Текст книги "У каждого своя судьба"

5. Золото

На следующий день беглецы в полном составе пошли бреднем ловить рыбу. Они прошли по берегу речки на версту дальше, чем солдаты день назад. Около большого песчаного мыса реки, где не росли деревья и кустарники, они с удивлением обнаружили на отмели ямы, вырытые в песке. Ямы находились на небольшой глубине и были расположены вдоль речки. Недалеко от реки на прибрежной траве был рассыпан речной песок. На песке валялась широкая доска, напоминающая поднос, расколотая на две части. Люди удивились уведенному: «Кому это надо копать песок в глухих местах далеко от жилья?» – подумали про себя «рыбаки».

Они сняли с себя одежду, оставив только рубахи, и вошли в речку. Солдаты с двух сторон тянули бредень навстречу течению, а Иоан с Сергием, с шумом ударяя кольями по воде, загоняли рыбу в бредень. За первый же заход было поймано около десятка крупной рыбы, а мелочь, попавшая в бредень, была отпущена.

Рыбаки продолжали ловить, вдруг Федот, носивший рыбу, около мыса громко заорал: «Ребята! Я в воде нашёл песок, который блестит!» Солдаты бросили бредень и вместе с монахами подбежали к Федоту, который кричал, показывая у себя на ладони мелкие желтовато-блестящие песчинки. Иоан осторожно взял крупинку в рот, сжал её зубами и завопил от восторга: «Ребята! Да ведь это золото!» Все запрыгали от радости, орали и от возбуждения не знали, что им дальше делать и как поступить с золотым песком.

Первым взял себя в руки Иоан, он оторвал от своей рясы небольшой кусок материи и сказал: «Мы сейчас соберём, что обнаружим – блестящие крупинки. Затем закопаем это место песком, поставим незаметную метку и никому ни слова, что мы обнаружили. А в дальнейшем „по-тихому“ узнаем, кто здесь занимался поиском золотого песка: семья Фёдора или Петра, а может быть, и незнакомые нам люди». Так и поступили, золотых крупинок собрали штук 30, Иоан осторожно завязал их в тряпочку, положив в потайной карман рясы. Все успокоились, солдаты тащили вновь бредень, а монахи из-под нависших кустов над водой выгоняли крупную рыбу в бредень. Пройдя с полкилометра вверх по течению, Федот, таскавший пойманную рыбу, завопил: «Хватит ловить! Мне её не унести, помогайте».

Различной рыбы было наловлено около трёх пудов, особенно выделялись крупные язи, щуки, окунь, сорога и даже форель. Рыбаки, довольные выпавшим счастьем, отправились со связками рыбы к землянкам.

Приготовив на костре оставшееся глухариное мясо, беглецы занялись рыбой, которая была распорота и вымыта водой из ручья, большая часть рыбы была засолена. Солдаты выкопали около землянок небольшую яму, Федот с Сергием принесли из леса кусты крапивы, а Иоан принёс осоку, растущую около ручья. Посоленную рыбу положили в яму, переложив крапивой и осокой, чтобы не испортилась, так как через день планировали отнести рыбу в поселение к Петру, как и обещали.

Следующий день выдался дождливым. Монахи сняли с себя рясы, укоротив их наполовину; в монастыре они не прошли постриг, что позволяло им вести обычный образ жизни, не быть затворниками, обзаводиться семьями, иметь жену и детей, но, как и всем христианам – соблюдать законы Божьи, что они и выполняли, будучи глубоко верующими.

Собрав свой небольшой скарб, два ружья, наточенные о камень топоры, засоленную рыбу, путники направились в поселение к Петру.

Сыновья и внуки хозяина встретили гостей с некоторой осторожностью, что не скажешь о женщинах, которые с улыбками приветствовали молодых людей, кланяясь им в пояс. Угостив мужчин холодным квасом, Пётр собрал работников около нижнего венца, срубленного заранее сыновьями, и сказал: «Нам, ребята, по силам построить просторный дом, брёвна для него уже подготовлены. Будем работать вместе по три человека, две бригады будут рубить сруб, а я с Иоаном и Гришкой – пилить брёвна для полов и потолка, разделывая их на две половины».

