Текст книги "Шидонай-Сирота. Часть 1. Добро пожаловать на Бару!"

Существо действительно появилось из ямы, но определенно не по своей воле. Тут и сомневаться не приходилось: оно взлетело в воздух да так там и застыло, извивающийся пласт полупрозрачной плоти. Оно постоянно менялось, то наращивало бугры, то выпускало нити, но ни до чего уже дотянуться не могло.

В другой ситуации Стерлинг распознал бы телекинетический захват раньше, а тут пришлось преодолевать шок. Однако киборг все равно справился, пришел в себя, сообразил, что гигантского уродца, по размеру сравнимого с половиной челнока, легко вытащил из земли обладатель специальных способностей. Да еще каких! Пожалуй, сделать это так безупречно, не просыпав на дорогу ни горстки земли, не получилось бы не то что у Рале – у любого телекинетика с номером ниже первой десятки.

А тот, кто оказался на Марсе, не просто вытащил существо, он еще и удерживал извивающуюся тушу в воздухе. Не похоже, что это отнимало у него много сил: телекинетик, все-таки решивший подойти ближе, выглядел расслабленным, будто это вообще не он перехватил подземного хищника.

Он был молод, лет тридцати, не больше, а скорее всего – меньше. Выглядел мужчина как тренированный офицер: высокий, подтянутый, спортивный. Не откровенно ухоженный, но из тех, на ком стараются повиснуть все гражданские девицы, хоть сколько-то в этом заинтересованные. Смуглый темноглазый мужчина пришел в обычной одежде: плотных брюках, спортивных ботинках, футболке и куртке, он не носил форму, хотя на миссии особого значения этим озадачился даже Киган.

Подобный подход сбивал с толку, лицо оказалось незнакомым, так что Стерлинг даже не был уверен, друг перед ними или враг. Что, если это вовсе не союзник, а один из наемников, непостижимым образом затаившийся на Марсе? И существо он держит в воздухе не для демонстрации силы, а чтобы швырнуть в своих врагов и наблюдать за их мучительной смертью?

Предположение, что среди их врагов есть настолько могущественный телекинетик, отозвалось в душе неприятным холодом. Бояться Стерлинг умел, но не любил, а еще больше он не любил неопределенность. Поэтому киборг тут же отсканировал лицо незнакомца и запустил программу поиска.

Долго ждать результат не пришлось: телекинетик был прекрасно известен космическому флоту. А еще, как ни странно, его узнал Киган, у которого доступа к архиву точно не было.

– Вот и разобрались, кого начальство нам в командиры приписало, – тихо сказал он.

Стерлинг напряженно кивнул. Наивно было предполагать, что офицера такого уровня сделали бы рядовым следователем или чьим-то помощником. Нет, перед ними точно стоял лидер миссии, иную роль номер 1 среди телекинетиков и не принял бы.

И существо он рассматривал не для того, чтобы использовать против них, а просто из любопытства.

– Знаете, что это? – спросил молодой мужчина, игнорируя приветствие. Хотя уже то, что он отказался от формы, намекало, что к правилам он относился не слишком внимательно.

– Вид неизвестен, – сообщил Стерлинг.

– Хрень, – пожал плечами Киган.

– Согласен со вторым определением, – усмехнулся телекинетик. – А нам тут хрень не нужна.

Киборг ожидал, что он раздавит уродца, но молодой мужчина пошел еще дальше. Номер 1 просто уничтожил существо, расщепил на мельчайшие частицы, превратил в белесый туман, который направил в сторону цветника и развеял над растениями. Пара секунд – и казалось, что и не было тут никогда гигантского хищника, а телекинетик при этом оставался все таким же расслабленным.

В базе данных было сказано, что он не сразу взлетел на первый номер, сначала был назначен на пятый. Однако на то, чтобы закрепиться на вершине, ему понадобилось два месяца. В открытых личных делах никто никогда не сравнивал нынешних офицеров с их предшественниками. Но Стерлингу, который лично встречался с Делией Этерион, вдруг показалось, что нынешний номер 1 не уступает своей легендарной предшественнице. По крайней мере, он стал первым телекинетиком на памяти киборга, в движениях которого прослеживалась такая же легкость и такое же наслаждение собственным даром.

