Текст книги "Цветок безумия. Империя рабства"

Глава 4

Утро было серым. Не в смысле погоды, а по цвету настроения. Несмотря на то что ничего страшного вроде как не случилось, скорее даже наоборот, осадок неправильности и абсурдности происходящего заставлял бессмысленно прокручивать вновь и вновь события на приеме.

– Доброе утро, зять правого плеча, – демонстративно сделав поклон, правда не вставая со стула, поприветствовал меня Зарук, когда я спустился в обеденный зал.

– Очень смешно. Где все?

– А поздороваться?

– Вторым? После сотника? Пф-ф-ф.

– Извините, тысячник Элидар. Впредь буду придерживаться этикета.

– Не-э-эт, сотник Зарук. Пять палок за неуважение.

– Лихо. Не повезло твоим новым подчиненным.

– Ага. Кстати, надо бы узнать, кто они. – Я протянул руку за свитками, покоящимися по центру стола. – Так… где все?

– Твой младший учится убегать от клинка Ротимура. Лумм с утра исчез куда-то. Может, всех подождем? Нам тоже интересно.

– Точно. Так и сделаем. – Я надломил первую печать.

Как назло, попался свиток с назначением Лумма.

– Не выглядишь удивленным, – приняв из моих рук бумагу и прочитав содержимое, посмотрел на меня Зарук.

– У отца научился.

Во втором свитке содержался текст о том, что некий либалзон, лиграндзон и тому подобное является владельцем дома в Прибрежном квартале, но… только пока находится на службе у императора. Полуподарок какой-то. Ладно хоть без налога.

– Не лучший квартал, – усугубил мое мнение о содержании документа Зарук.

– Самое интересное… – Я взял в руки третий свиток, но отвлекся на кухарку. – Ритука, приготовь отвар.

– Ты вот это будешь спрыскивать водой? – с нарочитым удивлением спросил зять.

– Так нет ничего. Пошли своих, если хочешь.

– Уже. Я с утра твоего посылал. Ритука, принеси кувшин.

Третий документ мне почти ничего не сказал.

«Бирюзовая крепость», – прочитал я назначение.

– Хм… Даже не знаю…

– Что не так?

– Да… так всё… Крепость – это лучше, чем походная тысяча. Только вот все эти Бирюзовые и Синие – тепленькие места для имперских лиграндов.

– Зарук! Не растягивай бутылку на весь вечер! – не вытерпел я, чувствуя, что зять уже смакует.

– Рудники.

– В смысле?..

– В прямом. Это имперские рудники.

– Вот же… – Я кинул свиток на стол. – Лучше бы уж в походные шатры.

Настроение упало еще больше. Место действительно теплое, только среди воинов находится в самом низу рейтинга назначений. Ну не ценится среди настоящих мужчин охрана, вернее – стража кучки голодранцев в кандалах.

Лумм вернулся только к обеду, когда мы вчетвером с Ротимуром и появившимся Корном опорожнили уже третью бутылку. Он с серьезным видом прочитал все три свитка. Вот кому можно было дать премию за невозмутимость, так это ему. Правда, с вероятностью в девяносто девять процентов, он и до этого знал содержание бумаг.

– Посмотрим дом? – предложил Лумм.

Дом. Забавно. Я надеялся на что-то подобное тому, в котором мы проживали сейчас. А тут… После того как мы съездили в канцелярию за ключами и достигли квартала, где ощущался влажный бриз с моря, перед нами предстало одноэтажное невысокое, скорее даже приземистое строение. Во дворе дома красовались: покосившаяся конюшня, купальня и то ли сарай, то ли дровяник. Причем двор был только передний. О заднем и речи не было, как и окон в ту сторону.

– Домик прислуги, – просветил меня Лумм, видя, как я заглядываю в сарай, разделенный на две половины.

– Не развернешься, – осмотрел я запыленное помещение.

– Да уж… – поддержал Лумм. Правда, разглядывая в это время дворик.

– Лигранд, ты уверен, что тебя наградили?! – крикнул из окна, в котором отсутствовало стекло, Ротимур.

– Я бы на вашем месте, либалзон, не так громко обсуждал подарки императорской семьи, – по-дружески осадил Ротимура бывший десятник, то есть мой старший воин.

