Электронная библиотека » Владимир Бахмутский » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 21 мая 2018, 12:40


Автор книги: Владимир Бахмутский


Жанр: Языкознание, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +
 
Словно осёл, забредший на ниву, детей побеждает,
Медленный; много их палок на рёбрах его сокрушилось;
Щиплет он, ходя, высокую пашню, а резвые дети
Палками вкруг его бьют, – но ничтожна их детская сила;
Только тогда, как насытится пашней, с трудом выгоняют,–
Так Теламонова сына, великого мужа Аякса,
Множество гордых троян и союзников их дальноземных,
Копьями в щит поражая, с побоища пламенно гнали.
Он же, герой, иногда вспомянувши бурную силу,
К ним обращался лицом и удерживал, грозный, фаланги…2424
  Там же. С. 158.


[Закрыть]

 
(Песнь XI)

Космос Гомера не иерархический. Это по нашим представлениям, допустим, лев – царь зверей, а осёл – нечто недостойное. Для Гомера же осёл нисколько не хуже любого другого животного, сравнение с ним не несёт никакого отрицательного смысла. А, кроме того, здесь подчёркнуто, что троянцы подобны детям, которые гонят осла и не могут сдвинуть с места. Точно так же они не могут прогнать Аякса. Так что ничего унизительного для героя в таком сравнении нет.

Но всё-таки сравнение несколько странное. Дело в том, что героическое поведение Аякса здесь сравнивается с поведением осла. А как ведёт себя осёл? «Щиплет он, ходя, высокую пашню, а резвые дети // палками вкруг его бьют, – но ничтожна их детская сила…». И это подчёркивает героизм, да? «Только тогда, как насытится пашней, с трудом выгоняют». С нашей точки зрения, это скорее умаляет достоинство героя. Аякс сражается, а тут осёл, который, пока не насытится, не уйдёт с пашни. Но это и есть концепция гомеровского героизма. Не долг движет воином. Поведение Аякса столь же органично, как и поведение осла… В обоих случаях – это совершенно естественное проявление их натуры.

Для Гомера вообще характерны подобные сравнения. Человеческая жизнь сравнивается с явлениями природы. Или это разбушевавшаяся стихия, ветер, снег… Или повадки животного. Почему это так? Поясню свою мысль на примере поэзии Б. Пастернака. У него тоже очень много образов природы, и чем-то он, может быть, даже близок Гомеру, особенно в своих ранних стихах. Но там всё иначе:

 
Весна, я с улицы, где тополь удивлён,
Где даль пугается, где дом упасть боится,
Где воздух синь, как узелок с бельём
У выписавшегося из больницы…2525
  Пастернак Б. Полное собрание сочинений в 11 томах. М.: Слово, 2003–2005. Т. 1. С. 198.


[Закрыть]

 
(«Весна»)

Или другое:

 
Кавказ был весь как на ладони
И весь как смятая постель…2626
  Там же. Т. 2. С. 5.


[Закрыть]

 
(«Волны»)

Гомер не мог бы сказать: «воздух синь, как узелок с бельём», а сказал бы, что «узелок с бельём синь, как воздух». И не мог бы сказать:

«Кавказ как смятая постель», смятая постель у него была бы, как Кавказ, но ни в коем случае не наоборот… Пастернак сравнивает образы природы с образами человеческой жизни, а Гомер – человеческую жизнь с природой, и, в этом смысле, они прямо противоположны. Природа должна объяснять человека… Это те же закономерности, что определяют и человеческое существование… Человек живёт единой жизнью с природой, он подчиняется её законам. То есть, у Гомера нет противопоставления человека и природы…

Обычно сравнения, какими, во всяком случае, они предстают в последующей литературе, гораздо более коротки, чем представление самого объекта сравнения. А у Гомера об Аяксе ровно столько же строчек, сколько и об осле. Они уравнены. Раз попал осёл в поле зрения поэта, он будет представлен со всей тщательностью. Он не менее достоин внимания, чем герой…

А иногда само сравнение даже превосходит то, с чем предмет сравнивается. Вот очень яркий пример:

 
Словно как снег, устремившися, хлопьями сыплется частый,
В зимнюю пору, когда громовержец Кронион восходит
С неба снежить человекам, являя могущества стрелы:
Ветры все успокоивши, сыплет он снег беспрерывный,
Гор высочайших главы и утёсов верхи покрывая,
И цветущие степи, и тучные пахарей нивы;
Сыплется снег на брега и на пристани моря седого;
Волны его, набежав, поглощают; но всё остальное
Он покрывает, коль свыше обрушится Зевсова вьюга, —
Так от воинства к воинству частые камни летали,
Те на троян нападавших, а те от троян на ахеян…2727
  Гомер. Илиада. С. 171.


