Текст книги "Контрразведка показывает зубы. Компромат на Президента"

– Так что, – выходим в море?

– Нам должны дать отмашку из Москвы.

5

Маслов в форме, но без фуражки вышел из серого здания районного отдела полиции. На выходе со двора стояли и лениво курили два патрульных полицейских. Рядом с ними сидела служебная собака – матёрая породистая восточноевропейская овчарка с чёрной мордой, рыжими подпалинами и умными глазами.

Полицейские, увидев Маслова, небритого, помятого, как будто бы случайно отпустили овчарку. Маслов поприветствовал полицейских кивком головы, но овчарка с недовольным урчанием преградила ему дорогу. Маслов присел перед грозной собакой.

– Что, ффатишка, как флужба? – сказал мичман, шепелявя выбитыми зубами.

Овчарка испытующе посмотрела на Маслова своими сливовыми, словно дымящимися глазами, и вдруг, как щенок, приветливо завиляла хвостом. Маслов погладил собаку, она присела напротив него.

– У феня для фебя фое-фто ефть.

Маслов достал из кармана форменной тужурки печенье, упакованное в плотную обёртку. Овчарка заинтересованно шевельнула чёрным влажным носом.

Маслов разорвал обёртку, вынул печенье, разломил и дал половину овчарке. Кусок печенья мгновенно исчез в собачьей пасти. Овчарка, не разжевывая, проглотила лакомство и потянула морду ко второй половине.

– Не, ёлы-фалы, дафай по-ффатски.

Маслов кинул половинку печенья в рот. Овчарка, взвизгнув, вопросительно глянула на него.

– Ах, Саша, – вдруг сказал знакомый женский голос за спиной, – не стыдно обижать собаку?

Маслов резко обернулся, увидел Маргариту, красивую, стройную, в светлом плаще, резко поднялся на ноги и недовольно нахмурился. Губы Маргариты тронула тёплая сердечная улыбка. Она подошла к Маслову и протянула ему его фуражку.

– Вот, возьмите. Вы в ночном клубе забыли!

Маслов, демонстративно жуя печенье, небрежно выдернул фуражку из рук Маргариты. Она посмотрела на него в ответ с лёгким недоумением. Маслов вдруг откровенно насупился.

– Фли бы фы, фефуфка! Я фнаю, что фы фсё фофтфоили. На офклытие фамяфника фекомендовали, запфрет замфолита офофли, в нофной клуф зафели, до кифения мефя дофели, сейфаф иф полифии вызфолили. Чефо фы ко фне прифепились?

Маслов недовольно поджал губы, холодно смерил Маргариту презрительным взглядом, повернулся и пошёл прочь. Маргарита грустно посмотрела в широкую спину Маслова.

– Саша, а справишься ли ты?

Овчарка, подняв уши торчком, тоже внимательно посмотрела вслед Маслову и вдруг тонко и обиженно гавкнула, словно задала ему тот же самый вопрос. Маслов не обернулся. Он ничего не слышал и, как видно, не желал слышать.

6

Президент Российской Федерации Игорь Кольцов, высокий, похожий на волейболиста-тяжеловеса, с густой русой шевелюрой без единого седого волоса, округлым лицом с римским профилем, в идеально белой сорочке и новых серых брюках вошёл в кабинет из боковой двери с белоснежным вафельным полотенцем на шее. День расписан по минутам. Он только что прибыл с полигона, где испытывали новейшее оружие, а передохнуть нет времени, – висит подписание миллиардного газового контракта.

Как любой нормальный человек, Игорь Кольцов прекрасно понимал, что диктатура есть палка о двух концах. Однако чтобы выжить в современном мире, диктатура пока что необходима, соответственно необходимы некие «внешние» источники её финансирования.

Масштабные проекты, наподобие магистральных трубопроводов по всему миру, мостов через проливы, глобальных спортивных мероприятий и тому подобные темы, – идеальный способ накопления таких источников. Главное его преимущество – скрытость от внешних глаз и невозможность что-либо доказать в судебном порядке.

