Текст книги "От старости к молодости. Стихи. 1957–2016"

О жизни

 
Бежит, летит, торопится
Куда-то время юности…
И как же мне не хочется
Терять бациллы буйности.
 
 
Пусть мчатся годы юные,
Лицо мне режут старостью,
Но буду в ночи лунные
Бродить всё так же яростно,
 
 
Шептать стихи о юности,
Любить людей от радости.
Мочалить мир от дурности
И чистить жизнь от гадости.
 
 
Конечно, жить не вечность мне,
Знать меру важно каждому,
Но прочь года беспечности,
Впивай минуты с жаждою.
 
 
Чтоб дать счастливость вечную
Для всей земной окружности,
Вы жизнь и быстротечную
Стремитесь сделать нужностью.
 

1964 год

Герои

 
Оружия, оружия! —
Гудит морзянка срочно.
Рабочие разбужены,
На сходках до полночи.
 
 
Везём, везём оружие! —
Стучат колёса глухо.
Спешат к Иркутску гружено
Секретно и без слухов.
 
 
Сидит в раздумье Бабушкин
На ящике пахучем.
Друзья с ним тоже рядышком
Молчат о самом лучшем.
 
 
О новой жизни, радостной
Мечтают люди молча…
Лишь в даль стучатся яростно
Колёса среди ночи.
 
 
Слюдянка спит заснежено,
А может притаилась…
Удар, удар – и бешено
Солдат орда ввалилась.
 
 
Вагон и надпись: «На допрос!»
Колёса мчат к востоку.
Сам генерал решил вопрос
Привычно и жестоко…
 
 
Один, другой и вот шестой
Упали в снег колючий.
Кровавый пар стоял густой,
Нависнув грозной тучей.
 
 
Трещал Байкал, заледенев,
В Мысовске – вой собачий.
Каратели народный гнев
Навеки в землю прячут.
 
 
Убили? – Нет, они живут
В сердцах, в граните, в песне…
И нас, своих внучат, зовут
Построить жизнь чудесной.
 

1964 год

С новым годом, люди!

 
Я шептал в ночном затишье:
– С Новым годом, люди!
Я кричал, чтоб было слышно:
– Вашим счастье будет!
 
 
Не мороз его подарит
В карнавальной маске, —
Нас добро людское манит
Оживлять все сказки.
 
 
Звон бокалов полуночный,
Тост о счастье вечном,
Мчитесь телеграммой срочной
В сердце человечье.
 

1963 год

Призрак

 
Ещё годок в былое
Дриньканул песни нотой…
И в жизнь вползает злое
Неведомое что-то.
 
 
Два цвета: чёрный, белый
Крадутся ближе, ближе.
Как стынет ночью тело
И кто-то в щёки лижет.
 
 
Не юность девы милой
Струит тепло влюблённо, —
Морозит кто-то стыло
В сединах убелённый…
 

1963 год

Мой стих

 
Я хочу для Тебя самый нежный,
Самый лучший придумать стишок,
Где сольётся с любовью безбрежной
В одно целое страсти поток.
 
 
Это будет каскад Ниагары
И уснувший в зорю океан,
Это пламя ночного пожара
И тепло наших любящих мам.
 
 
Ты услышишь шептанье травинок
И безликого грома раскат,
Этот стих мягкотою снежинок
И тюльпаном прильнуть к Тебе рад.
 
 
Ты поймёшь, как весомо и сложно
Одно слово «Люблю» прошептать.
Люди верят, что жить невозможно,
Если этого счастья не знать.
 

1963 год

За победный пир

 
Я жизнь назвал людской борьбой,
А прозябанье – страхом.
Пусть юность рвётся в правый бой,
А трусость – тлеет прахом.
 
 
Силён корнями старый мир,
А новь – своим грядущим.
Победный скоро будет пир
Для всех вперёд идущих.
 

1963 год

Юная муза моя

 
Проснись, моя юная Муза,
Воспой человеческий труд
Не музыкой плавного блюза,
А как оратории гуд.
 
 
Воспой скрежет лома о камень,
Свист ветра в стальных проводах,
Бессмертный целинный экзамен,
Полярные ночи во льдах.
 
