Текст книги "Минская мистика 2. Вечное Пламя"
Автор книги: Влада Ольховская
Жанр: Городское фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Его нужно было как можно скорее захватить, такой непредсказуемый нелюдь – угроза для всего Минска. Вот только Усачев, судя по тому, как он дымился, понятия не имел, каким образом это сделать, не выжигая целый парк.
Зато Рада внезапно поняла, что у нее как раз вариант есть.
– Мы можем его выманить! – объявила она. – Спровоцировать на нападение и захватить. Сил у вас хватит?
Усачев от такой наглости кольцом дыма поперхнулся.
– Сил хватит?.. У градстражи сил хватит?! Ирина!
– Дим, ты можешь ей просто ответить?
– Да я никого обижать не хотела, – примирительно сказала Рада. – Я просто помню, какой он… большой. Я говорю о том, достаточно ли здесь градстражей?
– Два сильных боевых отряда, – подсказал Пилигрим. – Должно хватить.
– Если этот псих соизволит вылезти, – уточнил Усачев. – Но если он засядет в таких старых деревьях, его ни одна из наших ведьм не вытащит!
– Это и не понадобится, – покачала головой Рада. – Его вытащу я. А точнее, я приду туда, и на меня он не сможет не напасть.
Ирина посмотрела на нее с непониманием, Пилигрим тоже на этот раз не сумел скрыть, что растерян. А цмок вообще сразу же рыкнул:
– Мне сейчас не до детской самодеятельности!
Это был ее последний шанс отступить. Смалодушничать, сделать вид, что она действительно пошутила. Потому что Раде совсем не хотелось геройствовать. Да у нее при одном воспоминании о корнях, прорывающихся к ней сквозь землю, все замирало внутри! Ее никакие награды и похвалы не интересовали, ей куда больше нравилась перспектива выжить.
Но иногда ты просто берешь и делаешь то, что нужно. Совсем не за награду.
Поэтому Рада и не стушевалась под возмущенным взглядом начальника градстражи. Она продемонстрировала Усачеву свою руку, покрытую засыхающей сосновой живицей.
– В тоннеле у меня получилось ранить его – с помощью крестика, который дала мама. После этого он и удрал из тоннеля, хотя его даже ваши патрульные не смогли отпугнуть!
– Дима, крестик от Гриши Воронцова, – подсказала Ирина. – Он действительно мог ранить лесовика. Допустим, ты права. Что ты предлагаешь?
– Использовать меня как наживку, – пожала плечами Рада. – Разве это не очевидно?
Это действительно было очевидно. Начальница толмачей не могла не знать, что лесовики очень мстительны – совсем как любые другие лешие. Первыми они обычно не нападают, но уж если их обидеть – спуску не дадут. А этот изначально был диковатый, он обязан броситься на человека, причинившего ему боль.
Поэтому все Ирина прекрасно понимала, но соглашаться, конечно же, не собиралась:
– Я запрещаю!
– Ну, ма-а-ам!
– Не мамкай мне тут! Рада, это не игра, Дима правильно сказал!
– Дима, вообще-то, передумал, – вклинился Усачев. – Это действительно шанс, причем тот, который нужно использовать прямо сейчас, пока лесовик злится особенно сильно.
– Дима, ты в своем уме? Я это никогда не разрешу!
Рада могла бы сказать, что разрешение ей уже и не нужно – ей исполнилось восемнадцать. Но это лишь обидело бы маму, она же упрямится из-за любви… И ее можно понять! Если бы Ирина вызвалась пойти на такое, Рада бы тоже ее отговаривала.
Поэтому сказала она другое:
– Мама, я от него все равно не спрячусь. Нет гарантии, что он не будет меня искать. Если его сейчас не поймают, куда я денусь? Из Минска уеду?
– Тоже вариант!
– А если из-за этого пострадают люди? Сейчас меня защитит градстража!
– Здесь действительно собраны мои лучшие сотрудники, – добавил Усачев. – А возглавить операцию я намерен лично. Ира, я тебе обещаю: я буду присматривать за ней.
