Текст книги "На задворках империи. Детские и юные годы Давида Ламма"

Владимир Цесис
На задворках империи
Детские и юные годы Давида Ламма

Серия «Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы»

© В. А. Цесис, 2019

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2019

* * *

«Есть только два способа прожить жизнь. Первый – будто чудес не существует. Второй – будто кругом одни чудеса».

Альберт Эйнштейн

Предисловие

Мы живем в мире чудес. В нашей жизни чудеса случаются постоянно: все, что нужно, – это принимать их во внимание. За каждым значимым событием нашей жизни скрывается цепочка чудес – очевидная и не столь уж очевидная. В конце концов, сама Вселенная представляет собой непостижимое чудо. Нам известно множество важных научных фактов, но мы до сих пор не знаем, кто мы, куда идем и откуда пришли.

1. Побег от смерти

Давид Ламм, второй сын в семье, родился в городе Бельцы, что в Молдове, в самый неподходящий для появления день – 22 июня 1941 года, когда фашистская Германия напала на Советский Союз и развернула театр боевых действий Второй мировой войны – войны, которая унесет множество миллионов невинных человеческих жизней. Давид Ламм, как и любой новорожденный, принадлежал к категории самых невинных людей, втянутых в эту войну; выживание таких детей, как он, было не чем иным, как чудом.

Его родители, которым было слегка за тридцать, вместе со своим старшим, девятилетним сыном Витей, были родом с Украины. Самуил Абрамович Ламм, тридцатипятилетний отец Виктора, был кадровым офицером Красной Армии. Впоследствии семья Ламмов обосновалась в городе Бельцы, в Молдове, где они снимали квартиру в центре города. В конце 1940 года Илана, которая была на два года старше своего мужа, забеременела вторым ребенком. За неделю до начала Второй мировой войны в России Ламмы купили дом в городе Бельцы и были готовы переехать, как только его отремонтируют.

Выпущенные в России в 1938 году фильмы «Профессор Мамлок» и «Болотные солдаты» информировали советских евреев о том, что гитлеровские отморозки кипят ненавистью к еврейскому народу и что евреи не должны ожидать пощады от фашистов. В гораздо большей степени, чем обычные граждане, советский офицер Самуил Абрамович понимал, что одной из важнейших целей фашистской Германии была беспощадная зачистка Европы от еврейского присутствия, и он был убежден, что Гитлера ничто не остановит на пути к достижению этой цели.

В тот день звук разорвавшейся бомбы разбудил Самуила и Илану в пять часов утра. Когда они выбежали на балкон своей квартиры, то увидели на горизонте красную дымку от неутихающих взрывов и пожаров от бомбежек немецкими самолетами, летавшими, в основном, над аэропортом города. Для Ламмов начало войны не было неожиданностью, тем не менее, они были страшно шокированы увиденным.

От звуков разрывавшихся снарядов и пулеметных очередей у Иланы Львовны начались сильные предродовые схватки. Самуил на мгновение забыл о войне, разворачивавшейся снаружи, и сосредоточился на том, чтобы отвезти жену в родильное отделение 1-й городской больницы, расположенной в трех километрах от дома Ламмов. Сын Самуила все еще спал, когда Самуил, одетый в форму лейтенанта Советской Армии, выбежал из дома на ближайшую городскую площадь, где нанял извозчика, предшественника современного такси. Возвратившись, он разбудил Виктора, помог жене одеться, и все вместе они вышли из дома. Под взрывами, сквозь дым и пожары, через полчаса семья добралась до больницы. В приемной родильного отделения дежурная медсестра сообщила родителям, что на случай бомбардировки больницы пациенты были переведены в импровизированное бомбоубежище в подвале здания.

«Мы обустроим родильный зал в подвале, и доктор Гандельман тут же позаботится о вашей жене», – сообщила Самуилу сестра приемного отделения.