 
Героику трудностей смелых,
Романтику сильных воспой,
Как ринулись в трудное дело,
Вступая с природою в бой.
 
 
Воспой созидателей мира,
Шагая упрямо туда,
Где могут тебя не в эфире
Услышать Герои труда.
 

1963 год

Былые мечты

 
У меня есть диплом
И в столице квартира.
Но совсем не о том
Я мечтал у Памира.
 
 
В белизну дальних гор,
В синеву поднебесья,
В азиатский простор
Улетал в детстве весь я.
 
 
Мне хотелось с орлом
К ледникам опуститься
И горячим крылом
Растопить их в водицу.
 
 
А на дальней горе,
Где цвели лишь тюльпаны,
Приогоромный дворец
Мечтой строил без кранов.
 
 
В моём дивном дворце,
Под названием Счастье,
Жили только бы те,
Кто безудержен в страсти
 
 
Людям радость нести,
Дарить юность и песни,
Те, кто Счастье растит
В этой жизни чудесной.
 
 
…Улетела мечта
Вслед за детством беспутным,
Да и зрелость не та, —
Быт привычный запутал.
 

1963 год

Лирики

 
Зачем, забыв про искушенья,
Иные кинды по ночам
Грызут науки в отупенье,
А после ломятся к врачам.
 
 
Во мне скопленье треволнений,
В читалке их нельзя мертвить.
Взамен согласен я без лени
Новеллы осени строчить.
 
 
Готов весне писать сонеты,
Терцины ночью над рекой,
Создать роман о томном лете,
Смущать девчат своей строкой…
 
 
От умников глухим заплотом
Декан поэтов отделил,
Ведь лирик – розня книгоглотам,
Он мир природы полюбил.
 

1963 год

Старшекурсники

 
Бегут студенческие годы,
Последний курс не за горой,
И наши мальчики особо
Глядят на девочек порой.
 
 
Приметных нет у нас традиций,
Но старший курс опять решил,
Уже осознанно влюбиться,
И в тех, кто только поступил.
 
 
В своём кругу и в своей группе
Давно закончилась любовь,
Родною стала наша труппа
И манит нас чужая новь.
 
 
На робкий взгляд девчонок новых
И независимость ребят
У старшекурсников готовы
Десяток шуток, но молчат.
 
 
Все смотрят, лучших выбирают,
А после, лекции тесня,
Вонзаются в любовь – и к маю
Возникла новая семья.
 
 
Для избранных удел безбрачья
На смутной вузовской скамье,
Но и они с дипломом мрачно
Бредут к неведомой семье.
 

1963 год

История

 
История тысяч столетий
Встаёт панорамой эпох,
С поры, где командою плети
Впрягались армады из сох.
 
 
Но мчат в забытьё те эпохи,
Теснит их космический век,
Где первым под маршевый грохот
Советский идёт человек.
 
 
В историю тысяч столетий
Особо вписать надо том:
О том, как октябрьские дети
Воздвигли коммуновый дом.
 
 
На первой странице бессменно
Ильич монументом встаёт.
Он молча и нощно, и денно
Весь мир к коммунизму ведёт.
 

1963 год

Флаги на опорах

 
Уставились в небо опоры,
Несут на подхват провода
Сквозь дебри тайги, через горы
К заводам, в поля, города…
 
 
Опоры под самые тучи,
На каждой алеет флажок —
Их Генка, высотник наш лучший,
Победною страстью зажёг.
 
 
Не лёгок путь к первому месту,
Но трудности красят ребят.
Смотрите, девчата-невесты,
Как лица героев горят.
 
 
Лишь смелым и сильным доступно
Энергию в свет воплощать,
И тем, кто привык неотступно
Вперёд по широтам шагать.
 
 
Мороз застудил руки, ноги
И Генка ремнём натёр бок,
Но прямо, без торной дороги,
Опоры идут на восток.
 

1963 год.

На заре

 
Разгулялись на прощанье
Институтские друзья,
Объясненья, обещанья,
Смехотворная возня.
 
 
Закружились шумным кругом,
Заплясали в разнобой,
Загрустили в песне други,
Прослезились меж собой.
 
