Текст книги "Минская мистика 2. Вечное Пламя"

Верил он не зря: эксперты, закончившие работу на месте поджога, неохотно сообщили, что взять след не получится. Могущественный нелюдь проявил себя быстро, как только он перестал использовать свой дар, он уже ничем не отличался от обычного человека.

И он, в отличие от лесовика, ни в какую ловушку не попадется. Он сейчас бродит по улицам, он не меньшая угроза, чем бомба, которая появляется сама собой в любом месте и взрывается без причины. Так что, как бы Пилигрима ни раздражала идея о прибытии чужаков, спорить он больше не собирался.

Для себя он решил, что просто будет держаться от них подальше, богатыри эти – забота Усачева. Но сложилось иначе.

Выяснилось, что работать приезжие будут не отдельным отрядом. Хотя, пожалуй, следовало этого ожидать: в городе пока происходили в основном мелкие правонарушения, зато много. Целый отряд богатырей был не нужен, а вот отдельные сильные воины – очень даже. При этом Минск они знали плохо, поэтому каждого из них решено было объединить с напарником из местных.

Когда об этом стало известно, Пилигрим затаился. Он просто надеялся, что до него не дойдет очередь. Он тут младший сотрудник, недавно был под следствием – он со всех сторон неблагонадежный! Нельзя ему доверять работу с иноземцем.

Конечно же, ему не повезло. Усачев все-таки вызвал его в свой кабинет, и сразу стало понятно, зачем. Интрига до последнего сохранялась лишь насчет того, кто именно станет его напарником, но это Пилигрим выяснил, как только вошел на территорию начальства.

Богатырь, надо признать, был странный. Вообще, все богатыри похожи друг на друга, к какому бы виду и классу они ни относились. Например, Александр Громов – типичный пример: здоровенный, мускулистый, улыбчивый. Светловолосый и светлоглазый, так уж повелось. С правильными чертами лица, хоть сейчас на портрет! И держится образцовый богатырь так, как надо: стоит, расправив плечи, грудь вперед, и уверенно смотрит в будущее.

Однако напарник Пилигрима на эталон явно не тянул. У стены стоял, чуть ссутулившись и спрятав руки в карманы, парень лет восемнадцати-двадцати. Он был высоким, но худым, потому и сутулился, с уверенностью у него все было в порядке, раз он не вытянулся в струночку перед Усачевым. Лицо тоже оказалось чуть вытянутым, с четко очерченной линией подбородка, тонким, с легкой горбинкой носом и большими темно-карими глазами. Прическа явно не по уставу: волосы до плеч, черные, чуть заметно вьющиеся. Кожа светлая, но не бледная, да и в целом он выглядел как обычный человек, на нелюдя не походил. Впрочем, все богатыри не походят на нелюдей, пока драку не начнут.

Пилигрим постарался уловить его запах – на случай, если это все-таки представитель другого вида нечисти или богатырь, но с примесью иной крови, такое тоже случалось. Однако проверка ни к чему не привела: похоже, курсант намеренно использовал ведьминский отвар, сбивающий его естественный запах, и пахло от него теперь мхом и дубовой корой.

– Петр Якунин, позывной Пилигрим, – представил своего сотрудника Усачев. Потом назвал и иноземца: – Руслан Ахматов, позывной мне не сообщили.

– Нам не назначают до окончания обучения, – пояснил иноземец. – Пока просто именем пользуюсь. Меня устраивает.

– Рад слышать, – без тени радости отозвался цмок. – Пока ситуация не будет признана стабилизировавшейся, вам предстоит работать вместе.

– Это обязательно? – не удержался Пилигрим.

– Якунин, ты не на голосовании сейчас! Вы оба – младшие сотрудники, так вас и объединили. Выяснять причины происходящего – не ваша забота. Вам нужно разбираться с бардаком, пока идет следствие. Этим вы сейчас и займетесь.

– Уже что-то случиться успело? Утром же еще тихо было!