При этом на офицеров, явно уступавших ему и спасенных им от беды, телекинетик смотрел без высокомерия, скорее, с легким интересом. Он подошел поближе, и стало видно, что он чуть выше Кигана, хотя и одной с ним комплекции.

– Знаете, кто я? – уточнил телекинетик.

– Фелициа́н Рит, – отрапортовал Стерлинг. – Действующий номер 1 среди телекинетиков, удостоен награды за миссию на Венере и благодарности Легиона за помощь в Третьей антипиратской кампании.

– Угу. Можно Феликс, можно с меньшим трепетом. На «ты» тоже можно.

Стерлингу такой подход показался слишком расслабленным, почти возмутительным. А вот Киган, конечно же, сразу оценил позволение и уверенно пожал протянутую ему руку Первого.

– Киган Рэйборн, механический душнила зовется Стерлинг Витте. Так значит, ты станешь нашим отважным командиром в битве с силами зла и все такое?

– Типа того, – кивнул телекинетик. – Но это по официальной версии.

– Внезапно! А по факту что?

– Нет никакого «по факту», есть только мои догадки. Но давайте смотреть правде в глаза: я не из тех, кто копается в документах, проводя расследование, а заполнять всякие там формуляры меня никто не заставит. Я уже отказался, начальство покивало.

– Тогда зачем вы здесь? – нахмурился Стерлинг. Обращаться к руководителю на «ты» он не собирался хоть с разрешением, хоть без, с такого нарушения субординации и начинается обычно превращение миссии в цирк!

– Пока? Чтобы праздно шататься и порой удобрять газоны мутировавшими видами, – Феликс кивнул на цветы, теперь покрытые останками подземного хищника. – Это не мое место, не моя стихия… Я бы предположил, что спецкорпус через мое назначение пытается поиграть мускулами перед Легионом и всем космическим флотом.

– Высоковата ставка, – заметил Киган. – Спецкорпус тоже пострадал, сильными воинами не разбрасываются, не назначают их на миссию, которая продлится непонятно сколько.

– Поэтому я не предположил такое, а собирался предположить, – согласился телекинетик. Он перевел взгляд на далекий горизонт, проглядывающий между высоток Нового Константинополя, туда, где скрывалось под поверхностью Марса его главное чудовище. – Никто пока не говорит о таком открыто, наверху большие боссы еще спорят вовсю, поливая друг друга слюной, и все же… Есть предположение, что, когда судьба этой личинки апокалипсиса будет решена, именно мне придется ее поднимать.

* * *

«Артемида» располагалась далеко от часто используемых путей, космических станций общего пользования и планет, представляющих хоть какой-то интерес. Но иначе и не могло быть – с учетом ее истории. Когда станция, сильно поврежденная после неудачного эксперимента, стала непригодной для использования, ее отогнали подальше. Уничтожили бы, если бы могли, но рисковать не стали. Оставался шанс, что отдельные осколки уцелеют и попадут в руки пиратам – это по официальной версии. На самом же деле все понимали, что Легион и сам не утратил надежд разобраться в тайнах «Артемиды», не посвящая в это специальный корпус. Но после Марсианской Резни дальнейшее молчание стало невозможным, и координатами станции пришлось поделиться.

Когда «Артемиду» официально объявили закрытой, ее снабдили простейшими навигационными двигателями, которые гарантировали, что станция никуда не денется. Громада, полная секретов Легиона, свободно путешествующая по космосу – сомнительная перспектива! Так что «Артемиду» не трогали, но наблюдать за ней продолжали. Даже в той удаленной точке постоянно дежурили военные корабли, не подпускавшие к разрушенной лаборатории посторонних.

Но и при такой удаленности проложить маршрут к «Артемиде» оказалось легко, Лукия за свою карьеру справлялась с куда более сложными заданиями. На нынешнем пути, пусть и долгом, не было по-настоящему опасных участков. Капитану даже не требовалось перехватывать управление, автопилот должен был со всем справиться.

Это оставляло Лукии достаточно времени, чтобы разобраться с одним небольшим затруднением.

Капитан прекрасно понимала, что Альда Мазарин восприняла изменение экипажа как нечто личное. Тут и телепатией владеть не нужно, Альда, при всех пережитых испытаниях, еще все равно достаточно молода и неопытна, толковать ее реакции Лукии было несложно. Телепатка считала решение Кигана и Стерлинга если не предательством, то отказом от дружбы так точно.

