Текст книги "На задворках империи. Детские и юные годы Давида Ламма"

2. Первые послевоенные годы

Спустя два года война против бесславных ублюдков закончилась, и в октябре 1945 года Самуил смог отправить своего военного ординатора, которого звали Кузьмой Павловичем Фроловым, в Андижан, чтобы тот привез его семью к нему на новое место службы, в Карело-Финскую автономную республику, расположенную на севере России. Кузьма Павлович был добрым, простым и непритязательным человеком. До того, как его призвали в армию, он жил со своей женой, сыном и дочерью дошкольного возраста на Волге. Кузьма был очень полезен, и за свою природную доброту он заслужил признательность и доверие Иланы и ее детей. Во время продолжительной поездки через всю страну, в течение двух недель Кузьма, великолепный в своей военной форме, не упустил возможности пообщаться с Давидом и рассказать ему множество интересных историй.

Путешествие было длинным, интересным и грустным одновременно. Удивительно было видеть огромные просторы и красоту страны, и в то же время было грустно и трагично смотреть на города в руинах, оставшихся после недавних взрывов. Железнодорожные вагоны были заполнены людьми, но люди не жаловались; после недавней победы большинство людей было в оптимистичном настроении. Окна вагонов не закрывались наглухо, и их можно было открывать. Для Виктора и Давида особым удовольствием было высунуть головы из окна поезда и созерцать красоту природы под свист ветра в ушах.

На последнем этапе поездки на небольшой железнодорожной станции Кузьма временно покинул Илану и детей. До этого он познакомил ее с водителем большого грузовика «Студебеккер» с двумя выступами по обе стороны капота – переданного СССР по американскому ленд-лизу. Этот грузовик отправил к ним Самуил, чтобы привезти свою семью в военную часть, где он служил.

Место, где Самуил должен был встретиться с семьей, находилось на расстоянии тридцати километров. Давид сел в грузовик между водителем и Иланой, а Виктор расположился рядом с дверью. В этот прекрасный день они ехали по дороге, по обеим сторонам которой в глубоком снегу стояли высокие вечнозеленые деревья на больших гранитных валунах. Через час водитель сказал Илане, что они приближаются к тому месту, где их встретит муж. Чем ближе машина продвигалась к месту встречи, тем более нетерпеливым становился Давид. На следующем перекрестке перед ними встал большой грузовик, точно такой же, как тот, на котором они ехали. Дверь этого «Студебеккера» открылась, и из нее выскочил Самуил в теплом полупальто и военных сапогах, он размахивал руками и смеялся. Когда он подошел к грузовику, который привез его семью, Илана открыла дверь. Четырехлетний Давид был первым, кто выскочил из кабины на снег и побежал к отцу. Самой первой, кого хотел поцеловать Самуил, была его жена, но когда младший сын, которого он почти не знал, подбежал к нему первым и обнял его, у Самуила не оставалось другого выхода, как только обнять и поцеловать его. Следующими на очереди были Илана и Виктор. На протяжении многих лет брат Давида, первенец, не мог простить Давида за то, что тот первым встретил отца.

Семья Ламмов жила в небольшом военном поселении, в доме, который до войны принадлежал финнам. Во время войны первоначальные владельцы эвакуировались в Финляндию, и теперь дом стоял пустым. Для Иланы и Виктора перемены были разительными: из крошечной комнаты, а на самом деле кухни, где они жили четыре года, семья Иланы переехала в просторный уютный дом с удобствами, о которых они и не мечтали. Что касается маленького Давида, эти изменения не слишком повлияли на его образ жизни. Все его повседневные потребности были удовлетворены как в старом, так и в новом жилище. Самым главным было то, что его любили и ласкали, как это было и до того, а теперь у него еще и появился отец, которого ему не хватало с момента рождения. Четыре предыдущих года Давид играл на террасе в солнечном Узбекистане. Теперь, в Карелии, где климат был другим, большую часть времени он играл в своем доме, исполненный любви к родителям и Кузьме, который продолжал оставаться верным спутником его отца.

