Текст книги "Контрразведка показывает зубы. Компромат на Президента"

Глава вторая. Тунец почти не виден

…Но наш тунец зубаст, не лыс,

Он сеть вдруг взял и перегрыз,

Его теченье потянуло,

И тень вдруг за спиной мелькнула!..

Владилен Елеонский, Сказка о спесивом тунце

1

Лицо Кузнецова выглядело таким, словно его обволокла грозовая туча. Он посерел и осунулся. Казалось, что тяжкий свинцовый груз вдруг вдавил его в командирское кресло.

В рубку вошёл Маслов в костюме аквалангиста и с аварийным топором в руках. Массивный и огромный он, как будто сразу занял много места, и командирская рубка теперь стала казаться игрушечной. Кузнецов просветлел лицом и поднялся навстречу Маслову.

– Вставные зубы на месте?

– Я ими сеть перегрызу, товарищ командир, – сказал Маслов и в шутку оскалил крупные белоснежные зубы.

Командир вдруг стал принюхиваться. Улыбка мгновенно сбежала с лица боцмана, он как-то сжался и снова стал похож на того Маслова, который понуро сидел на стуле перед офицерским собранием под испепеляющим взглядом замполита бригады. Кузнецов строго посмотрел на боцмана.

– Пил?

– Самую малость. В сырость же идти, товарищ командир!

В голосе Маслова прозвучали просительные нотки. Кузнецов недовольно покачал головой и взял аварийный топор из рук Маслова.

– Сопьёшься, богатырь.

Маслов в ответ издал свой знаменитый хохоток. Кузнецов стал внимательно осматривать лезвие топора.

– Что матрос Петров?

– Петрова откачали, товарищ командир. Пришёл в себя парень. Дали немного сухого вина и кусок пирога. Спит. Сегодня у него день рождения. Да он, в самом деле, второй раз народился, повезло, что не убило о корпус!

Кузнецов вдруг приблизил своё посуровевшее лицо к беспечному лицу Маслова и внимательно посмотрел боцману прямо в глаза.

– Слушай, прежде, чем упасть в море, матрос Петров по рации с кормы прокричал: «Здесь кто-то есть!»

– Привиделось пацану, товарищ командир! Волна нехорошая, болтанка.

Кузнецов отдал аварийный топор Маслову и вдруг с чувством обхватил боцмана за широкие плечи. В глазах командира зажглись тревожные огоньки.

– Боцман, переруби проклятую сеть!

– Чего там, ёлы-палы… Сделаем!

– Действуй!

Маслов круто развернулся и уверенной медвежьей поступью двинулся к люку, ведущему на корму. Кузнецов повернулся к своему креслу, но вдруг остановился и снова повернулся к боцману.

– Маслов!

Боцман остановился, как вкопанный, и резко обернулся. Его глаза встретились с глазами командира.

– Боцман, тревожный код «Маргарита». Запомни! На всякий случай.

– «Маргарита»? – сказал Маслов и невольно поморщился, как от зубной боли. – Почему «Маргарита»?

– Внучка у меня сегодня родилась. Решили Маргаритой назвать в честь моей мамы.

2

Погодка выдалась, в самом деле, промозглая. Волны, как шальные, бились в борт, словно каждая из них, охваченная непонятной мстительностью, желала потопить субмарину.

Корма «икс пятьсот третьей» приподнялась над водой, а нос погрузился в воду. Лихие волны, одна за другой, словно сгорая от любопытства, накатывали на торчащие из воды лопасти винта, которые были отчётливо видны в лунном свете.

Маслов в отливающем серебром лёгком водолазном костюме с аварийным топором в руках мог бы вполне показаться человекообразным морским существом, если бы не мощный фонарь, прикреплённый ко лбу. Боцман прицепил к поясу трос от спасательной лебедки и проворно спустился по покатому корпусу субмарины к валу и лопастям винта.

Волна неожиданно окатила с ног до головы, и боцман едва не опрокинулся на крутой покатый металлический корпус. Маслов ругнул волны, словно прогоняя назойливых собачонок, решительно поставил одну ногу на вал винта и ударил топором, целя в толстую тунцовую сеть, которую винт схватил в море и намотал на вал.

Лезвие вдруг скользнуло вбок, словно сеть была сделана из металла. Боцман едва не выронил топор.

