Текст книги "Сказы казачьего Яика"

Страна чудес – Беловодье

С давних пор говорят в народе про страну чудес – Беловодье. Царство то без царя, без бояр. И земля не земля – божий дар. Там у каждой семьи хоромы и на дым по четыре коровы. Там простор для овец и козлят. И людей не бьют, не казнят. Там живёт народ справедливый. Где же это диво-предиво?

Пришли казаки однажды к Данилке и поклонились ему:

– У тебя, Данилка, в чулане лежит корыто самолётное. Вот и порешили мы на кругу отправить послом тебя в страну чудес – Беловодье. Забирай своего дружка Аршина-татарчонка и – в путь! Аршину-татарчонку двудвенадцать языков ведомы. Будет Аршин у тебя толмачом. Летите с богом и к шаху персидскому, и к султану турецкому, и к царю-московитянину, в страну Беловодье. Поглядите, где лучше народ живёт. И возвращайтесь к нам с честным докладом.

Аршин и Данилка взяли мешок жареного проса, кувшин воды, севрюги копченой да старенький тулуп. Постелили они тулупец в корыто и полетели через море Хвалынское.

Вскоре увидели они богатый дворец шаха. А на базаре народу тьма: и купцы, и стражники, и кузнецы, и хлеборобы, и нищие. Шумела толпа, а посеред котел с кипящей смолой дымился. Собиралась шахова стража казнить дервиша за обличения владыки.

– Нет в Персии добра и правды! – вздохнул Аршин.

Полетело корыто с отроками к султану турецкому. Вот уж и минареты показались. А базары были ещё многолюдней и шумней. И на каждом базаре продавали рабов, пленных русичей, детишек и баб. Один воин-турок был посажен на кол.

– За что его на кол посадили жестоко? – спросил Аршин стражника-турка.

– Он весть принёс дурную султану. Прискакал и доложил, что захватили казаки нашу крепость, – ответил стражник.

– Нет у султана добра и правды, – покачал головой Данилка.

– Полетим в Московию, – согласился Аршин-татарчонок.

Москва белокаменная колоколами звенела благостно. Бояре – в шубах собольих, в шапках высоких бобровых. Стрельцы – на конях, с саблями. Опричники – в кафтанах серебряного шитья, а на пиках – головы собачьи для устрашения. Увидели Данилка с Аршином и казнь слона. Опричники стреляли в слона из пищалей, рубили его секирами.

– За что слона-то казнят? – ужаснулись Данилка с Аршином.

Монах-чернец объяснил юнцам:

– Шах персидский прислал царю Ивану в подарок слона. Слон умеет на колени вставать, кланяться. А перед государем нашим Грозным не встал слон на колени. Вот и казнили его. Изрубили секирами за гордость.

– Царь-то, значит, дурак, – молвил Данилка.

Дьяки сыскные тут как тут:

– Кто хулу возводит на государя? Хватай их, волоки на плаху!

Еле ноги унесли Данилка с Аршином. Прибежали они в лесок, где было спрятано их корыто самолётное. Отроки отдышались, набрали орехов лесных, наполнили кувшин свежей водой и полетели дальше. На куполе одной церквушки Данилка заметил отрока с крыльями самодельными. А внизу – толпа, стража. И палач кричит:

– Бросай крылья, Ермолай! Нет позволения на порханье крылатое. Государь и патриарх повелели тебя сжечь на костре. Слезай, Ермошка! Сдавайся! Иди добровольно на казнь! С покаянием иди!

– Не хочу помирать! И тяжка смерть на костре! – плакал отрок. – Помилуйте меня!

Но палач упорствовал:

– Не можно нарушать указа царского. Слазь с церкви. Ползи на казнь с молитвой.

Данилка и Аршин подлетели в своём корыте к золотому куполу храма, где сидел Ермошка.

– Садись к нам, мы спасём тебя!

Тут белое облако накрыло купол храма. И не видела стража, как улетели в корыте Ермошка, Данилка и Аршин.

И поплыло корыто самолётное под облаками через горы и леса, над реками и озёрами в страну чудес – Беловодию. За болотами топкими, за горами высокими, меж семи озер увидели отроки страну чудную. На ухоженных пашнях колосились рожь и ячмень усатый. Бродили на лугах стада тучные. Озера и реки рыбой кишели. Крыши хором были крыты золотом и серебром листовым. Вода ключевая текла в каждый дом по трубам фарфоровым. Стаи гусей жирных траву щипали. А люди ходили в шелках, шапках боярских.