Конечно, враги могут внушить обывателю, что подобные схемы есть криминал чистой воды, жульничество и воровство. Однако, во-первых, доказать криминал такие схемы не позволяют, в крайнем случае, на скамью подсудимых сядут «шестерёнки», которых будет совершенно несложно заменить на новых.

Во-вторых, цель подобных схем не является криминальной, поскольку ведёт к сохранению Россией суверенитета. Обыватель должен понять, что разрушить такую схему желают враги, но лишь для того, чтобы делать ровно то же самое, но в более жёстком варианте. Тогда население России будет поставлено в гораздо худшие условия – скудный паёк, лагерная система выживания и низведение родного языка до уровня языка сугубо бытового общения.

Вот почему Кольцов никогда не боялся разговоров о его якобы нечистоплотности и разоблачении его якобы преступной деятельности. Все, кто встал на путь сбора «компроматов» против Кольцова с последующим его шантажом, например, всё тот же одиозный Пол Вселенный, он же Дмитрий Сырых, на самом деле, не имеют реальной силы, и являются моськами, лающими на слона.

Они неизбежно потерпят фиаско! По-другому просто быть не может.

Кольцов прошёл мимо своего массивного рабочего стола за угол сейфа в углу, нажал невидимую кнопку, и невысокая потайная дверь открылась, – там прятался холодильник. Кольцов достал из холодильника бутерброд с маслом и сыром, подошёл к рабочему столу и откусил кусочек.

В этот момент тревожно и неожиданно громко заверещал зуммер на пульте связи. Кольцов вздрогнул от неожиданности. Бутерброд выскользнул из руки и шлёпнулся на пол. Президент чертыхнулся и нажал кнопку на пульте.

– Игорь Владимирович, к вам Аркадий, – сказал приятный мужской баритон из динамика.

– Пусть заходит!

В кабинет бесшумно, как тень, вошёл Аркадий Горин. Его открытое приятное лицо словно излучало внутренний свет.

– Здравствуйте, Игорь Владимирович!

– Привет, Ар-ка-ша…

Аркадий заметил бутерброд на полу. Кольцов поднял его с пола и бережно сдул невидимые пылинки со слоя масла на пахучем хлебе.

– Смотри-ка, маслом вверх! Обычно – маслом вниз.

– Давайте выброшу…

– Ар-ка-ша, счастливые бутерброды обычно съедают.

Кольцов сел за стол, вафельное полотенце по-прежнему болталось у него на шее, и с аппетитом стал поглощать бутерброд. Аркадий сел за боковой столик, приставленный к рабочему столу Президента. Кольцов, наконец, навёл на него уставшие глаза.

– Что у тебя?

– Дмитрий Сырых ищет способ нагадить.

Кольцов чуть не подавился бутербродом и укоризненно посмотрел на Аркадия. Дожевав свой сегодняшний завтрак, Кольцов промокнул промасленные губы вафельным полотенцем.

– Дима? Вот чудак. Он не понимает, что наш со всеми особняками, яхтами, лондонскими банковскими счетами и своими деятельными потрохами.

Кольцов с некоторым удивлением взглянул на своего обычно весьма уравновешенного помощника. Аркадий начал заметно волноваться, его лицо заметно потемнело.

– Мы должны, нам надо, а вдруг…

– Ар-ка-ша, поверь, Дима блефует!

– Игорь Владимирович, думаю, всё же следует подыграть ему, чтобы, в конце концов, сделать предложение, от которого он не сможет отказаться. Дальше – его проблемы. Начнёт снова метаться, значит, погибнет, но мы предлагали ему вполне приемлемый вариант!

Аркадий решительно положил перед Кольцовым на стол папку и ручку. Кольцов раскрыл папку, взял ручку из руки Аркадия и внимательно прочитал документ.

– Человек-то надёжный? Не наломает ли в Лондоне дров?

– За него поручился адмирал Крошкин.

– О, Крошкин – отчаянный адмирал, я знаю.

– В целях безопасности мичман ничего не будет знать о происках Дмитрия Сырых. Конечно, придётся подводнику побарахтаться, но есть основания полагать, что он выплывет.