Первый день дела у бывших солдат и монахов складывались не очень хорошо: старшие сыновья Петра отмечали чёрным угольком, до какого места надо рубить углубления, как удобней подгонять бревно к бревну.

Через неделю сруб из двенадцати венцов был готов. Невестки Петра также помогали строить дом, они снимали кору с брёвен, укладывали между венцами сухой мох, заготовленный заранее в болоте.

Готовили похлёбку из солонины – это заранее засоленное мясо лося или медведя, которое перед варкой вымачивалось в воде, освобождаясь от соли. Иногда, если удавалось убить дичь, то обжаривали кусочки птицы прямо на костре. По вечерам готовили ржаные или овсяные лепёшки, которые ели, запивая квасом или соком, приготовленным из морошки или черники.

Дарья с Анной исподтишка посмеивались над молодыми солдатами, которые после нескольких дней работы обзавелись мозолями на ладонях после работы с топором. Солдатам, да и монахам они делали примочки, смазывая вечером мозоли барсучьим салом.

После ужина всё семейство и беженцы собирались около костра. Пётр рассказывал о своём детстве, юности, которые прошли под Ярославлем, что их семья жила очень хорошо, имела скот, хорошие дома; все работали, отдавая небольшой оброк в монастырь. Сыновья выросли, поженились, обзавелись семьями, затем их забрали на пять лет на службу в дружину князя. Московские князья постоянно пытались завоевать ярославские земли, разорять монастыри; дружина князя была разбита, после чего начался грабёж земли Ярославской. Многие люди пытались спасти детей, жён, стариков, поэтому семье Петра пришлось спасаться на двух лодках, взяв небольшие пожитки.

Анна с Дарьей неоднократно слышали рассказ свёкра, поэтому потихоньку уходили от костра на речку, усаживаясь в лодку, позже к ним присоединялись Никодим с Сергеем. Женщины интересовались, расспрашивали солдат, что за беда случилась с ними, как они попали в острог, откуда они родом, женаты ли они.

Никодим был более разговорчив, чем Сергей, его было интересно слушать в любой обстановке. Родился он в Благовещенье, семья состояла из семи человек: он, отец, мать, бабушка и дедушка, брат и сестра. Семья собирала от охотников пушнину, обрабатывала её и распределяла по сортам, а затем отец с братом отвозили пушнину на ярмарку, где выменивали на одежду, обувь, ружья и припасы к ним, соль, рожь и т. д., а также продавали мех за серебряные монеты. Старшего брата шесть лет назад призвали в армию, он служил в Белозерске, затем у новгородского князя, а сейчас семья не знает, где он и что с ним. Сейчас в Благовещенье живут отец, мать, бабушка и 18-летняя сестра, дед умер год назад. Торговля пушниной пошла на спад, хотя семья живёт в достатке.

«Анна, когда всё уложится, я познакомлю вас с моими родителями, ведь до нашей деревни всего 18 вёрст». Анна дружелюбно кивала головой, прижимаясь к Никодиму.

Сергей был родом из Тотьмы – это город моряков и путешественников, он также мечтал, что когда вырастет, то отправится в путешествие, как Дежнёв, на Алеутские острова, Аляску, как и его земляки, которые по нескольку лет путешествовали, а затем возвращались в Тотьму, были богаты, знамениты, строили деревни. Русские цари за открытие дальних восточных земель щедро награждали первопроходцев золотом и серебром из царской казны. Но судьба с Сергеем распорядилась не так, как он мечтал. В двадцать лет его призвали на воинскую службу в Белозерск, здесь его год обучали воинскому делу, а затем отправили в Новгород на службу князьям, в полку они и познакомились с Никодимом. Сергей рассказал, что в одном из сражений они были разбиты, старшие чины были казнены, а им дали по 8 лет каторги, отправив отбывать срок в Кирилловский монастырь, откуда они и сбежали.

