Текст книги "Минская мистика"

Глава 4. Время дива дивного

«При не единожды доказанной способности видеть будущее, дивы все равно не могут быть признаны надежным источником информации. Самолюбование в их случае преобладает над стремлением к достоверности».

«Пифия и иные предсказатели», учебное пособие для дополнительных занятий.

Пробуждение было не из приятных. Он лежал не на кровати, а на грубых, покрытых шелушащимися слоями краски досках пола. Правая рука болела. Тело, несмотря на ночной отдых, было переполнено усталостью. Получается, он не просто спал, это снова случилось… Теперь, после стольких дней неплохого контроля, когда он почти поверил, что самое страшное уже позади.

Это злило Пилигрима, ему вообще не хотелось возвращаться в реальность, где творится такой бардак. Но он знал, что само по себе ничего не наладится, придется справляться.

Он осторожно приподнялся, прислушиваясь к себе. Судя по боли в теле, перевоплощение все-таки произошло, однако погром он не устроил, мебель осталась на месте. В соседних квартирах тоже тихо, люди спят, никто ничего не услышал.

Досталось только ему: Пилигрим увидел кровь на полу, тянувшуюся чередой мелких алых пятен от подоконника к нему. Соль на подоконнике тоже впитала немало красного, она была рассыпана, но полностью не сметена. На ребре собственной ладони Пилигрим обнаружил рану с обожженными краями.

Что ж, нравится, не нравится, а дело ясное… Уснул слишком крепко, и оно опять вылезло. Перевоплотилось, попыталось сбежать, наткнулось на соляной блок и залезло обратно. Ничего плохого не случилось – пока. Но это больше похоже на удачу, чем на его достижение. Его-то отбросило на внушительный такой шаг назад.

Слишком много в одни сутки уместилось. Он дрался с упырями кладника, потом использовал магию, а в квартире хихитуна чуть не сорвался. Он удержал себя в руках, но Рада видела слишком много, уже за это ему было стыдно.

Тот прокол сам по себе был серьезной причиной для настороженности, а теперь случилось вот что… И суд все ближе. И непонятно, что с этим делать.

Чувствуя нарастающую тревогу, в груди снова зашевелилось оно – уже привычной горячей тяжестью. Пилигриму пришлось сосредоточиться на собственном дыхании, чтобы привести в порядок пульс и успокоиться. Да, он облажался, но ничего еще не закончилось. Он столько дней держал себя в руках! Это все задание виновато, закончится оно – и вернется контроль.

Пилигрим прекрасно понимал, сколько недостатков у такой версии, однако пока предпочел в нее поверить, чтобы не сойти с ума. Он знал, что сегодня больше не заснет, да и до рассвета оставалось не так уж много. Он поднялся и кое-как добрел до ванной, где предусмотрительно хранилась аптечка. Он промыл рану и смазал травяной мазью, переданной из дома. Использовать исцеляющую магию Пилигрим пока не решался, он не представлял, лучше от этого станет или хуже.

У всего можно найти преимущества, даже у вынужденного раннего пробуждения. Ему все равно нужно было сегодня попасть в центральное отделение. Будет лучше, если он сделает это сейчас – до того, как там соберутся остальные.

Он замечал, как они смотрят на него. Все ведь уже слышали про служебное расследование – и про то, что он сделал. Открыто его не обвиняли, но никто не запретил бы им бросать на него многозначительные взгляды и шептаться у него за спиной. Такая болтовня не могла ему навредить, однако все равно непередаваемо раздражала.

Так что Пилигрим, не задерживаясь, оделся и вышел в освежающую прохладу летнего утра. Здесь было легче. Мир оставался прежним, величественным и сонным, будто снисходительно напоминающим, что каждому тут найдется место. Пилигрим направился не к ближайшей станции метро, а к следующей за ней, чтобы застать пробуждение в небе первых лучей солнца. Это было его личной медитацией, которая всегда помогала. Так что до отделения он доехал уже в неплохом настроении.

