Текст книги "Астрологический суд"

Глава 6
Возвращение сокровища

Стук в дверь.

– Дина Васильевна! – снова стук. – Дина Васильевна!

– Да? – нехотя и нахально из-за двери на фоне утихающего смеха.

– Там привезли глазные капли и набор линз… Вы заказывали…

– Потом, потом… После обеда сама зайду.

– Извините, но там расписаться надо, – осторожно, умоляющим тоном.

– Сам распишись! Как будто в первый раз! Я занята! Что, неясно?

Похоже, тому, кто стоял за дверью, все было ясно, потому что не прошло и секунды, а след его уже простыл.

Дина сидела на диванчике напротив сестер, стоявших у двери, рядом с компьютером, за которым восседала единственная зрячая в этой комнате – медсестра Людочка.

Зеленоглазая девушка лет двадцати семи с красной пышной гривой года два назад была вверена главным врачом сестрам в помощники, с одной стороны, и была взята снисходительными сестрами под покровительство – с другой. Последнее обстоятельство было вызвано тем, что старушки сочувствовали Людочке – она имела несчастье нести бремя, подаренное ей природой, в виде бюста шестого размера.

Когда Людочку приняли на работу, сестры рассудили, что в мужском коллективе ей придется нелегко, и сделали Пал Палычу выгодное для него как руководителя предложение – устроить медсестричку в их отделение. Руководитель согласился…

Дина встала с дивана, подошла к подоконнику и нервно забарабанила по нему пальцами. На ее лице читалась обида и жажда мелкой колкой мести. На лицах остальных сияли улыбки, периодически срывающиеся в смех.

– Несмотря на все отрицательные качества Дины, – цитировала Виктория отрывок из интернет-статьи, прочитанной Людочкой несколько минут назад, – из нее обычно получается довольно милая старушка, правда, ворчливая и скупа-а-ая… Аха-ха-ха! – залилась Виктория.

– Да-да, – сквозь хохот выпалила Евгения, – ситуацию можно исправить – купите ей добродушную, беззлобную собачку!

– Соба-а-ачку! – истерически повторила Людочка.

– Вообще-то, – начала Дина, улучив секунду, когда восклицания сестер позволили ей вставить несколько слов, – мое настоящее имя не Дина, а Дино. Так что вся эта ваша Тайна Имени – дребедень.

– Да тебя уже лет сто называют Диной, – парировала Виктория. – Поэтому оставь все свои дурацкие придирки. Ведь и нас зовут иначе. Ты же не хочешь поспорить с тем, что от Евгении часто плохо пахнет…

– И с тем, что Вика не очень глупая девочка, – добавила Евгения.

Дина слегка смягчилась. Евгения и Виктория обменялись язвительными ухмылками. Людочка бросила спасательный круг:

– Давайте еще о ком-нибудь почитаем?

– Давай о Коле! – воскликнула Дина.

Людочка быстро набрала в окошке «Найти» «Николай» и, сгорая от нетерпения позабавить старушек и себя заодно, уставилась на песочные часики, заменившие на экране монитора курсор.

– Николай! – пискнула медсестричка. Старушки навострили уши. – От греческого «победитель народов»…

– О-о-о! – одновременно протянули сестры.

Людочка продолжила:

– Планета – Марс, камень-талисман – изумруд, излучение – девяносто семь процентов…

– Это сколько? – перебила ее Виктория.

– Да побольше, чем у любой из нас, – торжественно объявила Людочка.

– О-о-о! – уважительно протянули сестры.

– Вибрация – сто четырнадцать тысяч колебаний в секунду…

– Ничего себе! – воскликнула Евгения. – Вот это мужчина!

– Та, у Вики больше было, – вспомнила Дина.

Виктория одобрительно кивнула.

– И все же, согласитесь, вибрация немаленькая, – с упреком напомнила Евгения сестрам, хотя они и не спорили.

– Ага, – подтвердили те.

– Дальше, – продолжила Людочка, – цвет – красный…

– О-о-о!

– Энергетика и Карма. Энергия имени Николай обладает удивительной подвижностью, в ней странным образом общительность порою сочетается с безапелляционностью, веселость – со строгостью, легкость – с достаточной жесткостью и напряженностью. Все это часто приводит к тому, что характер Николая как будто целиком создан из противоречий, до того трудно бывает его понять.