Женщины слушали рассказ ребят, потихоньку всхлипывали, вытирая глаза, полные слёз. Вспоминали свою жизнь, мужей, не зная, какая судьба их постигла. Никодим успокаивал вдов: «Пройдут эти несчастные, тяжёлые времена на Руси. Будет как раньше, даже лучше, женщины обретут семьи и будут счастливы».

Никодим, встречаясь вечерами с Анной, говорил, что в этом году они построят дом и часовню в поселении, а на будущее лето построят два дома недалеко от речки, в другом месте в трёх километрах от них, заведут своё хозяйство, если Анна не против выйти за него замуж. Анна отвечала, что без благословения свёкра она не может дать согласие Никодиму, на что тот отвечал: «Ты мне очень нравишься, и я всё сделаю, переговорю с Петром, чтобы ты была моей женой. У нас с Сергеем есть небольшой секрет и, если всё сложится, считаю, что и Дарья согласится выйти замуж за Сергея, они будут жить в полном достатке, не имея ни в чём нужды».

Женщины удивлённо переглянулись, не проронив ни слова, внимательно смотрели на солдат. Над рекой поднимался туман, потемнело, все встали и пошли в дом, наступала ночь.

Дом строился быстро. После того как установили сруб, были положены на балки сначала полы, затем потолочные брёвна, распиленные на две части. Смонтировали стропила, на которые прикрепили обрешётку для крыши. На обрешётку положили и укрепили высушенный заранее камыш, перевязав его лентами из коры липы.

Пётр с монахами решили, что до наступления осени построят в центре поселения и часовню, тем более что есть заранее заготовленные брёвна и желание родственников молиться, соблюдая христианскую веру.

На следующий день сыновья Петра начали возводить в центре дома большую печь, помощники носили красную глину, добавляли немного воды и в большом корыте из осины её мяли ногами и руками, а затем передавали печникам в опалубку. Далее глину уплотняли деревянными колотушками; кирпича в те времена не было, но таким образом сделанная печь могла служить людям веками. После того как печь и труба сложены (сбиты), их сушили, подвергая действию высокой температуры три дня.

Начался сильный дождь. Строители были рады, что протечек воды через крышу не было.

Иоан, беседуя с Петром наедине, поделился мыслями, что бывшие солдаты желают построить дома недалеко от землянок, а в дальнейшем жениться, завести семьи. Пётр поддержал ребят в их желании, но сказал: «Будет очень сложно обживаться на новом месте, я это на себе испытал. Но это ведь молодые мужики, у них вся жизнь впереди! Я их желание приветствую, мы с сыновьями окажем помощь. А зимой вам будет необходимо заготовить брёвна определённой длины, их перетащить на место строительства домов, подготовить площадку под поселение. Желательно, чтобы место было высокое, чтобы весной его не подтапливало талыми водами».

Иоан поблагодарил Петра за понимание, сказал, что место уже выбрано в полуверстах от речки, рядом с Горицами, где находятся землянки.

Дождь к концу дня закончился, женщины накормили работников ужином. Откланявшись, бывшие солдаты с монахами решили вернуться к себе в Горицы передохнуть два дня, а затем начать строительство первой часовни в поселении Петра.

Следующий день выдался тёплым и солнечным. Беженцы около горки сделали зарубки на гладких, ровных, высоких стволах сосен и ёлок, чтобы зимой деревья срубить, снять кору и притащить по снегу к месту строительства. После обеда у всех возникло огромное желание пройти к мысу, омываемому речкой, и тщательно обследовать то место, где ранее они обнаружили золотые песчинки. Взяв с собой деревянные лопаты, топор и ружьё, путники, беседуя между собой, с хорошим настроением направились по берегу реки к своему потайному месту.

Не доходя несколько десятков метров до мыса им показалось, что слышат голоса, все притихли… Вдруг рядом залаяли собаки, это были две лайки; обнюхав путников, они, повизгивая и махая хвостами, узнали людей, которых два месяца назад приютил Фёдор. Стало понятно, кто добывает здесь золотой песок. Переглянувшись, мужики повернули назад к землянкам, не желая тревожить людей, промывающих речной песок.