[Закрыть]

 
(Песнь XII)

Описание снегопада, с которым Гомер сравнивает летящие в противника камни, здесь, как видите, чрезвычайно подробно развернуто, оно занимает достаточно много места… Однако у Гомера нет соподчинения. Для него это всё различные проявления единого бытия.

Сравнения в поэме Гомера – это образ, художественный образ, в том смысле, как мы его понимаем. Он возникает в сравнении. Дело в том, что осла здесь и нет вовсе. Это – как осёл. И вьюги нет – это камни летят… Гомеровский слушатель воспринимает то, о чём рассказывается в поэме, как реальность, а не вымысел. А вот сравнение – это образ. И здесь выступает, собственно, само искусство.

Гомер широко использует постоянные эпитеты. Это отчасти связано с природой устного народного творчества, для которого они характерны. Безусловно, это некоторые формулы, клише, которые повторяются. Так Ахилл в «Илиаде» называется быстроногим, Гектор – шлемоблещущим, Парис и Менелай – русоволосыми; Афина – совоокая, Гера – волоокая и так далее… Что такое эпитет вообще? Это, конечно, некоторое определение. Но эпитет отличается от обычного определения тем, что не вносит никакого ограничения. Определение всегда очерчивает некий предел. Я могу сказать: бронзовая статуя, а она ведь может быть и мраморная, и деревянная. Это лишь один из видов – бронзовая. Само понятие статуя гораздо более широкое. А вот эпитет – это определение, которое не сужает, а только подчеркивает. Дело в том, что все воины здесь быстроногие, и все они русоволосые, и у всех блестят шлемы. Это не значит, что другие ходят медленно или один Менелай среди ахейцев – русоволосый. Это желание подчеркнуть какую-то одну сторону, одно важное качество, больше ничего.

Так в русских былинах очень часто встречается выражение широкая степь. Но степь и не бывает узкой. Использование эпитета широкая это лишь желание подчеркнуть простор степи. Это первая особенность постоянного эпитета. Вторая особенность – такие эпитеты всегда как-то характеризуют предмет. Ахилл ведь может и лежать, а он быстроногий. Гектор может и не надевать шлем, но он всё равно шлемоблещущий. Есть и более прямые примеры: корабли называются быстрыми, когда они стоят на причале, небо – звёздным – средь бела дня, глашатаи – звонкоголосыми – когда они молчат. Особенно удивительно одно сравнение в «Одиссее»: Навсикая стирает бельё в тот момент, когда появляется после долгих странствий Одиссей, и оно – ослепительно. Но если оно ослепительно, зачем же стирать? Что это такое? Но всё дело в том, что это взгляд из вечности, а не из бренности. Не важно, какое бельё в данный момент, важно, какое оно вообще. Глашатаи потому и глашатаи, что у них звонкие голоса, хотя в данный момент они могут и молчать. Какое это имеет значение?! Небо всегда звёздное. Это вообще его свойство. Ахилл – быстроногий. А у Навсикаи всегда ослепительное бельё…

Подобное видение имеет некоторые аналоги в древнем изобразительном искусстве, в частности, в греческой вазописи или в египетской живописи. Вообще, древняя живопись не знала перспективы, потому что перспектива навязывает определённую точку зрения на мир, показывает, каким его видит художник. А древние изображают, каков он есть на самом деле. Они считали невозможным выбирать перспективу. И, в сущности, в греческой вазописи всегда присутствует постоянный эпитет. Когда изображается пастух со стадом, это не значит, что он пасёт стада. Это значит, что он пастух. А когда на египетской фреске фараон изображён на троне – это не значит, что он восседает на троне, это значит, что перед нами – фараон. Это и есть постоянные эпитеты.

Такова основа гомеровского эпоса – это некая абсолютная точка зрения на мир. Это мир, увиденный глазами бога…

Греческая лирика VII–VI вв. до н. э

Возраст человечества насчитывает свыше ста тысяч лет. Мы даже не можем сказать в точности, каков он… Поэмы Гомера стоят на границе этого уходящего в даль прошлого эпического периода и начала этапа, который характеризуется тем, что из монолитной человеческой общности впервые начинает выделяться личность. На смену мифологическому приходит мышление, которое и сформировало в итоге тот тип человека, что существует по сей день.