Как он и ожидал, здесь было пусто. Дежурные на входе окинули Пилигрима мрачными взглядами, но они под конец смены на всех так смотрели. Вряд ли они знали, кто он такой и в чем его обвиняют.

В распоряжении градстражи было несколько баз данных – и на людей, и на нечисть. Наименее важными можно было пользоваться с собственных устройств. Однако те, что посерьезней, были доступны только с компьютеров отделения, при использовании личного кода – такие запросы всегда фиксировались. Так что если кому-то приходило в голову применить ресурсы градстражи, чтобы проследить за бывшей, карьера его завершалась быстро и печально.

Но Пилигрим ничего не опасался, у него были все основания для вопросов. Рада, если придется, подтвердит, есть у толмачей такие полномочия.

Слова Какатика подтвердились довольно быстро, однако Пилигрим ожидал, что так будет. Хихитун настолько испугался, что под конец готов был чуть ли не в курицу обратиться да яйца откладывать. Этим Пилигрим не гордился, он не хотел пугать его так сильно. Но результат ведь был получен, хихитун рассказал все, что знал.

Ито Канзабуро действительно вызвал к дому такси, уехал один, направился к собственному временному жилищу. Тут как раз ничего необычного.

Любопытнее было его столкновение с дивом. Точнее, на мутном видео с камер наблюдения это выглядело как столкновение с незнакомцем. К Канзабуро, уже направлявшемуся к такси, подскочил какой-то пижон с длинными волосами. Сначала что-то требовал, они поссорились, потом незнакомец попытался потащить теннина за собой, но вмешались прохожие, и перепуганный Канзабуро уехал.

Это, кстати, было любопытно. Когда возникла необходимость, он без труда направился в логово кладника, хотя под землей теннинам всегда было неуютно, и пошел договариваться с хихитуном. Почему же он тогда шарахнулся от дива? Потому что испугался – или потому что диву нечего было ему предложить? А зачем тогда див вообще высунулся? Он посильнее кладника, его можно испугаться и просто так… Черт знает что творится.

Пилигрим попытался отследить, куда направился див, с помощью камер наблюдения. Но ничего толкового из этого не вышло: тот свернул к оперному театру и двинулся дальше, к парку возле реки Свислочь. Там камер не было, а просматривать записи по периметру зеленой зоны слишком долго. Пилигрим решил пойти другим путем: сделал фото дива со стопкадра и запустил программу распознавания лиц.

Он надеялся, что со всем этим удастся разобраться до того, как в отделении станет людно, да не сложилось. Сначала он почувствовал чужое присутствие в коридоре, а потом услышал за своей спиной удивленный голос:

– Якунин? А ты что здесь делаешь?

За окном уже рассвело, но летом рассветы ранние, до начала рабочего дня оставался еще час, а Усачев все равно явился. Теперь он стоял на пороге и рассматривал подчиненного так, будто не видел уже сто лет и больше не надеялся встретить.

– Нужно было кое-что уточнить, – отозвался Пилигрим.

– По делу?

– Естественно.

– Ну, раз по делу явился, не будем упускать такую возможность. Зайди-ка ко мне.

Хотелось отказаться – а отказывать начальству нельзя. Пилигрим лишь пониже натянул рукав на правой руке, чтобы скрыть бинты.

Он последовал за начальником в небольшой светлый кабинет. Усачев устроился за столом, Пилигрим замер напротив него.

– Да не изображай ты солдата перед расстрелом, – поморщился Усачев. – Садись уже, маячишь тут… Как ты?

Это был любопытный вопрос. Не самый уместный сейчас. По идее Усачев должен был интересоваться в первую очередь заданием… Но одно ведь связано с другим.

– Я в порядке, – привычно ответил Пилигрим.

– Ты по-прежнему в состоянии вести это дело?

– Вы сами его мне поручили.

– Когда я поручал его тебе, я думал, что оно будет несколько другим, – признал Усачев. – Если честно, я пошел на это просто из симпатии к семье… Я их давно знаю, Раду так и вовсе с раннего детства. Она увлекающаяся натура с буйной фантазией.

– И вы решили, что она все придумала?