Стиснув зубы, Маслов стал рубить сеть. Один удар, второй, третий. Толстая сеть не поддавалась. Рубить было не очень удобно, страховочный трос тянул назад.

– Первый, – сказал Маслов в микрофон рации, – ослабьте трос. Приём!

– Второй, – сказал голос Кузнецова из динамика рации, – понял тебя. Ослабляю. Приём!

Лебёдка монотонно завизжала, как существо, которому совсем нет дела до того, что затеяли среди ночи неугомонные и до крайности беспокойные люди. Трос заметно ослаб.

Маслов прицелился и, коротко выдохнув, сильно и точно врезал топором. Лезвие, наконец, не скользнуло, а зацепилось за сеть.

Маслов, стиснув зубы, ударил снова. Сеть, кажется, нехотя, но поддалась!

Маслов, войдя в раж, с силой ударил ещё раз. Сеть порвалась! Маслов опустил топор, перевёл дух, затем повернулся вполоборота лицом к корпусу субмарины и приблизил губы к микрофону рации.

– Первый! Одна лопасть готова…

В этот миг из пенящейся у кормы воды осторожно высунулся длинный багор, похожий на худое щупальце диковинного морского зверя. «Щупальце» незаметно зацепило Маслова сзади за край спасательного жилета и дёрнуло так, что боцман от неожиданности потерял равновесие.

– Ё… лы-палы!..

Маслов, как морж, с громким всплеском рухнул в море, чувствительно ударившись спиной о воду. Волна словно ждала этого момента. Она мгновенно подхватила боцмана и с силой ударила о винт головой. Фонарь на лбу раскололся надвое.

Маслов уронил голову на плечо и отдался на волю коварных волн, которые, словно опьяневшие от прилива чувств нимфы, засуетились вокруг своей добычи, – такого аппетитного мужского тела.

Из воды высунулись длинные ножницы по металлу и с хищным щелчком перекусили трос. Тело Маслова стало стремительно отдаляться от корпуса субмарины в морскую темноту.

– Второй!.. Почему молчишь? Ответь! Второй…

3

Пришла лёгкая дымка и заслонила собой Луну и звёзды. Серебристая яхта Пола, похожая на огромного морского лебедя, вздрогнула и начала движение.

В ярком свете палубного фонаря было хорошо видно, как мужские тени бросили Маслова на верхнюю палубу с бота, который за минуту до этого мощные лебедочные тросы подняли с поверхности воды и вставили в специальное гнездо у фальшборта. Маслов, лёжа на животе, открыл глаза и оглядел окруживших его людей.

Вокруг боцмана сгрудились крепкие парни в чёрных морских робах с металлическими битами в руках. Вразвалку, попыхивая сигарой, подошёл Хантер, в ветровке и рыбацких сапогах. Он наклонился, перевернул Маслова на спину и бесцеремонно раздвинул пальцами его посиневшие от холода губы.

– Зубы целы, – сказал Хантер по-английски. – В трюм его!

Хантер ушёл. Парни схватили свою добычу под руки, приподняли и живо поволокли на корму к люку, который вёл в трюм.

Маслов окончательно пришёл в себя и огляделся, стараясь сделать это как можно незаметнее. Похоже, его тащат вдоль фальшборта, который тянется с левой стороны, а справа идут большие иллюминаторы просторных кают-спален класса люкс.

Маслов резко встал на ноги и ударил локтем в челюсть парню слева. Тот мотнул головой и упал. Парня справа Маслов толкнул так, что тот налетел спиной на фальшборт и, оглушённый, присел на корточки.

Сзади наскочил третий крепыш и замахнулся битой. Мощным ударом ноги в живот Маслов с лёгким шелестом ноги в воздухе сбил его с ног и скрылся в тени палубной надстройки.

Ночная мгла продолжала сгущаться. Сырость пробирала до костей.

Плотно прижавшись к обшивке надстройки, Маслов крался к оранжевому спасательному шлюпу, который висел на кронштейнах верхней палубы. Благополучно перейдя на корму, боцман вдруг наткнулся на иллюминатор, он был распахнут настежь. Яркий сноп света из иллюминатора мешал пройти незаметно, разве что если проползти по палубе под ним.

Маслов в нерешительности замер на месте. Из распахнутого иллюминатора тянуло домашним уютом и женским теплом.

Вдруг послышались голоса. Мужской голос казался взвинченным, а женский, похоже, хранил ледяное спокойствие.