Такой масштабный переворот в сознании не мог не вызвать к жизни совершенно новый тип культуры. Философ К. Ясперс справедливо обозначил его как осевое время, – это период примерно от VIII до II вв. до н. э. Если говорить о мире в целом, наступала эпоха библейских пророков, основателей зороастризма, буддизма, конфуцианства, первых греческих философов…

В литературе – это время рождения лирики. Хронологически оно приходится на VII–VI вв. до н. э., бурный период в истории Греции – разложение родового строя и постепенное становление греческого государства, которое окончательно складывается к V в. до н. э. прежде всего в Афинах.

Слово впервые обрело автора. По отношению к поэме Гомера такой вопрос просто не мог бы возникнуть. Гомер воспроизводит предание, рассказывает о том, что было: «Гнев, богиня, воспой…» Он, можно сказать, исполнил эту божественную песнь, обработал её, передал суть. А лирический поэт рассказывает о себе, о своём времени. Он сам и есть главное действующее лицо.

Если говорить о лирике в целом, она, как и эпос, тоже имела глубинные фольклорные корни. Это очевидно. Но её древние истоки иные, чем у эпоса. Лирика выросла из магии. Магия, магическое мышление – очень важные её составляющие. Прежде всего, это различные магические заклинания, заговоры. Допустим, чтобы вызвать дождь или избавить человека от болезни, жрецы, шаманы произносили особые заклинания. Но они непременно должны были обладать и какими-то особыми, выражаясь современным языком, экстрасенсорными качествами, иначе бы ничего не получилось. Помимо знания, от них требовалось ещё и некое собственное духовное движение…

Слово несло иррациональную, заклинательную силу. Этот момент сохраняется в европейской лирике на протяжении всей её истории. Она, конечно, уже перестает быть магической, но это особое внутреннее напряжение в ней всё же остаётся. Оно, вообще, всегда присутствует в поэзии. А иногда даже такие формулы возникают, хотя они, конечно, уже утрачивают прямую магическую направленность. Скажем, у Пастернака:

 
Не волнуйся, не плачь, не труди
Сил исcякших и сердца не мучай.
Ты со мной, ты во мне, ты в груди,
Как опора, как друг и как случай…2828
  Пастернак Б. Полное собрание сочинений. Т. 2. С. 66.


[Закрыть]

 
(«Не волнуйся, не плачь, не труди…»)

Звучит вполне как заклинание… Или, к примеру, строчки Мандельштама:

 
Возьми на радость из моих ладоней
Немного солнца и немного мёда…2929
  Мандельштам О. Сочинения в 2-х томах. М.: Художественная литература, 1990. Т. 1. С. 131.


[Закрыть]

 
(«Возьми на радость из моих ладоней…»)

Вообще, в языке этот слой существен – слово действенно, само слово и есть действие. Как однажды заметил Пушкин: «Слова поэта суть уже его дела…»3030
  Устное высказывание Пушкина, приведённое Н.В. Гоголем в «Выбранных местах из переписки с друзьями».


[Закрыть]

Кажется, только скажешь, а слово что-то меняет… Сейчас, конечно, это уже не магия, но всё же внутренне связано. Как след в языке, это проявляется по сей день, когда говорят: «Будь здоров!», «Спокойной ночи!», «Прощай» и так далее. Некоторые слова долгое время ещё сохраняли подобное действенное значение, например: «Извините». Сейчас это просто знак вежливости, а, скажем, ещё в пушкинскую эпоху одна такая реплика вполне могла удержать человека от дуэли. Всё это, повторяю, следы древних корней слова. Из этого пласта возникла лирика.

С одной стороны, лирика кажется чем-то глубоко индивидуальным. Автор всегда рассказывает о себе… Но в то же время в лирике всегда есть и некая обобщённость. Главные персонажи лирики – это местоимения. Имена в лирике, как правило, отсутствуют: «Я помню чудное мгновенье – // Передо мной явилась ты…». «Я» и «ты» здесь предельно обобщены. Каждый может ассоциировать себя с этим «я» и увидеть кого-то за этим «ты».

