собрались прыгнуть выше головы, жонглируя горящими ананасами. Вы вообще помните, кто вы? Слабенькая ведьма и маг из девятой ветки. Вас в Эдене, конечно, ждут – как главное блюдо.

– Я не знаю, что погубит меня раньше: чудовища или твоя болтовня, – проворчал Рин.

Но возражать он не стал. В целом, Катиджан был прав: без силы мага третьей ветви они могли и не выжить в Эдене. Этим миром двадцать лет правили чудовища, никто не брался угадать, что там творится. И хотя Амиару до сих пор было сложно смириться с мыслью о том, что Катиджан Инанис ему помогает, он понимал, что это сильный союзник.

Их ждали три разных мира, осколки чужого прошлого и призрачный, еле различимый шанс на успех – но первый с тех пор, как Ангел тысячи лезвий стала их врагом.

* * *

Уника раньше бывала в школах для охотников за нечистью. Иногда даже легально: ее приглашали работать консультантом, и она соглашалась, ведь такие друзья ей были нужны. Но чаше она пробиралась в эти кластеры тайком, притворяясь обычным человеком. Одним из немногих преимуществ ее низкого уровня силы было то, что его легко скрыть. Уника добывала секреты о подготовке охотников, которые можно было выгодно продать в магическом мире.

Однако те поездки не могли подготовить ее к тому, что ожидало ее в Эдене, и она знала об этом. Все школы особенные, они лишь отчасти похожи друг на друга. А этот мир – и не школа больше, возможно, он никогда не использовался для простых тренировок. При одной мысли о том, что могло развиться там за эти годы, мурашки шли по коже.

Но настоящего страха не было. Ее ведь сопровождали два мага из Великих Кланов! Кто бы мог подумать, что ее жизнь сделает такой поворот… Никто из старых знакомых и сейчас не поверил бы ей!

Рин был силен, что бы там ни говорили про девятую ветвь. Уника когда-то и сама насмехалась над ним, пока не увидела его в бою. Вот тогда насмешки дружной стаей полетели обратно! Глядя на его потрясающие способности, она боялась даже предположить, на что способна верхушка клана Интегри.

Ну а Катиджан Инанис – это вообще отдельная история. Третья ветвь, старший сын. От магической энергии, окружавшей его, захватывало дух. Это не делало его приятным собеседником, а из-за его колкостей ведьме иногда хотелось свернуть ему шею. Но она ни на секунду не забывала, каким могущественным оружием он способен стать.

Путешествуя с этими двумя, она могла ни о чем не беспокоиться.

Портал, открытый Наристаром Армой, перенес их на другой континент, но оставил во внешнем мире. Попасть в запечатанный кластер через портал было нельзя. Оставался только один путь: найти прореху в защитной пелене, окружавшей его, и шагнуть туда. Просто войти, самым обычным способом.

Но для этого нужно было точно знать, где находится магический мир. И благодаря Наристару они знали.

Первым, что почувствовала Уника, покинув портал, стала жара. Тяжелая, пропитанная солнечным светом, влажная, она окружала со всех сторон, заставляя как можно быстрее искать тень. Вокруг них шумели безлюдные леса, не было ни голосов, ни рева машин. Люди сюда просто так не заходили, и это защищало кластерный мир.

– Это оно? – полюбопытствовал Рин, указывая на гору, раскинувшуюся перед ними.

– Именно, – кивнула Уника.

Гора была массивной настолько, что на ее обход понадобилось бы несколько дней, если не недель. Ее вершина была скошенной, там начиналась новая равнина, еще более отдаленная от цивилизации. Впрочем, их это не интересовало. Завесой, охранявшей Эден, была сама гора, Уника чувствовала силу, пульсировавшую внутри.

Инквизиторы очень постарались, закрывая этот мир. Это лишь подпитывало любопытство Уники.

Она шла первой, стараясь настроиться на энергию барьера. Им нужен был самый тонкий участок границы, грань, которую проще всего пересечь. Уника подозревала, что Катиджан отыскал бы эту часть завесы быстрее, чем она, но ему просто не хотелось утруждаться. Он со скучающим видом шел рядом с ними, будто он тут вообще случайно оказался – шел в магазин за сушками, а очутился в Латинской Америке.