Ирине все равно не хотелось соглашаться. Почти так же сильно, как Раде – идти туда и изображать наживку. Но и мама понимала, что порой наступает время правильных поступков.
Рада помнила, что Пилигрим будет рядом, это даже не обсуждалось: его сейчас никто не сумеет удержать в стороне. И Усачев, и многие другие представители нечисти. Вот только тихий упрямый голос в голове твердил, что этого может оказаться недостаточно. Как повезет. Ведьминская интуиция на сей раз отсиживалась в стороне.
Ведьмы, сотрудничающие с градстражей, подтвердили, что лесовик затаился в старой части парка, сразу за музеем Великой Отечественной войны. Не так уж далеко от места, где Раду чуть не захватили асилки… Иронично. Или жутко, как посмотреть.
Первыми в парк отправились ведьмы и ведьмары. Приставать к лесовику они не собирались, их задача была куда проще: оцепить необходимый участок парка магическим барьером. Благодаря этому людям будет казаться, что аллеи по-прежнему полны прохожих. При этом самим наблюдателям предстояло испытать непреодолимое желание держаться от парка как можно дальше. Такой подход отпугивал зевак куда лучше, чем любые запреты.
Пока шла подготовка, Рада дожидалась своего часа на парковке возле машины Усачева. Хотелось смыть с руки живицу, но было нельзя. И взять с собой крестик тоже нельзя, это могло отпугнуть лесовика. Ей только и оставалось, что нервно сжимать и разжимать пальцы, размышляя о том, почему время ожидания всегда тянется так мучительно медленно.
Пилигрим, все еще стоявший рядом, заметил ее реакцию. Он шагнул ближе и тихо, чтобы услышала только она, произнес:
– Не переживай. Я уже сталкивался с лешими – давно, еще до перевода в Минск. У нас достаточно сил, чтобы его победить.
– Такого, как он, ты еще не видел, уж поверь, – криво усмехнулась Рада, вспоминая живую сеть древесных корней. – И он теперь на своей территории!
– Это не его территория. Его тотемное дерево – сосна, как у многих лесовиков. Здесь сосны не растут.
– Ему и того, что есть, хватит!
– Да. Но и для нас открытая территория выгодней, чем тоннель метро. Все под контролем, Рада.
Он даже не врал, пока что все действительно было под контролем, градстража работала с привычной дисциплиной. Но Рада слишком хорошо понимала: ситуация может полететь непонятно куда в любой момент.
Ей казалось, что ждет она долго, что прошла целая вечность, и все равно момент, когда ей позволили войти в парк, наступил слишком быстро.
– Мы все время будем рядом, – напомнил Усачев. – Не будет ни одного момента, когда лично я перестану тебя видеть.
Рада лишь нервно кивнула. Собственная идея уже не казалась такой удачной. Кто ее вообще за язык тянул? Что, дома нормально не сиделось? Судьба и так пощадила ее в метро – может ли ей повезти дважды за один день?
Она думала об этом и все равно шла вперед. Да, дрожала, да, обхватила себя руками. Но не остановилась. Правда, на то, чтобы звать лесовика и уж тем более оскорблять его, решительности ей не хватило. Впрочем, Рада сомневалась, что в этом был бы смысл. В метро он ни разу не заговорил с ними, не похоже, что он склонен к беседам!
После их столкновения прошло слишком мало времени, он должен был узнать ее, и он узнал. Рада сошла с дорожки и шагала через высокую траву, когда деревья вокруг нее заволновались, задрожали, хотя никакого ветра и в помине не было. Это было очень плохо…
Лесовик появился из нескольких стволов сразу. Рада знала, что такое возможно, помнила по курсу теории еще времен университета. Но тогда преподаватели говорили, что современные лешие этим трюком не пользуются! Им без надобности, они недостаточно большие, а времена, когда лешие были гигантами, остались в далеком прошлом.