«Илана, милая, послушай внимательно, что я тебе скажу, и не забудь ни одного моего указания, – сказал жене Самуил перед тем, как покинуть ее вместе с Виктором: – Прежде всего, я собираюсь оставить Виктора в безопасном месте с Паскалями, нашими агентами недвижимости, которые помогли нам купить новый дом. У Паскалей есть еще один маленький домик в Цыгании, расположенной в южном пригороде, на холмах по другую сторону Кишиневского моста. Я уверен, что немцы сейчас не будут бомбить эту местность. Во-вторых, поскольку я уверен, что война с немцами продолжится, мне необходимо будет пойти в военкомат, чтобы узнать, к какой воинской части меня припишут. Я сделаю все возможное, чтобы снова тебя навестить. Если я не приду, у тебя есть ключи от обеих наших квартир. В случае, если военные действия продолжатся, возвращайся домой с новорожденным, забери Виктора у Паскалей, сложи вещи и пробирайся на железнодорожную станцию. Любой ценой выбирайтесь из города с детьми как можно скорее и двигайтесь так далеко на Восток, как только будет возможно. Я постараюсь увидеться с тобой снова, но не могу этого гарантировать. Помни, что кровавый монстр Гитлер превратил немцев в безжалостных убийц. Он величайшее в мире чудовище; его ублюдки будут охотиться на каждого еврея, до которого смогут добраться. Надеюсь, у тебя будут легкие роды, но как только родишь ребенка и восстановишь силы, покидайте с детьми этот город и двигайтесь как можно дальше от границы».

Из больницы Самуил Абрамович отправился к Паскалям, чтобы оставить у них старшего сына. После этого он поспешил в военкомат узнать о своем военном назначении.

Между тем в подвальном родильном отделении предродовые схватки Иланы становились все сильнее и чаще, и вскоре закономерно привели к родам и родильному залу. Вслед за этим последовала активная фаза родов, и спустя час доктор Гандельман держал на руках первого новорожденного, появившегося в первый день войны. Едва родившись, младенец поначалу отказывался дышать, как будто он колебался, появляться ли ему в этом мире, продуваемом ветрами войны. Доктор Гандельман не разделял это колебание. Привычным движением он шлепнул новорожденного по ягодицам. За этим последовал пронзительный крик новой жизни, который перекрыл звуки взрывов падающих бомб и стрельбы авиационных пулеметов. Как будто забыв о войне, которая бушевала снаружи, медики, присутствовавшие во время родов, на мгновение обменялись улыбками, с незапамятных времен сопровождавшими появление новой человеческой жизни. После благополучных родов Илану вместе с новорожденным младенцем уложили на старую железную койку, расположенную в замусоренном и затхлом углу подвала. После этого усталая «пара», мать и новорожденное дитя, игнорируя новую драматическую реальность мира, наполненную ненавистью и убийствами, погрузилась в глубокий сон.

С начала войны Самуил Абрамович трижды связывался с военным командованием, но решение о его военном назначении каждый раз откладывалось, что позволило ему снова навестить свою жену и новорожденного сына, которого супруги в честь деда по материнской линии назвали Давидом.

На следующее утро после рождения Давида Самуил помчался к Паскалям, чтобы забрать своего сына Виктора и вместе с ним навестить Илану. Хотя Паскали хорошо заботились о мальчике, Витя, избалованный родительской любовью, чувствовал себя одиноким и брошенным. При виде отца он оживился и пришел в себя. Расстояние от дома Паскалей до больницы было не менее четырех километров. Поскольку общественного транспорта не было, отец и сын вынуждены были добираться до больницы пешком. Тем утром не наблюдалось никаких признаков войны, и на протяжении их долгого пути ни одна бомба не взорвалась. Город казался мирным, приветствуя ранних пешеходов нежными лучами солнца, пением птиц и ласковыми прикосновениями ветра. Покой и умиротворение длились ровно до тех пор, пока они не дошли до городского парка, где к этому времени собралось много людей, которые были заняты подготовкой к смутным временам. Когда Виктор и его отец оказались в центре парка, они услышали звуки самолета, который приближался к месту, где они находились.