Управлял страной атаман выборный – Беловод.

– Добро пожаловать, добрые молодцы! Садитесь за стол к угощению да поведайте, откуда вы прибыли, – поклонился гостям атаман.

Рассказали Данилка, Аршин и Ермошка о своих скитаниях. Мол, прибыли мы, дабы путь разведать к земле благоденствия.

– Да зачем же вам дорогу знать в Беловодию? От нас никто не уходил ещё. Кто к нам приходит, тот не желает в мир возвращаться! – сказал атаман.

И взаправду неохота стало Данилке и Аршину возвращаться на Яик. Стали они жить припеваючи. Избу срубили добротную, забогатели. А Ермошке и вовсе нельзя было думать о дороге в Московию. Там бы его сразу казнили по указу царскому.

Но однажды дочка атамана Беловода открыла Данилке тайну:

– Вам неохота покинуть Беловодию, потому как подбрасывают вам в брусничный квас траву приворотную – машок. Не богатство вас держит здесь, не чудеса, а трава-машок! Никто не может одолеть силу нашей травы приворотной! А держат вас тут, дабы не указали дорогу вы стрельцам и опричникам, москвитянам проклятым.

– Почему ты мне тайну открыла? – спросил Данилка.

А дочка атамана призналась:

– Ты мне люб, Данилушка. Согласна я с тобой бежать, ежли замыслишь.

Данилка, Аршин и Ермошка сговорились и перестали пить квас с приворотной травой. Через неделю уже затосковали Данилка и Аршин по дому на казачьем Яике. Сели они в своё корыто самолётное. Полетела с ними и дочка атамана Беловода.

Люди видели корыто в роздыми. А летело оно под звёздами. Всё известно с тех пор в народе про страну чудес – Беловодье.

Дуня-Домовуша

Постучался в одну хату странник:

– Мир дому сему! Накорми, хозяйка, путника!

Впустила хозяйка бродягу в хату. Поставила ему на стол щи да краюху ржаную подала. Прохожий поел, отдохнул и говорит:

– Денег нет у меня, платить за привет нечем. Но в благодарность нарисую вам лубок, а то изба у вас грустная, молчаливая.

Вытащил он из холщовой сумы дощечку, краску, кисточку.

– А что ты намалюешь нам? – спросила хозяйка.

– Нарисую я вам домового. Во всех добрых избах есть домовой. Он обычно за печкой живёт, ухватом притворяется. Но когда хозяева спят или уходят из дому, домовой бродит по избе, хату охраняет.

Хозяйка согласилась. Не было домового у них в избе. Странник нарисовал синее небо, солнце, степь зелёную. В степи березка кудрявится, а слева – обломок ствола от старой берёзы, как бы пень. Между пнём и берёзой изобразил художник девочку лет восьми. Стоит она с корзинкой, в лапоточках, платье жёлтое. А косынка красная, в белую крапинку. И передник тоже красный, с крупным белым горохом.

– А где же домовой-то? – спросила хозяйка.

Странник спрятал краски и кисть в мешок холщовый и ответил:

– Это Дуня-домовуша. Теперича она будет жить у вас.

Ушёл путник, и больше никто не видел его. А Дуня-домовуша лукавой была и озорной: то чашку разобьёт, то детишек сажей вымажет. Но хозяйка довольна была – жить стало веселей.

– Где у нас варенье вишнёвое? – ищет она.

А детишки говорят:

– Наверное, Дуня-домовуша съела!

Напечёт мать утром блинов, поставит на стол миску с топлёным маслом. Детишки проснутся на полатях, глаза продирают, радуются:

– Это ты, мама, блинов напекла?

– Нет, не я! Это Дуня-домовуша любит вас, – улыбается мать.

Была семья молчаливой, а стала семья счастливой. Дым из трубы над хатой, хата стала богатой. Растёт возле хаты груша, а в хате живет домовуша.