Не случайно греки высоко ценили поэтов. Их изображали на вазах.

Как правило, такой чести удостаивались лишь боги. В поэтах ощущалось нечто божественное. Божественная сила как бы нисходит свыше, вселяется в душу творца:

 
Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружён;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснётся,
Душа поэта встрепенётся,
Как пробудившийся орёл. 3131
  Пушкин А.С. Собрание сочинений в 10 томах. М.: Художественная литература, 1974–1979. Т. 2. С. 110.


[Закрыть]

 
(«Поэт»)

Вдохновение «требует поэта»… Это проявляется в одной сущестенной особенности: поэт пробует говорить о себе, изображает собственные переживания. Но в то же время он смотрит на себя с какой-то абсолютной, высшей координаты. Его «я» не совпадает с «я» лирика.

Приведу простой пример. Допустим, Пастернак пишет:

 
Я кончился, а ты жива,
И ветер, жалуясь и плача,
Раскачивает лес и дачу.
Не каждую сосну отдельно,
А полностью все дерева
Со всею далью беспредельной,
Как парусника кузова…3232
  Пастернак Б. Полное собрание сочинений. Т. 4. С. 523.


[Закрыть]

 
( «Ветер»)

Так ведь раз «кончился» – не станешь писать стихи! Но это человеческая жизнь автора подошла к концу, а как поэт он продолжает жить в своих произведениях…

В основе лирики лежит переживание. Что это такое, наверное, каждому понятно, здесь нечего объяснять. Главное, переживание должно остаться в памяти. Оно должно выражать какой-то важный момент жизни. Это нечто значительное, глубокое, что оставило след в душе, может быть, объективно и несущественное, но субъективно – важное. Объективность здесь не играет никакой роли. Гнев Ахилла – это что-то объективное, а лирическое переживание – совершенно субъективно. Если для меня это имело значение, значит, это – переживание.

Отличительная особенность лирики – это стих. А что составляет основу стиха? Почему стихи мы всегда можем отличить от прозы, даже если они написаны на неизвестном нам языке? Единицей стиха является строка. Это самое главное, строки составляют его основу. А, кроме того, они соотнесены ритмически.

Приведу пример из творчества И.А. Крылова:

 
Две Бочки ехали: одна с вином,
Другая
Пустая.
 
(Басня «Две Бочки»)

Строчки здесь как бы уравновешены. Хотя это может быть и одно-единственное слово, но оно уравнивается с целой строкой. Это наиболее общая основа деления.

Существуют разные системы стихосложения. В тонических стихах важны только ударные. К ним можно отнести только что приведённые строчки Крылова. Есть система, основанная на другом принципе – количестве слогов. Так, скажем, построена французская система стихосложения, так называемая силлабическая система. Она предполагает равное количество слогов в строке. И, наконец, есть система греческого стиха, которая затем легла в основу классического русского стихосложения. Это силлабо-тоническая система: в ней важно сочетание ударных и безударных слогов. У греков заимствованы и двусложные размеры – ямб и хорей. В русском стихосложении ямб – это когда первый слог безударный, а второй – ударный. В хорее наоборот: первый – ударный, второй – безударный. И трёхсложная система: дактиль, амфибрахий, анапест… У греков не было контраста ударных и безударных слогов, а чередовались долгие и краткие. Ударному соответствовал долгий слог, безударному – краткий. Мы сейчас не умеем воспроизводить греческий стих. Но принцип, основные размеры остались те же самые. Это ямб, он играет важную роль. И гекзаметр… Им написаны поэмы Гомера. Это шестистопный дактиль: первый слог – ударный, два последующих – безударные, а у греков это – первый долгий, два последующих – краткие…

Условно греческую поэзию можно разделить на декламационную лирику и мелику. Меликой называлась вокальная лирика (происходит от мелос – песня). Она пелась под аккомпанемент лиры или кифары, струнных музыкальных инструментов, и делилась на сольную (монодическую), рассчитанную на один голос, и хоровую.