Маслов осторожно заглянул в иллюминатор, за которым, судя по всему, располагалась каюта, она была прикрыта ярко-оранжевыми воздушными занавесками. Морской ветер трепал их, и они периодически распахивались, открывая взору боцмана богатое внутреннее убранство.

Маслов с удивлением заметил, что в каюте, отделанной под дуб, на расстеленной широкой белоснежной кровати сидела та самая Маргарита, достаточно известная английская писательница русского происхождения, с которой они так душевно перерезали ленточку и открыли миру бронзовый памятник конвою PQ-17.

Затем произошло недоразумение в ночном клубе. Маслов не смог произвести на девушку должного впечатления. Холодна Маргаритка, как шотландская селёдка, но зачем она вызволила его из полиции?

Вдруг боцману стало не по себе. Секундочку, а что здесь делает Маргарита? Куда, интересно, он попал? Кто его так дерзко похитил с борта «икс пятьсот третьей»? Как связана фешенебельная прогулочная яхта с Маргаритой? Мысли вдруг зароились в голове, как пчёлы в растревоженном улье.

Маргарита тем временем спокойно сидела на постели в лёгком халатике, небрежно накинутом на голое тело. Рядом с ней стоял голый по пояс, похожий на огромного бульдога, мужчина с курчавой шевелюрой, нижняя часть тела мужчины была обмотана красным полотенцем.

Маслов узнал мужчину практически сразу. Как было не узнать!

Одно время Дмитрия Сырых почти каждый день показывали по телевизору, ни одна газета не выходила без свежей новости, героем которой был бизнесмен Сырых, деятельный, обаятельный, энергичный и знающий всё наперёд. Журналисты как бы невзначай намекали на то, что в скором времени именно он сыграет судьбоносную роль в истории многострадальной России.

Однако очень скоро подули другие ветры. Дима пришёлся не ко двору и бежал в Лондон. Его обвинили в коррупции и финансовых махинациях, якобы он в короткий срок незаконно сколотил, по меньшей мере, десяток миллиардов долларов.

В Лондоне Дмитрий взял псевдоним Пол Вселенный, и началась странная мышиная возня, суть которой Маслов не понял, да, честно говоря, и не горел желанием понять. Противно и гадко!

Вдруг Пол решительным движением стал снимать халат с плеч Маргариты. Она удивлённо вскинула на него свои глаза, – большие серые и прозрачные, как озера в сосновом бору.

– Я хочу сделать тебе массаж, Марго.

– Пол, давай лучше я тебе сделаю массаж!

– Нет, тебе сейчас нужен расслабляющий массаж.

Вдруг руки Пола оказались на шее Маргариты. Щёки девушки покрылись странным румянцем, словно у неё началась аллергическая реакция. Пол, насупившись, уставился на Маргариту.

– Рита, милая, где флэшка?

– Какая флэшка, Пол?

– В виде фигурки золотого дельфина!

Пальцы Пола ласково сжались, затем нехотя разжались на шее Маргариты. Девушка закрыла глаза, как будто силясь вспомнить, где флэшка.

Пол нетерпеливо поглаживал пальцами её нежную шею. Маргарита снова открыла глаза, но теперь она заговорила по-другому, решительно и властно.

– Перестань и не сходи с ума! Я не знаю, о какой флэшке…

Пол вдруг так сжал Маргарите горло, что она поперхнулась, на глазах девушки выступили слёзы. Она попыталась вырваться, но Пол держал крепко, как будто, в самом деле, решил, что такого рода жёсткий массаж крайне необходим девушке.

– Ты работаешь не на Рича, не на Рича, нет, не на Рича. Хантер – не твой куратор!

Маргарита вдруг, крепко сжав кисти Пола, мастерски освободилась от захвата, вскочила с кровати на ноги, запахнула на себе халат и завязала его поясом.

– Хризантемы в саду! Я пошла спать.

Пол вдруг схватил за плечи и грубо швырнул Маргариту на кровать. Девушка упала навзничь, полы халатика задрались вверх, обнажив голые загорелые стройные ноги. Пол грозно навис над ней.

– Где флэшка?

– Не тронь меня, мальчик. Я буду кричать!

– Да, да, кричи, кричи, да так, чтобы матросы мне позавидовали. Такая конфетка!