– Нет, не все придумала, просто неверно истолковала события. Я отправлял тебя не столько искать этого теннина, сколько присматривать за ней. Ты должен был убедиться, что она в безопасности, пока он не вернется. Я ведь был уверен, что он вернется!

Это не шокировало Пилигрима, он ожидал чего-то подобного. Когда началось разбирательство, Усачев сам его отстранил, решил не рисковать, а тут вдруг неожиданно привлек к делу. Причина могла быть только одна: легкое задание, не угрожающее ни Пилигриму, ни окружающим. Градстражу это не слишком понравилось, но он тогда готов был на потолок лезть от скуки, потому и согласился.

– Я читал твой вчерашний отчет, – продолжил Усачев. – У вас там действительно намечается нечто серьезное, девочка не ошиблась. Смотри… я могу заменить тебя, и это никак не повлияет на твою карьеру, никакого занесения в личное дело. Это моя вина больше, чем твоя.

– Спасибо за предложение, но нет.

– Речь ведь не только о тебе.

– Я понимаю, – кивнул Пилигрим. – Речь еще и о Раде. Дмитрий Максимович, если я говорю, что справлюсь, так и будет.

Он не мог отступить сейчас. Не только из-за честолюбия, хотя и оно сыграло свою роль. Пилигриму нужно было испытать себя, пройти этот путь до конца. Сегодняшняя ночь показала, что у него далеко не все под контролем. Если он не сможет удержаться на нужной стороне реальности, то… Сам виноват. Он сам накликал на себя беду, сам и защитит от себя человечество.

Но до этого последнего шага было еще далеко, он предпочел работать дальше.

Усачев не спешил его отпускать. Он смотрел на собеседника долго, изучающе, будто надеялся и душу увидеть. Пилигрим терпеливо ждал.

– Я ведь не зря упомянул про эту семью, – заметил Усачев. – Девочка мне и правда дорога. Не как родная дочь, но близко. Она хорошая, Якунин, и в чем-то еще ребенок. Самой Раде наверняка кажется, что она готова ко всему. Но что она видела до этого? Она была старательной ученицей в школе и в университете. Знание теории обмануло ее, внушило веру, что мир такой, каким его описывают в учебниках.

– При всем уважении, Дмитрий Максимович, мне кажется, вы ее недооцениваете, – не выдержал Пилигрим. – Именно она первой заметила неладное там, где все упустили. Так кто из нас тогда наивен?

– Рад видеть, что вы сработались. И все равно будь осторожен. За то, что ты сделал, многих сразу выставляют вон из градстражи, а кого-то и за решетку отправляют. Уже это разбирательство стало уступкой тебе. Там будет учитываться все, включая это задание и рекомендацию, которую даст тебе Рада.

– Я так и понял. У нас с ней скоро встреча.

– Можешь идти. Вечером жду отчет.

Пилигрим понятия не имел, что подумал о нем начальник, да и не надеялся угадать. Кто их поймет, этих цмоков? Не отстранил – и на том спасибо.

Пока он был в кабинете Усачева, программа распознавания лиц закончила работу. Фотография, сделанная с помощью видео, была нечеткой, однако указание точного вида нечисти помогло. Теперь с портрета на экране на Пилигрима смотрел молодой мужчина с длинными вьющимися волосами, черными усами и острой бородкой. Лицо как будто нездешнее, хотя сложно было вот так уверенно назвать его иностранцем. Взгляд уверенный до наглости, но у всех дивов такой, тут ничего нового.

Пилигрим пустил файлы в печать и набрал номер Рады.

Расстались они вчера не слишком хорошо. Пилигрим остался ждать, когда за хихитуном приедет наряд градстражи, Рада же отправилась домой, для одного дня ей событий хватило. Она не стала ни в чем обвинять своего спутника, но и в глаза ему не смотрела, попрощалась как-то быстро и скомкано.

Она увидела слишком много, куда больше, чем Пилигрим надеялся ей показать. При своей молодости, дурой она не была и прекрасно знала, что не все его способности могли принадлежать ведьмару. Хорошо еще, что объяснений не потребовала, потому что ему пришлось бы промолчать, и это лишь усилило бы напряженность.