 
И никто не верил правде,
Что сейчас в последний раз
За столом, напутствий ради,
Говорит декан для нас.
 
 
Впереди всё так красиво,
Ждут далёкие края…
Но повсюду ты, Россия,
А где ты, – там буду я.
 
 
Угасают звёзды в зорьке,
Горизонт расправил грудь.
Над рекою, на пригорке
Он, она собрались в путь.
 

1963 год

Довольно!

 
К чёрту бред мистики,
Стоны безволия,
Слёзонек чистеньких
Пролил довольно я.
 
 
Стих полубредовый,
Мчись сквозь туманности,
Встань людям преданным,
Годным на давности.
 
 
В бури ненастные,
Ливнем облившихся,
К солнышку красному
Выведи сбившихся!
 

1963 год

Безволие

 
Ожиданье – удел человека,
А грядущее – тьма и туман.
Предсказанья Олимпа у греков
И гаданья цыганок – обман.
 
 
Я не верю магическим бредням
И не жду с поднебесной чудес.
Во мне мистика скрылась бесследно,
Сам по жизни кружусь, словно бес.
 
 
Дикий танец сменяется новым,
Вместе с бесом кружусь от тоски.
Жизнь моя застывает бескровно,
От безволья совсем я раскис.
 
 
Нет надежды, нет мысли великой,
Ничего я от жизни не жду.
Горю в пепел, лишь детские блики
Полыхают в кошмарном бреду.
 
 
Проходи же безволье скорее,
Для студента ты точно не то.
Становись моё сердце бодрее
И прибавь оборотиков сто.
 

1963 год

Ты придёшь…

 
Я знаю, ко мне Ты придёшь
И скажешь безмолвно: – Я та! —
И сердце с собой унесёшь,
Но только когда же, когда?
 
 
Когда это будет и где:
В театре иль в тихом лесу?
Не знаю, но верю – везде
Найду! Через жизнь пронесу!
 
 
Найду, кем бы Ты не явилась,
Любовь из грядущего дня,
Девчонкой, смутившейся мило,
Студенткой, забывшей меня…
 
 
И верю, придёшь Ты такая,
Когда нипочём все преграды.
Я знаю, Ты будешь большая,
А маленькой мне и не надо!
 

1963 год

Лучше 20, чем 100

 
Я не мальчик семнадцатилетний,
Не мудрец, каким был Соломон,
В своей юности не безбилетный
И в века я иду напролом.
 
 
Я кидаюсь в науку, искусство,
Я вонзаю свой лом в мерзлоту,
Но моё ненасытное чувство
В поднебесную мчит высоту.
 
 
Кое-что надоело земное…
Улететь бы в другие миры,
В безмасштабье с космическим зноем,
Если нет, тогда в Тартарары.
 
 
Лучше сгибнуть в великих дерзаньях,
Вознесённым на свой пьедестал,
Чем столетье в мещанских мечтаньях
Создавать свой уютный причал.
 

1963 год

О любви

 
Я стихов писать не стану,
Знай, люблю Тебя без них…
Коль разлука – это рана, —
Боль должна быть на двоих.
 
 
Если сердце к сердцу манит,
Поцелуя ждут уста,
То любовь нас не обманет —
Встреча будет не пуста.
 

1963 год

Это – любовь

 
А что такое есть любовь? —
Не раз я думал молча.
Но вдруг без ярких, пышных слов
Амур открыл свой колчан…
 
 
И вот, интимною стрелой
Он поразил мне сердце.
Хожу теперь я сам не свой,
Теребит душу перцем.
 
 
Под вечер щиплет всё сильней,
Из общежитья гонит,
Ведёт меня насильно к ней,
Сердечко страшно стонет.
 
 
Когда нам двадцать, то свой нос
Воротим в восемнадцать…
Туда меня поток унёс.
Прощайте, мои братцы!
 

1963 год

О клятвах

 
Я не буду шептать о любви,
Не хочу уверять Тебя в ней,
И «люблю» Ты на слух не лови,
А прочти всё в глазах поскорей
 
 
Я не буду кричать о любви,
С белой пеной на нижней губе,
Ты ромашку попробуй сорви,
Она скажет всю правду Тебе.
 