Напрасно. Лукия лишь надеялась, за время долгого пути Альда успеет сообразить, что Киган своим не-участием помог куда больше, чем участием. На особо опасных миссиях тот, кто недостаточно силен, становится проблемой и даже угрозой, пусть и невольной. Киган и Стерлинг осознали это, они уступили место тем, кто принесет гораздо больше пользы.

Саму Лукию ситуация не смущала. Капитан верила, что при благоприятном исходе прежняя команда «Северной короны» сможет работать вместе. Нынешний экипаж Лукию тоже по большей части устраивал.

Она не заблуждалась на их счет и не приписывала им благородные мотивы, которых не было и в помине. Она прекрасно знала, что Стефан Северин согласился участвовать в миссии по собственным причинам, а вовсе не из-за тоски по погибшим товарищам. И что брат и сестра Ателлир не то что шпионят на Вернона, они даже не скрывают, что будут докладывать ему, и их воспоминания никто потом не подкорректирует. Пускай, главное, чтобы выполняли свою работу!

Знала Лукия и о том, почему добровольцем на миссию вызвался Матео Сибри. Кому-то вроде Альды, человеку идеалистичному и слегка наивному, его мотив показался бы куда более благородным, чем шпионские игры Ателлиров или интриги Стефана. Однако он один и смущал Лукию.

Поэтому, убедившись, что маршрут заложен верно и выполняется безупречно, она направилась к каюте, выделенной Матео.

Электрокинетик был внутри, изучал те скудные данные, что потрудился предоставить им Легион. Матео выглядел спокойным и собранным, но даже это не успокаивало: если электрокинетики выглядят спокойными и собранными, они либо нездоровы, либо что-то скрывают.

– Я догадывался, что вы придете, капитан, – слабо улыбнулся Матео. – Благодарю вас за то, что отложили этот разговор, а не провели при всех.

– Всех это и не касается, Сибри, только вас и меня. Своему помощнику я должна доверять больше, чем другим.

– Не самый типичный подход для капитана.

– Подход, который вам придется принять, – невозмутимо заявила Лукия. – Сразу после того, как вы подали прошение об участии в миссии, я навела о вас справки. То, что я выяснила, стало для вас не лучшей рекомендацией, поэтому я и оттягивала ваше назначение до последнего. Если бы Стерлинг Витте счел участие в миссии возможным, я бы сделала своим помощником его, не вас.

– И были бы неправы, с учетом его ограниченных боевых способностей, – заметил Матео.

– Боевые способности порой значат меньше, чем лояльность. Ведь именно лояльность определяет, как они будут использованы.

– Почему моя оказалась под вопросом?

– Потому что я не знаю, кому и чему вы верны, Сибри. Миссии или своей боли? Мне сообщили, что вы были не просто дружны с легионером, работавшей в вашей команде. Вы с ней были любовниками. Это неуставные отношения, которые хоть и не запрещены, но не поощряются.

Лукия терпеть не могла такие разговоры, и даже сейчас собственные слова тяготили ее. Если бы речь шла только о личной жизни Матео как таковой, капитан вообще бы в это не полезла. Но теперь его привязанность могла повлиять на его поведение – и будущее всей команды. Поэтому Лукии необходимо было спровоцировать его, нравилось ей это или нет.

Матео, к его чести, выдержал испытание достойно. Наверняка ему было больно – и от упоминания того, что он потерял, и от формы, в которой все это было подано. Но он не сорвался с той легкостью, которой знамениты электрокинетики. Что бы Матео ни почувствовал в этот миг, он сумел скрыть это от Лукии. Он выдержал ее взгляд так же невозмутимо, как выдержал бы любой капитан.

– Я ее люблю, – только и сказал он.

– Любил, – автоматически поправила Лукия, сама не зная, зачем.

– Люблю, – без малейшей агрессии повторил Матео. – Смерть это не меняет. Так что вам сообщили правду, капитан, и ваши догадки верны. Между мной и Эстрид были отношения – видите, я умею использовать прошедшее время, когда это уместно. И да, я вызвался на эту миссию только потому, что Эстрид погибла и я не считаю свою прежнюю жизнь возможной.