Хотя, с учетом того, что он старший воин тысячника… де-юре он мог даже прикрикнуть на Ротимура. Должность Лумма была теперь чем-то средним между тысячником и сотником.

– Хотя ты и прав… – неожиданно закончил Лумм. – Тут ремонта выйдет не на один империал.

– Ладно бы в десяток уложиться… – тягуче пробормотал брат. – Если поспрашивать, то уверен – в этом квартале империалов за сорок получше можно купить.

– Нет. В Дувараке жилье дорогое, – ответил Лумм. – Полагаю, и этот-то за шестьдесят стоит.

– Едем обратно, – махнул я кучеру. – Поживем пока в гостевом.

– Оттуда съезжать через два дня, – оповестил Лумм. – Во дворце предупредили.

– Прекрасно…

– Поедете в казармы, – ухмыльнулся Зарук.

– Не смешно. Ты тоже поедешь, не забыл?

– Нет. Я в Якал послезавтра, – оскалился зять и вполголоса запел довольно знаменитую в Исварии шутливую песню про жалостливого хозяина собаки:

 
Я построил псу конуру,
 
 
А пес мне сказал: не пойду,
 
 
Потому что с женой и щенками
 
 
Я в нее не войду…
 

Но, увидев улыбки своего десятка, прекратил и гаркнул им построиться в одну шеренгу.

Надо было видеть, как воины, держа лошадей в поводу, пытаются разместиться на пятачке дворика, где одновременно кучер разворачивает карету…

– Лумм, садись, побеседуем, – кивнул я на свой транспорт.

– К тесноте привыкаешь? – Зарук вновь не удержался от колкости, но в этот раз произнес ее так, чтобы слышали только я, Лумм и Ильнас, крутившийся рядом.

В казармы я не хотел, поэтому надо было что-то решать с возможностью ремонта «подарка». А единственным местным в моем окружении был Лумм. Дело в том, что деньги были, но не в таком уж большом количестве, в особенности учитывая, что мне нужен нормальный жеребец, которого я так и не приобрел. Опять же жить почти луну тоже на что-то надо.

– Я попытаюсь переговорить во дворце по поводу дальнейшего проживания в гостевом доме, – выслушав мою просьбу вместе с откровениями о финансовом положении, произнес Лумм. – Если честно, я очень удивлен такой милостью.

– Мне показалось, что младший император не очень-то желал возводить меня в тысячники.

– Не знаю, – после секундного раздумья ответил Лумм. – С чего бы ему?..

Я мельком посмотрел в глаза старшему воину. Он сразу отвел их. Лумм врал. Отчетливое ощущение лжи. Я заметил одну особенность в восприятии мной чужих эмоций: если вокруг находится более одного человека, то я слабо улавливаю отношение ко мне, а вот наедине… Надо развивать в себе этот дар – однозначно полезный навык. И еще надо развивать актерские навыки, так как когда ты знаешь, что с тобой не совсем откровенны, то общаться становится значительно тяжелее. Например, сейчас Лумм почувствовал мое недоверие к его словам, причем без всякой магии. Хотя я его и не скрывал, отвернувшись к окну и разглядывая сторонящихся от нашей кареты прохожих.

– Элидар, у меня к тебе есть просьба. Хотя… даже не просьба, а…

Лумм явно переводил разговор на другую тему, при этом несколько смущаясь. Действительно смущаясь. В этот раз вполне искренне. Очень интересно…

– Чем могу помочь? – Фраза получилась несколько суховатой.

– Да… а, ладно.

– Лумм, мы вроде не лары. Рассказывай, – взял я себя в руки и умерил разыгравшуюся детскую обиду на ложь бывшего десятника.

– Мне бы исчезнуть на ночь.

– Исчезай, – удивился я такому забавному повороту. – Мог бы и с меньшей интригой обратиться.

Я еще не совсем привык, вернее – совсем не привык, что мой надзиратель теперь в моем же подчинении.

– Дело в том, что я не могу отлучиться от тебя, если ты выходишь в город.

– Почему?

– Потому что тебя хотели убить. Дважды.

– Лумм, у меня десяток воинов и я нахожусь в столице. Так что… рядом ты или нет, не имеет значения.

Парень кивнул, но по его виду было понятно, что он не удовлетворен разговором. Именно в этот момент я вдруг понял, что он ненамного старше меня. А если учитывать мой реальный возраст, то значительно младше.