Хочу сразу сделать одно замечание, касающееся мелики. Хотя исполнение мелики и сопровождалось игрой на музыкальном инструменте, всё-таки это была поэзия, а не музыка. Нам это ничего не стоит представить, поскольку сегодня подобный жанр достаточно развит, последние, может быть, лет сорок – так называемая авторская песня. Он даже имеет свою классику – произведения Окуджавы, Высоцкого, Галича. Конечно, они многое теряют без аккомпанемента. Скажем, издаются стихи Окуджавы. Они проигрывают в сравнении с его песнями. Но и музыка в его творчестве не существует без стихов. Она вообще невозможна без них, в то время как для песни, в собственно музыкальном смысле, важна, прежде всего, музыкальная сторона, а слова как раз менее существенны. Кстати, у греков были и песни, но они исполнялись, как правило, под звуки флейты…

Одним из первых греческих поэтов – основателей декламационной лирики был Архилох. Его творчество приходится на вторую половину VII в. до н. э. Биографические сведения об Архилохе довольно скудны. Мы знаем, что он родился на острове Парос. Отец Архилоха происходил из аристократического рода, а матерью была рабыняфракиянка. Это важное обстоятельство для первого греческого поэта. Как незаконнорождённый, он изначально выпадал из социума. Зарабатывал на хлеб Архилох военной службой. Война для него была средством существования. Некоторое время поэт жил на острове Фасос, куда переселился во главе отряда соотечественников, воевал во Фракии, в одном из военных конфликтов был убит… Известно также, что Архилох был влюблён в Необулу. Вообще, вокруг жизни поэтов нередко складываются различные легенды. Существовала и легенда об Архилохе. Необула была обещана поэту в жёны. Но отец девушки Ликамб передумал выдавать её замуж, и тогда Архилох стал писать эпиграммы, которые якобы довели невесту и её отца до самоубийства.

Сохранились лишь отрывки стихов Архилоха, но они достаточно выразительны. Вообще, начинается всё с «Я»:

 
Я – служитель царя Эниалия,3333
  Эниалий – эпитет Ареса, греческого бога войны.


[Закрыть]
мощного бога.
Также и сладостный дар муз хорошо мне знаком.3434
  Архилох. – в кн.: Античная лирика. М.: Художественная литература, 1968. С. 114.217


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

Или, к примеру, такое двустишие:

 
В остром копье у меня замешен мой хлеб. И в копье же
Из-под Исмара вино. Пью, опершись на копьё!3535
  Там же. С. 114.


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

В этих строчках – вся жизнь Архилоха. Он – воин, и он же – поэт.

Архилох словно полемизирует с норовом гомеровских героев:

 
Носит теперь горделиво саиец мой щит безупречный:
Волей-неволей пришлось бросить его мне в кустах.
Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадает
Щит мой. Не хуже ничуть новый могу я добыть.3636
  Там же. С. 115.


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

Как вы, наверное, помните, щит в поэме Гомера играл невероятно важную роль. В «Илиаде» описывается борьба за доспехи Патрокла, и, вообще, потерять щит для воина – это было ужасно. А здесь – не волнует его щит, жив – и слава богу!

Или вот как Архилох рисует образ стратега:

 
Мне не мил стратег высокий, с гордой поступью стратег,
С дивно-пышными кудрями, с гладко выбритым лицом!
Пусть он будет низок ростом, пусть он будет кривоног,
Лишь бы шёл он твёрдым шагом, лишь бы мощь в душе таил.3737
  Там же. С. 118.


[Закрыть]

 
(Пер. Г. Церетели)

А у Гомера все герои должны были быть прекрасны… Кроме того, Архилох явно полемизирует с гомеровскими представлениями о вечной славе, ожидающей воинов, павших на поле битвы:

 
Кто падёт, тому ни славы, ни почёта больше нет
От сограждан. Благодарность мы питаем лишь к живым, —
Мы, живые. Доля павших – хуже доли не найти.3838
  Там же. С. 118.


[Закрыть]

 
(Перевод В. Вересаева)

О себе Архилох тоже нередко рассказывает вещи малопривлекательные. Это, конечно, вызов:

 
Часто копишь, копишь деньги – копишь долго и с трудом,
Да в живот продажной девке вдруг и спустишь всё дотла.
 
(Пер. В. Вересаева)

А вот строчки, направленные против обидчика Архилоха:

 
…Пускай близ Салмидесса ночью тёмною
Взяли б фракийцы его
Чубатые, – у них он настрадался бы,
Рабскую пищу едя!
Пусть взяли бы его, закоченевшего,
Голого, в травах морских,
А он зубами, как собака, лязгал бы,
Лёжа без сил на песке
Ничком, среди прибоя волн бушующих…3939
  Там же. С. 119–120.