– Да ты точно с ума сошёл!

Пол навалился на Маргариту. Больше медлить было нельзя. Маслов разбежался и «рыбкой» нырнул в каюту через распахнутый иллюминатор.

4

Пол всем телом налёг на грудь девушки. Он, в самом деле, кажется, как будто ополоумел.

– Где флэшка? Говори!..

Маслов «рыбкой» влетел в каюту в просвет между штор через распахнутый иллюминатор, с грохотом сделал кувырок на полу и вскочил на ноги. Маргарита испуганно вскрикнула.

Пол, стоя на кровати на четвереньках, с полотенцем, съехавшим вниз с мощных бёдер, обернулся и с изумлением воззрился на Маслова взором, исполненным негодующего недоумения.

– О… осень моя золотая! Ты кто, альбатрос?

– Какая разница? Отпусти Риту! Слышишь, бульдог?.. Тебе, кажется, говорю.

Пол в ответ налился грозным свинцом ненависти и раздражения. Он упрямо продолжал сжимать пальцами шею Маргариты.

Маслов сорвал с Пола махровое полотенце, одним ловким движением бывалого моряка скрутил из него кусок каната и с размаху изо всей силы дважды хлестнул непослушного Пола по голой заднице. Р-раз, д-два!..

– О-о!.. Хантер… О-о!

Маслов для верности ударил ещё раз, – сочно и с оттяжкой. Пол, дико взревев, подскочил на кровати и вдруг проворной камышовой кошкой прыгнул на Маслова.

Боцман вовремя успел сделать шаг в сторону. Пол огромной бесформенной массой пролетел мимо, со всего маху врезался лбом в закрытую дверь каюты, сполз вниз и затих.

– Пошёл вон отсюда, – вдруг тихо сказала Маргарита.

– Ой, как невежливо, сударыня. Вместе памятник конвою PQ-17 открывали! Забыла?

С этими словами Маслов сделал вид, что двумя пальцами, указательным и средним, которые, по всей видимости, должны были напоминать ножницы, перерезает скрученное полотенце пополам. Полотенце, видимо, должно было напомнить девушке праздничную ленточку.

Маргарита в напряжённой позе продолжала сидеть на кровати. Похоже, что появление Маслова её нисколько не удивило. Более того, оно её, кажется, раздосадовало.

Вдруг во взгляде девушки мелькнуло что-то звериное и хищное. Маслов непонимающе улыбнулся.

Ветер стих, воздушная занавеска опала, и боцман увидел возле иллюминатора небольшую тележку, уставленную огромными золотистыми пирожными с кремовой прослойкой. Здесь также красовалась откупоренная бутылка шампанского в ведёрке со льдом.

В следующий миг шампанское лилось из горлышка бутылки прямиком в горло боцмана, а ещё через мгновение он, по-хозяйски усевшись на кровать, с аппетитом жевал пирожное.

Маргарита, подобрав под себя голые ноги, смотрела на мичмана с нескрываемым отвращением, как на грязное и отвратительное насекомое, неожиданно забравшееся к ней в постель.

– А этот… бульдог, – сказал Маслов и небрежно кивнул в сторону Пола, замершего без чувств у порога, – видел его по телевизору. Сбежал в Англию. Чудной псевдоним себе взял. То ли Фол, то ли Тол, а фамилия то ли Весёлый, то ли Весельный, то ли Всесильный…

– Пол Вселенный.

– Вот, вот. Вселенный! Точно. Пол! Скажи, а как ты здесь оказалась?

– Рич! – вдруг громко с надрывом сказала Маргарита. – Рич, где ты? На помощь!

Маслов, как кит, разом проглотил огромный кусок пирожного и потянулся к тележке за следующим. Рита снова громко позвала на помощь.

В каюту ворвался Жеребцов. Тяжело дыша, он уставился на Маслова с пирожным в руке, затем перевёл свинцовый взгляд на своего хозяина, неподвижно застывшего у порога, словно голая курчавая мумия.

Маслов, недолго думая, швырнул пирожное в телохранителя Пола, но тот продемонстрировал изумительную реакцию и отбил пирожное кулаком-кувалдой вниз, на пол.

Маслов поднялся с кровати и развернулся навстречу телохранителю. Жеребцов сжал кулачищи, набычившись, перешагнул через длинные ноги Пола, и, не издав ни звука, кинулся на Маслова.