– А ты как хотел, сутки на стуле прохлаждаться? Езжайте в парк Горького, там заподозрен магический кризис. Если подозрение ложное – возвращайтесь. Если нет – приберитесь там. Наши ведьмы докладывают, что серьезного искажения энергии нет, если кто и орудует, то слабый. Вас должно быть достаточно!

Ахматов спорить не стал, хотя и раболепствовать перед начальством он не собирался. Иноземец коротко кивнул, показывая, что со всем согласен, и направился к выходу.

Уже в коридоре, когда они отошли подальше от кабинета Усачева, он сообщил:

– Если тебе от этого легче, мне с тобой работать тоже даром не упало.

– Хоть в чем-то мы на одной волне. Постарайся не путаться под ногами, если там действительно мистика.

– Какой дельный совет… Попытайся его не забыть.

Главным плюсом всей этой истории с напарниками стало то, что градстражам, сопровождавшим иноземцев, временно выдали служебные автомобили. Это Пилигриму даже нравилось, особенно при том, что во время недавнего служебного расследования ему запрещалось садиться за руль.

Когда они отъезжали от главного управления, Руслан молчал. Он просто беззастенчиво пялился на напарника, да еще и усмехался при этом снисходительно. Но провокация была настолько примитивная, что начинать разговор Пилигрим даже не планировал. Хотя для себя он отметил, что Ахматов этот – далеко не типичный богатырь. Вероятнее всего, какой-нибудь редкий подвид. Знать бы еще, какой, потому что у редких подвидов и способности специфические!

Сообразив, что Пилигрим срываться не намерен, Руслан начал разговор сам:

– Я тут порасспрашивал про тебя, сколько успел. Говорят, ты едва тюрьмы избежал.

– Суда, – уточнил Пилигрим. – О тюрьме речь так и не зашла.

– За что судить собирались?

– Предыдущего напарника убил. И съел.

Руслан и глазом не моргнул:

– Почему тогда не судили?

– Пришли к выводу, что он был болтливый и сам заслужил.

– Вот как… Так это из-за тяги к пожиранию людей от тебя псиной несет?

Это был ощутимый, а главное неожиданный удар. Пилигрим так и не понял, каким чудом ему удалось не вывернуть руль и оставить скорость прежней. Нельзя выдавать себя…

Потому что это тоже манипуляция. Никакой запах волка не сохранился, иначе цмок давно учуял бы. Вероятнее всего, кто-то из коллег разболтал Руслану чуть больше, чем следовало бы. Теперь богатырь проверял его, вычислял, с кем имеет дело.

Нельзя попадаться так легко. Особенно в западню иноземца.

– Если ты докопал дотуда, должен был узнать, чем дело кончилось, – только и сказал Пилигрим.

– Очень странно дело кончилось, надо признать. Никогда не слышал, чтобы ритуал обращения в оборотня вот так, сам собой, отменялся.

– Ты и ритуалов таких прежде не встречал. Какая разница, отменилось что-то или нет? Нож остался там, перевоплотиться я не могу.

– Но ведь ритуал дает не только перевоплощение…

– Все остальное тоже не могу, – отрезал Пилигрим. – Действую только в пределах способностей ведьмара.

– Это медленные способности.

– Для этого мне и выдан ты. Пока тебя будут бить, я успею нашептать заклинание.

Руслану хотелось продолжить разговор, это чувствовалось. Он не поддавался эмоциям и не реагировал на подколы Пилигрима. Правду он выпытывал с завидным для богатыря мастерством и хладнокровием.

К счастью, парк Горького располагался недалеко от главного управления. Они добрались туда до того, как Руслан успел придумать очередной каверзный вопрос.

Наводки на возможную мистику градстажа в эти дни получала от обычной милиции. Не все они оказывались верными, люди тоже были на нервах и порой видели магию там, где ее нет. Однако сейчас, похоже, они не ошиблись. Пилигрим подумал об этом, когда они с Русланом миновали высокие колонны главного входа и оказались на широкой площади.

Хаос начинался уже здесь. Люди, которые пришли в парк ради веселья, веселыми больше не выглядели. Одни спешили к выходу, другие бегали по площади и ближайшим аллеям, кричали что-то – встревоженно, но не испуганно. Аттракционы остановились, прогулочный паровозик так и вовсе замер посреди дороги. Воздух был пронизан нарастающей тревогой – для которой не нашлось причин!