– Как цветок из проруби?.. Ладно, откуда информация о пуговице?

– Доверенный адвокат Пола сообщил.

– О, нашли, кому верить! Этот продастся тем, кто больше заплатит.

– Наш агент в Лондоне перепроверил. Всё сходится!

– Кто такой?

– В российском посольстве.

– Понятно. Жидковато всё, Ар-ка-ша! Хотя кто его знает, может, и в самом деле, не блеф?

– Всё под контролем, Игорь Владимирович. Заодно проверим возможности нашей новейшей субмарины.

– Разве что!

Кольцов помедлил секунду, затем размашисто подписал документ и небрежно отодвинул его от себя, словно пуская на волю Её Величества Судьбы. Лицо Аркадия снова стало таким же светлым и невозмутимым, каким бывало обычно.

7

Собрание проходило нудно и вязко, как нескончаемое путешествие по трясине. Замполит, как всегда одутловатый и серый, в своей тщательно до безобразия отутюженной форме чернел на возвышении в зале клуба в гордом одиночестве за длинным столом, покрытым потёртым зелёным сукном.

В зале в креслах томились, как стая сельди в рыболовецкой сети, офицеры дивизии подводных лодок Северного флота, все в форме. Электрический свет не включали, и тусклое октябрьское северное утро несмело пускало серебряный свет сквозь высокие окна, сонно освещая не менее сонные бледные лица офицеров, казавшиеся лицами призраков.

– Да разве Маслов надёжный офицер? – сказал замполит так, словно взялся читать шаманское заклинание от злых духов. – Маслов, иди сюда, сядь, вон, на тот стул!

Маслов встал из кресла в зале, поднялся на возвышение и сел на стул, который стоял неподалёку от стола в углу. Несмотря на то, что на этот раз его форма смотрелась безукоризненно, мичман выглядел помятым и каким-то поблёкшим, увядшим. Так увядает недавно ещё совсем свежий кленовый лист под неласковым октябрьским ветром.

Вдруг в зале стал набирать силу недовольный гул голосов. Замполит, почувствовав, что пора закругляться, резко поднялся из-за стола и взял в руки лист бумаги с жиденько отпечатанным текстом.

– Прошу тишины! Итак, мы просим командование Северного флота решить вопрос об увольнении мичмана Маслова из Военно-морского флота Российской Федерации за непристойное поведение.

Маслов резко вскочил со стула и с неподдельным ужасом посмотрел на замполита. Стул с жутким грохотом опрокинулся.

Замполит недовольно покосился на свою жертву. Наверное, так волк смотрит на косулю, которая будучи схваченной им за горло, всё ещё на что-то надеется и в отчаянии лягает копытом воздух, не в силах попасть хищнику в голову.

В этот момент в зал вошёл адмирал Крошкин в новенькой с иголочки форме. Адмиральские погоны впечатляюще засветились в нежном полумраке зала.

Крошкин имел довольно колоритную внешность. Он был высок, статен, как артист Василий Лановой, такой же обаятельный и в то же время строгий.

Виски и брови седели у адмирала как-то своеобразно, словно их слегка присыпали сахарной пудрой. Подвижные тёмные, как спелые оливки, глаза мягко светились из-под густых бровей, словно впитывали в себя пространство, уподобившись некоему суперсовременному морскому навигационному оборудованию.

– Товарищи офицеры! – громко сказал замполит, застыв, словно монолитная скала.

Офицеры с шумом, как морской шквал, поднялись со своих мест. Крошкин легко вспорхнул на возвышение, встал рядом со столом и повернулся к залу.

– Товарищи офицеры! – приятным баритоном сказал он.

Офицеры уселись на свои места. Морской вал из офицерских плеч и голов исчез также стремительно, как появился.

Замполит подобострастно пододвинул стул Крошкину, но тот в ответ отрицательно качнул головой и с какой-то таинственной усмешкой глянул на замполита.

– Благодарю, стул не надо. Я на минутку. Обсуждаете?