С другой стороны, это может найти свое отражение в его разносторонности и широте взглядов. Почти наверняка в общении с ним будет трудно отыскать какую-либо область, в которой он бы не имел своего собственного мнения. Впрочем, не надо представлять Колю всезнайкой, просто это свойство любого быстрого ума, подчиняющегося более интуиции, чем логике. Кстати, это утверждение легко проверить – достаточно выяснить, какую игру он предпочитает – «медленные» шахматы или «быстрые» шашки? Скорее всего, он выберет второе.

– Быстрые шашки? – разочарованно проговорила Виктория.

– Счастье жизни Николая могут составить…

– О-о-о!

– Анна, Дарья, Зинаида, Зоя, Лариса, Любовь, Эльвира. Намного больше имен в списке тех, от брака с кем следовало бы поостеречься: Агнесса, Алла, Алина, Валентина, Ванда, Венера, Вероника, Вета, Виктория, Галина, Гелена, Дина, Доминика, Ева, Евгения, Екатерина, Елена, Елизавета, Инна, Лилия, Людмила, Ляля, Марина, Марта, Олеся, Ольга, Римма, Таисия, Христина, Эмма, Юлия, Ядвига.

– Девочки, мы все в «черном списке»… даже Людочка! – разочарованно заключила Виктория.

– Надо будет потом гороскоп почитать – наверное, сегодня не наш день, – скучающе сказала Дина.

– О, здесь есть производные имена, – нашлась Людочка. – То есть так еще можно называть Николая. Прочитать?

– Давай уж.

– Николайка, Николаха, Николаша, Николя, Коля, Колюня, Колюся, Колюха, Колюша, Коляня, Коляша, Кока, Ника, Никаха, Никаша, Никуся, Никуша, Николка, Никула, Никоша… Может, теперь про Павла почитать?

– Давай.

Стук в дверь.

– Кто еще там? – гаркнула Дина.

– Персей, – ухмыльнулся Николай Андреевич.

– Чего приперся? – возмутилась Евгения.

– Очень смешно! – прошипела Дина.

– Николаша, ты, что ль? – догадалась Виктория.

– Да я, я! Открывайте уже! – возмутился Николай Андреевич.

Виктория открыла дверь и впустила гостя. Сестры были в кабинете одни. Людочка во время перепалки старушек и Николая Андреевича по повелительному жесту Дины ускользнула в ординаторскую, села там за стол и принялась дочитывать очередную подаренную Викторией книгу о «пагубном влиянии страстей» (этого, кстати, Людочка, как ни старалась, там так и не нашла).

Когда Николай Андреевич вошел, старушки окружили его и притихли в ожидании. Он выдержал паузу…

– Коляша, не томи! – выпалила Евгения.

– Нашел! – воскликнул он.

– Фух, – вздохнули с облегчением Евгения и Виктория.

– Покажи, – подозрительно сказала Дина.

Николай Андреевич открыл борсетку, вытащил из нее коробочку, достал «чудо техники» и вручил его Дине. Старушка жадно взяла глаз двумя пальцами, воткнула его в глазницу, прокрутила несколько раз по часовой стрелке, зажмурилась, поморгала и, установив с органом контакт, засияла от восторга.

– Наконец-то! – зловеще прохрипела она. Взглянув на подоконник, Дина неожиданно переменилась в лице. – Вот Людка! Гадость мелкая! Так и не полила мою монстеру.

– Дай мне! Мне дай! – завопили сестры, толкая друг друга и протягивая костлявые руки к лицу старшей сестры.

– Прекрасно выглядишь, Никаха, – сказала Дина, после того как двумя пощечинами обезвредила сестер. – К делу, – скомандовала она и жестом пригласила Николая Андреевича за стол, около которого стоял длинный кожаный диван. На нем следом за гостем разместились и старушки.

– Вот, – Николай Андреевич протянул старушке стопку фотографий.

– Угу, – тихо произнесла Дина.

Послышались синхронные завистливые ворчания Виктории и Евгении.

– Все, кто запечатлен на этих фотографиях, проходят у нас в фирме по разным делам, – сказал Николай Андреевич. Дина внимательно его слушала и рассматривала фотографии. – Они будут успешно закрыты, если никто из этих лиц не окажется в определенное время в определенном месте. Так что все, что требуется от вас, – задержать их в местах, которые я назову.

