Текст книги "Одноклассник"

Глава 4

Два следующих дня пролетели незаметно, как обычно пролетают все рабочие дни. Забыв, что на дворе суббота, Вера, к неудовольствию Сашки, разбудила его ни свет ни заря, чтобы отправить в школу. Осознав свою оплошность, она попыталась как-то смягчить ситуацию и предложила сыну сходить куда-нибудь вместе, но в ответ выслушала ворчливую тираду из-под одеяла и вынуждена была оставить его в покое – досматривать прерванный таким бесцеремонным образом сон.

Позавтракав в одиночестве, Вера принялась за домашние дела. Она уже давно собиралась пропылесосить мебель и пол. Сашка всё равно не услышит – его, когда дрыхнет, и пушечным выстрелом не разбудишь. Единственный «будильник», на который он реагировал, – это строгий голос матери и щекотка, к которой частенько приходилось прибегать, чтобы растормошить спящее чадо.

Кроме того, надо было постирать – накопилось много грязного белья и одежды, а заодно кое-что починить, в частности Сашкины рубашку и брюки, пострадавшие в результате недавней драки. Ну и так, по мелочи.

Едва Вера воткнула вилку пылесоса в розетку, лежавший на столе мобильник разразился пронзительной трелью. Звонила Марина.

– Вот человеку заняться нечем! – проворчала Вера и не стала брать трубку.

Через минуту Марина перезвонила, но Вера была непреклонна и включила пылесос, заглушивший своим завыванием все остальные звуки.

Закончив уборку, она достала из-под мойки на кухне пакет с мусором, вышла в прихожую, открыла входную дверь и… Такое часто случается, особенно когда погружён в свои мысли и делаешь что-то на автомате. А тут вдруг перед тобой возникает некто, кого ты совсем не ожидаешь в это мгновение увидеть. И тело реагирует на внезапную преграду, как на удар электрическим током. Вера отшатнулась и едва не упала, успев схватиться за висевшую на вешалке Сашкину ветровку. Раздался треск, и ветровка с оторванной петелькой спланировала на пол.

– Ты чего? – испуганно спросила Марина.

– «Чего, чего»… Это ты чего – пугаешь?

– Это я пугаю? Да ты сама… Я, кстати, тебе всё утро звоню! Ты почему трубку не берёшь?

– «Почему, почему»… Не слышала. И вообще, у меня дел по горло…

– Какие дела? Ты забыла, о чём мы договорились?

Вера на мгновение задумалась.

– Забыла, – наконец ответила она.

– Вот так всегда! – воскликнула Марина. – Договариваешься с ней, отменяешь все свои дела, а она – здрасте тебе!

– Слушай, ну, может, в другой раз, а?

– В какой «другой раз»? Я зря, что ли, на машине сюда припёрлась? Делать мне больше нечего – гонять её туда-сюда. Собирайся давай, и поехали, как договаривались.

– Но у меня Сашка ещё не завтракал.

– Ничего, не маленький. Что, он себе яичницу не пожарит?

– У меня яиц нет.

– Чай с бутербродом попьёт.

– Погода сегодня смотри какая, – продолжала сопротивляться Вера, – ветер, дождь, слякоть – фу!

– Тоже мне дождь! Моросит еле-еле. И ветра никакого нет, не выдумывай.

– Ладно, – наконец сдалась Вера.

Она всё же на скорую руку приготовила Сашке завтрак – заварила чай, сварганила парочку бутербродов с колбасой и бережно накрыла их салфеткой. Оставив Марину на кухне, она пошла в комнату и облачилась в свой единственный выходной костюм – юбку и пиджак оранжевого цвета, который надевала крайне редко, по случаю.

– Ты зачем это напялила?! – воскликнула Марина, увидев её.

– А что? Ты же тоже в костюме.

Марина действительно была в костюме, только в брючном, цвета молочного шоколада.

– Но мой-то неприметный. А твой? Ты хочешь, чтобы тебя за километр видно было?

– Нет, – растерянно пробормотала Вера. – Что, ярко?

– Нет, блин, жарко. У тебя есть что-нибудь не такое броское?

Вера переоделась в коричневое платье с длинным рукавом.

– Так пойдёт? – спросила она.

– Ну вот, другое дело! Теперь мы с тобой почти в одном тоне.