Никодим с Сергеем поделились с монахами своими впечатлениями о поселениях Фёдора и Петра: «Поселился Фёдор со своей семьёй в этих местах на три года позже, чем Пётр, но одевается и обувается семья Фёдора намного лучше соседей, у них лучше ружья, новые лодки, имеются домашние животные – козы, в хозяйстве новые лопаты, топоры и пилы, а также хорошие запасы провианта: в бочках хранится горох, мука, рожь в зёрнах, мы заметили и бочонок соли в одном из домиков. Понятно, что в обмен на дёготь и пушнину всё это не приобрести. Семья Фёдора, добывая золотой песок, обменивала его на продукты, одежду и разный инвентарь».

Солдаты возбуждённо стали предлагать разные способы, вплоть до конфронтации и скандала с семьёй Фёдора.

Иоан всех успокоил: «Если бы мужчины из поселения Фёдора не нашли это место, в котором они перебрасывали и промывали песок тысячами фунтов, добывая золото, то и Федор бы ничего не обнаружил. Поэтому будем молчать, никому ничего не скажем, а там Бог рассудит, как дальше поступать. А завтра утром мы опять пойдём на мыс, попытаем счастье».

Рано утром путники отправились на реку промывать породу. Обнаружили, что песок, который ранее лежал на берегу, был частично убран. Стало ясно, что первооткрыватели пытались скрыть место, где добывали золотые песчинки. Отметки, которые были оставлены монахами, исчезли…

Монахи с большим желанием начали промывать песок в трёх местах реки, золотые песчинки были обнаружены только в одном месте, за день путники обнаружили 26 золотых песчинок, чему очень порадовались.

На следующий день Иоан с Никодимом пошли в поселение Фёдора, решив рассказать об их находке. Фёдор с сыновьями встретили незваных гостей дружелюбно – пригласили в дом, угостили квасом, при этом расспрашивая о том, в каком месте решили обосноваться, как поживают и чем занимаются, и с чем пожаловали к ним.

Никодим и Иоан, не перебивая друг друга, поделились с Фёдором о дружеских отношениях с семьёй Петра, строительстве дома и о том, что завтра начинают возводить в поселении у Петра часовню, приглашают семью Фёдора помолиться, когда будет построена часовня.

Немного помолчав и помявшись, Иоан продолжал рассказ о том, как они устроились в Горицах, как недавно бреднем ловили рыбу и около песчаного мыса обнаружили в реке вымытый струёй воды золотой песок; также рассказал о том, что, когда пришли второй раз на это место, увидели издали людей и ваших собак, и поняли, что это место было обнаружено ранее вашей семьёй, поэтому и пришли с вами поговорить.

Иоан с Никодимом заметили, что с лица Фёдора спало напряжение, появилась улыбка, а в глазах блеск, после небольшой паузы он негромко сказал: «Спасибо вам, ребята, за честное признание в том, что именно вы наткнулись на золотой песок. Мы с тяжёлым беспокойством до сегодняшнего дня думали, что какие-то пришлые люди обнаружили этот мыс на реке, и очень боялись, что во время промывки породы или в поселении нас могут ограбить и даже убить, так как сейчас очень смутное время. Чтобы себя обезопасить, каждую ночь один из моих сыновей охраняет поселение с собаками от плохих людей, как мы думали – бродяг или бандитов».

Наступила небольшая пауза в разговоре, все облегчённо вздохнули, а дальше Фёдор по секрету поведал гостям, что в Кирилловском монастыре у него есть связи с монахами и купцами, с которыми можно выгодно обменять пушнину, дёготь, ягоды, рыбу, а также золотой песок на необходимый инструмент, одежду, обувь, соль, рожь и т. д., и если будет необходимость, то Фёдор поможет им с обменом.

Путники молча закивали и, поблагодарив, засобирались домой. Фёдор внимательно посмотрел на одежду и обувь Иоана и Никодима, которая была сильно изношена и порвана, попросил старшего сына сходить в чулан и принести верхнюю одежду и сапоги. Одежда и сапоги были поношенные, но добротные. Поблагодарив за подарки, путники отправились в Горицы к землянкам. Визитом остались довольны обе стороны.