– Не могу сказать, что восхищаюсь самоубийственной решимостью.

– А и не нужно, потому что это не она. Я не хочу жить, тут вы совершенно правы. Но я не ищу смерти активно, потому что это оскорбило бы память Эстрид. Я действительно считаю нынешнюю миссию важной. Я сделаю все, чтобы вы достигли цели. Готов ли я умереть, если понадобится? Безусловно – и это меня даже не расстроит. Но я сделаю это только в том случае, если других путей не останется. Я постараюсь быть полезным как можно дольше, и если у меня получится вернуться живым – хорошо. Погибнуть я всегда успею. Если вы все еще сомневаетесь, я готов пройти дополнительную телепатическую проверку.

– Это не понадобится, – покачала головой Лукия. – Я вам верю. Благодарю за честность, Сибри. И… соболезную вашей утрате.

Она действительно ему верила, капитан умела отличать ложь от правды. Нельзя сказать, что позиция Матео восхитила ее, человек, который не держится за жизнь, все равно опасен, как бы умен он ни был.

Вот только Лукия с горечью признавала, что они все согласились на миссию, где необходимость пожертвовать чьей-то жизнью оказалась куда вероятней, чем обычно.

* * *

Бенни до сих пор не могла до конца поверить, что вляпалась в такую историю, да еще и добровольно. Но она же признавала, что все равно согласилась бы, даже если бы у нее осталось больше времени на размышления.

Потому что она сразу поняла: Иарлайт не отступит, он будет участвовать в любом случае. Вопрос стоял лишь в том, присоединится к нему Бенни или он пройдет через это один… или не пройдет, как повезет.

Она давно уже знала, что он привязан к легионеру из своей команды. Другом считает, чуть ли не наставником! Сама Бенни подобного отношения не понимала. Да, она больше не ненавидела Стефана Северина. Но другом она бы его точно не назвала! Даже после того, как он спас ей жизнь, она слишком хорошо понимала, что представляет собой легионер номер 3, ныне ставший Первым.

Если бы Стефан погиб на Марсе, она бы, пожалуй, грустила. Чуть-чуть. Но о том, чтобы мстить за него, и речи бы не шло! Иарлайт отнесся ко всему иначе. Его легионер не погиб, однако смерть стала вопросом времени. За те недели, что прошли с событий на Марсе, Одхан завис в странном пограничном состоянии. Он не умирал – но и не восстанавливал уничтоженную плоть, что бы ни делали медики Легиона.

Никто не позволил бы ему существовать в таком состоянии слишком долго. Во-первых, он был бесполезен. Во-вторых, он мог стать опасен – если бы сила, живущая в его теле, вышла из-под контроля. Бенни знала, что представителей специального корпуса, раненых слишком тяжело, уже начали отключать от системы жизнеобеспечения. Одхана пока защищал высокий номер, однако рано или поздно должен был прийти его черед.

Бенни было искренне его жаль, но она считала, что его нужно просто отпустить. Принять случившееся как неизбежную трагедию и жить дальше. Однако Иарлайт был настроен не мириться, а мстить. Не самый адекватный подход, который руководство почему-то поощряло. Киборга назначили на секретную миссию, связанную с Легионом. Бенни пыталась его отговорить, указывала, что он может пострадать, погибнуть, и Одхана это точно не спасет! Но Иарлайт, даже признавая ее правоту, не согласился отступить. Он никогда не говорил об этом, однако Бенни подозревала, что он винит себя в случившемся с Одханом, считая, что легионер не смог полностью восстановиться из-за придуманного киборгом оружия.

Когда стало ясно, что Иарлайт примет участие в миссии в любом случае, к Бенни явился Стефан. Как всегда, без приглашения и даже без стука в дверь, зашел в каюту Бенни, как к себе домой, и сел на кровать без спроса.

– На миссии понадобится телекинетик, – заявил легионер. – Это можешь быть ты, твоего номера хватит на такое.

– Чего? – смутилась Бенни. – Я даже толком не понимаю, что за миссия… И зачем там телекинетик?

– А зачем тебе это понимание? Тебе разве недостаточно того, что любовь гормонами под хвостом поигрывает?

Телекинетик почувствовала, что краснеет. Не было ни шанса, что Стефан не заметит румянец, полыхающий на ее щеках, и все равно Бенни сказала:

– Не понимаю, о чем ты!