Маленький лук

В известной пещере, которую называют Каповой, жил когда-то с матерью юнец – маленький Лук. Был он рыжий, конопатый, небольшого роста. А отца у юнца не было – тигр разорвал. Трудно одолеть на охоте тигра, люди редко на тигра нападали раньше. Целыми днями маленький Лук пас овечье стадо. Но иногда ходил он в лес бортничать, добывать мёд. Порой в одном дупле у диких пчел было столько мёду, что его хватало на зиму. Но как только маленький Лук отходил от своего овечьего стада, с неба падал камнем орёл. И хватал орёл когтями овцу. И уносил хищник добычу на вершину высокой горы, в гнездо. Однажды маленький Лук сказал матери:

– Надо перехитрить орла. Ты, ма, завтра погонишь гурт на пастбище, я же наброшу на себя овечью шкуру, буду ползать в табуне на корточках. В полдень ты оставишь овец, пойдёшь с бурдюком в пещеру. Когда орёл набросится на овечье стадо, я отрублю ему голову кинжалом.

Мать долго не соглашалась:

– Ты ещё маленький, Лук, а орёл большой, сильный. Не одолеть тебе орла, сынок. Рано тебе брать в руки копье отца и кинжал.

Но Лук убедил мать, что хищную птицу нужно наказать. Как замыслили, так на другой день и исполнили. Когда солнце возвысилось, мать маленького Лука взяла бурдюк с овечьим молоком и ушла в пещеру.

Однако не удалось маленькому Луку убить хищника. Орёл схватил сразу вместо овцы мальчишку и унёс его на вершину горы, в своё гнездо. Бросил орёл Лука на съедение птенцам, а сам снова улетел на поиски добычи.

Птенцы-орлята испугались, когда из-под овечьей шкуры выпрыгнул мальчик с кинжалом. Но ещё больше удивился Лук, увидев двух девочек.

– Как вас зовут, юницы? – спросил он.

– Милена, – ответила одна.

– Снежана, – поклонилась другая.

– Кто вы такие? Как сюда попали? – поклонился девочкам маленький Лук.

– Мы – дочери бога, который одаряет людей судьбами. Наш отец – бог Маш. Он заточил нас в это недоступное гнездо за то, что мы хотели отдать людям волшебное зеркало. Колдовское зеркало может показать, что было с человеком, что с ним будет. Отец оставил и зеркало, и нас навечно в этом орлином гнезде. Мы стрижём здесь принесённых орлом овец и крутим пряжу. Вяжем тёплые одеяла и шали для себя и для орлиного гнезда.

– Вы очень глупы, – заметил маленький Лук. – Почему же вы не изготовите из этой пряжи верёвку? По верёвке можно спуститься с этой скалы и уйти вниз по козьим тропам.

– Это не козьи тропы, а тропы барса. Хищный зверь сразу нас разорвёт. А верёвку мы давно изладили, но она не поможет. Барса нам не одолеть.

– Возьмите свое волшебное зеркало и спускайтесь за мной! – приказал маленький Лук.

Но как только Милена, Снежана и Лук спустились с высокой скалы, послышался страшный рык. Пятнистый барс прыгнул на маленького Лука, но отважный Лук ударил зверя кинжалом в нос. Окровавленный хищник завыл и уполз в расщелину, зализывая рану. Через три дня путники добрались до Каповой пещеры, где плакала и горевала у костра мать маленького Лука.

И зажарили они на вертеле самого жирного барашка. И в меду выложила мать для Милены и Снежаны, а сыну вручила копьё погибшего отца. Этим копьём и пронзил вскоре тигра-людоеда возмужавший Лук. Из шкуры тигра мать пошила накидки для Милены и Снежаны. А вход в пещеру Лук крыл щитом из брёвен. И стали они жить-поживать, по волшебному зеркалу людям и племенам судьбы предсказывать.

Провидец лук и хан

Старый и седой провидец по имени Лук жил в пещере и предсказывал людям судьбы по волшебному зеркалу. Прослышал об этом один хан и приехал к нему с воинами. А в пещере была баба. Жаловалась она, что у неё корову украли.

– Прими от меня дюжину яичек, Лук, но скажи, кто у меня корову похитил, – хныкала бедная баба.

– Никто не воровал твою корову, баба. Корова твоя заблудилась. В овраге она пасется, за диким бором.

Обрадовалась баба, побежала за своей коровой. Хан рассмеялся:

– Обманщик ты, Лук. Должно быть, ты сам и увёл корову в овраг. Так-то и я могу стать провидцем.

Лук не ответил на насмешки хана.

– Хорошо. А скажи, Лук, как я погибну? – спросил хан. – И говори правду, иначе повелю отрубить башку твою!