Очевидно, не для всех, потому что именно гиганта Рада перед собой и наблюдала. Самые крупные из зарегистрированных в Беларуси лесовиков жили в Беловежской пуще, их рост достигал четырех метров, не больше. Но тот, что оказался перед ней, с легкостью поднимался на семь метров выше земли. В метро Рада не видела его настоящее тело, догадывалась, что он огромный, однако и предположить не могла, что настолько!
Он был большим – и он был диким. Весь заросший мхом, лишайником и колючками, да еще растениями, которых Рада прежде не видела. С крупной головой, увенчанной, как короной, сухими ветвями. Тело широкое, бочкообразное, а ноги тонкие и очень длинные, заканчивающиеся каменными копытами. Черты лица крупные и пугающие: как будто ребенок добрался до маски из мягкой глины и раздавил ее, не уничтожил полностью, но превратил в карикатуру на человеческое лицо. Сияющие красным глаза наблюдали за Радой с яростью, на которую лесовики считались неспособными.
Пока она завороженно наблюдала за ним, пытаясь понять, что же с ним случилось, лесовик потянулся к ней. Ручищи у него тоже были огромные, свисающие до самой земли. Вместо пальцев прямо из ладоней росли уже знакомые корни, теперь попытавшиеся обвить Раду со всех сторон.
При первой атаке ей лишь чудом удалось отскочить. Она хотела бежать, она не сомневалась, что градстражи всем займутся сами, она будет им только мешать. Однако у нее ничего не получилось: земля здесь была неровная, в густой траве скрывались десятки ям, и Рада попросту упала.
Раньше это не стало бы проблемой, а теперь изменило все. Лесовик с торжествующим ревом попытался ее прихлопнуть. И не поймать, а просто раздавить, как насекомое, так и не сказав ей ни слова!
Но атака все же сорвалась, Пилигрим оказался между Радой и лесовиком так быстро, что она даже не смогла толком разглядеть, откуда он появился. Он сказал что-то, скорее всего, заклинание выкрикнул и встретил ладонь лесовика собственным ударом.
Казалось, что у совсем еще молодого парня нет ни единого шанса против такого гиганта. Однако сложилось иначе: человеческая рука оказалась крепче, а рука лесовика разлетелась на бесчисленное множество мелких щепок. Гигант с воем отступил, а Пилигрим больше не обращал на него внимания. Он повернулся к Раде и помог ей подняться на ноги.
– Ты как?
– Я-то нормально, а с ним что? – Рада бросила испуганный взгляд на лесовика. – Почему он такой огромный и дикий?!
– Спросим у него, когда обезвредим!
Лесовик отрастил потерянную руку за считаные секунды. Для него, находящегося сейчас на открытой земле, это и проблемой-то не было, так, мелкая неприятность! Он снова попытался напасть на Раду, но подоспели другие градстражи, помешавшие ему.
Пилигрим же к битве не вернулся, он остался рядом с ней, и от этого было легче. Он помог ей добраться до аллеи – но не дальше. Пока Рада оставалась главной целью лесовика, она не имела права покидать огороженную территорию и снова подвергать опасности людей.
Градстража не справлялась. Оперативников тут хватало, самых разных – ведьмары, волколаки, болотник даже… Только их оказалось недостаточно. Лесовик, аномально огромный и совсем не похожий на разумное существо, был намного сильнее. Он восстанавливался после любых ранений и постоянно искал взглядом девушку, которую хотел уничтожить.
Рада чувствовала, как напрягся рядом с ней Пилигрим. Он и сам видел, что в любой момент лесовик может прорваться вперед. Не победить других градстражей, нет, просто обойти их… Много ли времени нужно, чтобы убить человека?
Им так и не довелось узнать это. Лесовик собирался пойти на очередной прорыв, когда раздался вой – громкий, пронизывающий, настолько жуткий, что замер даже этот безумец. Над высокими кронами деревьев поднялась величественная голова, напоминающая одновременно змею и ящера. Длинная шея и тело скрывались среди веток, но все здесь прекрасно знали, как выглядит цмок.
Очень сильный, очень злой цмок.