– Надеюсь, ты помнишь, что место задержания можно выбрать только из тех, на которых каждый из них находился, находится или будет находиться. Например, этот мужчина, – Дина указала на одну из фотографий, – за всю свою жизнь ни разу не окажется ни на одной из моих дорог, хотя участок пятнадцатой расположен в двух метрах от подъезда дома, в котором он проживет всю жизнь. А девушку со второго фото я могу хоть сейчас задержать в Аргентине, она будет там в следующем году, хотя этого ничто не предвещает.

– Меня все устраивает, – коротко ответил Николай Андреевич.

– Отлично, – Дина открыла ящик стола и вытащила несколько листов бумаги и карандаш, затем вынула глаз и отдала его «на растерзание» сестрам. – Парень с первой фотографии… – фоном ее словам служил спор о том, кто из сестер самая ущемленная, обделенная и достойная. – Парень с первого фото. Антон. Живет в многоквартирном доме, справа от Водолечебницы, напротив Горпарка. Работает в студенческом кафе Медакадемии, – Дина взяла карандаш и вслепую начала чертить на листе бумаги карту, подписывая те места, которые называла. – Большую часть времени проводит в этом районе. По вечерам катается на велосипеде в парке. За продуктами ходит в ближайший супермаркет – напротив конечной остановки трамвая…

– Хорошо, – остановил ее Николай Андреевич. – Где он будет находиться в пятницу в шесть часов вечера?

Дина прикрыла ладонью лицо и забарабанила пальцами по столу.

– У своего друга в Пашковке, – ответила она после небольшой паузы.

– В семь часов он планирует быть на Театральной площади, – пояснил Николай Андреевич, – где ему, согласно нашим планам, быть в это время нельзя. Меня вполне устроит, если вы задержите Антона часа на три-четыре в Пашковке.

– Что с девицей? – спросила Дина, указала на второе фото и, не дожидаясь ответа, громко крикнула: – Люда!

– Я здесь, – Людочка выглянула из ординаторской и сверкнула блестящими зелеными глазками. – Здрасте, – как можно равнодушнее кинула она гостю. Тот ответил кивком.

– Ты почему цветы не полила?

– Я, я…

– Потом. – По всей видимости, это был вопрос риторический. Людочка вздохнула с облегчением. Дина вручила медсестричке фотографии и карандаш. – Пиши на обратной стороне первой фотографии, – скомандовала она. – С семнадцати до двадцати часов, пятница. Какое это у нас число?

– Седьмое, – ответил Николай Андреевич.

– Написала?

– Угу.

– На второй пиши… Коля, что с девицей?

– Где она будет в субботу в два часа дня?

Дина почесала лоб. В это время Евгения, которая после долгих споров с сестрой заполучила право первой завладеть глазом, встала из-за стола, подошла к Людочке и стала смотреть через ее плечо на фотографии, что ужасно раздражало внешне спокойную сестру.

– В десяти метрах от твоей посудной лавки.

– Хорошо. Давай там до шести вечера.

– Записала? – Дина снова обратилась к Людочке.

– Да.

– Эти двое – парень и девица – с моих дорог, – объясняла Дина Николаю Андреевичу. – Об остальных расскажут Евгения и Виктория. Но прежде два момента. Во-первых, женщину с последнего фото задерживать не надо. К нам недавно обратился Адик (она была в тот момент у него) и попросил задержать ее до вечера. Поэтому помешать вашим планам она уже не сможет, по крайней мере, в этой жизни. Во-вторых, как в эту стопку попало фото собаки? Это случайность?

– Нет, – спокойно ответил Николай Андреевич.

– Ты шутишь? – Дина повысила тон. – Я понимаю, человека задержать не всегда просто. Но собаку! Пусть кто-нибудь из твоих возьмет сухарь да поманит пса – делов-то! А наши методы действуют безотказно только на человека…

– Успокойся, Дина, – прервала ее Евгения. – Эта, как ты выразилась, собака с моей дороги.

– И что?

– Она не собака, – старушка перешла на шепот.

– А… – Дина замешкалась. – Ну, извините. И ты знал? – спросила она у Николая Андреевича.