 
И зачем эти клятвы нужны,
Ими можно обидеть себя.
Разве взгляды мои не нежны,
Разве мыслимо жить, не любя…
 
 
Нет, родная, без клятвы поверь,
А словесную форму – долой.
Мы войдём в нашу брачную дверь
Без присыпки любовной золой.
 

1963 год

Праздник в Улан-Удэ

 
Праздник буйствует в столице,
Разноцветье, песни, смех…
Пусть республика гордится,
Приглашая в гости всех.
 
 
Не беда, что небо хмуро,
Ветер веет от Саян,
Песнь звенит под звуки хура,
Ехор пляшут под баян.
 
 
Таких празднеств не бывало
В царской, каторжной дыре —
От Еравны до Байкала
Плыли стоны на заре.
 
 
Где в бедняцкие яранги
Ветры дым степной несли,
А под шелест ая-ганги
Горе чабаны пасли.
 
 
Но пришли друзья-баторы,
Помогли прогнать господ
И взревели здесь моторы,
Потянули край вперёд…
 
 
От того на наших лицах
Залегает счастья след, —
Далеко ушла столица
За прошедших триста лет.
 

1963 год

Весенние оковы

 
Омылась грозою весна,
И сохнет на солнце парясь,
Мне комната стала тесна.
Я вышел. На улице грязь.
 
 
Протоптана узко тропа.
Весь мир уже тесным мне стал.
Зачем я себя, как раба,
К весенним стихам приковал?
 

1963 год

Ожесточение

 
Я говорю, что надо
Шарик земной встряхнуть:
Тяжко нам всем от смрада,
Грязь не даёт вздохнуть.
 
 
Мир потонул в разврате,
Деньги здесь всё вершат.
Муза, не жди возврата —
Мир не берёт стишат…
 

1963 год

Страшный ветер

 
Гремит байкальская стихия,
Ревёт, как будто дикий зверь,
А волны – конники лихие —
Несутся ордами на мель.
 
 
Сарма11
  Сарма – название ветра на Байкале.


[Закрыть] взыграла не на шутку,
Безудержен её разгул.
Становится невольно жутко
От пляски под громовый гул.
 
 
Байкал забился беляками
И кружит юркий катерок…
Но толь случалось с рыбаками,
А здесь обыденный денёк.
 

1963 год

Весна – это Ты

 
Здравствуй, забытая робость,
Нежный, застенчивый взгляд.
Словно невинная строгость,
Свой примеряет наряд.
 
 
Снова былое явилось,
Жизнь расцветает опять,
Молодость в жилах забилась,
Время помчалося вспять.
 
 
Я загораюсь от мая,
В плен захватила весна,
Книжный покой мой ломая,
Жить заставляет без сна.
 
 
Тянет в незрячую темень,
В буйство цветущей весны.
Люди взирают на зелень,
Улицы стали тесны.
 
 
Жизнь вся весной задышала,
В небо взлетели мечты,
Всем для меня она стала,
Так как с весной пришла Ты.
 

1963 год

Прорастёт

 
Весной стучится май,
Людские души греет,
Смотри не прозевай —
Он Счастье наше сеет.
 
 
Взрасти своё зерно,
Вскорми весенней страстью,
И прорастёт оно
Твоим заветным Счастьем.
 

1963 год

Изменчивость

 
Как стих изменчива погода
Моей Сибири величавой,
Она в любое время года
Бывает зверем одичалым,
 
 
То солнце взъярит до раскала,
То ветер вскружит пыль столбами,
То тучи взвесятся на скалы,
То молнии ударят лбами.
 
 
Зимой вдруг оттепель нагрянет,
А май обелится снегами…
Но никогда наш дух не вянет —
Изменчивость взрастала с нами.
 

год

Юнцам

 
Я шёл по улицам столицы,
Был весел, песню напевал,
И запросто по разным лицам
Глазами пристально шагал.
 
 
А у людей, плывущих мимо,
Я видел целевой накал:
С заветной мыслью, одержимо,
К любимой цели всяк шагал…
 
 
Но кто там тенью у заборов
Скользит с сутулою спиной,
Как будто на крутую гору
Взбирался хилых старцев строй.
 