«Немецкий самолет! – сказал отец. – Не волнуйся, Витенька. Бежим скорее в кусты, сынок. Все будет хорошо».

Люди искали укрытия в редких кустарниках, среди деревьев и в заросших травой канавах по обе стороны парковой аллеи. Через минуту немецкий самолет, летевший в другом направлении, вдруг развернулся и полетел вдоль главной аллее парка. Немецкий пилот «развлекался», стреляя из автомата по случайным гражданским любого возраста.

Виктор, который прятался на обочине дороги с отцом, посмотрел в небо и увидел то, чего он никогда не забудет в будущем. Над ним на низком бреющем полете пролетел самолет, в кабине которого он мог четко разглядеть немецкого летчика, на лице которого расплылась широкая улыбка удовлетворения от убийства невинных людей. Волосы Виктора встали дыбом, и он потерял сознание. Когда мальчик пришел в себя, оказалось, что он лежит на земле. Рядом с ним был отец и неизвестный ему взрослый. Они пытались помочь ему, приподняв голову и обмахивая газетой, они проверяли его пульс и говорили ему успокаивающие слова. Пилот, наслаждавшийся убийством мирных жителей, «получил достаточно удовольствия», и самолет исчез. Садист-пилот, совершая технологическое чудо, символизировал зло, которое сопровождало действия фашистских оккупантов. Технология и мораль – это разные вещи.

В мирное время женщины, родившие ребенка, должны были провести семь дней в родильном отделении со своими новорожденными младенцами. В течение этого времени другим членам семьи, включая мужей, не разрешалось посещать матерей с новорожденными в больнице. Однако в часы войны многие правила были временно отменены, и Самуилу вместе с Витей было разрешено посетить Илану и Давида. Самуил снова напомнил Илане, что нужно будет как можно скорее покинуть город вместе с детьми и направиться в тыл страны. Илана, которая на второй день после родов была еще слишком уставшей, чтобы думать о выписке из родильного отделения, тем не менее, уверяла его, что как только восстановит силы, она сделает то, о чем он просит.

Самуил с Паскалем

Чуть позже в то же самое утро Самуил снова отвел своего старшего сына к Паскалям. Соломон Паскаль задал ему множество вопросов о ситуации в городе и заверил отца, что он и его жена будут заботиться о Викторе. Оставив сына с Паскалями, Самуил Абрамович поспешил на очередную встречу с военным командованием на Старо-Почтовой улице. Он уже направлялся к зданию, но охранник на контрольном пункте у ворот металлической ограды сказал, что его визит пока откладывается на час. Чтобы убить время, он решил пообедать. Офицер не прошел и одного квартала, когда началась новая воздушная атака. Самуил некоторое время был оглушен и дезориентирован взрывами бомб. Когда он пришел в себя и посмотрел в сторону военного комиссариата, то увидел, что здание, которое он покинул всего несколько минут назад, включая металлические ворота, было полностью уничтожено бомбой. В центре бывшего здания зиял кратер, заваленный грудами кирпичей, обломков и битого стекла. Самуил побежал обратно в здание и рядом с искореженными металлическими воротами увидел лежащее на земле мертвое тело охранника. Если бы охранник позволил Самуилу несколько минут назад войти в здание военкомата, его бы уже тоже не было в живых.

Глубоко потрясенный этим печальным чудом спасения собственной жизни, Самуил направился к другому – расположенному на Канатной улице – зданию военного комиссариата. По дороге произошла еще одна воздушная атака. И только к полудню Самуил в разодранном и запачканном пальто наконец-то добрался до места назначения. На этот раз ему повезло: военный командир, которого он хорошо знал в прошлом, встретил его в коридоре и сразу пригласил в свой кабинет. Этим командиром был майор Антон Миронович Мостовой; он служил с Самуилом в одной пехотной воинской части в городе Таганроге.