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

Я хотел бы обратить здесь ваше внимание на одну особенность: это тоже состояние гнева, поэт разгневан был чрезвычайно. Но это не событие, а переживание. В стихотворении, что вообще свойственно Архилоху, очень много конкретных деталей. Кажется, такое обилие подробностей напоминает поэмы Гомера. Но в чём разница? Ничего из перечисленного нет на самом деле. Всё это вымысел. Все эти слова передают лишь чувства автора… И поэтому это лирика.

Есть у Архилоха и так называемая элегия. Вообще, понятие элегии менялось на протяжении истории литературы. У нас, в России, элегией называлось стихотворение грустного содержания. В Риме элегией считался сборник стихов, посвящённый какой-то одной, конкретной женщине. Любовная лирика – это была элегия. А у греков с элегией связан определённый характер стиха. Это особое элегическое двустишие. Первая строчка написана гекзаметром, это шестистопный дактиль (им написаны поэмы Гомера), а вторая строчка – усечённый гекзаметр, или пентаметр. Такое двустишие и составляет основу элегии. Примером подобной элегии является двустишие Пушкина, посвящённое переводу «Илиады»: «Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи» – это гекзаметр, «Старца великого тень чую смущённой душой» – пентаметр. Это и есть элегическое двустишие…

В форме элегии обычно представали некие размышления поэта над жизнью. Из Архилоха до наших дней дошло одно из таких стихотворений:

 
Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой.
Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!
Пусть везде кругом засады – твёрдо стой, не трепещи.
Победишь – своей победы напоказ не выставляй,
Победят – не огорчайся, запершись в дому, не плачь.
В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.
Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.4040
  Там же. С. 118.


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

Здесь звучит очень важная, вообще свойственная грекам идея волнообразного движения. Не стоит особенно радоваться удаче, потому что вслед за ней обязательно последует период неудач. Но и не надо отчаиваться: на смену тёмной полосе непременно придёт светлая. Вот и вся мудрость. В жизни присутствует ритм. Чередуются приливы и отливы. Архилох достаточно точно выразил эту философию. Но в данном случае в стихотворении существенно другое. Поэт обращается к сердцу:

Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой…

В поэме Гомера Одиссей тоже нередко разговаривает со своим сердцем, бьет себя в грудь. Но что он имеет в виду? Физический орган. А у Архилоха сердце – это само его «Я». В его стихах впервые рождается осознание собственной личности.

Главной заслугой другого представителя декламационной лирики – Мимнерма (род. ок. 600 г. до н. э.) – считается создание сборника стихов, адресованных его возлюбленной флейтистке Нано. И здесь тоже возникают некоторые важные, неизвестные прежде мотивы:

 
Без золотой Афродиты какая нам жизнь или радость?
Я бы хотел умереть, раз перестанут манить
Тайные встречи меня, и объятья, и страстное ложе.
Сладок лишь юности цвет для мужей и для жён.
После ж того, как наступит тяжёлая старость, в которой
Даже прекраснейший муж гадок становится всем,
Дух человека терзать начинают лихие заботы.
Не наслаждается он, глядя на солнца лучи…4141
  Мимнерм. Из песен к Нано (1). – в кн.: Эллинские поэты VIII—III вв. до н. э., М.: Ладомир, 1999.


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

Это стихотворение в высшей степени характерно для самоощущения лирического поэта. Героям Гомера смерть не страшна. И старость их не пугает. Старость – это мудрость, а смерть – это слава, главная ценность. А здесь – нет, он уже не чувствует себя частью целого. Он ощущает себя индивидуумом. Это новое мироощущение, которое характерно для лирики. Человек выпал из целого, уже не является его частью. Нет этого целого, и он чувствует себя одиноким и заброшенным. Единственная жизненная ценность для него – наслаждение… Именно поэтому Мимнерм так высоко ценит молодость:

 
…Сохраняется очень недолго
Cладостный юности плод: cолнце взошло – и увял.
После ж того, как пленительный этот окончится возраст,
Cтоит ли жить? Для чего? Лучше тотчас умереть!4242
  Там же.


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

Элегии Феогнида (втор. пол. VI в. до н. э.) посвящены его юному другу Кирну, которому поэт даёт различные этические наставления. Но вот что хотелось бы отметить:

 
Кирн! Пусть будет печать на этих моих сочиненьях.
Их не сумеет никто тайно присвоить себе
Или жалкой подделкой хорошее слово испортить.
Скажет любой человек: «Вот Феогнида стихи.
Родом он из Мегары». Меж всеми смертными славный…4343
  Феогнид. – в кн.: Эллинские поэты VIII—III вв. до н. э. С. 140.