Поэтому теперь Пилигрим опасался, что она будет общаться с ним сухо, а то и вовсе откажется от сотрудничества. Однако Рада ответила сразу, и голос ее звучал вполне бодро. Это не означало, что она все забыла, Пилигрим понятия не имел, какие выводы она для себя сделала. Но она оказалась достаточно умна, чтобы не позволять этому мешать расследованию.

– А вот и ты! – объявила она. – Поздновато встаешь!

– В четыре утра.

– Э… Серьезно?

– Серьезней некуда, – вздохнул Пилигрим, разглядывая повязку на руке. – Но сейчас не о том. Информация от хихитуна подтвердилась.

– Когда ты произносишь это таким суровым тоном, становится еще смешнее…

– И тем не менее, давай сосредоточимся на фактах. Див там действительно был, и вряд ли он оказался возле дома Голубковой случайно, потому что живет он в другой части города. Его зовут Анастас Медеу.

– Грек, что ли? – удивилась Рада.

– По паспорту местный, а уж откуда родом семья – понятия не имею, разбираться надо, а нам до лампочки. Нам важнее его адрес, этот див живет в коттеджном поселке неподалеку от Национальной библиотеки. Была там когда-нибудь?

– Не была, но примерно знаю, что за он.

– Вот предлагаю поехать и посмотреть.

– Так сразу поехать? А вдруг его дома нет? Может, позвоним сначала?

– Это же див, а сейчас восемь утра, – напомнил Пилигрим. – Они ночные, этот Медеу наверняка только что завалился спать. Если начнем звонить, можем спугнуть.

Спугнуть они его могли лишь в одном случае: если див действительно был причастен к исчезновению теннина. Однако такой вариант Пилигрим считал вполне возможным. Во-первых, только у появления дива в этой истории пока не было никакого объяснения. А во-вторых, там дело сразу в ссору перешло.

Рада тоже поняла это:

– Ладно, будем отлавливать дива! Я у мамы сегодня машину возьму, где тебя подобрать?

– У тебя что, и права есть?..

– Сколько мне, по-твоему, лет? – возмутилась Рада. – Еще один такой намек – и будешь кататься на автобусах, умник!

Но кататься на автобусах Пилигриму не хотелось, так что намеки он предпочел придержать при себе. Он и сам не прочь был бы сесть за руль, но на время служебного разбирательства ему это запретили – как и многое, многое другое.

Он ни о чем по-настоящему не жалел, потому что Рада водила на удивление неплохо, уверенно, иногда даже нагло. Заметив его реакцию, она лишь усмехнулась:

– Что, не ожидал? Папа научил меня водить, когда мне было четырнадцать. Так что опыт у меня – ого-го!

– Ты сейчас рассказываешь градстражу об опыте, которого у тебя по закону быть не должно.

– Ну и что? Я бы предпочла поговорить не об этом, а о том, почему против градстража ведется расследование. Но он же не скажет!

– Не скажет, – подтвердил Пилигрим. – Поэтому сосредоточимся на том расследовании, которое ведем мы.

Если Усачев и правда был так близок с семьей толмачей, Рада могла бы расспросить его о расследовании. Теперь он бы не отказал… Значит, она не спросила, не стала действовать за спиной Пилигрима. Это внушало уважение.

Они проехали по широкому центральному проспекту, особенно загруженному в утренний час. Из-за пробок дорога отняла чуть больше времени, чем следовало бы, но это давало Пилигриму возможность обдумать свои дальнейшие действия, а заодно и рассмотреть город, который по-прежнему казался ему чужим, почти враждебным.

До Национальной библиотеки они не доехали, свернули направо чуть раньше, и все равно Пилигрим сумел разглядеть в утренней дымке ее массивный стеклянный купол.

– Тут энергия сложная в этом районе, – нахмурился он. – Не такая, как на Немиге, но все равно на удивление мутная.