– Так точно, товарищ контр-адмирал! – сказал замполит и повернулся к офицерскому собранию. – Представляю офицерскому собранию помощника Главнокомандующего ВМФ России контр-адмирала Крошкина Сергея Петровича.

– Хорошо, хорошо, а теперь к делу, – поспешно сказал Крошкин, словно опасаясь, что сейчас начнётся затяжное приветствие и разговоры ни о чём. – Товарищи офицеры, экипажу «икс пятьсот третьей» остаться, остальные – свободны!

– Свободны, – обескуражено сказал замполит.

Офицеры с явным вздохом облегчения поднялись со своих мест и, оживлённо переговариваясь, поспешно освободили зал. Опустев, зал стал как будто гораздо более просторным.

В креслах остался лишь экипаж подводной лодки «икс пятьсот три», – около двадцати офицеров. Крошкин достал из кармана форменной тужурки лист бумаги и начал читать текст.

– Срочно! Совершенно секретно. Приказ Главнокомандующего ВМФ России. Экипажу «икс пятьсот третьей» действовать по варианту «Бета». Состав экипажа согласно штатному расписанию!

Маслов вскинул понурую голову и с надеждой посмотрел на Крошкина. Адмирал вдруг окинул зал строгим взглядом.

– Почему сидим? Боевая тревога. Марш!

Офицеры с грохотом вскочили со своих мест и с шумом ринулись прочь из зала, кто-то впопыхах приглаживал встопорщившийся на макушке клок волос, кто-то на ходу застёгивал тужурку, кто-то наступил впереди бегущему на задник ботинка, но никто не обмолвился ни единым столом, даже тот, кому наступили на пятку. Зал опустел окончательно.

Маслов вскочил со стула, чтобы бежать вместе со своим экипажем. Замполит, предвидя желание мичмана, каким-то удивительным образом в секунду преодолел несколько метров, отделявших его от своей жертвы, и успел схватить непутёвого боцмана «икс пятьсот третьей» за рукав форменной тужурки.

– Товарищ контр-адмирал, вот, полюбуйтесь, мичман Маслов Александр Петрович. Гуляка, драчун, зубы выбиты. Разве его можно отправлять в поход?

Крошкин вдруг резко повернулся, вплотную подошёл к замполиту и Маслову, приблизил свои глаза-оливки к глазам-буравчикам замполита и заговорил тихо, но твёрдо и властно.

– Товарищ замполит бригады, к вам в часть только что прибыл прекрасный протезист-стоматолог. Между прочим, сегодня в десять ноль-ноль он ждёт Маслова на приём. Сейчас сколько времени?

Нижняя губа замполита отвисла от удивления, его обычно бодро встопорщенные усы вдруг поникли. Замполит растерянно вскинул руку и посмотрел на свои импортные наручные часы.

– Сейчас десять часов пятнадцать минут, товарищ контр-адмирал.

– Марш! – резко сказал Крошкин Маслову. – Имейте в виду, мичман, к понедельнику ваши зубы должны быть готовы!

Маслов, просиял лицом так, словно оно вдруг приобрело способность ярко светиться в полумраке, кинул благодарный взгляд на Крошкина, решительно вырвал локоть из цепкой руки замполита и поспешно выбежал из зала, как будто опасаясь, что адмирал передумает.

Лицо замполита мгновенно приобрело багровые оттенки. Взгляд налился недобрым свинцом.

– Товарищ контр-адмирал, я вынужден доложить…

– Делайте то, что считаете нужным!

– Я своё дело, хорошо знаю, товарищ контр-адмирал! Маслов находится в таком морально-психологическом состоянии, которое вполне способно привести к ЧП. Настаиваю на том, чтобы списать его на берег немедленно и, как можно скорее рассмотреть вопрос о дальнейшем пребывании мичмана Маслова в рядах…

– Что-то проголодался я сегодня, товарищ замполит! Не желаете перекусить? Пойдёмте в офицерский буфет. Хочу отведать чего-нибудь вкусненького!