– Ничего я не знал, – ответил он. – Ни того, что собаку вам задержать сложно, ни того, что это не собака. Просто мои меня уже запилили – не хотят решать такие простые задачи. Вот я и решил – к вам. Так что там с этим… существом?

– Как ты понимаешь, – Евгения говорила монотонно и медленно, – она и не человек. Я могу поговорить с ней сама, но, боюсь, мои просьбы ей до фени. Можешь обратиться к Адику, но он слишком много за эту услугу попросит. А знаешь, я сегодня добрая: поделюсь с тобой эксклюзивной информацией. У тебя работает паренек – Ренат. Его она послушает. Правда… Он не знает об этом.

– Что ему нужно сделать? – вопрос Николая Андреевича звучал так, будто он уже знал эту новость.

– Просто расскажи ему, что той собаке там-то и тогда-то нельзя быть. Этого будет достаточно.

– Отлично. Осталось только одно фото.

Евгения передала глаз Виктории. Она вставила его в глазницу, взяла у Людочки последнюю фотографию и тут же вернула. Людочка приготовилась записывать.

– Пятница, седьмое, шесть утра, – сказал Николай Андреевич.

– С ним проблем не будет. В это время он будет спать в доме своей девушки – район новой набережной, – быстро ответила Виктория.

– А точнее?

– Около парка. Напротив Моста поцелуев.

– Понял. Пусть спит до полудня.

– Людочка?

– Угу.

– Так, – напомнила о себе Дина, обратившись к Людочке. – Отправь информацию по трем объектам сестрам.

Людочка безмолвно прошагала к ординаторской, по дороге бросив на Николая Андреевича сверкающий взгляд.

– Способная девочка, – сказала Дина, когда Людочка скрылась за дверью. – Ее сестры недавно наконец-то получили свой отдел в миграционной службе.

В кабинете снова появилась Людочка.

– Ответы пришли, – сказала она. Николай Андреевич машинально перевел взгляд на ее роскошный бюст и не отводил его, пока девушка шла от двери до Дины и обратно.

– Гм-гм… – то ли из ревности, то ли из жалости прокряхтела Дина и, вставив глаз, беглым взглядом пробежала по странице, которую принесла Людочка. – Будет сделано. Они согласны.

– Дорого заплатите за их услуги? – поинтересовался Николай Андреевич.

– Та! Тоже скажешь, они нам постоянно обязаны за безопасность.

– А тебе зачем? – Дина подозрительно прищурилась. – К ним – только через нас, иначе никак, – на всякий случай напомнила она.

– Зачем, зачем… – добродушно пробурчал Николай Андреевич. – Просто так… из любопытства…

На том старые знакомые попрощались, вернее – сказали друг другу: «до свиданья», ведь каждый в глубине души знал – хочешь не хочешь, а встретиться им еще придется.

Глава 7
В объятиях Горгоны

Почувствовав приятный запах, Леша проснулся. Он открыл глаза, но тут же зажмурился – яркие солнечные лучи ослепили его. А когда снова открыл глаза, увидел, окаймленный лучами, силуэт полуобнаженной девушки, заслонившей свет.

– Иди сюда, – промурлыкал Леша.

– Соня! – Яся потянула на себя одеяло, обнажив пятки возлюбленного. Тот почувствовал утреннюю прохладу, нахмурился и согнул ноги в коленях. Яся продолжила стягивать одеяло. – На работу пора. Будильник звенел уже минут десять назад.

– Ты у меня такая красивая.

– Льстишь?

– Есть немного…

– Что?! – Яся нарочито надула губки.

Она любила играть в «обиду». Во-первых, потому что находила в этом временное душевное успокоение. А во‑вторых, потому что считала себя прирожденной актрисой (как-то раз в ее присутствии тетя Люба сказала ее маме: «Ой! Твоя Яся, когда улыбается, похожа на какую-то оперную знаменитость»).

– Да-да, – Леша улыбнулся. – Что такого в этих прекрасных глазах, для которых не найти образца даже в классических произведениях античных ваятелей. Что можно найти в этих длинных ресницах, скрывающих свет души, который свергает с престола красоту? Ровным счетом ничего! Как и в этих вдохновительных кудрях, перед которыми меркнут извивы мыслей самых славных мудрецов! Как и в этих нежных ушках, перед которыми низвергаются в бездну, не долетев, даже самые прекрасные слова! А о губах я вообще молчу…

– А что с ними?