Раде доводилось видеть, как перевоплощается Усачев, но никогда – как он дерется. Он демонстрировал силу редко и неохотно, на показательных выступлениях и учениях. Обычно для него не было достойных противников, логично предположить, что управлять Минской Градстражей поставили одного из самых могущественных нелюдей страны!
И вот теперь противник нашелся. Цмок открыл клыкастую пасть – и сверху на лесовика хлынул сплошной поток пламени. Огонь горел настолько ярко, что слезы сами собой брызнули из глаз, Рада была вынуждена зажмуриться, а Пилигрим прикрыл ее от нарастающего жара.
Она рискнула открыть глаза, лишь когда все закончилось. Усачев снова стал человеком, угрюмым, недовольным, полностью осознающим свои проблемы. На месте лесовика осталось обугленное бревно.
Гигант не был по-настоящему мертв. Просто лесовики в условиях абсолютной угрозы умели впадать в анабиоз, превращаться в семечко, заключенное в деревянный кокон. В таком состоянии они могли существовать годами, и снова заставить их обрести прежнюю форму без их желания было решительно невозможно.
Поэтому Усачев и медлил, не вмешивался до последнего. Он все надеялся, что его сотрудникам удастся допросить безумного лесовика. Но когда стало ясно, что тот может добраться до Рады, цмок без сомнений выполнил слово, данное ее матери.
Это была победа – но победа, означавшая, что тайна появления лесовика может остаться неразгаданной навсегда.
Глава 2. Что сказал аука?
«К моим положительным качествам я могу отнести то, что никого пока не убил. А еще у меня приятный голос».
Из прошения ауки о разрешении работать на канале «Культура» Белорусского радио, поданного в Минскую Градстражу, 2003 год
Минск сошел с ума.
Точнее, не весь Минск, а только мистическая его часть, но Пилигриму иногда казалось, что весь. Потому что нелюдей, пусть и немногочисленных, хватало, чтобы разбросать семена хаоса по всему городу.
Сначала какая-то кикимора додумалась принять свое истинное обличье во время сеанса в сауне. Хорошо еще, что туда никто с собой смартфоны не берет, заснять это не успели! Людей успокоили. Кикимору отправили на реабилитацию.
Потом мелкий полевик решил засадить все клумбы массивными разноцветными кактусами. Дружественные нелюди ситуацию исправили, горожанам объявили, что это был флешмоб в честь стран Латинской Америки.
Дошло даже до того, что группа заезжих гремлинов чуть не запустила всякие непотребства неоновыми лампочками на фасаде Национальной библиотеки. Остановить их удалось в последний момент, и от дела веяло международным скандалом.
И это только из серьезных нарушений, а уж сколько мелких в эти дни было – не сосчитать. Хуже всего то, что проштрафившиеся нелюди и сами толком не могли объяснить, что на них нашло, чего они, собственно, хотели. Пилигрим допросы не проводил, однако слухи о таких беседах до него доходили.
Он не собирался разбираться в причинах сумасшествия каждого нелюдя, у него были свои приоритеты. Главным из них оставался тот самый лесовик – ставший одной из первых аномалий и до сих пор непонятный.
Мысли о лесовике неизбежно переплетались с мыслями о Раде. Пилигрим понятия не имел, как он выглядел со стороны в тот день, что она подумала. Сам-то он прекрасно знал, насколько его все это напугало. И то, что могло с ней случиться, и то, что его в этот момент не было рядом.
Он ведь в их дуэте отвечал за защиту! Рада общалась с нелюдями, когда все шло тихо-мирно. Он вмешивался, когда возникала угроза. А теперь что? Она чуть не погибла там!
Умом Пилигрим понимал, что не допустил ни одной ошибки. Он и не обязан бегать за Радой двадцать четыре часа в сутки! Не было никаких оснований предполагать, что в маленьком и безопасном минском метро произойдет такая катастрофа.
Это были хорошие аргументы, правильные. И все равно, сколько бы Пилигрим ни повторял их себе, ощущение, что он подвел Раду, отказывалось исчезать.