8

Погружённая в таинственный мрак спальня напоминала уютную берлогу средневекового английского феодала, такая же компактная, со сводчатыми потолками, узкими высокими, как бойницы решётчатыми окнами и огромной кроватью посередине, правда, без балдахина. Здесь, на конспиративной квартире у Хантера проходили встречи с его агентами.

Вдруг вспыхнул ночной светильник в нише над кроватью, испугав полумрак. Серая крыса с крысёнком в лапах бодро зажглась изнутри мягким светом.

Маргарита отпустила хвост крысы, решительно откинула одеяло, и легко поднялась с постели, впечатляющая, как обнажённая богиня после акта любви. Свет падал так, что одна половина её стройного, точёного тела казалась оранжевой, а другая – совершенно чёрной. Девушка накинула на плечи бежевого цвета бархатный халат и направилась к выходу.

– Я в душ.

В свете, отбрасываемом крысой-светильником, кто-то шевельнулся в постели. Волосатая рука потянулась к прикроватной тумбочке, взяла из пепельницы наполовину выкуренную сигару, ушла в полумрак, затем снова вернулась теперь без сигары, взяла серебряную фирменную зажигалку и опять скрылась в полумраке.

– Ты всё поняла?

В темноте щёлкнула зажигалка, и романтично вспыхнул красноватый огонёк. Маргарита, щёлкнув выключателем, зажгла верхний свет, и крыса-светильник сразу поблёкла.

Едва прикрытый одеялом голый Хантер недовольно потёр поджарую волосатую грудь плоской, как пенал, ладонью и с явным наслаждением выпустил изо рта к арочным сводам спальни кольцо сизого дыма. Маргарита вдруг нахмурилась.

– Рич, отрывать меня сейчас от члена британского Парламента нельзя!

– Не усложняй, Марго, не дёргайся. Лорд не должен знать, что ты – мой агент, как и милый Пол тоже. Я винтик в системе. Меня провернули и поставили в положение, я провернул и поставил тебя в положение. Теперь твоя очередь провернуть своего лорда. Успокой его. Скажи, что у тебя срочная работа по написанию очередного опуса для очередного сумасшедшего русского.

– Ставить в нужное положение, – твоя работа, а не моя. Многие мужики позавидовали бы твоей работе, Рич, если бы знали о ней. Однако, увы, твоя работа секретная!

С этими словами, в каждом из которых сквозил яд женского сарказма, Маргарита вышла из спальни и с чувством праведного возмущения хлопнула дверью. Хантер невозмутимо почесал наголо обритую голову указательным и средним пальцами, между которыми по-прежнему была зажата зажжённая сигара.

Похоже, Ричард Хантер давно привык к безобидным вспышкам своей секретной сотрудницы. Маленький недостаток с лихвой компенсировался умением контачить с нужными людьми и редкой способностью полностью и быстро снимать в постели напряжение, неделями копящееся на столь сумасшедшей работе, когда некогда подумать о себе. Такую «швейную машинку» да ещё с таким бархатным телом найти не так просто, как некоторым, может быть, кажется.

Вдруг дверь спальной комнаты резко распахнулась. Хантер лениво повёл глазом вбок. Маргарита, готовясь принять душ, успела сдёрнуть с халата пояс, и халат распахнулся, приоткрыв нежно белеющие прелести.

– Рич, а на яхте что мне делать?

– В постель к Полу не лезь!

Маргарита с шумом раздражённо захлопнула дверь. Хантер долгим холодным взглядом уставился в пространство. Дверь снова открылась.

– Марго, хватит паясничать. Через сорок минут я должен быть у адмирала Керри! Освободи мне душ.

Однако на этот раз то была не Маргарита. В комнату вбежал милый курчавый спаниель с тапочками Хантера в зубах. Он поднёс тапочки, умилительно прося таким образом вывести его на улицу, но Хантер, сочно выругавшись, грубо отпихнул собаку босой ступней.

9

В кабинете адмирала Керри, нежно освещаемом утренним лондонским солнцем, было красиво, как в цветочной оранжерее. Окно слева от массивного рабочего стола, прикрытое коричневыми шторами под цвет ореха, господствовавший во всей обстановке адмиральского кабинета, было главной адмиральской отдушиной.