– Ага, – с готовностью подтвердила Рада. – Так ведь и место с историей. Я сама этого не помню, а моя мама тогда уже работала, она мне рассказывала. На том месте, где сейчас библиотека, парки и жилой квартал, раньше была деревенька и заброшенный яблоневый сад. Ну, то есть, не полноценная деревня, а просто скопление стареньких деревянных домиков. В деревне и саду жила нечисть, разного вида – те, кто при застройке города удрал из старых кварталов. Вот и получилось, что за счет своей энергии они повлияли на энергию этого места. Тут даже болотники водились, прикинь?

– Для меня это не такая уж редкость. И что с ними стало?

– Выгнали их. Довольно быстро стало понятно, что эта земля слишком ценная, чтобы ее оставить под деревьями и руинами. Придумали там строить сначала библиотеку, а рядом с библиотекой эти скворечники не нужны. Людям помогли переехать.

– Люди-то понятно, что согласились. А нечисть? Эти не любят срываться с насиженных мест.

– Существуют разные способы убеждения, – вздохнула Рада. – Для каждого нашелся свой. Нечисть спугнули, строительство началось, а вот смешанная энергия, как видишь, сохранилась до сих пор. Поэтому магические ритуалы здесь не редкость. Ну и нечисть новая вселилась, иначе мы бы сюда не ехали.

Пилигрим сильно сомневался, что Анастас Медеу выбрал это место именно как нечисть. Скорее, он предпочел его как див – потому что дивы всегда любили богатство и пафос. Причем они, в отличие от кладников, им наслаждались. Себя они обожали и умели баловать. Сложно было ожидать, что один из них поселится в какой-нибудь тесной квартирке и займется благотворительностью.

Вот и Анастас не стал нарушать привычный ход вещей. Он арендовал в поселке трехэтажный коттедж, окруженный ухоженным садом. Возле коттеджа был припаркован белый спортивный автомобиль, доказывавший, что Пилигрим в своих догадках не ошибся, див действительно внутри.

Изящная кованная калитка оказалась заперта, но их это не остановило. После вчерашнего Пилигрим собирался колдовать очень осторожно, однако на простейшее заклинание заговора замка у него сил всегда хватило бы. Он открыл калитку, и оба они попали на участок, засаженный отцветающими белыми пионами, белыми розами и белыми кустами чубушника.

Рада обернулась на машину и усмехнулась:

– Похоже, я знаю его любимый цвет! Как думаешь, это фишка дивов?

– Нет у дивов такой фишки, это его личный каприз.

Когда они попали в коттедж, почетное звание белого как любимого цвета лишь подтвердилось. Белым здесь было все: интерьеры, мебель, вазы с цветами. Анастас даже не позволил неведомому дизайнеру внести традиционные цветовые акценты, как будто любой другой оттенок причинял ему боль. Из-за этого Пилигрима не покидало ощущение, что он попал в операционную – или в холодильник, потому что кондиционеры старательно поддерживали в комнатах куда более прохладную температуру, чем снаружи.

В коттедж наверняка заглядывала уборщица, потому что в целом комнаты оказались чистыми, а представить дива с веником и совком было проблематично. Картину портила разве что одежда, разбросанная на полу.

– Ты его чувствуешь? – полюбопытствовала Рада.

– Уже да. Дрыхнет, как я и предполагал.

– Так может, не знаю… Разбудим его как-то? Мы, вообще-то, не имеем права здесь находиться, это не по закону…

– Почему же? Дверь была открыта, и я как градстраж зашел проверить, все ли в порядке.

– Но он же наверняка помнит, что запирал дверь!

– Я бы на твоем месте воздержался от таких уверенных слов, как «наверняка».

Рада, при всем своем знании мира нечисти, по способностям оставалась обычным человеком. Она не чувствовала запах алкоголя, повисший в воздухе. А вот Пилигрим чувствовал все, он не сомневался, что ночь у дива была бурной.

Анастас никак не тянул на того, кто похитил теннина и вынужден был следить за ним. Так ведь есть еще варианты – пусть и не слишком приятные. Он мог похитить теннина и передать кому-то другому. А может, речь идет не о похищении, Канзабуро искать давно уже бессмысленно… Но никаких доказательств нет, так что сдаваться еще рано.