Потому что ничего необычного Пилигрим тут не видел. В отличие от предыдущих случаев, нелюди не показали себя, да и магии в воздухе ведьмар не чувствовал.

– Это не заклинание и не артефакт, – быстро определил Пилигрим.

– Да, похоже, кто-то использует естественные способности, – напряженно произнес Руслан. Когда дошло до дела, ухмыляться он сразу перестал.

– Видишь его?

– Какое там! Я даже не понимаю пока, что именно он делает…

Этого сначала не понимали они оба – и оба быстро разобрались.

В парке пропадали дети, в основном малыши до шести лет. Они не исчезали, они просто внезапно убегали от своих матерей. Иногда матери замечали это сразу, иногда, отвлеченные мобильными телефонами, совершенно упускали из виду. Однако даже если мать видела, что ребенок ведет себя странно, она мало что успевала предпринять: другие женщины уже метались по аллеям, мешая друг другу, заглушая голоса.

Сомневаться, что без мистики тут не обошлось, не приходилось. Все малыши бежали вперед, как зачарованные, они не оборачивались, даже если мать исходила криком, будто и не слышали ее. Однако опасность заключалась даже не в этом, во время побега с детьми ничего не происходило.

Нет, угрозой был сам парк. Такие маленькие детки далеко не всегда могли о себе позаботиться, а опасностей вокруг хватало! Речка и заводи, велодорожка, по которой с немыслимой скоростью проносились велосипедисты, все еще работающие аттракционы, машины для приготовления покорна и мангалы с раскаленными углями, даже прогулочные пони, которые совсем недавно были смирными, а теперь метались в диком испуге и били копытами во все стороны.

– Разделяемся! – скомандовал Руслан.

По-хорошему, это следовало произнести Пилигриму, однако сейчас было не лучшее время для выяснения отношений. Поэтому градстраж лишь напряженно кивнул:

– Давай! Найдешь эту тварь – зови.

Знать бы еще, кого они ищут… Среди нечисти многие существа развлекались похищением детей – в глубокой древности. Сейчас это было строжайше запрещено законом. Кто бы ни творил такое, он пошел на явное нарушение, и это снова копировало поступок лесовика в метро. Правда, тут нелюдь был послабее, но иногда это даже к худшему. Пилигрим не чувствовал его энергию, и у паршивца хватило ума не принимать свою истинную форму.

Да и не успевал градстраж толком искать. Да, он двигался быстро, но даже этого едва хватало, чтобы спасать всех малышей от угроз и возвращать рыдающим матерям. Дети, оказавшись рядом с родными, казались растерянными, будто только что проснувшимися. Пилигрим пытался узнать, почему они убежали, но это, конечно же, оказалось бесполезно.

Ему казалось, что он попал в зачарованную петлю. Он вроде как постоянно действовал, однако это ничего не меняло. Он спасал малышей одного за другим, но спокойней не становилось. Одни семьи убегали, другие, не разобравшись, входили в парк, думая, что суета вызвана каким-то праздником. Если там были маленькие дети, жертвами чар мгновенно становились и они.

Пилигрим уже готов был поверить, что ситуация безвыходная, когда рядом вдруг мелькнуло знакомое лицо. Бывают такие люди, на которых посмотришь – и сразу легче становится, как будто в привычном окружении появляется больше смысла. И Рада была как раз из таких людей.

Она выскочила из толпы, перехватила мальчика, запутавшегося в лентах воздушных шариков, освободила и подвела к матери. Лишь после этого она побежала к Пилигриму.

– Ты как, в порядке? – спросила она.

– Я в порядке – мир не в порядке! – развел руками градстраж. – Я не понимаю, что здесь происходит! А ты как все время случайно оказываешься на месте преступления, интересно?

– Случайно я была в метро, – уточнила Рада. – Сюда я прибежала намеренно. Я знаю, что происходит! У нас тут взбесился аука!