Да еще и эта битва с лесовиком… Усачев ему потом сказал, что он проявил себя отлично. Пилигриму показалось, что это всего лишь утешение – хотя шеф к такому склонен не был. Перед глазами до сих пор стоял миг в том парке: худенькая, беззащитная девушка перед огромной деревянной громадой.
Пилигрим знал, что не спас бы ее, если бы был там один. Помог бы – но не спас. Он бы лишь отсрочил неизбежное, потому что тот безумный лесовик наверняка не отказался бы от мести. На сей раз проблема решилась благодаря Усачеву, однако Пилигрим готов был и дальше работать над ошибками. Кто может гарантировать, что подобная ситуация не повторится? Ему необходимы были заклинания, которые помогут.
Жаль только, что времени засесть в библиотеке и отыскать такие заклинания у него не осталось – потому что минская нечисть решила взбеситься. Да еще и происхождение лесовика так и не удалось установить…
Это тоже сбивало с толку. Семиметровый лесовик – это не просто редкость, это уникальный случай. Особенно при том, что лесовики – далеко не самый распространенный подвид леших, характерный в основном для этих земель! Однако градстража уже допросила чуть ли не всех лесовиков Беларуси, и агрессивного гиганта никто из них не знал.
Бред? Бред. Лесовику нужно было как-то добраться сюда – и до Минска, и до метро. Это существо не выглядело как тот, кто способен на сложное планирование. Или раньше он был разумен, а потом сошел с ума? Прямо там, в метро? Очень далеко от своей естественной среды обитания?
Пилигриму хотелось поскорее узнать все подробности, чуть ли не первым получить ответы. Но приставать с расспросами к шефу он не решался, потому что видел: Усачев и так бесится. И из-за лесовика, и из-за всей этой ситуации в городе.
Да и потом, вряд ли ответы по лесовику вообще будут. Теперь, когда он в спячке, даже сильнейшие ведьмы способны получить не так уж много информации. Пока все указывало на то, что лесовик был совершенно здоров в момент нападения – не болен, не проклят, не под воздействием магии… Это окончательно сбивало с толку.
Пилигрим прекрасно помнил каждую секунду столкновения с этим созданием. Лесовик не просто дрался с ними, он был в ярости – причем, судя по состоянию тоннеля метро, еще до того, как Рада его ранила. Он как будто сразу мстил людям за что-то. Вот только за что? Дело даже не в том, что он ни слова не сказал о своих целях. Пилигрим знал, что рост и сила лесовика напрямую зависят от леса, в котором он обитает.
Этот гигант обязан был жить благополучно – иначе не стал бы гигантом. Очень простая схема. В последние дни никакие древние леса в Беларуси не вырубались, это градстража тоже проверила. Да и не было древних лесов рядом с Минском! Так что объяснений того, почему лесовик взъелся на людей, не появилось даже на горизонте.
Ну а потом и вовсе стало не до того, потому что город захлестнула волна проблем с нечистью. Да, пока мелких. Однако даже они требовали полного внимания градстражи, и все равно сотрудников отчаянно не хватало. Поэтому Пилигрим даже не удивился, когда в головной офис явился Александр Громов собственной персоной.
До недавних пор Пилигрим вообще не знал, кто это такой. Он ведь и сам не так давно в Минск перебрался! Но потом он заметил рослого широкоплечего мужчину в гражданском рядом с Усачевым во время экстренного совещания по лесовику. Это было странно, Пилигрим решил, что к ним пожаловал какой-то крутой эксперт, и начал наводить о нем справки.
В принципе, он оказался не так уж далек от истины. Александр Громов тоже служил в МВД – правда, в России. Человеком он только выглядел, а по праву рождения считался богатырем, да еще из старших. Как и многие богатыри, он окончил Академию магического реагирования, позже вошел в отряд специального назначения. Лет десять назад получил на службе ранение, ушел в отставку, но, поскольку был еще молод, покоем не прельстился. Он переехал в Беларусь и открыл частную школу для молодой нечисти. На градстражу напрямую не работал, но сотрудничал с ней плотно.