Боцман хладнокровно принял Жеребцова ударом кулака в челюсть. Телохранитель пошёл юзом и тяжело грохнулся на пол.

В каюту с шумом ворвался Хантер. Маслов развернулся к Хантеру, но поскользнулся на пирожном, которое, разбившись всмятку, сиротливо валялось на полу. Пирожное предательски сбило удар чуть в сторону.

Хантер без труда уклонился и мощным ударом ноги в живот отправил Маслова в глубокий нокдаун. Боцман слетел с ног, опрокинулся навзничь, ударился затылком о перегородку каюты, сполз на пол, закрыл глаза и замер.

Пол вдруг зашевелился на полу и стал что-то бормотать. Хантер наклонился к нему.

– Флэшка, тебя спрашиваю, где ты, – едва слышно сказал Пол.

Маргарита всё это время сидела на кровати, как мраморное изваяние, по её щекам текли крупные прозрачные слёзы. Хантер наклонился к Полу ещё ниже.

– Эй, Пол, какая флэшка?

– Пень ты британский, – сказал Пол и безвольно уронил голову на грудь.

Хантер только покачал головой в ответ, выпрямился и настороженно глянул на Маргариту. Она сидела так, как будто в каюте, кроме неё, больше никого не было.

– Марго, очнись, пожалуйста. «Тунец» как здесь оказался?

– Не знаю.

– Вижу, Марго, скучаешь ты по члену британского Парламента. До слёз!

Хантер вынул из заднего кармана камуфляжных штанов малокалиберный пистолет «вальтер» и бросил его на постель рядом с Маргаритой. Она с удивлением взяла пистолет. Ричард улыбнулся.

– Так, прибереги на всякий случай. Если что, стреляй и ничего не бойся. «Вальтер» меченый. Любой британский эксперт-криминалист, обнаружив пулю, выпущенную из этого пистолета, или стреляную гильзу, даст отрицательное заключение. Так что пока пистолет с тобой, считай, что у тебя есть лицензия на убийство, выданная Правительством Его Величества. Главное, «тунец» здесь, а живой или мёртвый, не так важно. «Тунец» -то, оказывается, бешеный. К сожалению, русские не предсказуемы. Честно говоря, я думал «человечек из Москвы» будет пить с нами пиво, а он…

– Благодарю, Рич. Да, похоже, с «тунцом» предстоит много работы.

– Пусть оклемается в трюме, потом снимем с него «контейнер»!

5

В фешенебельной кают-компании, отделанной под крокодилову кожу, на просторном полукруглом диване за стеклянным обеденным столом сидел Хантер, глотал пиво из раскрашенной рекламой жестянки и смотрел телевизор, прикреплённый к стене напротив.

Телевизор вещал необыкновенно живо, шла прямая линия с Президентом Российской Федерации Игорем Кольцовым. Народ завалил вопросами своего любимца. Глава государства, как видно, был в ударе, отвечал бойко, зажигательно, с юморком.

– Я не скажу, что существуют два непримиримых врага, с одной стороны – государство, а с другой – олигархи, – говорил Президент так просто и душевно, словно сидел с соседями на кухне коммунальной квартиры, – я думаю скорее, что государство держит в руках дубинку, которой бьёт всего один раз… но по голове!

Хантер поднял рот вверх и захохотал. В кают-компанию вошёл Пол, всклокоченный, помятый, с синяком под глазом. Увидев Кольцова на экране ТВ, Пол мгновенно впал в бешенство.

– Выключи!

Хантер, нажав на кнопку пульта, послушно выключил телевизор. Глотнув ещё пива, он краем глаза окинул взбудораженного Пола насмешливым взглядом.

– Под пиво, Пол, отлично идёт. Чего ты?

– Ему маржа хорошо идёт, а вам лапша на уши.

Хантер сделал ещё один глоток из банки, бросил пустую жестянку точно в корзину в углу, потянулся на диване и зевнул, как кот, только что съевший вкусную жирную мышь. Пол вопросительно посмотрел на Хантера.

– Где этот… «кашалот», а? Хантер, где он?

– В трюме отмокает.

Пол шумно выдохнул и в изнеможении упал на кожаное сиденье рядом с Хантером, словно после пробега на дальнюю дистанцию. Его лицо пошло густыми багровыми пятнами.

– Я флэшку нашел, моего дорогого золотого дельфина!