 
Опять юнцы из-под воротен
Скользят гуськом на мордобой.
А как идут – в пехотной роте
Учить их надо строевой.
 
 
У них под тёплою перчаткой
Свинец ладони холодит.
Бредут проулками украдкой,
Как будто тащат динами.
 
 
Вы бойтесь, дети подворотен,
Взорвёт и вас людская честь.
Встают в дружины сотни сотен,
Чтобы земную нечисть сместь.
 

1963 год

Весенний хор

 
Загулял весенний ветер,
Завихрил к заборам сор,
Его снова песней встретил
На ветвях воробий хор.
Закрывает, трёт глазёнки
И спешит куда-то люд,
А песчаная позёмка
Продолжает свой этюд.
Разыгралась в пыль природа —
Знать весенний дух таков.
И народ ей весь в угоду,
От детей до стариков,
Отогнав дремотный сон,
Стал с весной жить в унисон.
 

1963 год

Стихия

 
Река в ледоходе скрежещет,
Тараня торосы на плёсы.
Вода заходила меж трещин
И кружит из пены колёса.
 
 
Ползёт в острых гранях стихия,
В глаза мельтешит белой рябью…
Над бездной природе стихом я
Предсказывал преданность рабью.
 
 
Река в коловерти ледовой
Живое раздавит в минуту,
Где слабо – сничтожит сурово,
За силой – последует тупо.
 
 
В ней видится мощная сила
И ширь необъятная разом,
Но как бы река не бесилась —
Плотина здесь вспыхнет стоглазо.
 

1963 год

Быстротечное время

 
О, время быстротечное,
Мерило жизни вечное,
Куда так мчишь безжалостно
И старишь своей шалостью.
Разрезав лбы морщинами,
Становишь нас мужчинами,
Ещё вчерашних девочек
Ты превращаешь в девушек.
А ты, мгновенье юности,
Застынь на точке трудности,
Но только не бросай в пути, —
Хочу с тобой ещё идти…
Хочу пройти весь шар земной
И сделать жизнь всегда такой,
Чтоб Счастье людей грело,
А Юность – не старела!
 

1963 год

Байкал встал

 
Объята в сон байкальская равнина,
Вся саваном укрыта ледяным.
Лишь иногда стотонною махиной
Лёд громыхнёт зарядом холостым.
 
 
А ведь Байкал совсем ещё недавно
Катил валы в туманные края,
Играл моей лодчонкою забавно
И пеной пресной угощал меня.
 
 
А на крещенские бои с морозом
Он смело грудью широченной встал,
Но покорён старик. А по торосам
Взыграло солнце тысячью зеркал.
 

1963 год

Однокласснику

 
– Ну здравствуй, одноклассник мой,
Ты вырос, даже не узнать.
Знакомишь с юною женой,
Венере греческой под стать.
 
 
Ты стал великим физиком,
По всем опросным мнениям,
А я не стал ни лириком,
Ни режиссёром-гением.
 
 
Не встретил и жену в пути, —
Простую, не Милосскую.
Тяжеловато мне идти
По жизни в щёки хлёсткую.
 

1963 год

Галчонку

 
Ах маленькая девочка,
По имени Галчонок,
Вертлявая, как белочка,
Наивна, как ребёнок…
 
 
Как часто бесит меня злость,
Что виделись мы мало,
Любить Тебя не привелось,
Но в сердце – Ты запала.
 

1963 год

Песни Байкала

 
Я сижу у Байкала в затоне,
Волны шепчутся, нежась у ног,
То чуть слышно, то плачущим стоном,
Но о чём? – разобрать я не смог.
 
 
Может быть, они шепчут о прошлом,
Как сидел здесь бродяга – беглец,
Думал:
– Хлеб ещё дома не скошен…
Где для всех он давно был мертвец.
 
 
Или волны мне шепчут о ссыльных,
Кандалами гремевших в метель,
О княжне, что на лошади взмыльной,
Едет к мужу под дождик в купель.
 
 
Или шепчется в страхе от крика
Пролетающих рельсами птиц,
От рабочими поднятой кирки
На престолы царей и цариц…
 
 
Нет! Сейчас волны песню заводят
О сегодняшней жизни людей,
Потому они так колобродят
С каждым часом сильней и сильней.
 