– Приказ не отходить от меня? – попытался я докопаться до истинной причины невозможности отлучиться Лумму.

– Да, – откровенно ответил тот.

– Куда собрался – не спрашиваю. Цветок фиалки наверняка на приеме получил. Но если это так важно, то могу вечером и не выходить из дома.

На лице старшего воина промелькнула секундная радость, но он тут же вновь превратился в невозмутимого Лумма.

– С настолько страшными не встречаюсь. Но ты угадал.

– Что страшные?

– Что фиалки сами дарили. Просто скоро Зарук уедет и я действительно не смогу отойти от тебя даже на шаг. Пытался с утра договориться о задержке твоей охраны, но не разрешили. Пообещали выделить двоих из дуваракской тысячи, и это все. Слишком внимание привлекаем.

– Ты поэтому был против пятерых охраны?

Лумм перед нашим выездом пытался разубедить Зарука в необходимости усиленной охраны в дневное время, но тот прикрылся приказом.

– Да.

– Ладно. Вечером можешь идти куда хочешь. А ты раньше знал лару Солию?

Меня несколько обескуражила новость о том, что фиалки дарят некрасивые девушки. У меня в комнате лежал цветок, бывшая обладательница которого была очень даже красива.

– Да как знаю… видел во дворце несколько раз. Она в нем живет. Учит танцам младшего императора.

– Да?

– Да. Я бы на твоем месте не засматривался на нее.

– Это почему?

– Во-первых, ваши оношения с ларой Исиной… Если кто узнает, что ты флиртуешь с другой, можешь нажить крупные неприятности. Плечо бывает очень суров. А во-вторых… Во-вторых, лара Солия учит младшего императора всем видам танцев.

– Не совсем понял. И что?

– Всем. Видам. Танцев, – членораздельно произнес Лумм, глядя на меня.

– Как интересно…

Лумм уехал во дворец, даже не пообедав, спеша до вечера уладить все дела. Вернее, одно дело – наше дальнейшее проживание в доме. Не было его довольно долго. Мы с Ротимуром и Ильнасом успели обучить Зарука и Корна подкидному. Причем брат настолько быстро понял суть игры, что из-за стола поднялся в выигрыше. Надо было его покеру учить.

Старания Лумма не увенчались успехом. Как оказалось, уже послезавтра нам всем надо съезжать из нашего временного обиталища. Заруку и его десятку – в Якал, а нам… куда захотим. Мой старший воин был очень смущен данным фактом.

– Тысячник Оскоран уехал с утра, – как только мы остались наедине, поспешил он объясниться, – появится только через руки. А без него никто не захотел брать на себя такую ответственность. Предлагаю – в казармы. Ну или с плечом переговорить. Ты ведь завтра с ним ужинаешь?

– Не совсем удобно о таких мелочах с плечом… Давай позже решим? Вижу же, что тебе некогда.

– Хорошо. – Однако Лумм не спешил уходить.

– Говори. Не укушу.

– Ты… вы…

– Не тяни мускуна за хвост…

Старший воин ухмыльнулся:

– Ты точно никуда не собираешься? Если необходимо, то я…

– Ты еще поиграй в благородство и долг… Можешь идти. Считай приказом.

Еще некоторое время после исчезновения Лумма мы посвятили распитию спиртного и игре в карты. Несколько позднее к нам присоединился Свонк, и когда парни втянулись в данное действо полностью, я, сославшись на усталость и действие алкоголя, поспешил уйти в свою комнату – у меня на эту ночь были несколько иные планы.

Вечерний ветерок уже сменил направление на ночное – в сторону моря, и дарил скорее легкий оттенок зноя, чем прохладу. Спешащий по делам народ был вытеснен праздношатающимися парочками. Вернее, компаниями – ларам же наедине неприлично. Исчезнуть из дома оказалось не так уж сложно. Особенно с учетом бутылочки настойки, вовремя подсунутой десятнику Зарука как бы на прощанье. Даже взгляд отводить не пришлось. Некому. Охранники, за ногу их…

Как давно я не оказывался вот так одиноко гуляющим по городу… Да, собственно, никогда! Я вдруг осознал, что не прогуливался в одиночестве по улицам города с тех пор, как попал в этот мир. А ведь раньше я любил гулять, разглядывая прохожих. Особенно после тренировки, когда фонари заливают тротуары неестественно желтым светом. Здесь, конечно, освещение другое, но тоже наличествовало.