Вот и теперь Усачев не зря его призвал. Громов в свое время успел поездить по разным странам, у него был солидный опыт общения с агрессивной нечистью – и реагирования в чрезвычайных ситуациях.
И все-таки любопытно… Понятно, почему его позвали на совещание по лесовику. Сейчас-то он что здесь делает? Спрашивать было не у кого: другие сотрудники знали не больше, чем Пилигрим. А ответы получить хотелось, пришлось добывать информацию альтернативным способом. Совесть попробовала возмутиться, однако Пилигрим напомнил ей, что он сотрудник при исполнении, так что не страшно.
Он взял в автомате стаканчик кофе и устроился на подоконнике неподалеку от кабинета Усачева. Дверь была закрыта, и предполагалось, что услышать беседу невозможно. Если бы Пилигрим попытался обострить свой слух ведьмарским заклинанием, тут же сработала бы магическая сигнализация.
Но он прислушивался не как ведьмар, а как волколак. Такого от него не ожидали: считалось, что после столкновения с асилками он потерял силы оборотня, обретенные с помощью запретного заклинания. Лишь это спасло его от служебного расследования и суда. Правда, волосы Пилигрима все равно оставались серебристыми, а глаза – платиновыми, совсем как у волка. Однако в градстраже сочли, что это безобидные побочные эффекты. Ведь если зачарованный нож забрали асилки, о каком перевоплощении может идти речь?
Пока что во всем Минске лишь двое знали, что нож у него, а с ножом и силы. Пилигрим, который теперь контролировал своего внутреннего волка куда лучше, чем раньше. И Рада, которая, собственно, и вернула ему нож.
Сообщать руководству градстражи о том, что он по-прежнему волколак, Пилигрим не спешил. Нового служебного расследования ему не хотелось, да и бонусы вроде возможности подслушать разговор начальства лишними точно не были.
– Я сегодня получил подтверждение, – сказал Громов, явно продолжая речь, начатую раньше. – Но есть нюанс.
– Когда говорят «нюанс», обычно имеют в виду «проблема», – проворчал Усачев. – Что за нюанс?
– Богатырских отрядов, квалифицированных для работы в других странах, не так много, и все они сейчас при деле. Про африканский кризис ты знаешь, это давняя тема. Сейчас еще добавилась та антарктическая история, ну и в Китае учения.
– И что, отряд с учений отозвать нельзя?
– Учения почетные, имеют большое дипломатическое значение, – терпеливо пояснил Громов. – Да ты не переживай, для вас отряд нашли. Просто состоит он из курсантов.
– Я же говорил – проблема!
– Все-таки нюанс.
– Саша, дети в погонах – это не нюанс, – отрезал Усачев.
– Несомненно. Но сюда присылают не детей. Это курсанты выпускных и старших курсов Академии. То есть, будущие оперативники, только без опыта, но уже со знаниями и, естественно, с должным уровнем магических способностей.
– Богатыри?
– В основном, но не только. В любом случае, в Академию принимают только обладателей боевых способностей. И после отсева на первом курсе лишних людей там не остается. Как будто у вас иначе!
– У нас тоже так, но я лично знаю, какие проблемы могут доставить эти талантливые детишки!
Пилигрим прекрасно понял, о ком сейчас шла речь. Предположил бы даже, что Усачев намеренно метнул камень в его огород, но вряд ли цмок так терпеливо воспринял бы тот факт, что их подслушивают.
Хотя само это подслушивание доказывало, что в чем-то он прав.
– Прекрасно тебя понимаю, – согласился Громов. – Так разве ж у нас так много альтернатив? Я знаю меньше, чем ты, но достаточно для настороженности. Ходят слухи, что даже Церковь готовится привлечь ангелов к защите…
– Меньше верь слухам! – прервал цмок. – И не суйся в такое.
– Хорошо, буду соваться в то, что мне ближе. Ты просил сделать запрос моим бывшим коллегам. Они готовы предоставить тебе отряд очень хороших курсантов, которые помогут навести порядок. Ты согласен или нет?