Лук глянул в колдовское зеркало бога Маша и ответил:

– Ты умрёшь от черепахи, хан. Черепаха разобьёт вдребезги твою чванливую голову.

Хану совсем смешно стало. Как может неуклюжая черепаха разбить голову воинственному и грозному владыке? Ударил хан старого ведуна плетью:

– За твое лживое пророчество я не дам и алтына! Отберите у этого безумца колдовское зеркало и пожитки. И сорок ударов палкой по пяткам всыпьте старику!

Воины разграбили пещеру Лука, отобрали у него волшебное зеркало. Хан бросил зеркало с крутого берега в реку Яик. И почернела синяя река, замутилась.

Ханская тьма подожгла ячменное поле Лука, угнала скот, а колодец забросала падалью.

– Прощай, лукавый Лук! Мы больше никогда не увидимся! – крикнул хан с холма.

С тех прошло много лет. Много воды утекло. И хан иногда говорил нукерам за кумысом:

– А вы помните ли, подданные мои, того старого вруна из пещеры? Как он ничтожен!

И все кивали угодливо, поддакивали.

Как-то караван хана проходил мимо моря. Владыка сошёл с коня, присел на валун. А в это время над берегом моря пролетал орёл с черепахой в когтях – орлы любят черепашье мясо. Но неудобно птицам хищным клевать и отдирать черепашье мясо от роговидного щита. И орлы часто бросают черепах на округлые прибрежные камни, чтобы раздробить твердый панцирь.

Орёл принял лысину хана за блестящий камень и метко сбросил черепаху прямо на голову владыки степей. Так и погиб тот, кто не верил пророчествам ясновидящего Лука. А дошла эта повесть до нас от знаменитой бабки Гугнихи-Гугенихи, праматери казачьего рода на Яике.

Волшебное зеркало

Пошла как-то Дуня зимой к полынье бельё полоскать. Полощет она рушники петухастые, скатерти льняные, рубахи белые. Выполоскала Дуня бельё, выжала и в корзину побросала. Собралась домой пойти. Но неожиданно всплыла в полынье рыба-севрюга. И сказала рыба:

– Помоги мне, красна девица. Торчит у меня в заушине острога. Ослобони меня от мучений тяжких.

Дуня вытащила острогу из хряща, бросила её в прорубь.

– Спасибо, девица! Чем вознаградить тебя за моё спасение?

– Бог с тобой! Ничего мне не надо, – отмахнулась Дуняша.

– Подожди, девица! Я достану тебе со дна сокровище, зеркало волшебное, – промолвила рыба-севрюга.

И ушла она под воду, а вскоре вернулась. Зеркало круглое принесла, в золотой оправе. Дуня приняла подарок, но засомневалась:

– Для чего мне это царское зеркало? Я девушка бедная, не пыжливая.

– По этому зеркалу можно судьбы людям предсказывать. И траву целебную в степи угадывать, – объяснила рыба.

Вернулась Дуняша в избу, забралась на полати и шепнула зеркалу:

– Скажи мне, зеркало, где мой суженый живёт? И когда мой суженый свататься придёт?

Зеркало показало сына атаманова. И сказало зеркало:

– Придёт свататься к тебе сын атамана, но ты откажи ему. Не будет у тебя с ним лада и житья.

И снова в зеркале лик появился – сынок шинкаря. И провещало зеркало:

– Подарки богатые принесут свахи от шинкаря, а ты не принимай дары. Гони свах в шею, но жди, когда посватается к тебе пастух Егорушка.

На другой день ввалился в избу атаман со своим сыном.

– Принимай гостей, Дуня! На сговор пришли. Завтра свах пошлём. Согласна ли ты, сирота бедная, с сыном моим повенчаться? – потирал руки атаман.

– Простите меня, бедную, но согласия дать не могу. И не кланяйтесь более! – ответила Дуня.

– Ты рехнулась, девка! – рассердился атаман. Взял он сынка за руку и ушёл. Дверью хлопнул. Через три дня три говорливые свахи заплыли:

– Ах, какой у нас товар! Не товар, а божий дар! Ежли не в запарке, принимай подарки! Сафьяновы сапожки, изумрудны брошки. Шёлковый платок, пряников пяток. Много разного добра и две гривны серебра. Откровенно говоря, мы к тебе от корчмаря. У него жених-сынок, будто ангельский звонок…

Но Дуняша выставила свах за порог. Свахи шли по улице и кричали:

– Девка с ума сошла! Живёт сиротой неприкаянной, а от богатого жениха отказалась. Надобно в отместку посватать её за голутву. За нищего пастуха Егорушку.

