Текст книги "Подлинная история времени без ложных вымыслов Стивена Хокинга. Что такое время. Что такое национальная идея"

ПЕРВЫЕ ОТВЕТЫ

В брошюре говорилось, что человек не помнит, не знает, не ощущает, не может знать ни момента своего зачатия, ни момента своего рождения. Человек приходит в мир не по своей воле, незримо для себя, неосознанно.

Вот он явился в этот мир – маленький комочек живой материи, покинувший лоно обессиленной, измученной женщины-матери – он перепуган, он кричит, он заходится от крика, но ни знать, ни помнить этого момента своего рождения, ни матери, ни самого себя в этот миг он не может.

Вот проходит день, он лежит в пеленках, он накормлен и успокоен, его глаза видят окружающий мир, эти глаза прекрасны, чисты, ясны – но бессмысленны, мир не отражается в них, и ему никогда не вспомнить этот день, он, рожденный, уже есть и его еще нет.

Вот проходит почти год, он делает первые шаги, его взгляд уже осознан – он уже маленький человек – но он не знает этого и никогда не сможет вспомнить об этом. Он по-прежнему есть в этом мире – и его все так же еще нет в этом мире, он есть, но он вне времени.

Пройдет совсем немного – год, полтора, и в его мозгу, в его сердце и душе останется первое воспоминание. Это воспоминание отделено от момента рождения, момента появления в этом мире непостижимо-неизмеримой вечностью, которую ему самому не преодолеть, не вспомнить, а для тех, кто рядом с ним, эта вечность измеряется двумя-тремя годами земной жизни.

Так же он должен и уходить из этого мира. И многие старики именно так и уходят. Сначала они забывают события своей далекой юности, потом не могут вспомнить то, что было вчера. Спустя несколько лет они не узнают старых знакомых, соседей и родственников.

Вот старика выводят погреться на солнышке. Он смотрит вокруг ничего не понимающими глазами. Он еще есть в этом мире – и его уже нет в этом мире.

А собственно смерти он не почувствует. Страшного момента отделения души от тела он не ощутит – душа уходит, покидает тело маленькими неуловимыми частичками, медленно и незаметно, физик, из любви к непонятным словам, сказал бы «квантами» или, что понятнее – порциями, частичками, покидает так же, как она, душа, медленно, тоже порциями, когда-то входила в его тело.

Именно так мы приходим в этот мир, делаем первые, робкие шаги, пока не окрепнет тело, пока постепенно в наше тело вселится душа. (А может быть не вселится, а зародится в нем, как цыпленок в яйце). И так же уходим из этого мира, делаем последние шаги, когда тело совсем ослабевает и душа, как дым из родного очага, уходит из него или просто угасает как пламя догоревшей свечи.

А как же смерть от болезней, от несчастного случая, смерть на войне? Это исключение, отклонение от положенного хода вещей. И когда случается такая смерть, мы видим не то, что должно быть, а одну из ошибок, видим то, что выбилось из должной колеи. Причем ясно, что как только это случится, то дальше все пойдет как положено – мы уйдем из этого мира назад, туда, откуда когда-то пришли.

О ДЕДУШКЕ АНДРЕЕ

Все это запомнилось мне еще и потому, что все это я уже видел на примере своего дедушки Андрея.

Мы жили далеко от родины отца и ездили туда раз в году, каждое лето. Дедушке Андрею было около ста лет. Он сидел за печкой и не выходил к людям, никого не узнавал и всех пугался. Но он узнавал моего отца – своего любимого сына, долгожданного, родившегося после трех дочерей. Он почти не помнил слов, ничего не говорил, не узнавал дочь, которая каждый день подавала ему миску с кашей.

Но когда ему говорили, что приехал Петя, и когда подходил отец, лицо дедушки озарялось радостью узнавания, вспоминания и понимания, он гладил руку сына и повторял: «Петя, Петя», – последнее слово, которое он помнил, знал и мог осознанно произнести.

Через несколько лет он не узнавал и любимого сына. Я видел, как в солнечные дни его выводили во двор, сажали у кучи песка, он сидел, грелся на солнышке, пересыпая песок с одной ладони на другую.

Тогда я просто смотрел на «старого дедушку Андрея». Я помню его глаза – это были не старческие, усталые, полуприкрытые иссеченными морщинистыми веками глаза – это были открытые, ясные глаза ребенка, в них еще отражался уже непонимаемый мир, и, пересыпая с ладони на ладонь песок, он еще был и его уже не было.

А через несколько лет он умер. Ушел туда, откуда когда-то явился младенцем, не помнящим ни момента своего рождения, ни первого года своего бытия в этом мире, отделенного чертой, границей от того, что для человека непознаваемо, от небытия, из которого он пришел и куда он потом вернулся.