– Да уж, неоднократно не понимаешь. Начала не понимать во время отпуска на станции «Мира-14», продолжила раз двадцать, последний раз прям остро не понимала на военной базе неподалеку от Марса.

Румянец теперь полыхал так сильно, что, казалось, готов был прожечь ее щеки насквозь.

– Ты что, следишь за мной?! – разозлилась Бенни.

– Сложно придумать более бездарное занятие. Все это можно почерпнуть в твоем нехитром мозге за три секунды, – ухмыльнулась эта паскуда. – Кстати, еще раз подумаешь обо мне как о паскуде – и будешь до конца жизни считать себя белым кроликом. Звучит мило, но кролики не контролируют даже опорожнение собственного кишечника, ты знала?

– Ты не имеешь права лезть в мою личную жизнь, – проворчала Бенни, прекрасно понимая, что он не блефует.

– Я много на что не имею права, но все равно делаю, и человечество в целом от этого обычно выигрывает. Смотри, какое дело: миссия действительно сложная, такая, на которой предатели будут губительны вдвойне. В малолетнем киборге я не сомневаюсь, потому что он действительно предан Одхану, что, кстати, довольно смешно. Ну а то, что вы с ним пускаете друг на друга слюни и прочие жидкости, впервые способно принести пользу. Иарлайт не оставит миссию, ты не оставишь Иарлайта. Я сам вписался в параллельный проект, и мне нужно, чтобы по вашей части все было сделано как надо.

Он знал, что она согласится, еще до того, как Бенни успела подумать об ответе. Это непередаваемо бесило, но изменить она ничего не могла. Стефан есть Стефан, его можно или принять как явление в себе, или убить, однако убить пока ни у кого не получилось.

– Что за миссия? – обреченно поинтересовалась Бенни. – И зачем там телекинетик?

– Сказал же: секретная.

– И что? Настолько секретная, что я не буду знать, что делаю?

– Узнаешь на месте. Только не изображай сейчас, что тебя это очень возмущает, ты не отказалась бы в любом случае.

Он снова был прав. Хотелось подумать о нем как обычно, однако теперь Бенни была вынуждена внимательно следить даже за своими мыслями. Зато телекинетик мстительно позволила легионеру узнать: если он со своей миссии не вернется, она жалеть не будет – и никто не будет! Однако Стефан только усмехнулся в ответ:

– Я в курсе.

Когда он наконец убрался, а она объединилась с Иарлайтом, стало легче. Но с ним всегда было легче! Даже ввязываясь в какую-нибудь откровенно разрушительную авантюру, киборг умудрялся делать вид, что ничего особенного не происходит, это забавно, игра такая. Бенни понимала, что подход дурацкий и незрелый, однако не заразиться настроением Иарлайта было невозможно.

Благодаря ему она осталась спокойна, даже когда выяснилась еще одна неприятная деталь: представлять на этой миссии специальный корпус будут лишь они двое, остальные в их команде – легионеры. Возможно, Легион и вовсе обошелся бы своими силами, но им действительно требовался телекинетик. А спецкорпус, в свою очередь, отказался выделять одного солдата, заявив, что это создаст невыносимую психологическую обстановку, и назначил напарника, которым и стал Иарлайт. Согласившийся на миссию первым. Ирония.

Когда они ожидали отправления на космической станции, Бенни снова спросила:

– Что за миссия? И если ты не дашь мне ответ, я тебя придушу!

– Когда я мог тебе отказать? – показательно удивился Иарлайт.

Так Бенни и выяснила, что космический флот не собирался оставлять в покое уродца, притаившегося на Марсе. По мнению телекинетика, если эту дрянь и следовало сдвигать с места, то лишь с одной целью: уничтожить навсегда. Но начальство придерживалось иного мнения, они надеялись каким-то образом повлиять на мутанта, спасти тех, кого спасти нельзя.

Для этого им требовался кадет, так и не получивший звание легионера.

– Его зовут Теодор Триан, хотя большинство отзывается о нем как о Тео, – уточнил Иарлайт. – Как я понял, он брат Седьмого – легионера с «Северной короны». Этот Тео лишен полноценного разума, да и внешне он не очень похож на человека. Но у него в генетическом коде есть нечто такое, что может серьезно навредить существу на Марсе.