Целая коллекция розовых маргариток в горшках, погружённых в бежевого цвета материю, живописно обвязанную декоративными верёвочками, браво стояла в ряд на широком и длинном подоконнике. Соседнее здание слегка затеняло подоконник, от оконного стекла тянуло октябрьской прохладой, и ненаглядным питомицам лорда было здесь довольно-таки комфортно.

Керри, худой и прямой, как оглобля, седовласый старикан с лицом младенца и ясными бесцветными глазами был похож на глубокого пенсионера, все мечты которого теперь лишь о цветочном саде и внуках, поэтому форма адмирала Королевских военно-морских сил, хоть и была идеально подогнана к его угловатым плечам, тем не менее, смотрелась нелепо.

Адмирал отошёл от окна, обошёл свой рабочий стол и уютно расположился в кресле у кофейного столика, на котором белели две чашки, наполненные чёрным кофе. В соседнем кресле напротив лорда, свободно закинув ногу на ногу, сидел Хантер в форме майора Королевских Военно-морских сил. Кажется, что в обществе адмирала он чувствовал себя довольно непринуждённо. Разговор шёл неторопливо и на хорошем английском языке.

– Компромат на Кольцова помещен в зуб русского моряка-подводника.

– Всё ли хорошо продумано, ребёнок?

– Судите сами. Первое. Мы получаем заветный компромат на зарвавшегося Кольцова. Второе. С помощью информации о русском военном моряке-перебежчике выставляем прогнивший режим Кольцова на посмешище.

Хантер говорил весомо и уверенно, но, похоже, его слова явно не нравились сэру Керри. Адмирал взял в руку чашку с кофе. Хантер, словно по команде, сделал то же самое. Кэрри поднёс край чашки к тонким бледным губам, и вдруг не стал пить, – резко покачал головой.

– Я не о том. Затея с зубом мне кажется экстравагантной!

– Кто подумает, что выбитые зубы имеют какое-то значение?

Хантер невозмутимо глотнул из чашечки, в то время как Керри медлил пить кофе, держа край чашки у самого рта, чётко очерченного, сухого и прямого. Высокопоставленный старикан с милой улыбкой посмотрел на спокойного, как удав, Хантера, тот с не менее милой улыбкой посмотрел в ответ.

– Безумно вкусный кофе, сэр!

– Что ж, ребёнок, миссия ответственная, действуй, мальчик, и не горячись, я тебя знаю.

Керри сделал, наконец, из своей чашечки малюсенький глоток. Его глаза переместились с лица Хантера на подоконник. В крайнем горшке маргаритка, та, что слева, поникла. Надо бы пересадить!

10

Сегодня большой бассейн с огромным залом в распоряжении двух человек, впрочем, как всегда, поскольку бассейн находится на яхте, владельцем которой является Пол Вселенный, а у него в гостях – Маргарита Смит. Бизнесмен весело проводит здесь время в её приятном обществе, поскольку «человечек из Москвы» задерживается с прибытием.

Как видно, Полу очень комфортно с автором его книг. Вот волосатый, как орангутанг, Пол бросился за девушкой в своих любимых оранжевых плавательных шортах, а Маргарита, что есть духу, понеслась прочь в своём завлекательном сиреневом бикини, подчёркивающем все прелести её изящного гибкого тела.

Пол с трудом догнал спортивную Маргариту и, едва дотянувшись пальцами, мягко толкнул в спину. Девушка поскользнулась на мокрой плитке, потеряла равновесие и рухнула в бассейн, подняв белоснежный фонтан великолепных брызг.

Видимо, услышав шум, в зал вошёл Жеребцов, – типаж, достойный обложки таблоидов о жизни звёзд и их телохранителей. Если бы Квазимодо не был горбатым и имел рост под два метра! Если бы он к тому же обладал выбритым вытянутым до синевы черепом… Если бы у него была осанка балерины и плечи штангиста? Если бы он был плотен, словно вылит из свинца, и, кроме этого, имел наряду с пронзающими насквозь жёлтыми горящими глазами леопарда лошадиные губы и кабанью шею, то можно было подумать, что в зал вошёл именно он, Квазимодо!