Общаясь с Самуилом, майор Мостовой спросил, где бы тот хотел служить.

«В этом я полностью рассчитываю на ваше решение, товарищ Мостовой, – ответил Самуил, – я офицер пехоты, как и вы, поэтому, полагаю, вы назначите меня в пехотное подразделение».

«Пехота – легкий выбор, Самуил, – ответил Мостовой, – но я помню, что у вас было какое-то образование, не так ли?»

«Да. Я окончил торговое училище в Полонном на Украине. Это упомянуто в моем личном деле, которое находилось в здании военкомата, к которому я приписан и которое было разрушено прямо на моих глазах».

«Забудьте о своем личном деле. Я знаю вас и вполне доверяю вам, товарищ лейтенант. Послушайте, сегодня утром я получил запрос на снабженца в подразделение военных инженеров. Я думаю, что с вашим образованием вы идеально соответствуете этой должности».

«Спасибо, товарищ майор, но я почти ничего не знаю об обязанностях службы снабжения, – возразил Самуил. – Я сомневаюсь, что хорошо справлюсь с этим назначением».

«Не смешите меня, Самуил, – возразил майор. – Поверьте мне, потом благодарить будете. В этой новой специальности нет ничего особенного. Все, что необходимо – это способность вникнуть в дело и творческий подход, а у вас все это есть. Ко всему прочему, вы никогда не будете голодать и в вашем распоряжении всегда будет спирт и табак. Мне кажется, нас ждет долгая и кровопролитная война, и вы будете как нельзя более полезны в службе снабжения в подразделении военной инженерии. Держите приказ о назначении: через два часа вы должны появиться в расположении части, чтобы вступить в должность. 4208-й бригадный инженерный батальон является специализированным подразделением; он расположен сейчас в районе аэропорта. Немцы уничтожили все самолеты, поэтому аэропорта практически не существует, однако инженерный корпус не поврежден. Ступайте сразу туда.

«Товарищ майор, у меня особая ситуация: моя жена только что родила сына. Позвольте мне проведать их и попрощаться».

«Я дал вам два часа. Этого достаточно, если вы поспешите», – ответил командующий и отпустил Самуила.

Слова майора были пророческими: в должности начальника службы снабжения Самуил Абрамович участвовал во многих боевых действиях, получал высокие военные награды, а также замечательно справлялся с обеспечением своего подразделения боеприпасами, жилыми помещениями и питанием. Он был дважды ранен, но четыре года спустя – в конце войны – был жив и здоров.

До прихода в расположение назначенной воинской части Ламм успел навестить свою жену; повидать старшего сына он не успел. В больнице он застал Илану с младшим там, где он ее и оставил: на узкой кровати, расположенной в лабиринте подвальных коридоров. Держа Давида на руках, она кормила его грудью.

При виде мужа она положила сына рядом и крепко обняла Самуила. Когда он сказал ей, что направляется в расположение своей воинской части, она заплакала. Самуил утешал ее, уверяя, что «со временем все будет хорошо».

«Как наш сынок?» – спросил Самуил Илану.

«Он в порядке, не волнуйся, но я очень напугана. Я беспокоюсь о том, что будет с тобой. Я действительно не знаю, как мы выживем: когда ты на фронте, а я с двумя детьми, один из которых только родился. Я все еще слаба и не знаю, когда смогу покинуть родильное отделение. Как мы будем выживать под всеми этими бомбардировками?»

«Мы спасемся. Уверяю тебя, любимая. Главное, как только ты окрепнешь и станешь на ноги, сделай то, о чем я говорил раньше. Я тороплюсь в воинскую часть, куда назначен снабженцем. Немцы продолжают бомбить наш город, город продолжает гореть, но в районе холмов, где сейчас живут Паскали, спокойно, словно война еще не началась. Я был там рано утром. Витя ждет, когда ты его заберешь. Чем скорее вы сможете покинуть город, тем лучше. Немцы или румыны могут вскоре занять Бельцы. Мы очень близко к линии фронта.