Текст случайной брошюры с изложением здравого и вразумительного рассуждения о сути жизни и смерти и мои детские воспоминания о дедушке Андрее помогли мне увязать воедино рождение и смерть. И смерть уже не пугала неожиданной, страшной, необъяснимой пропастью. Становилось понятно, что смерть – это рождение наоборот.

Теперь я мог ответить на вопрос: «Что со мной будет после смерти?» – «Будет то же самое, что было до рождения». Где я был до рождения, я не помню. Но я там был и ничего страшного со мной там не происходило. А значит, не будет ничего страшного и когда я вернусь туда уже после смерти.

ПЕРВАЯ СХЕМА

Все это представилось мне простой схемой. А жизнь представилась мерцанием звездочек-огоньков Млечного пути, сливающихся, прочерчивающих светящуюся линию, а потом рассыпающихся на искорки. И эта схема, и это представление стали первой победой над страхом. Тогда я еще не знал, что сплошная, не пунктирная линия в центре этой схемы и есть время.

Эта простая схема настолько ясна и всеобъемлюще полна, что все написанное далее только пояснение, расширенный комментарий к ней.

Но комментарий должен быть вразумительным. То есть понятным, не подменяющим вольно или невольно ответ на поставленный вопрос суммой, в конце ни на что не отвечающих, а только создающих видимость ответа рассуждений, ни к чему не приводящих логических построений, вольно или невольно замаскированных ничего не объясняющими формулами или специальными терминами и малопонятными иностранными словами, которые после перевода все равно ничего не объясняют, да иной раз еще и непонятно, что значат, а чаще всего не значат ровным счетом ничего.

О ВРАЗУМИТЕЛЬНОСТИ ОТВЕТА

Долгие годы зарабатывая на жизнь с помощью тридцати трех букв русского алфавита, я старался обходиться без иностранных слов. Правда, как заметил многим в наше время известный (то есть уже не всем) и склонный к тонким наблюдениям Николай Васильевич Гоголь, из букв русского алфавита порой тоже складываются слова, которые тоже иной раз значат черт-те что.

Но я постараюсь подобрать понятные слова, а те, которые черт-те что значат или не буду употреблять вовсе, или попробую растолковать более понятными словами – их тоже немало сложено из букв русского алфавита.

Невразумительный, непонятный ответ на вопрос ответом не является. Поэтому я и хочу ответить на вопрос: «Что такое время?» вразумительно.

Что, кстати, не так просто и не совсем удалось хорошо известным тебе, дорогой читатель, Аристотелю, Платону и Плотину, обоим Зенонам, Эпикуру, понимаемому нынче ровно наоборот, обоим Бэконам, Спинозе вместе с Лейбницем, Канту, Фихте, Гегелю и Шлегелю, Кьеркегору, Гуссерлю, Бергсону, Хайдеггеру и Шпенглеру, а также Ньютону вместе с Эйнштейном и даже Вернадскому, – а если ты, мой недоверчивый читатель, так не считаешь, попробуй на досуге почитать в собственное удовольствие их трактаты, как ты с приятностью для себя то и дело почитываешь Пушкина, какую-нибудь «Капитанскую дочку» или еще более увлекательного «Дубровского».

И если не найдешь сил оторваться от Кьеркегора и Канта, впечатленного видом звездного неба и осознанием нравственного закона в своей душе, отложи в сторону мое простое, но вразумительное сочинение, ограничившись этим вступлением, потому что все, что изложено далее, ты сможешь почерпнуть из писаний вышеперечисленных авторов – уж они-то знали ответ, у них только не получилось толково и доходчиво изложить его понятными словами и фразами.

Но, впрочем, не торопись откладывать эту книгу в сторону. Ведь она уже у тебя в руках. А за Кантом нужно еще идти в библиотеку – вряд ли ты держишь его труды дома на своей книжной полке. Попробуй читать дальше.

УТОЧНЕНИЕ ВОПРОСА

Вопрос: «что такое время?» – вопрос интересный. А ответ еще интереснее, особенно если он вразумителен и пояснен наглядными схемами, понятными каждому. Глупости и мошенничества по поводу вопроса о том, «что такое время» не меньше, а может быть, еще и больше, чем невразумительных ученых сочинений на эту тему.

Кое-что из этой глупости, вроде истории о братьях-близнецах, один из которых отправился в космос со скоростью света и, вернувшись, вдруг обнаружил, что он на двадцать лет моложе своего брата, когда-то родившегося вместе с ним в один день, известно на весь мир и повторено и расписано на все лады.