Погуляв минут с десять, я понял, что все-таки тороплюсь. Найдя ближайшего свободного извозчика, я произнес:

– В дом лары Ваины!

Лара пришла все с той же десятиминутной задержкой, хотя я видел, как неземной красоты балессочка передала ей приглашение, после чего Ваина, не глядя в сторону моей ниши, удалилась за дверь. Лумм, вернее всего, прав: она осматривает клинки посетителей.

– Либалзон, – присела она в книксене.

– Присаживайтесь, лара Ваина, – указал я ей на диванчик.

– Как давно меня не приглашал молодой красивый сотник на свидание, – элегантно поправив платье, она кокетливо, несмотря на возраст, опустилась на подлокотник диванчика. – Угостите лару вином?

– Разумеется. – Я, взяв бутылку, наполнил единственный бокал.

– Лура, принеси нам еще фужер и не подслушивай, – глядя на меня, произнесла Ваина.

Сквозь тюль было видно, как девушка, стоявшая за углом, тенью скользнула в сторону.

– Итак, либалзон, – когда и в моей руке оказался фужер вина, – несмотря на то, что мне очень приятно с вами общаться, позвольте проявить догадливость и сразу отказать вам.

– Вы же даже не знаете, зачем я пришел.

– Молодой человек… Я тоже была юна и романтична. И тоже влюблялась. Я не смогу сказать вам, где она проживает, хотя бы потому, что я не знаю. И даже если бы знала, не сказала бы.

– Жаль. Быть может, вы знаете человека, который мне поможет в этом вопросе?

Лара Ваина отпила из бокала, при этом не отводя от меня взгляда:

– Смогу. Ваш друг.

– Хм… Понимаете, по определенным причинам я не могу поинтересоваться у него. И, кстати, я бы не хотел, чтобы он знал о моем сегодняшнем визите к вам.

– Тайны! – Лара Ваина прямо засветилась. – Нет ничего интереснее, чем узнавать чужие тайны.

– Тайн тут нет. Просто не хотелось бы навлечь на лару Альяну излишние проблемы.

– Как интересно, либалзон…

– Я, как и в прошлый раз, предпочел бы остаться инкогнито.

– Жаль. Я бы могла передать ларе Альяне послание от вашего имени.

– О-о! Буду безмерно благодарен. Передайте, пожалуйста, ларе… – Я задумался. – Впрочем, ничего не передавайте, – и начал вставать.

– Как же вы неромантичны, мужчины, – наигранно предосудительно покачала головой Ваина. – Как же лара узнает, кто ею интересуется? Она же с ума сойдет от любопытства!

– Скажите, что запах цветка безумия слегка помутил мой разум, – и я кивнул, оповещая собеседницу об окончании нашего разговора.

– Хорошо, я обязательно передам, тысячник Элидар.

Надо было видеть издевательскую улыбку Ваины.

– Ой, – она прижала ладонь к губам. – Не переживайте, это останется между нами.

– Откуда вы знаете?

– У меня свои источники.

– До свидания, – довольно сухо попрощался я.

– Либалзон! – окликнула меня Ваина, когда я уже почти отдернул тюль. – Весь Дуварак говорит о малом императорском приеме. А вы, с некой ларой, являетесь самыми обсуждаемыми. Ну и понятно, что ваше окружение тоже на слуху. В том числе и балзон Лумм. Я почти сразу догадалась, кто был у меня в гостях в прошлый раз. Не переживайте, о вашем сегодняшнем визите никто не узнает. Как и о прошлом. Загляните ко мне через руки, а лучше через двое. Лара Альяна не часто в последнее время балует меня своими посещениями. Быть может, если вы раскроете дату вашего следующего неожиданного появления в моем доме, то сможете встретиться с ней лично; или хотя бы скажите, куда вам можно передать послание?

– Спасибо. Сейчас я, к сожалению, и сам не знаю, где буду жить и когда смогу зайти к вам вновь. Но как только определюсь, обязательно постараюсь сообщить. До свидания.