– Они такие ослепительные, что страшно даже взглянуть на них…

– Что, совсем ничего во мне нет? – Ясю бы больше устроила игра «в обиду», на которую она рассчитывала сначала, но и эта ей нравилась.

– Ну-у… Разве что… Хотя нет.

– Сказал «а»…

– Эти плечи, с которых ниспадает моя рубашка, приоткрывая прекрасную грудь и подчеркивая с правой стороны ее дугу этим блестящим извивающимся жирным пятном от чебурека!

– Ты… – Девушка озадачилась новой информацией и поторопилась разглядеть пятно на рубашке. – Ты хрюша! – С этими словами она понесла все свое великолепие в ванную.

Через несколько секунд, после того как Яся скрылась за дверью, раздался визг. Леша подскочил с кровати и помчался на помощь.

– Проспала! – кричала девушка, перебирая одежду в шкафу. Леша уже натянул брюки и теперь занялся поиском рубашки, в спешке брошенной девушкой.

– Проспали, – вздохнул он.

На сборы ушло вдвое меньше времени, чем обычно. Ясю впервые обрадовало наличие под окном Лешиной «развалюхи». Они быстро выехали на набережную, но не миновав и нескольких кварталов, остановились перед пробкой.

– Что там? – крикнул Леша, высунувшись в окно, вышедшему из впереди стоящей машины водителю.

– Пробка только до моста, – ответил он.

– Спроси у него, что там случилось, – шепнула Яся.

– Ремонт? – поинтересовался Леша.

– Не, утром авария была. До сих пор разбираются. Что-то серьезное, видать.

– Люди-то не пострадали? Спроси! – Яся закатила глазки.

– А ему откуда известно? Сама спрашивай, если хочешь, – раздраженно ответил Леша.

– Да ты только о себе и думаешь! – возмутилась она и, высунувшись в его окно, крикнула: – А пострадавшие есть?

– Говорят, есть, но все живы, слава богу.

– Вот видишь. На их месте могли быть мы, если бы не проспали, – довольная своей способностью получить актуальную информацию, поучительным тоном заявила Яся.

– Ты такая умная, – пробормотал Леша. – И откуда ты все знаешь?..

– Але! Ваня, я нашел твою дурацкую улицу. Какой у тебя там номер дома? – молодой человек лет двадцати – двадцати пяти, вспотевший, усталый и раздраженный долгими поисками, заговорил со своим другом так, будто тот был причиной всех неприятностей этого мира.

– Де-ся-тый, – ответил друг тоже не очень радушно. – Слышишь? Де-ся-тый! Сто раз уже повторил, – на том конце послышались короткие частые гудки.

Позади парня остались дома с пятым, шестым и седьмым номерами.

– Ура, – вслух сказал он.

– Ты рад, Антоша? – послышался откуда-то мягкий женский голос.

Парень сделал вид, что не заметил. Он прошел мимо восьмого номера.

– Антоша! – снова прозвучало, теперь прямо около уха.

Парень испугался и резко обернулся – никого.

– Антон! – около другого уха.

Он снова обернулся. Теперь что-то быстро мелькнуло. На лбу выступил пот. Антон смахнул его ладонью и двинулся дальше.

– Ку-ку!

Та, кому принадлежали эти возгласы, материализовалась.

Много лет спустя, когда Антон, будучи изрядно пьян, впервые решился рассказать своему другу об этом случае, он описывал его приблизительно так: «…И тут – свят, свят! – тут я, наконец, увидел ЕЕ, так же ясно, как вижу тебя. Она наполовину выползла из-за моей спины (хвоста ее я, слава богу, так и не увидел) и обвила меня крыльями с блестящими золотистыми перьями. Из-под крыльев выглядывали руки с длинными стальными когтями. А глаза… Такие глаза – бешеные, бездонные, смотрят с яростью! Клыки тонкие, острющие. А на голове… Ты не поверишь. Вместо волос вились, шипя, жуткие злобные змеи».