Об этой и подобных глупостях мне тоже придется рассказывать, они так навязчивы и настолько распространены, что стали своего рода уникальным явлением, как некий пример, своего рода образец заблуждений.

В этой книге любопытный и терпеливый читатель найдет много раз повторяемую, пусть разочаровывающую, но зато честную фразу: «Я этого не знаю, знание этого недоступно человеку в ближайшее время или же недоступно вообще», а также все то, что ясно и понятно, достоверно и, кроме того, легко подтверждается простым рассуждением здравомыслящего ума, задающего себе вопрос: «что такое время?» и пытающегося на него ответить.

«Никто не знает, что такое время. Люди научились только измерять его», – афористично сказал философ, сын поэта.

На самом деле, что такое время – хорошо известно. Время, это не то, что люди измеряют. Время – это сам процесс измерения, это то, чем люди измеряют свою жизнь, свое бытие как таковое, уже понимая, что небытие невозможно измерить, а вот бытие – можно.

А что касается незнания, так никто не знает, что такое жизнь, бытие, и уж точно, никто не знает, что такое небытие.

Ну хорошо, что такое небытие, не знает никто. И никому не дано этого знать – ведь никто из живущих и живших никогда при своей жизни не был там – в небытии – не видел, не ощущал его. Человек может только фантазировать, строить догадки, ни на чем не основанные, и потому заведомо неверные. И лучше этого не делать.

Но понять, что такое жизнь, казалось бы можно – ее-то я вижу во множестве проявлений, я сам ее проживаю, живу каждый день. И хочу понять, что такое жизнь и что такое я сам.

Люди осознанно живут вот уже несколько тысяч лет и пытаются понять, что такое жизнь и что такое они сами. Но до сего дня никто не смог ответить на этот вопрос. Может быть, это не дано знать человеку. Но он хочет понять, что такое жизнь. И, не умея понять, делает первый шаг к этому пониманию – хочет измерить свою жизнь.

КАК ИЗМЕРИТЬ ЖИЗНЬ

Как измерить жизнь человека? Кто-то остроумно заметил, что если бы человек сразу после рождения шел в одном направлении и его следы запечатлевались бы на поверхности земли, то, подсчитав эти следы, их числом было бы можно измерить жизнь человека.

Люди не считают все свои следы, к тому же человек не идет все время, а жизнь идет, течет, летит, даже, когда человек полеживает себе на теплой печке, мечтая о блинах со сметаной или кропотливо трудится за письменным столом, как я в эту минуту – и следов на поверхности земли в обоих случаях не остается. А когда он, человек, все же идет, оставляя следы, то идет он не всегда в одном направлении, а подчас так петляет и топчется на месте, что следов опять же не сосчитать.

Поэтому человек нашел другой способ измерять свою жизнь – временем.

Прежде всего нужно ясно и определенно сказать: нет никакого времени как такового, времени, существующего самого по себе, независимо от человека, независимо от народа, как мыслящего организма, состоящего из отдельных людей, независимо от человечества, как суммы народов.

Когда говорят о времени, то часто упоминают пространство – и совершенно напрасно. Время никак с ним не связано. Понятие пространства, как и понятие времени, порождается только человеком и без человека не существует, оно присуще только человеку, оно – его, человека, порождение.

Понять, что такое материя, жизнь, невозможно, а вот понять, что такое время, можно.

Время – это количественно выраженное осознание человеком своего бытия и бытия мира, в котором он живет.

То есть время – это результат измерения человеком ощущения, понимания того, что он, этот человек, есть, существует, живет. Время есть исчисление жизни, способ измерения количества движения и любых изменений, которые человек живущий может увидеть, ощутить, понять, осознать и выразить числом.

Измеряется время подсчетом повторяющихся или накапливающихся видимых изменений, происходящих как вне человека, так и с ним самим и внутри его. Время – это измерение изменения человека и мира. Измерение их изменчивости как таковой. Процесс исчисления изменения, изменчивости человека и мира и называют течением времени. Течение времени – это последовательность изменений, осознаваемая человеком, и эта последовательность не имеет никакого смысла без осознания ее человеком.

«Человек есть мера вещей», – гениально точно и всеобобщающе кратко сформулировал древнегреческий философ Протогор, земляк Демокрита, додумавшегося до понятия атома.

Человек действительно обладает способностью измерять мир, сопоставляя себя с этим миром.

Измеряя протяженность, то есть длину, ширину и высоту, любые расстояния, невообразимо большие и неуловимо маленькие, человек сопоставляет их со своим ростом, размахом рук, частью руки – локтем, частью пальца, со своей ступней и своим шагом, какой бы системой мер он ни пользовался – метрической или более удобными и естественными аршинами и футами.