Переживать о своем разоблачении я не стал. Почему-то я верил старой ларе. Обратно пошел пешком. Хотелось прогуляться. Уже ближе к дому почувствовал следящий взгляд. Мельком оглянувшись, никого не увидел, но ощущение слежки не пропало. Доигрался. Завернув в темную улочку и слегка увеличив шаг, нашел прикрытое от света луны место и замер, стараясь раствориться в окружающем мире и замедляя нити силы. Умом я понимал, что способность отвлекать от себя чужое внимание зависит не от того, замер я или нет. Но поскольку точной технологии этой функции моей магической составляющей я не знал, счел маскировку нелишней.

– Точно сюда повернул, говорю вам… – шептал один из троицы, остановившейся шагах в пяти от меня.

– Убежал. А плащик-то был богатый. Наверняка не меньше империала с собой носит, – прошептал второй.

Слушать дальнейшую беседу незнакомцев я не стал. И так все понятно. Вынув меч, я шагнул в их сторону. Заметили они меня, только когда я нанес первый удар.

Утром я проснулся самым последним. Лумм уже был дома. Несколько удивил Ротимур, поздоровавшийся со мной официально, то есть через «тысячник». К обеду, когда официоз друга стал раздражать, я отвел его в сторонку:

– Что случилось?

– Ничего.

– Прекрати, как лара, играть словами, – сморщился я.

– А как еще? Про прием ладно, там приглашение сложно достать, но мог бы и постараться – друг вроде как. Но купать в крови клинок… без меня… Ты переходишь все границы.

– Вон ты о чем… Так вышло. Мне надо было прогуляться.

– Вот и я об этом. Свои секреты, тайны…

– К ларе я ходил! К ларе! Или ты светильник мне собирался подержать?!

– А у лары были красные дни? Да? Ильнас чуть не осьмушку клинок оттирал.

– На обратном пути трем остолопам мой кошелек понравился. Лумм знает?

– Нет, конечно, – хмуро ответил друг.

– Все? Приступы ревности кончились?

– Может, многоуважаемый дракон хочет потренироваться? – напыщенно ответил Ротимур.

– А неплохая идея. Я был бы не против. Вчера как-то смазал удар.

– Два.

– Что «два»?

– Два удара смазал. Утром стража приходила. Спрашивали, не видели ли мы чего. Ночью кто-то напал на горожан. Одного убил, двоих ранил.

– Я как раз убивать-то и не хотел.

За обедом обсудили главный насущный вопрос. Получалось, что жить нам придется все-таки в казармах. Как вариант – трактир, но получалось несколько накладно. Нас четверо плюс лошади. Да и по вопросам безопасности казармы лидировали в рейтинге жилья.

– Тысячник должен почивать на мягких перинах, – не глядя на меня, произнес Ротимур.

Он был самым яростным противником казарм. И тут я его понимал. Поскольку он обычный верховой, то ни выпить, ни закусить. Поймают пьяного в расположении тысячи – могут и наказать. Это не Халайское локотство.

– Предложи свой вариант, – без тени сарказма ответил я на колкость друга.

– У нас есть дом. Почему не в нем? В шатрах жили. А тут – дом. С купальней.

– Еду готовить, лошадей чистить, воду носить ты будешь? Ильнас не прислуга.

– Наймем кухарку, дворового работника. На луну там выйдет, может, башок двадцать. Не больше.

– Сходите на окраинный базар, там и за жилье найдете, – предложил Свонк, еще не уехавший от нас.

– То есть как «за жилье»?

– Насколько я понял, ты же все равно потом там жить не будешь? А пустующий дом быстро гибнет. Найдите семью селян, пусть живут в домике прислуги, а в качестве платы пусть готовят и… что там вам еще надо. Думаю, и обстирают, и забор поправят. Только материалы завези. Потом, когда будешь появляться в Дувараке, станешь останавливаться уже в своем доме. Так многие делают. Если надо, я могу проверять их раз в луну. Хотя у вас там воровать-то все равно нечего. У меня один знакомый заселил, так когда приезжает, его старшая дочь работника еще и в постели ублажает.

– Ну вот!..

Против такого поворота событий резко высказался Лумм, но при общем голосовании он оказался в меньшинстве. В любом случае окончательное решение было за мной, а мне идея Свонка импонировала. Хотя бы потому, что дом действительно надо приводить в порядок. Да и не хотелось в казармы. Надоело. Впервые за мою жизнь у меня был свой дом. Не бабушки, не отца, а свой. Пусть и не навсегда. Соображения Лумма о безопасности, конечно, имеют под собой основания. Но это насколько же наглым и безрассудным нужно быть, чтобы ворваться в дом, где находятся трое воинов?