Толмачи вроде Рады работали в основном с приезжей нечистью, потому что за ней нужно было внимательно присматривать. Однако и местных нелюдей они знали неплохо, вели учет, оформляли регистрацию. Если нелюдь соблюдал закон, только с толмачами он и имел дело, если наглел – знакомился с градстражей.

В последние дни, когда начались проблемы с нечистью, работы прибавилось и у толмачей. К преступникам они не лезли, а вот менее буйных своих подопечных пытались успокоить, да и в целом были настороже. Рада, например, внимательно следила за новостями и старалась не пропускать ничего подозрительного.

Поэтому, когда она выяснила, что в парке творится нечто странное, она начала очень внимательно изучать фото и видео очевидцев – и увидела знакомое лицо.

– Он в человеческом обличье сейчас, – пояснила Рада. – Но я и человеческое обличье знаю. Зовут Семен Ростиславович Зябликов, аука, при этом – потомственный минчанин, в лесу никогда не жил. Он очень хороший, не представляю, что на него нашло!

– Разберемся. Дай мне пять минут тишины, в которые никто из малявок не поубивается, и я его найду.

Пилигрим, выросший на хуторе, был прекрасно знаком с ауками. Они относились к младшей нечисти леса, куда менее могущественной, чем тот же леший. Обычный аука в истинном обличье представлял собой невысокого человечка, покрытого густой зеленой шерстью. Аука был кругленьким во всем: голова, щеки, тело на коротких ножках, небольшой хвост. В лесах он просто катался, куда захочется, в городах же принимал человеческое обличье и перемещался как все.

Главной способностью ауки, в свое время ставшей основой названия этого вида, стало умение управлять звуком. Лесной нелюдь не только заставлял свой голос звучать где угодно, он мог менять его, выдавая за голос близкого человека.

В целом, ауки не были агрессивными хищниками, питались в основном грибами и ягодами. Людей уводили в чащу в основном в качестве развлечения, без присмотра и вовсе не бросали. Но была в истории пара неприятных страниц, когда ауки пытались отвоевать у человека деревни, уводя местных жителей туда, где люди погибали.

С этим было покончено много лет назад, с тех пор даже лесные ауки особо не наглели. А уж те, кто предпочел переехать в город, и вовсе отказывались от старых привычек.

Так что удивление Рады понятно, вряд ли аука, с которым она работала, прежде проявлял хоть какую-то склонность к насилию. Но теперь поменялось слишком многое, и следовало подготовиться ко всему.

В общей суете Пилигрим даже не брался найти виновника проблемы. Однако теперь, когда Рада подстраховывала его и он точно знал, кого ищет, все стало намного проще. Ведьмар достал из кармана небольшой агатовый шарик, сосредоточился, прошептал заклинание. Камень отозвался теплом и легким пощипыванием – как будто электричество через кожу пропустили. Едва Пилигрим отпустил заговоренный артефакт, как тот покатился вверх по холму – вопреки всем законам физики.

– Как он заманивает детей? – спросил Пилигрим, пока они следовали за камнем. Агат был слишком маленьким, чтобы преодолеть нужное расстояние быстро, и это давало время поговорить.

– Зовет голосами матерей, разве не очевидно? И делает так, что дети слышат только его голос, вот и не отзываются настоящим мамам.

– Да, но ни я, ни кто-либо другой его зов не слышал! Я бы тогда догадался быстрее…

– Ты и не мог услышать, – пояснила Рада. – Ауки очень тонко управляют голосом, не только тональностью, но и частотой, на которой он звучит.

– И что?

– Ты старый.

– Не понял?.. – нахмурился Пилигрим.

Но Рада тут же рассмеялась, и разозлиться на нее так и не получилось.

– Дети слышат намного лучше, чем взрослые, – сказала она. – Младенцы вообще лучше всех. С каждым годом жизни слух немного ухудшается, но это совершенно нормально, нам и не нужно столько звуков!

– Получается, он зовет их на частоте, которую слышат только дети? – сообразил Пилигрим.