На ногах у Марины были подобранные под цвет костюма балетки. У Веры ничего подобного не нашлось. Поэтому, а может, даже не поэтому, а потому, что, учитывая особенность предстоящей миссии, ей просто хотелось выглядеть как можно более женственной, она выбрала свои лучшие – парадные – чёрные остроносые туфли на шпильках.

Подруги вышли на улицу.

– Ну, что я тебе говорила? – сказала Марина, демонстративно выставив руку.

Дождь, а точнее мелкая морось, окончательно прекратился. Дорожки ещё были влажными, но сквозь бреши в серых облаках уже временами проглядывало солнце, стало быть, скоро всё подсохнет.

Марина открыла дверь своего «рено-логан» цвета «мокрый асфальт» и ловко нырнула внутрь. Машину она купила три года назад, но пользовалась ею нечасто, раза два-три в месяц, потому что особенно ездить было некуда. Просто наличие автомобиля, пусть даже такого простенького, для Марины было необходимым элементом – поднимало её престиж в собственных глазах. Ну и немножко в глазах других, что для неё было немаловажным.

– Чего стоишь? Садись давай! – крикнула она Вере, которая всё ещё сомневалась в разумности того, что они намеревались предпринять.

Вера села в машину.

– Не нравится мне эта идея.

– Опять двадцать пять! Ну мы же уже всё это обсудили! – воскликнула Марина, выводя машину из двора на оживлённую улицу.

– Мы были пьяные и глупые, – заметила Вера.

– Не глупые, а креативные.

– Ага, очень! Это же надо было до такого додуматься!

– А что в этом плохого? Мы же никого не грабим, не убиваем. Мы просто поглядим, куда он ездит, с кем встречается. Если он будет с бабой, ну, значит, облом – так тому и быть. А если у него никого нет, то флаг тебе в руки. Хватай его, пока какая-нибудь коза его не увела.

– У тебя всё так просто!

– А зачем усложнять? Жизнь и так штука непростая, – нравоучительным тоном произнесла Марина. – Если можно хоть что-нибудь сделать проще…

– Зря мы туда едем, – перебила её Вера. – Сегодня ведь суббота.

– И что?

– Выходной.

– Так в кафе не бывает выходных.

– Но он ведь не работает в кафе. Он – хозяин.

– Вот именно! В будни он какими-нибудь другими делами занимается. Ты же не знаешь, может, у него этих кафе… Или он каким-нибудь заводом владеет. Или вообще – банкир.

– Егор – банкир? Да не смеши меня.

– Что, не потянет?

– Да он простой, как… Он автослесарем работал.

– Так это когда было! Может, он теперь большой начальник.

– Нет. Он, конечно, неглуп, но начальником никогда не станет.

– Как же он тогда хозяином кафе стал? Да ещё такого крутого?

– Не знаю. – Вера пожала плечами. – Странно.

– Выходит, ты его совсем не знаешь, – сделала вывод Марина.

– Возможно.

Марина припарковала машину на соседней улице, поскольку Почтовая, где находилось кафе «Глория», была пешеходной. Выбрав небольшое заведение напротив «Глории», подруги заняли столик на открытой веранде, заказали по чашке кофе и по пирожному и приступили к тому, зачем, собственно, сюда и прибыли, – к слежке. Ждать пришлось долго. После двух чашек кофе, большой порции чая и четырёх съеденных пирожных на каждую Вера взглянула часы – половина второго.

– Похоже, сегодня он не появится, – заключила она. – Пойдём уже.

– Да ладно, посидим ещё, – возразила Марина, закуривая очередную сигарету.

– Опять ты на меня дымишь! – Вера замахала рукой перед собой. – Сколько в тебя этой дряни влезает?

– Ты про дым? Так я ж его выдыхаю.

– Но никотин же остаётся.

– Ой, да что там остаётся! Они же лёгкие. – Марина покрутила пальцами сигарету, показывая, что она действительно лёгкая. – Тут и капли не наберётся.

– Да ты уже полпачки засадила.

– И в полпачке не наберётся.

– А ты откуда знаешь? Мерила?

– Капля никотина убивает лошадь, помнишь? А я, как видишь, до сих пор жива.

– Потому что у тебя здоровья, как у трёх лошадей.

– Завидуешь?

– Было б чему… Погоди!

Вера напряглась и инстинктивно втянула голову в плечи, при этом напряжённо глядя на противоположную сторону улицы, где в это время из кафе «Глория» вышли трое мужчин. Один – высокий, солидный, лет пятидесяти, совершенно лысый, на нём был серый деловой костюм и жёлтый галстук. Второй – коренастый, приземистый, стриженный под бобрик, в чёрном костюме, который на нём едва сходился. Третий, стройный шатен с безупречной модельной стрижкой, был в чёрных брюках и синем клубном пиджаке с золотыми пуговицами. И это был он. Вера сразу узнала Егора, у неё даже дыхание перехватило. Марина заметила резкую перемену в подруге и тоже посмотрела туда, куда был направлен застывший взгляд Веры.

– Это он? – спросила она.

Вера молча кивнула.

– Который? – на всякий случай уточнила Марина.

В ответ Вера только фыркнула, даже не удостоив подругу взглядом, – как она вообще могла такое спросить?

– Понятно, – сказала Марина. – Красавчик в синем блейзере? А вон тот, лысый, в костюме, – что-то физиономия его мне кажется знакомой. Где я его видела? Ладно, потом вспомню. Потихоньку встаём и идём за ними.

Но Вера сидела как приклеенная, не в силах пошевелиться. Она даже не услышала, что сказала подруга.

– Эй! – Марина, которая уже стояла у Веры за спиной, отвесила ей лёгкий подзатыльник. – Упустим.

Оцепенение слетело с Веры, она принялась судорожно рыться в сумке.

– Ну, что ещё? – сердитым шёпотом спросила Марина.

– Сейчас.

Вера наконец извлекла из сумки бумажник.

– Да я уже заплатила! – зашипела Марина.

Вера только сейчас заметила лежавшие на столике деньги. Она вскочила и растерянно посмотрела на подругу, продолжая держать сумку в одной руке, бумажник – в другой. Марина схватила её за локоть и поволокла за собой.

– Так, хорошо, они идут куда нужно, – комментировала она.

– А куда нужно?

– Туда, где наша машина.

– А-а, – протянула Вера и налетела на прогуливающуюся в обнимку парочку малолеток – парня с ярко-жёлтыми волосами и тощую брюнетку с лицом, утыканным множеством колец – в ушах, в бровях, в губах и в носу.

– Э, аллё! Смотри, куда прёшь! – взвизгнул парень.

– Извините, – пробормотала Вера.

– Сам зенки раскрой, чучело! – крикнула Марина парню и потащила Веру дальше. – Ты тоже хороша, – проворчала она. – Идёшь, как муха сонная.

Вера действительно плохо соображала и плохо видела, происходившее вокруг казалось неестественным, туманным и размытым. И люди, которых на улице было много, и дома, мимо которых они проходили, и звуки – они как будто доносились откуда-то издалека. Даже голос подруги звучал приглушённо, словно в ушах у Веры была вата. Вот опять Марина что-то сказала, а она ничего не разобрала.

– А? – переспросила Вера.

Они уже шли по соседней улице, Маринина машина осталась позади.

– Да проснись ты уже! – в сердцах воскликнула Марина. – Кому это надо, тебе или мне?

– Прости, я…

– «Прости, прости». Убери ты свой бумажник, что ты им трясёшь?

Вера повиновалась.

– Иди за ними, а я – за машиной.

Вера кивнула, и Марина, отпустив наконец её локоть, засеменила обратно к своему «логану».

Егор и те двое, солидный мужчина и крепыш, прошли ещё шагов пятьдесят и остановились возле чёрного «мерседеса». Вера тоже остановилась на некотором отдалении и притворилась, будто ей что-то попало в туфлю, – сняла её и демонстративно потрясла, с трудом удерживая равновесие на одной ноге. В это мгновение рядом затормозил серый «рено».

– Садись! – зловещим шёпотом приказала Марина сквозь открытое окно.

Вера чересчур усердно дёрнула за ручку и нырнула в машину. Закрыв дверь, она вся съёжилась, стараясь спрятаться.

– Да не увидит тебя никто, – проворчала Марина. – Вон, гляди, садятся. Нехилая тачка.

Тем временем крепыш открыл заднюю дверь «мерседеса», и солидный мужчина сел в машину. Егор, обойдя кругом, сел с противоположной стороны, а крепыш занял место за рулём. «Мерседес» плавно покатил по улице.

– Ну, погнали! – объявила Марина и резко надавила на педаль газа.

Взвизгнув покрышками, «логан» рванул с места. Вера испуганно схватилась за рукоятку над головой. Сзади раздался пронзительный гудок. Марина мельком взглянула в зеркало заднего вида.

– Что там? – с тревогой в голосе спросила Вера.

– Да ничего! Ездят всякие, дороги им мало…

В это мгновение слева со страшным рёвом их стал обгонять какой-то видавший виды автомобиль. Сидевший за рулём мужик открыл правое окно и принялся что-то кричать Марине, постукивая при этом себе по лбу.

– Женщинам надо уступать, козёл! – открыв, в свою очередь, окно, крикнула ему Марина и повернулась к Вере: – Правильно? Так ведь в школе учили? Ну, этот, видать, не в той школе учился.

Мужик, устав орать, решил прибавить газу, видимо чтобы обогнать и в отместку подрезать наглую водительницу, но двигатель его развалюхи вдруг захлебнулся и заглох. Марина, бросив взгляд в зеркало бокового вида, высунула из окна руку и показала мужику средний палец.

– Где они? – спросила она Веру.

– Кто?

– «Кто, кто»… Этот твой, с этими…

– Я… не знаю.

– Как не знаешь? Ты куда смотрела?

– На тебя, – растерянно пробормотала Вера, всё это время напряжённо следившая за автомобильной дуэлью подруги с неизвестным водителем.

– Да ёлки! Зачем ты на меня-то смотрела? Никогда не видела, что ли? Ты должна была за «мерином» следить!

– За кем?

– За «мерседесом» – куда он едет, куда сворачивает, – всё больше распалялась Марина, раздосадованная тем, что все труды насмарку. – Как мы его теперь найдём?

– Мне кажется, он вон там свернул, – робко сказала Вера, показывая рукой направо.

– Тебе кажется? А если его там нет?

– Я не знаю…

– Ладно, давай проверим, – проворчала Марина и свернула направо.

– Вон они! – подпрыгнув на сиденье, вскрикнула Вера.

– Похоже… – Марина прибавила газу, чтобы догнать «мерседес». – Ты номер их запомнила?

– Нет, а зачем?

– Ну как зачем! А если это не та машина?

– Но ведь… она же чёрная.

– И что? Мало ли в городе чёрных мерсов! Да на каждом шагу! Вот клуша!

– А ты почему тогда не запомнила?

– Я? Ну ты даёшь, подруга! Я же за рулём была. Как я могла и то и другое… Я тебе этот, что ли… Юлий Цезарь?

– Мне кажется, это они, – сказала Вера.

– «Кажется»… А зачем они туда прутся? Там же промышленный район.

– Наверное, по работе.

– По какой работе? Сама же говорила – выходной.

– Ну, по каким-нибудь делам.

– По каким делам?

– На станцию, например.

– А что они на станции забыли? Нормальные люди на вокзал едут. Ну, хотя… Нет, блин, свернули. Станция – туда, а они туда едут, – затараторила Марина, размахивая руками. – Это точно не они.

– У нас всё равно выбора нет, – заметила Вера. – Последим до конца, пока не остановятся. Если не они, уедем. А?

– Ладно, – со вздохом согласилась Марина. – Погляди, что за улица, я что-то запуталась тут. А то потом дорогу домой не найдём.

– Чкалова, – прочитала Вера.

– Даже не знаю такую! Всю жизнь тут живу и не знаю.

– Смотри, они останавливаются! – схватив подругу за локоть, вскрикнула Вера.

– Вижу! Не щипайся!

Марина притормозила метров за пятьдесят от «мерседеса». Справа вдоль улицы тянулся сплошной забор белого цвета. Краска во многих местах облупилась, и из-под неё выглядывали уже начавшие крошиться от старости бурые кирпичи. За забором из-за буйно разросшейся одичавшей растительности сиротливо глядели на мир пустыми глазницами окон брошенные много лет назад строения.

Из «мерседеса» выбрался Егор и подошёл к ржавым, покосившимся воротам.

– Я же говорила, что это они, – прошептала Вера.

– Вижу, – тоже шёпотом отозвалась Марина.

– Что он, интересно, там делает?

– Говорит с кем-то.

– С кем?

– Ну а я откуда знаю! С кем-то.

– Что-то ничего тут интересного нет, – неуверенно сказала Вера. – Может, лучше в другой раз последим, а?

– Ну уж нет! – воспротивилась Марина. – Зря мы, что ли, за ними полгорода проехали? Давай теперь поглядим, зачем они сюда припёрлись.