Пилигрим первым направился наверх, не только потому что чувствовал бо́льшую уверенность. Он просто не забывал, что дивы – опасные существа, которые многое умеют. Пока они не разберутся, что представляет собой этот Анастас, Раде лучше оставаться за спиной градстража.

Он легко нашел спальню, в которую завалился див, открыл дверь – и замер на пороге. Кое-чего Пилигрим все-таки не ожидал: Анастас спал не в человеческом, а в своем истинном обличье. Вроде как – почему нет, если он один в собственном доме? И все же это казалось наивным и даже опасным, когда рядом так много соседей-людей.

Но Анастаса это не смущало. Он развалился на кровати, созданной, казалось, для целого эскадрона гусар. Теперь же она была занята существом, которое объединило в себе звериные и человеческие черты. Ниже пояса туловище и ноги были типично козлиными, массивными, покрытыми густой шерстью. Верхняя половина была по большей части человеческой, но с поросшими шерстью руками, когтями на пальцах и длинными изогнутыми рогами на голове.

Впрочем, самой жуткой частью дива было даже не это, а его живот. То, что на первый взгляд представлялось причудливыми складками, при ближайшем рассмотрении оказывалось массивным демоническим лицом – с плоским носом и мясистыми губами. Сейчас оно спало, как и сам див. Однако Пилигрим уже не сомневался, что при пробуждении оно будет таким же настоящим, как лицо на голове.

Див был крупнее градстража – не критично, но заметно. Драка с ним могла оказаться не лучшим решением, и Пилигрим не спешил с ней, однако и что делать дальше – не знал. Пока он пытался найти сценарий, при котором никого потом не придется хоронить, время ожидания вдруг закончилось.

Див тоже почувствовал, что рядом посторонние. Он открыл глаза – пока только на голове, но и этого было достаточно. Анастас не собирался выспрашивать, кто они такие и что им тут понадобилось. Свое возмущение он выражал иначе: он сорвался с кровати и первым атаковал Пилигрима.

Теперь градстражу только и оставалось, что защищаться. Див оказался сильным, его удар был похож на столкновение с паровым катком. Пилигрим и сам на силу не жаловался, но такого противника у него давно уже не было. Говорить он пока не мог – не успевал просто, ему сейчас нужно было сосредоточиться на дыхании.

Анастас и вовсе не сдерживался. Он выл и рычал, он бросался на неожиданного соперника со всей яростью своего древнего народа. Похоже, он не до конца протрезвел, но это сейчас не было преимуществом. Скорее, проблемой: его замутненный мозг только на драку и был способен.

В какой-то момент он попытался ударить когтями по шее противника. Вот это уже могло закончиться очень плохо, Пилигриму пришлось использовать заговоренный нож. Острое лезвие отсекло когти, не повредив пальцы, но див все равно замедлился.

В этот миг Пилигрим всерьез подумывал о том, чтобы перевоплотиться. Опасно? Очень опасно, особенно после этой ночи. Но не так опасно, как лишиться головы! И Рада увидит лишнего… Зато он спасет ее. Оно того стоит.

Он был готов к финальному шагу, когда на него и на дива вдруг выплеснулся поток холодной воды, да еще и дополненной мелкими кубиками льда.

Это было настолько неожиданно, что и Пилигрим, и Анастас просто застыли. Они одновременно повернулись в ту сторону, с которой пролился поток воды, и обнаружили невозмутимо наблюдающую за ними Раду. В руках она держала теперь уже пустое ведерко для охлаждения шампанского. Конечно же, белое. У Пилигрима мелькнула нелепая в этой ситуации мысль: а удалось ли диву найти еще и белую бутылку шампанского, чтобы не портить общий образ?

– Наигрались, мальчики? – поинтересовалась Рада. – Мы можем поговорить? А потом, если будет настроение, вы продолжите кувыркаться на ковре.

– Звучит пошлее, чем тебе кажется, – проворчал Пилигрим.

– Выглядит со стороны тоже не очень.