Пришли свахи к Егорушке и говорят:

– Нравится ли тебе, Егор, сирота Дуня?

– Жалею я её, – вздохнул Егорушка.

– Согласен ли послать нас с поклоном к Дуняше? – расхихикались веселые свахи.

– Согласен, – кивнул пастух Егорушка. – Но нечем свах благодарить.

– Да мы задаром сходим! – заторопились свахи-насмешницы.

Постучались они снова к Дуняше:

– Есть у нас для тебя женишок – Егор. Всё богатство его – во степи бугор. А ещё у него кнут пастуха да курятник без кур, без горластого петуха.

– Согласна я пойти с ним под венец, – поклонилась Дуняша свахам.

Свахи ушли, а Дуняша в зеркало волшебное глянула:

– Скажи, зеркало, какова будет судьба Егорушки, ежли он женится на мне?

И ответило вещее зеркало:

– Будут в доме вашем лад и богатство до седьмого колена. Будет Егор казаком славным. Изберёт его казачий круг атаманом. И проживёт он сто лет с Дуней, со знахаркой казачьей, колдуньей.

Изумрудные рога

В большом сосновом бору обитался сохатый. Самый обыкновенный лось. Но рога у него были необычные – изумрудные. За такие рога можно было приобрести полцарства.

Узнали про этого лося от странников и шах персидский, и султан турецкий, и князь московский. Послали владыки в бор свои дружины, охотников, дабы сохатого изловить или убить. Окружили охотники бор дремучий, в барабаны бьют, собак пустили. Но велик был дикий лес, болот много. И долго не могли собаки взять сохатого в тесное окружение. Попадались воинам, визирям и пашам лоси, но не с изумрудными рогами. Таких сохатых охотники не трогали. Мясо лосиное в ту пору никто не ел. Много было другой дичи.

Но всё-таки кольцо охотников с каждым днем сужалось.

– Шаху персидскому рога изумрудные достанутся! – кричали визири-кызылбаши.

– Султан турецкий – наместник Аллаха на земле. Всё ему принадлежит, – отвечали воинственно паши.

– Бор примыкает к земле Русской, а вы морем пришли. Не ваше это сокровище! – возмущались княжеские дружинники. Но, в конце концов, вошли охотники в сговор: мол, убьём сохатого, а рога разломаем на ветви, поделим на три равные части. Однако все тайно надеялись первыми захватить рога изумрудные и ускакать с добычей в свою землю.

А в глухомани бора, среди болот, жил отшельник с внучкой Олесей. Через топи они ходили легко, в плетённых из камыша болотоступах. Жили в землянке, грибы собирали, ягоды, орехи. Лён и просо сеяли весной на склонах бугра. Вот на этот островок и прибежал загнанный сохатый.

– Какие красивые у тебя рога! – воскликнула Олеся, увидев лося.

– Изумрудные! – грустно покачал головой сохатый. – Поэтому и охотятся за мной. Не вырваться мне, наверное, из окружения. Смертный час наступает.

– А ты сбрось свои драгоценные рога. Все лоси рога сбрасывают, – посоветовал дед-отшельник.

– Не могу, – вздохнул в ответ лось. – Бог Велес приговорил меня носить эти изумрудные ветви две тысячи лет. Но умру и раньше, если рога отнимут.

– А кто тебя научил говорить по-человечески? – погладила сохатого Олеся.

– Не лось я, а юноша, Святогор моё имя. В сохатого меня превратил Велес. Заколдовал за то, что я влюбился когда-то в одну из его дочерей. И напророчил он мне невесту с подшитыми чунями.

– А я могу тебя спасти, – обняла за шею сохатого Олеся.

– Как же ты одолеешь тьму воинов-охотников? – усомнился дед-отшельник.

– Очень просто. Я размешаю серую глину с клеем из рыбьей чешуи и покрашу изумрудные рога. Охотники не разгадают эту хитрость.

Намешала Олеся глину с пеплом в берёзовом туеске, разбавила смесь клеем из чешуи стерляди. И покрасила кисточкой из беличьего хвоста изумрудные рога пришельца.