Любые меры объема так или иначе сопоставимы с желудком человека, его способностью вместить в себя какой-то объем. Вес сопоставим с весом самого человека и весом, который он может поднять.

В основе любого измерения лежит прежде всего осмысление самим человеком себя и сравнение себя с миром и мира с собой.

Наиболее всеобъемлюще это происходит при измерении времени или, точнее, измерении временем самого главного для человека в этом мире – своей жизни. В основе измерения времени лежит удар своего сердца как главного ощущаемо-осмысляемого признака своей жизни. И сопоставления этого главного признака своего бытия с окружающим миром и сменой явлений в нем.

Человек есть мера вещей. Не только вещей, но и понятий, самое первичное и основное из которых – время. Временем человек измеряет свое бытие и бытие всего мира. Временем он измеряет свою жизнь, а своей жизнью – весь мир.

Время – это понятие. Оно не имеет собственных свойств, оно отражает свойства жизни. Время не движется, не течет, не мчится, не летит. Движется, течет, мчится, летит жизнь. Время всего лишь измеряет жизнь. Время – это линейка, которой измеряют явление, имеющее длину – протяженность, длительность – и множество других параметров, качеств и свойств.

Тиканье часов определенной конструкции похоже, по крайней мере, напоминает биение сердца. Но любой тикающий механизм не есть само сердце, а только приспособление для осмысленного или подсознательного подсчета ударов, числа сжатий-разжатий одного из самых таинственных предметов в этой Вселенной – сердца.

Как всякое измерение, измерение осознания своего бытия, своей жизни есть сопоставление того, что измеряется с некой единицей, принимаемой за единицу измерения, и подсчет этих единиц, вмещающихся в измеряемое.

ОСНОВНАЯ ЕДИНИЦА ИЗМЕРЕНИЯ ЖИЗНИ, ТО ЕСТЬ ВРЕМЕНИ

Большое целое в данном случае это жизнь человека. Единицей измерения жизни человека является один удар сердца, одно сжатие-разжатие человеческого сердца, то есть пульс. Только количеством ударов сердца в течение жизни можно ее, эту жизнь, измерить, исчислить.

Слово пульс – латинское. В переводе оно означает толчок, удар. Этим словом называют толчкообразное колебание стенок артерий в такт ударам сердца, скорость этих ударов называют латинским словом «темп», а слово «темп» в переводе с латинского и означает время.

Это первое, обыденно привычное значение этого слова. Но еще более первейшее его значение это «висок», «височная кость» и «височная артерия», а также «ощупывать», «возбуждать» – ведущие все к тому же пульсу, порождающему то, что и мне, пишущему эти строки, и тому, кто их читает, хочется понять. А именно – время.

С этим прекрасным латинским словом «темп» наши древние предки связывали такие понятия, как «мера», «норма» и «соразмерность», «стечение обстоятельств», «организующее начало», «правильное устройство», «руководство», «управление» и «устроитель», «тот, кто приводит в порядок» и даже слово «храм», и даже такой архитектурный термин, как «поперечный брус», на котором держится крыша и потолок дома и храма. Слово это даже имело значение «голова» и даже значение «лицо»!

Поистине, все заключено в этом слове. От первого удара сердца до итога – лица человека, являющегося отображением Вселенной.

Итак, начальная единица измерения времени – одно сжатие-разжатие сердца, одно его сокращение, один его удар, один счет пульса, осознаваемый мозгом и подсознательно выражаемый словами: «Я – есть, я живу». «Я – есть, я живу». «Я – есть, я живу» – и так в продолжение всего своего существования – бытия, называемого словом жизнь. Суммарное количество ударов сердца человека есть его бытие. Осознание этого бытия и измерение его исчислением количества ударов сердца и есть время.

«Я – есть, я живу» – элементарное, простейшее осмысление и выражение единицы времени. Полная, развернутая форма этой единицы измерения времени следующая: «Я – есть, я живу, я хочу жить всегда, я хочу владеть всем, что вокруг меня, всем, что вижу и что мне доступно, хочу заполнить это все собою, поэтому я рождаю себе подобных, чтобы ими заполнить все пространство, в них я надеюсь продолжить себя, потому что я хочу жить, быть всегда, вечно, но я знаю, что я умру и боюсь смерти, как недоступной мне страшной тайны, которая поглотит меня и я не знаю, что станет со мною после смерти, которая сильнее всего, сильнее ее только эти удары сжатия-разжатия в левой стороне моей груди и пульсирующая подсознательная мысль: «Я – есть, я живу», сильнее, пока они, эти удары, есть, пока я их слышу, осознаю».