– До ужина время есть. Поехали? – окончил я спор.

Окраинный базар – место довольно колоритное. Гомон толпы, сливавшийся в равномерный гул, слышно было за квартал. Пестрое хаотичное нагромождение фургонов, с которых велась торговля. Каждый купец норовил привлечь к себе внимание, кто выкриками, кто жестами, некоторые даже хватали потенциальных покупателей за рукава. К нам такого отношения не допускали. Знать, вернее всего, не часто заглядывает в это место. Прохожие, да и торговцы расступались в стороны перед неспешно вышагивающими воинами. Лошадей мы оставили с одним из воинов перед первыми фургонами – передвигаться верхом по узким проходам между торговыми рядами, учитывая количество народа, получилось бы еще медленнее. А моя карета просто не проходила.

Быстро семеня босыми ногами, стараясь передвигаться перед нами на пару метров впереди, крутился мальчонка чуть младше Ильнаса. В глаза парень не смотрел, но регулярно оглядывался. Я кивнул ему, разрешая подойти.

– Может, балзонам надо что-то определенное? Я здесь все знаю.

Я улыбнулся. Простой народ не то чтобы не разбирался в титулах, очень даже разбирался, но, когда обращался сразу к нескольким знатным, выбирал самый большой титул и обращался уже ко всем только по нему. Опустив пальцы в кармашек ремня, я нащупал самую мелкую монету и подкинул мальчишке. Тот скривился на миг, видимо, ожидая большего, но промолчал.

– Где можно нанять прислугу?

– Так вы не с той стороны зашли. Пойдемте.

Паренек тут же повернулся и, гордо распрямив спину, важно пошел вперед, толкнув нечаянно плечом пытавшегося поднять тюк торговца, чем вывел того из равновесия. Торговец, упав, кувыркнулся через тюк. Народ вокруг захохотал. Парень сжался под взглядом тут же вскочившего мужика. Ильнас уставился на меня. Я кивнул. В нашей тысяче сотники часто развлекались, натравливая Ильнаса на десятников. Язык у парня подвешен как надо, а физических мер к мальчишке никто не осмеливался применить.

– Нечего на дороге стоять! – зычно крикнул Ильнас. – Да еще и непотребным местом к воинам империи! Или это неуважение?

– Нет, нет, что вы!.. – побледнел торговец.

– Чего встал? Убирай с прохода! – Ильнас разочарованно пнул тюк.

Явно надеялся, что мужик попытается поспорить. Но какие тут споры, когда за спиной мальчишки шестеро воинов. Торговец волоком оттащил свою поклажу с дороги.

– Невелика важность – оскорбить нижестоящего, – прокомментировал поступок Ильнаса Лумм.

Ильнас посмотрел на меня. Я, пожав плечами, развел руки. Подстава, конечно, но я сам не мог встревать в дрязги простолюдинов.

– Можно было просто обратить на себя внимание, – продолжил старший воин. – Полагаю, этого бы хватило.

Минут десять мальчонка чуть ли не кругами выводил нас из лабиринта базара, пока мы не оказались на другом краю.

– Вот, – указал он на забор, вдоль которого стояли или сидели люди в простецкой одежде. – С этого края – батраки, дальше прислуга. А еще дальше рабский рынок будет. Токмо тут хорошей прислуги не найдете.

– Почему? – поинтересовался я.

– Те, что подороже, через купцов на центральном работу ищут.

– Понятно. Можешь быть свободен.

Идея Свонка, отделившегося от нас вместе с Корндаром еще около дома, теперь не казалась настолько уж радужной. Во-первых, контингент и вправду не внушал доверия. Во-вторых, спрашивать, не хочет ли кто-нибудь поработать за жилье, было несколько неудобно. Нормальные люди горнов для этого присылают.

Управляющие выделялись среди серой массы потенциальных работников, неспешно прохаживаясь вдоль ряда, изредка останавливаясь, чтобы спросить что-нибудь у приглянувшегося работника.

Я поманил нашего провожатого обратно. Парень незамедлительно подбежал.