В светлом камне горы было несколько проломов и пещер, но лишь одна подходила им.

Уника рада была наконец уйти с открытого солнца и оказаться в легкой прохладе тени.

– Это здесь, – она указала на стену пещеры. – Здесь можно войти.

– А выйти? – уточнил Рин.

– Выйти тоже, и не только здесь, в нескольких местах. Но не где угодно, и это отличает запечатанный кластер от обычного.

– Давайте уже покончим с этим, – поторопил их Катиджан. – Я сразу сказал, что вы тут теряете время. Осталось только дождаться, пока вы сами убедитесь в этом.

Он первым прошел через стену, не дожидаясь их ответа.

– У всех высших ветвей высокомерие в крови? – мрачно спросила Уника.

– У Катиджана нет крови, по его венам течет жидкий пафос, – фыркнул Рин. – Но пока он нам полезен, лучше от него не отставать.

Ведьма взяла его за руку и, глубоко вздохнув, пересекла границу вместе с ним.

В мире, который встречал их, было что-то потустороннее. Эден напоминал настоящий тропический лес, который они только что видели возле горы, но был намного больше. Исполинские деревья поднимались к самому небу, изгибались причудливыми формами, тянули во все стороны сотни ветвей. Их стволы были укутаны лианами и мхом так плотно, что рассмотреть за зеленью кору было невозможно. У подножья деревьев росли цветы в человеческий рост, пышные кусты с широкими листьями-зонтиками, тянулись ветви с разноцветными плодами и покрытые шипами корни. Ярких пятен вокруг хватало, но правил бал, безусловно, зеленый цвет.

Здесь было не так жарко, как во внешнем мире, и небо оставалось серым, словно затянутым легкими тучами. Но дышать все равно было сложновато, а влажность покрывала листья мириадами крохотных капелек.

– Думаю, искать тут дорогу бесполезно, – заметил Катиджан. – У нас есть какая-то конкретная цель?

– Нет, – ответила Уника. – Никаких планов этого места не сохранилось, я о нем даже не слышала раньше!

– Значит, будем проверять все подряд.

Это был мир растений, не иначе. Сочные изумрудные стебли старались подчинить себе все: камни, песок, поваленные временем стволы. На деревьях росли лианы, на кустах – вьющиеся цветы, на пнях – грибы. Эден был огромен, но не безграничен, и его обитатели искали новые места обитания.

Среди зеленой завесы постоянно что-то двигалось. Иногда Унике удавалось разглядеть крылья бабочек размером с сову, странных темных обезьян и змей, сливающихся с лианами. Но она знала, что не эти существа заставили бежать инквизицию. Истинные хозяева Эдена или не заметили их, или держались в стороне, изучая их. Второй вариант был вероятней: ведьма не могла избавиться от ощущения, что за ней кто-то следит.

Цели у них не было, как она и сказала Катиджану, но это не означало, что они могли двигаться куда угодно. Даже маги из Великих Кланов не рисковали соваться в сердце густых зарослей. Они держались на свободных участках, шли там, где на корнях росла только низкая трава. Рядом с этими деревьями они казались карликами, которым здесь не выжить. Уника особенно остро почувствовала это, когда чуть не наступила на огромного паука, полностью слившегося с зеленью.

Это должно было шокировать ее, а она чувствовала только растущий интерес. Она не представляла, как инквизиторы создали все это. Или двадцать лет назад мир выглядел иначе? Да многие ведьмы убить были готовы, чтобы оказаться на ее месте!

Она старалась держаться поближе к магам, пока ее внимание не привлек блеск в стороне. В мире, где не было солнца, любое сияние становилось особенно заметно. Присмотревшись внимательней, Уника обнаружила, что на одном из крупных древесных камней устроился крокодил.