– И только маленькие. Случайно такое не устроишь, и… Я не представляю, как Семен Ростиславович мог пойти на подобное! Возможно, я ошиблась, и он тут вообще ни при чем…

Однако Семен Ростиславович оказался очень даже при чем. Заговоренный камень привел их в центральную часть парка, в прогулочную зону, к декоративному мостику, раскинувшемуся над одной из дорожек. В иное время тут наверняка хватало людей, но сейчас на мостике остался лишь мужчина лет шестидесяти. Невысокий, полный – не рыхлый, а как будто туго набитый, в чуть растрепанном льняном костюме и очках. Он напоминал какого-нибудь школьного учителя или университетского профессора, но вел себя очень уж странно. Он постоянно пританцовывал, а иногда начинал размахивать руками, дирижируя невидимым оркестром. Он постоянно говорил что-то, губы двигались, но Пилигрим не слышал ни звука даже обостренным слухом волколака – впрочем, в человеческой форме он не мог полностью использовать это преимущество. Да и звук, вероятнее всего, не оставался здесь, а разлетался в дальние части парка.

Рада и Пилигрим остановились у основания мостика. Кто угодно заметил бы их – но только не аука. В его мире их не было, он будто и не понимал, где находится.

– Он? – коротко уточнил градстраж.

– Он… Семен Ростиславович, вы что делаете?! – возмутилась Рада.

И снова никакого ответа. Если аука игнорировал их, то мастерски, даже не покосился в их сторону. Хотя Пилигрим был почти уверен, что все намного сложнее.

Рада позвала снова, громче, но с тем же результатом. Она хотела подойти к нему, коснуться, чтобы привлечь внимание, однако Пилигрим не позволил. Он не был уверен, что аука опасен, просто не хотел рисковать.

– Я не понимаю, что с ним происходит, – растерялась Рада. – Он заколдован?

– Я никакого ведьмовства не чувствую. С лесовиком, кстати, было то же самое.

– Ну и что это за эпидемия такая?!

– Пока сложно сказать, но один трюк я попробовать могу.

Не зря все-таки он снова и снова возвращался к той ситуации с лесовиком! Пилигрим раздумывал, что еще мог бы сделать, что не попробовал. Казалось, что события не повторятся, он просто напрасно теряет время. А сложилось вот как: у него появился шанс использовать заклинание пробуждения, которое он не так давно вспомнил.

Заклинание было разработано специально для нечисти, попадавшей в зону действия природной магии. Кто в ведьмин круг забредал, кто водицы живой или мертвой испивал – причина была не так уж важна. Важно то, что нелюдь оказывался под воздействием чар без какого-либо хозяина, управляющего им. Это могло закончиться куда хуже, чем любой морок.

Поэтому ведьмары научились будить таких созданий. Пилигрим опустился на одно колено и нарисовал на земле несколько рун. Когда подготовка была завершена, он прижал к ним обе ладони и прошептал заклинание, выученное еще много лет назад, на хуторе, над семейными книгами, которые он не имел права брать.

Руны тут же исчезли, обернулись зеленой вспышкой, которая, пролетев по земле, метнулась к мосту и полыхнула рядом с аукой.

Вот на это он отреагировал! Магия мелькнула и исчезла, но Семен Ростиславович больше не танцевал. Он пошатнулся и плюхнулся на каменную поверхность мостика. Сознание не потерял, просто замер, растерянно оглядываясь вокруг.

Он определенно не понимал, где находится, да оно и понятно – далеко не все забредают в эту часть парка. Может, ему и вовсе казалось, что его из города вывезли? Зато, когда его взгляд наконец остановился на Раде, на кругленьком лице ауки расцвела искренняя радость.

– Вы! – воскликнул он. – Я вас помню! Кто вы?

– Какой оригинальный подход к слову «помню», – проворчал Пилигрим.

Рада украдкой толкнула его локтем в бок, ауке она продолжила улыбаться.

– Меня зовут Рада Василькевич, я из минских толмачей. Семен Ростиславович, ну что вы устроили?

– А что я устроил? – растерянно повторил аука.

– Детей у мамочек увели. Нехорошо получилось.