Пилигриму все это не нравилось. Даже не то, что с ними будут работать курсанты, такое он как раз не осуждал. Просто у нечисти все не совсем так, как у людей. Каждый защищает свою территорию, связь с землей бесконечно важна. Чужие будут действовать не так, как свои…
Нет, в иных обстоятельствах их помощь была бы только плюсом. Но здесь подвох в том, что еще никто не понял, что же происходит. Может оказаться так, что из-за прибытия богатырей станет только хуже…
Впрочем, права голоса у Пилигрима не было. Он даже не мог высказать Усачеву свое мнение, потому что ему не полагалось знать об этом разговоре. Ведьмару только и оставалось, что ждать, когда начальник градстражи коснется этой темы сам. Если вообще коснется – с чего бы ему отчитываться о своих планах перед младшим подчиненным?
Однако шанс побеседовать наедине у них все-таки появился. Когда в градстражу поступил срочный вызов, все старшие сотрудники уже были на заданиях, в последнее время такое случалось все чаще. На месте оставался лишь Пилигрим, потому что ему по статусу еще не полагалось принимать некоторые дела.
Не мог он лично отправиться на вызов и сейчас, это был вынужден сделать цмок. Но Пилигрима он позвал с собой, буркнув на ходу «Заодно опыта наберешься!».
Повод набраться опыта и правда был. Шеф не рассказал Пилигриму, что именно произошло, они просто поехали к Восточному кладбищу. Однако когда они добрались до места, все сразу же стало очевидным.
На территорию кладбища им входить не пришлось, ЧП произошло на небольшой парковке, расположенной с внешней стороны забора. Еще недавно там стояли вполне целые машины, а теперь обнаружились только сгоревшие остовы. Некоторые еще дымились, похоже, произошло это недавно… И наверняка очень быстро, раз никто ничего не видел. Такая скорость, да еще то, что сгорели лишь машины, на асфальте вокруг них не было ни пятнышка копоти, доказывало, что это был не обычный поджог.
Когда прибыли Усачев и Пилигрим, на месте уже работали эксперты. Судя по мрачному виду, ничего толкового им обнаружить не удалось. Один лишь сообщил:
– По предварительной оценке, возгорание произошло в пять утра. Сторож видел, как полыхнуло, но, по его словам, длилось это секунды три-четыре. Пока он шел сюда, все уже было кончено.
Пилигрим не сомневался, что сторожа еще допросят внимательней – и вряд ли что-то узнают. Если тут работал обычный человек, никаких догадок у него не будет, он сам сейчас в шоке.
– Мне казалось, что на крупных кладбищах обязательно должен дежурить кто-то из наших, – припомнил Пилигрим.
– Так и есть, – кивнул Усачев. – Но в момент, когда это случилось, наш сотрудник проводил обход. Все действительно произошло очень быстро. Он утверждает, что лишь почувствовал магическую энергию неизвестного происхождения, очень мощную. Она мелькнула и пропала до того, как он успел в чем-то разобраться.
Пилигрим покосился на надгробья, видневшиеся за забором.
– Так оно пришло… оттуда?
– В том-то и дело, что нет. Наш сотрудник утверждает, что существо не только не появилось с территории кладбища, но и вообще им не интересовалось.
Это еще больше сбивало с толку. Все нелюди знали, что территория любого кладбища – место особенное. Одних она привлекала, других, наоборот, отпугивала. Но если сильнейший нелюдь проявил себя рядом с кладбищем, нисколько им не интересуясь – это что вообще? Рядом же больше ничего толкового нет! До офисов и жилых домов – приличное расстояние, напротив кладбища – деревья, там какие-то ремонтные работы идут.
Пилигрим подошел ближе к машинам, рассматривая обугленные остатки. Марки автомобилей угадать было невозможно, однако пока все указывало, что здесь не было ничего особенного, не самые дорогие «легковушки».
– Почему машины вообще были здесь ночью? – удивился Пилигрим.
– Некоторые принадлежали сотрудникам кладбища. Другие оставляют здесь люди, которые работают за городом, а живут в центре Минска – метро достаточно близко, на парковке всегда есть свободные места. Да и наличие камеры наблюдения их успокаивало.