– Вы кто вообще такие?! – опомнился Анастас. – Что вы делаете в моем доме? Обоих сожру!

– Очень не советую, – Пилигрим выудил из кармана нужное удостоверение и раскрыл перед дивом. – Градстража.

– Чего?.. Что тут делает градстража?

– Дерется, очевидно. Ты бы перевоплотился в человека, что ли.

– Не буду, – насупился див. – Я вообще голый останусь.

– Так оденься!

– Не хочу, я у себя дома! Вы вломились!

– Дверь была открыта, – невозмутимо заявил Пилигрим. Рада, если и не была согласна с его решением, опровергать не стала. – Мы зашли проверить, а следующий ход был за тобой.

Как он и предполагал, див не помнил, закрыл дверь или нет, и не стал цепляться к этому. Он спросил о другом:

– Чтобы увидеть открытую дверь, вы должны были оказаться возле моего дома, а случайно сюда не попадает никто. Что вы тут делали?

– Тебя искали. Вот и замкнулся круг.

– Зачем я вам?

– Мы хотели обсудить ваше недавнее столкновение с теннином по имени Ито Канзабуро, – пояснила Рада.

А вот теперь Анастас по-настоящему напрягся. Актер из него был отвратительный, он не умел ни скрывать эмоции, ни подавлять их. Но им это сейчас было даже на руку.

Див тяжело вздохнул, сделал несколько шагов назад и уселся на кровать. Он и сам понимал, что уже выдал себя и теперь придется говорить.

– Мы с ним не дрались, – указал он. – Я пришел, чтобы поговорить. Но он говорить не захотел, и я вспылил.

– Почему?

– Потому что вспыльчивый.

– Дурака не изображай, – посоветовал Пилигрим.

Он садиться как раз не спешил, и не только потому, что в спальне не было подходящей для этого мебели. Стул он мог бы принести и из соседней комнаты, но тогда ему пришлось бы смотреть на дива снизу вверх, а такое он не любил.

Рада же ловко, как кошка, устроилась на широком подоконнике. Свет сейчас шел у нее из-за спины, и она казалась силуэтом, очерченным солнцем.

– Давайте начнем с начала, – предложила Рада. – Почему вы хотели поговорить с Канзабуро-саном? Вас послал Марьян Охримовский?

– Понятия не имею, кто это.

– Тогда как вы познакомились с Канзабуро-саном?

– Мы не были знакомы, в тот день я увидел его первый и последний раз в жизни.

– Ну и чего ты к нему привязался? – поразился Пилигрим. – Я смотрел видеозапись с этой вашей стычкой, так что не пытайся сейчас втереть мне, что ты выбрал первого встречного.

– Да я и не пытался… Но если я скажу вам, зачем искал его, вы все равно не поверите.

– А ты испытай нас.

Анастас еще медлил, но недолго. Он посмотрел сначала на Раду, но зажмурился от солнца, бьющего у нее из-за спины. Тогда он перевел взгляд на Пилигрима, словно на глаз пытаясь оценить, хватит ли у градстража мозгов понять произошедшее.

Судя по его мрачному виду, на многое он не надеялся, но все равно заговорил.

– У меня было видение… Предсказание будущего. И тот японец стал его частью. Поэтому я его и искал!

Пилигрим раздраженно покачал головой. Он знал о дивах достаточно, чтобы сразу усомниться в ценности таких предсказаний. Да, они вроде как умели заглядывать в будущее, но это было далеко не главной их способностью. Скорее, вторичной, развитой не у всех.

При этом дивы любили внимание, а Анастас, судя по его дому, вдвойне. Он вполне мог придумать то, что показалось ему предсказанием будущего, а потом так искренне поверить в свою же фантазию, что он ни на миг не усомнился бы во вмешательстве высших сил.

Вот только сам он это признавать отказывался, он настаивал:

– Я знаю, что он был как-то связан с моим видением! Как я, по-вашему, нашел его? Я был там, куда привел меня глас пророчества!

– Или ты выбрал первого встречного, который относительно неплохо подходил под твою придумку, – отметил Пилигрим. – Почувствовал в нем нечисть и решил докопаться.