 
Не расскажешь о чудных свершеньях
Тихим шёпотом, плеском в камнях,
Здесь нужно ораторий гуденье,
Чтоб воспеть нашей жизни размах.
 

1963 год

Как в басне

 
В одном дворе —
не скажем где,
За годом год
Барбосик рос.
До двух годков
почти нигде,
(Лишь во дворе)
не лаял пёс.
 
 
На третий год
он как-то смог,
(Путём подкопа)
выйти вон.
– Прощай мой двор, —
сам тягу в бок.
И он попал
на полигон…
 
 
Пытает пёс
свой громкий лай,
Теперь щенка
давно в нём нет.
Ему степную
ширь давай,
Он хочет весь
увидеть свет.
 
 
– Когда в дали
лежит простор,
То должен быть
навек забыт
Мой прошлый лай
и детства двор.
– Так думал наш
один пиит…
 

1962 год

Новогодний подарок

 
Кружится волчком
И в лицо снег целует,
Спектральным зрачком
Из неведомых улиц,
Столбы с фонарями
Плывут, как из ямы.
 
 
Иду в эту ночь,
Дед Мороза чтоб встретить,
Подарки помочь
Донести малым детям.
А может в ударе
И мне он подарит…
 
 
Не надо конфет,
Леденцовых лошадок, —
Зайду сам в буфет,
Где такой же подарок.
Он дал бы немного
Стихов мне в дорогу.
 

1962 год

Мы рвём…

 
Мы рвём листы с календаря
Своей безжалостной рукой…
Так день за днём, порою зря,
Текут года в века рекой.
Ревёт она, когда дожди,
Плетётся тихо в жаркий день,
От бурных рек опасность жди,
От мелких – чаще видим лень.
Вся жизнь людей фонтаном бьёт,
Когда в душе сплошной полёт.
 

1962 год

Спецзаказ

 
Из сотен тёмных окон
Горит одно – у нас:
Поэт с трудом по строкам
Здесь пишет спецзаказ…
 
 
Под сонный свист коммуны
И вздохи мне в укор,
Я Музу бью по струнам,
Веду с ней разговор.
 
 
А веки, словно шлюзы,
Хотят закрыть глаза,
Но их стотонным грузом
Я двигаю назад.
 
 
Стихи почти готовы,
Братва спит мёртвым сном,
А я за рифмой новой
Пускаюсь в ночь бегом.
 

1962 год

Его этика

 
Не жизнь, а море по колено
Пьянчужке в развесёлый час,
Им выдаётся в винном плене
Свинячей этики запас.
 

1962 год

Среди людей

 
Народу много – он такой хороший,
Стоит толпой, укрывшись от пороши.
Трамвай пришёл и я, подобно ноше,
Людской рукой был в двери вброшен.
 
 
Сдавили здорово меня, не скрою,
Подвесился аж на толпе, не стоя…
Но лучше быть раздавленным толпою,
Чем одиноко умереть в покое.
 

1962 год

Думы

 
Гудит сквозь треск печурка,
А мысли о былом:
Сидел, как я, наш Шурка
И нежился теплом.
 
 
Готовил здесь поджарки
Счастливейший юнец,
Но в сорок третьем жарком
Сразил его свинец.
 
 
По жизни шёл немного,
Всего семнадцать лет, —
В песок свела дорога,
Где тёплой печки нет…
 
 
Идёт, снега раздвинув,
Двадцатая весна.
А мать, как в ту годину,
Притихла у окна.
 
 
Прошли года страданий,
И слёз она не льёт,
Но ноет в сердце рана,
Всё в тайне сына ждёт.
 

1962 год

В мороз

 
Мороз стоит трескучий,
Весь город от него продрог.
Он сжался мёрзлой кучей,
Укрылся в иневый полог.
 
 
Трамвай ползёт под скрежет,
Пронзает напряжённый слух.
Народ мелькает реже, —
Мороз захватывает дух.
 
 
И мы, под ветром жгучим,
Полусогнувшись, все в бегах.
Тяжёлым зимним тучам
Нашлась лежанка на домах.
 