По крайней мере, это существо было очень похоже на крокодила размером и формой. Единственным отличием оказался цвет: плотная броня оказалась белоснежной, это она искрилась так, будто была сделана из горного хрусталя. Зрелище завораживало, Уника в жизни не видела ничего подобного. Пройти мимо она просто не могла – вдруг это единственный шанс рассмотреть такое животное? Поэтому она оторвалась от магов и осторожно подошла к крокодилу.

Она понимала, что он может быть опасен, но ей казалось, что все под контролем. Не могло же это существо сильно отличаться от крокодилов, живших во внешнем мире! Рептилия наблюдала за ней с холодным безразличием и нападать не собиралась. Уника была уверена, что если крокодил все же двинется, она успеет отбежать и позвать на помощь.

А вышло иначе. Стоило ведьме приблизиться, как белоснежное тело взмыло в воздух. Его хвост не заканчивался там, где должен был, он оказался плотным щупальцем, связывавшим рептилию с огромной черной тушей, скрывавшейся среди зелени. Да и сам крокодил был лишь частью другого существа, крупного и хищного. Тело, зависшее в воздухе, раскрылось, оказавшись гигантской пастью, полной мерцающих белых клыков. Этой пасти было достаточно, чтобы поглотить ведьму целиком.

Существо направило пасть к ней, но добраться не успело. До того, как клыки могли сомкнуться на Унике, монстр был заточен в глыбу льда. Уника почувствовала, как ее осторожно обнимают теплые руки, и все равно вскрикнула. Она только сейчас поняла, что ее трясет от ужаса.

– Тише, тише, – прошептал ей на ухо Рин, обнимая девушку. – Все хорошо, мы с тобой.

Катиджан между тем подошел ближе к чудовищу, разглядывая его за идеально прозрачным льдом.

– Не знаю, как она в постели, но с мозгами у нее не очень, – бросил он через плечо.

– За языком следи! – нахмурился Рин.

– Ты за бабой своей уследить не можешь, а я за языком должен следить, – фыркнул Катиджан, отмахиваясь от круживших вокруг него стрекоз. Насекомые были на удивление маленькими и безобидными, самыми обычными, но как раз это было экзотикой для Эдена.

– Я думала, это просто крокодил, – виновато произнесла Уника.

– А просто крокодилы – они вообще пупсы безобидные, так и хочется погладить!

– Но он же такой красивый был…

– Ага, живой и светится. Странный цвет шкуры тебя не смутил? Или то, что он на дереве сидел? Как часто ты видишь крокодилов, сидящих на дереве?

– Он был на нижнем корне всего лишь… Но ты прав, я вела себя глупо. Извини.

Как она и ожидала, Катиджан, получив признание своей победы, сменил гнев на милость.

– Ладно, живи пока! Кто-нибудь знает, что это за уродец?

Как и многие ведьмы, Уника много лет изучала неизвестных людям существ, но ни с чем подобным не сталкивалась. У чудовища было крупное круглое тело, двигавшееся на шести коротких лапах. Похоже, бегать оно не умело, поэтому охотилось иначе: приманивало их своей измененной пастью, а потом нападало, используя гибкое длинное щупальце.

Оно не относилось ни к одному из известных Унике видов. Да и маги были в замешательстве, а значит, перед ними оказался какой-то мутант. И Унике хотелось бы знать, появился он из-за печати на этом мире или его оставили тут бежавшие инквизиторы. Если этого выродка создали они, понятно, какую тайну они хотели сохранить!

– Дети, какой главный урок мы из всего этого извлекли? – спросил Катиджан.

– Ты можешь не выпендриваться? – огрызнулся Рин.

– Не нужно соваться к крокодилам? – предположила Уника.

– Не совсем, хотя и это важно. Есть где-то глубоко в океане рыбка, которая похожа на мою бабку по отцовской линии. Рыбка эта живет на глубине и приманивает свою жертву с помощью этакого природного фонарика, что растет у нее на лбу. Когда другие рыбехи, поменьше и понаивней, подплывают к фонарику, рыбка их жрет. Улавливаете связь?

– Вот это был не фонарик, – Рин кивнул на крокодила.