– Я… что?! Нет-нет, этого не может быть, вы что-то путаете, дорогая моя!

Спорить с ним Рада не стала. Она все так же спокойно, не слишком громко рассказала ауке обо всем, что произошло сегодня в парке. Он пытался возражать. Она не давила, всего лишь перечисляла события. Пилигрим в который раз поразился ее терпению – и отметил, что не поверить ей было нельзя.

Под конец истории Семен Ростиславович сидел на мостике на корточках, обхватив голову руками. От волнения он даже начал обретать свою истинную форму, обрастая мехом, и Пилигрим был вынужден вмешаться:

– Вот этого здесь точно не надо!

– Виноват… Но как же так, Радочка? Вы меня знаете! Я же кандидат наук! Я веду курсы профессиональной ориентации для молодой нечисти! Я не мог такого сделать!

– Я все это помню, Семен Ростиславович. Я тоже до последнего сомневалась, что это вы. Но я все видела своими глазами. Вы можете объяснить нам, зачем вы это делали?

– А мне кто объяснит? – простонал аука. – Я даже не помню, как это делал!

– Что вы тогда помните? – поинтересовался Пилигрим.

– Ничего! Совершенно ничего!

– Да? О том, что вы кандидат наук, вы вспомнили легко.

В этот момент почему-то захотелось произнести «кандидат аук», но Пилигрим сдержался. Несерьезно же!

– Я не помню ничего насчет произошедшего, – уточнил Семен Ростиславович. – Так-то я память не потерял!

– Что последнее вы помните? – спросила Рада. – До пробуждения здесь.

На этот раз аука с ответом не спешил. Он убрал руки от лица, сел чуть расслабленнее. Похоже, он успокаивался, хотя вряд ли вся эта ситуация давалась ему так уж легко.

– Я помню вчерашний вечер, – наконец сказал аука. – Я сидел за столом, работал над статьей, а потом… Я как будто начал придремывать.

– Вы пошли спать?

– Нет, попытался взять себя в руки. Время было еще не позднее, у меня накопилось много работы. Я решил, что справлюсь… Но на этом – все. Воспоминания будто обрываются!

Пилигрим в разговор не вмешивался, однако слушал внимательно. Похоже, аука потерял контроль над собой вчера вечером, но напал на детей только этим утром. До этого он никому не навредил, иначе были бы сообщения в градстражу. Получается, его сущность сопротивлялась чему-то даже подсознательно, и сопротивлялась довольно успешно – даже при том, что аука не относился к могущественной нечисти.

Определенные догадки у Пилигрима уже появились, но с выводами он не спешил.

– Мне нужно осмотреть вашу квартиру, – объявил градстраж.

– Конечно-конечно! – снова засуетился аука. – Так, где мои ключи… А где мои ключи?!

Выяснилось, что с собой Семен Ростиславович не взял ничего: ни ключей, ни телефона, ни кошелька. Он понятия не имел, где это, и теперь уже сам захотел поскорее добраться до квартиры. Жил он недалеко, в одном из старых домов через дорогу от парка. Но иначе и быть не могло: в таком состоянии он не устроил бы свои игрища в другом конце города.

К этому моменту в парке стало куда спокойней. Дети наконец перестали убегать, заработали аттракционы. Некоторые семьи ушли, некоторые предпочли остаться, чтобы побыстрее перекрыть страшные воспоминания хорошими.

Но народу в любом случае стало меньше, и люди перестали мельтешить. Благодаря этому Пилигрим издалека заметил темную фигуру, направившуюся им наперехват.

– Еще и ты, – вздохнул Пилигрим. – Потеряться не мог…

– Кто это? – насторожилась Рада.

– Мой напарник. Нам в связи с ситуацией выписали из России отряд богатырей. Правда, еще не настоящих, а так – заготовки. У него даже позывного нет. Зовут Руслан.

– И ты умудрился забыть о такой «мелочи», как богатырь, который с тобой теперь работает? Тут что, аномальная зона, отнимающая память?

– Нет. Я просто не хотел о нем помнить.