К сожалению, Антон за всю свою жизнь не прочитал ни одной фантастической книги, а потому не смог ни принять правильного решения относительно того, что делать, ни даже определить, что перед ним за существо. Горгона заглянула ему в глаза, выпустила из объятий и взлетела. Антон не нашел ничего более подходящего, чем бросить в Горгону камнем.

Когда существо исчезло, Антон принялся вертеться из стороны в сторону с храбрым видом, словно вспомнил, что недавно был в армии, пока не наткнулся на пожилую женщину с сумками, проходившую мимо.

– Что случилось, сынок? – испуганно спросила она.

– Ничего, спасибо… Ничего…

Женщина пошла своей дорогой. Антон пошлепал себя по щекам и огляделся. Все в порядке. Сочтя случившееся за временное помешательство, которое, он слышал, может случиться с каждым, парень взглянул на номер дома: «9/1». Он подошел к следующему – «9/2». За ним был «9/3». Потом – «9/4». Антон совсем огорчился, когда увидел следующий номер: «9/5». Затем были «9/6», «9/7», «9/8»…

Ему полегчало, когда он увидел табличку с номером «9/а», но ненадолго, ведь за ней последовали «9/б», «9/в» и т. д. Когда буквы алфавита закончились, начались комбинации несколько сложнее: «9/а1», «9/1а», «9/б1» и т. д. Стоит ли говорить – к другу он попал намного позже, чем планировал. Но попал. И даже не стал его ругать за то, что тот три часа не поднимал трубку. Антон отключил свой телефон и проспал до утра на диване в гостиной.

Выйдя из автобуса напротив супермаркета «А-н», Владислав остановился напротив небольшого ветхого строения прямоугольной формы.

Над дверью висела красная вывеска, извещающая, что магазин «Чайка» работает с восьми до двадцати двух часов. По всему периметру магазина ровно, словно по струнке росла трава. Это походило на место погребения, что свидетельствовало о том, что магазин не только стар, но и безнадежно мертв.

Здание уже давно покрылось морщинами, которые беспощадное время превратило в глубокие трещины. Поверху ржавели голые металлические прутья, служившие когда-то основанием крыши. С фасада магазин был застеклен и защищен решеткой. Посредине располагалась входная дверь, нижнюю часть которой местные граффитисты разукрасили черными каракулями, означающими, по всей видимости, имена художников. Справа от входа красовалась маленькая ржавая форточка с орнаментом неясного значения. Слева зияла дырка в стекле.

Влад подошел ближе, заглянул внутрь и разглядел помещение. Оно на треть было завалено обломками шкафов, клочками бумаги, обрывками пленки и камнями. Отойдя на несколько шагов назад, Влад попытался представить, как выглядел этот магазин в другое время суток, в другое время года, в другую эпоху, но как ни старался, воображение цепенело от унылого холода, который источало здание. Тогда он двинулся дальше. Зашагал по бегущей налево дорожке, вымощенной тротуарной плиткой, вдоль примыкающей к бетонным плитам высокой ограды. Она служила естественной маскировкой территории завода. Над плитами тянулась сетка, прикрепленная к тонким металлическим трубкам, успевшим поржаветь.

От посторонних взглядов площадь завода заслонял плющ, обвивающий сетку. Он разросся, где густо, где редко, радуя глаз разнообразием цветов и оттенков: красных, розовых, оранжевых, коричневых, зеленых, серых. Под порывами ветра листья плюща трепетали, становясь похожими на крылья бабочек.

Почувствовав себя заключенным, хоть находился за пределами огражденной территории, Влад хотел было взглянуть сквозь сетку, но тут же отказался от своего намерения. Он увидел, что за ним наблюдают из окна стоящего неподалеку автомобиля, и понял, что сидевший в машине парень может потребовать назвать причину его подозрительного любопытства.

Влад продолжил путь. Оставив позади несколько десятков метров ограждения, примыкающую к нему столовую и двухэтажное здание, украшенное полосками фигурной мозаики, он остановился в нескольких метрах от ворот.

Через белые решетчатые створки тянулся ряд одинаковых солярных орнаментов. Влад вспомнил, что видел такие же на участке забора между столовой и двухэтажным зданием. Подавив в себе неприятное чувство стеснения и похлопав по карману плаща, направился к охраннику, сидевшему на скамейке за воротами.