Я слышал по радио, что вскоре государство организует Центр, который поможет людям найти друг друга. Держи ключи: они от наших квартир, а вот тут все важные документы, которые были в нашем доме. У нас почти не осталось денег после того, как мы купили новый дом, так что я могу дать тебе всего двести пятьдесят рублей. Себе оставляю только двадцать пять. Храните документы и деньги в безопасности. Думаю, лучше всего уехать в Днепропетровск, где живет мой старший брат Арон со своей семьей. Они помогут вам. Если я волей случая окажусь в Днепропетровске, то обязательно увижусь с тобой и детьми. Помни, я люблю тебя и наших детей больше всего на свете. Будь сильной и поверь мне, милая, все будет в порядке. Мы обязательно победим. Наша страна сильна, а наша армия – лучшая в мире.

Эта война не должна длиться долго, и мы скоро снова соберемся все вместе. Помни, что ты сильная женщина, и ты обязательно спасешь нашу семью. А теперь я должен бежать».

«Самуил, заботься о себе и никогда не забывай нас. Не волнуйся, я сделаю все возможное, чтобы спасти нашу семью. Как только мы устроимся, я приложу все усилия, чтобы найти тебя. Подойди же ко мне, любовь моя, и поцелуй нас с сыном на прощанье».

Супруги крепко, но коротко обнялись. Илана утирала слезы, пока ее муж решительно шагал к выходу.

«Постарайся беречь себя, Самуил, – сказала Илана, не скрывая волнения. – Я позабочусь о нашей семье. Будь беспощаден к врагам, вы сражаетесь за нас».

Самуил кивнул головой и вышел из комнаты.

Неожиданно, на третий день после родов, проснувшись с утра, Илана вдруг почувствовала мощный прилив сил. Она решила немедленно покинуть больницу. Переодев новорожденного сына и покормив его грудью, она позавтракала, в основном, теми продуктами, которые привез вчера ее муж. После этого она сложила все свои скромные пожитки в узелок и попросила медсестру вернуть ей одежду, в которой она поступила в больницу.

Медсестра ответила, что это невозможно, поскольку одежда заперта в шкафу, а ключ от шкафа был только у кастелянши отделения.

«Вчера в дом кастелянши попала бомба. Сами понимаете, какое горе. Надеюсь, днем она уже приедет. Кроме того, – продолжала медсестра, – ваш ребенок слишком мал, чтобы выписывать его из больницы. Вам просто опасно покидать больницу в ближайшие четыре дня».

«Сестричка, дорогая, благодарю вас за совет, но вы забыли, что происходит на улице. Мой муж, офицер, отправляется на фронт, а мой старший девятилетний сын живет у чужих людей далеко отсюда. Я еврейка, и немцы или румыны тут же убьют нас. Речь идет о жизни и смерти. Пожалуйста, не откажите в моей просьбе».

«Ладно, ладно, мамочка, успокойтесь, – примирительно произнесла медсестра. – Я понимаю вас. У меня самой четверо детей. Пожалуйста, не расстраивайте меня, я очень вам сочувствую. Давайте, идите устраиваться с ребенком, но помните, я ничего не знаю о вашем решении. Я соберу для вас дополнительный запас предметов первой необходимости, вот еще мой собственный платок, запасная пара туфель и еще один больничный халат. Это не так уж и много. Надеюсь, вы сможете быстро найти то, что вам нужно. Мир не без добрых людей. Берегите себя».

Было восемь часов утра, когда во время затишья между бомбардировками молодая мать, одетая в два больничных халата, вышла из больницы, чтобы отправиться в долгую поездку на свободу – подальше от человеческой жестокости. На руках она держала своего мирно спавшего, рожденного в неподходящее время маленького сына и небольшой узелок из платка, в котором содержались все необходимые документы и деньги.