[Закрыть]

 
(Пер. С. Апта)

Слово здесь обрело автора. Важно не что сказано, а кто сказал. У Гомера важно – что сказано, не случайно даже возникло сомнение в том, а существовал ли, собственно, сам Гомер. Здесь же автору важно подчеркнуть, что это он сказал, Феогнид! Поэтому здесь появляется нравоучение. Нам эти рассуждения могут показаться некой риторикой. А для греков – нет. «Вот Феогнида стихи…».

Феогнид размышляет о процессах, которые происходили в его родном полисе, в Мегарах. Поэт принадлежал к аристократическому роду, а в тот период шло разрушение старого родового общества. Ведущую роль в жизни начали играть деньги:

 
Кирн! Выбираем себе лошадей мы, ослов и баранов
Доброй породы, следим, чтобы давали приплод
Лучшие пары. А замуж ничуть не колеблется лучший
Низкую женщину брать, – только б с деньгами была!
Женщина также охотно выходит за низкого мужа, —
Был бы богат! Для неё это важнее всего.
Деньги в почёте всеобщем. Богатство смешало породы.
Знатные, низкие – все женятся между собой.
Полипаид, не дивись же тому, что порода сограждан
Всё ухудшается: кровь перемешалася в ней…4444
  Там же. С. 143.


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

Но, в то же время, в стихах Феогнида звучат те же мотивы, что и у Мимнерма:

 
Людям дам я совет, чтоб они постоянно, покамест
Юности цвет не увял, в сердце огонь не погас,
Черпали радость свою в своём достоянье. Ведь дважды
Быть молодым не дано, смерти нельзя избежать
Людям, подверженным смерти. Несчастная cтарость наступит —
Сделает жалким лицо, волосы красок лишит.4545
  Там же. С. 167.


[Закрыть]

 
(Пер. С. Апта)

Поэт пишет:

 
В юности можно всю ночь провести со сверстницей
милой,
Сладких любовных трудов полную меру неся,
Или во время пиров распевать под музыку флейты —
Нет ничего на земле этих занятий милей
Всем до единого смертным. И что мне почёт и богатство,
Если милее всего – в радостях весело жить.4646
  Там же. С. 169.


[Закрыть]

 
(Пер. С. Апта)

Таково в целом то новое мироощущение, которое нашло своё выражение в греческой декламационной лирике. Оно связано с процессом выделения личности из коллектива и крахом тех ценностей, которыми жила прежняя архаическая гомеровская эпоха.

Главные представители монодической мелики – это, прежде всего, знаменитая греческая поэтесса Сапфо и поэты Анакреонт и Алкей. Наиболее значительной из них была Сапфо (кон. VII – нач. VI вв. до н. э.), греки даже считали ее десятой музой. Она жила на острове Лесбос и возглавляла там одну из музыкально-поэтических школ…

Вообще, стихотворения греческих поэтов сохранились очень плохо. Полностью до наших дней дошло очень мало произведений, в большинстве случаев это лишь отдельные строчки. Но вот одно из стихотворений Сапфо, которое уцелело, «Гимн Афродите»:

 
Пёстрым троном славная Афродита,
Зевса дочь, искусная в хитрых ковах!
Я молю тебя – не круши мне горем
Сердца, благая!
 
 
Но приди ко мне, как и раньше, часто
Откликалась ты на мой зов далёкий
И, дворец покинув отца, всходила
На колесницу
 
 
Золотую. Мчала тебя от неба
Над землёй воробушков милых стая;
Трепетали быстрые крылья птичек
В далях эфира,
 
 
И, представ с улыбкой на вечном лике,
Ты меня, блаженная, вопрошала –
В чём моя печаль и зачем богиню
Я призываю,
 
 
И чего хочу для души смятенной.
«В ком должна Пейто,4747
  Пейто – богиня убеждения.


[Закрыть]
укажи, любовью
Дух к тебе зажечь? Пренебрёг тобою
Кто, моя Псапфа?
 
 
Прочь бежит? – Начнёт за тобой гоняться.
Не берёт даров? – Поспешит с дарами,
Нет любви к тебе? – И любовью вспыхнет,
Хочет, не хочет».
 