 
Краснея от мороза,
Вдруг солнце улыбнётся нам,
И сразу, будто розы,
Плывут по блёклым небесам.
 

1962 год

Памятник герою

 
Суров и твёрд седой гранит,
Не вымолвит ни слова.
Он имя громкое хранит
Василия Серова.
 
 
Одна снежинка за другой
Скользят по гладким скулам,
Десятки лет молчит герой,
Как пред ружейным дулом.
 
 
Тогда в свой смертный, грозный год
Он вынес пыток муки,
От боли и других невзгод, —
Не шевелились руки.
 
 
Он с раны кровь не мог стереть…
А снег сметёт ветрило.
Герою памятник за смерть, —
Людской любви мерило.
 

1962 год

Как солнце

 
Солнце ко мне заглянуло в окно,
Гневом играя в глазах.
– Как, ты всё спишь, – возмутилось оно, —
Время светить во весь мах.
Встань, не до неги постельной сейчас,
Время будить нам сердца,
Время отдать миру света запас,
Жизнь просветить до конца.
Бодро вскочил я с кровати своей,
Выпил поэзии сок…
Ринул за солнцем, оно мне: – Смелей!
Рядом с ним встать я не смог…
Трудно стихами народу светить,
Надо, как солнце, сияющим быть.
 

1962 год

Пути сведут

 
Я ждал её так много лет,
Искал в садах, у сонных рек.
Один всегда встречал рассвет —
Не шёл ко мне тот человек…
 
 
Она росла в туманной мгле,
Средь острых гор или лугов.
И как же можно было мне
Найти её в морях цветов.
 
 
Но вот пришла любви пора
И свёл нас шумный институт.
С горой не встретятся гора,
А люди все своё найдут.
 
 
Спасибо вам, мои пути,
Тропинки узкие меж гор,
За счастье с милой мне идти
Отныне в жизненный простор.
 

1962 год

Счастье студентов

 
Солнце ярчайшее
С красною розой,
Серьги редчайшие
В полдень морозный
Милой подружечке
Были подарком
В свадебной кружечке
С праздничной аркой.
 
 
Так у студентиков
Издревле было:
Нету презентиков, —
Мимо проплыло.
Вечно голодное
На сто процентов,
Но ультрамодное
Счастье студентов.
 

1962 год

Куба победит!

 
В наш век, когда космос разведан,
А дети не слышат разрывов гранат,
Бандиты, кто доллару предан,
Войной гордой Кубе грозят.
 
 
Но твёрд голос Фиделя Кастро,
К защите страны он зовёт:
– Довольно, терпели мы рабства,
Кубинцы – свободный народ!
 
 
И вмиг от Гаваны вдоль моря
Штыками щетинится Куба.
Кто жаждет послать сюда горе,
Останется точно беззубым.
 
 
Пусть зреют тростник и бананы,
Пусть беды пройдут стороной,
Пусть солнце, катясь над Гаваной,
Прольётся теплом над страной.
 

1962 год.

Прометей

 
Над кипящем в валах океаном,
На гранитной высокой скале
Приковал Зевс собрата титана,
А орлу приказал на заре
Бередить каждый день его раны.
 
 
Гневный Зевс, над землёй грозно рея,
Видеть мог, что народ возмужал,
И по жизни шагает смелее.
За огонь, что титан им достал,
В злобе он приковал Прометея.
 
 
Капли крови за счастье народа
Из груди звонко падают вниз
И на скалах седых позолотой,
Ещё ярче, чем гордый Нарцисс,
Расцветает призывом: – Свобода!
 

1962 год

Детскость

 
Здравствуй, заснеженный город,
Здравствуй, мой домик родной,
Вечно в глазах моих молод,
Хоть и со ставней одной.
 
 
Здесь босиком проплясало
Детство с беспривязным псом,
Юность шальная настала, —
Грусти не чую о том.
 
 
Выше поднялся ступенькой,
Юноша, больше не хнычь,
Люди зовут уж не Сенькой, —
Робко: – Семён Владимыч.
 
 
Вырос высокий, да знатный,
Первый девчатам жених.
Сердцем вот жаль только ватный:
Детство меняю на них.
 

1962 год