6. Строительство часовни и бани

Наступил новый день. «Новоиспечённые» плотники направились в поселение Петра строить часовню не с пустыми руками; заранее была наловлена рыба, а в нескольких берёзовых кулёчках лежали ягоды смородины, черники и малины. На этот раз жители поселения встретили ребят как хороших знакомых, особенно их приходу обрадовались дети, а также Анна с Дарьей.

Строительство часовни шло быстро, через три недели часовня была построена. Над постройкой в небо взметнулся шпиль, который возвышался над домиками в поселении и был виден издалека. Дети с удовольствием помогали взрослым, тщательно убирая щепки от брёвен сруба; носили с речки мелкие камешки разных оттенков и песок, после чего утрамбовывали их перед входом в деревню.

Женщины принесли из домиков несколько икон различного размера, которые были установлены на стены в часовне, сияющей белизной после обработки брёвен: это был небольшой алтарь.

На следующий день монахи освятили часовню, обойдя её кругом, а затем со всеми прихожанами поселения молились Богу, зачитывая с напевом молитвы. После молитвы люди выходили из часовни с посветлевшими лицами, с какой-то радостью, неизвестно поступившей откуда, радовались дети (некоторые из них раньше никогда в жизни не видели службу), мужья с жёнами целовались. Никодим с Сергеем, находясь поблизости от молодых вдовушек, хотели прижаться обросшими щеками к лицам женщин, но те, стесняясь посельчан, потихоньку улыбаясь, отошли в сторонку.

Иоан, который «играл» главную роль в исполнении молитв и песнопений, был окружён детьми и любопытными женщинами – его просили через несколько дней опять помолиться. Иоан, конечно, согласился, сказав при этом: «Если мы будем молиться и верить в Бога, то будем здоровы, будем помогать друг другу в беде и в радости, заботиться о детках. Нас будет много, тогда построим большую церковь не только для нашего поселения, а для всей волости, для многих верующих людей, которые будут жить в этой округе».

Вечером жители совместно с гостями собрались у костра отметить строительство часовни. Женщины приносили в глиняных кувшинах квас, а также пиво, сваренное вместе с хмелем и зёрнами ржи. Люди радовались, что удалось построить часовню, благодарили беженцев не только за помощь в строительстве дома и часовни, но и за то, что они внесли в их обычную годами жизнь большую раскрепощённость и новые знания, как для взрослых, так и для детей.

Наступила осень. В реке, где намывали золотой песок, с каждым новым днём становилось глубже и холодней. Простыли от холодной воды и заболели Сергей и Федот, их отправили к Петру в новый дом, где за ними ухаживали женщины, помогали вылечиться.

Решили породу из реки не брать, а промывать песок, находящийся не в воде, а на берегу. Но в этом песке за день находили только по две-три золотые песчинки. Пришли к выводу – чтобы не заболеть и остальным, необходимо оставить это занятие до весны, когда река станет мельче, а вода потеплеет.

Никодим был родом из Благовещенья, на лодках по рекам можно было доплыть за сутки. Он вечерами, сидя у костра в землянке, мечтал о дороге через болото, что сокращало бы время в пути в несколько раз. Своими мыслями он поделился с Иоаном, который поддержал желание Никодима видеться с родственниками, скрываясь от «околоточников» стражей, искавших сбежавших заключённых несколько месяцев назад.

Они начали охотиться и обследовать лес и болота по направлению к его родной деревне. Будучи на охоте, делали зарубки на деревьях, стелили настилы, где проходила тропа через топкие места, вырубали мелкий кустарник для прохода. На охоте их сопровождал подросший щенок лайки, которого ребята одолжили у Петра. Первый день щенок боялся выстрелов, а в дальнейшем, когда убивали птицу или зайца, стремглав бросался на добычу, пытаясь её разорвать.