 
О, приди ж ко мне и теперь! От горькой
Скорби дух избавь и, чего так страстно
Я хочу, сверши и союзницей верной
Будь мне, богиня!4848
  Сапфо. Лира, лира священная. М.: ООО Издательский дом Летопись-М, 2000.


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

Здесь ещё очень сильна мифологическая основа: Сапфо обращается к Афродите, представляет себе этот разговор с богиней, которая, якобы, и прежде ей являлась: «Откликалась ты на мой зов далёкий, // И, дворец покинув отца, всходила // На колесницу // Золотую. Мчала тебя от неба // Над землёй воробушков милых стая; // Трепетали быстрые крылья птичек…». Богиня с улыбкой спрашивает женщину, в чем её горе, и обещает, что обязательно заставит любимого ответить на её чувства: «Прочь бежит? – Начнёт за тобой гоняться. // Не берёт даров? – Поспешит с дарами, // Нет любви к тебе? – И любовью вспыхнет, // Хочет, не хочет».

Это во многом близко даже к поэме Гомера. Вот, например, эпизод «Илиады». После поединка Менелая и Париса Елена, видя, что Парис вёл себя довольно трусливо, отдаёт предпочтение своему первому мужу. Но Парис, или, как его ещё здесь называют, Александр, жаждет любви Елены. И тогда Афродита, которая покровительствует Парису, велит Елене: «В дом возвратися, Елена; тебя Александр призывает». Елена противится: «Ах, жестокая! снова меня обольстить ты пылаешь?». Но Афродита неумолима: «Смолкни, несчастная! Или, во гневе тебя я оставив, // Так же могу ненавидеть, как прежде безмерно любила. <…> и погибнешь ты бедственной смертью!» // Так изрекла, – и трепещет Елена, рождённая Зевсом, // И, закрывшись покровом сребристоблестящим, безмолвно, // Сонму троянок невидимо, шествует вслед за богиней» (пер. Н. Гнедича, песнь III).

Елена испытывает презрение к Парису. Но когда тот заводит речь о любви: «Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный». // Рёк он – и шествует к ложу, за ним и Елена супруга», она подчиняется Афродите. Так было у Гомера…

Разговор Сапфо с Афродитой довольно близок к этому гомеровскому изложению. Но, если у Гомера всё на самом деле происходит, то здесь это – миф, некоторая метафора её моления. На самом деле такого, может, никогда и не было, но это – выражение её чувств. Это лирика. Может быть, она и представляла, что обращается к Афродите, но здесь мифологические образы всё-таки в значительной степени носят условный метафорический характер. «О, приди ж ко мне и теперь от горькой // Скорби дух избавь и, что так страстно // Я хочу, сверши и союзницей верной // Будь мне, богиня». То, о чём Сапфо здесь говорит, она как бы вспоминает. Вспоминает, как это изображалось в мифах. А теперь она просит: «Приди ко мне!» – и вот это, собственно, и есть лирическое содержание стихотворения.

Сам образ любви у Сапфо – некая богоохваченность, одержимость могучей силой Эроса, которая мучает её. Эта сила как бы поселяется в слабом человеческом теле, являя собой что-то смертоносное, гибельное:

 
Словно ветер, с горы на дубы налетающий,
Эрос души потряс нам…4949
  Там же. С. 62.


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

Или другой пример:

 
Эрос вновь меня мучит истомчивый —
Горько-сладостный, необоримый змей.5050
  Там же. С. 63.


[Закрыть]

 
(Пер. В. Вересаева)

В буквальном переводе это звучит так: «Снова меня терзает расслабляющий члены Эрос, сладостно-горькое чудовище, от которого нет защиты».

Итак, «страстью я горю и безумствую!»… Но всё дело в том, что любовь здесь выступает как страсть, а страсть – как страдание. Слова страсть и страдание – одного корня, от греческого слова патос. Но отсюда происходит и слово, которое вы могли и не связывать с этим корнем, – это пафос («θ» по-русски всегда читалось как «ф»). А с другой стороны, такие слова, как патоанатомия, патология… Кстати, и русское слово страсть тоже имеет сходное смысловое значение – страдание. Отсюда «страстная неделя», «страсти Христовы» – это же не страсть, это – страдания Христа. Вот в таком широком значении страсть, как мы её понимаем, и страсть как страдание является главной темой стихов Сапфо.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации