Текст книги "Ночь"

Еще об ухе Ван Гога

Поль Гоген и «Пакт молчания»

Ганс Кауфман и Рита Вильдеганс[10]10
  Немецкие историки Ганс Кауфман (Hans Kaufmann) и Рита Вильдеганс (Rita Wildegans) нашли новые доказательства того, что причиной самоубийства Винсента Ван Гога, голландского художника-постимпрессиониста, могла стать ссора с его другом Полем Гогеном (Paul Gauguin) – не менее известным мастером того же направления.


[Закрыть] утверждают, что именно удар шпагой, а не безумие Ван Гога привело его к самоубийству два года спустя. Их теория сводится к тому, что голландец, нарисовавший «Подсолнухи» и «Едоков картофеля», чуть не истек кровью после того, как в припадке безумия ночью 23 декабря 1888 года отрезал себе ухо бритвой. Говорят, что он завернул его в тряпицу и передал проститутке в соседнем борделе.

Однако новая работа экспертов из Гамбурга предлагает совсем иную версию. Гоген, превосходный фехтовальщик, планировал покинуть «Жёлтый дом» Ван Гога в Арли на юго-западе Франции после неудачного в нем пребывания. Он вышел из дома со своим багажом и своей верной шпагой в руке, но за ним последовал обеспокоенный Ван Гог, который ранее бросил в него стакан. Когда пара при близилась к борделю, их ссора разгорелась сильнее, и Гоген отрезал Ван Гогу мочку левого уха своим клинком: в гневе или в целях самообороны. Затем он бросил оружие в Рону. Ван Гог отдал ухо проститутке и, пошатываясь, отправился домой, где полиция обнаружила его на следующий день, утверждают исследователи. Гоген, без сомнения, жил у Ван Гога, но большинство специалистов считает, что он исчез до инцидента с ухом. Хотя историки не приводят никаких «неопровержимых доказательств» в подтверждение своей теории, они утверждают, что их интерпретация является наиболее логичной, и объясняют, почему в своих последних записанных словах Гогену Ван Гог пишет: «Ты будешь молчать, и я тоже». Они ссылаются на переписку между Винсентом и его братом Тео, в которой художник намекает на то, что произошло, не нарушая напрямую «пакт молчания», заключенный со своим бывшим другом. Он упоминает просьбу Гогена вернуть его фехтовальную маску и перчатки из Арли, но не шпагу.

Кауфман сказал Daily Telegraph: «Он пишет, что Гогену повезло, что у него нет пулемета или другого огнестрельного оружия, что он сильнее его и что его „страсти” сильнее». Он ссылается на французский роман, в котором рассказчик думает, что убил своего друга, перерезав связывающую их альпинистскую верёвку. После этого он говорит себе: «Никто не видел, как я совершил своё преступление, и ничто не может помешать мне придумать историю, которая скрыла бы правду, – сказал Кауфманн. «Это он сообщил своему брату». Он также указал на один из набросков уха Ван Гога со словом «ictus» – термин на латыни, используемый в фехтовании для обозначения удара. Авторы полагают, что любопытные зигзаги над ухом представляют собой похожий на Зоро удар клинка Гогена.

Другие эксперты, специалисты по творчеству и жизни Ван Гога, в том числе из Музея Ван Гога в Амстердаме, не согласны с утверждениями авторов. Однако Нина Циммер, куратор крупной выставки Ван Гога в Базеле, была менее уверена: «Возможно, они правы, но в данном случае любые гипотезы верны, так как их невозможно доказать при недостатке материала…»