Один удар пульса – первая основная единица измерения осознания своего бытия. Человек превращает эту пульс-единицу в мгновение, миг – одно движение веками глаз вниз-вверх, в один вдох-выдох и называет ее секундой. Латинское слово «секунда» переводится как «второй». В этом отзвук двойственности сжатия-разжатия сердца, составляющего пульс, движения веками вниз-вверх, вдоха-выдоха составляющего мгновение.

И ДРУГИЕ ЕДИНИЦЫ ИЗМЕРЕНИЯ

Следующая единица измерения осознания своего бытия – день-ночь, объединяемые в сутки и для удобства разделяемые на части – часы. Единица эта называется день.

Первая единица – пульс, мгновение, миг, секунда происходит от осознания явления бытия человека внутри себя, в пределах, в границах своего тела: удар сердца, осознание этого удара и подсчет количества этих ударов. Вторая единица – день, сутки происходит от осознания явлений бытия вне человека, но в окрестной среде, на Земле: светло-темно, восход и заход солнца за линию горизонта, смена бодрствования и сна.

Хотя ночь входит в сутки, но ее включение в бытие условно, ночью человек ничего не осознает, ночью времени нет. Как потом человеку станет известно, день сменяется ночью благодаря одному обороту планеты Земля вокруг своей оси, в результате чего она подставляет освещающей ее звезде – Солнцу – то одну свою сторону, то другую.

Первая единица измерения времени – пульс, мгновение, миг, секунда – абсолютна. Вторая единица – день, сутки, уже дополнена условностью, переносом времени туда, где его нет для создания более понятной схемы времени, более понятной и простой, более удобной для подсчета, но менее точной, более абстрактной, оторванной от самого явления.

Слово «день» – славянское, корнями уходящее в индоевропейский праязык, близкое к латинскому «бог», «небо» и «свет». Слово «сутки» – тоже славянское, от «составлять», то есть составлять день и ночь в одно целое – сутки. Обе первые единицы двусоставные. Пульс – сжатие-разжатие сердца, день – день-ночь (сутки).

Третья единица измерения времени – месяц и год. Эта единица известна уже только тому человеку, который может осознать свое бытие относительно внеземного мира. Год происходит от подсчета дней, между повторением одинакового расположения созвездий на небе, между повторением восхода солнца в одном и том же месте, что, как потом человек установит, происходит благодаря полному обороту планеты Земля вокруг звезды Солнце, почему и можно заметить на звездном небе изменение расположения созвездий и повторение их расположения. Месяц определяется повторением фаз Луны.

Никаких других единиц измерения времени нет и быть не может. Только пульс – удар сердца, день и месяц и год. Все остальное – их части, они получаются в результате разделения целого на составное.

Делить пульс, секунду не на что, это мельчайшая часть процесса количественного осознания своего бытия, неделимый первоэлемент, атом бытия, жизни человека, времени. Составлять из них, слагать большие, производные части неудобно вследствие их, секунд, быстротечности. Поэтому человек обращается к следующей единице – дню (суткам).

Сутки довольно велики и поэтому требуют деления. Их легко делить на две части. На световой день и ночь. А также на утро, день (среднюю часть светового дня), вечер и ночь. На стражи – то есть на такие отрезки полного дня, или только ночи, которые караульный воин может провести без сна, не теряя бдительности.

Световой день и ночь можно делить просто на равные части – часы. Так как световой день и ночь в разное время года имеют разную продолжительность, то и час, возникший вследствие их деления на равные части, тоже был разный – длинный летом и короткий зимой.

Славянское слово «час» и означает собственно время.

Месяц и год самая сложная единица времени. Она возникла как осознание повторения большого периода жизни человека относительно полного повторения фаз луны, повторения местоположения созвездий. Попытка сопоставить месяц и год привела к разделению года на месяцы, суток на часы, часы на минуты и секунды. И породила условные конструкции календарного месяца, разделенного на части (декады, недели), и календарного года в 365 дней. То, что лунный месяц и солнечный год имели не точное количество дней, и привело в конце концов к появлению условно одинакового часа, содержащего одинаковые шестьдесят минут по шестьдесят секунд каждая.

Меры времени складывались закономерно-случайно. Реальный солнечный год содержит триста шестьдесят пять реальных дней с небольшим. Реальный лунный месяц содержит двадцать девять с половиной реальных дней. День-сутки тоже реален, от восхода до восхода солнца. Самая малая единица измерения времени – секунда – реальна в своем приближении к удару сердца, пульсу.