– А есть камера?
– Нет ее. Тоже сгорела – и тоже только она, ничего вокруг не пострадало.
Усачев не стал добавлять, что это требовало не только природного могущества, но и тончайшего контроля над своими способностями. В мире нечисти на такое способны единицы. Например, цмоки. Возможно, именно поэтому начальник градстражи и взялся за это дело лично, а вовсе не из-за того, что все сотрудники были заняты.
Цмок подошел к ближайшей машине, опустил руку на обугленный металл и закрыл глаза. Пилигрим просто стоял рядом и ждал. Он понимал, что Усачев сейчас почувствует намного больше, чем любой ведьмар. Это его стихия, он опытный градстраж, он прекрасно образован, многое видел… Он должен разобраться, с чем имеет дело!
Однако, когда шеф открыл глаза, Пилигрим понял все сразу, еще до того, как прозвучали слова, хватило выражения лица.
– Ничего, – вздохнул Усачев. – Это сделал элементаль огня, вот что я могу сказать. Совсем не похоже на ведьминскую магию… да и любую другую магию. Это была естественная сила, абсолютный контроль… Даже я бы так не смог.
– Вы? Серьезно? – не сдержался Пилигрим.
Он не пытался польстить начальнику или подбодрить его. Он вполне здраво оценивал силы Усачева – и силы эти были очень велики.
– Я сумел бы сжечь все эти машины, легко, – уточнил цмок. – Но для этого мне, во-первых, пришлось бы принять свой истинный облик, что вряд ли осталось бы незамеченным даже за пару секунд. А во-вторых, я выдыхаю пламя – и сжигаю то, на что направлен поток. Я не могу сжечь машину, оставив асфальт под ней чистым. Не могу сжечь камеру, не опалив стену. Нет, это определенно был не цмок.
– Но кто тогда?
– Естественно, Якунин, я знаю ответ, а твоего вопроса дожидался, только чтобы интригу лучше обыграть!
Типичный цмок. Пилигрим даже задет не был, он предположил:
– Может, заезжий кто?
– Вероятнее всего. Точно не из местных – местных тут мало.
Пилигрим лишь кивнул. Он, в отличие от Рады, плохо разбирался в нечисти других стран, зато местных знал прекрасно. Для Беларуси всегда было характерно малое количество элементалей огня. Они обычно предпочитали более сухой климат, в идеале – с действующими вулканами и пустынями. Болота их угнетали, а лесная нечисть недолюбливала.
Это не означало, что нелюдей огня здесь нет вообще. Однако цмоки определенно были самыми могущественными из них, а этот вариант уже отмели.
– В принципе, это как раз дорога к аэропорту, – задумчиво произнес Усачев, покосившись на близкое шоссе. – Возможно, кто-то прибыл и сразу решил развлечься таким. Но зачем?
– Хулиганство по пьяни? – предположил Пилигрим.
– Нетипично для нечисти такого уровня. Да и масштаб не тот. Если сильный элементаль огня хочет проявить себя, он сжигает больше и делает так, чтобы его авторство стало неоспоримым. Это бессмысленный поступок.
– Как нападение лесовика в метро, – не сдержался ведьмар.
Усачев бросил на него недовольный взгляд, однако согласился:
– Да. Но от этого хуже. У нас по делу лесовика наметился масштабный «висяк», не хватало еще второго! Будем надеяться, что подкрепление поможет.
Пилигрим не ожидал, что тема чужаков всплывет сама собой, но теперь, когда это произошло, упускать такой шанс не собирался.
– Какое еще подкрепление? Из других городов градстражу привлекаем?
– Нет, в других городах не так много сильных сотрудников. Отряд российских богатырей запросили для подстраховки.
– Это и правда необходимо? Они же чужие!
– Не такие уж они чужие… Да и здесь у нас действуют явно не свои, – Усачев указал на сожженные машины. – Раньше я еще сомневался, нужна нам подстраховка или нет. Теперь вот верю, что лишней не будет.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?