– Я миру помогал!

– Мир-то тут при чем? – изумилась Рада.

– Мир в опасности!

– Он всегда в опасности, такова уж его доля, – рассудил Пилигрим. – Ладно, что именно ты видел?

– Я видел этого азиата, застрявшего в пустоте. Он был там не случайно и не добровольно, его туда привели… Не знаю, кто. Но помню, что там дул очень сильный ветер. Это было еще не все, что я видел, но все, что связано с ним. Я пытался отвести его в сторону для нормального разговора. Я его предупредить хотел! А он – ни в какую. Тогда я и разозлился, понял, что до драки дойти может… Я тогда решил: плевать на него! Но раз вы здесь, значит, с ним что-то случилось. Я был прав?

– Если тебе кажется, что это единственный логический вывод, то зря. Ты вполне мог похитить его, чтобы подтвердить свое пророчество.

– Зачем мне это?

– Хайп, – коротко заключил Пилигрим.

– Еще чего не хватало! – оскорбился Анастас. – Я популярен, вы мои соцсети видели? У меня десятки тысяч подписчиков!

– Вообще никакой связи с нынешними событиями.

Рада соскользнула с подоконника и подошла к своему спутнику. Перехватив его за руку, она мягко увлекла Пилигрима в коридор.

– Мы сейчас вернемся, – предупредила она дива. – Нам нужно кое-что обсудить.

– Надеюсь, извинения передо мной!

Пилигриму тоже было любопытно, что именно ей вдруг захотелось обсудить. Все же с ним ясно: типичный див с раздутым эго, чокнутый любитель белого… Ложный след в поиске теннина, по которому пришлось пройти, потому что других не осталось. Теперь вот и этот оборвался, что делать дальше – вообще непонятно.

Но если Пилигрим уже поставил на диве крест, то Рада с выводами не спешила:

– Слушай, по-разному ведь бывает.

– Насколько я помню, у дивов по шкале Шахха три из пятнадцати, – сухо произнес Пилигрим.

Он и сам был удивлен тому, что вообще припомнил это. С теорией магии у него были не лучшие отношения. Но шкалу Шахха, оценивающую способность к предвидению будущего, он каким-то непостижимым образом сохранил в памяти.

Рада, естественно, тоже разбиралась в этом – и получше, чем он.

– Ну и что? Ты прекрасно знаешь, что у шкалы Шахха есть один грандиозный косяк: она оценивает средние способности вида в целом. А у дивов это распределение очень неравное… Один может быть реальным пророком, другой – психом с гиперактивной фантазией. У десяти будет ноль по шкале, у одного – пятнадцать, а по итогу средний балл штормит.

– Ты его видела? – Пилигрим указал на закрытую дверь в спальню. – Он не тянет на пятнадцать!

– Это так не определяется. Поэтому давай еще раз обсудим его пророчество, может, и выясним что путное.

Пилигрим лишь плечами пожал. Он не видел в таком решении смысла, но не мог предложить ничего лучше. Не начинать же новую драку – это им точно не поможет.

Они вернулись в спальню и обнаружили, что Анастас все так же сидит на кровати, но уже с низко опущенной головой. Из-за этого разглядеть его лицо было невозможно, и казалось, что он вообще заснул. Впрочем, Пилигрим не исключал и такой вариант – уже очевидно, что див не пришел в себя после вчерашнего.

– Эй! – позвала Рада. – Мы вернулись. Можем поговорить о пророчестве!

Он не отреагировал, значит, действительно спал. Пилигрим собирался разбудить его, он не позволил бы своей спутнице дотрагиваться до дива. Однако даже это не понадобилось: Анастас неожиданно вздрогнул так, будто по его телу прошел заряд электричества.

Пилигрим инстинктивно стал между ним и Радой, хотя ничего страшного пока не происходило. Див не напал, он даже не поднялся на ноги, но открылись его глаза – те, что на животе, огромные и круглые. Следом за ними открылась и пасть, зазвучал голос, низкий и гулкий, совсем не похожий на голос Анастаса.