– Поздравляю!

Хантер откупорил следующую банку с пивом и покосился на Пола. Тот смотрел в одну точку, словно увидел там нечто обескураживающее, то ли паука, то ли таракана. Хантер осторожно кашлянул.

– Я говорю, поздравляю, Пол. Что за флэшка?

– А? А!.. Ах, да. Архив с дорогой мамочкой. Слушай, Рич, а «кашалот» не от Кольцова ли прибыл?

– С какого перепугу?

Рич снова глотнул пиво. Пол резко поднялся с дивана. Его нижняя довольно-таки толстая губа жалко дрогнула.

– Пойду, извинюсь перед Маргаритой. Дурацкая привычка всех нагибать! Надо поработать над собой.

Хантер только понимающе хмыкнул в ответ. Пол снова шумно вздохнул и вышел из каюты.

Хантер взял пульт и включил телевизор. Кольцов снова обаятельно засветился на телеэкране. Его приятного тембра голос вновь зазвучал, как звонкий колокольчик.

– Где-то за океаном некоторые почему-то считают, что Россия стоит на коленях, и её судьба вымаливать прощение…

Хантер хихикнул. Он сделал приличный глоток из банки, предвкушая неожиданный поворот в пассаже высокопоставленного телевизионного спикера.

– Так вот специально для этих чудаковатых господ ответственно заявляю, – Россия может подняться с колен и как следует огреть…

Пиво с шумом брызнуло изо рта Хантера. Он откинул голову, поднял мокрый от пива рот кверху и громко заразительно захохотал.

6

Трюм яхты светился в полумраке рядами каких-то мешков. Трюм был забит ими до самого верха.

Маслов пришёл в себя от холода и обнаружил, что он, съёжившись, в одних трусах лежит на деревянном сыром настиле. Выход из трюма был закрыт толстой решёткой, над которой тускло горела древняя красноватая лампочка. Рядом с решеткой в нише едва светился красноватым светом простенький гальюн.

– Яхта люкс, а в трюме – бардак.

Маслов продолжал бормотать нелестные оценки состоянию трюма и никак не мог унять дрожь, охватившую тело от холода. Он вскочил на ноги и начал интенсивно растирать себя, чтобы согреться, но дрожь не проходила. Боцман стал бегать туда-сюда, приседал, но всё было бесполезно. Дрожь, кажется, стала колотить его ещё сильнее.

– Он крут, зубаст, совсем не трус, и плавники танцуют блюз, – сказал Маслов, вспомнив почему-то стихотворную сказку Маргариты.

Боцман вдруг остановился, как вкопанный. Так, секундочку, что же получается? Она знала, что произойдёт в море? Конечно, знала! Но откуда?

Маслов машинально посмотрел вверх, словно там был начертан ответ на его немой вопрос, и вдруг краем глаза заметил, что в тёмном углу трюма, там, где были аккуратно сложены туго набитые чем-то джутовые мешки, мелькнула мужская тень.

Может, показалось? Маслов осторожно прокрался к мешкам и заглянул в щель между рядами, уходившими вверх до самого перекрытия.

В глубине на самом верху боцман увидел тёмное зияющее отверстие. Оттуда донёсся лёгкий шелест, как дуновение ветерка. Похоже, там вентиляционная труба, и кто-то пробирался по ней, спешно покидая трюм.

Маслов неожиданно для своей комплекции легко вспорхнул на штабель, сложенный из мешков, и, как варан, пружинисто извиваясь телом, подобрался к зияющему неизвестностью вентиляционному отверстию.

…Боцман, ловко перебирая руками и ногами по скобам вентиляционной трубы, быстро поднимался вверх. За минуту до этого он ясно видел, как наверху, в тёмном пространстве канала трубы вспыхнул неяркий свет, он осветил мужскую тень, но в следующий миг она исчезла, потому что луч света сник и рассеялся в полумраке.

Маслов поспешил наверх. Вдруг босая нога соскользнула со скобы. Боцман чудом удержался на руках, уцепившись за верхнюю скобу. Он пытался, но в темноте, как назло, никак не мог нащупать скобу голой ступней.

– Рита, я не хотел тебя обидеть, – вдруг совсем рядом сказал Пол, и Маслов настороженно затих.

– Всё, Пол, я собираю вещи! – громко сказала Маргарита, Маслов сразу узнал её бархатный голос.