25 июня день был солнечный и приятный. Веял легкий ветерок, птицы радостно щебетали, и только разрушенные дома по обеим сторонам дороги напоминали пешеходам о текущей войне. Мощный подсознательный материнский инстинкт, призванный защитить жизнь и будущее семьи, дал Илане неисчерпаемый прилив энергии; она чувствовала, что может преодолеть горы, чтобы достичь своей цели. Ее разум был ясным и трезвым, и она поняла, что для того чтобы добраться до окраины города, где гостил ее старший сын Виктор, ей нужна помощь. Одетая в два больничных халата, с ребенком на руках, выглядела она достаточно странно, но это была война, а во время такого ужасного события как война, главная цель – это выжить. На Ленинградской улице женщина спросила солдата, где она может найти военный комиссариат. Он ответил, что тот находится на Канатной улице и объяснил, как его найти. Следуя его указаниям, с новорожденным сыном на руках, она вскоре вошла в кабинет военного командующего.

«Товарищ командир, меня зовут Илана Львовна Ламм, – сказала она, увидев военного командующего, – мой муж офицер. Его зовут Самуил Ламм. На руках я держу нашего новорожденного сына, которому всего три дня. Я не знаю, где мой муж сейчас, в казармах или на пути к фронту. Пожалуйста, помогите мне. Я хочу немедленно покинуть Бельцы, а затем отправиться дальше, как можно дальше от границы. Проблема в том, что когда я была в больнице, для безопасности мой муж оставил нашего девятилетнего сына Виктора с почти незнакомыми людьми на окраине города Бельцы, в пригороде Цыгания. Я очень измучена, и каждая минута для меня теперь драгоценна. Пожалуйста, вы можете отправить своих солдат, чтобы найти моего старшего сына Виктора и привести его сюда? Я родила ребенка всего три дня назад и не могу сделать это сама, поскольку я все еще теряю кровь. Пожалуйста, помогите мне, товарищ командир».

К ее неподдельному удивлению командир улыбнулся ей.

«Успокойтесь, дамочка, – сказал он, – я понимаю вашу проблему. Не беспокойтесь, мы поможем вам, сделаем все, что нужно, чтобы найти вашего сына. Позвольте представиться. Майор Мостовой. А улыбаюсь я потому, что только вчера разговаривал с вашим мужем. И именно я назначил вашего мужа на должность начальника службы снабжения. Я хорошо знаю Самуила Абрамовича: он служил под моим командованием на таганрогской военной базе».

Командир вышел из комнаты и вернулся с тремя солдатами. Илана, как могла, объяснила им, где они могут найти Виктора. Когда солдаты ушли, она нашла в зале уединенный уголок, где покормила и переодела своего младшего сына. Илана волновалась все сильнее: время шло, а солдаты не возвращались. Прошло еще десять минут, и ее буквально бросило в дрожь: что будет, если солдаты не смогут найти ее сына?

К счастью, она ошибалась: через двадцать минут ожидания дверь распахнулась, и в комнату вошли трое солдат с выражением исполненного долга на лицах. Один из них держал за руку Витю.

«Вот ваш сынок, мамаша, – сказал он. – Трудно было искать его в этой части города, но в конце концов мы его нашли».

Виктор подбежал к матери и крепко обнял ее со слезами на глазах.

Гора упала с плеч Иланы: ее старший сын найден. Перед тем, как покинуть военный комиссариат, она постучала в дверь кабинета майора Мостового. Получив разрешение, она вошла в кабинет с обоими детьми и поблагодарила его за помощь.

«Не стоит благодарности, Илана Львовна, – ответил майор, – я рад, что мы нашли вашего сына. Что вы собираетесь делать теперь?»

«Мне нужно как можно скорее отправиться на вокзал, и я сделаю все возможное, чтобы выбраться из города на первом попавшемся поезде. Я боюсь немцев, и поэтому направляюсь прямо к железнодорожному вокзалу. У меня даже нет времени, чтобы зайти домой. Я должна спасти своих детей. Я знаю, что вы меня понимаете».