– Это тебе так сказали, – заметила Бенни. – А на самом деле все может быть иначе.

– Ну и что? Я знаю, что нужно что-то менять. Вижу, что флот зашевелился, когда был принят этот план. По-другому я повлиять на ситуацию не могу, поэтому я доставлю им Тео!

Он верил своим словам так искренне, что у Бенни даже насмехаться над ним не получалось. Да что там, она восхищалась им за то, что он, после всех травм, неудач и испытаний, сохранил способность быть таким. Но говорить об этом открыто Бенни не собиралась, частые похвалы балуют. Она спросила о другом:

– Это ведь не боевая миссия, так? Нужно прийти на базу Легиона, взять этого Тео и привезти на Марс.

– Примерно так, да.

– Ну и зачем там тогда телекинетик? И легионеры в таком количестве, если на то пошло?

– Времена сейчас неспокойные, и любую миссию нужно рассматривать как боевую по умолчанию, – пояснил Иарлайт. – Третья сторона, участвовавшая в мятеже, еще не определена, а ее ресурсы наверняка не исчерпаны. Тео предстоит межпланетный перелет, легионеры нужны для того, чтобы он этот перелет пережил.

– А я? Уверена, для его перевозки выделят специальное оборудование!

– Это да, но всего ведь не предусмотришь… Тео, как я понял, нормально ходить не может и вообще плохо двигается. Нам нужен телекинетик, который способен не только перемещать его, но и защитить в любых обстоятельствах.

И снова оказалось, что Стефан был прав: двадцать первого номера Бенни вполне хватало для такой миссии. Похоже, легионер действительно заинтересован в успехе… Интересно, зачем это ему? Вроде как все очевидно, но Бенни давно усвоила: у Стефана всегда свои мотивы, и лишь часть из них остается на виду.

– Ладно, доставим это малоподвижное нечто на Марс, – вздохнула Бенни. – Кстати, откуда доставим? Куда Легион засунул свое сокровище?

– Стефан разве не сказал тебе? – удивился Иарлайт, хотя, будучи знакомым со Стефаном, мог бы и не удивляться! – Тео сейчас на Земле.

* * *

Приближаться к кокону без острой необходимости было запрещено всем без исключения. Вплотную не должно было подходить ни одно живое существо, разумное или нет. Даже последних хищников, оставшихся на Марсе, безжалостно истребляла охранная система, стоило им опрометчиво сунуться на периметр. Для некоторых правила и вовсе были особенными: с Красной планеты вывезли всех телепатов и легионеров. Никто не мог сказать, способно ли их присутствие повлиять на существо, однако рисковать руководство флота не собиралось.

Так что телепаты следили за существом лишь с орбиты, да и то скорее чтобы вовремя заметить изменения. Его странную мозговую деятельность они не брались ни контролировать, ни толковать.

Легионеры же с готовностью убрались подальше. Перспектива стать частью лишенной разума колонии пугала их больше смерти.

Изредка подходить к кокону дозволялось только обычным людям без специальных способностей, но и они не спешили пользоваться этой сомнительной привилегией. Наблюдение за объектом велось в основном с помощью дронов и стационарных камер. Однако кокон был слишком огромен, и на полный осмотр уходили примерно сутки. Раз в десять дней вводилась дополнительная мера контроля: на территорию приезжала военная комиссия, осматривавшая всю доступную поверхность существа.

В первое время страх был особенно велик. Дежурные смотрели на изображение, присланное камерами, не моргая. Комиссия позволяла себе облегчение отъезда только после тщательного многочасового осмотра. Показания с датчиков фиксировал искусственный интеллект.

Кокон оставался неизменным. Дни его стабильности перешли в недели, недели превратились в месяцы. Никто не считал его безопасным, о таком и речи не шло. Но к постоянной угрозе, исходящей от него, привыкли, потому что человек действительно привыкает ко всему.

Комиссия все еще приезжала и ставила отметки. Дроны все еще летали по заданным маршрутам, а дежурные лениво поглядывали на экраны. Искусственный интеллект равнодушно оповещал, что по всем возможным показателям изменений нет.

И никто из них не заметил момент, когда на непробиваемой поверхности кокона появилась первая трещина.