– Рита, подожди!

Громко хлопнула дверь, и голоса умолкли. Маслов нащупал, наконец, босой ступней скобу и с явным облегчением перевёл дух. Его лицо вдруг попало в луч света, который, оказывается, несмело пробивался здесь сквозь декоративную решётку.

Боцман потрогал решётку, она была просто вставлена в пазы. Похоже, неизвестный выбрался из вентиляционной трубы именно здесь! Маслов осторожно надавил на решётку, и она легко вывались наружу.

7

Встроенные светильники, погружённые в экономичный дежурный режим, излучали сверху приглушённый тусклый свет. Боцман быстро огляделся и в полумраке различил просторную каюту-спальню. Похоже, что здесь никого, кроме него, не было.

В спальне не было ничего лишнего. Рациональный дизайн в бежевых тонах.

Встроенные шкафы по бокам и широченная белоснежная спальная кровать посередине. С обеих сторон кровати, как часовые, застыли симметрично расположенные Т-образные светильники и строгие прямоугольные прикроватные тумбочки.

Два иллюминатора были прикрыты шёлковыми шторами. Между ними расположились два кресла и кофейный столик.

Царила такая звенящая тишина, что хотелось тряхнуть головой, чтобы стряхнуть звон с ушей. Маслов встал на цыпочки, вставил вентиляционную решётку на место и снова осмотрелся, на этот раз более внимательно. Теперь он заметил, что входная дверь каюты была чуточку приоткрыта.

Маслов повернул голову и вдруг различил в полумраке, что над изголовьем королевской кровати переборка каюты обита алым персидским бархатом, на котором огромными золотыми буквами, стилизованными под арабскую вязь, вышито «Первый Президент – мой друг навеки».

Маслов секунду с недоумением смотрел на бархат, затем повернулся и решительно отодвинул дверь платяного шкафа. Здесь висела разнообразная мужская одежда.

Боцман быстро выбрал для себя новые тёплые брюки, модную футболку с длинным рукавом и мигом натянул их. Брюки и футболка неплохо сидели на нём, были практически как раз по размеру.

Маслов порылся ещё, теперь внизу. Под висевшей на плечиках одеждой он нашёл ношенные носки, новенькие ботинки и быстро натянул их на ноги.

– Ёлы-палы, ботинки жмут!

Маслов снова стал рыться в нижнем отделении шкафа и нашёл старые поношенные кроссовки. В отличие от модных ботинок они были очень удобны и пришлись впору. Шнуруя кроссовки, Маслов присел на корточки и вдруг краем глаза заметил что-то блестящее.

Боцман замер и стал вглядываться в чёрное пространство под кроватью. Там тускло поблёскивало нечто, слишком явно похожее на большие наручные часы. Кажется, кто-то неподвижно лежал под кроватью, а циферблат фирменных часов светился у него на руке!

Внезапно снаружи послышался звук тяжёлых шагов. Надо было найти ещё что-нибудь тёплое, но шаги стремительно приближались к приоткрытой двери. Ещё секунда, и кто-то подойдёт к самой двери!..

Дверь осторожно приоткрылась. В каюту вошёл Жеребцов.

Обширный кровоподтёк отливал лиловым цветом на его левой лошадиной скуле. Жеребцов угрюмо оглядел каюту.

– Дышло энд корпорейшн. Говорю ему, говорю, не шастай по яхте один!

Жеребцов повернулся, чтобы выйти из каюты и вдруг заметил носок кроссовки своего хозяина, он предательски торчал из-под нижнего края шторы. Брови телохранителя недовольно дрогнули.

– Пол, шутник, ты в прятки решил поиграть?

Жеребцов решительно шагнул по направлению к шторе. В этот момент в каюту бесшумно вбежал Пол в полосатом халате и тапочках в горошек.

– Серёга! С кем ты тут?..

– Тьфу, Пол, кони мои, лошади, заикой сделаешь, честное слово!

– Ритка съезжает с яхты! Слышишь, Серёга? Говорит, что у неё морская болезнь.

– Ей нужен пинок для скорости?

– Фу, как грубо!

Пол, шутя, попытался дать Жеребцову подзатыльник. Сегодня у него, кажется, настроение немного улучшилось. Телохранитель не воспринял шутку.

– Пол…

– Дурак ты, Серёга!.. Она меня лечит.