«Вы поступаете правильно, Илана Львовна. Я помогу вам, поскольку железнодорожная станция находится слишком далеко отсюда. Вы уже потратили слишком много времени, пока искали Виктора. К счастью для вас, один из моих грузовиков будет ехать в том направлении, так что вы скоро доберетесь туда. Я уверен, что вы голодны, поэтому держите этот пакет: я даю вам однодневный офицерский паек и вот еще двадцать рублей из моего бюджета. Всего вам доброго!»

Илана, которая практически ничего не ела сегодня, с благодарностью приняла этот драгоценный дар. Перед тем как покинуть здание, она вынула из пакета кусок хлеба. Часть его она дала Вите, а часть взяла себе. Оба ели жадно, подбирая падающие крошки. Остальную еду Илана тщательно упаковала. Кто мог знать, что случится дальше?

Когда грузовик прибыл, Илана с новорожденным уселись в кабине машины, а Витя взобрался в кузов.

* * *

Огромные толпы людей пытались выбраться из города, спасаясь от немецкого агрессора. На железнодорожной станции Илана стала свидетелем массовой эвакуации тысяч и тысяч мирных жителей, поток которых с того дня будет умножаться с каждым днем. Граждане с багажом, в основном, мешками всех размеров, ютились в каждом уголке железнодорожной станции, а Илана была практически с пустыми руками. Все билетные кассы были закрыты.

«Мне нужно купить билет. Где это можно сделать?» – спросила Илана железнодорожника, человека в униформе, которого она узнала по красному околышу на фуражке.

«Билеты не требуются, гражданочка, – ответил он. – Это военное время. Садитесь в любой поезд, который движется на восток. Я впервые сталкиваюсь с такой ситуацией, но, как вижу, вы с детьми. Все поезда переполнены, но я уверен – в вашем конкретном случае, с детьми, особенно с маленьким ребенком, люди впустят вас».

«Товарищ дежурный, как я могу добраться до города Проскурова (теперь это город Хмельницкий)? Рядом с ним находится городок Черный Остров. Мой муж, офицер, порекомендовал мне поехать в Днепропетровск, но думаю, мне лучше поехать в Черный Остров, где живет моя мать. Я побуду там с ней и со своими родственниками, они мне всегда рады, а потом приму решение в зависимости от обстоятельств. Я думаю, что это хороший выбор. Скажите, пожалуйста, что мне делать?»

Дежурный по станции вытащил из кармана расписание поездов и сообщил Илане, что есть вероятность, что в час ночи пассажирский поезд пройдет в направлении Котовского вокзала, где ее семья сможет пересесть на поезд, который доставит их в Проскуров.

Через месяц Илана узнает, что после ее отъезда из города Бельцы оставалось еще девять дней до прихода румынских и немецких войск, но она никогда не сожалела о том, что уехала раньше, потому что иначе она оказалась бы среди огромного потока беженцев, что могло помешать ее успешному исходу из горящего города.

Позже она узнала, что румынские и немецкие силы безопасности убили или депортировали большую часть евреев в городе Бельцы, а также во всей Бессарабии – регионе в Восточной Европе, ограниченном рекой Днестр на востоке и рекой Прут на западе. Во всей Бессарабии осталось только около 200 евреев.

В то время, когда поезд до Котовска должен был прибыть на платформу, там собралась огромная толпа беженцев. Все они держали в руках чемоданы, сумки и мешки. И только Илана, одетая в два больничных халата, была практически ни с чем. Обхватив сверток с Давидом и держа за руку Витю, она подошла к толпе, когда поезд остановился. Впервые она узнала, что люди остаются людьми в любых обстоятельствах. Она не произнесла ни единого слова, однако толпа расступилась перед ней, позволив добраться до железнодорожного вагона.