Разговор с Джоанной

 
Я – Джоанна, жена Тео – брата
Винсента Ван Гога.
Нет – мой муж не просил меня похоронить его
Рядом с любимым гениальным братом
На новом кладбище в Овер-сюр-Уаз,
Под стеной, где звенит церковный колокол.
Почему я так сделала?
Зачем привезла тело Тео из Парижа,
Чтобы похоронить, закончив
Наш бесконечный брак?
Да – нам стоило бы лежать рядом
Как супруг с супругой,
Ради чести наших детей,
Но трагедия Винсента всё изменила!
Гений ушёл рано!
И это против человеческой природы!
Бог не смог его спасти!
Его революционной страсти нужен был
Постоянный поводырь,
По крайней мере, в его жизни!
О – это моя жертва на нашем семейном алтаре!
Вот моё честное признание!
Нет! Какие глупые другие слухи!
О! Отвечу прямо: у меня нет
Ложного стыда о неправильной морали,
Я хотела бы отправить
Моего Тео в последний путь – в рай!
Даже с постыдным венерическим заболеванием -
Мой Тео любил женщин,
А Винсент был
Во власти художественной страсти!
Поэтому то, что они лежат рядом -
Создаёт прекрасный баланс и гармонию
Их душ!
Не правда ли?
Бедный Винсент обычно использовал
Девушек для своих полотен -
Это известный факт.
Чтобы продавать его картины,
Тео
Нужна была смелость другого рода:
Битва за каждый цент и убедительные аргументы -
Склонить к покупке покупателя, то есть
Быть соблазнителем женщин богатых мужей!
 

Поцелуй меня, Винсент!

 
Рашель: Поцелуй меня Винсент!
 
 
Винсент: Не двигайся Рашель,
Мы сейчас работаем -
Не меняй позу,
Я в творческом порыве!
 
 
Рашель: Твоему порыву не хватает радости.
 
 
Винсент: Не говори, не шевелись,
Ты нимфа страсти
И ангел моей безумной жизни,
Спустись с небес на шёлковых крылах,
Со своего бордельного Олимпа,
У меня пока ещё есть деньги,
Заплатить тебе – натурщице.
 
 
Рашель: Я буду позировать тебе бесплатно,
Я буду зарабатывать
На постылых жён мужьях,
Поцелуй меня Винсент.
 
 
Винсент: Рашель молчи,
Если меня любишь,
Не двигайся!
Где мой прусский синий?
Он нужен мне для фона!
Вспомни,
Когда ты вытирала пыль?!
 
 
Рашель: Поцелуй меня Винсент.
 
 
Винсент: Эй дура! Где охра?! Охра натюрморта!
Эй дура! Хватит твоих истерик!
Всё размажу – к чёрту!
 

Хокусай 1

 
Пройти по городу ему, как просто человеку,
Увидеть вокруг Роны местной жизни перемену -
Он любит эту в волнах труженицу-реку,
А не прошлую ленивую в глухом граните Сену.
 
 
Устав от своего мольберта и от дел прочих,
Он отдыхает среди гуляющей толпы!
По набережной Роны – реке рабочих -
А здесь рабочие природны, как у роз шипы:
 
 
Гружёная дровами баржа у причала,
Грузчики в нетеатральных комбинезонах
Выносят груз на берег Роны в это лето для начала…
Что они выгрузят в других сезонах?
 
 
Японец Хокусай – певец декоративной жизни,
В Париж к нему влекла художников стопа!
Его гравюры на стенах Ван Гога в «жёлтом доме»,
А в магазине Жюльена Франсуа[11]11
  У Жюльена-Франсуа Танги был магазин, где он торговал красками и художественными принадлежностями. Среди его покупателей были почти все парижские художники того времени, в том числе Клод Моне, Огюст Ренуар, Камиль Писсаро и, конечно же, Ван Гог. «Папаша Танги» был для них настоящим меценатом, разрешавшим расплачиваться картинами вместо денег. В 1887 году Ван Гог пишет портрет Танги, с которым у него установились теплые дружеские отношения. Художник изобразил пожилого человека в синем пиджаке, сидящего в характерной для него позе со сложенными руками. Стена за спиной папаши Танги завешена японскими рисунками.


[Закрыть] их покупать – толпа!
 
 
Из всех, над кем японская гравюра держит власть,
Из всех своих друзей Ван Гог
Больше всего ценил парижского Гогена страсть:
«Ко мне в Арли, Гоген! И это будет наш новый диалог!»
 