Руслан действительно казался лишним. От него был толк, когда понадобилось ловить разбегающихся во все стороны детишек. Но сейчас, когда потребность в нем отпала, хотелось, чтобы богатырь куда-нибудь исчез сам собой. Например, устроился на полочке и лежал там, пока снова не понадобится. Пилигриму почему-то не хотелось, чтобы его временный напарник знакомился с Радой.

Однако Руслан исчезать не собирался. Он подошел к ним и очаровательно улыбнулся девушке, глядя только на нее. А следовало бы – на ауку!

– Нам прислали настолько очаровательное подкрепление? – спросил он. – Я так и понял, что сам ты эту проблему бы не решил.

– Я не проблема, – вздохнул аука. – Я Семен Ростиславович.

– Одно другому не мешает.

– Ситуация действительно странная, – признала толмач. – Кстати, меня Рада зовут.

– Руслан.

– Приятно. Так вот, Семен Ростиславович и правда это устроил, но не помнит, как и зачем. Мы идем к нему домой, чтобы во всем разобраться.

– Твое присутствие не требуется, – быстро добавил Пилигрим. – Можешь ехать в участок и писать отчет.

– Мог бы, – кивнул богатырь. – Но не хочу. У вас тут назревает что-то интересное, и я намерен узнать обо всем первым.

– Тебе делать больше нечего?

– Я при исполнении.

– Мы можем уже идти? – поторопил их аука. – У меня там квартира непонятно в каком состоянии!

– И арест еще маячит на горизонте! – жизнерадостно напомнил Руслан. – Конечно, пойдемте!

Отвязаться от него было нереально, это он дал понять сразу. Пришлось терпеть. Правда, сквозь раздражение Пилигрим признавал, что на месте напарника повел бы себя точно так же.

До своей квартиры аука добрался чуть ли не в истерике. Он был уверен, что там уже все захвачено, разграблено и сожжено. На фоне беспокойства за имущество он даже забыл, что ему действительно светит арест – тут Руслан не соврал.

Семен Ростиславович в очередной раз доказал, что говорил правду. Он действительно не помнил, что с ним случилось, он ничего не контролировал. Догадки, появившиеся у Пилигрима еще в парке, с каждой минутой крепли.

Дверь в квартиру ауки оказалась просто закрыта, не заперта. Когда они вошли внутрь, Семен Ростиславович шокировано охнул и начал оседать на пол, Пилигриму пришлось поддержать его. Реакцию ауки можно было понять: в квартире царил полнейший разгром.

Все вокруг перевернуто, мебель валяется на полу, одежда и обувь сметены с полок. Даже обои кое-где сорваны! На первый взгляд казалось, что здесь шла битва или веселились вандалы.

Но внимательное изучение квартиры дало более любопытные результаты. Во-первых, ничего не пропало – кошелек, деньги, компьютер, всё по-прежнему лежало на своих местах. Во-вторых, не было никаких указаний на постороннее присутствие. Простейшее заклинание подтвердило: ни ночью, ни сегодня утром в квартире не было никого, кроме Семена Ростиславовича.

А еще здесь не было ни магии, ни артефактов, ни зелий. Совсем как ожидал Пилигрим.

– Так это что же получается? – Аука растерянно посмотрел на своих спутников. – Это я сделал? А зачем?

– Полагаю, вы боролись, – пожал плечами Пилигрим.

– С кем?

– С собой.

– И что теперь делать?

– Прямо сейчас – писать объяснительную, – проинструктировал градстраж. – Будет предупреждение с занесением в личное дело и штраф.

– Да заплачу я штраф! А жить мне как?

– Спокойно жить. Желательно хотя бы на время переехать в лесную местность, чтобы восстановиться. При появлении симптомов вроде этой загадочной сонливости немедленно обратиться в градстражу.

Рада бросила на него удивленный взгляд – она, похоже, не ожидала от него такой уверенности в нынешней ситуации. Но и ей, и Руслану хватило ума промолчать, не спрашивать ни о чем при ауке.