– Но я не понимаю, что здесь можно… Что здесь вообще?

– Какая-то фабрика. Похоже, заброшенная.

Между тем ворота открылись.

– Смотри, заезжают! – взвизгнула Вера.

– Чего орёшь? Вижу, – буркнула Марина.

– Так поехали!

– Ага, щас! Так нас туда и пустили.

– Но их же пустили.

– Ты что, совсем дура или прикидываешься? Если их пустили, значит, им разрешено.

– А как же мы?

– А мы пойдём другим путём, – заявила Марина и заглушила двигатель. – За мной!

Они выбрались из машины и подошли к забору, посреди которого чернела уже порядком заросшая каким-то кустарником металлическая калитка.

– Ой, а я и не заметила, – прошептала Вера.

– Ага, из тебя ещё тот сыщик, – бросила Марина и попыталась открыть калитку.

Калитка не поддалась. Марина очистила верхнюю, решётчатую часть калитки от веток и просунула внутрь руку.

– Та-ак! Вот-вот-вот! Есть! – воскликнула она, с трудом сдвинув толстую щеколду, и навалилась всем телом на калитку.

Калитка отозвалась жалобным скрежетом и немого приоткрылась. Вера топталась на месте, нервно поглядывая по сторонам.

– Чего стоишь? Помогай! – яростно прошептала Марина.

Вера вздрогнула и присоединилась к подруге. Калитка лязгнула и сдвинулась ещё немного, образовав проход, через который вполне могла пролезть худенькая женская фигура.

Оказавшись на территории заброшенной фабрики, подруги огляделись. Вид, открывшийся их взору, очень напоминал пейзажи из постапокалиптических фильмов: расчерченный трещинами асфальт, сквозь которые то тут, то там пробивались пучки подсохшей травы; бледно-розовые строения с выбитыми оконными стёклами, а порой и вовсе без рам, краска на стенах местами облупилась, местами отвалилась вместе со штукатуркой; повсюду на земле осколки стёкол, битый кирпич, куски шифера, гнилые доски, ржавые железки и прочий хлам. Слева вплотную к забору примыкала какая-то полуразвалившаяся бытовка, что было очень кстати, поскольку она загораживала подруг от того, кто открыл ворота и впустил чёрный «мерседес». Следовательно, был шанс проникнуть на территорию фабрики незамеченными.

– Гляди! – воскликнула Вера, хватая Марину за рукав.

– Тише ты, оглашенная! – шикнула на неё Марина. – Услышат же! Ну?

– Вон! – Вера показала рукой на двухэтажное здание, под самой крышей которого едва проглядывали крупные голубые буквы «ОЛОКО».

– Ёлки-палки! Так это ж молокозавод! – догадалась Марина. – Я помню, мать всегда требовала, чтобы я молоко именно с этого завода покупала. Бог ты мой! Сколько ж лет прошло!

– И давно он закрыт?

– Да шут его знает! Может, лет десять уж. Или больше.

– И за всё это время никто не захотел купить его?

– А кому он нужен, хлам этот?

– Но ведь можно было вложить в него денег, отремонтировать…

– Я тебя умоляю! Никто по доброй воле никуда деньги вкладывать не станет. Я бы не стала, например. Вот если бы мне дали… ну, не знаю, миллиончиков сто, скажем, и сказали, мол, бери, Мариночка, этот заводик и делай с ним что хочешь…

– И что бы ты сделала?

– Я? Да продала бы его – на фиг он мне сдался? – ещё за сто миллиончиков. И уехала бы куда-нибудь в тёплые края. Ладно, хорош болтать, мы сюда не за этим пришли.

Крадучись, они пересекли открытое пространство между забором и ближайшим строением, обошли его кругом и заглянули за угол. Никого. Затем совершили «бросок» до следующего строения. И опять никого.

– Так, и куда нам теперь? – спросила Марина.

– Я не знаю, ты же сама…

– Я знаю, что сама. Я саму себя и спрашиваю.

– Может, туда? – решила всё-таки проявить инициативу Вера, заметив открытую дверь в длинном одноэтажном здании шагах в тридцати от них.

– Может, и туда, – ответила Марина и, пригнувшись, побежала.

Вера секунду помедлила и засеменила следом. В отличие от Марины, обутой в балетки, она была в туфлях, причём на тонком и довольно высоком каблучке, и поспевать за подругой было трудновато. При этом Вера то и дело обязательно наступала шпилькой на осколок стекла, который сразу же издавал оглушительный хруст, или спотыкалась об обломок кирпича и едва не падала.