Чёрный строгий английский костюм сидел на чрезвычайно плотном охраннике, как костюм аквалангиста, он облегал его необъятное тело до невозможности и, казалось, что пуговица, на которую с трудом застегнулся пиджак, вот-вот сорвётся и, как пуля, со свистом улетит в сторону.

– Пол!.. Кони-лошади, ты в порядке?

– Серёга, всё нормально, Серёга! Рита ещё долго будет здесь на яхте.

– Долго? Слушай, Пол…

– Иди, Серёга, лесом!

Жеребцов с недовольным видом вышел из зала. Рита, опрокинувшись на спину, завлекательно вытянула на воде своё стройное тело морской нимфы.

Пол прыгнул в бассейн с такой силой, что вода с шумом вылилась через бортики на синее резиновое покрытие. Пол вынырнул, тараща глаза.

Маргарита со смехом подхватила его за руки и стала катать по воде. Пол, лёжа на спине, закрыл глаза.

– Ритка, радость моя, я схожу с ума. Так хорошо!

11

Гирляндами новогодней ёлки мигают лампочки на компактном эргономичном пульте управления, размеренно и негромко попискивает зуммер. Обстановка дышит умиротворением и тянет в сон.

Если бы не угловатый чёрный столб перископа, торчавший в середине помещения, можно было бы подумать, что здесь не боевая рубка разведывательной субмарины, а физическая лаборатория, в которой ведётся убаюкивающее наблюдение за частицами, невидимыми обычному глазу.

«Икс пятьсот третья» была разведывательной дизельной субмариной, новейшим воплощением российской конструкторской мысли. Её бесшумность позволяла смело проходить в непосредственной близости от боевых кораблей условного или реального противника, свободно проходить систему оповещения СОСУС, которой так гордилось НАТО, заходить в территориальные воды любого государства так, что обнаружить её присутствие приборами было практически невозможно, и пусть Кондолиза Райс говорит что ей угодно!

Сегодня, 16 октября N-ного года, российская субмарина медленно курсировала в Английском канале, он же Ла Манш, с задачей наблюдения за британским побережьем, возле которого недавно началась активность, – якобы строительство нового аэропорта прямо в море, в трёх милях от берега.

Командир «икс пятьсот третьей» Кузнецов, добродушный коренастый блондин лет пятидесяти с ясными глазами цвета аквамарин пребывал в благодушном настроении, – с Большой земли передали, что у него родилась внучка.

Вахтенный офицер, подтянутый, сухой, как ржаной сухарь, курчавый брюнет с высоким покатым лбом, сощурив усталые чёрные глаза, не разделял настроение командира, поскольку сосредоточенно следил за приборами, а они, как видно, особо не радовали информацией. Да и чему можно радоваться, находясь под самым носом у британской береговой охраны?

– Внимание, экипаж, – сказал Кузнецов в переговорное устройство, – сегодня у матроса Петрова, картина маслом, день рождения. Поздравляем и готовимся к праздничному ужину!

Кузнецов отключил переговорное устройство, пролистал вахтенный журнал, просмотрев его до самой крайней записи, размашисто поставил подпись, положил химический карандаш и взял в руку подстаканник со стаканом, наполненным густым пахучим краснодарским чаем.

– Товарищ командир, мы на границе территориальных вод Княжества Силенд.

– Что-то смущает, вахтенный?

Вахтенный офицер оторвался от приборов, взял с подноса, стоявшего на передвижной тележке, овсяной пряник, откусил от него кусочек и стал сосредоточенно жевать. Кузнецов, терпеливо ожидая ответа, с наслаждением отхлебнул горячий чай из стакана.

– Правда, что Княжестово Силенд – бесхозная зенитно-артиллерийская платформа?