Они забрали с собой объяснительную несчастного нелюдя и оставили его одного, убирать разгромленную квартиру. Пилигрим не сомневался, что некоторое время заклинание будет его защищать. А если Семен Ростиславович все-таки согласится уехать в деревню, то и вовсе замечательно, о нем беспокоиться не придется.

И без него причин для беспокойства хватает.

Его спутники сохраняли тишину, пока спускались по лестнице. То ли говорить в доме ауки не хотели, то ли ждали, пока Пилигрим объяснит все сам. Но градстражу было не до них, он поспешно вспоминал все, что знал об этом деле. Догадка превращалась в рабочую версию.

Когда они вышли во двор, Рада не выдержала:

– Ну? Скажешь уже, что происходит?

– Чуть позже.

– А сейчас что?

– Сейчас мы вернемся в парк. Нужно срочно кое-что проверить.

К этому моменту в парке Горького полностью восстановилась привычная атмосфера непрекращающегося праздника. Об утреннем происшествии, может, еще и говорили, но тихо. А кто-то и вовсе не верил, что такое возможно. Скорее всего, уже к вечеру или фейком это назовут, или придут к выводу, что во всем виноваты мамаши, которые просто не умеют следить за своими детьми.

Сначала Пилигрим и его спутники двигались в сторону моста, на котором они обнаружили ауку. Рада и Руслан наверняка были уверены, что искать предстоит там, потому и молчали. Но когда Пилигрим прошел мимо нужной дорожки, оба, не сговариваясь, посмотрели на него.

– И что это должно означать? – возмутилась Рада.

Пилигрим решил, что молчать и дальше нет смысла.

– Я думаю, что на минскую нечисть воздействует темная энергия. Это объяснило бы то, что мирные в иное время создания полностью теряют над собой контроль.

– Ты не первый, кто до такого додумался! – хмыкнул Руслан. – Нам сообщили, что на проклятья и заговоры город уже проверили. Все чисто!

– Да, потому что это не проклятье и не заговор.

– А что тогда?

– Темная энергия бытия в самом естественном ее проявлении.

– Откуда? – поразилась Рада. – Не только Минск, вся Беларусь находится в очень стабильной магической зоне! Здесь крупных потрясений такого рода отродясь не было… Да что ж ты делаешь?!

Пилигрим невозмутимо направился к кассе и купил три билета на колесо обозрения. Пока они стояли в короткой очереди, его спутники помалкивали. Даже в эпоху интернета разговоры о проклятьях и черной магии могли привлечь ненужное внимание!

Однако, когда они добрались до кабинки, медленно поднимавшей их вверх, эти двое снова насели на градстража.

– Откуда здесь могла взяться темная магическая энергия?!

– Я пока не знаю, – ответил Пилигрим. – Но я заметил, что большая часть преступлений приходится на несколько центральных районов. Площадь Победы, Немига, Центральный вокзал – такое вот. Есть и исключения, пара серьезных вспышек магии зафиксирована на окраине. Но основная тенденция такая.

– Это скорее опровергает твою теорию, а не подтверждает ее, – заметила Рада. – Минск, как и любой древний город, строился в зоне магического спокойствия. В центре всегда самая стабильная энергия! Возможны ее колебания, я признаю, мы с тобой уже сталкивались с ними. Но не такого уровня, чтобы нечисть с ума сводить!

– Если бы мы с тобой обсуждали это в теории, я был бы на твоей стороне, – кивнул Пилигрим. – Но в данном случае я предпочитаю верить своим глазам.

– А при чем тут твои глаза?

– Сейчас узнаешь.

С тех пор, как в городе начались проблемы с нечистью, Пилигрим стал носить с собой больше артефактов. Среди них были и заговоренные очки из горного хрусталя, градстражу они помогали обнаружить существ, способных становиться невидимыми.

Но теперь он не надел их сам, а протянул Раде. В них она могла разглядеть то, что Пилигрим и Руслан как чистокровные нелюди видели с самого начала.

К этому моменту кабинка поднялась достаточно высоко, открывая великолепный вид на город. Отсюда можно было рассмотреть не только зеленое море парка и россыпь минских многоэтажек, но и то, что Пилигрим заподозрил уже давно.