Наконец они достигли цели.

– Я с тобой в разведку не пойду, – яростно прошипела Марина.

– Почему? – задыхаясь от волнения и бега, спросила Вера.

– И на рыбалку тоже, – вместо ответа, добавила Марина. – Рыбу всю распугаешь.

– Я не люблю рыбалку, – отозвалась Вера.

– Я тоже, – сказала Марина и заглянула в приоткрытую дверь.

Внутри царил полумрак.

– Я туда не пойду, – предупредила Вера.

– Здрасте, приехали! А зачем ты тогда вообще сюда припёрлась?

– Потому что ты предложила.

– Я предложила? Ну да, предложила. А не напомнишь ли, ради чего это всё?

– Чтобы… проследить.

– Вот именно! Проследить. За твоим, между прочим, хахалем.

– Он не мой хахаль.

– Ну, бывшим хахалем – какая разница! Ты же хотела узнать о нём поподробнее?

– Хотела.

– Вот давай и узнаем, зачем он сюда приехал и что это за перцы с ним.

– А для этого обязательно лезть туда? – осторожно спросила Вера.

– А как ещё?! – воскликнула Марина. – Ты хочешь в открытую, парадным маршем пройтись по территории? Может, ещё и с песней?

– Нет, с песней не надо.

– Тогда молчи и делай, как я.

И Марина юркнула в дверь. Вера, тяжело вздохнув, вошла следом. Осторожно ступая по скрипучему деревянному полу, усыпанному обвалившейся штукатуркой, обходя груды мусора, подруги медленно двигались по длинному коридору, по обе стороны которого тянулись ряды дверей. Некоторые были приоткрыты, а некоторые и вовсе отсутствовали, и сквозь проёмы можно было разглядеть небольшие помещения, видимо бывшие когда-то кабинетами.

Коридор упирался в большое грязное окно, причём слой пыли снаружи был такой толстый, что сквозь стекло ничего не было видно. Марина уже было собралась повернуть назад, как вдруг снаружи, с улицы, донеслись приглушённые голоса.

– Они здесь, – прошептала Вера.

– Слышу, – шёпотом отозвалась Марина.

– Как же нам посмотреть?

– «Как, как»… Давай туда, – сказала Марина и на цыпочках подошла к ближайшему кабинету.

Дверь сильно перекосило, и открыть её оказалось невозможно. Однако в щель всё же получилось протиснуться, и подруги забрались в кабинет. Письменный стол, сломанные стулья, покрытые плесенью книги на полу и толстенный слой пыли на всём. Стёкла в оконной раме отсутствовали, что позволяло вести полноценное наблюдение.

Вера было рванулась к окну, но Марина успела схватить её за подол платья.

– Ты что, дура? – одними губами произнесла она и покрутила пальцем у виска.

Присев, Марина подкралась к окну и, оглянувшись, поманила рукой подругу. Вера попыталась сеть на корточки, но в туфлях на шпильке это оказалось почти невозможно. И всё же она на полусогнутых добралась до окна и выглянула наружу.

Прямо за окном была довольно просторная площадка, на которой стояли уже знакомый чёрный «мерседес» и чёрный внедорожник, марку которого ни Вера, ни Марина, особо в этом не разбиравшиеся, определить не могли. Чуть в стороне от машин, спиной к ним, стояли полукругом шесть мужчин, среди которых был Егор, а также оба его спутника, солидный лысый мужчина в костюме и коренастый водитель. Остальные трое были под стать водителю – здоровые, коротко стриженные, только одеты в спортивные костюмы. В центре полукруга стоял на коленях ещё один мужчина. Его страдальческое лицо было покрыто свежими ссадинами, а белая рубашка перепачкана в крови. Вера и Марина испуганно переглянулись.

Солидный лысый мужчина что-то негромко сказал, и один из «спортсменов» протянул ему какой-то чёрный предмет. Лысый взял его в руку и направил на мужчину, который стоял на коленях.

«Пистолет!» – догадались Вера и Марина и снова переглянулись.

Раздался оглушительный хлопок, и мужчина рухнул на землю. Вера непроизвольно вскрикнула. Точнее, это прозвучало как «мяу!». И отшатнулась от окна. При этом она задела рукой дышавший на ладан стол, который тут же с грохотом развалился.