– Истинная правда, вахтенный! В тысяча девятьсот сорок втором году по проекту инженера Маунселла англичане их много построили в море, назвали фортами Маунселла, но эта платформа на беду или счастье оказалась за пределами территориальных вод Великобритании, и после войны её не стали демонтировать…

– Товарищ командир, шумы, – вдруг сказал из динамика переговорного устройства голос акустика. – По характеристикам – прогулочная яхта!

– Продолжайте наблюдение, – сказал Кузнецов, отключил кнопку переговорного устройства и снова повернулся к вахтенному офицеру. – Так вот, если вам интересно, история такая. В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году отставной британский морской пехотинец захватил бесхозный форт и объявил его государством. Развернулось настоящее сражение за форт с реальной стрельбой, но английский суд объявил платформу вне юрисдикции Великобритании, и на этом столкновение закончилось…

Вдруг корпус субмарины сильно вздрогнул и начал заметно вибрировать. Кузнецов прервал рассказ, нахмурил свои белёсые брови и резко поставил стакан с чаем на передвижную тележку.

– Механик, в чем дело?

– Товарищ командир, – раздался обеспокоенный голос механика из динамика переговорного устройства, – лопастями винта что-то зацепили.

– Машина, стоп!

– Есть, «машина, стоп»!

– Вахтенный, глубина – ноль, дифферент на нос. Дежурного матроса на корму!

– Есть, глубина – ноль, дифферент на нос. Матрос Петров! Приготовиться к аварийному выходу через кормовой люк.

– Вахтенный, вы зачем же Петрова поставили на дежурство? У него сегодня день рождения! Не знали?.. А, поздно. Теперь уж пусть идёт!

12

В закутке ночного клуба спрятался огромный бильярдный стол, зелёное сукно которого было замысловато усыпано вступившими в игру слегка потрескавшимися желтоватыми шарами. Приятный рассеянный полумрак дремал вокруг, лишь над столом сиял поток света из специальной люстры, зависшей где-то высоко, у самого потолка.

В закутке никого не было, кроме Аркадия и Мэтью. Они залихватски гоняли шары и мило беседовали.

Аркадий, похоже, выигрывал. Количество шаров на столе резко уменьшилось, а Аркадий всё бил и бил. Вот! Он снова загнал очередной шар в лузу. Обескураженный Скотт только широко раскрыл глаза.

– Аркадий! Вы меня удивляете. Из этой позиции загнать шар?

– Позвольте удивить вас ещё раз!

Аркадий снова звучно загнал шар в лузу. Скотт с улыбкой отставил свой кий в сторону.

– Партия, – сказал Аркадий. – Я выиграл случайно, Мэтью. Вы не делаете ошибок!

– О, нет, дорогой мой Аркадий, ошибки делают все.

– Вы – счастливое исключение!

Скотт захохотал так, как когда-то лет двадцать назад хохотал на своём мальчишнике перед неожиданно свалившейся на него свадьбой, которую друзья расценили как брак по расчёту. Он никак не мог никому доказать, что дочь высокопоставленного лондонского дипломата неожиданно влюбилась в него по уши, потому что с ним всегда было легко и весело.

Аркадий положил свой кий на стол, Скотт дружески похлопал компаньона по плечу.

– Как поживает «тунец»?

Аркадий хмыкнул и нарисовал куском мела на отливающем изумрудом новеньком сукне стола чёткий ровный квадрат. Скотт очень серьёзно посмотрел на художественное изыскание Аркадия, словно увидел прямо перед собой нечто более выдающееся, нежели знаменитый «Чёрный квадрат».

– «Тунец» в заданном квадрате, – сказал Аркадий.

Скотт вежливо взял мел из руки Аркадия и покрыл квадрат крупной сеткой, словно собрался играть в игру «крестики-нолики».

– Сеть готова, дорогой Аркадий.

Аркадий взял мел из руки Скотта и поставил рядом с квадратом огромный восклицательный знак. Скотт снова заразительно расхохотался. Аркадий терпеливо ждал и заговорил снова лишь после того, как его жизнерадостный компаньон прекратил смех.

– Всё идёт по плану, Мэтью! По такому случаю можно сделать глоток виски.

– С удовольствием, Аркадий. Я угощаю!