Позже, проехав почти пять тысяч километров в длительном путешествии по территории Советского Союза, Илана, вспоминая о своих многочисленных приключениях во время долгого путешествия, никогда не утверждала, что это она спасла свою семью, она считала, что это был ее младший сын Давид. Новорожденный был неписаным мандатом, защищавшим всю семью. Всякий раз, когда люди видели женщину с маленьким ребенком, существом с розовыми щеками и красными губками, мирно посапывающим в свертке, они демонстрировали свои лучшие человеческие качества и позволяли матери найти место в безопасной части вагона.

«Граждане, пропустите мамашу с ребеночком», – эта фраза сопровождала семью Ламмов на протяжении всего путешествия.

Даже в такой драматической ситуации, в какой оказалась Илана со своими детьми, проницательный наблюдатель мог найти элемент чуда: ведь герой истории родился в нужном месте и в нужное время. В нужном месте, потому что Давид родился среди людей с добрыми сердцами, и в нужное время, потому что, если бы не он, маловероятно, чтобы молодая женщина с девятилетним сыном могла безопасно совершить путешествие длиной в 4500 километров до солнечного Узбекистана среди орд испуганных людей в хаосе войны.

Благодаря тому, что они первыми вошли в железнодорожный вагон, Илане удалось быстро найти относительно удобное место для своей семьи на скамейке или на полу. Там она переодела младшего и накормила обоих, и к тому моменту, когда переполненный поезд отправился в путь, ее семья погрузилась в глубокий безмятежный сон.

Когда Илана проснулась утром, пред ее глазами предстал красивый и мирный вид из окна; поезд двигался так далеко от линии фронта, что создавалось впечатление, будто война в стране еще и не начиналась.

В то славное утро поезд пришел на станцию Котовск. Мать со своими детьми покинула поезд и направилась к главному железнодорожному зданию. Она была приятно удивлена, увидев на платформе столы и стулья; страна отреагировала на войну активным милосердием. В ожидании беженцев на столах стояли тарелки с бесплатной горячей пищей. Еще один момент чрезвычайно упростил жизнь матери Давида. Это был важный элемент цивилизации, который помог ей перенести путешествие с новорожденным в гораздо более комфортных условиях: не только на этой станции, но и на всех других железнодорожных станциях – больших и малых – была доступна горячая вода, кипяток, который помимо всего прочего помог обеспечить беженцам удовлетворительную гигиену. Илана Львовна и Виктор воспрянули духом, особенно после того, как впервые за несколько дней смогли подкрепиться прекрасной горячей едой из трех блюд: борщом, котлетами с картофельным пюре и компотом.

На Котовском вокзале произошло еще одно событие, которое можно было бы интерпретировать как чудо и которое спасло жизни семьи Ламмов.

Закончив трапезу и пополнив тем самым запас энергии, Илана с детьми отправилась к киоску справочного бюро, в котором работал дежурный в фуражке с красным околышем. Когда она постучала, он открыл маленькое окно киоска. Быстро объяснив ему ситуацию, Илана спросила, когда она может сесть на поезд в направлении города Проскурова.

Железнодорожный работник принадлежал к категории тех, кого Бог поцеловал в макушку, к тем, у кого есть внутренний импульс помогать людям. Он открыл окно пошире.

«Женщина, дорогая, подумайте, что вы делаете, – сказал он ей. – Очевидно, вы просто не знаете, что происходит вокруг. Согласно газетам, радио и другим средствам массовой информации, немцы продвигаются в направлении того района, куда вы хотите ехать. Забудьте о своем Проскурове, немцы скоро будут там. Даже не думайте туда направляться, особенно с ребенком. Слушайте внимательно: в полдень мы ожидаем поезд на Днепропетровск. Возьмите вот это. Я не могу быть с вами в тот момент, но я дам вам специальный пропуск. Это позволит вашей семье быть одними из первых, кто сядет в поезд. По этой карточке также полагается хлеб на всем протяжении следования».