– А есть нормальные мужики, кому жить негде?

Мальчишка опустил голову, мельком, но тем не менее так, чтобы я заметил, глянув на мой пояс. Пришлось подкинуть еще одну монетку, на этот раз покрупнее – полбашки. Просто мельче не оказалось. Лицо парня засветилось.

– Да здесь почти все будут рады, если с жильем. Вон те с краю. Трое ищут. Токмо они вороватые. Дальше…

– Постой, не части. Давай так. Мы сейчас пойдем вдоль ряда, и на кого покажем, будешь про них рассказывать. Хорошо?

– Я не про всех могу рассказать.

– А говорил, все знаешь. Про кого не сможешь, про того не сможешь.

– Нам желательно, чтобы семья, – решил поучаствовать Зарук. – Чтобы и кухарка и конюх.

Парень как-то с тоской посмотрел на нас. Несмотря на количество народа вокруг, я прямо ощутил это.

– Ну пойдем.

– Вон рябой стоит, – кивнул головой мальчишка. – Он с женой. Она в прислужном ряду. Из села приехали – выкупились.

– Это как?

– Им, чтобы уехать от балзона, пошлину платить надо, – пояснил Зарук.

– Хорошие люди. Токмо он пьет, бывает…

– А рядом с ним?

– Не-э. Это Свирип. У него комната есть, и жена уже померла. Говорят, он сам ее и того… Вон Димаит…

Минут через десять мне еще больше разонравилась эта идея с прислугой. Со слов парня, тут либо бандиты, либо пьяницы. Один мужик вроде подходил по всем требуемым параметрам, но от него веяло такой ненавистью… Разбираться в причинах я не стал.

– Можно я на десять ударов отбегу? – вдруг спросил мальчишка.

– Отбеги.

Парень, мелькая грязными пятками, подбежал к сидевшему у забора мужику без ноги, плетущему корзинку. Отдал ему монеты, что сжимал в кулаке, что-то проговорил и вновь подбежал к нам.

– Кто это? – спросил я мальчишку.

– Отец. Он по дереву режет. Мебель делает. Стекло может поставить. За лошадьми ухаживать. Вдруг вам надо будет. Недорого.

– А мать где?

– Убили, – как-то слишком просто ответил мальчишка.

– Это как? – заинтересовался Зарук.

– Балзон снасильничал и убил. Это давно было.

– Вон мужик стоит… – указал я на вроде нормального внешне парня.

– Как кличут, не помню, но он без семьи. Семья в селе осталась. Он на выкуп копит.

– А отец твой где ногу потерял?

– На орочьей границе.

– В Халайском?

– Не знаю, – пожал плечами мальчишка. – Ну все, дальше прислуга, – и он помахал довольно симпатичной девушке лет так четырнадцати.

Та, переложив три пустых корзинки из одной руки в другую, помахала в ответ.

– Подружка? – спросил я.

– Не-а. Сестра.

Мы с Заруком переглянулись.

– Тоже работу ищет? – спросил тот.

– Не-а. Отец не разрешает. Говорит, снасильничают. Она корзинки продает.

– Почему здесь, а не на базаре?

– Так в рядах платить надо за место.

– А живете где?

– В рабском бараке. Там днем нельзя, а на ночь стража пускает, когда место есть.

– Пойдем-ка к твоему отцу.

Мужик, понимая, что мы целенаправленно идем в его сторону, поднялся, опершись на сучковатую палку вместо костыля. Я остановился перед ним. Воины Зарука тут же встали по бокам, после чего все, кто был рядом из ищущих работу, незаметно постарались отойти, от греха подальше. Не любят тут военных или, как говорят в этих кругах, воёвых. Местным обывателям что стражник, что воин – все едино. Я оглядел мужика. На вид около пятидесяти. Довольно опрятен, хоть одежда и не первой свежести. Ноги нет чуть ниже колена.

– В Халайском? – указал я на ногу.

– Нет, в Ханырокском, сотник.

Я поглядел на ленту сотника, повязанную на ножны моего клинка, – надо поменять.

– Орки?

– Нет. Дитипун разорвал. Пришлось отнять, сотник.

Дитипун – это как раз тот серый комок шерсти, что напал на нас с дерева во время сопровождения северного обоза.

– Дочь готовить умеет?

– Она не нанимается, сотник.