Взобралась Олеся на спину сохатого. И побрёл лось через болото навстречу охотникам – тогда на прирученных лосях люди часто ездили. Увидели охотники Олесю на сохатом.

– Эй, юница! А не видела ли ты такого же зверя, но с рогами изумрудными?

– Видела, – махнула рукой Олеся на закат солнца. – Туда он пробежал, а за ним волки гнались.

Повернули охотники коней и поскакали бешено.

А сохатый тут же уронил рога. И превратился он в прекрасного юношу Святогора. Так уж было предречено.

Вернулись Святогор и Олеся на островок к деду-отшельнику.

– Прошу руки твоей внучки Олеси, – встал на колени юноша. – А рога тебе, старик, дарю. Изладь из них украшения, продай.

– Благословляю вас, – прослезился дед. – Отдаю тебе Олесю в жёны. И приданого кучу: три туеска с вишней сушёной, две вязанки белых грибов, горсть орехов да подшитые чуни.

Корзина

Некий старец брёл по станице, а в небе гроза гремела. Дождь по крышам барабанил, градины изредка падали. Старец стучал в окна, в двери домов, но путнику не отвечали. А иногда отмахивались:

– Иди с богом, а то кобеля с цепи спущу!

Постучался промокший странник в последнюю халупу на окраине. Хата бедна, соломой крыта. Жила в убогом домишке юница Марфуша. Она плела из ивы корзины и продавала их на базаре.

– Заходи, дедушка, – поклонилась путнику девица.

Она отложила в сторону недоплетенную корзинку, усадила странника на лавку. Выставила на стол шаньги, молока топленого налила в кружку. Старец поел, отогрелся и говорит:

– Платить мне нечем. Но за добро сплету тебе чудо-корзинку.

– Чем же она будет чудна? Али узорочьем? Али величиной? Али видом не округлым? – пропела Марфуша.

А путник улыбнулся:

– Да будет чудна корзинка не узорочьем, не обширностью, не видом хитроумным и вычурным. Чудо само проявится, когда время наступит. Но запомни: корзинка любит меру! Сломаешь плетёнку, пропадет её чародейство!

Изладил странник корзинку. А погода уж прояснилась. Солнышко засияло, радуга мостом через речку перебросилась. Воробьи зачирикали. Ласточки закружились. Коровы на лугу замычали. Наступила благодать божья. И ушёл дед своей дорогой.

Марфуша на слова старца о корзинке внимания не обратила. Думала, пошутил человек. Но однажды пошла она в лес за земляникой. Соберёт горсточку ягод – и в рот. Соберёт другую – и опять съест. Наелась Марфуша земляники, присела на пенёк и подумала:

– Вот бы корзинка моя сама земляникой наполнилась!

Зажмурилась Марфуша, а когда глаза открыла, то удивилась: корзинка была полна крупной, спелой ягодой.

Стало ясно Марфуше, что корзинка у неё волшебная. И легко, радостно стало жить. Пойдёт Марфуша на базар и загадает:

– Вот бы корзинка моя наполнилась пряниками медовыми! И несёт юница домой пряники. И детишек соседских угощает. Как-то Марфуша задумалась:

– Вот бы в корзинке моей кошелёк с червонцами золотыми появился!

И возник в корзинке кошель с червонцами. Марфуша купила корову. Наняла она плотников. Плотники крышу избушки тесом покрыли. Ставни резьбой изукрасили. Красное крыльцо с перилами изладили.

Была у Марфуши родственница, тётка. Никогда раньше эта тетка Марфуше не кланялась. А как разбогатела юница-сирота, так и тётка в гости зачастила. Расплакалась как-то перед Марфушей родственница:

– Подсказала бы мне, как богатой стать! У меня ить семеро по лавкам. Перебиваемся с хлеба на квас.

Пожалела Марфуша детишек родственницы. Дала она тётке корзинку, рассказала про свой секрет. Жадная тётка тут же побежала на базар. Торопится она, спотыкается и падает. А сама думает лихорадочно:

– Марфуша-то дурочка! То ягод принесет в чудо-корзинке, то пряников, то кошель с червонцами. А я вот сразу: пусть корзина наполнится с бугром золотыми слитками!

Тут же корзина стала тяжеленной. Затрещала она, упала тётке на ноги и развалилась. Тётка завыла, на колени рухнула, начала золото сгребать в кучу. Но золотые слитки превратились в камни.

Не знала жадная тётка, что волшебная корзинка меру чтит.