– Послушай, Пол, давай, мы организуем тебе симпатичную и надёжную секс-куколку!

Пол в ответ обиженно надул губы, точь-в-точь, как годовалый мальчуган, у которого попытались коварно отобрать любимую игрушку. Он с размаху сел на кровать и хлопнул себя по массивным коленям Голиафа.

– Пошляк ты, Серёга! Мне женское тело не нужно. Мне утешительница нужна!

– Мама, что ли?

– Брось, ты же всё знаешь! Ритка мне книгу пишет. Серёга, осень моя золотая, очнись. Задержи Ритку на яхте!

Жеребцов, надул щёки и выдохнул так, словно то были последние остатки его терпения. Лицо Пола свирепо налилось свинцом. Жеребцов, почувствовав решительный настрой хозяина, вдруг мгновенно смягчился, словно лёд в жаркий июльский день.

– У нас всего один катер для связи с берегом. Скажи, что сломался!

Пол стал ожесточённо трясти головой так, словно возжаждал вытрясти из неё все неспокойные мысли. Жеребцов терпеливо ждал, он, как видно, давно привык к разнообразным художествам своего неуёмного хозяина.

– Ритка не поверит, Серёга! Сделай вот что. Спусти катер на воду, она войдёт в него, а катер не заведётся, вот тогда поверит.

– Ладно, Пол, утром спустим катер. Сейчас ночь, спать надо!

Пол вдруг налился сиреневой злостью. Его голос стал холодным, сухим и властным.

– Ты меня не понял, Серёга. Немедленно спускай катер. Сейчас. Понял?

– Понял, сейчас сделаем, – примирительно сказал Жеребцов.

– Я буду в капитанской рубке! Доложишь.

Жеребцов и Пол вышли из каюты. Маслов открыл иллюминатор и вылез на палубу.

8

Боцман огляделся. В просторной радиорубке с вытянутыми вдоль горизонтальной оси иллюминаторами, прикрытыми лимонного цвета шторами, царил полумрак. Все приборы, похоже, были обесточены. В центре рубки размещалась собственно радиостанция, по углам темнело оборудование, похожее на объёмистые высокие бытовые морозильники.

Свет от палубного фонаря, который вращался снаружи, приблизительно через каждые десять секунд падал в радиорубку сквозь один из иллюминаторов. Тогда из полумрака более явственно проступали мягкое кресло радиста на колёсиках, его просторный рабочий стол и наклонная серая панель современной радиостанции с монитором и компьютером.

Вдруг откуда-то с кормы послышался раздражённый голос Жеребцова, усиленный мегафоном. Телохранитель, как видно, исполнял поручение хозяина, он отдавал какие-то отрывистые, как собачий лай, команды.

Маслов нащупал большим пальцем кнопку питания и нажал на неё. Не работает! Он сразу понял, в чём причина, вставил кабель питания в разъём с клеммами и снова нажал кнопку. Радиостанция мгновенно ожила, шкала осветилась приятным голубым светом.

Маслов чуть приоткрыл дверь рубки, подсел к радиостанции, надел наушники, вышел в эфир, нашёл нужную волну и, поглядывая, в проём приоткрытой двери, не падает ли в него тень приближающегося человека, стал передавать условный код.

– Мар.. га… ри, – стал по слогам шептать боцман.

– Не спеши, Саша!

Маргарита схватила силовой кабель и сильно дёрнула его на себя. Кабель с жалобным щелчком вылетел из разъёма. Радиостанция мгновенно уснула. Погасла шкала, перестали мигать светодиоды.

Маслов в диком возмущении вскочил с места радиста. Он не мог пропустить её! Она точно не вошла через дверь. Значит, она сидела здесь, в тёмной радиорубке, и караулила. Кого? Его?.. Но зачем?

– Э, ёлы-палы!.. Опять ты?

– Я.

– Зачем обесточила рацию? Тебе, похоже, до всего есть дело!

– Так надо.

– Не мешай мне, пожалуйста. Есть люди, которые хотят сделать меня предателем.

– Тебя? Кандидата в мастера спорта по подводному плаванию?!

– Что? Причём здесь…

Маргарита вдруг решительно шагнула к Маслову, встала перед ним, едва не касаясь его необъятной груди своей изящной грудью, и пристально посмотрела боцману прямо в глаза странным испытующим взглядом.