Выпал снег, сапоги у охотников порвались, что вынудило их вернуться в поселение к Петру. Старший сын Петра Яков умело шил сапоги из разных шкур животных и зверей. Шкура лося вымачивалась в воде, в которую в большом количестве добавляли корьё с ивы. Каждый день воду помешивали, через месяц шкура очищалась от волос, шерсти, её сушили, и получалась великолепная кожа для сапог. Кожа старых лосей шла на подошвы, а молодых на голенища. А из необработанных шкур молодых лосей и шкур волков шили тёплые сапоги – унты. Также из шкур зверей (волков, рысей, норок, куниц, зайцев, медведей) получались тёплые полушубки, тулупы, шапки, рукавицы – эти вещи шили женщины.

У беженцев за лето одежда и обувь сильно потрепалась и пришла в негодность. Что можно было сохранить, женщины штопали; из рубах и ряс шили одежду детям. Особенно крепкая ткань была у кафтанов солдат, её не выбрасывали. Мужиков постепенно переодевали в тёплые вещи.

Осенью пришла ещё одна неприятность, работа в поселении была очень грязная и тяжёлая: мужики сильно потели, стали чесаться – появились вши. Летом мылись в реке, а в осенне-зимний период решили мыться в домах, нагревая воду. В поселении была баня, но весной она сгорела. Иоан предложил Никодиму переговорить с Петром о необходимости постройки бани, так как людей стало больше, и беженцы будут стесняться всех родственников Петра при помывке в их домах зимой. Пётр с сыновьями с радостью согласились совместными усилиями построить баню, на берегу реки, чтобы далеко не носить воду.

Дело спорилось, часть брёвен сосны была заготовлена ещё зимой, они пошли вниз, на фундамент, а для стен и потолка были срублены небольшие осины, росшие недалеко от ме ста строительства.

Восемь мужиков построили баню и сложили каменку за семь дней. Проблема была в том, что котёл в старой бане лопнул, а других металлических ёмкостей для нагревания воды в каменке не было. Выход нашёлся – из реки натаскали небольшие камни, их положили на низ каменки, а сверху на камни, когда начинали топить баню, клали берёзовые поленья, дающие большой жар; воздух в бане при сгорании дров нагревался, камни сильно накалялись, после чего их закидывали в большие кадки с водой, вода нагревалась, и её смешивали с холодной водой для помывки.

Баня по размерам получилась больше старой, построили в бане и разновысотный полог (чем выше полка, тем выше температура), около стен стояли выстроганные из осины лавки. Помывшись, поселенцы радовались чистому телу и тому, что будет где мыться зимой, благодарили мужиков за скорое строительство хорошей бани.

Невестки Петра, готовившие пищу для всего поселения, пожаловались: заканчивается мясо, необходимо запасаться, пока не выпало много снега.

Сыновья Петра, Яков и Иван, на следующий день позвали беженцев на совместную охоту за лосем. День выдался ясным, светило солнце и был небольшой морозец. Договорились, что если собаки обнаружат лося/лосей, то необходимо будет гнать дичь в сторону Ивана и Якова.

Первые два дня оказались неудачными, сначала собаки гнали на людей лосиху (но лосих не убивали, это был неписаный закон), на следующий день гнали крупного лося с отличными рогами, но лось, чувствуя засаду, пробежал дальше от охотников.

На третий день рядом с болотом собаки выгнали лося прямо на Ивана, и охотник с близкого расстояния одним выстрелом сразил животное наповал. Это был хорошо упитанный лось, с восемью отвилинами на рогах, значит, ему было около восьми-девяти лет.

Яков попросил солдат сходить в поселение за «дровнями» – это большие санки, изготовленные из берёз: полозья из берёзы стругались; с одной стороны каждого полоза делались пропилы, затем полозья загибались в специальном приспособлении, несколько дней сушились, после чего два полоза соединялись между собой перемычками.

Пока солдаты ходили за дровнями, сыновья Петра мастерски сняли шкуру с лося, освободили все внутренности и прикопали их в небольшую ямку. Часа через три тушу лося положили на дровни, а это было около 600 кг, трое мужиков взялись за верёвки впереди саней и по очереди, меняясь, привезли тушу лося в поселение (в скит). Мясо лося разрубили на небольшие куски, засолили и уложили в деревянные кадушки, запаслись на чёрный день.