Самуил был очень естественным в своих проявлениях, открытым, искренним и спонтанным. Свои отцовские чувства он проявлял в основном к Виктору. Что касается младшего сына, который в предыдущие годы рос без него, то он почти не знал его и часто игнорировал его присутствие. Илана понимала это и много раз открыто выражала свое недовольство отсутствием привязанности Самуила к младшему сыну. Однако не мать, а сам Давид в итоге заставил отца полюбить его. Давид родился явно не для того, чтобы быть жертвой. Вместо того чтобы почувствовать боль и печаль отторжения, он взял дело в свои маленькие руки. Ему не нужно было читать книги по психологии, ему помогла его детская интуиция. Формального принятия было ему недостаточно. Он хотел завоевать искреннюю любовь отца. Всякий раз, когда Самуил был в поле зрения своего сына, Давид не упускал возможности разыграть перед ним импровизированное выступление. Любимым поэтом обоих братьев был автор незабываемых сказок Александр Сергеевич Пушкин. Давид знал наизусть много стихов, которые Виктор учил в его присутствии по своей школьной программе. Что касается песен, Давид слышал их от матери и брата и – каждый вечер – в исполнении Марьи Петровны, на коммунальной кухне которой жила семья Ламмов во время войны.

В присутствии отца Давид читал стихи, пел песни, рассказывал истории, многие из которых он сочинял на ходу. В конце концов, то, чего он пытался достичь подсознательно, исполнилось: отец начал обращать внимание на таланты своего младшего сына и понемногу его обуяла необратимая любовь к Давиду. С тех пор Давид получил много ценных преимуществ: отец говорил и шутил с ним, как и с Виктором, Самуил приглашал Давида взбираться к нему на спину, отвозил его на автомобильные прогулки в лес и в свою воинскую часть, сделав жизнь сына более интересной и насыщенной.

Сиркоярви, маленькая деревня, в которой проживала семья, была окружена великолепными густыми лесами, где росли высокие хвойные и всевозможные вечнозеленые деревья. Кроме того, вокруг было множество огромных красных и серых гранитных валунов и многочисленных живописных озер. Самуилу нравилось устраивать для своих детей что-то необычное, чтобы удивить их. С этой целью он приносил домой кроликов, петухов или белок – для развлечения домашних. Однажды он сумел затащить домой козу, но Илана горячо запротестовала, попросив его увести «грязное животное» из дома, несмотря на просьбы детей о том, чтобы животное осталось. Еще одним способом развлечения детей, часто применяемым Самуилом, было заползти поутру к ним в спальню на четвереньках, издавая пугающие звуки.

В теплое время года офицер Самуил Ламм однажды взял своих детей в поездку на грузовике в глубокий лес, где можно было пострелять из пистолета. Помимо пистолета у него были штыковая винтовка, сабля и военный кинжал. В лесу Самуил выбрал более-менее плоское место, вынул из грузовика несколько металлических банок, поставил их на упавший ствол и начал стрелять по банкам из своего личного военного пистолета, а Виктор и Давид стояли рядом с ним, наблюдая за тем, что же будет дальше.

Самуил был хорошим, но не идеальным стрелком, и когда он устал стрелять, то сделал то, чего ему никогда не позволяла жена. На минутку забыв, что его младшему сыну было всего пять лет, он разрешил стрельнуть три или четыре раза сначала Виктору, а затем пришла очередь Давида. Естественно, Давид не мог дождаться, чтобы поскорее нажать на курок пистолета. Отец объяснил ему, как целиться и стрелять. Давид последовал его инструкциям, нажал на спусковой крючок, и пистолет выстрелил. Откат пистолета после выстрела, о котором забыл предупредить отец, был настолько силен, что бедный ребенок упал на землю. С тех пор у Давида больше не возникало желания пострелять. Тем не менее, он гордился своим первым и последним выстрелом. На обратном пути Самуил попросил своих детей не говорить Илане, что он дал им пострелять. Как и следовало ожидать, во время ужина Виктор забыл о своем обещании и спросил Самуила, понравилось ли ему, как он стрелял. Илана сразу поняла, что произошло, и это привело к большому семейному скандалу, в результате которого Самуил дал слово, что он больше никогда не позволит детям держать в руках оружие.

Финский деревянный дом, в котором жили Ламмы, имел множество достоинств, которые были удивительны для обычного советского гражданина. Из всех до сих пор неизвестных предметов роскоши дети больше всего любили уютную и теплую кухню, где они проводили много времени. Виктор делал там свою домашнюю работу, а Давид читал или рисовал. Оба ребенка обожали кухню с белой, гладкой и теплой на ощупь красивой плиткой на стенах, которую Давид любил гладить всякий раз, когда проходил мимо.

Сразу за домом Ламмов было пастбище, на котором паслось много коров. Давид был загипнотизирован большими карими глазами, сосредоточенными на нем, и все не мог понять, влюбилась ли в него корова. В конце концов, он решил, что большие коровы могут легко нанести ему вред, и перестал проводить время на пастбище. Через неделю корова, которая казалась довольно мирной, напала на его старшего брата, когда, возвращаясь домой из школы, он подошел слишком близко к ней. Виктор успел вовремя убежать от коровы.

* * *

Алкоголь, особенно в России и на Украине, является неотъемлемой частью жизни. До войны отец Давида почти никогда не пил. Однако, занимая командную должность во время Второй мировой войны, Самуил отвечал за распространение алкоголя среди солдат и офицеров в воинской части, где он проходил службу. Контроль над распределением алкоголя также включал в себя необходимость участия в вечеринках с офицерами его воинской части и – что было еще хуже – с разными начальниками, которые приезжали в его воинскую часть с различными инспекциями.

Когда война закончилась, Самуил, вместо того, чтобы забыть свою дурную привычку употреблять алкоголь, начал использовать водку как средство избавления от неизбежных жизненных стрессов. Хотя он и не стал алкоголиком, употребляя алкоголь в относительно небольших количествах, все-таки он делал это почти ежедневно. Увлечение Самуила алкоголем неприятно повлияло на его богатую и интересную личность, разрушило его здоровье в относительно молодом возрасте и в конечном итоге, через многие годы привело к большому числу семейных разногласий.

После военной службы в Карело-Финской автономной республике Самуил был переведен на станцию Понтонная, расположенную в непосредственной близости от железной дороги. Семья Ламмов жила недалеко от воинской части, где служил Самуил.

Одним воскресным утром Илана попросила Самуила пойти с ней за покупками в магазин, расположенный на станции Понтонная. Поход за покупками был успешным, за исключением одного предмета: в этот день водки в продаже не было, и ее нигде нельзя было найти. Самуил уже привык к своему ритуалу: выпивать за ужином сто граммов водки и, вернувшись домой, он пришел к «гениальному» решению, как заполучить алкоголь для своих нужд.

«Иди сюда, Давидушка, – позвал он своего пятилетнего сына, который читал детскую книгу. – Сделаешь для меня одолжение, сынок? Помнишь продуктовый магазин на железнодорожной станции Мартово, где я покупал для вас конфеты неделю назад? Это недалеко отсюда. Вот деньги, рубль пятьдесят. Сгоняй туда, купи мне чекушку – и бегом назад».

Чекушка, небольшая бутылка водки, содержала четверть литра – двести пятьдесят миллилитров.

Давид, который не упускал возможности угодить своему папе, сразу же согласился.

С деньгами, плотно зажатыми в кулачке, он быстро добрался до железной дороги. Для начала он прыгнул на железнодорожное полотно, затем побежал, а после быстро пошел по шпалам, направляясь к маленькому магазину на станции Мартово, которая находилась почти в двух километрах от его дома.

Давид хорошо знал об опасности ходьбы по шпалам и периодически оглядывался, дабы убедиться, что за спиной нет приближающегося поезда.

Время шло быстро. Наконец переполненный энергией Давид добрался до продуктового магазина. Продавец, пожилая женщина среднего возраста в фартуке поверх сатинового платья, даже не спросив, для кого он покупает алкоголь – ненужная, с ее точки зрения, формальность – взяла у мальчика деньги и вручила ему чекушку водки.

Когда Давид вернулся на железную дорогу, солнце поднялось выше над горизонтом и стало припекать. Давид к этому времени немного проголодался и устал от бега. Не забывая проверять, не приближается ли поезд, время от времени он отдыхал, а затем продолжал путь с новыми силами. На одной из таких остановок он почувствовал, что кто-то коснулся его плеча. Когда он поднял голову, то увидел перед собой человека среднего возраста с непримечательными чертами лица и зачесанными на одну сторону каштановыми волосами. Самой запоминающейся чертой его лица были впалые глаза: Давид мог различать идущие от них невидимые лучики тепла, которые всегда объединяют людей.

В те времена люди не беспокоились о том, что дети общаются с незнакомцами. Взрослый мог свободно начать разговор с ребенком. Никто не заподозрил бы чего-то злокозненного, если взрослый в подходящей для этого ситуации обнял ребенка за руку или погладил по голове. Более того, тогда считалось, что детям нужна такая эмоциональная поддержка, предоставляемая взрослыми. Давид доверял людям и не колеблясь отвечал взаимностью, если незнакомый ему человек дружелюбно улыбался.

«Привет, малыш, что ты здесь делаешь на железной дороге?» – приветливо спросил незнакомец.

«Иду домой. Водки купил для отца», – ответил Давид.

«Понятно, – сказал незнакомец. – Теперь понимаю, что происходит. А то я увидел бутылку с водкой в руке и подумал, почему этот малыш ее несет? Меня зовут дядя Ваня, а тебя как звать?»

«Меня – Давид».

«Хорошо, Давид. Если ты уже достаточно отдохнул, можем объединить наши усилия. Я иду в том же направлении, что и ты, поговорим заодно по дороге».

Пока они шли, Давид узнал, что дядя Ваня был профессиональным рыбаком, и что он жил со своей семьей – женой и двумя детьми – как и он, на станции Понтонная. Младший из его детей был того же возраста, что и Давид.

В разгар разговора дядя Ваня начал внимательно прислушиваться к звукам, доносившимся сзади.

«Кажется, Давид, приближается поезд. Давай сойдем с полотна, пока не поздно», – сказал он, и взяв Давида за руку, помог ему спуститься по крутой насыпи.

Вскоре Давид услышал шум приближающегося грузового состава. Поезд громыхал, стучал колесами и пыхтел цилиндрами. Рев локомотива был настолько мощным, что от него у Давида звенело в ушах. После того, как поезд прошел, дядя Ваня и Давид поднялись на железную дорогу и возобновили свое путешествие.

Дядя Ваня, который был просто олицетворением доброты, говорил с Давидом так, как будто был его старшим братом, внимательно слушал и время от времени нахваливал его.

«Слушай, Давид, похоже, ты немного устал, – отметил дядя Ваня, когда Давид начал отставать. – Не будет ли у тебя возражений, если я посажу тебя плечи? Это позволит нам двигаться быстрее».

Какой ребенок откажется от возможности прокатиться на плечах взрослого?

Прежде чем Давид взобрался на плечи дяди Вани, тот попросил его дать ему бутылку с водкой, которую Давид крепко держал в потной ручонке: «Тебе лучше дать это мне, малыш. Бутылка же стеклянная, и если упадет, то непременно разобьется».

Оказавшись на плечах дяди Вани, Давид почувствовал себя маленьким принцем. Ему было до такой степени хорошо, что он начал петь, а его новоявленный «старший брат» с готовностью подпевал ему. Новые друзья отлично провели время, пока не дошли до того места, где им предстояло расстаться.

Дядя Ваня вернул Давиду бутылку водки и спросил, знает ли он, как найти дом. Давид заверил его, что хорошо знает, где находится его дом, и дядя Ваня проводил его до той улицы, на которой жила его семья.

«Послушай, Давид. Мы отлично провели с тобой время. Ты прекрасный парень. Уверен, у тебя замечательный отец, но помни, что ты не должен иметь ничего общего с водкой. Если твой отец когда-нибудь еще попросит тебя купить водки, скажи, что ты маленький ребенок, и если он хочет водки, то должен купить ее сам, – сказал дядя Ваня и погладил Давида по голове. – Давай, иди уже домой!»

Вероятно, Давид отсутствовал довольно долго, потому что родители встречали его возле дома. На лице его отца было написано чувство вины, а Илана заплакала, увидев маленького Давида с бутылкой водки в руке. Опомнившись, она бросилась к Давиду с поцелуями.

«Никогда больше не смей посылать Давида за этой проклятой водкой, – кричала она на Самуила. – Нельзя просить о таком детей, а особенно, собственного сына. Ты же знаешь, как я ненавижу твою водку, а теперь ты еще и сына приобщаешь к этой своей постыдной привычке!»

Самуил ни слова не сказал в свое оправдание и выслушал Илану с виновато опущенной головой. После этого случая его «роман с алкоголем» продолжался, но он уже никогда не привлекал сына к его покупке.

И с тех пор Давид, который больше никогда не встречал дядю Ваню, много раз вспоминал человеческую доброту своего попутчика, когда ему представлялся случай встретиться с такими людьми, как он.

Одни дома в Выборге

Со станции Понтонная Ламмы перебрались в город Выборг, расположенный в Ленинградской области. Там они жили в квартире на втором этаже кирпичного здания. Однажды родителям пришлось оставить своих детей и уехать на важную пятидневную встречу в Ленинград. На этот период о Давиде должен был заботиться Виктор. На третий день жизни без родителей, в теплый и солнечный весенний день, в квартиру ворвался Виктор и позвал Давида с собой – посмотреть, как в их квартале горит дом. Давид никогда раньше не видел горящего дома. Снедаемый любопытством, он быстро надел брюки и рубашку и последовал за своим братом. Братья присоединились к небольшой толпе людей, которые стояли за веревочным ограждением, наблюдая, как пламя пожирает двухэтажный дом. Достаточно наглядевшись на огонь, братья отправились домой. По дороге они прошли мимо продуктового магазина, в котором была такая длинная очередь, что даже выходила на улицу. Братья сначала встали в очередь, и только после этого – так делали всегда – спросили у людей, за чем она стояла. Для такого вопроса существовала общеупотребительная фраза: «Что дают?». Оказывается, очередь была за арбузами, которые, как и многие другие овощи и фрукты, были тогда в Выборге в постоянном дефиците. Что касается братьев, они не видели арбузов с тех пор, как покинули Андижан. Через полчаса стояния в очереди братья подошли к прилавку и с радостью приобрели арбуз. С арбузом, который нес Виктор, они вернулись домой и сразу же разрезали его на куски. Начался арбузный праздник. Первоначальное возбуждение братьев, однако, изменилось до разочарования, когда выяснилось, что арбуз был не спелым, не хрустящим и недостаточно сладким. Но… какая разница! По крайней мере, Виктор остался очень доволен.

«Послушай, Давид, давай соберем семечки, – сказал Виктор, – и посадим в один из наших цветочных горшков. Вот увидишь: через пару месяцев у нас будут свои арбузы. Вместе с мамой и папой порадуемся, когда они вырастут и созреют». Забегая вперед, нужно сказать, что затея Виктора окончилась неудачей. К восторженному удовлетворению Виктора и Давида, из почвы со временем появились ростки, но это было все, чего они достигли.

* * *

Алкоголь разрушает человеческие отношения. Однажды ночью, когда Ламмы жили в Выборге, Виктора не была дома – он ночевал у друга. В ту ночь Давид проснулся, разбуженный поздним возвращением отца. Он был слишком мал, чтобы понять детали происходящего. Он увидел, что его родители стояли друг напротив друга в коридоре, выкрикивая бранные слова. Из предыдущего опыта Давид понимал, что отец пьян: его речь была невнятной, а движения неуверенными. Постепенно конфликт стал разгораться, и Илана закричала: «Хорошо, Самуил, в таком случае, я ухожу!» Она подошла к шкафу, схватила свое пальто, надела его и решительно направилась к выходу.

Если бы родители Давида только знали, какая темная бездна разверзлась перед их маленьким сыном и как сердце его ухнуло в пропасть, когда он увидел, что мама уходит, может быть, тогда они могли бы как-то урегулировать свой конфликт, но Самуил и Илана, пытаясь доказать свою точку зрения, были слишком заняты, чтобы обратить внимание на своего сына. Давид, который с момента рождения никогда не расставался с матерью, был в панике, ведь она покидала его. Нарисовав в своем ярком воображении, что мать бросает его и, возможно, никогда не вернется, как молния, он выпрыгнул из постели и в один прыжок подскочил к матери, схватился за полу ее пальто и закричал так громко, что даже охрип: «Мамочка, мама, пожалуйста, не бросай нас. Пожалуйста! Не бросай меня».

Давиду хотелось выразить гораздо больше, но он был всего лишь ребенком, и в его словарном запасе не было даже толики тех слов, что он хотел произнести. Как жаль, что взрослые не обращают внимания на своих детей, когда находятся в разгаре спора. Тем не менее, материнским чутьем Илане удалось понять, что происходит в сердце Давида. Она передумала и, к невыразимой радости Давида, медленно сняла пальто.

Самуил воспользовался этим моментом, чтобы извиниться перед своей женой, и после его щедрых обещаний конфликт был урегулирован. К сожалению, Давид и его брат в будущем станут свидетелями многих подобных конфликтов, большинство из которых будут связаны с пристрастием отца к алкоголю. Так или иначе, у Виктора получалось игнорировать семейные проблемы, а Давид всегда воспринимал это болезненно. К сожалению, у него была хорошая память, и он никогда не смог забыть, что его отец, которого он всегда любил, иногда вел себя как безответственный взрослый.