– Я знаю. Так умеет?

– Нет, сотник.

– А ты?

– Что простое если. Не знатные блюда, сотник.

Пришлось минут пять объяснять Юмиру, отцу мальчонки, что же нам, вернее мне, нужно.

– Предложение, конечно, стоящее, сотник. Но я не могу.

– Почему? – Если честно, то он меня удивил. Я предлагал не такие уж плохие условия. Жилье, плюс трое башок за десятину на тот период, пока я живу в доме. От него же требуется только следить за домом, ну и делать мелкий ремонт, стоимость которого обговаривается отдельно. По сравнению с теми условиями, в которых он сейчас, – просто рай.

– Дочь у меня на выданье… – опустив голову, тихо произнес Юмир.

– И что? Боишься, испорчу? – дошло до меня.

– Нет, сотник, – несколько испуганно ответил мужик.

Еще бы он ответил, что да. Можно и за оскорбление принять.

– Так, Юмир. За дочь не бойся, не трону.

Собеседник исподлобья глянул на мое окружение.

– Они тоже. Слово даю.

Старый воин отвечать не спешил.

– Ладно, сам решай. Если надумаешь, то вот адрес: Прибрежный квартал, вторая от залива улица, третий левый от центра тупик, дом прямо.

Адресок у меня, конечно, был еще тот. Ну нет тут упорядоченной нумерации домов…

Обратно решили не колесить между фургонов, а обойти вокруг, вдоль конного ряда. Я по привычке разглядывал лошадей, ища достойную замену Резвому, но понимая, что на этом базаре вряд ли есть стоящий жеребец. А зря…

Вокруг белоснежного красавца собралась толпа зевак, обсуждая достоинства животного.

– Ильнас, спроси сколько, – кивнул я в ту сторону, не желая толкаться.

Парень неспешно направился к толпе. Толкаться и пролазить между мужиками он не стал. Просто что-то говорил, после чего ему уступали дорогу. Кого-то хлопал по плечу. В общем, с таким темпом он вернулся только минут через десять, когда я уже сам намеревался подойти.

– Пятнадцать империалов, договорился на тринадцать. Но жеребец хромает.

Пришлось все-таки идти самому. Цена хоть и не смешна, но тем не менее более чем вдвое ниже настоящей. Жаба внутри меня заклокотала, считая выгоду от такой покупки.

Довольно красивый конь. Почти полностью белоснежный. Грива, хвост и низ ног, то есть от копыта до запястья, черные с сероватым оттенком.

Не совсем то, что я искал, скорее парадно-выходной вариант. Тонкие ноги. И донельзя благородная стать. Он даже переступал с ноги на ногу с некой грацией, сгибая путовый сустав. Если взгромоздиться полностью в боевом облачении, да еще на круп вещи положить – выдохнется моментом. Но мне сейчас в походы и не надо, так что даже лучше.

Распустив магическое зрение, я осмотрел животное. Нити жизни яростно полыхали – однозначно опоили каким-то зельем.

– Что с ним? – спросил я хозяина, присев у ноги, на которую прихрамывал жеребец.

В трех местах, точечно, даже цвет сил был другой. В эти места особенно стягивались нити. Жеребец затих, ощущая потоки магии, струившиеся из моих ладоней. Я ощутил теплый нос жеребца, нюхающего мою шею. Неожиданно он слегка прикусил меня за плечо. Я понимаю, что ласково, но больно!

– Пока перегоняли, споткнулся. Слегка повредил ногу. Целитель сказал, через руки заживет, просто мне ехать надо. Поэтому дешево.

Купец врал. Врал профессионально, с интонацией.

– Он обманывает, – раздался шепот в ухо нашего юного провожатого. – Он местный.

– Знаю… – прошептал я в ответ. – Следишь за мной, что ли?

– Нет. Отец послал. Сказал, что согласен.

– Чего тогда шепчешь? Идите к выходу с рынка. Мы сейчас подойдем, – уже нормальной громкости голосом ответил я ему. – Давай я тебе буду задавать вопросы, – обратился я к продавцу, – а ты мне на них отвечай. Жеребец умрет?

– Нет, либалзон. Что вы? Нормальный жеребец…

Я остановил жестом красноречие мужика. Хорошо быть магом и уметь определять ложь. В первой фразе не соврал.