Хокусай 2

 
Ван Гога отдых – он идёт под облаками
В Арли – на берегу волнистой синей Роны,
Переливающейся его пастельными цветами -
И он не чувствует себя, гуляя, утомлённым!
 
 
Арли – не под стать парижского веселья каравану,
Эта река – серьёзный полигон труда,
Гружёные доверху баржи по меридиану
Плывут на юг и север – туда-сюда!
 
 
Арли – Ван Гога новый для его холстов приют,
Но помнит он Парижа мир удалых друзей
С их увлеченьем – Японии гравюрой!
Кацусика Хокусай – герой цивилизации тех дней!
 
 
Над Роной спустились ниже дождевые облака,
Ван Гог ускорил шаг – идёт быстрее
По набережной – и изменила цвет волн река.
Стало прохладней – холоднее…
 

Хокусай З

 
Ван Гог на берегу. Идёт под облаками
В Арли, любуясь волнами бегущей Роны,
Переливающейся яркими цветами,
И он не чувствует себя, как раньше утомлённым!
 
 
Рона – это не Сена в парижском караване,
Судьба её – быть полигоном честного труда,
Гружёные доверху баржи строго на меридиане
Курсируют на юг и север – туда-сюда!
 
 
Арли – приют после Парижа авантюры,
Но в его памяти Монмартра увлечения друзей
Постимпрессионизмом и Японии гравюрой,
Весь Хокусай раскуплен – триумфант тех дней.
 
 
Над Роной опустились ниже облака,
Ван Гог ускорил шаг – и он пошёл, как мог быстрее,
По набережной. Ещё не изменила цвет река.
Назад! Быть в «жёлтом доме» в пять и не позднее…
 

Отверженные…

 
Художники были друзьями,
Оба аутсайдеры -
Ван Гог и Поль Гоген.
 
 
«Мы – отверженные!»
 
 
Они не были коммерчески успешны
В парижских салонах!
И называли себя – «Отверженные»!
Так называется один из его -
Ван Гога – автопортретов!
Отсылка к герою Виктора Гюго Жану Вальжану -
Преступнику, бандиту и святому мученику.
 
 
Их души – как других двух звёзд мерцание -
«Отверженные в жизни»!
«Мы и есть отверженные!»
«Почему? – спрашивал Ван Гог. -
Почему публика нас не любит?»
А всё так просто:
Никакой импрессионистской праздничности,
Никаких буколических снопов сена,
Освещенных рваными лучами!
Никаких растворяющихся в воздухе акварельных мазков
На маслом писаных холстах простых фигур натурщиков…
Только правда бытия!
Резкая и строгая манера!
 
 
Всё это заставляет публику разглядывать другое!
Увидеть красоту милых пленэров других живописцев,
Даже с их другими сложностями!
И он – ещё с ухом – повторяет:
«Мы – отверженные!»
 
 
Он повторял: «Мы – отверженные!» – это Ван Гог!
Но Поль Гоген не был несчастным -
Художник, с блестящим будущим на Таити,
В прошлом был моряком,
Сто шестьдесят два сантиметра ростом,
(О читатель, – как автор этих строк!
Прости, читатель, почти уверен – ты не любопытен!)
Он был умелым
И сильным фехтовальщиком, с победной позой бойца!
С мужественным хриплым серьёзным голосом!
Вращал глазами во время разговора с собеседниками,
Словно обращался с нарисованными жертвами!
Он был совсем не похож на
«Отверженного»! Ну, нисколько!
 
 
Ван Гог, всегда как перед зеркалом,
Выглядел абсолютно «отверженным»!
Но в будущем – ВЕЛИКИМ!
Но не в те дни, когда он писал картины,
Которые его брат, арт-дилер Тео, не мог продать!
 
 
Сейчас продавец продаёт их полотна торжественно!
За миллионы!
Крошечная иллюстрация торговли -
Нью-Йоркский Chriestie's[12]12
  Ежегодно Christie's организует около 350 аукционов в 80 разных категориях, таких как искусство, ювелирные украшения, фотография, вино и многое другое. Цены за лот варьируются от 200 долларов до 100 миллионов долларов и более. Аукцион имеет 10 торговых залов по всему миру: Париж, Лондон, Нью-Йорк, Милан, Женева, Цюрих, Амстердам, Дубай, Гонконг и Шанхай.


[Закрыть] и Ван Гога
«Стог сена» (1888) – долгая история перед продажей -
Продана за 35,9 млн долларов,
Хотя это рекорд цены Ван Гога акварели на бумаге!
 
 
О! К слову!
У Ван Гога было голландское прозвище -
«Маленький художник»,
Сейчас он посмеялся бы,
Зайдя на аукцион и глядя на свои холсты!
 
 
И в больнице Арли
Его доктор Феликс Рей писал о нём в медицинской карте:
«Несчастный, измождённый, низкорослый, худой
И с заострёнными чертами лица».
 

Жизнь идет…

 
Жизнь идёт, бежит, ползёт,
Но, несомненно, постоянно устремляется вперёд!
И иногда, став строем днями в ряд,
Остановившись, размышляет – не повернуть ли ей
назад,
И это – с неуверенностью в завтра в лад…
Или дни прошлого глядят по сторонам
И размышляют – им куда?
Где лучше будущие дни прожить – там иль сям?
Но размышляют лишь живые, а это будет не всегда…
И забуксует время, застопорится, ну прямо срам!
И ни туда и ни сюда!
Лишь повторяя прожитые прошлые года
Иль неожиданно от размышления устав,
Жизнь летит назад, стремглав,
Трезво расценив, что ждёт в финале,
Безостановочно летя вперёд.
Только родившись, мы судьбу ругали,
Что безответственная чёрная дыра нас ждёт!
Шесть футов глубины и, в жизни рост – длины,
На перерытом поле исчезать совсем не мёд!
А мы – увы! – летим только вперёд!
Эй рулевой! Верни грядущее назад,
Когда был жив умерший Стивен Хокинг[13]13
  Стивен Хокинг (1942–2018) – английский физик-теоретик, космолог и астрофизик, писатель, директор по научной работе Центра теоретической космологии Кембриджского университета.


[Закрыть]!
Кто? Хокинг?
У поэта-автора такой высокий интеллекта рейтинг?
Эй критик! Живя с ним в одно время,
На излучении постигнутых им «чёрных дыр»,
Поняв: для мозга человека непосильно его бремя,
Лишь мы можем воспринять – над нами всеми реет
Многомировой галактики вселенский командир,
Метафорическая виртуальная реальность!
В киберпространстве Баха музыки тональность…
 
 
Мы боимся своего конечного
Пункта назначения!
 
 
Увы! Хорошо всем нам известного!
Цель -
 
 
В которую нельзя нам не попасть,
Даже закрыв глаза, летя!
 
 
Эй! Разговорчивый поэт!
Где сейчас Ван Гог?
 
 
И его бушующая одержимость?
Гребёт по Роне?
 
 
Вместе с близким другом?
И их драка в лодке – раскачивающейся -
 
 
Не лучшее место для потасовки!
Потом прыжок
 
 
На качающийся берег!
Потом стук каблуков по мостовой,
 
 
Потом, перевязанный,
Вбегает он в бордель
 
 
К единственному искреннему другу -
К его натурщице-модели:
 
 
«О! Рашель быстро спрячь
   Этот кровоточащий свёрток!
       Прошу тебя, моя зазноба, спрячь!
Только так, чтоб не найти!
   Между твоим шёлком – это
      Небольшой свидетель ночной драки
         Двух мужчин на волнах Роны!
Это не моя или Гогена крайней плоти кожа!
   Рашель! Слушай, без фантазий!
      Это часть уха! Мочка уха
            Безумного художника -
Винсента Ван Гога!
   Спрячь Рашель!
      Не говори об этом никому!
          Это тоже «пакт молчания» -
Отрезанное ухо – для моего автопортрета!
   Слава Богу, несчастный случай без убийства!
     Пусть покоится в твоём белье!
         Не плачь!
            Я вижу два стакана для вина!
 

Натюрморты

 
Натюрморты, окруженные людьми, -
Это все остановившиеся моменты жизни.
 
 
Кошка умывает морду,
У неё окровавленное ухо от укуса собаки.
 
 
На мостовой лежит раздавленный
Каретой мёртвый серенький мышонок.
 
 
Карандаш и испачканная красками кисть,
Пятна от вина на свежем этюде на бумаге.
 
 
Из кухни запах забытых
Гнилых помидоров вангоговского цвета.
 
 
Это помидор, брошенный в лицо
Протестующему против нового искусства.
 
 
Впитывающийся в кожу лица Рашель
Крем ещё не окончательно растёртый.
 
 
Разбитый гранёный стакан в плетёной корзине,
Рассыпанный чай на дереве столешницы.
 
 
Пока ещё пустой гроб – молчаливо,
Тихо и неподвижно.
 
 
Неудача долгого дуэта!
Рашель встает с постели, чтобы идти в полицию Арли…
 
 
Два яблока – это натюрморт.
Одно, два…
 
 
А три?
Или четыре?
 
 
Или куча яблок на полу?
Это – натюрморт убитого Ван Гога?
 
 
Или можно также причислить сюда
Нашу жизнь с утра до поздней ночи?
 
 
Дни лежат на лице календаря -
Как один, два, три, четыре…
 
 
И еще, и еще: живые дни жизни,
Которые ты живёшь до наступления
              тёмной слепой ночи…
 
 
Натюрморт смертен, если убрать
Яблоки, когда сгниют.
 
 
Или их можно съесть свежими!
А в картошке таится новая жизнь едоков!
 
 
Календарь висит вертикально,
И дни опадают…
 
 
На пол и исчезают,
Не возрождаясь – не могут подняться!
 

Печальный взгляд

 
Печальный взгляд!
Глаза в печали ищут сострадания,
Смотрят в глубину, где может затаиться помощь…
 
 
Печальный взгляд просит сочувствия -
Кто может проникнуть в глубину
Страданья тех, кто ищет состраданья?..
Но кто-то так добр, распахнут, и
Свершит сверхдоброе – нимб над его челом -
 
 
Печальный взгляд!
Глаза в печали ищут сострадания,
Смотрят в глубину, где может затаиться помощь…
 
 
А кто-то из земных святых может стать
Ловким Моисеем, к примеру, удостоившимся
Мудрости великого ИСХОДА Своего Народа!!
Спрятан Моисей от фараона, Великого Рамзеса,
В камышах у Нила – расти, мужай смелей! Скорей!
Но Моисею – Моисеево! Эй, Моисей!
1400 до н. э.! Народ бредёт! Исход длится 40 лет!
Скрижали Откровения сохранены в веках!
Святые каменные плиты с Десятью Заповедями!
 
 
Эй мой читатель! Скуки ради, скажу:
Не Моисей ли был Прообразом Христа?
 
 
Всякая мать спрятала бы сына – от любопытства,
Понять неясную причину
Беспокойства сына невесёлых глаз!
Глаза – знающие, что не будет помощи!
Мать Моисея – Иохаведа[14]14
  Иохаведа (ивр. Иохевед – «Бог моя слава») – в Пятикнижии жена Амрама, мать Моисея, Аарона и Мириам (Исх. 2). Она была дочерью Левия, родившейся от него в Египте, и была тёткой своего мужа, следовательно, состояла в браке, который позже был запрещён законом Моисеевым (Лев. 18:6, 12) – это был, очевидно, остаток патриархального обычая, отменённого законом.


[Закрыть] – жена его отца Амрама -
В слезах она! Её глаза ищут сострадания тоже!
Фараон продолжает убивать их – застрявших
Веками иноземцев!
Ненависть и любопытство!
Войска Рамзеса обыскивают камыши вдоль Нила!
Египетскую принцессу Бафью -
Спасительницу Моисея, которая сочувствует
Этому народу – история возводит в героини…
 
 
Печальный взгляд!
Глаза в печали ищут сострадания,
Смотрят в глубину, где может затаиться помощь…
 
 
В этих словах мало поэзии -
Примитивно, призрачно-прозрачно то, что я
Клац-клац по клавиатуре!
Никаких колючих, царапающих суков,
Колючих проволок -
Для того, чтобы уколоть, сделать больно!
Никакой реакции кожи -
Капельки крови или синяка,
Если сук большой шершавый,
Но мне надо
Перестать терпеливо приглашать копаться
В моей полувидимой метафоре!
 
 
Лишь иногда заставлять
Спотыкаться или
Гладко проскальзывать на
Новую страницу или -
Без торжественного хлопка – закрывать то,
Что вы читаете в скромном бумажном переплёте!
 
 
Как удержать читателя внимание?
При помощи чего?
Занозив переворачивающий страницы палец читающего
Острой занозой?
Не лучшая затея!
Или грамматическими ошибками?
Наивным синтаксисом?
Банальным синопсисом сюжета?
 
 
Печальный взгляд!
Глаза в печали ищут сострадания,
Смотрят в глубину, где может затаиться помощь…
 
 
Печальный взгляд!
Глаза в печали ищут сострадания,
Смотрят в глубину, где может затаиться помощь…
 
 
Печальный взгляд!
Глаза в печали ищут сострадания,
Смотрят в глубину, где может затаиться помощь…
 

Взъерошив волосы…

 
Взъерошив волосы -
Рыжие, как его клином отстриженная борода,
Он видит дальних горизонтов полосы
И плещущуюся Рону – глубоко до дна!
Оранжевое ранне-утреннее солнце!
Губы растягиваются в улыбке после сна,
Как от радости гравюры любимого японца!
 
 
И, закрыв глаза, Ван Гог сидит, уйдя в себя!
Запах гари: на кухне у Гогена что-то пригорело! Ну и ну!
Гоген приехать рад! Весь вечер он провёл гребя,
В Арли – как дома! Ван Гогу запахи щекочут нос…
Удачно ль их рабочее сожительство? Это вопрос…
Работать вместе пробовали ещё в Париже…
Было другое время – сейчас им кажется, что они ближе…
 
 
Холст дрожит
От неожиданного желтого «плевка»!
Мгновенная струя – яркого стронция желтка -
Пальцем выдавлена! И летит та молния из тюбика!
Уже на полотне! Ван Гогу льстит начало -
Огненное жёлтое пятно почти шедевром стало!
Что кроме ЖЕЛТОГО возникнет? Похоже это мало!
 
 
Мечутся кричащие от страха птицы!
Небо разрывается дьявольским огнём!
Поле забито сорняками – нет золотой пшеницы!
Трагичен, не понятен смысл этого изъяна!
Наконечник блуждающей стрелы врезается
В незащищённого исколотого святого Себастьяна!
Эй грамотей! Святые у Ван Гога не встречаются!
 
 
А это постулат, которому всяк рад:
Мир распределён на разный цвет и формы,
Дразнящие друг друга маски – жизни маскарад!
О жёлтый цвет! В подсолнухах он больше нормы!
Дождь льёт полосами – вертикально,
Подтверждая бег кисти – сверху вниз!
Всё – масло, спирт, олифа – текут наземь идеально,
 
 
Подтверждая вангоговский триумф в Арли!
Темно-зелёные поля. В контрасте – «жёлтый дом».
Чёрное небо – погасших звёзд огни на нём!
Церквей кресты! Пустые окна. Смотри не пересоли!
Наклонившиеся к земле усталые крестьяне -
Они с первых вангоговских левкасов[15]15
  Левкас (от греч. leukys – белый) – название грунта, представляющего собой мел, смешанный с животным или рыбьим клеем с добавлением льняного масла. Особо значимое применение имеет в подготовке под иконопись и сусальное золочение. В наше время технику левкаса художники используют, сохраняя технологии, но заменив некоторые ингредиенты современными материалами.


[Закрыть] не ушли -
Сеют на вскопанных пашнях, которые в бурьяне…
 
 
Сияние подсолнухов обманчивого цвета!
Сверхжёлтого! Лепестки дрожат огнями
Аккумулированного в них лета…
А в полутьме закрытых ставен целыми днями
Ещё не высохла на покрывале кровь…
Событие! О! Чтоб не повторилось вновь!
Ужас на обоих лицах! Сатаны любовь!
 
 
Вино туманит его мозг! Он смотрит агрессивно,
Кто напротив за столом!
Кто бы ни был – смотреть на визави ему противно!
Таинственность его полотен придёт к нему потом!
Такая неосознанная ненависть к Гогену -
Его фальшивая улыбка – надменным ртом,
Когда твердит, что он влюблён в Монмартр и Сену…
 
 
Как Ван Гог не видел этот нос – сноба-парижанина!
Во взгляде – унижающее к сотоварищу презрение,
Что он легко заменит фальшивым обожанием!
Ненависть кипит – друг друга отравляет!
Поддержанная алкоголем темень мозга. Растворяет
И смешивает все цвета Ван Гога -
Вдруг ЖЕЛТЫЙ пропадает! В голове звенит тревога!
 
 
Его цвета-спасители убегают врассыпную
И улетают просить у доктора таблетки!
Его туманная, а на полотнах напрямую,
Дружба с Гогеном – прочь, как после ужина салфетки!
Взгляд так угрюм – совсем он пьян!
«Эй предатель! Уезжай со своей похотью в Париж!»
В Гогена вдруг летит с недопитым вином стакан!
 
 
Не совсем ещё порожний – с остатками вина!
Ван Гог не слышит звон разбитого стекла
На плитке пола! «Какая буйствует здесь сатана?»
Утром он открыл глаза – и, кстати,
На знакомой посетителям музеев жёлтой кровати…
Кто кроме Рашели будет заботиться об этом человеке?
Его последний друг Гоген исчез навеки…
 

Соната пуантилизма

Я хочу свести фигуры современных людей к их сути,

заставить их двигаться так же, как на фресках Фидия.

Жорж Сёра[16]16
  Жорж-Пьер Сера (1859–1891) – французский художник-импрессионист, основатель неоимпрессионизма, создатель оригинального метода живописи под названием «дивизионизм», или «пуантилизм».


[Закрыть]

 
Белые летающие мухи
Нервно падают кружась. И это снег -
До горизонта и за ним,
За моим окном. На тихих улицах,
Где телеги не давят колёсами пылающие
микрозвёзды,
Блестят две колеи! Сверкает этот плотный снег!
Живое полотно художника, вошедшее в природу,
В любую – пасмурную или ясную погоду!
Пуантилизм! Но БЕЛЫЙ! Снежный!
Нужен чудо снег, как жизни доброта,
(Злость наказывали греки остракизмом!)
Белый цвет – художника палитра – в нём все цвета!
Эта спускающаяся в танце точечность,
Созданная лёгкостью скрипичных звуков.
 
 
Дующего ветра пируэтов трюки:
Сосчитано – 130 форм снежинок -
Шестиугольных микрозвёзд,
Легко танцующих в воздухе, как в пустоте!
Только повторяя – несмелые бедняги -
Броуновского движения зигзаги,
Снежно-легчайших траекторий зимнего пейзажа!
Я радуюсь изобретательной природе даже -
О! Оголённые зимним холодом деревья
Движутся в порывах мрачного веселья,
Почти изображая изогнутых шуршащих змей,
Дышащих снегом, не боясь простуды,
Переняв закалку берёз-матерей:
«Эй! Берёзы! В России холодней? Вы оттуда?»
 
 
Спящие, как дома, укрывшись снегом,
Переселившись – поселились над
Обогреваемой подземной автопарковкой -
Теплее от закрытого пространства,
Приятно удивлён местных строителей сноровкой!
Эмиграционное пришествие белокорых берёз!
Проходит время! И прощай белизны пуантилизм!
Пригрело Фаренгейта солнце для берёзы слёз!
Тепло! +5 °C или 41° по F – я с русской кружкой -
У одной из них, с развёрстой коры стружкой, -
Кап-кап: течёт в мою посуду! Пить утром
Натощак? или когда спать беспробуду?
 
 
Утром – я снова у окна!
Эй! Что это? Куда ушла моя весна?
Белые мухи опять летают,
Прозрачные на солнце,
Как спрятавшись, вальсируя, играют,
Скользя по округлости молочных
Бело-берёзовых стволов…
Я едва увидел эти полувидимые микрозвёзды:
На снежном виброполотне их большой улов!
Ещё вчера смеялась оттепель – эта фальшивая весна,
Был плюс – температуры Цельсия! Здесь – Фаренгейта!
Всё ещё зима! Холодно! Скрипку заменила флейта!
Летают, как тогда – светлее атмосферы мухи!
Придёт тепло! Рассеет выдумки и слухи,
 
 
Что Пуантилизм – только художественный жанр зимы!
А лето в его власти тоже – узнаем мы!
Парижский живописец Жорж Сёра -
Расцветшего импрессионизма дока -
Задумал разбить на пиксели кляксу живописного мазка,
Схватив с палитры всех красок пробы!
И на его холсте пейзаж из этих пробных точек!
«ПУАНТ» – в русском переводе – ТОЧКА!
Сёра приходит к пуантилизму! Почему
Склеенные мелкой цветной керамики кусочки,
Стеклянные осколки смальты, как вся МОЗАИКА
Всех цивилизаций, сияющий монументализм -
Яркий, праздничный! А это – ПУАНТИЛИЗМ!
Эй Сёра! Изобретённый тобой стиль возглавь!
 
 
Эту точечную, проверенную на мольберте явь!
«Воскресный день на острове Гранд-Жатт»[17]17
  «Воскресный день на острове Гранд-Жатт» был впервые показан на последней, восьмой выставке импрессионистов в 1886 году. Картину сразу же признали одним из величайших произведений современности. Работа над этим огромным полотном заняла у Сера два года. На Гранд-Жатт в воскресенье собирался высший свет. Также чрезвычайно ценили этот остров проститутки: в атмосфере расслабления и отдыха легко подыскивать себе клиентов. А светские франты, соответственно, легко находили себе девушек для развлечений. Гранд-Жатт даже называли островом любви.


[Закрыть],
Где все цвета так ярки и естественно горят!
Новаторскому расчленённому мазку принадлежат!
До фокуса реальной жизни пейзаж вибрирует!
И Поль Синьяк[18]18
  Поль Синьяк (1863–1935) – французский живописец-неоимпрессионист, стоящий у истоков направления пуантилизм, один из самых интересных людей конца XIX – начала XX века. Изучив строение глаза и законы передачи цвета, Поль Синьяк убедился, что восприятие оттенков усиливается при нанесении краски отдельными мелкими точками. Сейчас живопись известного неоимпрессиониста есть во многих крупных музеях, среди них парижский музей Орсэ и Эрмитаж.


[Закрыть] – второй, кто этот стиль солирует!
Ещё, ещё пуантилисты!
В Париже новость прогрессирует -
Этот оптический эффект от несмешенья цвета целым:
Палитра – на ней краски – вываливай-ка их бегом!
Каждый пиксель ярок – никогда не крашен серым,
И то, что видим мы на стенах, что навеки под стеклом
И в раме! В маске реализм? Перепутаешь с пленером!
Пуантилизм! Этот новый «точечный» мазок так строг!
Жорж Сёра ли это?! Поль Синьяк?! Или Ван Гог?!