Вера зажмурилась от страха, а Марина с ужасом глядела, как все шестеро мужчин на площадке одновременно обернулись.

– Вспомнила! – прошептала она и, повернувшись к подруге, скомандовала: – Бежим!

Протиснувшись в приоткрытую дверь, они помчались по коридору, уже не заботясь о скрытности и не думая о шуме, который издавали, топоча по скрипучему деревянному полу. Марине в балетках, конечно же, бежать было легче, а Вера то и дело норовила попасть каблучком в щель между досками. И всё же они благополучно добрались до выхода и выскочили на улицу.

Между тем трое в спортивных костюмах бросились к зданию, откуда донёсся грохот. Они залезли в окно и, раскидав обломки стола, подбежали к двери. Однако дверь не поддалась, а протиснуться в щель им не позволила комплекция. Они вернулись назад.

– Не пройти, – сказал первый.

– Надо кругом, – добавил второй.

– Что встали? Давайте бегом! – крикнул Егор.

Два «спортсмена» побежали вокруг здания, а третий запрыгнул во внедорожник и запустил двигатель. Егор, солидный лысый мужчина и их коренастый водитель заняли свои места в «мерседесе». Внедорожник, а за ним и «мерседес» покатили вслед за убежавшими.

– Что это было? – сердито и взволнованно спросил солидный лысый мужчина.

– Не знаю, Пётр Григорьевич, – отозвался Егор. – Сейчас пацаны выяснят.

– «Пацаны»! – фыркнул Пётр Григорьевич, тот самый солидный мужчина в костюме. – Когда я тебя отучу от этого сленга?

– Ну а как их – мужчины, что ли?

– Хотя бы – ребята. И то звучит как-то цивилизованнее.

– Вы, Пётр Григорьевич, путаете цивилизацию с нашей деревней.

– А тебе, Егор, давно пора привыкнуть, что ты в городе, а не в деревне… Эй, Кардан, ну что там?

– Да что-то пока ничего, – ответил водитель «мерседеса». – Вон наши бегают.

– Вот вы же, кстати, Кардана называете Карданом, – продолжил Егор. – А почему не Сергеем?

– Кончай умничать, – огрызнулся Пётр Григорьевич. – Лучше выйди да узнай, нашли кого?

Марина бежала, заметно опережая Веру, при этом она очень смешно задирала кверху колени. На какое-то мгновение Вере даже стало весело от этого зрелища, но она тут же опомнилась, а недавнее событие заставило её ускориться. Шпильки не позволяли бежать быстро, и Вера часто-часто перебирала ногами, что со стороны тоже выглядело смешно, вот только этого никто не видел, а потому смеяться было некому. В какое-то мгновение Вера даже подумала снять туфли, но тут же отбросила эту мысль – раскиданное повсюду битое стекло и обломки кирпичей не очень-то располагали к тому, чтобы бегать там босиком.

Марина, естественно, первой добралась до калитки и, не останавливаясь, нырнула в неё. Но уже через секунду выглянула и, состроив зловещую физиономию, стала активно жестикулировать и шипеть:

– Быстрее! Быстрее! Ты можешь быстрее, твою мать?

И вновь скрылась за калиткой. Вера не отвечала и продолжала отчаянно семенить через открытое пространство, отделявшее её от выхода. Когда до калитки оставалось всего каких-то десять шагов, одна из шпилек нашла-таки подходящую щель и вонзилась в неё. Вера по инерции добежала до калитки и, остановившись, оглянулась. Туфля одиноко торчала из потрескавшегося асфальта по соседству с пучком пожухлой травы. В это мгновение кто-то схватил Веру за рукав и втащил в калитку.

– Ты совсем охренела! – прорычала в ухо Марина. – Жить надоело?

Они запрыгнули в машину. Взревел мотор, и «логан», сорвавшись с места, умчался прочь.

Долговязый громила в спортивном костюме, с громким лязгом распахнув калитку, первым выбрался на улицу и приложил ладонь ко лбу козырьком, пристально глядя вслед уезжающей машине. Ещё через несколько секунд из калитки выскочил второй «спортсмен», лопоухий, на голову ниже первого, но вдвое шире его.

– Серый «логан», – объявил первый и, обернувшись, спросил: – Что это у тебя?

– Да вот, нашёл, – ответил второй, демонстрируя чёрную женскую туфлю.